Железная лея. Дорога в Кирт

На середине истории к Ионе постучались, и она быстро спрятала книгу, надеясь дочитать позже. Из-за двери раздался голос:

– Принцесса, я прошу прощения, что явился к Вам без приглашения, но я надеюсь, что Вы будете милостивы и выйдете ко мне, – это говорил Мириан, что очень удивило будущую мать наследного принца. Ни один мужчина, кроме иора, императора и маро не мог находиться в комнатах принцессы без сопровождения. И где же мар, чтобы остановить его?

– Маркиз, я надеюсь, Вы понимаете, в какое положение ставите и меня и себя, приходя в моё крыло без предварительной договорённости и сопровождения с Вашей стороны?

– Я прекрасно понимаю, Ваше Высочество, но дело не терпит отлагательств и потому я взял на себя смелость прийти к Вам.

– Если это настолько важно, то я выйду к Вам, но через несколько минут. Прошу Вас, подождите меня в Саду Молчания.

– Я благодарю Вас за оказанную мне милость, Верховная.

«Куда делась Анна? – подумала принцесса. – Она обязана докладывать мне обо всех визитёрах. Как маркиз смог пройти мимо неё? И почему он не подошёл к Альне? Всё-таки именно она решает, кто имеет право общаться со мной, а кто нет. Всё это более чем странно… Во дворце что-то происходит… Надеюсь, отец не узнает ничего о сегодняшнем дне… Да. Он ничего не узнает о нём».

Девушка не могла сказать, что она влюблена в этого юношу. Впрочем, она и не была влюблена в него. Но ей не хотелось потерять единственного в этом мире человека, который заговорил с ней и не испугался того, чем она являлась. После сегодняшнего дня маркиз для Ионы стал доказательством того, что она жива и что она не всего лишь сосуд для будущего наследника. Всю свою жизнь принцесса не считалась человеком. Она была только Верховной или матерью наследника.

Иона была идеальной принцессой, и это видели все, кто окружал её. Она являла собой пример абсолютного подчинения своему долгу. Ещё в раннем детстве девушка поняла, что она может быть только матерью будущего императора. И никем иным. Да, она изучала то, что ей нравилось, но не могла применить этого на практике. Ей была недоступна возможность высказать своё мнение. Она не могла даже поговорить с кем-то кроме Мари или Марты. Иногда случалось так, что за весь день она не произносила и слова. И это считалось нормальным. У неё не было права на волю. Не было права на жизнь, на любовь, на доброту, на ласку, на знания, на интерес. У неё было только право быть матерью. И Верховной.

Когда она приходила в главный храм Диру, который находился поблизости от замка, то по большей части молчала. Для служительниц она была номинальной Верховной, а потому являлась лишь инструментом в ритуале. Нет, девушки и женщины в храме не были бездушными, наоборот, они были добрыми людьми и достаточно проницательными, ведь они всё же были наделены силой, но… Они не могли разглядеть, что принцесса искренне несчастный человек, настолько силён был её самоконтроль. Как они не заметили и того, что Иона никогда не была просто символом.

Наконец девушка оделась и вышла из комнаты, в сопровождении Марты. Когда они приблизились к Саду Молчания, то Иона попросила охранницу уйти на несколько минут, и верная мар подчинилась.

В первый раз в своей жизни, Иона осталась одна. Она немного постояла, пытаясь прочувствовать, возможно, единственные минуты уединения, которые ей предстоит испытать, и пошла к беседке. Как она и предполагала, Мириан ожидал её там. При приближении принцессы он встал и поклонился.

– Да пребудет с Вами Свет Диру, Верховная.

– Да осветит Она ваш путь, маркиз, – сказала Иона и выжидающе посмотрела на Ангеррана.

– Да простит меня Диру за недавнюю столь неучтивую просьбу, но моему поведению есть объяснение.

– Я с радостью выслушаю вас, маркиз. Но перед этим ответьте мне на один вопрос – как вы смогли пройти незамеченным?

– Я не прошёл незамеченным, Ваше Высочество. Меня пропустили.

– Это чрезвычайно любопытный поворот дел, маркиз. Стоит ли мне воспринимать это как измену?

– Я прошу не судить их так строго, госпожа, уверяю Вас. Они лишь хотели помочь Вам. И мне.

– Я слушаю вас, маркиз. Я уверена, что вы, явившись ко мне в неурочное время, пришли не ради того, чтобы извиниться передо мной или полюбоваться со мной на луну. Невозможно представить, чтобы Вы решили презреть все правила этикета из-за воспылавшей в вас страсти ко мне. Ведь ещё в детстве вы должны были уяснить, что общаться со мной смертельно опасно, поэтому я прошу не растягивать нашу беседу, вы подвергаете опасности не только себя, но и меня, – равнодушно проговорила девушка.

– Ваше слово для меня закон, Верховная. Тогда позвольте мне представиться Вам по всем правилам. Меня зовут Мириан Ангерран, будущий граф Роскин. Мой отец, граф Рокар Ангерран, обладает значительными владениями на юге и севере страны. Все крепости И-мар находятся под его покровительством и строжайшим контролем. Все дети нашей семьи проходят подготовку, только некоторые оказываются избранными, в качестве маро, или же мар, а некоторые наследуют определённые башни или занимаются набором мальчиков и девочек для них. Как Вы понимаете, ничего, что происходит во дворце, не проходит мимо нашей семьи. Император знает об этом, но полностью доверяет нашему роду, и мы ни разу не подводили его. Все маро и мар остаются верными не только императору и его семье, но и нам. Потому нас не могло не обеспокоить произошедшее на южной границе.

– Не могли бы вы пояснить, какое отношение к этому имею я, маркиз.

– Конечно, Ваше Высочество. Но позволено ли мне будет испросить позволения отложить этот разговор до завтрашнего дня?

– Тогда мне становится непонятным смысл вашего прихода ко мне.

– У меня есть к Вам просьба, Ваше Высочество, именно ради неё я и пришёл к Вам. Нам стало известно, что Вы были вызваны императором к нему в комнаты…

– Это так, – не стала отрицать очевидного Иона.

– Нам необходимо, чтобы завтра Вы проявили все свои способности перед Его Величеством, даже если Вы знаете, что это вызовет его гнев.

– Зачем, маркиз?

– Вы поймёте это завтра, госпожа. А теперь позвольте мне откланяться, – произнёс Мириан, но, перед тем как уйти, он внезапно взял девушку за руку и сжав её произнёс: – Я рад, что встретил Вас, – после чего маркиз вышел из беседки и скрылся из виду.

То, что сделал Ангерран, невероятно удивило принцессу. Даже мар старались не прикасаться к телу принцессы без особой на то нужды – это считалось святотатством. И если происшествие сегодня днём было лишь случайностью (в чём девушка начала сомневаться), то произошедшее недавно случайностью было сложно назвать.

Растерянная и смущённая Иона отправилась в обратный путь. Пока она шла до своих комнат, смятение практически исчезло, и девушка, трезво оценив слова и поступки молодого человека, пришла к выводу, что он, скорее всего, сделал это исключительно для того, чтобы она доверилась ему. Об этом говорила и их беседа, и его манера держаться. Принцесса не могла поверить даже на секунду, что он взял её за руку из-за душевного порыва – она слишком привыкла к тому, что никто не замечает её существования как человека. Марта и Мари, конечно, в глубине души, может быть, и испытывали к ней привязанность, но не более того. Для обеих женщин важнее был долг, нежели любовь к кому-то.

По дороге в свои покои она всё думала о поведении маркиза, пока ей в голову не пришла мысль о том, что она никогда не слышала и намёка на связь семьи Ангерран с маро. Вполне возможно, что, как и его поведение, это было уловкой. Попыткой привлечь её внимание. Она понимала, что все его поступки его могут быть искренними, но также осознавала, что как принцесса или Верховная она намного ценнее, нежели, как обычный человек.

Эта мысль ей не понравилась.

Придя к себе в комнату и обнаружив, что все её мар на месте, девушка успокоилась и, заявив, что ужин ей накрывать не нужно, легла спать.

Глава 4. Мечты и встреча с Императором

Когда Иона проснулась, Марта, как обычно, уже была на ногах и ждала её пробуждения. Судя по положению солнца, было уже семь часов утра – непозволительно позднее время. Девушка быстро встала и занялась утренним туалетом.

Вскоре пришли служанки и принесли одежду, которую прислал император. С удивлением Иона увидела, что ей принесли не платье для приёмов и не одежду Верховной. Это была одежда для занятий: лёгкое зелёное платье длиной до щиколоток со штанами вместо нижних юбок и лёгкими туфлями без каблуков. Не зная, как трактовать этот жест, принцесса несколько мгновений просто смотрела на наряд, но размышлять девушке было уже некогда, поэтому она просто оделась и отправилась в сторону Аметистового сада.

Аметистовый Сад был любимым местом для прогулок всех придворных дам, потому чаще всего именно там совершалась традиционная утренняя встреча доверенной дамы с принцессой.

Этот не очень большой сад был овеян множеством романтических историй. И в большинстве своём заканчивались они очень трагично. Впрочем, как могло быть иначе? Истории с хорошим концом редко запоминаются. Но… Была в этом саду одна, главная, история, из-за которой его и прозвали Аметистовым. Многие забыли об этом, а упоминания о ней остались только в старых книгах.

* * *

Когда-то давным-давно на свете жила девушка, которая была влюблена в Николаса, младшего принца империи Нандиру. Они познакомились случайно, когда им обоим было ещё только четырнадцать. Лилибет была жрицей храма Диру одного маленького пограничного городка, в который с визитом приехал принц.

Окна комнат, в которые его поселили, выходили на площадь перед храмом. Это было красивое белокаменное сооружение с резным фасадом. Стол, за которым принц завтракал, был обращён к окну, и потому ему открывался прекрасный вид на утреннюю площадь и здание на ней.

Там он и увидел её. Маленькую фигурку в белых одеждах жрицы, старательно убирающую перед храмом. Сперва он не обращал на неё особого внимания: жрица, убирающаяся перед службой – в этом нет ничего необычного, но, если видишь одного и того же человека изо дня в день, то сложно игнорировать его существование.

Вначале юноша просто смотрел на старательную жрицу и размышлял, что же заставило девушку пойти в храм Диру, почему каждый день в 7 утра она была уже на площади, и отчего никто никогда ей не помогал. Обычно жрицы занимались уборкой посменно. Но пока для него это была просто фигурка на площади.

Через несколько дней принц начал присматриваться к девушке и стал замечать всё больше деталей в её облике, движениях. Юная жрица часто танцевала во время уборки. Это поразило Николаса: в столице никто из жриц не позволил бы себе такой вольности, но здесь, в маленьком городке, прохожие лишь приветливо улыбались девушке и шли дальше.

Любопытство принца росло день ото дня и вот однажды он не вытерпел и решил познакомиться с необычной жрицей. Мар принца предложила ему сначала расспросить о девушке, прежде чем идти к ней, но принц счёл, что это неправильно, а потому после быстрого завтрака он отправился на площадь.

Лилибет и Николас встретились на площади. Они подружились и общались почти каждый день, пока принц был в городе. Затем он уехал, и они начали переписываться. Постепенно их чувства из дружбы переросли в любовь и Лилибет, понимая, что принц не может приезжать в их далёкий городок, решила попросить у главной жрицы разрешения уехать в столичный храм. Зная о чувствах девушки, матушка отпустила её. Это произошло, когда Лилибет и принцу было уже восемнадцать.

Когда Николас увидел её снова, то лишь ещё больше влюбился и объявил своему брату-императору, что собирается жениться на ней.

В то время императором был своевольный и жестокий Адриан Безумный.

Николас был красив, благороден и популярен как среди дворян, так и среди простого люда. Прекрасный фехтовальщик, певец и танцор. Он был умён и мудр не по годам. И за это Адриан ненавидел его. Потому, узнав о намерениях младшего брата, он сообщил ему, что он не позволит принцу империи Нандиру быть легкомысленным и для того, чтобы получить разрешение на брак ему придётся постараться на благо империи. Николас согласился с этим условием.

Адриан начал посылать своего брата в самые опасные районы в качестве посла или для разрешения конфликтов. Вскоре разразилась война. Адриан отправил своего брата в самую гущу событий, но тот, обманув ожидания тирана, вернулся с поля боя. Израненный и ослабевший, но вернулся. И вернулся он героем.

С каждым годом недовольство императором росло, детей он не имел, хотя ему было к тому времени уже пятьдесят лет. Его правление было жестоким и непредсказуемым. В один день он мог помиловать преступника, который убил более десяти человек, а в другой казнить кого-либо за кражу носового платка. Его законы были то чересчур строги, то слишком мягки. И война, произошедшая из-за ослабления империи, стала последней каплей. Аристократы решили совершить дворцовый переворот, но и у императора были свои планы.

За день до оговорённого дня переворота, Адриан послал своему брату записку с просьбой прийти в маленький жасминовый сад, что находился рядом со спальнями Николаса. После чего мужчина пригласил к себе Лилибет, надеясь, что насладится её страданиями, когда расскажет, что в саду молодого человека будет ждать лишь смерть.

Но всё получилось не так, как он задумывал. Когда Лилибет пришла к нему в комнату, она увидела, что вокруг императора стоит множество хорошо вооружённых людей, не являющихся маро, и поняла, что тот собирается сделать, так как видела безумный огонёк в его глазах уже давно, но девушка не успела выбежать из залы и предупредить любимого об опасности: десятки рук схватили её, зажали ей рот, а Адриан, отправив часть наёмников на дело, начал рассказывать ей, каким способом приказано убить его брата. О да, он выбрал наиболее жестокую смерть для него. Он сказал своим верным слугам сделать так, чтобы Николас перед смертью знал – его убила любимая, потому что на самом деле ненавидит его. Безумный хотел причинить и брату, и его невесте как можно больше боли.

Лилибет, не выдержав мысли о том, что любимый умрёт, уверенный в её ненависти, начала вырываться из рук тех, кто держал её, но мужчины были слишком сильны. И тогда в воздухе перед девушкой, появилось фиолетовое свечение. Прямо напротив неё открылся проход, в котором она увидела смертельно раненного Николаса, и в его глазах, смотрящих на неё, не было ненависти, лишь печаль. Внезапно, кулон, висящий на груди девушки, взорвался, и тысячи осколков разлетелись по всей комнате. Лилибет окружили всполохи фиолетового сияния, которые раскидали державших её мужчин, словно те ничего не весили, и она шагнула в проход, который закрылся за её спиной и привёл будущую жену императора к её любимому. Жасминовый сад наполнился невероятно ярким светом, что ослепил на несколько минут всех, кто видел его. Убийцы оказались заключены в коконы, состоящие из этого сияния и не могли причинить больше никакого вреда. Лилибет бросилась к Николасу, возложила руки на его рану и излечила его.

Как оказалось, позже один из осколков убил императора, что лишило переворот смысла, и измождённая страна с радостью приняла нового правителя.

После чуда, совершённого Лилибет, которое наблюдали многие, все признали её как будущую жену Николаса и достойную быть Верховной жрицей Диру. Так этот сад и стал называться Аметистовым Садом, садом верности, исцеления и искренней любви.

В древнем тексте, который Иона прочитала несколько недель назад, было написано, что в Аметистовом Саду до сих пор существует проход, который может перенести человека, стоящего рядом с ним к тому, кто является его судьбой. И сейчас, прохаживаясь по саду, принцесса искала этот мифический портал в тайной надежде, что в этом мире существует кто-то, кто полюбит её. Но прогулка закончилась, а она так и не нашла места, о котором мечтала. Настало время идти к императору.

* * *

Ход за кроватью, о котором говорил Марк, открывался довольно просто, чтобы в случае крайней необходимости принцесса смогла быстро покинуть свои комнаты, но для безопасности будущей матери наследника в течение многих поколений существовала традиция: когда принцессе исполнялось пять лет и она переезжала из особо охраняемых покоев во взрослые комнаты, девушка сама была обязана придумать новый способ открывания двери. И знали о нём только главная мар девушки и принцесса.

Придя в комнату, Иона застыла на пороге: что-то было не так. Ничего не было передвинуто или тронуто, но в спальне явно кто-то побывал. В ней стоял чей-то чужой, незнакомый запах. И аромат этот, очень отчётливый для принцессы, также был замечен и мар. Быстро поняв изменение обстановки, Марта, приказав Мире и Анне появиться и встать рядом с принцессой, начала обследовать помещение. Мест, в которых мог бы спрятаться человек, в спальне никогда не делали: шкаф стоял в будуаре, у кровати не было ни полога, ни свисающего до пола покрывала, и пространство под кроватью хорошо просматривалось, поэтому много времени осмотр у неё не отнял. «Мира, Анна – останьтесь здесь. Альна – стой за дверью». – «Слушаюсь» – ответили ей хором мар и развернулись лицом ко входу в комнату.

Иона быстро подошла к кровати, мельком посмотрела на мозаику на стене и нажала цветовую комбинацию. Быстро и бесшумно стена за изголовьем открылась и, после того как девушки вошли внутрь, захлопнулась за ними. Ход был достаточно узок, он был рассчитан на одного человека в парадном платье или на двух в простой одежде. Идя по туннелю, девушка думала о том, как же долог путь между комнатами отца и дочери.

Как это ни странно, спальни императора и принцессы располагались в разных концах дворца. Многие объясняли это с религиозной точки зрения, но, скорее всего, причиной была безопасность венценосных особ, это помогало избежать смерти всех членов императорской семьи при покушении. Внутренняя система тайных ходов была настолько сложна, что, не обладая картой, в них можно было легко заблудиться, но они значительно облегчали жизнь императора и его маро в тех случаях, когда им нужно было торопиться, так как тайные проходы были наиболее быстрым способом передвижения по дворцу.

Благодаря ходу девушка и её мар были на месте уже через пятнадцать минут. У открытого входа их встретил один из маро императора.

В комнатах своего отца Иона была в третий раз, и в каждый свой приход сюда она ощущала, что в этих покоях абсолютно нет жизни, даже амбар по ночам, как предполагала принцесса, казался более обитаемым, нежели то помещение, где спал её отец. Оглядев спальню, она отправилась за пределы личных покоев – в кабинет, где он проводил большую часть своего времени, общаясь с придворными, торговцами, служительницами – со всеми, кто мог помочь ему в управлении страной. Именно в этой комнате решалась судьба всей Нандиру. На пороге Иона замерла – напротив императора стоял Имар.

– Проходи в комнату, Иона, – сказал отец. – Послушай вместе со мной рассказ этого мужчины.

– Да пребудет с Вами Свет Диру, Верховная! – воскликнул Имар.

– Да осветит Диру ваш путь, – ответила ему принцесса.

– Оставьте эти формальности, Имар, лучше расскажите нам о том, что произошло в вашей деревне.

– Благодарю Вас, Ваше Величество, – поклонился ему мужчина. – Как я уже рассказывал на приёме, наша деревня находится совсем недалеко от башни И-мар, и потому обычно мы не беспокоим Ваше Величество с просьбами об охране южной границы – если у нас возникают проблемы с набегами южан, мы обращаемся туда. Но совсем недавно, когда мы узнали, что готовится очередной набег и отправились в башню, то не обнаружили там ни единой души. Такое бывало и раньше, но в прошлом они никогда не оставляли ворота открытыми. Обычно на воротах оставался старый Орл и впускал нас. Но в этот раз отсутствовал и он, а сами ворота были распахнуты! – сказал он, и голос подвёл мужчину.

– Спасибо вам за рассказ, Имар, – кивнул ему император, – Дочка, есть ли у тебя вопросы к нашему гостю? – добавил он, и в комнате воцарилась напряжённая тишина.

Иона вспомнила слова Мириана и решила рискнуть.

– Да, отец, – ответила принцесса.

– Тогда право первой допрашивать его, предоставляется тебе.

«Допрашивать? – пронеслось у неё в голове, – Таким образом, он делает мне какой-то намёк? Неужели это очередная проверка?..»

– Спасибо, Ваше Величество, за оказанное мне доверие, – сказала Иона склонившись в глубоком поклоне.

Затем она развернулась к старосте и спросила:

– Радих Имар, если мне позволено задать такой вопрос, то не могли бы вы ответить: с чем связано то, что вам было дано подобное имя?

– Так как мы издревле живём рядом с башней, то меня назвали так в честь башни, Ваше Высочество, – в глазах императора блеснула заинтересованность, кажется, выбор первого вопроса ему явно понравился, но пока Иона решила не выдавать то, что она обнаружила некоторые неточности в рассказе Имара, подозревая, что отец хочет обсудить их после.

– Как называется ваша деревня?

– Тополь, госпожа.

– Как вы узнали о готовящемся набеге, радих?

– У деревни начали появляться южане, и мы решили на всякий случай позвать людей из Башни Полудня.

– Кто пошёл с вами к воинам?

– Я был один, Верховная.

– Скажите, радих, в вашей деревне есть служительница, маг, знахарка или, быть может, ведунья?

– Нет, госпожа.

– Есть ли у вас в деревне воины?

– Два мальчика были отданы на обучение в соседний город – Туман, но они вернутся к нам только через четыре года.

– Набег состоялся?

– Да, Верховная.

– Когда он произошёл?

– Месяц назад, госпожа.

– А когда вы ходили в крепость И-Мар, радих?

– Месяц и неделю назад, госпожа.

– Где деревня просила помощи?

– Из Тумана, Верховная.

– Каковы потери от набега?

– Они успели поджечь один дом, но посевы не пострадали, госпожа.

– Чей это был дом?

– Обычного крестьянина, Верховная.

– Сколько было южан?

– Около сорока, госпожа.

– Когда Вы зашли в крепость И-Мар, лежали ли там вещи, оставленные жителями? Как выглядела сама крепость?

– Мы не заходили дальше внутреннего двора, Верховная.

– Как Вы определили, что в крепости никого нет?

– Тишина, какой не бывает, где живут люди, сказала мне об этом.

– Спасибо, радих, – закончила свой допрос принцесса и через мар спросила отца, нужно ли ей раскрывать «неточности» при Имаре. В ответ император отрицательно покачал головой и произнёс:

– Вы можете идти, Имар. Мы благодарны вам за ваш подробный рассказ о беде, случившейся в Башне Полудня. Мы должны попросить вас остаться во дворце ещё на несколько дней.

– Желание Его Величества императора Нандиру закон для меня. Да пребудет с Вами Свет Диру, – сказал Имар, после чего вышел из комнаты, сопровождаемый двумя офицерами.

Когда их шаги затихли вдалеке, император кинул на свою дочь оценивающий взгляд и пригласил её сесть.

– Ну что же, принцесса, что Вы заметили в его рассказе? – изменил он манеру разговора, как только они остались вдвоём.

– Ваше Величество, радих Имар говорит Вам не всю правду, – с трудом скрывая страх ошибиться, ответила Иона.

– В чём же заключается его ложь?

– Первая – его имя.

– Что с его именем?

– Имя, связанное с крепостью И-Мар, даётся только рождённым мар, или же связанным с крепостью неразрывными узами. Мар не потерпели бы, чтобы старейшина соседней деревни носил это имя, если бы он не имел на это права. Либо же Имар может являться прозвищем, в чем я сомневаюсь.

– Дальше… – становясь всё более жёстким, произнёс император.

– Как я поняла, набеги южан уже давно беспокоили эту деревню, а значит появляться у границ Тополя, было большим промахом со стороны нападающих, а глупость они раньше не проявляли.

– Всё может быть в первый раз, принцесса, – усмехнулся отец.

– Вы правы, Ваше Величество, но в рассказе не совпадают время набега, время обращения к рыцарям из Тумана за помощью и обращения с жалобой к Вашему Величеству. Если верить радиху, то жители пошли в крепость сразу, как заметили южан, а это значит, что набег состоялся не позже чем через два дня после их появления, в таком случае они бы никак не могли успеть позвать рыцарей Тумана. И остаётся неясным – почему при минимальном ущербе от набега они ждали больше двух недель, перед тем как прийти в столицу.

– И что же из этого следует?

– Вполне возможно, что в их деревне живут ведунья и воин. Скорее всего, это время потребовалось, чтобы они сумели уйти. Но мне немного непонятно, почему радих пытается скрыть этот факт.

– И какие у вас есть предположения, принцесса?

– Если всё так, как мне думается, то ведунья, которая жила в деревне была достаточно сильной… Скорее всего ей очень не хочется выдавать своё местонахождение. Но я не понимаю зачем, ведь в Нандиру магия Потока даже в форме ведовства, не является преступлением…

– Вам и не нужно этого понимать, принцесса. Мне интересно, на основании какой информации вы пришли к выводу, что дело именно в ведунье.