Золочёный фолиант. Сын морехода

Чем меньше становилось расстояние между патрулём и юношей, тем хуже последний скрывал своё волнение.

– Эфирные масла!!! Базилик, гвоздика, бергамот! – как гром среди ясного неба прогремели слова торговца ближайшего прилавка, заставившие подпрыгнуть скрывающегося беглеца. – Аромат сих творений успокоит душу и сбросит оковы усталости с разума!

– Сбросит оковы… – невольно подумал Элдрин.

– Держи паскуду!!!

Нетрудно было догадаться от кого исходил этот вопль. Стражники из патруля, ведомые столь красноречивыми указаниями, достали дубинки и метнулись в сторону подозреваемого.

– Простите… – коротко выпалил преступник и макнул связанные руки в один из кувшинов с маслом.

Не дождавшись ответа на извинения, юноша побежал к прилавку, стоявшему напротив через дорогу. Там у навеса очень уж удобно были расположены ящики, позволявшие быстро взобраться на общую крышу ряда и тем самым вырваться из окружения. Что и сделал Элдрин. Спустя пару мгновений он был уже на самом верху.

– Холера… Будет трудно спрыгнуть с завязанными руками, – подумал преследуемый, взглянув вниз на другую сторону.

Парень обернулся, оценивая ситуацию. Стражники, решившие во что бы то ни стало схватить преступника, составляли ступени из повалившихся ящиков.

– Да чтоб вас, собак парш… – недовольства Элдрина неожиданно прервались.

Масло, капавшее с пропитанной верёвки и рукавов, образовала небольшую лужицу под ногами вора, на которой он и поскользнулся, развеяв тем самым все сомнения по поводу прыжка.

Но достигнуть земли ему так и не удалось – его руки зацепились за балку, торчавшую из-под крыши торгового ряда. Однако, эта же нелепость и помогла беглецу – верёвка поднялась с запястий на кисти. Но времени ликовать не было – патруль на этой стороне так же заметил этот неуклюжий побег и поспешил на перехват. Преступник не придумал ничего лучше, чем подтянуться и резко рвануть вниз. И это подействовало – путы вновь поднялись уже до суставов в основании пальцев. Ещё один рывок и готово!

Вместо того, чтобы бежать в противоположную от преследования сторону, Элдрин, видимо опьянённый неожиданно обретённой свободой, бросился прямо на стражника. Тот, видимо, не ожидал такого поворота событий, ибо в момент их сближения, беглец сделал шаг в одну сторону, а после резко прыгнул в другую. Тем самым жёлтый мундир, пытаясь ухватить цель, потерял опору и упал не землю.

Но тут же подключился его напарник, который отнёсся к своей работе более решительно – об этом говорила его обнажённая палица. Если бы его горизонтальный удар навстречу достиг цели, то положил бы юношу на лопатки основательно и надолго. Но изворотливый оппонент нырнул под дубинку, по инерции проскользнув дальше. К тому моменту, когда страж Бромора развернулся, Элдрин уже был далеко впереди.

Собственно, на этом погоня плавно переросла в выслеживание, ибо беглец, оторвавшись, достаточно быстро достиг не самой высокой городской стены, которая была, скорее, забором, и, преодолев преграду, скрылся в чаще леса, заботливо скрывавшего столицу восточного графства.

Укрытие

Твёрдая земля городских улиц сменилась мягким травяным ковром, который буквально обволакивал стопу при каждом шаге. Хоть местный лес и являлся одним из самых молодых в мире, но мох и травы успели плотно покрыть влажную землю.

Элдрин старался оставлять как можно меньше следов, ибо броморская стража хоть и не входила в число лучших подразделений Королевства, но кое-что всё же умела.

Юноша направлялся к определённому месту в этой глуши, к месту, которое знал только он. Когда кураж от погони исчез, он начал вести себя более осторожно – чаще сходить с троп, делать следы менее направленными, да и вовсе старался их не оставлять.

Спустя примерно пять сотен шагов беглец вышел к одному на первый взгляд неприметному дереву. Если приглядеться внимательнее, то оно всё же отличалось от других – его корни росли прямо из небольшого неестественно вздымающегося бугорка земли, покрытого дёрном. Однако, незнающий этого места попросту ничего бы не заметил. Но Элдрин знал, куда пришёл. Подойдя к самому большому зазору между корней, парень одёрнул часть растительности. Как оказалось, в этом месте она просто свисала будто занавеска, создавая иллюзию цельного холма. А под самим же деревом был короткий коридор, судя по всему, когда-то бывший руслом некой пересохшей реки, который соединялся с небольшой нишей, оборудованной под землянку. Вели к этому помещению скользкие земляные ступени.

Беглец пробрался туда, закрыв за собою «дверь». Внутри жилого помещения были самые необходимые удобства – лежанка, пару табуретов, стол и потёртое кресло. У дальней стены кучей были скиданы личные вещи владельца. Однако, увидеть это он смог только тогда, когда снял со стены просмолённый факел и поджёг его искрой от кремня. Густой едкий дым вырвался из пламени, поднялся к самому потолку и лениво поплыл в определённом направлении – к самодельной вытяжке, выводившей его далеко от этого убежища.

Однако, Свет пламени позволил разглядеть не только интерьер, но и пол, вымощенный деревянными досками, находившимися в весьма плачевном состоянии:

– Одна, две… Целых две… Зараза, даже три доски промокли и разбухли. Проклятый дождь. Нужно бы уже заделать стены глиной, – подумал Элдрин.

Хозяин наступил на одну из промокших досок. Та незамедлительно хлюпнула, и вода начала просачиваться в щели между соседними половицами.

– Проклятье, придётся ждать, пока просохнет. Видимо, ещё где-то ключ пробился, – сам себе проговорил юноша.

Вдруг откуда-то снаружи послышался хруст, за ним ещё один.

– А они времени не теряли, – подумал парень.

Аккуратно, стараясь не создавать лишних звуков, он подкрался к ступеням, которые вели наружу, оставив факел на том же месте, на котором взял его ранее. Когда беглец достиг выхода, то притаился, внимательно вслушиваясь.

– Стой, Хо́нгуд, давай присядем… Я бежал за этим засранцем через половину города, ещё по этому лесу продираться пришлось, – проговорил запыхавшийся голос.

– Ладно, только недолго, а то капитан сегодня особенно не в духе, – ответил ему второй собеседник.

– Капитан… Капитан может идти в гузно, – вновь отозвался первый; в этот раз стена укрытия Элдрина дрогнула, осыпав пару комьев земли – видимо преследователь во время отдыха опёрся на неё. – У меня сегодня выходной, а этот болван объявил «важную погоню», видите ли… Как будто девку графа сволокли…

Послышался металлический звук, а за ним неровные глубокие глотки, после чего оратор продолжил причитать:

– Завтра весь день придётся проторчать на этом пекле… А мне, вместо того чтобы отдыхать, приходится дерьмо волков в этом лесочке топтать.

– В чём-то ты, конечно, прав, – ответил второй стражник после непродолжительной паузы. – Но приказ есть приказ.

Послышались два одновременных вздоха.

– Как там твои жена и дети, Вилму́нд? – вдруг спросил менее разговорчивый стражник.

– Ах да, – пробасил тот. – Я тебе и забыл рассказать. Пару дней назад взяла Ба́йра, жена моя, пацана старшего и в лес пошла гулять да по грибы. Они так каждую неделю ходят, с тех самых пор как малой ходить научился. А в этот раз же случилось нечто. Говорит, гуляли они недалеко – меж деревьев стену нашу видать было. Тут раздались шорохи, ворохи. Жена испугалась, схватила пацана и давай оттуда драпать. А им наперерез волчара выскочил, как она говорит, весь взъерошенный, глазища красные, у пасти пена! Идёт навстречу и скалится аки чудище из кошмаров.

– Так волки то никогда так близко к городу не подходили – всё по чащам ныкались, да заплутавших грызли, – прервал его друг.

– Да вот и я о том же! Как мои смогли сбежать от зверюги – не знаю, жена клянётся, что не помнит дальше ничего. А То́рлан, что вахту нёс тогда у Въездной Арки, сказал, что выбежала Байра в рваном платье, потрёпанная, да руку сына сжимающая до крови. Пронеслись они мимо них, да и слова не сказали. А следом действительно эта дура гналась за ними. Так мужики еле совладали – и палкой били, и факелом жгли…

– И огня не боялся? Да брешут видно…

– Никак нет, пред Творцом поклялись! Он двоих загрызть успел, пока ему всю шкуру не выжгли, да лапы не перебили. Даже с пробитой головой пытался за ногу ухватить. Жуть…

– Знаешь что, – проговорил тут Хонгуд. – Пойдём-ка ещё посмотрим тут недалеко, да вернёмся в город. Что-то мне твои байки не очень-то и понравились.

– Пойдём, хочу уже быстрее закончить с этой мутотенью, да выспаться; весь день завтра штыком на площади стоять, ведь этот… как его… везут… Ну герб броморский… Всех городских на уши ставят. А тут может и волков погоняем.

В ответ прозвучал лишь неуверенный нервный смешок, после чего стражники поднялись и спешно отправились дальше.

Элдрин же вернулся под землю и сел на своё любимое старое кресло. Хоть эта история о нападении странного волка и не могла остаться без его внимания, но разум его больше заинтересовала другая фраза.

– Герб Бромора… некая вещица, ради которой поднимают всю городскую стражу… – казалось, будто юноша озвучивает свои мысли вслух – столь явно они отображались перед глазами. – Это же отличная возможность познакомиться с тем таинственным вором, которого приняли за меня, он наверняка не пропустит такого важного события.

Но, прежде чем бросаться в омут с головой, необходимо было подготовиться получше… или, хотя бы, знать, к чему готовиться. А эту информацию Элдрин мог получить лишь в одном месте – в единственном трактире Нижнего Города, «Небесном Фрегате», который принадлежал его старому другу по имени Ка́млан.

Это заведение было в западной части Бромора. Пища и выпивка были там вкусными и дешёвыми, а вот контингент оставлял желать лучшего, в особенности, по последней причине. Даже нищие, что ошивались в паре кварталов от трактира, могли позволить себе раз в два-три дня захаживать туда на выпрошенные монеты. И, если бы хозяин не взял за правило не давать ничего в долг, эти сомнительные личности появлялись бы в его скромном деле куда чаще.

Элдрин дождался ночи, ибо необычайно разгорячённый в этот раз капитан стражи просто так бы не оставил этот побег; наверняка плохо нарисованные на скорую руку портреты юноши уже красуются на каждом столбе. Действовать нужны было осторожно… ну и, к тому же, у беглеца было достаточно времени, чтобы отдохнуть и выспаться. Что-то подсказывало ему, что эту ночь и большую часть следующего дня он проведёт на ногах.

Как только юноша вышел на ступени, в расстёгнутую куртку пролез ночной холодок, что вынудило его немедленно застегнуть её. Погасив факел неким подобием деревянного стакана, Элдрин оказался практически в полной темноте – лишь тонкие струйки блеска Ночной Звезды просачивались сквозь прорехи во мхе импровизированной двери.

Снаружи же земля ещё не успела остыть от достаточно жаркого дня, поэтому воздух всё ещё оставался достаточно тёплым, хотя смена звёзд на небе уже давала о себе знать.

Вечерние прогулки по лесу не были редкостью для парня, особенно с тех лет, когда он лишился крова. С тех пор, как Смерть забрала его родителей в своё царство, бродяга скитался от одного приюта к другому, пока однажды во время одной из таких прогулок не провалился в нишу, которая в будущем и стала его убежищем. Скорбел ли юноша о таком повороте Судьбы? Каждый день. С тех пор, однако, у него появилась некая цель на Дороге Жизни, которая в конечном итоге и привела его в этот день в трактир «Небесный Фрегат».

Трактир «Небесный Фрегат»

По дороге юноше, к счастью, встретилась лишь пара стражников, которых он с лёгкостью обошёл. Видимо, они были не очень-то рады тому, что их отправили в ночной патруль перед тяжёлой дневной сменой. Хоть Элдрин и шёл, накинув капюшон на голову, лишняя осторожность никогда не будет лишней.

Перед двухэтажным зданием с качающейся вывеской «Трактир Небесный Фрегат» была расположена небольшая площадь, которая была достаточно оживлённым местом даже несмотря на столь поздний час. У самого входа мирно спал какой-то налакавшийся сударь. Люди, входившие внутрь и выходившие наружу, понимающе перешагивали это тело. Улицу патрулировали три стражника, но казалось, что они ни на кого не обращают внимания. Эти стражи лишь лениво бродили от одного края площади к другому, следя за тем, чтобы подвыпившие граждане ни к кому не приставали. Ещё они улаживали проблемы в трактире с особо буйными посетителями, когда ситуация выходила из-под контроля. В иных случаях они даже бы и не думали никого разнимать, иногда даже участвуя в ставках, которые организовывали предприимчивые зазывалы. И, конечно же, в этом злачном месте никто бы и внимания не обратил на Элдрина, ибо такие как он тут ошиваются толпами. Юноша же, следуя примеру остальных, тоже перешагнул через пьяницу и отворил входную дверь трактира.

Внутри было тепло и уютно, играла музыка, и пахло хмелем. В просторном зале, что заканчивался небольшой возвышающейся над всем прочим сценой, стояли деревянные столы, порядок которых был напрочь нарушен самими же посетителями. Под лестницей, что расположилась в дальнем от входа углу, был выбит камин. А в противоположной стороне у самой входной двери стоял прилавок с проходами на кухню и в кладовую. Собственно, за исключением расписанных морскими картами и изображениями красивых кораблей стен, это было полным описанием того помещения.

Народу было предостаточно, и был он самых разных мастей – от безнадёжных бродяг, пытавшихся взять выпивку в долг и исчезнуть, до мелких чиновников Бромора, требовавших от трактирщика красивых женщин.

– Элдрин! – раздалось радушное приветствие.

– Камлан! – обрадовался юноша, пожав руку трактирщику, когда подошёл к стойке.

– Давно же ты не захаживал.

– Да, повода всё не было, – пояснил Элдрин.

– А сейчас появился? Небось, отметить что пожаловал? – ухмыльнулся Камлан.

– Если бы… У меня дело к тебе.

– Ну-ну, старый друг. Не гони лошадей. Отдышись, выпей. Пинта эля за мой счёт!

– Ох, Камлан, ты всегда был хорошим человеком.

Седой трактирщик встал из-за прилавка и потянулся за бутылкой на полке. Хотя, наблюдавшие за этим из дальнего края залы могли бы подумать, что корчмарь попросту развернулся на стуле – столь низкого он был росточка.

– Только никому не говори, что угощаю, – по-дружески проговорил Камлан, наливая в кружку пенящийся эль.

Элдрин сделал три маленьких глотка и вздохнул.

– Что, хмель не добродил? – обеспокоенно спросил корчмарь.

– Да нет, мой друг. Я просто сейчас призадумался, как много в последнее время навалилось… – печально ответил юноша.

– Но-но, дружище, я же сказал – давай начнём же не с проблем.

Элдрин медленно и задумчиво переместил кружку во вторую руку.

– Значит, жаловаться нельзя?

Камлан помотал головой.

– В таком случае, рассказать то и нечего… – грустно заключил юноша.

– Неужто ли всё так плохо? – обеспокоился трактирщик.

– Ну… Я ещё жив и не за решёткой… Хотя сегодня был очень близок и к тому, и к другому.

– Слыхал я, что была какая-то заварушка на рынке, но обычно в таких открытых передрягах ты не участвуешь, – корчмарь, чтобы чем-то занять руки во время разговора, активно раз за разом протирал стаканы маленькой коричневой тряпочкой.

– Всё пошло не по плану… Точнее, плана то и не было. Жёлтые мундиры просто подлетели и вырубили меня, а после притащили к своему капитану…

– Вот так просто? Без суда и следствия? – Камлан поставил стакан на стол и недоверчиво взглянул на друга.

– Видишь ли, у них было неопровержимое доказательство – подозрительное совпадение! – в конце этой фразы юноша отпил большую порцию эля.

– Ничего в этом мире не бывает просто так. Вспомни, быть может ты кому-то дорогу перешёл? Украл что-то не у того человека?

– Камлан, на своей Дороге Жизни я ни разу не взял ничего сверх того, что по праву моё! – эти слова он сопроводил громким ударом кружки о стол – напиток даже немного выплеснулся ему на руку. – И, тем паче, не переходил дорогу тому, кто этого не заслужил.

– Не все, кто заслуживает наказания, уверены в этом, мой мальчик… И далеко не все об этом знают…

– Я уже рассказывал тебе свою историю, мой друг…

– Хворь из Уталлы не щадит никого… Ты потерял отца, лишился матери, но твоя месть их никак не вернёт!

– Да не в этом дело, Камлан! Дело в Справедливости! – Элдрин говорил это, явно испытывая смешанные чувства. – Не на ней ли держится наш мир… Я лишь возвращаю долги.

– Неправильная цель, мой друг, может привести к неверному пути. И ты никогда вовремя не поймёшь, когда свернёшь не туда.

– И всё же, – отмахнулся юноша, одолев уже больше половины кружки.

Трактирщик протяжно вздохнул.

– Если бы я тебя не знал, Элдрин, я бы решил, что ты в жилетку поплакаться пришёл. А это на тебя не похоже… Да и не захаживаешь ты сюда без повода. Что тебе всё-таки нужно?

Юноша наклонился вперёд, чтобы быть поближе к собеседнику. Корчмарь, поняв, что тема не потерпит чужих ушей, сделал то же самое.

– Уж очень я хочу познакомиться с этим таинственным похитителем удобрений. Украсть две бочки и не попасться… И что-то мне подсказывает, что не спроста это. Вряд ли какой-то фермер обнищал и подался в ремесло.

Элдрин пару раз оглянулся, прежде чем сказать следующие слова.

– Слыхал я, что в Броморе готовится нечто серьёзное завтра. Всех мундиров созывают. Говорят, что-то о некоем гербе Бромора… И раз поднимают такую суматоху, это не спроста, верно? И, думается мне, это может привлечь внимание не самых доброжелательных личностей. У тебя тут многие бывают, наверняка о многом судачат…

Камлан, раздумывая, плотно сжал губы.

– Ты уверен, что хочешь в это вмешиваться? Чего ты вообще хочешь добиться от этой встречи?

– Пока не знаю, – юноша отодвинул полупустую кружку в сторону. – Сперва познакомимся… А дальше, как пойдёт.

Трактирщик тяжело выдохнул.

– Захаживали давеча ко мне пару стражей. Пили, ели, говорили. И вот один из них, залив за шиворот несколько рюмок ржаной, разговорился. Пропуская сетования, завтра в полдень по Торговой Площади торжественно провезут герб Бромора из чистого золота, об этом, кстати, сегодня объявляли несколько раз. Это подарок Принца каждому поселению Королевства в честь первого тысячелетия Одрии. Везут его из самого Ильтура, поэтому, я думаю, сопровождать процессию будут как раз-таки столичные стражи, а наши же им будут просто помогать. Поэтому, что-то подсказывает мне, что даже если этот твой «неприятель» и возьмётся за это дело – его никто не будет ждать с распростёртыми объятиями…

Элдрин задумался, но ненадолго.

– Замечательно!

– Замечательно? – открыто недоумевал Камлан.

– Конечно! Посмотрю на этого вора во всей красе. Похитить предмет, ценой в небольшую деревеньку посреди площади, полной людей, да ещё и на глазах у ильтурских стражей… Это было бы превосходно!

– Ох, Элдрин, с годами я начинаю понимать тебя всё меньше…

Их диалог был прерван звучным мужским голосом. Худощавый длинноволосый блондин вещал со сцены:

– И снова здравствуйте, друзья! Продолжим? Следующая песня посвящается именно вам! Тем, на чьи твёрдые плечи опираются города!

– Ха, что сейчас начнётся, – усмехнулся трактирщик.

Уголки его губ во время этой фразы неохотно поползли вверх, а вот в зелёных глазах отразились тревога и грусть. Видимо, Камлан знал, о чём говорил тот артист.

Заиграла музыка. Она была медленной, размеренной… Будто музыканты вместо отдыха в подсобке всё это время двигали тяжёлые шкафы. Даже лысый скрипач не хотел играть, а просто лениво качался из стороны в сторону. Ранее вещавший со сцены забренчал на лютне и запел:

«День близится к концу, почти закат.

Работал ты как волк, как мул устал.

Но возвращаться в дом отнюдь не рад –

Жена уж приготовила скандал!

Погрыз твои ботинки мерзкий пёс,

От плачущих детей бежишь в сортир,

Дурные вести лекарь твой принёс…

Ты плюнь на всё и приходи в трактир!»

Тут филонящий скрипач с возгласом «ха» широко раздвинул ноги, твёрдо упёршись ими в пол, резко изменился в лице и задорно принялся играть.

Это буквально подхлестнуло постояльцев. В зале почувствовалось оживление. Элдрин и сам ощутил лёгкое желание пуститься в пляс.

Певец отложил в сторону лютню и начал расхаживать по сцене, будто обращаясь словами песни то к одной части зрителей, то к другой:

«Здесь места не нашла беда,

Что льётся через край.

Ты приходи скорей сюда,

Побольше наливай!

Работа коль твоя – помёт,

Ты сел давно на мель,

Тогда тебя, мой друг, спасёт

Хмельной медовый эль!

А если вдруг совсем не здрав,

Не в шутку занемог,

Забудь про горький привкус трав,

Хлебни отменный грог!

Коробит душу коль твою,

Несчастен ты давно,

Как страшный сон утопит всю

Печаль в себе вино!

Хозяин каждому здесь рад,

Его страшится хмарь.

И лучший друг, почти как брат

Для всех вокруг корчмарь!

И лучший друг, почти как брат

Для всех вокруг корчмарь!»

Ещё к середине куплета в зале началось настоящее безумие. Пьяное веселье переросло в массовую драку. Летели стулья, летели люди, бились стёкла, а музыканты со сцены своим задорным пением будто бы воодушевляли дерущихся. Когда одного из пьяных мужиков забросили на сцену, скрипач сперва помог ему встать, а после «подтолкнул» ногой под задницу так, что тот влетел в небольшую группу здоровяков, доселе избегавших «веселья». Но после этого инцидента непричастных к потасовке в зале не осталось. Даже Элдрину пришлось увёртываться от неожиданно вылетавших из толпы менее удачливых бойцов.

В трактир ворвалась пятёрка стражников. Они весьма напористо принялись разнимать дерущихся, попутно одаривая их крепкими ударами дубинок. И всё бы дальше шло гладко, но один из драчунов зарядил одному из мундиров прямо в лицо. Многие в тот момент переглянулись, пожали плечами и целенаправленно пошли в сторону стражей, заставляя их отступать.

Всё это продолжалось, пока все посетители не попадали – кто от усталости, кто от опьянения, а кто по иным известным всем причинам… И когда последний из них опустился на пол, музыканты вновь вернулись к своему первоначальному «ленивому» ритму:

«И вот к рассвету ты бредёшь домой.

Нет куртки, шляпы нет, разбит кисет.

Собака на тебя рычит с женой,

Но ты лишь улыбнёшься им в ответ!»

На последних словах музыканты перестали играть. Аплодисментов они, разумеется, не дождались, хотя им, скорее всего, было и не до них – воздух вокруг них вдруг будто стал вязким; каждый из них почувствовал на себе тяжёлый и гневный взгляд Камлана, который заставил их как можно скорее покинуть сцену.

Когда музыканты ушли, единственное, что мешало воцариться тишине – это бормотание и низкий приглушенный гогот. Вдруг кто-то неожиданно осознал, что музыка затихла, и решил заменить артистов, не поднимаясь на сцену. Очень стараясь, насколько это было возможно в его состоянии, он что-то попытался пропеть. Но, даже не успев договорить какую-то фразу до конца, мужик рухнул на пол и захрапел.

– Вот поэтому я использую только деревянную посуду и качественную мебель… – напряжённо проговорил Камлан. – Как проспятся, у нас будет долгий и тяжёлый разговор.

– Не завидую я им… – заключил Элдрин.

– И не надо, – приглушённо прорычал Камлан.

– Видимо, тебе предстоит серьёзная уборка… Могу помочь

– Да уж, не помешало бы прибраться… Только в помощниках нет нужды, проспятся вот только, – корчмарь поднял перевёрнутое кресло, поставил его посреди комнаты и разместился в нём. – Подождём. А ты присядь, мы давно с тобой не виделись. Можешь взять бутылку красного из-под прилавка.

Юноша прошагал к указанному месту, перешагивая через осколки посуды, обломки мебели и распростёртые тела. Вино он обнаружил сразу – бутылка вплотную вписывалась между полок и выделялась своим размером на фоне чистой посуды.

– «Арквило́н, 3954 год». Десяток лет выдержки. Неплохо! И сколько за такую дают? – рассматривал бутылку по пути к камину Элдрин.

– Десяток монет, – мгновенно ответил трактирщик.

– Я оставлю деньги на прилавке.

– Ни в коем случае. Считай, хозяйский подарок другу, – на этом моменте корчмарь начал слегка раскачиваться в кресле, словно пытаясь сам себя убаюкать.

– Камлан, если будешь дарить своё вино всем друзьям, подобно мне, ты разоришься, – явно смутился юноша, пытаясь найти в одном из карманов указанную сумму.

– К счастью или к сожалению, таких как ты друзей у меня немного, – усмехнулся в ответ собеседник.

Элдрин смахнул лишний хлам, который валялся на красном кресле, что стояло у камина. Очаг приветливо манил отдохнуть от суеты, всех проблем и нерешённых вопросов. Юноша поддался зову. Расположившись в уютном мягком кресле, он откупорил бутылку со звонким хлопком, устроился поудобнее и… обнаружил, что не захватил бокал. Но встать уже было неимоверно сложно – тяжёлый день и поздняя ночь всё-таки начали брать своё.