Дети Зари. Книга пятая. Запасные

Живиль Богун

Дети Зари. Книга пятая. Запасные

Пролог

– Где мои дети?!

Женщина была в ярости. Голубые глаза, всегда такие чистые и спокойные, ныне метали молнии, а нежный голос срывался на крик:

– Где мои дети, я спрашиваю? Только не делай вид, что ты меня не понимаешь!

Ну что за инсинуации? Он и не думал притворяться…

– Что молчишь? – женщина, казалось, сейчас бросится на него. – Ответь мне!

Ответить? Интересно, как она себе это представляет? Что он заговорит с ней человеческим языком? Увы, устройство пасти дракона не предназначено для вербальной коммуникации.

Струйки горячего пара, вырвавшегося из ноздрей гигантского крылатого ящера, соответствовали человеческой улыбке. Однако потерявшая всякое здравомыслие женщина ошибочно истолковала и этот знак доброй воли.

– Вздумал пугать меня, зверюга? Можешь не стараться, я не из пугливых!

Огромный янтарный глаз, повернутый к собеседнице, озадаченно прикрылся тяжелым веком: ну что за неразумное создание! И тут наконец появился мужчина. Взбежав по пологому склону на гребень холма, он кинулся к жене, схватил в охапку и рывком оттащил ее от края обрыва.

– Ты что творишь, Эмилия?! – выпалил он, с трудом переводя дыхание.

– Пытаюсь выяснить у этого чудовища, где наши дети! – женщина пыталась вырваться из объятий мужа, но тот держал крепко.

– Полегче, дорогая, это же дракон…

– Хоть черт лысый!

– Был бы черт, я бы не стал вмешиваться. Но это – дракон!

Мужчина привлек женщину к себе и стал гладить ее по спине, по голове, убирая с бледного лица спутанные русые пряди и что-то тихонько приговаривая. Прильнув к его широкой груди, она как-то сразу обмякла и заплакала. Дракон с облегчением выпустил еще две струйки пара.

Наконец оба, мужчина и женщина, снова повернулись к нему. Стоя на вершине утеса, они находились на одном уровне с головой собеседника, свернувшегося внизу, в глубокой ложбине. Теперь к нему обратился мужчина – четко, спокойно и, разумеется, мысленно:

«Приветствую тебя, о Златокрылый!»

Ну вот, совсем другое дело! По исполинскому перепончатому крылу, отливающему чистейшим золотом, пробежали мурашки удовольствия. В общении друг с другом драконы не нуждаются в именах, но людям, с их ограниченной рецепцией, видимо, так удобнее.

«И тебе привет, Страж!»

«Прошу извинить мою жену, Златокрылый, за несдержанность. Матерям свойственно волноваться за детей…»

«Я понимаю», – гигантский янтарный глаз великодушно моргнул.

Женщина поморщилась: взяв себя в руки и успокоившись, насколько это было возможно, она снова обрела способность слышать мысли. Однако в беседу мужа с драконом встревать не стала. Страж – даже в этом мире было известно его старое прозвище! – продолжал неторопливо и обстоятельно:

«За то время, что мы здесь живем, наши дети, сын и дочь, довольно тесно сдружились с вашим народом. Мы с женой не видели причин препятствовать столь необычному, на человеческий взгляд, общению, поскольку обе стороны имели от него определенную выгоду…»

Все верно: с того самого дня, когда близнецы безбоязненно извлекли из глаза дракона осколок камня, они разом вошли в доверие ко всему крылатому племени. Даже катались верхом на резвых молодых самцах, мало того, настоящие гонки устраивали! И да, жизнь гигантских разумных ящеров стала куда разнообразнее, когда в их тихом мирке поселились два прелестных сорванца. Кстати, они же и придумали имена своим крылатым чешуйчатым приятелям…

«А вчера наши дети пропали: ушли гулять, как обычно, и не вернулись. Мы с женой сначала не придали значения их отсутствию – ребята могли забрести далеко от дома и остаться ночевать в какой-нибудь пещере, как это не раз бывало. Однако утром они так и не появились, и это не может нас не тревожить… Уважаемый Златокрылый, мы знаем, что дети вчера искали тебя – у вас вроде было какое-то общее дело. Поэтому и предположили, что тебе может быть ведомо, где они сейчас и что с ними произошло…»

«Что ж, вполне логичное заключение… – дракон продолжал не мигая смотреть на две хрупкие человеческие фигурки, застывшие на вершине холма. – И частично верное».

«Частично?» – мужчина насупился, а лицо женщины побледнело еще больше.

«Я знаю, где ваши дети, но не могу знать, что с ними произошло…»

«И где же они?» – мужчина с видимым трудом сохранял хладнокровие.

«В другом мире».

«Это нам и без тебя известно! – не выдержала женщина. – Раз их нет здесь, значит, они где-то в другом месте!»

«Мы узнавали, в нашем родном мире они не появлялись, – добавил мужчина, крепко сжав руку жены. – Так куда именно они отправились?»

«Во-первых, не сами отправились – я их отправил, – невозмутимо пояснил Златокрылый. – Во-вторых, я не смогу вам объяснить, где находится тот мир».

Дракон умолк, видимо, решив, что полностью ответил на заданный вопрос. Не переставая сжимать руку жены, Страж несколько раз вдохнул и выдохнул, прежде чем продолжить:

«Давай разберемся с «во-вторых», а потом вернемся к «во-первых». У того мира есть название?»

«Наверняка. Вы, люди, любите давать имена всему, что вас окружает…»

«Значит, там живут люди?»

«Да, такие же, как вы. И точно так же называют свой мир – Земля. Мы же определяем его как «запасной». Это в некотором смысле резерват».

«Резерват чего?» – в недоумении нахмурился Страж.

«Всего. В том числе и нашего племени».

«То есть там живут не только люди, но и драконы?»

«Драконы, великаны, русалки и остальные народы, которых люди безжалостно и несправедливо вытеснили из их среды обитания: феи, эльфы, гномы и прочие».

«Впервые слышу о таком… Запаснике, – Страж явно был не из легковерных. – Кто его создал? И когда?»

«Создали представители магических народов, совместными усилиями, – терпеливо пояснил дракон. – А когда… Я не очень разбираюсь в вашем летоисчислении. В общем, как только убедились, что человечество выбрало научно-технический путь развития, зациклившись на постижении осязаемой материи, и стало агрессивно проявляться к носителям более тонкой энергетической структуры…»

«То есть еще в античные времена?» – брови Стража поползли вверх.

«Верно. А люди в том, запасном, мире продолжали развиваться гармонично, в содружестве с нечеловеческими существами, разумными и неразумными. Они не стали провозглашать себя царями природы, а до сих пор поклоняются ей – через культы богов и духов. Там правят жрецы, а не воины, наука служит искусству, а техническое развитие удерживается на безопасном уровне».

«Хм, значит, кто-то следит за соблюдением… уровня безопасности?»

«Есть кому», – Златокрылый не стал вдаваться в подробности. И так достаточно сказал.

«Какой-то сказочный мир получается, – озадаченно заметила Эмилия. – Не удивительно, что близнецы захотели туда отправиться… Они ведь сами захотели?»

«Ну разумеется! Они оказали мне небольшую услугу… личного характера, и я в знак благодарности спросил, что могу для них сделать. Мы, драконы, не любим оставаться в долгу…»

«Услуга за услугу, это понятно, – Страж перебил крылатого ящера. Они с женой прекрасно знали, чем именно отличились близнецы: сочинили сонет для пассии дракона – от его имени, конечно. – А что же они попросили за помощь в столь щекотливом деле?»

«Приключение».

«Что это значит?»

«Настоящее приключение, – терпеливо повторил дракон. – Правда, они не смогли договориться насчет продолжительности: мальчик хотел лет на семь…»

«Что?!»

«…но девочка сказала, что хватит и семи дней, иначе мама с папой будут волноваться», – невозмутимо завершил Златокрылый.

«Вот спасибо, вспомнили-таки о родителях! – усмехнулся Страж. – Значит, они вернутся через неделю?»

«Для вас – через неделю».

«Как это понимать?» – насторожилась Эмилия.

«Я должен был исполнить пожелания обоих – иначе было бы несправедливо…»

«Ты хочешь сказать, что для них пройдет семь лет?!»

«Около того, – ответил дракон уклончиво. – Ведь только от них самих зависит, как быстро они смогут оттуда выбраться».

«Что за чушь! – не выдержал Страж. – Сейчас же отправь и меня туда…»

«Нас!» – поправила мужа Эмилия.

«Хорошо, нас. Мы устроим им такое приключение…»

«Не получится», – мотнул головой дракон.

«Почему?!»

«Проход был создан лишь для них двоих… И никого больше туда не впустят. Повторяю, это резерват! Я все сказал».

«Постой! – крикнул Страж. – Неужели нет никакого способа связаться с нашими детьми?»

«Я уже все сказал!»

Дракон вдруг резко выпрямился и на удивление легко для такой массы поднялся в воздух. Ослепительно сверкнуло золото крыльев, на ярко-синей чешуе заплясали бирюзовые блики. Описав широкий круг над головами пригнувшихся к земле людей, гигантский зверь взмыл в небо и скрылся за облаками.

Часть 1

Глава 1. Необычный мальчик

– Я думал, уже ничто в этом мире не может меня удивить, – пробормотал старик, недоуменно качая седой головой.

– Признаться, я тоже, – отозвался второй старик, настолько похожий на первого, что казался его двойником. Только на голове первого блестел тонкий серебряный ободок – знак старейшины, а длинные волосы второго были перехвачены обычным кожаным ремешком. – Пока в нашей тихой обители не появился этот затейник.

– Да уж, тихой… – усмехнулся первый старик, не отрывая взгляда от происходящего за окном.

Во дворе, залитом нежарким утренним солнцем, стоял такой гвалт, какого не услышишь и на городской площади в базарный день. Два десятка мальчишек бегали за небольшим кожаным мячом, непрестанно пинаясь, толкаясь, крича и хохоча. Еще столько же мальцов выстроились по обе стороны утоптанной площадки и орали что есть мочи, подбадривая бегающих.

– Что они делают, Олгирд? – полюбопытствовал первый старик. – Зачем всей толпой гоняются за этой штуковиной и какого лешего так дерут глотки?

– Эх, Олвид, засиделся ты на ученых советах! – скрипуче рассмеялся второй старик. – Это обычная игра, веселая и подвижная, в самый раз для утренней разминки. Ты забыл, наверное – дети любят бегать, шуметь, играть. Даже особенные дети…

– Существует множество куда более душеполезных игр!

– Душа душой, Олвид, однако тело развивать тоже надобно.

– Спорить не буду. Ты действительно лучше знаешь потребности малолетних… Просто я никогда раньше такой игры не видел.

– Так это Берд всех научил, наш новенький – тот самый, о котором я тебе писал. И мяч сам смастерил. Игра, кстати, «футбол» называется…

– Что за слово странное! Бриттское, что ли?

– Малец говорит, английское.

– Да ладно! Откуда он может знать столь древний язык?

– А он, представь себе, знает много старинных слов – причем из разных языков, в том числе давно забытого наречия латинян. Трубадуры, которые его сюда привезли, поведали мне одну прелюбопытную вещь. Когда они подобрали бедного мальчика, он не говорил ни на одном из современных наречий – бродячие музыканты все испробовали, ведь они, как ты сам понимаешь, знают все основные языки Западного материка. Однако за месяц, проведенный с ними, парень не только научился их понимать – он бегло заговорил, причем и на готском, и на кельтском, и на славянском! Разве такие способности не достойны внимания Совета старейшин?

– Поэтому я и приехал, дорогой брат – тащился через всю страну в ваши дикие леса…

– С каких это пор друиды лес не жалуют? – хитро усмехнулся Олгирд. – Совсем разнежились мудрейшие, из священных рощ во дворцы перебравшись…

– Какие дворцы, о чем ты? – досадливо скривился Олвид. – До столицы всего три дня пути, это правда, да только я редко там бываю – недосуг! А моя обитель мало чем от твоей отличается, ну разве что попросторнее будет, да наставники построже – сам знаешь, кого воспитываем. Однако подъехать к нам куда проще, знаешь ли…

– Да ты что! Поди, поплутать пришлось? – глава школы изобразил сначала удивление, затем сочувствие. – Вот незадача! Никак наш славный леший решил свои угодья столичному гостю показать…

– Чуть в болото не угодили! – с досадой прервал его друид. – Хорошо, мой слуга вовремя морок заметил, так шуганул вашего зазнавшегося лешего, что он в самую глубь чащи забился вместе со своими кикиморами!

– Да ладно? – удивился Олгирд. – Неужто твой слуга тоже из жрецов будет?

– А ты как думал? Друиды в свои тайны чужих не посвящают… Но мы отвлеклись! Скажи, где именно лицедеи подобрали мальчика? И когда?

– На дороге недалеко от Београда, или Сингидуна, если ты предпочитаешь старое кельтское название. На следующий день после того ужасного происшествия – ну, когда на ярмарке взорвался горючий газ.

– Ах вот оно что! Да, я читал доклады: там немало людей пострадало…

– Так ведь праздновали Литу, народу, сам понимаешь, понаехало издалека, были задунавские славяне, даже свебы и юты с севера. Праздник летнего солнцестояния объединяет все племена, а београдская ярмарка к тому же славится заморскими новинками. И тут такой ужас! Десятки погибших, несколько сотен раненых… Говорят, виновников взрыва так и не нашли?

– Увы, – друид удрученно покачал головой. – Купцы, которые привезли на выставку газовые светильники, клянутся, что баллоны охранялись пуще зеницы ока. Кто мог пробраться в запертый склад, окруженный часовыми? Похоже, действительно не обошлось без волшебства…

– Говорят, это месть гномов за то, что люди стали углублять свои штольни в горах и нарушили границы их царства.

– Либо предупреждение от высших сил, – друид закатил глаза к небу, – насчет тех самых газовых светильников. Заметь, спрос на них сразу упал – во всем Соединенном Королевстве! А ведь те неугомонные изобретатели порывались продемонстрировать еще и газовую кухонную плиту – не просто в столице, а во дворце, в присутствии самой королевы! Теперь-то, разумеется, мы запретили любые приспособления на природном газе. Ее величество тотчас подписала новый закон, как только узнала о несчастье в Сингидуне… Но мы снова отвлеклись, брат. Ты рассказывал про найденыша.

– Да-да, паренька, видать, тоже пришибло взрывом. Он сидел на обочине, совершенно невменяемый. Кстати, память до сих пор к нему не вернулась. Бедняга не помнит, откуда он и кто его родители. Даже имени своего не помнит! Сердобольные трубадуры стали звать Бердом: так называют бродячих певцов в западных землях. Ну и мы так кличем – он вроде не против, привык.

– Получается, мальчик у вас почти два месяца. Как еще он себя проявил, кроме языков и этого… футбола?

– А ты сам посмотри! – глава обители показал в окно. – Ты разве еще не понял, брат Олвид, который из моих подопечных – Берд?

– Разумеется, понял, брат: вон тот кучерявый крепыш, что так лихо управляет остальными, верно?

– Что ж, догадаться было не трудно, особенно для всевидящего, – со значением заметил Олгирд.

Старики действительно приходились друг другу родными братьями, отсюда и внешнее сходство. Родом они были из племени бартов, что живут у Восточного моря, к тому же принадлежали к жреческому сословию. Имена братьям дал сам главный крива Ромовы, важнейшего святилища всех восточных славян: Олвид – «всевидящий», Олгирд – «всеслышащий». Все им хотелось видеть, все слышать. Полученных дома знаний оказалось мало, и отправились они на запад за новыми. Вскоре дороги братьев разошлись – мир-то огромен! После долгих лет странствий Олгирд основал в лесах близ Лабе, что германцы зовут Эльбой, обитель для одаренных детей – школу, как называли подобные заведения еще древние эллины. Олвид же, познакомившись со многими народами, населяющими Великий Западный материк, в итоге остался у друидов и уже там развил свой дар настолько, что заслужил звание мудрейшего. В последние десять лет он состоял в Совете старейшин. Друиды, как известно, большое внимание уделяют подготовке преемников, неустанно ищут по всему миру детей с разными сверхспособностями. Вот Олгирд и написал брату про необычного найденыша.

Теперь великий друид Олвид не без удивления наблюдал за мальчишкой, что носился по широкому двору школы быстрее других, ловко пиная кожаный мяч. Каждый раз, когда мяч попадал между кольев, забитых в противоположных концах двора, с полсотни детских глоток издавали оглушительный вопль: половина – торжествующий, вторая половина – оскорбленный. Сам ловкач что есть мочи орал: «Го-о-ол!», что отдаленно напоминало гельветское слово goеl или бриттское goal, обозначающее цель. Видимо, целью игры было забить мяч между кольями. Новенький казался несомненным лидером в этой игре. Надо полагать, не только в игре.

– Ну что, брат Олвид, не желаешь ли взглянуть на мальца поближе? – с хитрым прищуром осведомился глава школы.

– Желаю. Немедля.

Олгирд позвонил в колокольчик, который всегда носил в глубоком кармане просторного одеяния. Тотчас явился отрок лет семнадцати, с уже наметившимся пушком над верхней губой, получил указание привести ученика Берда и стремглав кинулся исполнять.

– Прошу тебя, брат, не говори пока мальчику, кто я, – попросил Олвид, усаживаясь в жесткое деревянное кресло, предложенное главой школы.

– Даже рта не раскрою, – пообещал Олгирд, грузно опускаясь на второй стул, попроще. – Сам с ним разговаривай, мудрейший…

Тут дверь комнаты отворилась. Войдя, Берд коротко поклонился и остановился в шаге от порога.

– Подойди ближе, отрок, – велел Олвид.

Мальчик повиновался. Сделал несколько быстрых шагов и снова застыл, теперь уже перед друидом. Держался он с должной почтительностью, но без страха. И даже с интересом разглядывал важного гостя, пока тот, в свою очередь, пристально разглядывал его.

А посмотреть обоим был на что. Старик выглядел впечатляюще. Мальчик сходу отметил необыкновенное сходство между ним и главой школы, однако не удивился: эка невидаль, близнецы! Его больше заинтересовали различия. Высокая фигура Олгирда с годами оплыла и ссутулилась, а его брат оставался сухопарым и подтянутым, голову держал высоко, горделиво. У обоих были длинные волосы и бороды, ясные стальные глаза и довольно крупные черты лица. Только наставник глядел терпеливо-добродушно, а лицо гостя не выдавало никаких эмоций, словно было высечено из камня. Различались и одеяния братьев. Хотя священнослужители всех вероучений носили одежду похожего кроя, свободную и длинную, цвет и качество ткани все же соответствовали положению в обществе и занимаемой должности. Балахон гостя был сшит из беленого льна, а плащ – из мягкой шерсти, выкрашенной в глубокий синий, цвет мудрости. Полы плаща у ворота скреплялись серебряной пряжкой, ободок из того же благородного металла блестел на высоком челе. В целом старик мальчику понравился.

Мальчик же произвел на гостя двоякое впечатление. Крепкий, рослый, отлично сложенный – рубашка из холстины, какие носили все ученики, была ему узковата в плечах, а штаны коротковаты. Волосы темные, волнистые, стянутые в короткий хвостик, лицо широкоскулое, открытое, умное, с ямочкой на подбородке – верным знаком упрямства, а большие карие глаза аж блестели от любопытства. Вид слишком вызывающий и, пожалуй, чересчур самодовольный для несчастного найденыша без роду и племени. Однако именно эта уверенность в себе, граничащая с высокомерием, больше всего понравилась Олвиду. Поскольку он неожиданно вспомнил, где и когда видел очень похожее лицо с таким же выражением…

«Прелюбопытный отрок», – подумал всемудрый друид.

«Прикольный старикан», – заключил найдёныш.

– Как зовут тебя, дитя? – после долгой паузы вкрадчиво спросил Олвид.

– Кличут Бердом.

– А настоящее имя?

– Не помню, – пожал плечами мальчик.

– Сколько тебе лет?

– Не помню.

– Кто твои родители?

– Не помню, – последовал неизменный ответ.

Друид снова замолчал, буровя паренька взглядом. Олгирд, глава школы, тоже безмолвствовал, наблюдая за происходящим с добродушно-отрешенным видом. Мальчуган подождал-подождал и не вытерпел.

– Если я удовлетворил твое любопытство, мудрейший, – слегка поклонившись, обратился он к друиду, – можно мне вернуться к ребятам? Второй тайм без меня не начнут!

– Второй… что? – переспросил Олвид; казалось, незнакомое словцо озадачило его больше, чем дерзость мальчишки.

– Тайм, то есть половина основного времени матча.

– А матч, надо думать, это сама игра?

– Скорее, соревнование, – охотно пояснил Берт.

– А-а, от древнеанглийского макка, – буркнул про себя друид, затем снова обратился к мальчику, растягивая губы в приветливой улыбке: – Ответь мне, только честно, еще на пару вопросов, и я тебя отпущу.

Берд с готовностью кивнул.

– Тебе нравится здесь, в школе? – губы Олвида продолжали улыбаться, но глаза смотрели пронзительно, цепко.

– Не очень, – чуть подумав, признался мальчик.

– А что так? – губы друида растянулись еще шире: казалось, они жили отдельно от остального лица.

– Скучновато, по правде говоря, – Берд виновато покосился на главу школы.

Наставник заморгал в недоумении, а друид невозмутимо продолжил, словно именно такого ответа и ожидал:

– Ты хотел бы отправиться со мной?

Он нарочно не сказал, куда именно, однако парнишку это не испугало.

– Это уже третий вопрос, мудрейший… Но да, хотел бы: я люблю путешествовать!

– Вот и хорошо, – коротко кивнул Олвид. – Иди заканчивай свой матч, и поедем.

Он махнул рукой, отпуская мальчишку, и того как ветром сдуло. Затихшие было крики за окном возобновились пуще прежнего.

Глава школы тоже ожил:

– И как тебе отрок?

– Сказать, что он странный – ничего не сказать, – задумчиво погладил серебристую бороду Олвид. – Вроде еще ребенок – ему ведь лет двенадцать-тринадцать, не больше? – а как точен в словах, как решителен в действиях! Не каждый взрослый муж может похвастаться такой твердостью духа.

– И то верно! – Олгирд встал, подошел к столу и наполнил две толстостенные кружки прозрачной жидкостью из глиняного кувшина; в воздухе запахло медом и пряными травами. – Отведай нашего сбитня, брат, подкрепи силы – поди, всю ночь не спал, и вот снова в дорогу… Значит, ты его забираешь?

– Непременно, – подтвердил Олвид, принимая кружку. – У мальчика налицо задатки прирожденного вождя. Ему нечего делать в твоей тихой обители, – по губам друида скользнула легкая усмешка. – Скучновато ему, сам слышал!

– Берд рожден быть вождем, вне сомнений, – согласился наставник, возвращаясь на прежнее место. – Однако меня смущает плутовской огонек в его глазах – не знаю, заметил ли ты…

– Заметил. Но что есть плутовство, как не гибкость ума… и непредсказуемость нрава? Согласись, вождь с такими качествами имеет все шансы стать великим!

Олгирд понимающе хмыкнул:

– Вижу, ты уже определил будущее мальчишки… Однако не спеши, брат! – добродушное лицо внезапно помрачнело. – Ты еще не все знаешь про нашего Берда, в смысле из того, что известно мне.

– Так расскажи, – опустошив кружку, Олвид поставил ее обратно на стол и приготовился внимательно слушать.

Олгирд не заставил мудрейшего ждать. Наклонившись, он достал из стоявшего в углу сундука тугой сверток и развернул его быстрым жестом потешника, развлекающего народ на улицах. Это были сильно потертые синие штаны и рубаха на пуговицах.

– Я так понимаю, это одежда, в которой был наш мальчик, когда его нашли? – спросил друид, наклоняясь ближе. – Крой необычный… и швы зачем такие крепкие, он же ребенок, не воин? Пуговицы странные, непонятно из какого сплава… А это зачем? – он ткнул пальцем ниже пояса штанов, в металлическую змейку, которая расходилась на две продольные половинки.

– Это вместо завязок, я уже разобрался. Хитрое приспособление, сложное в исполнении, зато пользоваться очень удобно… Ты лучше на ткань внимание обрати, – подсказал Олгирд. Он стоял рядом, скрестив руки на груди.

Олвид послушно пощупал штаны, потом рубаху.

– Это же травяная шерсть! Та, что выращивают в Хинду и на южных границах Скифии!

– Именно так. Дороже её только чинайский шелк. Получается, наш мальчик родом с восточных земель?

– Нет-нет, я видел южных славян и скифов, встречал даже хиндусов и чинайцев. Не похож он ни на тех, ни на других, ничуть не похож. Думаю, он все же дитя одного из западных народов, только из очень богатой семьи! Кстати, это подтверждает и явное пренебрежение сословными границами, которые малец так однозначно выказывает… Брат, я бы хотел забрать с собой эти вещи, – Олвид показал на штаны и рубаху.

– Ну не знаю… Я, между прочим, отдал за них трубадурам целую бутыль живой воды!

– Живой? – с усмешкой переспросил друид. – Это та, от одного глотка которой лошадь падает как подкошенная?

– Так ведь люди не лошади, – глубокомысленно изрек Олгирд.

– И то верно: скотина по доброй воле яд пить не будет.

– Всякое лекарство есть яд, если его принимать в неверных количествах…