Дорога лжи: вода и ветер

Вячеслав Константинович водил меня, все показывал – что, где и как. Я с замиранием сердца слушала его, волновалась, хотела показать себя как работница с лучшей стороны. Вокруг все шумело: два котла, которые находились сейчас в работе, о которых я пока ничего не знала. Было так шумно, что приходилось кричать, чтобы услышать хотя бы звук собственного голоса. Я плохо слышала Вячеслава Константиновича, в то время как он слышал меня отлично (привыкший к гулу). Нам приходилось все время подходить близко друг к другу, почти впритык, чтобы расслышать речь. Мне потребовалось потом несколько месяцев, чтобы привыкнуть к этому шуму, и позже я стала свободно понимать речь других даже на расстоянии нескольких метров. Вячеслав Константинович понимал, что я не слышу, и все время почти кричал мне в ухо. Обычно я не любила подпускать к себе людей на близкое расстояние, но тут была вынуждена и смущена, и удивлена тем, что это не было неприятно. Скорей наоборот, но об этом позже.

Уже тогда, проходя с ним по объекту, на котором мне предстояло трудиться, я не могла оторвать взгляда от его глаз. У него голубые лучистые глаза. Что это со мной? В который раз за сегодня задаю себе этот вопрос. Для меня голубые глаза – это вообще загадка природы. У меня самой они зелено-карие, с темно-серым ободком, чарующие. А у него – голубые. Он отличается от меня, и уже одно это притягивает. На фоне его смуглой кожи они казались необыкновенно ясными. Пока я разглядывала его глаза, он, ничего не подозревающий, взволнованно, но по-мужски уверенно продолжал:

– Если хочешь, мы завтра с тобой весь завод посмотрим. Если хочешь, конечно.

– Конечно, хочу! Мне было бы очень интересно! – я тут же ответила, не задумываясь. Его глаза блестели, он, казалось, был рад, что я согласилась, а вслух сказал:

– А то ведь многие тут даже не знают завод, не интересуются, что есть в других цехах, как там люди работают. Потом будет время, я покажу тебе, как в других цехах девчата справляются.

И все-таки мне было непонятно, зачем начальнику это нужно – показывать мне завод. На следующий день, казалось, он забыл о своих словах. Время близилось к обеду, я не хотела себе признаваться, что на самом деле хочу не столько посмотреть завод, сколько провести время с этим мужчиной, которого я никак не хотела воспринимать как своего начальника. С самого начала наши отношения складывались как дружеские. И со временем мы все больше понимали, что наша разница в социальных статусах только подогревает наши отношения. И это было именно так.

Он подошел ко мне с вопросами по работе, интересовался, как мне работается на новом месте. Мы немного поговорили, но он, казалось, забыл о своем предложении показать завод.

– Вы мне покажете завод? Вы мне вчера говорили, – напомнила я с робостью в голосе, не желая отнимать его личное время. К моему облегчению, его глаза радостно заблестели.

– А, да, конечно! Конечно, посмотрим! Приятно, что хоть кто-то интересуется заводом, хочет узнать для себя что-то новое. А тебе, правда, интересно?

Мне очень хотелось сказать, что с таким мужчиной мне все на свете интересно, но удержалась, хотя согласно закивала ему в ответ, и мои глаза за меня сказали много, даже больше, чем надо.

– Ну, тогда, мы сейчас прокатимся по всем цехам. Устроим экскурсию.

Вячеслав Константинович отлучился куда-то по своим делам, но не прошло и получаса, как он посадил меня в свою машину (на переднее сиденье) и мы поехали. Он рассказывал мне обо всем, что мы видели по пути. Я пыталась вникнуть в суть его слов, но мысли буквально разбегались в моей голове, меня захлестывало странное, незнакомое до встречи с ним, чувство.

Больше всего я запомнила огромный лесопильный цех. Здесь было две линии, по которым совершался распил досок – это было настоящее завораживающее зрелище. Где я еще такое увижу? Казалось, эта огромная длиннющая машина, продвигающая доски, имеет свой мозг и живет сама по себе по своим законам. А грохот, стоящий вокруг, только усиливал впечатление от зрелища. Вячеслав Константинович заметил мое восхищение от увиденного, и спросил как-то так просто:

– Нравится?

Я ответила так же просто – да, нравится. У меня голова шла кругом. Я даже толком не могла понять, что меня больше будоражит – увиденное зрелище или он сам. Скорее, второе. Он так близко! Вокруг грохот машины, я чуть ли не телепатически улавливаю суть его рассказа, мы идем дальше. Он оглядывается на меня, как будто боится потерять, я иду следом за ним по узкому тротуару, подбадривая его улыбкой. Я чувствую, что это что-то большее, чем обычная симпатия, и если он случайно дотронется до меня, то у меня голова закружится! Нет, она уже кружится! Голова идет кругом! Это был второй день знакомства, и я четко помню, что именно тогда, когда он показывал мне цеха, я уже тогда была безумно влюблена в него. Как он признался мне позже, он тоже, уже тогда испытывал ко мне сильные чувства. И это стало нашим счастьем, нашим безмолвным соглашением – быть вместе всегда. Но вот, что странно – мой ум не хотел верить, что я влюблена, и искал всякие причины не соглашаться с сердцем. В последующие дни я проходила путь отрицания любви в себе. Это отрицание переживалось мной в душе. Если сказать проще – я не осознавала до конца, что влюблена. Мой ум говорил – не может быть, а сердце отвечало – что это со мной? И сладко замирало, в предвкушении новой встречи.

Глава 2. Осознание любви.

После работы я часто виделась со своей близкой подругой Феодосией, которая была еще и моей соседкой по общежитию, в котором мы с ней и познакомились. Несмотря на красивое имя, Феодосия просила звать ее просто Дусей, и, кстати, такое уменьшение ее совсем не портило, а наоборот, делало очень милой. В заботливом взгляде Дуси, я снова увидела немой вопрос. В следующие несколько дней меня встречал тот же самый невысказанный вопрос. Видимо, она не выдержала и в один из дней спросила:

– Ты какая-то другая? Или мне кажется? Ты как будто изменилась.

Я не стала скрывать и поделилась радостью:

– Дусечка, я в эйфории! Я до сих пор не могу нарадоваться, что меня перевели! И начальник у меня такой хороший!

Со стороны ей было видно, что я выгляжу чересчур счастливой, и она с сомнением добавила:

– Да? Только из-за этого?

Понятно, что Феодосия сомневается, что я радуюсь только из-за удачного перевода на новую работу. Было что-то еще. Но, честно! Я тогда еще не осознавала до конца, что влюбилась и искренне верила, что испытываю эйфорию от перевода, от победы над своими противниками с прошлой работы (о них я позже расскажу). Тем более, у меня был мой парень Арсений. Я думала, что люблю его. Почему я думала, что люблю его? Да просто я привыкла, что за последние пять лет я любила только его и не могла себе представить, что способна полюбить другого. К тому же, я не видела его полгода, он был за границей, стажировался по своей специальности. Где он только не был за все время, что мы были и не были вместе, даже в армию успел сходить, а вот чувства мои к нему не проходили даже на расстоянии. Одно плохо – он всегда думал больше о себе, чем обо мне. С ним я не чувствовала защиты. И очень сопротивлялась, прежде чем согласиться жить с ним. Хорошо, что я успела только согласиться, а переезда еще не было. Мы планировали съехаться, как только он вернется в наш город. По иронии судьбы я познакомилась с Вячеславом Константиновичем на следующий день после того, как мы с Арсением решили все-таки жить вместе (решили при разговоре по телефону). Напомню – это очень важно для меня – совсем недавно я приняла собственное решение о том, чтоб больше не жить ни с кем гражданским браком (гражданский брак – не узаконенный брак). Вместо того, чтобы отстоять свои убеждения, я безвольно согласилась с Арсением жить вместе. В глубине души я надеялась, что он сделает мне предложение, и мы создадим настоящую семью, ведь именно узаконенные отношения считались юридически настоящим гражданским браком, хотя словосочетание «гражданский брак» все уже привыкли относить именно к свободным незащищенным неузаконенным сожительствам. Вот так вот я опять попалась в ловушку под названием «гражданский брак», забыв о своих новых принципах, в надежде, что Арсений сделает все-таки предложение. Я еще не знала, что как будто что-то свыше отведет от меня это сожительство, сохранив для меня мои принципы. Это еще впереди, а пока…

А пока в мои первые рабочие дни Вячеслав Константинович буквально на каждом шагу «консультировал» меня. Я ловила себя на мысли, что каждый день оглядываюсь по сторонам, в поисках начальника, в предвкушении новых объяснений по работе. Меня каждый раз охватывало приятное волнение, когда я снова его встречала. Каждый раз, когда я его видела, он уверенно шел в мою сторону как будто отвечая на мой взгляд. Иногда он, смущая меня, неожиданно «вырастал из-под земли». Каждый раз, сначала он что-то показывал мне по работе (что, где и как мне помыть), а потом мы обычно разговаривали. Я не знаю, осознавали мы это или нет, но между нами постепенно устанавливалась невидимая глазом связь двух душ.

Именно из-за того, что он подходил просто поговорить со мной, искал при любой возможности общение, я поняла, что нравлюсь ему. Но я не представляла, насколько сильно нравлюсь! Само по себе общение с ним было для меня в новинку. Кто я? Просто техничка, уборщица, а он – большой начальник, важная персона. Что ему может быть интересно со мной? Часто задавала себе этот вопрос, потому что чувствовала, ему – интересно. А я с одинаковым удовольствием слушала его смешные рассказы о его работе в Норвегии, о белых медведях, которых нельзя было кормить с рук и о королеве, поцеловавшей его за хорошую работу (до сих пор не уверена, что это правда). Он рассказывал с таким юмором, что я даже готова была простить ему выдумку, мы часто смеялись.

Конечно, я осознавала, что всегда была магнитом для совершенно разных мужчин, конфеткой, красавицей. В меня влюблялись. В общем, я чувствовала себя вполне уверенно, и пустила свои чары на Вячеслава Константиновича в полную мощь, но делала я это не осознанно. Я была предельно искренней с ним и по-настоящему заинтересована его обществом.

Однажды я не выдержала и призналась ему:

– Первый раз у меня такой интересный собеседник! Вы так все интересно рассказываете! Обычно я не выдерживаю и пятнадцати минут общения с людьми. Все люди говорят всегда примерно одно и то же, и это очень скучно и быстро надоедает. Выдерживаю обычно не более пятнадцати минут! – я повторила еще раз с улыбкой, желая подчеркнуть его исключительность.

– А я что? – он спросил как-то осторожно, с тайной надеждой в голосе на откровенность, но никак не на лесть подчиненной начальнику.

– А с Вами все по-другому. Вас слушать очень интересно. Вы рассказываете такое, о чем я сама никогда не знала. Я первый раз встретила человека, которого всегда интересно слушать, я как будто жизнь узнаю с другой стороны.

Конечно, я понимала, что передо мной человек, чья жизнь была очень насыщенной, и все то, что я открывала для себя, было его личным неповторимым опытом, с которым он делился со мной. Конечно, я замечала, что он вообще любитель поговорить и не только со мной, и предпочитала просто наблюдать за ним со стороны, не надеясь на какие-то либо отношения. Я и представить себе не могла, что у нас с ним что-то получится. Просто наблюдала за ним. Наблюдала и пыталась понять – что это за человек. Мне было интересно.

В один из первых рабочих дней, когда я тщательно подметала бетонный пол, не замечая никого вокруг, я вдруг снова почувствовала где-то поблизости его запах. Это был запах кофе – у него была привычка ходить с чашкой кофе. Еще к запаху кофе добавлялся запах сигарет – он постоянно курил, практически все время. Я чувствую его запах, значит, он где-то поблизости. И точно, увидев меня, он направился в мою сторону. На этот раз к дурманящему запаху кофе и сигарет добавился запах его парфюма. Он подошел ко мне так близко, что я готова была поклясться, что кроме запаха кофе, парфюма и сигарет был еще какой-то другой, особенный, запах его тела, и именно этот запах его тела потихоньку сводил меня с ума. Но я взяла себя в руки, напомнив самой себе, что расслабляться ни в коем случае нельзя. Меня смутило то, что он мне сказал:

– Ну что ты все моешь и моешь! Сядь, отдохни! Я вот Наталье (бывшей технички) тоже говорил, чтоб она отдыхала в течение дня. Так она доработалась до того, что у нее «кукушка слетела»! Она вкалывала по шесть дней подряд, всего один выходной. Я ей говорю: «Наталья, сядь, отдохни», хотел, чтоб она себя женщиной почувствовала, но она – ни в какую. Пашет и пашет – ну что мне с ней делать? Вот и ты тоже – то подметаешь, то моешь беспрерывно. Такое впечатление, что кроме тебя тут больше никто не работает!

– Почему такое впечатление? – я была несколько озадачена, ведь я привыкла много работать. Мне показались подозрительными такие слова со стороны начальника. А вдруг я сяду отдохнуть, а он потом возьмет и уволит меня, кто его знает, что у него в голове, я должна быть на чеку, иными словами, не умела я тогда доверять людям.

– А ты оглянись по сторонам! Ты видишь кого-нибудь, кроме себя, кто здесь бы так вкалывал?

Я оглянулась по сторонам и со смущением заметила:

– Нет, не вижу. Правда, а где все?

– Вот и я не вижу! Так что смотри, отдыхай обязательно в течение дня. И, кстати, заходи как-нибудь на кофе.

– Куда заходить? – я не поняла.

– Как куда? Заходи как-нибудь ко мне в кабинет. Выпьем кофе, отдохнешь, поговорим.

Я снова почувствовала, как эйфория подступает ко всему моему существу. После той тяжелой работы в предыдущем подразделении, эта работа казалась подарком судьбы. Я решила послушаться начальника, присев отдохнуть, чтобы не дай Бог не превратиться в злосчастную Наталью. Открыла минеральную воду, сделала живительный глоток воды. Вячеслав Константинович удовлетворенно посмотрел на меня, увидев, что я все-таки его послушалась. В одном я его не послушалась – не зашла на кофе, восприняв его предложение больше как шутку.

Он стоял рядом и в очередной раз жаловался мне на Наталью. Что она такого сделала, что он все никак не мог успокоиться? Чем она так довела мужика? Может, она ему нравилась и именно поэтому он так бурно рассказывает о ней? Это вполне возможно. Я почувствовала укол ревности, но продолжала слушать его. Он продолжал:

– Представляешь, они с Ольгой тумбочку не поделили. Я Ольгу специально взял на работу, чтобы Наталье легче было работать, разделил им зону уборки пополам, чтобы не обидно было. Все привыкла работать одна да одна, а тут Ольга появилась. И началось! Та привыкла хозяйкой быть, а тут вторая появилась – бабы! Бабы!

Вячеслав Константинович часто повторял это: бабы, бабы! Видно сильно они его вывели. Хочу заметить, что в своей речи он часто использовал жаргонизмы и матерную брань, возможно именно такая речь и делала его ближе к простому народу, ведь именно такой «простой народ» работал в этом подразделении. В своем рассказе я по возможности сглаживаю его речь, чтоб не нарушить представлений о его личном обаянии, которое у него было, без всяких сомнений. Сглаживаю его речь, так как понимаю, что, не зная обаяния этого человека, может сложиться отталкивающее впечатление о нем по его грубоватой речи. Тем не менее, и жаргонизмы, и матерная брань была частью его личности и его магнетизма.

Ольга, кстати, мне уже тоже успела нажаловаться на Наталью. Она мне рассказала, как помыла крышу операторской, а Наталья сверху облила ей чистую крышу грязью. Я про себя удивлялась: «Вот дают тетки! Одной 50 лет, а Ольге – 40, а как дети». Вячеслав Константинович как раз вспоминал этот случай:

– Наталья залезла на самую верхотуру операторской, и давай сверху водой со шланга решетки поливать – прямо над «Олиной» вымытой крышей. Ольга только крышу почистила, помыла, а та ей давай водой сверху полоскать! С грязных решеток полилась, конечно, грязная вода.

– Водой залила? – я удивилась, – Она ведь могла задеть проводку, мог быть пожар!

– Конечно, мог быть. А той пофиг! У нее своя программа в голове. Я вообще заметил и просчитал, что у нее каждый месяц в одно и то же число «кукушку срывает». Но это еще ерунда. Она же у нас еще акробатикой занималась. Сальто делала по котельной, колесо крутила. Вон на те бочки залазит и прыгает с одной на другую, – Вячеслав Константинович показал в сторону бочек. Я не поверила своим глазам, увидев здоровенные, намного выше человеческого роста бочки с водой. Может, сочиняет? Хотя, чисто теоретически, такое возможно. Я все равно не удержалась и принялась смеяться.

– Вы это серьезно? – улыбка не сходила с моего лица.

– Да, серьезно! А ты думаешь, я сочиняю? Мне и самому дико было, когда я это увидал. Представь, ко мне шеф с гостями придет, с иностранцами, а она тут у меня по бочкам прыгает. Мне и самому это как-то неудобно. Что обо мне люди подумают – у Немирова цирк, приходите, посмотрите.

– А зачем она это делала? – сквозь смех, я осторожно поинтересовалась.

– Наверно, чтобы мужиков развлекать, не знаю. Им теперь без нее скучно, наверно. Она сама-то женщина с хорошей фигурой, выглядит хорошо, симпатичная вполне для своих лет. Я ей говорю – Наталья, ты чего скачешь? Найди себе мужика какого-нибудь, сиди дома, внуков воспитывай. У нее мужика лет сто не было, она 15 лет вдова, как она всем рассказывала, вот и крышу у нее рвало.

– А сколько ей лет?

– Как и мне, 50.

Я с сомнением посмотрела на него и вслух произнесла:

– Так она наверно решила к вам прислушаться, вот и ушла.

Немиров задумчиво на меня посмотрел. А мне вдруг представилось, что она ему нравилась, но он ей нет, и поэтому он разозлился и выгнал ее, чтоб не мелькала перед глазами. Какая глупость! – тут же мысленно я одернула сама себя.

Я в тот же день поговорила с Ольгой, тем более, она и сама рада была мне все выложить о своих взаимоотношениях с Натальей. Об испорченной крыше я уже слышала. Пришлось выслушать и об остальном. Мне было плевать на их отношения, просто я хотела понять для себя – насколько Вячеслав Константинович честен со мной. Естественно, Ольга и не подозревала о нашем с ним общении, но об этом потом. В общем, я сделала для себя вывод – они обе достали его своей тупостью. Я решила держать эту Ольгу на расстоянии от себя. Из ее рассказов я поняла, что и она не большого ума, хоть и строит из себя фифу.

Одни и те же рассказы о Наталье, но в разных вариациях, я слушала еще несколько дней подряд. Я слушала внимательно и все ждала – когда же он выговорится. Просто мне было неприятно, что он говорит о другой женщине, пусть и в негативной окраске. И вот, где-то на четвертый день моей работы, я не выдержала и спросила его:

– Она Вам нравилась? – это был вопрос в лоб. Он внимательно посмотрел на меня. И тут, по его умному серьезному взгляду я увидела, что он догадывается, что я ревную его.

Выдержав небольшую паузу, при этом, не отводя своих глаз от моих, он как-то интимно мне ответил:

– Нет, не нравилась. Если бы нравилась, то до сих пор бы работала тут.

Я не ошиблась, услышав за этой фразой скрытый смысл: «Не ревнуй, она для меня ничего не значит». Немного помолчав, он добавил, что она сначала ушла сама, потом хотела вернуться, но он ее обратно не взял. Конечно, в моих глазах это чести Ольги не делало (она выжила Наталью), да и вообще плевать на Ольгу. А вот то, что он решил – это его право начальника. Но на этом его рассказы о бывшей техничке и жалобы на нее не закончились.

Потом, со временем, я поняла, что это лишь малая часть того, чем он со мной поделился, а впереди меня ждет еще очень и очень много историй из его жизни. Истории о Наталье – это лишь начало. Со временем я поняла, что он делится о многом, что с ним произошло. Причем произошло задолго до меня. Можно сказать, я еще под стол пешком ходила и не знала, что есть где-то такой Немиров, и что он ждет меня рассказать обо всем, что с ним случилось без меня.

У меня складывалось впечатление, что он специально ждал меня всю жизнь, чтобы выговориться вдоволь, вдоволь поговорить. Именно со мной. Именно меня. Во мне он видел неподдельное участие. Я чувствовала свою значимость. И слушала, слушала, слушала.

Однажды он сказал фразу, которая долго не выходила у меня из головы. Эта фраза поразила меня до глубины души, ведь я думала в точности, как и он. Не помню, о чем мы разговаривали. Но он сказал это, подводя итог своему рассказу:

– Ведь правду надо говорить в лицо! Ты как думаешь?

Сказать, что я была под впечатлением – ничего не сказать. Он молча смотрел на меня, изучая мою реакцию. И еще раз спросил:

– Ведь, правда, так? – он явно интересовался моим мнением, не заметив игры слов, – Правду нужно говорить в лицо?

«Правду нужно говорить в лицо» – была одна из моих любимых фраз, которую я часто повторяла. Но я не помню, чтобы когда-то говорила это в его присутствии. А он произнес это с таким чувством, с таким акцентом, с каким всегда это делала я. В эту минуту я остро осознала, что передо мной человек, близкий мне по духу. Он почувствовал волнение, исходящее от меня, поэтому не продолжал болтать как обычно, а ждал моего ответа. Он буквально спрашивал – ведь ты тоже так думаешь, я прав? Я ответила, отозвавшись спокойным тихим эхом:

– Да, правду надо говорить в лицо.

В ответ он радостно улыбнулся, как будто только что выиграл в лотерею и куда-то убежал по своим делам.

И немного лирики. Хочу рассказать о том, что я мысленно называла «танцем». Когда мы просто стояли рядом, то все время повторяли движения друг друга. Стоило ему немного отойти в сторону при разговоре, как я тут же двигалась в его направлении, в ту же сторону, что и он. А если я поворачивала тело или голову куда-то, то он тоже смотрел в том же направлении, что и я. Я делаю шаг назад – он за мной. Он поворачивается и отходит в сторону, чтобы уйти – я за ним. И этот прекрасный танец продолжался каждый день. Мы снова и снова продолжали невидимый танец. Теперь я поняла, как родилось танго, танец любви и страсти. И улыбались, очень часто счастливо улыбались друг другу.

Мы в прямом смысле слова бегали друг за другом, будто были привязаны какой-то резинкой: если с одной стороны натянуть, то с другой обязательно прилетит в ответ. Я все время задавала себе один и тот же вопрос – что это со мной?

Я отлично понимала, что дала себе слово больше не влюбляться, но это чувство зародилось во мне (как и в нем) помимо воли. Я еще не была готова признаться самой себе, что влюбилась, боялась впасть в очередную зависимость. Я только недавно научилась просто жить и радоваться, и не хочу, чтобы хоть кто-то лишил меня этой свободы. Мне нужен такой мужчина, который полюбит меня по-настоящему и будет принимать меня такой, какая я есть. Поэтому, я, сколько смогу, не буду кидаться в отношения, а пока просто понаблюдаю за Вячеславом Константиновичем – что он за человек и как ко мне относится. А вдруг он ищет легкую добычу для мимолетных встреч? Тогда он ошибся адресом. Постараюсь не подавать вида, что он мне нравится.

Странно, что я ни разу не задала себе вопрос: а вдруг он женат? Мне это просто не приходило в голову. Был ужу шестой день моей работы. Как обычно, переступив с утра рабочий порог, ощутила привычное волнение: скоро снова увижу его, своего начальника. Нежность, тепло, приятное волнение заполняли душу, я улыбалась. И тут услышала его голос из-за плеча: «Доброе утро!». Обернулась, увидела сияющие только для меня глаза. Я поняла своим влюбленным сердцем, что он ждал этого утра так же, как и я. Его запах: сигареты, кофе, парфюм и что-то еще – день начался с него, а это очень хорошо, можно спокойно работать.

Я приступила к работе. Переделала массу дел, не заметив, как время пролетело, было около трех часов дня. Я то и дело искала его глазами, но не находила. Мне стало грустно – почему сегодня его нигде нет? Я уже так привыкла изо дня в день беседовать с ним, а он куда-то пропал. И тут я сказала себе: хватит саму себя обманывать, дуреха! Признайся уже честно себе, что он тебе нравится. Какой там нравится! Да ты влюбилась в него по уши! И тут вдруг испуг – а это вообще нормально испытывать чувства к мужчине вдвое старше себя? А вдруг это извращение?

Только сейчас до меня дошло: а вдруг он женат?! Почему я раньше об этом не думала? Ведь в его возрасте мужчины редко бывают одиноки. Испытав приступ паники, я тут же успокоила сама себя: нет, мое сердце подсказывает, что он свободен. Именно поэтому, я за всю неделю знакомства ни разу об этом не подумала. От женатых несет за версту их женами. Нет, он не может быть женат, сказала я себе. Я всеми фибрами души чувствую, что он тянется ко мне. Он не может быть женат. И точка. Сделав для себя открытие о своем неравнодушии к начальнику, тут же решила позвонить Феодосии.

– Знаешь, не могу понять, что со мной происходит. Кажется, мне нравится мой начальник, – я произнесла робко, испугавшись своего признания вслух.