Хроники Престижного района

– Ты будешь меня презирать. Я перевожу, вернее, перевозил наркотики. Но меня как-то выследили или вычислили. И уже в поезде была команда – срочно сменить курьера. А товар в камере хранения супермаркета. Если после закрытия ячейка окажется запертой, её вскроют, понимаешь?

Надо вынуть пакет, когда там будет полно народу, и никому в голову не придёт, что в этом пакете. Ты меня презираешь?

– Глупости. Ты правильно сделал, что мне позвонил.

– Я же не бандит, не грабитель, просто видеть не могу, как взрослые тянутся с этой стройкой. Сейчас достраивают мою комнату, спешат к учебному году.

– Скажи, что я должна делать. Где этот супермаркет, и что дальше.

– Дальше в пакете будет инструкция, каким автобусом ехать, не прямо в Москву, с пересадкой. Ты приедешь из области. Я уже не раз так ездил, эти автобусы не проверяют.

На автовокзале полно таксистов. У твоего будет кепка в клеточку. Он возьмёт пакет, сядешь с ним в машину. Высадит у метро и всё, едешь домой.

Я приеду «Красной стрелой», встретимся в школе, как ни в чём не бывало. Это один раз, потом они решат вопрос. Моя миссия на этом закончена, к сожалению. Мама так радовалась, что деньги до зарплаты не кончаются, а две из трёх стен в моей комнате готовы.

Папа говорит, мальчику нужно место, где он может быть наедине с самим собой. Подумать, почитать, послушать музыку. Так формируется личность. У меня, наверное, не сформировалась. Я здорово испугался, что меня поймают и посадят. Значит, не сформировалась, как ты считаешь?

– Не знаю. Я бы тоже испугалась, значит, и у меня не сформировалась личность.

– На автобусную остановку приходи к самому отправлению, погуляй где-нибудь в скверике. Держись подальше от собак, они могут почувствовать. Хотя, не знаю – может, чувствуют только те, которых научили? Ну, ни пуха тебе, ни пера. Я знал, что на тебя можно положиться.

Денис ещё в пятницу позвонил бывшим сотрудникам:

– Приедет мальчик, фото высылаю. Глаз с него не спускать. Должен где-то переночевать, в воскресенье утром или днём забрать товар и автобусом вернуться в Москву. Здесь я его встречу с полицией и собакой. Это очень важно, товар идёт от вас. Убьём сразу двух зайцев, и московских и питерских. И, может, ухватим за ниточку, мне бы хоть самый кончик.

Артёма встретили на вокзале, доехали за ним до бабушкиного дома. Он не заметил слежку, хотя старался оглядываться незаметно. Машина с полицейскими припарковалась в углу двора среди других. Днём их было немного, чужая никому не помешала.

Он вошёл в подъезд и больше не выходил. Двери в доме не закрывались. Выходили мамы и бабушки с колясками, женщины шли с пустыми сумками из подъезда и с полными возвращались обратно.

И, главное, туда и сюда сновали мальчишки и девчонки, просто в глазах рябило, но Артёма среди них не было. На беленькую девочку они внимания не обратили – ни когда вошла, ни когда выходила.

Пока у неё за плечами был только маленький пустой рюкзачок, страха почти не было. Боялась только заблудиться в чужом городе, и не найти этот «Перекрёсток», здесь их, наверно, сотни. Но точный адрес был – улица, номер дома, станция метро недалеко от автовокзала. Обратно в метро входить не придётся.

Супермаркет был переполнен. Она прошла по рядам. Что купить? Когда увидела целый отсек с нарезками, почувствовала, как хочет есть. Йогурт в бутылочке, булочку, нарезку.

Пятая ячейка, от которой у неё был ключ, заперта. Достала целлофановый пакет этого же супермаркета, в нём был другой, в плотной упаковке. Кинула туда свои покупки, медленно и независимо вышла на улицу. Только сердце стучало, как сумасшедшее.

В автобусе успокоилась, поела. Ничего страшного, ещё несколько часов, и этот кошмар останется позади.

Ну, Артём! Каким же надо быть смелым, чтобы проделывать это не один раз! И деньги не себе, а маме. Нет, он самый-самый лучший мальчик на свете.

Пересадку пришлось ждать полчаса. Незнакомый городок, она его так и не увидела. Площадка для автобусов, железная пристройка с кассами и двумя крошечными закутками на ширину скамейки. А людей много, и всем нужно в Москву.

Автобус шёл больше часа. Она вдруг заснула неожиданно для себя – защитная реакция организма на ужас, который переполнял всё её существо. Хотя она успокаивала себя – ещё немного, ещё чуть-чуть…

А вот и Москва, и автобус долго идёт по шоссе мимо гигантских домов-новостроек.

Денис позвонил своим:

– Что у вас, взял мальчишка товар? Как это не выходил! Вы его проворонили. Снимайте наблюдение, он уже в автобусе.

– Он не выходил!

– Спасибо, я поехал его встречать.

Всё пошло не так с самого начала. Проводника с собакой пришлось ждать. Потом, уже в метро…

Ну как в нашей жизни можно что-то планировать!

Подошли к турникету. Полицейский проверял документы у худенького таджика. И вдруг тот сорвался, перепрыгнул через турникет и побежал вниз по эскалатору.

Собака вырвала поводок и прыгнула следом. Пока привели его в участок, пока сдали… опаздывали к автобусу из Питера серьёзно.

По идее, можно было уже и не ехать, он давно выпустил своих пассажиров и стоял, весь в пыли, без шофёра. Но напротив неспешно разгружался другой. Шофёр стоял у багажного люка, люди выходили один за другим.

Вдруг собака рванулась, потянула поводок и стала в стойку рядом с беленькой девочкой с пакетом из супермаркета.

– Так. Что тут у тебя?

– Не знаю. Это не моё.

– Ясно. Понятые, будьте добры, подойдите. Смотрим содержимое. Составляем акт. В машину её! Да осторожней, ребёнок же, не мужик! Куда она денется.

Действительно, никуда.

Глава 8

Москва, 2011 г.

Денис привёл Олю в свой кабинет.

– Ну, рассказывай, где взяла, кто дал, кому везёшь.

– Не знаю.

Назаров был тут как тут.

– Ты что делаешь, Денис? Её можно допрашивать только при родителях или при учительнице, в крайнем случае.

– Говори домашний телефон. Быстро!

В доме царила паника. Заявление о пропаже девочки у Леонида не взяли – надо подождать три дня. Аня сходила с ума. Он хотел дозвониться хоть кому-нибудь! Телефоны одноклассников можно было узнать только в школе. Но воскресенье же! Пошёл к Гургену.

– Нет, Артём сегодня не приходил. Я давно стал отпускать его по выходным, развожу сам. А что случилось?

– Девочка у нас пропала со вчерашнего дня. А я, кроме Артёма, не знаю никого из её друзей. И его телефона не знаю.

– Я дам его телефон.

У него дрожали руки. «Телефон абонента выключен или находится»… больше звонить было некому.

Аня не находила себе места.

– Лёня, нельзя же просто сидеть и ждать!

– Я позвонил в службу спасения, её нет ни в больницах, ни в моргах. И никаких происшествий с девочками.

– Её просто ещё не нашли, – плакала Аня.

Только в конце дня раздался звонок из полиции. Он взял трубку.

– У вас? Я сейчас приеду. Какой адрес, какое метро? Это же наш район!

– Нашлась?!

– Нашлась.

– Я поеду с тобой.

– Не надо, я сам. Живая! Привезу, всё узнаем, как и что.

Влетел в здание на главном проспекте района.

– Мне к Денису Ивановичу, у него моя девочка.

– Ваша? Проходите, двести второй кабинет.

Первое, что он увидел – отчаянные Олины глаза.

– Спасибо, что пришли. В вашем присутствии начинаем допрос вашей… дочери?

– Да.

– Паспорт, пожалуйста. Почему другое отчество?

– Я её удочерил.

– Понятно. Она задержана за перевозку наркотиков.

– Оля, не бойся. Будет лучший адвокат. И ты имеешь право ничего не говорить.

– Спасибо, дядя Лёня!

– Спасибо, дядя Лёня. Я бы это ей и сам сказал. Будешь говорить? Если скажешь всё, что знаешь, это облегчит твою участь. Но можешь и не говорить. Имеешь право.

– Спасибо. Но я, правда, ничего не знаю.

– Так и запишем.

– Я могу забрать её под подписку о невыезде и под свою личную ответственность?

– Нет. Меру пресечения вынесет суд в понедельник. Но не думаю, что её отпустят домой. Перевозка наркотиков серьёзное преступление.

Назаров вмешался:

– Она же ребёнок!

– Этот ребёнок работает курьером. Или подменяет курьера, которого я выследил и почти поймал. Ты мне мешаешь, Витя. Почему ты сегодня на работе?

– Дежурство у меня. Сергей попросил его заменить.

– Вы можете быть свободны, Леонид Павлович. Ольга пока побудет в Изоляторе временного содержания.

– Можно принести ей поесть?

– Пожалуйста, передадут. Запишите адрес.

– Дежурный! К вам сейчас привезут девочку. Принесут поесть, покормить, конечно. Но никого к ней не пускать. Никого.

– Так точно.

Всю дорогу домой думал, как сказать Ане. Ничего путного так и не придумал.

– Аня, ты только не пугайся. Она жива, здорова, правда, перепугана очень. Её задержали с наркотиками.

– Что?! Лучше бы осталась с бабушкой. Это всё Москва!

– Я уверен, всё разъяснится. В любом случае, будет лучший адвокат. Она голодная, разрешили принести поесть.

– Я сама отнесу, подогрею только, я быстро!

Молоденький дежурный сказал:

– Давайте еду, я передам.

– Можно, я сама её покормлю?

– Пускать к ней никого не велено.

Она села на скамейку, не выпуская сумку из рук. На лице было такое отчаянье, что дежурный не выдержал;

– Ну, что вы, в самом деле. Вы ей мама?

– Ну да.

– Идёмте, про маму он, вроде, ничего не говорил. Но только покормить!

Маму Оля не ожидала. Не могла смотреть ей в глаза.

– Ешь, ешь! Скажешь, что произошло?

– Ты же не хочешь, чтобы я тебе врала. Когда-нибудь расскажу, но не сейчас. Дядя Лёня сказал, что я имею право ничего не говорить.

– Он скажет! Чистосердечное признание учтут в суде.

– Мама, не надо…

– Хорошо, хорошо!

Утром Артём пришёл в школу раньше обычного. Оли не было. Её не было, и когда прозвенел звонок, и в класс вошла директриса:

– Ребята, у нас чрезвычайное происшествие. Оля Токарева арестована, она работала наркокурьером. Это невозможно себе представить, с виду тихая, скромная, из прекрасной семьи. Такой позор, пятно на репутации школы! И отказывается давать показания. Если кто-то из вас может помочь следствию, зайдите ко мне на перемене. Может, видели, как она общается с кем-то из взрослых вне школы? Это очень важно!

Артём не мог прийти в себя. Оля в полиции! Где она могла проколоться? И всё из-за него! Нет, надо идти сдаваться. Но сначала поставить в известность дядю Олега. Позвонил по секретному телефону:

– Дядя Олег, закажите пиццу!

– На пять часов, устроит?

– Да.

И прямо от двери:

– Оля… девочка, которая пошла вместо меня, в полиции.

– Я знаю, крыша донесла. Они должны были встречать автобус из Питера, опоздали, приехали как раз к этому. С собакой. Ну, что ж, риск есть всегда.

– Я был готов рисковать, но Оля… она же, меня спасала! Я хочу пойти в полицию и сознаться.

– Этим ты её не выручишь. Её взяли с товаром, составлен акт. Только сядешь вместе с ней.

– Что же делать?

– По законам жанра я должен тебя спрятать так, чтобы не нашли. А если найдут, ты уже ничего сказать не мог.

– Вы сделаете это? – спросил испуганно.

– Нет, конечно. Только мы с тобой должны всё основательно продумать. Так. Ты идёшь в полицию. Говоришь дежурному, что хочешь – явку с повинной. Тебя ведут к следователю. Учти, это очень умный и дотошный человек. В своё время он посадил меня на шесть лет, я был курьером. С ним надо быть предельно осторожным, ни одного лишнего слова.

Скажешь, готов давать показания, если Олю отпустят, и при тебе уничтожат акт. Он – это невозможно. А ты, что за одно преступление нельзя судить двоих. Или – или.

Я думаю, он понимает, Оля человек случайный, никакой от неё пользы следствию. А тебя можно раскрутить. Но ведь он ошибается?

– Ошибается, конечно.

– Всё – через почтовый ящик. Ключи от ячейки в супермаркете, инструкция. Встречает таксист, каждый раз новый. Довозит до метро. Всё. Никаких телефонов, никого в глаза не видел.

И, дяденька, не буду больше никогда в жизни.

– Можно, когда меня арестуют, увидеться с Олей? Мне очень важно сказать ей, что я её не подставлял.

– Я тебе дам адвоката, лучшего в Москве. Попросишь, он организует. Скажешь, семье нужны были деньги, попробовал развозить пиццу, но это копейки. Скорей всего, тебя отправят в спецшколу для несовершеннолетних, хотя я всё сделаю, чтобы этого не случилось. Если бы дело вёл кто-то другой! С этим, боюсь, ничего не получится. Но буду бороться до последнего. А ты держись. Всё, я думаю, мы больше не увидимся. Иди.

Артём подумал, что сказать – пока? До свиданья? – но только кивнул и вышел.

Помедлил у своего подъезда. Предупредить родителей? Что он им скажет? Да его просто запрут! Нет, пусть узнают, когда он будет уже там. И быстро пошёл в полицию. Было недалеко, решимости у него хватило.

Дежурный спросил:

– Что тебе, мальчик?

– Я пришёл с повинной.

– Да? Что же ты натворил?

– Перевозил наркотики.

Дежурный изменился в лице:

– Подожди, подожди-ка. Сейчас я позвоню, кому надо.

– Денис Иванович, тут парень пришёл с повинной. Прислать его к вам?

– С сопровождением. Глаз не спускать! Ах, молодец! Рыцарь!

Его привезли. Ещё не было страшно, страшно станет потом.

– Ну, здравствуй, Горячая пицца!

– Артём Широков. Больше я ничего говорить не стану, пока вы не отпустите Олю.

– Как я могу её отпустить! Её взяли с наркотиками, большое количество, акт, свидетели.

– Вы же знаете, Оля человек случайный. Я должен был взять товар и привезти в Москву. Для вашего дела она человек совершенно бесполезный, а я могу пригодиться.

– Молодец, что пришёл, не струсил. Я должен согласовать этот вопрос с начальством. Посиди у меня в кабинете. Запирать я тебя не стану, сам пришёл, что теперь.

Минуты текли мучительно. То, что он уже не выйдет отсюда, было ясно. Только бы Олю отпустили, только бы Олю…

Денис вернулся с актом.

– Решили написать, произошла ошибка. Задержали не того человека.

– Олю отпускаете?

– Да.

– Отпустите сейчас.

– Ты здесь кто? Подозреваемый. Виновность твою определит суд. Но диктовать мне, что делать, не в твоей компетенции. Я позвоню её отчиму и вручу ему девочку. Но сначала составим новый акт.

Акт был составлен. Денис позвонил в изолятор временного содержания:

– Майор Куликов. Ольгу Токареву отпустить, за ней отец приедет.

– Есть.

И следующий звонок:

– Леонид Павлович, можете забрать свою девочку. Ошибочка вышла. Адрес вы знаете. Всего доброго.

– Спасибо, я знал… – Но Денис уже повесил трубку.

Дядя Лёня примчался через пять минут. Расписался. За что расписался, не важно, главное, мог взять Олю за руку и повести домой.

– Я всё понял, ты ему помогала. Пыталась помочь, но не получилось. Ты держалась молодцом, я горжусь тобой.

– Правда?

– Правда. Только мы с мамой чуть с ума не сошли.

– Простите меня, но Артём сказал, вопрос жизни и смерти.

– Я понимаю. Мама уже знает, что тебя отпустили. Плакала от счастья…

Денис сел за стол.

– Так. Допрашивать тебя без родителей я не имею права. Нарушать закон ты можешь сам по себе. А отвечать, видите ли, только в присутствии родителей. Дома есть кто-нибудь?

– Нет, все на работе.

– Кому будем звонить, отцу или матери?

– Маме… лучше не надо. Давайте отцу.

– Сейчас думаешь о матери. Раньше надо было думать, давай телефон отца. Как его зовут?

– Борис Александрович. Вот телефон.

– Борис Александрович, добрый день. Майор Куликов, Отдел по контролю за оборотом наркотиков. Можете подъехать прямо сейчас? Запишите адрес.

– Я знаю, где вы находитесь. А в чём дело?

– Ваш сын пришёл к нам, явка с повинной. Перевозка наркотиков.

– Это какая-то чудовищная ошибка. Быть не может! Он кого-то выгораживает, или его заставили. Он на себя наговаривает!

– Я могу допросить его только в вашем присутствии. Приезжайте и выясним всё при вас.

Артём взглянул на отца и опустил голову. На это он точно не подписывался.

– Присядьте, Борис Александрович. В вашем присутствии начинаем допрос вашего сына. Как тебя зовут?

– Артём…

– Отчество?

– Борисович.

– Фамилия?

– Широков. Адрес?

– Улица Космонавтов, дом семнадцать, квартира триста двадцать восемь.

– Учишься, работаешь?

– Учусь. Седьмой класс «Б», школа тысяча двадцать четыре.

– Кто родители?

– Мама врач в районной поликлинике. Папа – архитектор, руководитель мастерской. Этот район, между прочим, он проектировал. С нуля.

– Прекрасные у тебя родители, отличные у них профессии. В кого же ты такой уродился?

– Какой – такой? Оскорблять меня вы не имеете права. Родители у меня, действительно, прекрасные, но денег у них нет. Живём второй год, фактически, на стройке и выплачиваем проценты по ипотеке. До самой – не доходит пока.

И что я такого сделал ужасного? Убил кого-нибудь, ограбил, покалечил? Это вы такие законы придумали, которых нельзя не нарушать. Белая смерть, белая смерть! Её на Западе в аптеках продают!

Отец из-за толстых стёкол очков смотрел то на Артёма, то на Дениса. И такое отчаянье было в его глазах, что они старались не встречаться с ним взглядом.

Артём продолжал защищаться – перед отцом? Перед Денисом?

А Денис нетерпеливо постукивал карандашом по столу.

– Есть спрос, есть и предложение. Каждый сам решает, что ему нужно и сколько. И сам решает, жить ему, или умирать. Если по-вашему, надо все кустарники с ядовитыми ягодами вырубить, и грибы ядовитые уничтожить, и змей…

– Я уже слышал эту ахинею, правда, давно. Кто это тебе вбил в голову? С чужого голоса поёшь!

– Ничего подобного! У меня своя голова на плечах. Вы меня выследили, ваша взяла. Надо уметь проигрывать.

– Это я тоже слышал. Гнилая психология. Надо уметь побеждать, стремиться к победе, честной, не любой ценой! А благородные жулики, это сказка. Как только попадают сюда, чтобы свою шкуру спасти, продадут мать и отца, можешь мне поверить. Я больше двадцати лет на этой работе.

Ты обещал чистосердечное признание, давай, чистосердечное. Кто завербовал, кто руководил, давал поручения.

– Во-первых, я обещал только явку с повинной. Я и признал свою вину. И вы только что смеялись над благородными жуликами. Пообещайте ещё, что меня не посадят, если я сдам всех, кого знаю. А я и не знаю никого. Предложение – в почтовом ящике. И задания там же. Я сам хожу за почтой, родители с утра, в мыле, на работу. Им некогда заглядывать в почтовый ящик.

– А деньги?

– На карточку.

– А с карточки куда?

– В общую стопку. Туда мамина зарплата, папины подработки – зарплата идёт на ипотеку. Дедушка не кладёт деньги, он их тратит на материалы. Пока пенсия не кончается, прямо из дома на строительный рынок, потом к нам. А когда кончается, заезжает за деньгами.

Всё идёт на стройку. За два года сантехника и кухня. Сейчас мне комнату сооружают, стены выкладывают. Папа говорит, придёт опека, ну, в школе подерусь, или ещё что-нибудь. Ах, у ребёнка нет своей комнаты! Уроки делает в кухне на столе! В детдом его, в нормальные условия!

Знаем мы эти нормальные условия, в моей старой школе были ребята из детдома. Мама сказала, какой ужас! Сначала комнату мальчику, остальное подождёт!

– Ты меня не разжалобишь. Я вырос в коммуналке, двенадцать семей. Какие уроки на кухне! В туалет очередь. А ты, бедненький, без своей комнаты! Ты преступник. А преступник должен сидеть в тюрьме, даже малолетний. Есть, для малолетних. С тобой всё ясно. Хотя, что пришёл сам, чтобы Олю не посадили, молодец, уважаю. И родителей твоих уважаю. И жалко их, они всё для тебя, а ты преступник.

Спасибо, Борис Александрович. Артёма задерживаем Суд вынесет ему меру пресечения, но я не думаю, что его выпустят до суда. Перевоз наркотиков – тяжкое преступление.

Отец молча смотрел на Артёма, будто видел его впервые. Потом вышел, не попрощавшись ни с ним, ни с Денисом.

Денис нажал кнопку:

– Увести!

Позвонил в Следственный изолятор:

– Ковалёв говорит, из Отдела по контролю над оборотом наркотиков. Сейчас к вам мальчика привезут. Поместите в одиночку, пожалуйста, нечего ему делать с мужиками.

– Понятно, но нет пока свободных. Только карцер.

– Ну, пусть карцер, но не надолго, он ребёнок же!

– Сделаем, Денис Иванович, я понимаю.

Глава 9

Москва, 2011 г.

Коридор был длинный, с поворотами, и сопровождающий командовал:

– Направо… налево… лицом к стене. Заходи!

Открыл тяжёлую дверь, и Артём оказался в тесной камере без окна, с тусклой лампочкой под потолком. Дверь захлопнулась. И вся его бравада словно осталась за дверью. Ему хотелось кричать:

– Выпустите меня! Я на это не подписывался!

Сжал зубы. Сел на узкий топчан с одеялом неопределённого цвета, взялся за край обеими руками, крепко, так, что пальцы побелели. И расплакался.

Старался плакать тихо, будто кто-то мог услышать его сквозь железную дверь и стены. Потом лёг и уткнулся в подушку. И заснул, незаметно для себя.

Дверь лязгнула, он проснулся. Ему принесли еду – обед? Ужин? Завтрак? Он буквально выпал из времени! Стало очень страшно. Тот же всепоглощающий страх, как тогда, в поезде, после звонка дяди Олега.

Поел, не чувствуя вкуса. Неужели это всё с ним? Было же так хорошо, не страшно, весело. Увлекательная игра, за которую ещё и деньги платили!

Олег позвонил адвокату. Он давно не звонил ему, слишком всё было спокойно последние годы, слишком, как перед бурей. Узнают ли друг друга?

– Алексей, машина чёрная, справа от входа. Дверцу приоткрою. Найдёте?

– Конечно, Олег Сергеевич, какие проблемы!

Олег его узнал по вальяжной походке и безукоризненному костюму. Проседь появилась, но только придавала солидности. Лицо замкнутое, и дежурная улыбка на подходе.

Олег уже приготовился открыть дверцу, но застыл. За адвокатом бежала женщина. Немолодая, одета явно не из модных бутиков. И стрижка эконом-класса. Но что-то неуловимо знакомое в лице, в походке, в жесте, которым поправила волосы. И глаза, когда она была уже близко. Господи, да это же Люся! Быть не может!

Она нагнала адвоката почти у самой машины Олега:

– Извините, я мама Артёма.

– Подождите минут пять, у меня ещё одна встреча. И тоже по поводу Артёма. Посидите там, в скверике на углу. Я не долго!

– Хорошо, конечно. Я просто не знаю, что делать!

– Мы это обсудим. Простите.

Олег потрясённо смотрел ей вслед. Она шла, понурившись, низко опустив голову. Это было даже не отчаянье – безысходность, когда у человека в жизни всё кончено.

Люся, Господи! И Артём её сын, тот, что лежал тогда в коляске в красивом костюмчике. Ну и кульбиты выдаёт Судьба, нарочно не придумаешь.

Он оставил её, чтобы не омрачать жизнь своими проблемами. И что – Артём! Ну, не мог же он знать, даже вообразить не мог! Как теперь жить, как вытащить мальчишку из капкана, в который он попал с его, Олега, подачи, с его помощью!

Разговор с адвокатом был короче воробьиного носа. Тот назвал сумму, не маленькую, если не посадят. Чуть меньше, если всё же посадят, но не на максимальный срок. И ещё чуть меньше, если, несмотря на все его усилия, Артём получит максимальный срок, полагающийся по статье.

– О-кей. Я на вас надеюсь.

– Приложу все усилия.

Он гнал машину, не видя дороги, и только Ангел-хранитель с дядей Сомом, который, конечно же, приглядывал за ним Оттуда, уберегли от аварии.

Значит, это про Люсю Артём говорил – она никогда не знает, сколько денег в ящике. И звонит своим больным, сидя на раскладушке в нарисованной спальне, на цементном полу.

И её муж – тот самый студент архитектурного. И он, в своём нарисованном кабинете, на вертикальной доске с переносной лампой, корпит над очередным левым проектом, чтобы заказать кирпич или смесь для штукатурки.

Он бы ей… он бы выстроил загородный дом! Нанял прислугу! Купил частную клинику, если бы не захотела сидеть дома! Но это сейчас. А тогда его заперли в тюрьме.

Надо вытащить Артёма любой ценой. Если бы не Денис, его адвокат был мастер на нестандартные решения. Но с Денисом этот номер не пройдёт.

И выплатить эту чёртову ипотеку. Хоть это! Поручить адвокату, придумать фонд, зарегистрировать и выплатить через него.

И закрыть немедленно. Это он сделает после суда, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Как он мог отдать Люсю этому лузеру, неудачнику, который держит её на раскладушке в нарисованной спальне! Как он мог!

А Люся робко выспрашивала у адвоката, что грозит её мальчику. Есть какая-нибудь надежда? И можно ли увидеться с ним?

– Вы не представляете, он такой домашний, и вдруг тюрьма, ни за что ни про что! Я убеждена, его заставили. Или обманули. Он сам не мог, понимаете?