Стратегия Александра Невского

Несторианином являлся выдающийся византийский путешественник VI века Козьма Индикоплов, автор «Христианской топографии». В своем сочинении он оппонировал системе Птолемея и отрицал шарообразность Земли. Сегодня такой взгляд мог бы быть охарактеризован как обскурантистский, но он отражал реалии средневекового осмысления мира, прежде всего как мира христианского.

Наряду с Индией писатель посетил Эфиопию, Аравию, Цейлон, встречался, несмотря на несторианские воззрения, с императором Юстинианом I. Из свидетельств Козьмы Индикоплова определенно следовало подчинение индийских христиан Церкви Востока. Церковное управление Индией велось из Ирана. Несторианство Козьмы Индикоплова само по себе объясняло установки предпринимаемого им путешествия.

В X веке индийские христиане обретают уже статус патриархата в рамках иерархии Церкви Востока. Подчинение ей сохранялось в Индии еще в XVI веке21.

Христианская Индия, наряду с «Индиями» иных религиозных традиций, являлась, таким образом, исторической реальностью XIII века. Это порождало соответствующие легенды, побуждало ожидания. Имела место особая тема индийской христианской мистики.

При этом надо иметь в виду условность используемых географических категорий. Современное Индийское государство никогда не было тождественно границам Индии в истории. Под Индией часто понимали не только и не столько полуостров Индостан, сколько некое широкое восточное пространство, включая, в частности, Йемен и Эфиопию.

Христианство в Центральной Азии: эфталиты

Особое значение в последующей перспективе истории XIII века имело распространение христианства Церкви Востока на территорию Центральной Азии22. Проникновение в регион осуществлялось посредством включения христиан в караванную торговлю. Главным азиатским центром несторианства стал Мерв (на территории современного Туркменистана). Около 360 года там был постановлен первый епископ. Именно из Мерва со временем стала распространяться проповедь христианства среди монголов.

Особое значение в стратегии Церкви Востока приобрело в V столетии распространение христианского учения среди эфталитов. Эфталиты не только приняли христианство несторианского толка, но и поддерживали идею солидарности в борьбе с противниками христианской веры, в качестве которых воспринимали зороастрийцев. Государство эфталитов являлось значимым геополитическим актором региональной политики, распространяя свою власть на территорию Афганистана, части Средней Азии и Северной Индии23.

Среди историков нет единства в трактовке этногенеза эфталитов. Существуют, в частности, гуннская, монгольская, тюркская, пуштунская версии. В любом случае государство эфталитов оказалось очагом цивилизационного христианского влияния на достаточно обширной, этнически пестрой территории стратегически значимых артерий средневекового мира24.

Христианство в Египте

Церковь Востока преимущественно ориентировалась на восточный вектор миссионерской деятельности, предпочитая не нарушать условные границы христианства Запада. Тем не менее четкости разграничительных линий не существовало. Одним из направлений интересов Церкви Востока стал, в частности, Египет. Там с позиций диафизитства было организовано жесткое оппонирование миафизитам. В Египте Церковь Востока сталкивалась с неприятием со стороны Коптской церкви. Слово «копт» в тот период фактически использовалось как этно-идентификатор, вместо более позднего – египтянин. Несмотря на сложную обстановку Церковь Востока удерживала часть паствы в Каире до XII века. Не исключено, что и в XIII столетии во время «желтого крестового похода» среди египетского населения сохранялось определенное число симпатизантов Церкви Востока25.

Христианство в Японии

Образ средневековой Японии традиционно связывается с культурной закрытостью от внешнего мира. Расконсервация страны произошла лишь в XIX столетии в результате внешнего принуждения к торговле. Несовпадение норм этноэтикета часто приводило в истории Японии к конфликтам с христианскими миссионерами, вплоть до организации антихристианских погромов. Тем удивительнее, что первое проникновение христиан Церкви Востока на Японские острова состоялось еще в VII–VIII веках. Известно, в частности, об организации ими лепрозория26.

По-видимому, значительного христианского влияния в Японии в Средние века не было, хотя сам факт географического распространения Церкви Востока до Японских островов позволяет поставить вопрос о ревизии традиционных взглядов о связанности средневекового мира. Сам факт охвата Церковью Востока пространства от Месопотамии до Японии указывал на то, что представление, будто бы единый мир стал формироваться лишь с эпохи Великих географических открытий, не соответствует действительности.

Христианство в Китае

Распространение и достижение известного влияния христианства Церкви Востока в Китае приходится на время империи Тан. Существует общепринятая датировка появления первых христиан в Поднебесной – 635 год. Легендарному миссионеру несторианину Алобэню принадлежит честь основания китайского христианства. Известно, что прибыл он в Китай из Ирана, добившись приема у императора Тай-цзуна. При Тай-цзуне Китай проводил активную экспансионистскую политику, что выразилось, в частности, в присоединении к Империи Средней Азии. Впоследствии при Мао Цзедуне посредством апелляции к Империи Тан обосновывались исторические права КНР на соответствующие советские регионы. Экспансии же, как известно, реализуются не только военной силой, но и идеологией (в реалиях Средних веков – религией). В этом смысле использование Церкви Востока для продвижения в Средней Азии отвечало интересам Тай-цзуна. Обнаруживается, таким образом, взаимный интерес Церкви Востока в Китае и Китая в регионах влияния Церкви Востока27.

Алобэнь в Китае организовал широкую переводческую деятельность, сделав доступным широкий пласт христианской литературы на китайском языке. Первым таким источником принято считать несторианский катехизис – «Канон Иисуса Мессии». Адаптация под китайский контекст отразилась в Каноне, в частности, в поименованием Бога-Отца иероглифом «фо», что означало Будду. Святые обозначались как архаты – люди, достигшие освобождения от цепи перерождений, ангелы – буквально «все будды»28.

Более поздним знаменитым памятником христианского Китая стала установленная в 781 году Несторианская Стела, сообщавшая сведения о китайском христианстве. Позже, во время гонений на буддистов, затронувших и христиан, Стела была зарыта в землю и вновь обнаружена уже в XVII столетии, что стало крупной археологической сенсацией.

Тем не менее, положение христиан в Империи не было устойчивым. Как и в Халифате, оно связывалось с политической конъюнктурой. Наиболее крупные репрессии были организованы при императоре У-цзуне, установившем в 845 году запрет на все иностранные религии: буддизм, христианство и манихейство. Им противопоставлялась китайская традиция даосизма, к которой в целом тяготела династия Тан. Осуждение иностранных религий при У-цзине, вероятно, связывалось с внешними войнами Китая, в частности, борьбой с уйгурами29.

Уйгуры-манихеи и уйгуры-христиане

Как событие, сопоставимое с падением Константинополя, оценивал Л.Н. Гумилев уничтожение киргизами в 840 году Уйгурского каганата. Уйгурский каганат вошел в историю религии своей приверженностью манихейству.

Манихейство, являвшееся государственной религией Уйгурии, в средневековой Европе позиционировалось как один из главных источников еретичества. В литературе существует определение манихейства как «мировой ереси», так как свои еретические проекции оно пыталось внедрить не только в христианство, но также в ислам, зороастризм, буддизм.

Манихейство представляло собой первую попытку создания универсальной религии, аккумулирующей все другие религиозные учения. Исходя из этой установки, манихеи уделяли большое внимание переводам священных книг разных народов. С определенной долей условности их можно определить как теософов Средневековья.

Манихейство максимизирует и радикализирует противостояние сил добра и зла в мире, придавая ему космологический характер. Зло не отпадает от добра, как это представлялось в гностицизме, оказавшем на манихейство в целом определяющее влияние, а существует в качестве одной из двух изначальных субстанций. Материя есть зло, вечный мрак, характеризуемый бесформенностью, она противостоит Свету, наделяемому качествами абсолютной духовности. Первоначально обе субстанции пребывали раздельно, но Материя из зависти к Свету проникает в мир духовных сущностей, порождая космологический конфликт. Вся природная и человеческая история является разверткой этого конфликта. Человек был создан Демиургом, олицетворяющим силы Материи за счет материального, плотского порабощения частиц Света. Спасение человека манихейство видело в преодолении материального, и, соответственно, в высвобождении содержащейся в нем световой энергии. Иисус – чистая эманация Света, созданного без примеси Материи. Его пришествие преследовало цель раскрытия перед Адамом и его потомками правды о световой природе их души. Когда же наступает упадок истинного учения, в мир приходит двойник Иисуса (для христианства – это антихрист) и через своего апостола воссоздает истинную церковь. Мир деградирует, так как количество Света в нем убывает, ввиду его раздробления на возрастающее количество людей, и происходит его материализация. Однако в последние времена Материя будет сожжена священным огнем и установится гармония Духа30.

Манихейство, с одной стороны, акцентировало восприятие жизни, как поля борьбы сил добра и зла, духовности и материальности, распространяющегося на все жизненные проявления. Но вместе с тем негативизация плоти доходит в манихействе до биофобских установок. По мнению Л.Н. Гумилева, манихейская биофобия стала основой выстраивания социальной химеры, явившись главной причиной гибели Уйгурского каганата. В 840 году, не встретив сильного сопротивления, Каракорум был взят кыргызами, что для мирового исторического процесса оказывалось, согласно гумилевской оценке, событием такого же масштаба, как взятие в 1453 году турками Константинополя и падение Византийской империи.

От манихейства, впрочем, было множество ответвлений. Используемые на процессах еретиков обвинения манихеев в дьяволопоклонстве могли иметь и реальные основания ввиду возможности различного раскрытия тезы о господстве в этом мире сил темной субстанции.

Но были среди уйгуров и христиане-несториане Церкви Востока. Археологические раскопки на территории Уйгурии позволили обнаружить христианские храмы, были найдены письменные источники несторианского происхождения. Именно уйгуры сыграли ключевую роль в обращении в христианство кераитов, найманов, огутов, гузов, чигилей. Христианизированной оказалась даже элита монгольского Киданьского государства Ляо31.

Уйгуры-христиане фигурировали в источниках и в XIII столетии. По-видимому, манихейство среди уйгуров к этому времени сошло на нет, и уйгурская идентичность связывалась преимущественно с христианством.

Кереиты-христиане и Чингисхан

Христианство среди монголоязычных кочевых племен получило распространение задолго до Чингисхана. Прежде всего, речь шла о кереитах. Кереиты имели высокую котировку среди монголов. Этимологически этноним шел от тотемного образа «ворон». По-видимому, выбор в пользу христианства на статусе кереитов не отразился. Не отразился он и на воинском духе монгольского племени. Они, в частности, героически сражались в XI столетии с чжурчжэнями и монгольским племенем татары (не путать с тюркским этнонимом) – вассалами Китая. Кереиты были кровными врагами татар. Источники сообщали легенду об их мести татарам, когда кереитские воины спрятались в подаренных противникам мешках, и во время пира, выйдя наружу, убили татарского хана и его приближенных.

Существует конкретная датировка принятия кереитами христианства несторианского толка – 1007 год. Согласно сведениям арабского историка Абу-ль-Фараджа бин Харуна, в этот год кереитский хан обратился в митрополию Мерва с просьбой о крещении всего его народа. Крещено оказалось около 200 тысяч кереитов, а вместе со стариками и детьми – более 400 тысяч – масштаб для того времени был огромный. Исследователи, впрочем, называют и более значительные цифры крестившихся кереитов. Крестила кереитов Церковь Востока. Кереитский хан получил в крещении имя Маргуз (Марк). Упоминается в источниках и обратившийся в Мервскую несторианскую митрополию предводитель другого монгольского объединения цзубу32.

Темуджин и кереитский христианский правитель Тоорил (Ван-хан) являются героями знаменитого романа Исая Калашникова «Жестокий век». История отношений монгольского и кереитского правителей действительно заслуживают художественного описания.

Первоначально Темуджин и Тоорил выступали в качестве союзников, совместно действуя против татар и найманов. Различие в вероисповеданиях – тенгрианство и христианство – не являлось препятствием для такого альянса. Более того, Темуджина и Тоорила связывали отношения личной дружбы. Тоорил помог спасти из плена меркитов старшую жену Темуджина Бортэ, за что тот не мог не быть благодарен. По версии Рашид-эд-дина, обстоятельства помощи были, правда, несколько иными, что сути отношений монгольских правителей не меняло. Известен подарок – дорогая соболиная доха, преподнесенная Темуджином Тоорилу из части приданого Бортэ. Темуджин во время организованного чжурчжэнями похода против татар именовался даже «старшим сыном» Тоорила, что указывало и на близость, и на первоначальное более высокое статусное положение кереитского правителя. Чжурчжэни за участие в походе пожаловали Тоорила титулом Ван-хан, а Темуджина – чаутхури.

Однако в дальнейшем отношения между правителями испортились, произошел разрыв. Не последнюю роль в нем сыграл сын Тоорила Сангум, пытавшийся организовать заговор против Темуджина. Началась война, в которой Тоорил потерпел поражение в 1203 году и бежал к своим бывшим противникам найманам. Однако найманский караул не опознал кереитского правителя, и тот был казнен на месте. Голову Тоорила отправили найманскому правителю Таян-хану, совершившему над ней, вопреки христианской принадлежности умершего, особый обряд жертвоприношения. В «Сокровенном сказании монголов» приводится легенда, будто бы голова Тоорила во время жертвоприношения засмеялась. Тогда Таян-хан приказал растоптать голову кереитского правителя ногами. Описанный прецедент, не единственный в своем роде, показывал, что на обрядовом уровне противоречия между представителями различных религиозных общностей могли проявляться в виде довольно острых конфликтов. В Средние века даже не догматика, а именно обряды чаще оказывались катализаторами конфликтов33.

Христианство несторианского толка получило значительное распространение и среди монголов-онгутов34. Онгуты имели, по-видимому, исходно тюркское происхождение, но с течением времени монголизировались. В источниках они фигурировали как «белые татары» (цагаан татар), что, вероятно, указывало на особенности их фенотипа. Онгуты в региональных войнах выступили союзниками Темуджина. В дальнейшем в составе монгольской армии Чингисхана они дислоцировались преимущественно в Средней Азии. Как и в случае с кереитами, христианская идентичность онгутов не являлась препятствием военного и политического союза. О статусе онгутов свидетельствовали также заключаемые их правителями браки с женами из «золотого рода» Чингизидов. Религиозных ограничений на такие браки не существовало.

По-видимому, значительная христианская компонента была представлена и в войсках самого Чингисхана. Наличие христиан стало, вероятно, основанием для распространения слухов о победах христианских сил на Востоке. Удивительные сообщения поступили в этой связи в 1221 году в Рим от архиепископа Акры Жака де Витри и папского легата Пелагия. В них утверждалось, что царь Давид одержал большую победу над мусульманами. Будто под началом Давида собралось великое христианское воинство. Один из 16 состоящих под началом царя предводителей имел армию в 200 тысяч человек, другой – 100 тысяч. Как предполагает Р.Ю. Почекаев, слухи о победе Давида являлись отголоском побед Чингисхана в Хорезме35. Информация должна была ободрить участников Пятого крестового похода, находившегося в 1221 году в глубоком кризисе36.

Христианская компонента была значительной и в войсках Джучидов. Есть основания полагать, что она даже являлась доминирующей. Христианами ко времени монгольского вторжения на Русь были, в частности, многие кипчаки. Часть кипчаков была обращена в несторианство, часть приняла Православие. Активное обращение половцев в Православие началось еще с походов в степь Владимира Мономаха и позже было продолжено.

Интересно свидетельство, приводимое доминиканским монахом, ученым Винсентом из Бове о том, что войско Бату состоит из ста шестидесяти тысяч татар и четыресот сорока тысяч христиан и прочих37. Из такого распределения трудно в действительности понять, сколько же было все-таки христиан и сколько прочих. Но даже если предположить, что христиане составляли половину этой группы, то христианское воинство в Орде оказывалось очень внушительной силой.

Исторические уроки цивилизиции Церкви Востока

Куда с цивилизационной карты мира исчезла Церковь Востока? Исчезла фактически самостоятельная цивилизация, и это исчезновение осталось историками незамеченным. Формально Церковь Востока, как организационная иерархия, существует и в настоящее время. Но фактически она представляет собой религиозный реликт. Пространство ее влияния ограничивается небольшими группами.

Цивилизация Церкви Востока прекратила существование в качестве особой историко-культурной общности к концу XIV столетия. Время ее исторического существования охватывало почти тысячу лет – с III по XIV век. В XIII веке – рассматриваемую нами эпоху – она не только сохраняла свой потенциал, но имела значимые перспективы мирового усиления позиций. Эти перспективы не в последнюю очередь связывались с взаимодействием с иными цивилизационными акторами, включая находящуюся в кризисном состоянии Православную цивилизацию (Византию).

Тренды XIII века получили разрешение в веке XIV. Столкновение цивилизационных альтернатив XIII столетия разрешилось установлением новых религиозных доминант. Отличительной чертой новой ситуации явились установки унификации веры. Прежнее сосуществование религиозных общностей стало восприниматься как подрыв государственной целостности.

Инициатором новой политики в масштабах Евразии выступил Тамерлан. С приходом к власти он целевым образом взял курс на ликвидацию в своих владениях немусульманских анклавов. Империя Тамерлана строилась как мусульманская умма. Попытки отстаивания иноидентичности жестко пресекались. Исламизация населения сочеталась с прецедентами этноцида. Безусловно, унификаторские тенденции проявлялись и до Тамерлана, что нашло отражение в общем упадке Церкви Востока, но при нем процесс получил очевидное политическое выражение38.

Политика Тамерлана имела аналогии и в других государствах средневекового мира. Репрессивная религиозная политика организуется примерно в те же годы в Китайской империи Мин, где за основу идентичности была взята конфуцианская политика. Вектор борьбы с подлинными и мнимыми ересями принципиально усиливается в средневековой Европе.

Гибель цивилизации Церкви Востока имеет свои исторические уроки. Главный из них – отсутствие цивилизационного ядра. Для самосохранения цивилизации одной Церкви было недостаточно, и требовалась сила в лице цивилизационного государства. Такого государства-цивилизации несторианам создать не удалось. Церковь Востока имела исторические перспективы сближения с той или иной восточной империей, но шансы не были использованы.

Православной христианской цивилизации удалось исторически то, что не смогла сделать цивилизация Церкви Востока – создать государство-цивилизацию. Государством-цивилизацией являлась Византия. Учение о катехоне – удерживающей силе – служило обоснованием системообразующей роли православного царства. Наследницей Византийского государства-цивилизации исторически стала Россия. И без государства сохранение Российской цивилизации было бы, по опыту цивилизации Церкви Востока, невозможно. Роль идентичного православного государства уже в полной мере осознавалась Александром Невским. Восстановление им русской государственности в непростых условиях кризиса Православного мира и явилось его величайшей исторической заслугой.

И не случайно именно государство традиционно оказывалось в фокусе антироссийской пропаганды. Устрани государство, и цивилизация России оказалась бы без защиты. Сохранение России как государства-цивилизации в этом смысле не только главный урок XIII столетия, но и всего российского исторического опыта.

Христианские жены монгольских правителей

В большой политической игре XIII века активно использовалась тактика «жены правителя». Суть ее заключалась в оказании влияния через жен-христианок на принятие властных решений в выгодном для христианских общин направлении. Жены монгольских правителей были включены в политическую жизнь и пользовались сравнительно высокой по меркам Средних веков степенью свободы. Будучи христианками, они влияли соответствующим образом на политику мужей и сыновей, зачастую – довольно очевидно. Через «христианских жен» пытались действовать в своих интересах христиане империи Чингизидов. К тактике использования «христианских жен» объективно пришли и действующие при дворах монгольских властителей русские князья. Первым к ней, по-видимому, обратился Ярослав Всеволодович, затем – и Александр Невский. Основным адресатом их лоббистских усилий при дворе монгольского императора являлась Сорхахтани-беки. Контакты Ярослава Всеволодовича с Сорхахтани-беки могли теоретически иметь место в 1245 году, а Александра Невского – в 1247-м, во время визитов князей в Орду.

Племянница кереитского правителя Тоорила, Сорхахтани-беки была взята Темуджином в жены его младшему сыну Толую. По монгольским обычаям именно младший сын являлся наследником и хранителем отцовского очага. В связи с этим именно Толуй после смерти Чингисхана стал регентом империи. До курултая 1229 года, избравшего, согласно завещанию Темуджина, кааном (верховным ханом) его третьего сына Угэдея, Толуй был первой фигурой Монгольской империи. Сорхахтани-беки обладала при нем огромным влиянием и в значительной степени была включена в государственную политику. Огромное уважение к ней испытывал и каан Угэдей. По его предложению, за Сорхахтани-беки после смерти Толуя в 1232 году сохранялось управление родовым улусом Темуджина. При этом она отказалась от предложения выйти повторно замуж за сына Угэдея Гуюка.

Влияние Сорхахтани-беки как супруги Толуя усилилось с включением в большую политику ее сыновей – чингизидских правителей – великих ханов Мунке и Хубилая, претендента на императорский статус Ариг-Буги и иранского ильхана Хулагу. Все эти фигуранты монгольской политики были детьми христианки. И диалог с ними христиан, как минимум, был возможен39.

В перспективе русской политики важное значение имело установление стратегического альянса между Сорхахтани-беки и Бату (Батыем). Еще в 1248 году она фактически предупредила возможное выступление против Бату нового великого хана Гуюка. После неожиданной смерти Гуюка в 1248 году Бату поддержал избрание великим ханом сына Сорхахтани-беки Мунке. В ситуации разгоревшейся борьбы за власть Бату и Сорхахтани действовали на редкость слаженно, сумев организовать разгром оппозиции. В ставке Сорхахтани-беки в 1252 году была казнена вдова Гуюка Огул-Гаймыш из рода меркитов, ставшая после смерти мужа регентшей государства. Официальным основанием казни стало обвинение в колдовстве из-за увлечения регентши шаманизмом.

Характерна попытка установления при Огул-Гаймыш отношений с французским королем Людовиком IX. К ее двору в начале 1250 года был направлен дипломат, доминиканский монах Андре де Лонжюмо. Миссия мотивировалась доходившими до Европы слухами о переходе Гуюка в христианство. Однако посольство прибыло уже после смерти хана.

Лонжюмо был увлечен сообщениями о наличии мощных христианских сил на Востоке, о существовании там империи пресвитера Иоанна. Он сообщал, будто видел в монгольских войсках 800 христианских часовен на колесах. Желаемое выдавалось за действительное.

В ответ на предложения француза об альянсе со стороны монголов последовали угрозы, а само посольство было расценено как попытка данничества. Поддержку в борьбе против мусульман Людовик IX от монголов не получил. Но очевидно, что разыгрываемая партия имела бы другие стратегические ориентиры, нежели те, которые выстраивались Бату и Мунке.

Сорхахтани-беки ушла из жизни в феврале–марте 1252 года40. Это было время нового напряжения русско-монгольских отношений. Связан ли был со смертью Сорхахтани-беки последующий карательный поход на Русь, получивший в летописях название «Неврюева рать», неизвестно. В любом случае произошла определенная коррекция политического ландшафта. Александр Невский совершает поездку ко двору нового великого хана Мунке.