Всего лишь травница

– Руны, нанесенные поверх камня, выверены до сотых частей дюйма, – лорд-канцер остановился возле меня так, чтобы прикрыть собой от любопытных мужских взглядов. – Именно они замыкают контур портальной арки и открывают пути в подпространстве. Мы с вами будем передвигаться в совершенно другой системе координат, где время и пространство ведут себя иначе относительно наших, будем как бы скользить параллельно, только гораздо, гораздо быстрее. И можете не беспокоиться, в наше время это совершенно безопасно, в разы безопаснее, чем ездить на лошади. Или заниматься самолечением.

Казалось, Его Светлость видит меня насквозь, и никакие мои переживания не являются для менталиста секретом. Это заставляло чувствовать себя практически голой. Гораздо более голой, чем из-за обтягивающего костюма.

– А почему здесь ничего не растет? – я все же была благодарна Его Светлости за поддержку, а потому решила подхватить разговор.

– Арка забирает энергию из окружающей среды. Поэтому и портальщики облачены в свинцовую защиту. Путешественники не такое уж продолжительное время взаимодействуют с порталом, поэтому нам защиту надевать не обязательно.

– Что будет, когда арка высосет все? – я округлила глаза, будто мы говорили о детской страшилке.

– Ее перенесут в другое место, а этому дадут время восстановиться, – лорд-канцлер в первый раз улыбнулся. Кажется, моя реакция его позабавила. – Точно так же поступают и с полями для посевов. Дают им отдохнуть год-другой.

– Поднимаете настроение лорду Вестону? – рядом с нами появился герцог Ламандский. Его такая искренняя улыбка не давала шансов остаться равнодушной. Интересно, так чисто и неподдельно радоваться жизни возможно лишь только, находясь на пороге смерти? – Разрешите присоединиться к вашему увлекательному разговору.

В светских беседах я была не сильна, а потому предпочла скромно помалкивать и лишь изредка отвечала на прямые вопросы, предоставив мужчинам демонстрировать высокое воспитание.

– Готово, Ваша Светлость! – прервал нас голос портальщика. – Можно отправляться.

– Отличная работа, – отозвался лорд-канцлер и, ловко и восхитительно непринужденно, как будто невзначай, отодвинув молодого герцога, помог мне забраться в карету.

Чуть позже сквозь окно я увидела, как он наклонился возле того места, где мы вели беседу, и сорвал маленький одинокий цветок дочь-и-мачехи. Задумчивый взгляд, что он бросил почему-то в мою сторону, очень мне не понравился.

Как мы прошли сквозь арку, я не почувствовала. Единственным признаком того, что мы вошли в подпространство, было ощутимо сменившееся освещение. Вместо вечернего мягко-золотистого солнечного света мы теперь видели сквозь серебристо-сиреневую дымку. Любопытство взяло верх, и я разжала ладони, которыми цеплялась за сиденье, припала к окну и под колесами повозки разглядела совершенно удивительные синие, розовые и лунно-белые светящиеся линии. Вместе они сплетались в разноцветную дорогу, шириной примерно в две наших повозки, а вокруг плыло ночное небо. Темно-синее пространство без звезд не имело конца и края и манило неизвестностью. Я покрутила рычаг, чтобы опустить стекло, и высунула руку наружу. К собственному сожалению, ничего особенного не ощутила: воздух, такой же, как и у нас, приятно щекотал кожу.

– Первый раз на портальных линиях? – на губах герцога играла понимающая улыбка. Я смутилась своей детской реакции и вернулась на место, выпрямив спину, как всегда учила бабушка, и сложив руки на коленях. Ветерок из так и оставшегося открытым окна, шевелил волоски возле моей щеки. – Я в свой первый раз чуть было не вывалился из кареты – так сильно хотелось потрогать дорогу. Отец мне потом по… шее так надавал, что я еще несколько дней сидеть не мог.

– У вас строгий отец, да?

– Был. Батюшка почил пять лет назад, оставив бремя герцогствования на меня.

– А я своего никогда не знала, – разоткровенничалась я. – Мама наотрез отказывалась говорить о нем, а потом и сама умерла. И осталась меня воспитывать бабушка.

– Соболезную, – герцог серьезно смотрел мне прямо в глаза. – Моя матушка умерла родами, я ее даже не знал.

– И как так получается, что на каждую мою историю у вас находится своя, еще более трагичная?

– Жизнь лордов на деле оказывается далеко не предметом для зависти и не сказкой, – просто пожал плечами герцог Ламандский. – А если и сказкой, то зачастую такой страшной, что и детям не рассказать.

Тут я вспомнила, что, несмотря на пышущий здоровьем внешний вид, передо мной сидит смертельно отравленный человек, и единственной его надеждой на положительный исход служит старинный рецепт моей бабки, неизвестно насколько верно переведенный с древнего иностранного языка. Ну и еще молоденькая травница, которая обещала правильно этот рецепт изготовить.

– Как вы себя чувствуете? – я освободила руку от перчатки, потянулась к запястью мужчины и нащупала пульс.

– Кажется, даже лучше, чем до отравления, – отшутился тот. – Вы действуете на меня на удивление благотворно, Мари.

Я отмахнулась. Пульс у герцога стучал ровно и к моему удовольствию бесперебойно.

– Снимите, пожалуйста, перчатку, – попросила я. Не знаю, на что я рассчитывала, возможно, на чудо, но все те же синие лунки на ногтях мужчины – безоговорочный признак отравления бирицином – свидетельствовали о том, что токсин из его организма никуда не ушел. Волшебного исцеления не случилось.

– Я все еще безнадежен?

– Не шутите так! – я отпустила руку мужчины. – Уверена, лорд-канцлер сделает все, чтобы спасти вашу жизнь. Я тоже обещаю сделать все, от меня зависящее.

– Помню-помню, надежда умирает последней, – молодой герцог натянул обратно перчатки, откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.

Я сочла наилучшим умолкнуть. Минут через двадцать по моим ощущениям мы выехали из портальных линий. Я ожидала увидеть все тот же ясный, золотистый вечер, а потому не сразу поняла, что мы покинули подпространство. Снаружи стояла ночь. Стрекотали сверчки, светила луна и факелы, зажженные на площадке рядом с портальной аркой. Как объяснил герцог Ламандский, привычные светильники, что работают от питающих артефактов, в этом месте были бесполезны, так как всю энергию из них очень быстро высасывал портал.

– Добро пожаловать в Мидленд, – приветствовал нас незнакомый портальщик. На нем была надета уже привычная форма и свинцовая защита поверх. – Местное время – семнадцать минут по полуночи, температура воздуха шестьдесят восемь градусов* (*использована шкала по Фаренгейту, это значение соответствует двадцати градусам Цельсия выше нуля), погода ясная. Спасибо, что воспользовались услугами наших портальных линий. Будем рады видеть вас снова.

Я с удивлением таращилась в открытое окно, стараясь уложить в голове, как это менее чем за час успело так основательно стемнеть.

– Полночь? – переспросила я у герцога Ламандского, всерьез опасаясь, что слух подвел меня.

– Вы все верно расслышали. Время внутри подпространства тоже течет по-другому. Как по мне, так это малая плата за то, чтобы, не напрягаясь особо, покрывать большие расстояния.

– Все на месте? – лорд-канцлер обвел наш небольшой отряд взглядом.

– Так точно, – весело крикнул в окно герцог Ламандский и расхохотался, как от хорошей шутки.

Его Светлость одарил нас суровым взглядом, а после видимо решил сорвать недовольство на подчиненных:

– Что за внешний вид? – потребовал он у одного из воинов. – Забыли, как бритвой пользоваться?

– Никак нет, – рапортовал воин, с удивлением ощупывая внушительную бороду, которой еще в обед у него на подбородке точно не было.

– Возможно, это все из-за подпространства? – пришел ему на выручку такой же обросший товарищ.

– Ты первый раз порталом пользовался?

– Никак нет, – растерялся служивый.

– Так чего ты мне тут эту ересь несешь! – вызверился лорд-канцлер, потом повернулся и посмотрел почему-то мне прямо в глаза.

Я поспешила юркнуть поглубже в сиденье и прикрыться от негодующего взгляда менталиста металлом двери. Можно подумать, это я была виновата в странностях чужих организмов!

– А что, отличная получилась поездочка! – сообщил герцог Ламандский, сверкая шальным взглядом. – Во мне столько энергии, что хоть прямо сейчас могу идти лес валить. Ха-ха-ха, еще бы герцогам это было дозволено! Если только сильно прогневать короля, и тогда он отправит на каторгу. Знаю я про пару подобных случаев в истории…

Тут нахмурилась уже я. Взялась за запястье герцога и снова нащупала пульс. Удары шли слишком часто для человека, проведшего последний час, сидя в карете. Все выглядело так, будто он принял одновременно слишком много стимуляторов. Могло подпространство как-то повлиять на настой моей бабушки, что вылилось в такой вот совершенно неожиданный эффект? Об этом я и поинтересовалась у лорд-канцлера, осмелев и высунувшись в окошко. Ответ разочаровал и заставил задуматься:

– Нет, подпространство никак не влияет на человеческий организм. Иначе мы бы уже знали и вовсю пользовались этим.

Топтаться и дальше возле портала, выясняя природу свалившихся на наши головы странностей, не было смысла, поэтому мы продолжили путь. Беспрепятственный въезд в город нам обеспечил Его Светлость, стража даже о документах не заикнулась, и от обязательного досмотра мы были избавлены. Постовые же рассказали, как найти постоялый двор, лучший в городе, а потом за умеренную плату один из них согласился проводить нас и дать рекомендации. Ночью в незнакомом городе даже наличие в отряде самого лорд-канцлера не гарантировало успех в заселении. Сложно давить на собственный высокий статус, если тебе попросту не открывают дверь среди ночи. Как оказалось, не зря Его Светлость не пожалел серебрушки. Только местный стражник сумел достучаться до бдительной охраны постоялого двора, объяснил работнику, что за персона к ним пожаловала и, раскланявшись, оставил нас одних в темном дворе. Вскоре, правда, там зажглись светильники, нас пригласили внутрь, а лошадьми занялись специально обученные люди.

Несмотря на позднее время, в общем зале все еще были заняты несколько столов, откуда до нас доносился пьяный мужской хохот. Из женщин присутствовала только я и молоденькая подавальщица. Мой новомодный костюм привлекал чужие взгляды, один из постояльцев даже позволил себе одобрительно хмыкнуть вслух. Довольное покашливание прокатилось по залу, в повисшей тишине лорд-канцлер медленно развернулся и, вздернув темную широкую бровь, холодно поинтересовался:

– Какие-то вопросы к моей спутнице?

– Нет-нет, никаких, лорд менталист, – нагло ухмыльнулся амбал и выставил вперед пустые ладони в примирительном жесте.

Мы заняли свободный столик, и подавальщица тут же принесла каждому по миске с горячим рагу, хлеб, масло, сыр и чай. Пока мы были заняты поздним ужином, смешки за соседними столиками становились все громче, а поведение гостей – развязнее. Я старалась не смотреть по сторонам и сидела, низко склонившись над миской.

– Выпрямите спину, – донесся до меня сбоку недовольный голос Его Светлости. – Леди так не сидят.

– Я не леди, – буркнула я, но все же села ровно.

А уже в следующий момент сжалась от страха, так как двое мужчин встали из-за соседнего столика, синхронно откинули стулья и с нечеловеческим ревом набросились друг на друга. Их товарищи с громким улюлюканьем повскакивали с мест и охотно кинулись в самую гущу событий. Рядом со мной заливисто хохотал герцог Ламандский, бородатые воины лорд-канцлера выжидательно смотрели на командира.

– Помолчи, – бросил тот мне, а потом резко вскочил на ноги со словами: – Какого раненого вепря! – Его Светлость крепко ухватил меня за запястье и, скомандовав: – Немедленно закрой глаза! – потянул меня за собой. – Ждите здесь, охраняйте герцога, – бросил он своим людям напоследок.

Через пару мгновений стремительного почти-бега я почувствовала под ногами ступеньки, но ослушаться приказа лорд-канцлера и открыть глаза не осмелилась. На втором этаже Его Светлость втащил меня внутрь свободной комнаты, отпустил мою руку и потребовал:

– Как ты мне это объяснишь? – ничем не прикрытая ярость клокотала в его голосе.

Я со страхом открыла глаза и вскрикнула: в зеркале, что висело на внутренней стороне дверцы шкафа, отражалась я и мои светящиеся нереальным белым светом глаза. В помещении даже не потребовалось зажигать освещение, и без того все было прекрасно видно.

– Что… что это? – заикаясь, спросила я и поднесла пальцы к нижнему веку. На ощупь все было так же, как и обычно. Разве что мои глаза никогда до этого момента не полыхали белым.

– Это я у тебя спрашиваю! – зло откликнулся менталист. – Какого ядреного гарнизона ты лупишь магией направо и налево?

– Какой еще магией? – всхлипнула я, не понимая, что вообще происходит. – У меня нет никакой магии!

– Это ты будешь потом дознавателям рассказывать. Выключай свои гляделки и прекращай народу разум травить, пока они тут все из-за тебя не поубивали друг друга.

– Но я не умею, честное слово, – я чуть ли не плакала, пытаясь доказать свою невиновность. От страха мой голос сел, и последние слова я едва хрипела: – Такое со мной в первый раз, клянусь!

– Твою же благоверную! – вызверился Его Светлость, схватил меня за грудки и прижал своим телом к шифоньеру.

– Что вы?.. – мой жалкий хрип потонул под напором жестких мужских губ.

Я даже не успела сделать глоток воздуха, как чужой рот обрушился на мой, погребя под собой любые возражения. Сильные руки крепко удерживали меня за локти, а мужское бедро надежно притиснуло к стенке. И не дернешься. Я попыталась трепыхнуться, но хватка на моих руках в ответ лишь сделалась сильнее, а лорд менталист недовольно рыкнул прямо мне в рот. Я застыла испуганным зверем, позволяя чужому языку делать все, что его хозяину заблагорассудится. Пока все завязки и пуговицы на моей одежде были завязаны и застегнуты, ничего особо страшного ведь не происходило, да? А зубы… Их же потом и почистить можно…

Трудно сказать, как долго я простояла в оцепенении, будто все мое будущее в тот момент зависело от того, насколько достоверно у меня получится прикинуться неживой. Задачка чем-то сродни обмануть медведя, хоть я их в жизни и не встречала. Как-то везло до сих пор.

Не знаю, что такого особенного кроется в этих поцелуях, но туман, что начал клубиться в моей голове, сильно мешал соображать. Лорд-канцлер тем временем решил не останавливаться на достигнутом и от моих губ перешел к месту за ушком. Серия из влажных, тягучих касаний, что он оставил вдоль линии челюсти, породила табун мурашек. Они промаршировали вниз по позвоночнику, а потом разбежались, кто куда. Его Светлость плавно спустился вдоль шеи. Дернул за завязки на вороте рубашки и перешел к ямке между ключиц. Одна его рука поглаживала выступающую косточку на плече, пальцы же второй зарылись в волосы у меня на затылке, явно приводя в негодность простенькую прическу, что я предпочитала носить. Легкий укус привел меня в чувство.

ГЛАВА 5

И я вдруг обнаружила себя наедине с мужчиной в темном номере постоялого двора, распластанной по деревянной поверхности шифоньера и млеющей от чужих бесстыдных прикосновений. Мои руки, вместо того чтобы отталкивать наглеца, цеплялись за мундир лорд-канцлера, будто без его поддержки я могла не устоять на ногах и рухнуть прямо на пол.

– П-пожалуйста, п-прекратите, – заикаясь, взмолилась я. От осознания происходящего меня начало колотить.

– Глаза распахни, – Его Светлость не спешил меня выпускать из стальных объятий. – Так-то лучше, – довольно кивнул он, когда я выполнила команду, и тут же отошел от меня на шаг.

Первым делом я поспешила стянуть ворот рубашки и завязать шнурки возле шеи, но дрожащие руки слушались плохо.

– З-зачем? – бросив бесполезное занятие, я с непониманием и обидой уставилась на высокого лорда.

– Исключительно ради пользы дела, – язвительно просветил менталист. И только потяжелевшее дыхание мужчины говорило о том, что наш поцелуй тоже не дался ему даром. Он взялся за завязки моей рубашки и собственноручно привел их в порядок. – Или ты думала, что я не смог удержаться подальше от твоих прелестей? Твои глаза больше не светятся, а значит и магия не лупит из тебя непрерывным потоком, расплавляя мозги тех несчастных, кому не посчастливилось оказаться поблизости.

– Но я не понимаю… – едва не хныча, пожаловалась я.

– Это я не понимаю, какого бешеного вепря в мой отряд затесался необученный и неинициированный маг! – заорал Его Светлость. – Чем ты вообще думала, когда решила остаться одна в своем лесу и не идти обучаться? Или ты угробить нас всех хочешь?

– Я не знала, что у меня есть магия, – тихо сообщила я чистую правду.

– Тогда у меня большие вопросы к твоим родителям и бабке. Как маг жизни твоего уровня мог не знать о своем даре? Будешь утверждать, что они не водили тебя на обязательную для всех подданных проверку? – лорд-канцлер прожег недоверчивым взглядом.

– Я – маг жизни? – никак не могла усвоить я.

Вообще-то проверка всех детей на способности в подростковом возрасте у нас строго обязательна, и бабушка, меня к специальной комиссии, конечно же, водила. Но камень, к которому следовало приложить ладонь, не загорелся. При контакте с будущим магом артефакт светился цветом, характерным для каждого типа магии, например, для менталиста – фиолетовым. Рядом со мной же он оставался обычным булыжником, хоть мы и выждали положенные пять минут. Я это прекрасно помнила, потому и никак не могла взять в толк, что сейчас происходит.

– Ты же видела свои глаза. Ярко-белым они светятся только у магов жизни, причем высокого уровня. А я-то думал, отчего возле портальной арки цветочки вдруг зацвели, – нервно усмехнулся лорд-канцлер. – Излишне бодрое состояние нашего пациента – тоже твоих рук дело, как и бороды моих воинов и драка внизу. Твоя магия контактирует с любой живой материей, а еще ее избыток, как ты могла заметить, отрицательно влияет на мозги окружающих, отравляет их разум и постепенно сводит людей с ума.

– Теперь вы посадите меня в тюрьму? – жалко спросила я.

– Теперь, каждый раз, как начнут загораться твои глаза, я буду вынужден хватать тебя в охапку, – язвительно сообщил герцог. – И переключать твое подсознание на другую задачу, и, пока ты будешь переживать случившееся между нами, все окружающие будут в безопасности. Заодно и излишки магии заберу, тебе они явно ни к чему. И молись, чтобы простые поцелуи тебе быстро не наскучили, и мне не пришлось заходить дальше, чем сегодня. А еще молись, чтобы никто из присутствующих в общем зале не сообразил, что за сокровище сегодня вечером клевало рагу у них под самым носом. Ты хоть знаешь, что обычные люди делают с необученными магами жизни? – строго спросил лорд-канцлер, а я не смогла ответить. Горло сдавил спазм, и я просто мотнула головой. – Они их крадут, как какой-нибудь скот, – Его Светлость приблизил свое лицо к моему и выдыхал слова прямо в мой рот, неотрывно глядя при этом в мои расширившиеся от ужаса глаза. – Запирают где-нибудь в темном подвале и забирают магию силой. Кто угодно и сколько угодно раз. И под «забирают силой» я имею в виду далеко не невинные поцелуи, а то, чем занимаются взрослые люди, иногда даже без согласия на то женщины. Так что скажи мне «спасибо» и выметайся во двор. Благодаря твоему внезапно открывшемуся таланту мы будем вынуждены провести эту ночь верхом. Я не собираюсь всю дорогу до гор отбиваться от сумасшедших, которые захотят прикарманить себе безголовую магичку.

Я молчала. Его Светлость тоже молчал и шевелиться, кажется, не собирался, как и выпускать меня из комнаты вопреки своим же собственным словам.

– Что? – растерянно поинтересовалась я спустя минуту молчаливых переглядываний.

– Жду благодарности, – лорд-канцлер сложил руки на груди, а предельно серьезное выражение его лица подсказало, что мужчина ни капли не шутит. Скорее изощренно издевается.

Кровь хлынула к щекам, а я не смогла определить, в какой момент чувствовала себя хуже: когда стояла, против воли пригвожденная к шифоньеру или сейчас, когда должна была поблагодарить за это своего мучителя.

– Спасибо! – выплюнула я, сжав кулаки. – Это был мой первый поцелуй в жизни!

– Не сомневайся, я это заметил, – усмехнулся Его Светлость и, развернувшись, отправился на выход из комнаты.

Я вынуждена была поспешить следом. Еще меньше, чем находиться в обществе угрюмого аристократа, я хотела, чтобы какие-то неизвестные выкрали меня и насиловали всем скопом, желая получить свою порцию дармовой магии жизни, а вместе с ней и краденую долю могущества.

– Томас и Джереми со мной, остальные догонят позже, – скомандовал лорд-канцлер, проходя мимо стола, где все еще трапезничала наша компания. Побоище к этому моменту уже успело прекратиться, и в зале остались сидеть самые стойкие в количестве нескольких человек, да наш отряд в полном составе. Молоденькая подавальщица протирала полы, а поломанные стулья были кем-то уже сложены в качестве дров возле камина. Народ вообще заметно успокоился, и о недавней драке напоминали лишь порванные кое-где сюртуки сидящих, да успевшие проявиться синяки на лицах. – Андрэ, мы уезжаем.

Нас проводили недоуменными взглядами, но никто к моему облегчению с криками «держи магичку!» вслед за нами не бросился. Пока мужчины седлали для себя лошадей, я стояла в сторонке и нервно поглядывала, не явится ли кто, чтобы остановить наш поспешный уход. Перед тем, как помочь мне сесть на лошадь, лорд-канцлер собственноручно проверил, насколько качественно выполнил работу конюх. Ну а лично я оценила дрессировку животных, входящих в отряд Его Светлости – лошади вели себя на удивление спокойно и покладисто с чужими людьми.

Удобство костюма тоже оценила. Не представляю, как бы я скакала всю ночь в одном из своих платьев. Но благодарить лорд-канцлера еще и за это не стала, хватит с него и одной моей «горячей» благодарности. Про всю ночь оказалось не пустой угрозой: мы действительно скакали. Томаса в сопровождающие Его Светлость выбрал не просто так – мужчина был магом. Его дар заключался в умении воздействовать на животных. Томас ввел лошадей в транс и поддерживал их жизненные силы, чтобы мы смогли преодолеть как можно большее расстояние. Я, живя довольно-таки замкнуто на лесной опушке, даже и не подозревала о существовании подобных талантов.

Мужчины держались хорошо, я же с непривычки уже через пару часов начала клевать носом. Возможно, сказывался и стресс от непривычно насыщенного событиями дня, а может, монотонность скачки и темного, однообразного пейзажа так действовала. Помог все тот же укрепляющий настой, которого я взяла с собой с запасом. Холщовая сумка, что так удобно висела через мое плечо, позволила взять с собой и лекарства, и смену белья, так что самое нужное не пришлось оставлять в карете. Кучер и двое оставшихся воинов должны были отправиться вслед за нами ранним утром и, случись что, уберечь от возможной погони, а так же закупить и доставить к горам все необходимое.

Ночь тянулась, как мед по зиме. Я очень быстро потеряла счет времени и ориентацию в пространстве, к разговорам долгая скачка не располагала, как и всеобщее напряженное настроение. Мне казалось, что эта ночь и дорога никогда не закончатся, а еще ото всюду слышались шорохи, и я постоянно боялась, что на нас нападут дикие звери. Но глаза второго воина, Джереми, светились зеленым, и я поняла, что он отвечает за нашу безопасность. А непростые люди состояли на службе у лорд-канцлера, но этому скорее не стоило удивляться.

Когда утомленный скачкой герцог Ламандский начал крениться вбок, я вскрикнула. Медальон Его Светлости тут же зажегся фиолетовым, и тело герцога выпрямилось, хотя тот и продолжил оставаться без сознания. Небо уже начало сереть, и вскоре мы сделали привал. Я поспешила к молодому герцогу, которого к тому моменту уложили поверх чьего-то плаща, брошенного на сырую от росы траву.

Пульс мужчины был рваным и частым, бледные щеки запали, а лоб покрыла испарина. Продолжительная скачка явно не пошла ему на пользу. Я вытащила укрепляющий настой и снова отсчитала тридцать капель.

– Сейчас нам бы очень пригодилась твоя магия, – шепнул мне на ухо Его Светлость. – Вылечить его ты не сможешь, но взбодрить и подарить несколько дополнительных дней – вполне.

– Я не знаю, как ей пользоваться! – вспылила я, нервничая из-за плохого состояния пациента.

– Совсем недавно у тебя прекрасно получалось, – напомнил лорд-канцлер.

– Вашими стараниями магии во мне больше нет, вы ее всю присвоили!

В ответ Его Светлость рассмеялся, будто в нашей ситуации было хоть что-то смешное! А когда прекратил, изволил пояснить:

– Невозможно выпить из человека всю магию, так же как и ее накопить. Ты же не можешь накопить слова. Ты просто открываешь рот и говоришь, или закрываешь и молчишь, но ты никогда не лопнешь от невысказанных слов. Примерно так же работает и магия. Можно истощиться, конечно, от непрерывного использования, но в этом случае прекрасно помогает хороший отдых.