Месть Империи 4. Бремя Власти

– Я знала, что ты придешь за мной!

На долю мгновения улыбка тронула губы Иоанна и вновь пропала. Его взгляд застыл на лице Сцинариона.

– Я обещал не убивать тебя, Варсаний. – Глаза цезаря вспыхнули ледяным холодом и у Великого логофета сильно поубавилось уверенности в том, что тот сдержит слово.

Короткая пауза и слова Иоанна заставили Сцинариона запаниковать.

– У меня нет сомнении – ты, Варсаний, тот враг, которого нельзя оставлять в живых. Змея, которая рано или поздно ужалит, если ее не растоптать. Я все это знаю, и, возможно, в будущем пожалею о содеянном, но слово императора, есть слово императора…

Варсаний облегченно выдохнул, подумав: «Хорошо, что сейчас передо мной лишь племянник, а не его безвременно почивший дядя».

Уловив этот вздох облегчения, Иоанн сурово нахмурил брови.

– Не радуйся раньше времени, я не прощаю тебя. Ты сам встал на путь измены, и за это я приговариваю тебя к смертной казни… – Побелевшее как мел лицо логофета вызвало у цезаря злорадное удовлетворение. – Но не сегодня. У тебя есть время до рассвета. Беги! Как только взойдет солнце, приговор вступит в силу, и ты окажешься вне закона. С восходом каждый подданный империи будет обязан убить тебя в любом месте и в любое время. Беги, Варсаний, я держу свое слово и даю тебе шанс спастись.

Еще раз поблагодарив Огнерожденного, Сцинарион смиренно опустил глаза и покорно произнес:

– Милость твоя безгранична, мой господин.

Не отвечая, Иоанн повернулся к Понцию.

– Все, уходим! В лагерь возвращаться не будем, нет времени. Думаю, первый легион уже на позиции, так что выдвигаемся прямо туда.

Отчеканив «слушаюсь, мой император», центурион бросил взгляд на бывших охранников логофета.

– А с этими что делать?

Глянув на сбившихся в кучу людей, Иоанн произнес почти равнодушно.

– Поставишь в первую линию штурмующих. Тех, кто взойдет на стену, прощу.

Глава 4

Вал шириною в четыре стоящих в ряд воина начинался от самого берега реки и, поднимаясь под острым углом, устремлялся к зубцам городских укреплений. Последние десять шагов у самой стены не были закончены, и там вал был достроен лишь наполовину в высоту. Это не было случайностью или глупостью. Начать штурм, когда работы еще не завершены до конца, было частью плана. Подспудно горожане ждали атаки только после полного окончания насыпи, и неожиданное начало порождало вопросы и непонимание, а вместе с ночной тревогой сеяло нервозность и страх. Наврус считал, что в таком деле мелочей не бывает. «Пусть горцы потомятся всю ночь на стенах в ожидании и напряжении, – убеждал он Иоанна, – чем напуганней и утомленней они будут к утру, тем быстрее сломаются под нашим натиском. А то, что придется ставить лестницы, так четыре локтя не двадцать – заберутся ребятки».

У самого основания насыпи выстроилась первая когорта первого железного легиона. Понций, стоя на левом фланге, как и положено центуриону, мрачно смотрел на исчезающий в темноте вал. Его бойцам предстояло пробежать по гребню, спуститься вниз на недоделанный участок и оттуда взобраться на стены. Все это надо сделать под плотным обстрелом, максимально быстро и желательно с первой попытки. Потому что как подсказывал ветерану его жизненный опыт, каждая последующая будет даваться все труднее и труднее.

Он прошел вдоль строя, придирчиво осмотрев каждого легионера, и несмотря на то, что все они уже набегались этой ночью, делать поблажек центурион никому не собирался. Вспомнив в нелестных словах родственников всех провинившихся легионеров и пообещав им нелегкую жизнь, Понций так завел свою когорту, что всем остро захотелось поскорее в бой, лишь бы избавиться от грозного рыка своего командира. Особенно досталось авангардной группе с короткими штурмовыми лестницами, этих центурион раздраконил так, что они готовы были сорваться с места даже без приказа.

Здесь же недалеко сосредоточился и весь штаб армии. Наврус со своими трибунами и секретарями отдельно. Василий с сестрой и его командующий Гай Норий Максимилиан отдельно. Каждый руководил своими частями, или во всяком случае так им казалось. На деле же центурионы вывели свои соединения на позиции и доложили своим легатам. Те в свою очередь отправили дукенариев в ставку, и теперь все ждали общего сигнала к штурму.

Наврус бросил взгляд на сереющее над горами небо. Он никаких иллюзий не питал и прекрасно представлял – как только прозвучит приказ о начале атаки, от него мало что будет зависеть. События потекут по известному только Огнерожденному сценарию, и все те замыслы, что выглядят сейчас так стройно и убедительно, посыпятся в мусорную корзину. Все будет зависеть от стечения обстоятельств и того, что в народе называют везением. Поэтому, попросив в очередной раз у небес удачи, Фесалиец посмотрел на Гая Нория.

– Думаю, пора.

Легат переглянулся с Василием и, получив от того подтверждающий кивок, согласился.

– Начинаем.

Тут же надрывно завыли трубы, и от ставки к легионам побежали вестовые. Несколько мгновений общей суеты и, наконец, загрохотав железом, авангардные когорты двинулись на штурм.

***

Всю ночь с того самого момента, как в лагере противника прозвучал сигнал к построению, командующий гарнизоном Ура иларх Ван Сид простоял на главной башне города. С тревогой смотря на движущиеся колонны, на яркие точки пылающих факелов, он не переставал терзать себя вопросами. «Какого черта? Почему сегодня? Почему ночью? Вал еще не достроен, что они затеяли?»

Несмотря на то, что набат уже давно поднял весь город, и стены ощетинились копьями защитников, ему было неспокойно. Грызло воспоминание о прошлом штурме, о том, что только чудо помогло им тогда. «А сейчас? – Спрашивал иларх самого себя. – Что они задумали на этот раз? Повезет ли нам сегодня так же, как и тогда, или мы уже исчерпали запас удачи?»

Не один Ван Сид нервно ходил на башне, в эту ночь вообще не было ни одного человека в городе способного спать спокойно. Предчувствие беды нависло над Уром, как черные крылья огромной птицы.

Сколько бы горожане ни ждали, сколько бы ни готовились, но в тот момент, когда заревели вражеские трубы, каждый защитник на стенах непроизвольно вздрогнул и над городом надрывно прогремело.

– Началось! Имперцы пошли на штурм!

Ван Сид резко обернулся на нервный вопль и взглядом заставил умолкнуть орущего горожанина. В наступившей тишине он как можно спокойней скомандовал.

– Зря не высовываться и под стрелы не подставляться! Лучникам бить только наверняка!

Выглянув из-за зубца, он увидел растянувшиеся цепи стрелков, за ними штурмовые колонны с лестницами и еще дальше плотные когорты второй линии.

– Кажется, взялись серьезно. – Процедил Ван Сид еле слышно, но стоящий за его спиной глава городского совета все же услышал и напрягся.

– Думаешь, не устоим? – Сол Абани впился взглядом в командующего, и тот, глянув на белое от страха жирное лицо, пожал плечами.

– На все воля Огнерожденного.

Словно подтверждая его слова, зацокали по каменной кладке наконечники стрел, и первая жертва этой стрельбы, заорав, схватилась за торчащее из груди оперение вражеской стрелы. Глядя на то, как оттаскивают от бойницы раненого, Ван Сид сморщился, словно отхватил пол лимона, и сплюнул.

– Понеслось!

Он знал, это всего лишь начало. Сейчас имперцы охватят весь периметр, чтобы растянуть силы защитников, а потом нанесут свой главный удар. Где? Это совсем не тайна. Два моста на восточной стене и насыпанный вал на северной. Там будет жарче всего и там надо держать резервы до последнего.

В это время легионы перешли ров в засыпанных раньше местах и, растягиваясь вдоль стен, пошли на приступ. Пошли, как и ожидал иларх, без особого энтузиазма, больше демонстрируя действие, чем реально собираясь отчаянно штурмовать каменную твердыню.

Перейдя быстрым шагом на другую сторону башни, Ван Сид посмотрел вниз. На эту стену выходил насыпанный императорской армией вал, поэтому здесь на парапете стены было тесно. Кроме прижавшихся к бойницам лучников, в широком проходе стоял еще отборный отряд тяжелой пехоты, предназначенный для отражения возможного прорыва. Взгляд иларха прошелся по напряженным лицам воинов и скользнул вниз на улицы города. Там, под самой стеной, стоял собранный им резерв. Эти люди не видели, что происходит с другой стороны и, нервно прислушиваясь к доносящимся звукам, томились от ожидания и любопытства. Увидев иларха на башне, воины, задрав головы, вперились вверх вопросительными взглядами, и Ван Сид, желая их подбодрить, проорал:

– Приготовились! Сейчас попрут!

И точно, вновь завыла труба, и в предрассветной дымке иларх увидел, как бросилась вверх по насыпи первая линия врага. По одному этому рывку уже была видна разница и не возникло ни малейших сомнений, вот эти ребята настроены по-настоящему.

Закрывшись щитами, передовая манипула легионеров, добежав до недостроенного участка, вдруг разошлась и пропустила вперед прикрываемую до этого штурмовую группу. Восемь бойцов стремительно прыгая по камням, спустились вниз и, добежав до стены, приставили лестницы. Защитники попытались их оттолкнуть, но те заканчивались на пол локтя ниже края стены и, чтобы достать до них нужно было высунуться по пояс. Первые же, кто рискнул это сделать, получили не по одной стреле и с воплями укрылись обратно за зубцами.

Все происходило так стремительно, что обескураживало. Края лестниц еще не коснулись каменной кладки как по ним уже пошли первые легионеры. Широкие ступени позволяли идти не глядя и не держась руками, так что четыре имперских бойца появились на гребне стены практически одновременно. Закрывшись щитами, они действовали так, словно не штурмовали город, а атаковали противника в обычных полевых условиях.

Из первой четверки трое сорвались вниз, но один все же спрыгнул на парапет, и тут же над зубцами выросла следующая четверка.

Ван Сид, сжав кулаки, смотрел как на завоеванном плацдарме растет количество легионеров. Один, два, четыре… Его бойцы отчаянно наседали на имперцев, пытаясь сбросить тех со стены, но ничего не получалось. Группа легионеров только росла, набирая силы для контратаки. Там нужна была помощь, и он решился.

– Поднимайте резерв. – Бросил иларх своему помощнику, но в этот момент хлопнула входная дверь, и на верхнюю площадку башни вылетел запыхавшийся гонец. Косясь на членов городского совета, он подскочил к Ван Сиду и яростно зашептал тому на ухо.

– На южной стене прорыв! Сарды в панике бегут в центр города.

Ничего не понимающий иларх метнул бешеный взгляд в сторону командира сардийской конницы.

– В чем дело, Сад Девлет? Где твои люди?

Не сразу включившийся сардиец возмущенно фыркнул.

– Что за претензии, мои всадники на месте. – На всякий случай, он подошел к краю башни и глянул вниз на привратную площадь. – Ну вот, как я и говорил.

Ван Сид недоверчиво подошел к краю и посмотрел тоже. Там внизу сардийские гвардейцы в полном составе нетерпеливо ждали приказа. Командующий обороной города устало прикрыл глаза – «Кто же тогда сейчас там, на улицах города?»

***

Велий посмотрел вверх на пропадающий в темноте скальный обрыв и подумал: «У тех, кто считает эту скалу неприступной, есть серьезные основания так думать».

На первый взгляд, забраться наверх по этой отвесной крутизне могло прийти в голову только безумцу, и Лука сам бы так сказал, если бы не одно но. Этим «но» были два брата из третьей когорты первого легиона. Сама идея пришла ему в голову неделю назад, когда он в сопровождении небольшого отряда отправился в горы для проверки и смены засадных постов. Где-то посредине пути, во время привала, когда легионеры толпились у ручья, а он сам, задрав голову, рассматривал нависающие скалы, Лука увидел на вершине яблоню. Обвешанное ярко-красными плодами, это дерево красовалось в царстве абсолютного камня, как имперская принцесса посреди варваров. Зрелище было настолько чудное, что он повернулся к центуриону.

– Смотри как, Евсаний, диво какое.

Тот повернул голову и прорычал.

– Запорю мерзавца!

Удивленный Лука понял в чем дело, только вновь взглянув на дерево. Яблоня стояла на вершине абсолютно отвесной скалы, и как бы не была притягательна на вид, рисковать жизнью ради яблок решился бы только полный отморозок. Как ни странно, такой нашелся. Молодой парень в форме легионера лез по совершенно гладкой каменной стене с легкостью ящерицы. Остальные его товарищи, оторвавшись от водопоя, начали подбадривать того громкими криками.

Прищурившись на солнце, Велий проследил, как парень вскарабкался на вершину, набил полную пазуху яблок и так же ловко спустился обратно. Центурион хотел было выписать хулигану плетей, но Велий не позволил. Ему понравилось, что боец не пожадничал, а, оставив себе только одно яблоко, остальные раздал товарищам. Остановив Евсания, он лишь спросил – кто это?

Центурион только рукой махнул.

– Да, это братья Поламидис из северной Фесалии. Выросли в рыбацкой деревушке у самого моря, с самого детства приучены за птичьими яйцами по скалам лазить. – Лицо Евсания изобразило подобие улыбки. – Я сам видел. Заберутся на верхотуру, наберут яиц и спускают на веревке в корзине. Птицы орут…

Остановившись на фразе «спускают веревку», дальше Велий уже не слушал. В его голове в тот момент уже рождался план взятия южной стены Ура.

Усмехнувшись своим воспоминаниям, Лука перевел взгляд на братьев Поламидис.

– Ну что, готовы?

Юр и Фран Поламидис расплылись в широкой улыбке.

– Готовы, господин легат. – Они почти одновременно похлопали по поясу, обвязанному тонкой веревкой.

Лука одобряюще кивнул. Тонкая веревка – это проводник, его будут травить снизу, пока ребята лезут на стену, а если все пройдет хорошо, то потом к нему привяжут толстый канат, и братья вытащат его наверх. По этому канату и полезет весь остальной отряд. «Такой план, – подумал Велий, – а как получится на деле, знает лишь Огнерожденный Митра».

Караул на стене делал обход каждые четверть часа, поэтому выждав когда над зубцами стены промелькнули шлемы стражников, Лука махнул рукой – пора. Но прежде чем парни скользнули к скале, он успел шепнуть обоим:

– Стратилат армии обещал каждому из вас по пять золотых динаров, если справитесь.

В глазах молодых ребят вспыхнул радостный огонек, и Велий подумал, что если эти двое и не доживут до завтрашнего утра, то хотя бы этой ночью почувствуют себя богачами.

Братья пропали в темноте, и только разматывающиеся кольца веревки говорили, что пока с ними все в порядке. Вот проводник перестал скользить вверх и замер. Держащий его легионер замер за ним вслед, и несколько мгновений прошли в тревожном ожидании. Затем веревка дернулась три раза, что означало «мы на месте, начинайте». Лука быстро привязал канат и дернул один раз в ответ – тащите. Конец каната с проводником ушел в темноту, и направляющий его боец, дождавшись трех сигнальных рывков, взглянул на Велия – готово. Не теряя времени, Лука попробовал канат на прочность и, убедившись в надежности конструкции, пополз вверх первым.

Подтягиваясь на руках и цепляясь ногами, он поднимался фут за футом думая, что пока все идет на удивление хорошо. Бесшумно перевалившись через зубцы, Лука попытался унять грохочущие в груди удары, они мешали слушать. В предутренней тишине стук собственного сердца заглушал все, но отдышавшись, он уловил тот звук, что и ожидал услышать. Оставив братьев поднимать остальных, Лука скользнул вдоль бойниц в ту сторону откуда вот-вот должен был появиться караул. Бесшумно двигаясь навстречу, он уже отчетливо слышал топот сапог – в отличие от него стража не таилась. Двое – разделил он шаги и, остановившись, прижался к стене.

Вымазанное сажей лицо, серые в цвет камня туника и штаны. Даже в предрассветной прозрачности часовые заметили Велия только когда до него оставалось не более двух шагов. Эта беспечность дорого им обошлась. Лука стремительно шагнул вперед, и первый стражник смог только испуганно открыть рот, как выверенный удар пробил ему грудную клетку. Второй успел рвануть саблю из ножен, но безжизненное тело товарища повалилось прямо на него, не давая размахнуться. Он сделал шаг в сторону и тут же вскрикнул, напоровшись на выставленный нож. Хватающий воздух рот попытался крикнуть, но зажавшая его жесткая ладонь не позволила издать ни звука.

Аккуратно уложив на плиты мертвые тела, Лука вернулся к своим, там дело тоже двигалось споро. Первый десяток был уже наверху.

– Переодеваемся. – Приказал Велий, не став ждать пока поднимутся все. Развязав мешок с одеждой, он вытащил сардийскую безрукавку и натянул на себя, прямо поверх туники. Остальные тут же последовали его примеру.

Последние еще поднимались, а Лука уже ступил на мостовую города. Разбросав жестами своих бойцов по ближайшим улицам, он стал ждать информации и подхода всей группы.

В этой части города было тихо и абсолютно безлюдно. Весь город был там, откуда шел запах гари и усиленный эхом звон стали. Велий прислушался, но разобрать по звуку, что там происходит было невозможно. Он усмехнулся – что ж, остается надеяться только на дьявольскую удачливость Навруса.

Лука вспомнил Фесалийца, потому что буквально перед самым штурмом тот изменил план. Теперь, диверсионный отряд должен был продвигаться не к главным воротам, а к северным. На удивленную ремарку Велия – туда же раза в полтора дольше, Наврус глубокомысленно ответил – короче, не значит быстрее. У главных ворот, возможно, будет слишком много народу. Тогда, Лука с раздражением подумал, что это очередная блажь Фесалийца, но за ночь у него было время подумать и согласиться. Площадь у главных ворот, слишком удобна для накопления резерва и скорее всего там действительно сейчас не протолкнуться.

Группа собралась в полном составе почти одновременно с возвращением разведки. Ближайшие улицы были пусты, кордонов и патрулей никто не встретил. Выслушав доклады, Велий огляделся. Солнце еще не появилось, но ночь уже отступила. Дольше ждать было опасно, и он указал направление.

– Идем к северным воротам. Держаться вплотную, не растягиваться и не звука. Если что, говорю только я! Всем остальным рта не открывать!

Глава 5

Солнце еще не показалось над вершинами гор, но утренний свет уже разлился над долиной Ура. Теперь глобальность катастрофы, нависшей над городом, предстала во всем своем ужасе. Тысячи и тысячи собранных вокруг Ура людей накатывались волна за волной на каменные стены, усыпая подступы своими трупами.

Наблюдая за развалившимся в кресле стратилатом, Иоанн заметил, как тому не удается скрыть растущую нервозность. Маленькие пухлые пальчики, не переставая, стучали по столешнице, а нога, облаченная в расшитую туфлю, раскачивалась как маятник.

Сделав пару шагов, цезарь склонился к уху стратилата.

– Нервничаешь?

Тот поднял взгляд и растянул губы в улыбке.

– Нет, что вы, мой император. Все идет по плану. – Вопреки сказанному, Наврус поднялся и повернувшись так, чтобы со стороны Василия и Зои была видна только его спина, прошептал:

– Велий уже должен подходить к северным воротам, и меня сильно заботит тот факт, что город там штурмует четвертый варварский легион. Не доверяю я, знаете ли, этим гавелинам. Вы посмотрите, что они там творят. Ползают как беременные тараканы! Я прямо извелся, думая кого бы туда послать, чтобы пришпорить варваров.

Слушая Фесалийца, Иоанн хранил на лице полную безмятежность, не давая смотрящей на него Зое ни малейшей возможности удовлетворить свое любопытство. В тот момент, когда Наврус замолчал и выжидательно уставился на него, Иоанн вдруг осознал, насколько этот толстый, внешне простоватый человек хитер. Покачав головой, он мысленно поаплодировал стратилату: «Браво! Значит, все эти нервные телодвижения всего лишь средство, чтобы привлечь мое внимание! Просто подойти к императору и отправить его к северным воротам проблематично, а вот ежели он сам захочет проконтролировать, то кто же ему сможет помешать».

Не меняя выражения лица, Иоанн прошептал в ответ.

– Хорошо, убедили, я сам схожу.

– Ну что вы, как можно! Вы меня не так поняли. – Наврус аж вспыхнул, но тут отыграл назад как ни в чем ни бывало. – Впрочем, наверное, вы правы. Присутствие императора подстегнет этих обезьян лучше всяких приказов. Знаете, я даже пошлю с вами третью когорту Евсания из резерва.

Молча кивнув, Иоанн взглянул на довольное лицо Навруса и подумал: «Наверное неплохо, если он по-прежнему будет думать, что такие штучки со мной проходят».

Некоторое время они еще постояли рядом, а затем Иоанн со скучающим видом вернулся к своему креслу, и еще через пару минут, приказав охране оставаться на месте, покинул ставку и двинулся вдоль реки к резервным когортам.

Его уход не остался незамеченным, и Зоя, как бы невзначай, бросила многозначительный взгляд на Ликоса. Преторианский гвардеец лишь молча кивнул, мол все вижу, все контролирую и все помню. Не волнуйся.

***

Если бы центурион Евсаний за свою долгую беспорочную службу не потерял способность хоть чему-нибудь удивляться, то наверняка сделал бы это, увидев подходящего императора. Без охраны, без сопровождения, в простом солдатском панцире, и в шлеме армейского трибуна. Мысленно пожав плечами – не мое это дело, Евсаний гулко ударил себя в грудь и вытянул сжатую в кулак руку.

– Центурион третьей когорты, первого легиона…

– Вольно! – Оборвал его Иоанн и коротко скомандовал. – Следуйте за мной, центурион!

Развернувшись, он зашагал в сторону северных ворот, слыша, как выстраиваясь в колонну двинулась за ним вся когорта.

«По-моему, получилось неплохо, – Иоанн остался доволен собой, – теперь, главное не облажаться с варварами. Если я правильно все понял, Наврус не доверяет гавелинам. Он считает, что те по каким-то причинам могут не пойти в открывшиеся ворота. По тайному наущению Зои, например, или из страха попасть в засаду, неважно. Моя задача возглавить прорыв и не дать гавелинам возможности отвертеться. Если это так, то тут он прав, кроме меня довериться ему некому. Добрый дядюшка Наврус не поскупился даже на резервную когорту. – Иронично прокручивая недавний диалог, Иоанн вдруг почувствовал злое раздражение. – Вот только почему надо всегда так сложно?! Что, нельзя было объяснить все заранее и по-человечески?! Иногда, Наврус меня просто бесит! Ему постоянно надо все запутать и выкрутить через задницу».

Чувствуя за своим правым плечом тяжелую поступь центуриона, Иоанн вдруг ощутил слева присутствие еще одного человека. Оторвавшись от своих мыслей, он оглянулся и удивленно воскликнул:

– Ты что здесь делаешь?!

Рядом с ним шла Зара. Все в той же серой далматике стремянного, но с тяжелым поясом на талии и торчащей из ножен рукоятью пехотного меча. Она ничего не ответив, лишь молча зыркнула в ответ – не говори глупостей!

Иоанн не знал как реагировать, он оставил девушку в лагере под охраной, и ее изможденный вид тогда говорил, что она точно проспит до утра. Сейчас же она бодро шагала за ним, и если бы не синяк в пол-лица, то можно было бы и не вспомнить в каких условиях она провела последние несколько дней. Он хотел уже было остановиться и отправить ее обратно, но Зара, словно почувствовав это, одарила его таким взглядом, что он передумал. «А, ладно! – Решил уступить Иоанн. – Пусть идет, не скандалить же с ней на виду у всех».

Многочисленные ворота Ура знаменовали собой всходы и закаты целых эпох в истории города. Сегодня, на пике расцвета Туринской империи, главными считались западные ворота, выходящие на фесалийский тракт, а до этого, когда столетиями здесь правили Сарды основную дорогу открывали дубовые створки восточных ворот. Ну, а еще раньше «правили бал» северные. В ту пору богатый и могучий Ур был непререкаемым авторитетом в торговле с северными варварами. Тогда эти ворота, прикрытые двумя квадратными башнями, символизировали мощь растущего города, а сейчас, спустя пол тысячелетия, когда былая слава уже угасла, поистрепался и некогда парадный вход. Исчезли яркие краски, позолота, облупились носы монументов, но одно осталось неизменным – отсюда начинался торговый путь к полуденным странам.

На взгляд цезаря, подошедшего к позициям четвертого легиона, их легату Ганима Персулу следовало бы подтянуть дисциплину во вверенном ему подразделении. Вялотекущие действия его подчиненных действительно мало походили на настоящий штурм. Перешедшие ров гавелинские когорты не проявляли ни малейшего рвения взобраться на стены. Закрывшись щитами, они демонстрационно-бестолково топтались под стенами, предоставляя торкам соревноваться с горожанами в меткости стрельбы из лука.

– Почему не атакуете, легат? – Голос Иоанна заставил вздрогнуть сидящего в кресле Ганима.

– Что?! – Пожилой сухопарый человечек подслеповато прищурясь уставился на цезаря.

«Если он сейчас спросит – кто вы, – саркастически хмыкнул Иоанн, – придется его арестовать за непочтение к императорскому достоинству».