Держись за воздух

– Наливайте себе шампанское, нам золотистый сок. Вы увидите, как он также заискрится под нашими взглядами, – посмеиваясь, сказал Жук.

– Как-то заряжал воду Алан Чумак, – сказала Зина. – Мы его воду вливали в нашу фильтровальную станцию питьевой воды. Так сказать по просьбам трудящихся и по велению городских властей.

– И что?

– Обдристалось полгорода! Не к столу будет сказано.

От души посмеялись. Татьяна откупорила бутылку с охлажденным игристым вином. Легкий дымок вырвался их горлышка. Ребята вздрогнули и разом устремили взор в бокалы, полные натурального виноградного сока. Под напряженным тройственным взглядом фужеры заплясали со звоном чистого серебра.

– Ого! – воскликнула Светлана. – Экстрасенс Чумак отдыхает! У нас целителей аж трое!

– В прямом и переносном смысле, – подтвердила Татьяна. – Жизнь нас не балует. Так пусть наши сыны возьмут в двойном размере от большой жизни, никогда и ни при каких обстоятельствах не забывая нас.

Татьяна подняла бокал. Тост провозглашен, и похож он, скорее, на запрос в высшую обитель разума. Шесть фужеров хрустальным звоном многократно усилили заветную думу, оглашенную за праздничным столом. Три фужера наполнены бодрящим перебродившим виноградным напитком, три – натуральным свежеотжатым соком, пропитанным благословенными вибрациями.

Это для дорогих мамочек, как впрочем, посторонних любопытствующих, наполнение взгляда физической силой – аномальное явление. Телекинез и телепортация, забодай их корова. Но для троих пятнадцатилетних искателей – это всамделишная правда. Им ведома теория Животворного Луча. Пусть другие называют её гипотезой, легендой, чудесной фантазией. Ребята в точности знают, что вибрациями реально пронизано всё и вся.

Обет чистоты и девственности зиждется на огромном желании, во-первых, вызволить Капитана, и, во-вторых, укрепить силу тех, чьи имена матерям назвать не могут. Есть вещи, о которых просто не говорят. И совсем не потому, что боятся быть непонятыми. Просто слов таких нет. Надо приводить сравнения, находить ассоциативные связи – и смысл подлинный ускользает.

Содержимое бокалов благостным потоком омыло жаждущее нутро. Глаза то и дело скользили от великолепной мебельной стенке, точь-в-точь вставшей в размер стены, к суперкомфортному дивану напротив. Пластиковые окна поблескивали матовой белизной. На потолке модная люстра. В комнате сына удобный письменный стол с новым компьютером. Впереди у него четыре года учебы в колледже. Татьяне верилось, что её пятнадцатилетний победитель распробует подлинный вкус к знаниям, – за колледжем последует высшая школа.

Поздней осенью придет из армии старший сын. Вот уж подивиться новому качеству жизни! Хотя ничего лишнего не куплено. Приобретен тщательно отобранный набор бытовых устройств, домашней утвари – с их помощью они исключат из драгоценных мгновений жизни нудную физическую работу.

Татьяна разложила замысловатый салат по тарелкам пирующих. Одну бутылку шампанского убрали; в самом деле, незачем искушать ребят коварным алкоголем. Это был пир для души, омытой радостью, что взрастили защитников и помощников. Умиляло, с каким удовольствием сыновья поедают кушанье. Какой здоровый и заразительный у них аппетит!

– А вы знаете, мои любезные, – сказала Зина. – В нашей конторке появилась вакансия. Нечто вроде старшего кладовщика. В обязанностях – отслеживать правильность расходно-приходных операций, вести статистику и табельный учет небольшой бригады кладовщиков и грузчиков. Зарплата сразу повысится на одну треть.

– Иди. Что раздумывать? – Жига, готов лично выдать рекомендацию владельцу складского хозяйства. – Ты же раньше примерно тем же занималась, пока не пришлось перевестись на другую работу, чтобы появилось больше времени быть со мной. Я же рос трудным подростком. Теперь беспокоиться не о чем. Мы на правильном пути.

– Так уж на правильном? – усомнилась Зина. Сама в душе уже успокоенная, что сын вырос не балбесом и не хулиганом.

– Крепкая дружба хранит от многих бед, – изрек Жук.

Татьяна потрепала за вихры сына: умник выискался, афоризмами заговорил!

– Зинуль, занимай скорей эту должность. Ты у нас немногословная, обстоятельная, – резюмировала Татьяна.

– Главного не сказала. Нужен личный автомобиль. В нагрузку вменена работа курьера. И кое-что другое, где нужен личный транспорт.

– У тебя есть права. Помнится, лихо рассекала на «Москвиче» деда, – сказал Жига.

– Тот «Москвич» давно крякнул, но права продлила.

– Теперь купи «Ладу», чтобы в жизни дальше ладилось. – Жига повел плечами, точно борец перед решающей схваткой. – От нашего миллиона осталось половина. Как раз хватит, если попасть на акции и скидки. Или купить чуть подержанную, чтобы не ждать распродаж.

– Берите новую, – сказал Жора. – Недостающую сумму возьмете из нашей доли.

– А лучше сбросимся вдвоем, – поддержал Жук. – Мама, у меня вряд ли сама сядет за руль. Мне сейчас рано покупать машину. Что толку, если купишь? Будет стоять в гараже. А через три года, когда сдам на права, будет и денег больше и выбор шире.

Татьяна картинно присвистнула. Восхитила уверенность сына, что всё у него в жизни срастется как надо. Секунду поколебавшись, сказала:

– Классический тип кладоискателя, когда всаживают пули, предают. Вы действуете наоборот. Вы готовы отдать до последнего рублика.

– Для нас деньги не цель, но средство. Сегодня всем скопом помогаем одному, завтра другому из нас, – сказал Жук.

– Кстати, – воскликнула Светлана, – мы не закончили нашего судебного разбирательства!

– Хорошо, – сказала Зина. – Предлагаю судьям удалиться в совещательную комнату.

Татьяна кивнула. Три мамаши переместились на кухню, прихватив бутылку шампанского.

Подследственные продолжили пиршество. Рты, перемалывая вкуснятину, сотрясали воздух, радостными вскриками. Так на острове рвали зубами зажаренного на вертеле кролика, как пять тысячелетий назад первобытные пацаны услаждали чрево дарами удачной охоты.

С кухни доносился звон бокалов, перемежаемый всплеском заразительного смеха. Вскоре появились самостийные судьи, раскрасневшиеся и с увлажненными глазами.

– Мы вас реабилиорети… тьфу ты… реабилитирировали. – Татьяна запуталась в произношении.

– Оправдали, – поправил сын.

– Точно так. И знаете почему? За вашу искренность и за желание пустить на пользу всем нам, все-таки, неизвестно откуда взявшиеся деньги.

– Почему неизвестно откуда?! Из воздуха. Только из особого подземного воздуха, в котором разлита животворящая эссенция. Мы реально можем держаться за этот воздух. Но попробуй мы расскажи об этом в соответствующих органах! Не поверят, упекут в дурдом.

– Причем, – взял слово Жора, – есть понятие презумпции невиновности. Если к кому-то прибыло в материальном плане. А ни у кого другого не убыло, значит… значит, чудеса случаются!

– Подоходный налог на чудеса не распространяется.

– Ладно, завершаем прения, – сказала Зина. – Наш вердикт будет такой. Огласите, пожалуйста, Татьяна.

Театрально сведя брови к переносице и напрягая губы, Татьяна вытолкнула из горячего материнского сердца судьбоносные слова:

– Трепещите! Именем трех матерей, брошенных всеми и вся на произвол коварной судьбы, благодарим за истинно сыновний поступок. Пусть этот миллион будет подъемными от самой судьбы. Следующий миллион призываем немедленно задекларировать и действовать в строгом соответствии с законами нашей страны.

Друзья захлопали в ладоши. Затопали ногами. Затрясли головами. Вскинули руки, сжав кулаки.

– Ура! – завопил Жора, и друзья его поддержали. – Мы больше не стрёмные бедняки! И пусть Фимка почернеет от зависти!

***

Середина лета и три недели, как покинули подземелье. Жара и частые грозовые дожди. Впереди вступительные экзамены в политехнический колледж. Желание выглядеть достойно, исключить «авось повезет» необычным образом дисциплинирует.

Внутренняя дисциплина, когда сам устанавливаешь манеру, цель и способы, абсолютно несопоставима с внешней, насаждаемой родителями. Это когда мамочки срывают голос, принуждая безалаберное чадо делать весомое и полезное.

После испытаний в Подземном бастионе удивительным образом усилилась тяга к знаниям. Жук, Жора и Жига с интересом штудировали учебники, быстро вникая в суть. Физика уже не кажется скучной, математика приятно бодрит мозги, география будоражит мечту, в биологии усматриваются натяжки и пробелы. Теория эволюции Дарвина после увиденного в подземелье выглядит бездоказательной аксиомой.

Жизнь полна чудес. С каждым уходящим столетием множатся тайные сокровищницы, куда прячут, упаковывают недоделанное, недопетое, недодуманное. Прячут подальше от язвительных взглядов пухлых обывателей. Оберегают от нахрапистых дельцов, от безбашенного ворья.

Все эти блага могут открыться лишь достойным, соответствующим строгому образу, в который с успехом входят пятнадцатилетние друзья. И здесь одна из важных составляющих – не быть неучем. Выбрать профессию по сердцу, равно по призванию. Изучить скрупулезно теорию, так называемые прикладные науки. Шаг за шагом, день за днем вдумчиво работать, сплавляя теорию и практику в конкретный поразительный результат.

Качественный рывок в материальном благополучии дал больше времени для самостоятельных занятий. Добрую часть утренних часов друзья посвящали решению задач по физике и математике и другим предметам. Для уяснения хода решения вникали в теоретические основы, подробно разбирали тот или иной физический закон. Механику с её статикой и динамикой усвоили в пару присестов. Быть может, сказались уроки Инокента, когда вверх головой постигали азы умения задействовать сверхвозможности, что таятся внутри каждого. Без дарованного судьбой Учителя они скукоживаются, сходят на нет. И вот уже голоштанный работяга окончательно топит в хмельных напитках уникальное эго.

Бывало, поутру ребята собирались у Жука, где заранее распределившись, кто какой экзаменационный вопрос изучит, слушали друг друга. Жора расскажет об ускорении свободного падения и тут же посчитывали силу удара пятикилограммовой болванки, сброшенной со стула и с крыши четырехэтажного дома. Разница в силе удара тот самый элемент чудесности, что таит природа. Пусть в данном случае это называется гравитацией. В другом случае можно теоретически вывести формулу телепортации и телекинеза. Правда, для получения равенства приходится вводить безразмерный поправочный коэффициент, подобный постоянной Планка или числу Фибоначчи.

Один из поправочных коэффициентов назвали в честь Инокента. Впрочем, формулу до конца не вывели. Нужны дополнительные экспериментальные данные. Главное, что есть понимание о физической основе испытанных паранормальных, но для дружной троицы чрезвычайно нужных явлений. Как ни крути, вернуться в подземелье придётся. И лучше не упакованным в ящик под размер тела, на пир червям, микробам… и Бяше.

Из разделов физики особенно привлекала термодинамика – наука о тепловых движениях, о закономерностях перехода из одного агрегатного состояния в другое. Из газообразного – в твердое, и в обратном порядке, если энтропия системы близка к идеалу. Интриговало понятие «тепловая смерть», озадачивала способность энергии при абсолютном нуле становиться эмбрионом иной формы жизни.

Подобные научные изыски год назад представились бы умопомрачительной абракадаброй, страшной мутью. Реальным пацанам тонкости науки, да и сама она в целом и в частности – по барабану. Это до тех пор, пока реальные пацаны по самонадеянности не попадут в небывалую переделку. Тогда либо голову с плеч долой, либо наполняй себя новыми знаниями, оттачивай умения противостоять, не разбивая кулаки в кровь.

На занятия уходило не так уж и много. Пару часов после завтрака, иногда больше. После выходили во двор в спортивных костюмах. Неподалеку спортивная база с беговой дорожкой (где бились в кровь с шайкой Джона), с баскетбольным полем и хоккейным кортом. Зимой открывался прокат лыж, летом – ролики и новомодные электросамокаты.

Здесь друзья ежедневно пробегали два трехкилометровых круга. Затем упражнения на брусьях и турнике. После обеда и короткого отдыха отправлялись на городской пляж, когда пешком, когда на крутых велосипедах. Там подолгу плавали, загорали на горячем песке. Лето баловало. Северный ветер гнал холод то на восток, то на запад, закручивая над городом южные циклоны. Вечерами собирались у кого-нибудь дома и смотрели на мониторе компьютера научно-популярные фильмы. Об астрологии, о мантиях Земли, об эволюции жизни.

Матери, разумеется, не могли нарадоваться. Свершилось главное, что желает каждая мать – вложенное в чадо любовь и забота возвращается несметным добром, крепкой опорой в многотрудной жизни. Помимо бескорыстной материнской любви что-то еще вмешалось во взросление сыновей. Это можно назвать по-разному: Удача, милость Ангела, невероятное стечение обстоятельств.

Самих Татьяну, Светлану и Зину никак не назовешь квалифицированными педагогами, ни теми, на чьем жизненном примере поучились бы дети. Здесь обучение возможно от обратного. Как уйти от доли неудачниц и неудачников, брошенных и забытых? Просто! Одинокое мытарство заменено крепкой дружбой, непротивление невзгодам – отчаянным натиском. Первые неудачи выбили ярче искру желания.

И всё же, что-то еще, пока непонятное матерям, оберегало сыновей, делало их крепче, сильнее, умнее. Невидимые каналы питали сердца и душу ребят. И может быть, материнская любовь на порядок усилила благостную таинственную силу.

Глава 3. Подстава

Душным июльским вечером из деревянной беседки, что красуется посреди городского двора, разносились звонкие хлопки и дикий хохот. Два здоровенных парня по очереди щелкали по лбу подловленного малолетку. Жертва хоть и ниже ростом по весу ничуть не уступала обидчикам. Беда в том, что вес состоял из жира.

– Держи прямо башку, – приказал Джон. Подвел согнутый палец к потному лбу Фимы. Бац! Ноготь пальца оставил смачный отпечаток. Черепная коробка будто детонировала на внешний хлопок. Звонкое эхо вырвалась из ушей Фимы. Он до крови прикусил губу.

Туля ржал. В его руках айпад последней модели включен в режим видеосъемки без звука. Крутую мобилу, конечно, вырвали из рук Фимки, когда тот вздумал пофорсить.

– Больно? – спросил Джон.

Фима затряс головой.

– Выбирай, либо щелкаю по дисплею – краш-тест в прямом эфире, либо будем проверять броню твоей башки?

– Голова заживет, а смартфон сдохнет.

– Тогда получай еще щелбан! – рявкнул Джон.

Эстафету перенял Туля. Со свежей силой нанёс автоматную очередь звучных щелчков, кряхтя от удовольствия. Бедный Фимка елозил попой, тихо постанывал.

– Вот тебе, толстяк за кривоногую лошадь! Вот тебе за медведя, который приходил жиром твоим закусить! А мы, блин, за тебя его удар приняли.

– Ой-ей! Оё-ёй!.. – голосил Фима.

– Ладно, передохнем чуток, – решил Джон. Вальяжно развалился на скамье, кривым прокуренным ногтём ткнул в дисплей. Вошел в главное меню, полистал приложения, просмотрел фото. Сплюнул через плечо.

– Отличная машина! Подаришь смартик нам с Тулей?

– Мне же батя его подарил в зачет окончания девятилетки! Даренное не дарят.

По лицу Джона пробежала хитрая улыбка. Он переглянулся с Тулей. Легким кивком уловил поворот. Физическое насилие меняют на тонкий обман.

– Что такое айпад!? Один раз покрасовался, и больше никто внимания не обратит. Вот если бы подарил тебе батя джип, тогда каждый день можно куролесить.

– И подарит! Как раз на окончание школы.

– Чё, заладил: батя-батя! А кроме бати разве нет фигур, которые могут научить тебя уму-разуму.

Джон и Туля выдержали паузу. Фима хлопал глазами.

– Не слышу! – рявкнул Джон.

Фимка вздрогнул. С бледных губ сорвался лепет:

– Я не люблю, когда меня учат уму-разуму тычками и щелбанами.

Туля загоготал. Джон усмехнулся:

– Я тебе не поп, чтобы проповеди читать. А Туля совсем не учитель, скажем по ОБЖ (основам безопасности жизни – прим. автора). Мы дворовые пацаны, лучшие из лучших. Эта улица под нами. И мы из тебя хотим сделать волка, мощного волчару! Кем ты хочешь быть: чтоб тебя имели, или ты всех имел?

– Второй вариант.

– Какой второй? Вопроса не понял?!

– Хочу ни перед кем не прогибаться… кроме вас.

– Правильно сказал на этот раз. Для начала ты должен научиться жертвовать. Крутой пацан не должен быть скрягой, никогда не жалеть потери. Был у тебя айпад – теперь нет его. И ты, блин, не истеришь, как девка. Ты улыбаешься. Одно ушло – придет другое, и намного лучше.

Фима икнул:

– В айпаде симка, в ней куча номеров.

Джон протянул айпад.

– Вы возвращаете его?! – не веря глазам, вопросил Фима.

– Конечно, мы же твои кореша. – Джон лыбился, точно вволю накуражившись, потерял интерес.

– О, большое спасибо. Прямо огромное спасибо! – Фима засиял, расправил плечи, заторопился спрятать дорогой гаджет во внутренний карман куртки.

– Чё сказал? Не понял.

– Спасибо, говорю.

– У нас не говорят «спасибо». Западло для нас это слово.

– А как же поблагодарить?

– Так и говори: благо-дарю.

Фима повторил, разбив слово на две части.

– Какое же ты даришь благо, если прячешь айпад за пазуху?.. У пацана слово никогда не расходится делом. Давай-ка вынимай симку. И возвращай мне айпад. Учись понимать и выполнять с первых слов.

Фима, загипнотизированный волевым тоном Джона, распростился с подарком бати. Взамен Джон протянул свой гаджет: побитую исцарапанную мобилу, где и название стерто передрягами да временем.

В ознаменовании выгодного обмена, Джон слегка хлопнул Фиму по плечу.

– Не жалей ничего не когда… Айпад мы вернем, если выполнишь задание. Поможешь двум нашим подружкам собрать деньги на обучение. Не у всех же родичи при бабле, как у тебя.

– Собрать деньги? Просить что ли?

– Просить деньги будешь у папаши, наши герл будут отрабатывать эти деньги.

Фима засопел. Он как-то видел подружек Джона. Такие оторвы, что ближе двух метров подходить опасно.

– Удобное время троих жучар низложить. Мчээсника нет, куда-то железобетонно провалился. Жучки где-то здорово подкачались, чтобы их уложить мордой в грязь, нужно с десяток серьезных бойцов. Я тут бросал клич, но все куда-то разъехались на лето. Может быть, на гастроли.

– На гастроли?

– Именно так. И мы тут разыграем пару сценок. Когда врагам затруднительно расквасить нос, значит, включаем мозги. Укладываем в грязь хитростью. Короче, наши гёрл подстроят так, что жучары останутся перед ними в неоплатном долгу. И всё их бабло, все их вещи в квартирах растают, как улет обкуренного.

– Это хорошее дело! Батяня не смог наездом адвоката выколотить с жучар деньги.

– Это потому, что не смогли белое сделать черным, а черное – еще чернее. Наши гёрл такое могут.

– Блин, а где они учатся? Я бы сам пошел в такую школу.

– Академия это! Не дорос ты. Сам понимаешь, ничего бесплатно не дается. Гёрл приклеятся к жучарам. Ты за работу, и как за практическое свое обучение будешь им платить. Скажем тыщ по десять каждой.

– Ого!

– Чё, ого?! Скажешь батяне, что нанял репетитора. Они тебе и взаправду будут репетиторами. Поучат тебя, как объе… объегоривать пипл. Наводчиком будешь у них. Твой айпад раза в три дороже по сравнению с деньгами, что отдашь подружкам. Все понял? Щас пойдем знакомиться.

***

Жук разбирал записи в дневнике далекого предка. Эта рукописная книга из тех, которую прочтет от корки до корки, да не раз. Коротко и без прикрас представлен стародавний быт, выложена хроника таинственных событий от лица, посвященного в некую краеугольную истину, и вынужденного жить в сутолоке обыденности. В те годы каждый день превращен в суровую борьбу за кусок хлеба, за крышу над головой, за спасительный огонь в печи.

Почерк с ятями и прочими отжившими буквами вполне понятен. Мелькнула мысль, что неплохо рукописный текст перевести в цифру. Набить текст на компе, поскольку рукопись с чего-то вдруг резко постарела. Желтизна листов стала ярче, аккуратно выведенные слова поблекли. Вот вызволят Капитана, поступят в колледж – долгой зимой найдется время на создание электронной копии дневника из позапрошлого века.

В рукописи помимо краткого изложения событий собраны личные мысли о жизни вообще, тут и там описание природы, сезонных перемен. Строки встают живой картинкой. Жук как наяву видит первый снег, летние грозы, сенокос, осеннюю мозаику красок. Природа полна совершенства, законченных форм. Сама жизнь – это очень медленное и незаметное перетекание хорошего в лучшее.

Порой в строке сквозила мысль: разум был вырван из мироздания, был похищен зверем-подростком, равным по возрасту им, пятнадцатилетним искателям приключений. Не зная как правильно употребить способность мыслить и творить, разум разменян на возможность жить в дармовом тепле и сытости. Укрепляется каста возомнивших о себе, как о пупе Вселенной. Якобы земной мир создан им в услужение, в их руках рычаги и кнопочки управления бездной темного обманутого люда.

Заковыристая философия обжигалась на тайне Подземного бастиона. Неужели богатство всегда сопряжено с тем, о чем вслух не говорят? Жук взъерошил волосы. Закрыл книгу предков. Интересно, сможет ли он добавить в эту книгу от себя и в том же направлении?..

Вопросы не отпускали. Рукописная книга закрыта, в живую память загружены мысли и чаяния далеких и тоже время близких предков. Жук соскочил с кресла, распахнул окно. Облокотившись о подоконник, обозрел двор с высоты четвертого этажа.

Кучерявыми матронами высятся березы. Листья не колышутся. Июльское солнце притягивает за уши, вливая жар в глаза, за ворот легкой футболки. Приятно. Жук повел плечами. Круговым движением головы размял шейные косточки. Выгибая тело вокруг невидимой оси, разогрел спину совсем как тогда на лужайке у бревенчатого дома под мерный счет Инокента. Осталось обуться – и дворовая территория примет пятнадцатилетний сгусток энергии.

Жук выслал эсэмэс друзьям: всего один условный знак, знаменующий об утреннем сборе во дворе. С предвкушением удовольствия ступнями ощутил прохладу эластичного нутра удобных кроссовок. Специальная подошва придавала упругость шагу. Суперские кроссовки! Раньше не мог себе позволить дорогую качественную обувь, как и все остальное: одежду, гаджеты…

Лестничные марши с четвертого этажа преодолены за восемь мощных прыжков. Дверь подъезда резко распахнулась, словно не выдерживая натиска молодой непокорной силы.

Девичий вскрик и кошачий вопль знаменовал выбег Жука на крыльцо дома. По левую сторону от двери вытянулись по струнке две пигалицы из соседнего двора. По правую же сторону вздыбилась небезызвестная трехшерстная кошка: спина дугой, хвост трубой и толще раза в три; пасть оскалена. Нешуточные клыки ослепительной белизны в кровавых разводах.

Ошарашенный Жук перевёл глаза на девиц. Обе с показной стройностью, которая на самом деле обычная худоба от недостатка здоровой пищи, раннего пристрастия к никотину, и, быть может, еще к невесть каким извращенным удовольствиям. Матовая бледность скуластых личиков отливала ядовитой болотной хмарью. Короткие шорты с измочаленным кантом выказывали нижнюю округлость загорелой попы. Топик обтянул непропорционально большую грудь. Прямые волосы у девиц ниспадают за плечи, точно легкая шелковая ткань. Одна девица стилизована под яркую блондинку, другая под жгучую брюнетку. Ярко-алые губы подчеркивали неутоленную жажду страстных поцелуев. Пусть даже такую гибельную, как рана, истекающая алой кровью.

Жук приостановился. В чем дело? – вопрошал взгляд реального пацана.

– Шизанутая кошка! – взвизгнула брюнетка. – Ленка хотела чуть подвинуть её на скамейке. Дебильный зверёк вцепился ей в руку, вдобавок саданул когтями. Часом не бешеная?

– Кто?

– Кошка, блин!

– Муська спит здесь в это время.

– Да мы присели покурить. Плевать нам на кошку.

– Что базарите? – взмолилась блондинка, истекающая кровью. – Катька, сделайте что-нибудь!

– Помоги, юноша. Скоро вся скамейка будет багровая. Под скамейкой ляжет трупик Ленки.

Жук хмыкнул. Его широкая ладонь обхватила руку девицы чуть выше раны. Пальцы сомкнулись в крепком обжатии, подобно медицинскому жгуту.

– Руку подними выше. Над головой держи, вот так, – Жук, стоя лицом к Лене, направил её руку. Худосочная девица, теряя сознания, прижалась к Жуку. Он резко отпрянул от жаркого девичьего тела.

Между тем, Катька шустро отскочила на метр. И с разных ракурсов запечатлела на смартфон тактильный контакт жертвы настоящей с жертвой в будущем.

Жук заметил вспышку дисплея смартфона:

– Чего вздумала?

– Да, блин, в скорую помощь позвонить. Призабыла телефон спасения.

– Вызывай такси. Скорая на такие вызовы не ездит.

– Откуда знаешь? – Катька вскинула на него бесстыжие глаза.

– Если бы кошка руку, или хотя бы пальчик оттяпала – тогда другое дело! В вашем случае делается так: резиновым жгутом пережимается рука повыше раны. Под жгут нужно подсунуть бумажку с временем его наложения. И в течение часа добраться до больницы, прямиком в травпункт.