2г0в2н0

И так, звуки пианино разливаются, нагоняют тоску, но не отвратную, когда всё плохо, а приятную, как в дождливый день, когда за окном льёт дождь, дует ветер, небо затянули тучи и солнцу не пробиться. Вы сидите на подоконнике, поджав ноги, ну, если вы в Питере, например, там широкие подоконники. Или вы просто у окна и пьёте кофе (это тоже зависимость – кофемания), курите сигаретку (и это зависимость), смотрите в окно, а вода тонкими струйками стекает по стеклу. Вы здесь, внутри, в убежище, где тепло и сухо, а снаружи бушует непогода, город тонет в воде, люди бегут скорее домой, в тепло, чтобы укрыться от дождя. Водители едут, спешат домой, стеклоочистители скрипят по лобовым стёклам, машины мчатся по дорогам, окатывая водой из луж прохожих, которые тоже торопятся домой, чтобы сесть у окна с бокалом кофе, включить Шопена, открыть интересную книгу и погрузиться в тоскливое, дождливое состояние. Ах… Если бы мы все так жили, находили время для дождя, книг и тоски. Нам некогда, мы слишком заняты, приложение нам с утра сообщило, что сегодня будет дождь, и он уже не застанет врасплох, мы подготовились и всё спланировали. У нас есть дождевик или зонт с собой, и музыка в телефоне повеселее, чтобы вдруг не загрустить, когда дождь застанет нас едущими в автобусе, возле окна, ведь это тоже самое, что и дома сидеть у окна, или стоять в машине в пробке, или прятаться под козырьком подъезда, или ждать на остановке. Мы не чувствуем дождь, не чувствуем мир вокруг нас. Мы чувствуем-то всего, что своё тело, его биологические потребности: жрать, срать, спать, и пока молоды – трахаться. Учитесь заново чувствовать мир, эмоции, чувства, не бойтесь грустить, любить, радоваться каждому дню, неудачника делают неудачником только его жалобы, не жалуйтесь, мир прекрасен, а у вас в жизни всё хорошо, бывает ведь и хуже. Не в деньгах счастье, они лишь фантики из «Монополии». Не бойтесь! Ни за себя, ни за близких. Самое ценное, что мы можем, это поднять настроение кому-нибудь, спрятав своё горе за доброй улыбкой. Ведь у всех нас горе – мы все живём вместе, на одной планете. А теперь ещё и коронавирус, если вся планета на это обречена, то человечество окончательно свихнётся. Обстановка накалилась! И от накала никому не спрятаться, это касается всех нас, каждого без исключения.

Серёга не пил несколько дней, потом наступил Юлин день рождения. Пошли со всеми родственниками жены в японский ресторан, пили вино и водку, ели суши и показывали друг другу видео и картинки на телефонах, я и Серёга часто выходили на улицу покурить, говорили ни о чём, как и положено на таких посиделках, нагонять на себя особенное настроение – снова притворство, оно всюду, везде есть свои неписанные законы, нормы поведения, ни на секунду нельзя расслабиться, всюду традиции, ритуалы многовековые, надо заставлять себя говорить тосты или вообще ничего не говорить. Людям свойственно всё усложнять, нельзя просто жить. Гендерное равенство уровняло мужика до бабы, толерантность к сексуальным меньшинствам вышла из-под контроля – у них больше прав, чем у натуралов, национальная и религиозная терпимость дошла до войн. Мы перегнули палку, человечество со всем перебарщивает, сначала с христианством, потом с коммунизмом – из крайности в крайность, но в сути человек остаётся всё той же голой обезьяной. Об этом писал ещё Гомер в «Иллиаде», люди не поменялись, изменились только боги. Мы влачим своё существование отравляя жизнь себе и окружающим, стремимся преуспеть… Ох уж это слово – «УСПЕХ», мы все хотим быть успешными, а стоит нам чего-то добиться – повышения или популярности в сети, как голова сама задирается, и мы уже ненавидим тех, кто ниже стоит на социальной лестнице. Пока молодой, те, кто пожили жизнь, унижают тебя и оскорбляют, учат жить, хотя у самих ничего не получилось и так из поколения в поколение. Во всём мире дедовщина. Вот увидите, как все сойдут с ума не от, а из-за коронавируса.

После японского ресторана поехали домой, но прекращать праздник мы и не думали, всё только начиналось! Заехали в бар «Пенная Борода», это неплохое заведение на Чиланзаре, рядом с домом, пиво у них недешевое, но, зато вкусное и неразбавленное. Там мы поддали хорошенько, Серёга придумывал сюжеты для моих будущих книг: – «О, Дэн, а напиши про зомби апокалипсис, как зомбаки жрут плоть. Мочилово такое. Кровь, кишки… Или про маньяка, который на заброшенном заводе насилует и расчленяет своих жертв. Секс, кровь, кишки, дерьмо. Как у Стивена Кинга». Мы пили пиво и слушали безумные идеи Сергея. И где он только понабрался этого?.. В голове у него одно насилие и смерть, хотя, что ещё в этом мире может «зацепить» человека?.. Только хоррор, расчленёнка! И цензура это пропускает! Можно писать, снимать, читать, смотреть всю эту дрянь, главное, чтобы подальше от реальности. Во все времена нельзя было говорить о проблемах общества, нельзя рассказывать про обман, а то вдруг люди поймут и откажутся жить по выдуманной схеме, перестанут покупать книги Зеланда, Ошо, Коэльо, Пелевина, да, и много ещё гадости типа – «Как стать успешным», «Как сделать семью счастливой», «Что нужно мужчине». О! Или вот это вот – «Стать преуспевающим всего за месяц» – дрянь всё это, как и все психологи во главе с Зигмундом Фрейдом. Всё ведёт в пропасть неизбежного признания себя – мы ведь всего на всего животные, живущие и действующие инстинктивно. Всё в сексуальности! Спорите? Вот вам доказательство! Посмотрите на мир, в котором мы живём! Нравится? Это мир, в котором правят психологи, эзотерики и юристы. Фрейд не прав! Он ошибся! Во всём не угадал! Вся эта белиберда подвела мир к краю пропасти, к массовому помешательству! Вы наверняка спросите: – «А кто ты такой, что так судишь о Фрейде и о мире?» – Отвечу, не только о Фрейде, но и об ученике его Юнге, Юнгианцы пытаются направить нас на путь истинный, разложить по типам, легко, без зазрения совести лезут в голову, в душу, а вы задумывались – есть ли им дело до вас? До ваших проблем? Нет! Всем срать друг на друга и им тоже срать, это их работа! – Срать вам в душу ради денег. Мир обречён! Кто я такой?! – Я человек, землянин, как и вы все, и меня достала вся эта игра, лживая возня, никто не хочет пошевелить мозгами, хоть немного пораскинуть, что к чему, все получили свободу – ДЕМОКРАТИЯ – отравляющее умы и общество слово. Нет её! Она невозможна, разве не видите, мы все не равны, это пыль в глаза. И ещё вот это – СВОБОДА! Где она? Кто свободен? Или кто не свободен? Мы слишком много напридумывали, усложнили донельзя и летим теперь в тартарары со всеми выдуманными свободами, которые дали ещё больше ограничений. Вот и ответ, откуда такие мысли у Сергея!

Выходя из «Пенной Бороды», я обратился к официанту, который, ну, явно был под чем -то. Глаза стеклянные, зрачки расширены, а белки краснющие.

– Дружище, извини за нескромный вопрос. – Обратился я к нему. – Можешь не отвечать, если не хочешь. Не знаешь, где травы достать?

Он замялся на некоторое время. Решаясь как бы.

– Не хочешь, не отвечай. – Продолжил я. – Представим, что ничего и не было. ОК?

– Извините, но я ничем не могу вам помочь. – Выдавил он. – Здесь с травой напряг.

– Ничего! В любом случае спасибо и извини за такой нескромный вопрос.

– Да, ничего, я понимаю всё, но, правда, в Ташкенте очень сложно найти то, что вы ищите.

– Подскажи еще, где можно пиво взять ночью?

Я, конечно, знал, где продают пиво, но надо было перевести тему и уходить. Он объяснил нам, где ликёроводочный круглосуточный и мы отправились за пивом. По пути попинали с Сергеем пустую бутылку, она укатилась в арык, и я сказал, что победил. Мы шумной компанией из трёх человек завалились в магазин, набрали пива и также, вопя и смеясь, отправились домой выпивать.

Пьянка шла своим чередом. Пили, выходили курить, боролись, спорили, планировали и снова пили, в основном за Юлю.

– О, мне Кирилл написал. – Объявила вдруг Юля. – Пишет, что трава есть.

– Это кто? – Удивился я.

– Её парень бывший. – Ответил Серёга. – Юль, не надо его.

– Да, я так, просто сказала.

– Чего это, не надо? Интересно посмотреть. – Я усмехнулся. – Пусть приходит.

Кирилл этот, когда узнал, что я сделал Юле предложение, писал мне всякую чушь, что она, мол, достойна лучшего, люблю ли я её или нет. Ну, в общем, как всегда, парни, которые не решились на этот шаг, ревнуют и бесятся, что у них уводят женщину. Возможно, это и не хорошо, отбивать женщин у парней, мужская солидарность и прочая мура, но все ведь с кем-то встречаются, мы не свободны. Борьба самцов, побеждает сильнейший. Я его тогда послал куда подальше и написал, чтобы не лез не в своё дело. Он отстал. И вот спустя пять лет он собирается прийти. Странный парень, на что он рассчитывает? Любопытство?

Сергей меня всячески успокаивал и просил держать себя в руках. Я собственно и был спокоен – Юля жена моя, у нас всё отлично, а он лесом пошёл. Чего мне кипятиться? Тем более травы принесёт. Посмотрит на меня и успокоится раз и навсегда.

Мы курили на лоджии с Сергеем, когда Кирилл позвонил в дверь, его впустила Юля. Он зашёл в зал, и я увидел через стеклянную дверь маленького, опухшего мужичка, он молодился, был одет в модные джинсы и толстовку. Под глазами у него были синяки, а на затылке проплешина. «М-да» – подумал я – «У него никаких шансов не было и, наверное, не будет уже ни с кем. И как только Юля могла с ним встречаться?»

– Дэн, держи себя в руках. – Прошептал Сергей мне в ухо.

– Серёга, да, посмотри на него, он же несчастен. Наркот какой-то.

И я оказался прав! Он вышел к нам на лоджию и протянул мне руку, со словами:

– Привет. Кирилл.

– Денис. – Говорю. – Муж твоей девушки, ты траву принёс?

– Нет, с травой напряг в Ташкенте. Но если хотите у меня есть таблетки, они уносят плотно.

– Что за таблетки?

Я расстроился, обманом проник на наш праздник, да ещё и колёсами хочет нас накачать. Он произнёс какое-то название, вроде «клоназепам».

– Психотропные. – Говорит.

– Ты где их взял? – Спрашиваю.

– У меня девушка работает в психушке, она рецепт и выписала.

– У тебя ещё и девушка есть? – Я засмеялся. – Пойдём пиво пить, харе таблетки жрать, а то совсем скукожишься.

Сергей меня снова одёрнул. Кирилл вошёл в зал и сел на диван. А Сергей попросил меня его не чморить, и раз уж пришёл он, то пусть будет гостем. Он сказал, что хорошо меня понимает, но всё же мы сами ему позволили прийти. Я решил сменить тактику. Мы вошли в зал, на диване сидел Кирилл и парил вейпом, Сергей выхватил у него и принялся с удивлением разглядывать. Кирилл стал объяснять, как надо вдыхать, что там зажимать и, что это не дым, а пар. Говорит, а сам на меня смотрит, хвастается, типа смотри, какой я продвинутый. Прям расплылся весь.

– Ты Серёге объясняй, чего мне-то говоришь. – Я усмехнулся. – У меня был вейп, когда это модно ещё было, жена подарила.

Он прям так и скурвился. Я был на высоте.

Потом он выпил наше пиво, и мы собрались в магазин. Ночь уже катилась к утру. Мы оделись и пошли. Как вышли на улицу, Кирилл засобирался домой, говорит, утром у него фотосессия, еду фотографировать будет для рекламы. Работает фотографом, собирается в Россию уехать, как денег накопит.

– И давно уже копишь?

– Нет, заказы только начали появляться.

– Слушай, если хочешь уехать, уезжай, там всё равно сначала начинать придётся, не трать зря время.

– Надо денег собрать на переезд и опыта набраться.

– Какого в жопу опыта? – Рассмешил он меня. – Ты ещё дальше заберись и опыта набирайся. ВСЁ СНАЧАЛА! Я тебе говорю. Ты вон с вейпом отстал на три года, а с фотоаппаратом лет на сто отстаёшь. Здесь же вакуум, нет ничего, самсы, плов и бухло.

– Ну, да, ты, наверное, прав. – Заключил Кирилл с потухшим взором.

Шли мы долго. Кирилл принялся изливать душу, что с девушкой у него не клеится. Я ему посоветовал жениться на ней, пока кто-то другой этого не сделал. А он опять за своё – надо денег подкопить, чтобы «подушка финансовая» была. Нет, вы представляете, мужику тридцать пять лет, глотает таблетки, фотографирует еду. Он, что, ещё не понял, что нет никакой надежды, и не будет «финансовой подушки», отговорки всё это, хочешь жениться – женись, а то другой женится, неужели он этого не понимает, хочешь уехать – уезжай. Как? Да, хоть автостопом! А то так и проживёшь жизнь в нерешительности на таблетках. Нечего ждать с моря погоды, вся жизнь в ожидании и пройдёт. Трусость это и никак не иначе.

В общем, под нытьё Кирилла мы добрались-таки до магазина. Зашли и принялись выбирать пиво – какое, а главное – сколько. Выбирали шумно, парень – продавец нас торопил. Наконец-то мы вытащили с Сергеем из холодильника по две полторашки и поставили на прилавок. Зашла женщина, пьяная и явно пьющая уже много лет. Попросила меня достать ей тоже пиво, сказала, что боится его и ткнула пальцем в Серёгу, который, что-то очень громко «втирал» Кириллу. Я ответил, что он очень добрый в глубине души от того и выглядит таким грубым, но пиво достал, и вручил ей. Принялся расплачиваться, продавец посчитал все пять бутылок, а я воспротивился, говорю: – «Я только четыре беру, а это её». Тут женщина эта и говорит:

– Молодой человек, купите бутылку пива, а я Вам отсосу за это.

– Заманчивое предложение. – Говорю. – Но я пас. Предложите вот тому маленькому пареньку, он наверняка рад будет. – И показал на Кирилла.

Тот заподозрил неладное и вышел, я следом. Рассказал ему о предложении женщины, говорю: – «Хочешь я куплю ей пиво, а она отсосёт тебе? Когда ещё шанс такой выпадет? Соглашайся, я угощаю!» Кирилл мялся в нерешительности, я уговаривал его, а сам ссать хотел. Вышел Серега, и мы потопали домой. По пути распрощались с Кириллом, и больше я его никогда не видел, надеюсь, что и не увижу. Поссали с Сергеем на гараж, откупорили бутылку и, попивая пивасик, направились через дворы домой.

Серёга привязался ко мне: – «Когда племянника родите мне?». – Я старался сначала всё в шутку перевести, но он не унимался, всё – «когда, да когда».

– Серёга, у нас ни дома, ни работы. Куда рожать? – ответствовал я. – Даже с роддома принести некуда. А потом, где жить? Мы же по странам мотаемся постоянно, зиму там, зиму здесь, каждое лето в горах месяцами пропадаем.

– Ну, вот, квартира есть, давайте, живите, я только за. Как-нибудь вытянем.

– Ты же пьёшь. – Я взял у него бутылку и отхлебнул. – Только представь, маленький ребёнок, ты пьяный, он, что с бутылками будет играть, что ли?

– Так я брошу пить. В чём вопрос?

– Вот ты сначала брось, а потом уже и будем думать.

– Брошу, вот завтра же, ты только поддержи меня, не пей со мной.

– Я-то легко, а вот ты сможешь?

– Смогу, если поддержишь. Я же полгода не пил совсем, поправился даже. Если и ты не будешь пить, для меня это вроде примера будет, и я буду держаться.

Мы пожали руки друг другу и условились с завтрашнего дня не пить. Но он опять начал канючить, всё про своих племянников, роди ему и всё тут, переклинило прям. Водит меня кругами по микрорайону и требует. Одну бутылку мы приговорили, начали вторую, у меня уже мочи нет шарахаться. И ничего лучше не смог придумать, как то, что я бесплоден. Ляпнул так ляпнул, а, что оставалось делать, сам я дорогу не найду, а он будет таскать меня по подворотням, пока я ему племянника не рожу. Ну и сказанул! Он сначала расстроился, а потом, вдруг, воспрял духом и говорит: – «У меня уролог есть знакомый, во какой» – он оттопырил большой палец – «Давай вместе сходим, покажешься, если лечение какое надо, я расходы на себя все беру». Во влип! И мы продолжили с ним бродить. Выпили вторую бутылку, поссали в кустах, а он всё не унимается, таскает меня по дворам, изредка покажет на здание и говорит: – «Это вот школа, а это административное здание, здесь налоговая, а там пустырь, где гопники тусуются». «Этого ещё не хватало» – подумал я – «Хотя, я и гопоте был бы рад сейчас, лучше помахаться с ними, чем отдуваться за глупость, сказанную». Тут он меня в конец умотал прогулками и урологами. Я возьми и скажи: – «Слушай, Серёга, на самом деле это Юля не может иметь детей», – а сам глаза такие грустные – грустные сделал, и главное честные – «Я просто не хотел тебя расстраивать» – добавил я. А сам думаю, хоть бы у него гинеколога знакомого не нашлось, но это уже дома и с Юлей пусть решает, она меня, надеюсь, поймёт.

Тут он повернул совсем в другую сторону и поплёлся как в воду опущенный, а я следом. До дома шли молча, у самой двери он что-то там начал лепетать про гормональные, бить кулаком по перилам. А я, стоит признаться, растерялся, надо же такое наплести было и главное, как теперь признаться, что я наврал ему, самым наглым образом. Зашли в квартиру, Юля уже спала – не дождалась нас. Мы продолжили пить и обсуждать тему бесплодия, он обещал сначала найти врачей, потом предложил больше не возвращаться к этой теме. А закончилось всё тем, что с завтрашнего дня мы с ним не пьём. Вот так вот я оболгал жену и доселе никому в этом не признавался, а вам всё выложил, как на духу. Стыдно! Даже не передать как. Но мне тогда сильно хотелось домой, да и с племянниками он меня достал. Это не первый раз он так насел на меня. Весь месяц он их требовал. Да, именно требовал, прям, вынь и положь, и ничего слышать не хотел, а тут такой удар. А чего он хотел под конец такой пьянки, что у меня нормального могло родиться в голове.

Утром, ну, как, скорее днём, я включил новостной канал, а там всё хуже и хуже, вирус распространялся по планете. Всё больше стран подхватывали новую заразу, а в Африке разбушевалась саранча. Прогнозы ВОЗ не утешительные, страны готовились к эпидемии. Всё это выглядело как начало конца. Жуть, да и только! Мир потихоньку тонул в мерзкой болячке. Конца и края этому не было видно. «А, что если это случится здесь, в Узбекистане? Что тогда?» – я налил кофе, открыл ноутбук и принялся писать книгу, но не тут-то было, вернулся пьяный вдрыбаган Сергей, принёс пиво и продолжил шумную пьянку, я отказался с ним пить – «Мы же решили, что не пьём больше». Но он пил и говорил, что с завтрашнего дня не будет пить, а сегодня, мол, будет – раз уж выпил.

Так он пил каждый вечер, а бросать откладывал на следующий день. Я не пил две недели, писал днём книгу, а вечером сидел и смотрел на пьяного Сергея. Который был рад, что теперь всё пиво достаётся ему одному, от этого он начал выпивать ещё больше. Приходил домой трезвый, звонил своей маме – моей тёще, говорил трезвым голосом, что дома и не пьёт, клал трубку, открывал бутылку и начинал бухать сам на сам.

В выходной он решил починить унитаз, не знаю, что он там решил сделать. В итоге он его раскурочил, сходил за пивом, начал заливаться, а на унитаз поклал большой и толстый. Я с горем пополам собрал разобранный, заржавелый механизм этого неудобного монстра. Пока я возился с горшком, Серёга уже изрядно поддал и комментировал мои действия.

Я понимал, что день пропал, писать он мне не даст, а идти гулять не было сил. Я начал пить с ним, к нам присоединилась Юля, сначала Серёга обрадовался, но в скором времени расстроился, так как втроём мы быстро приговорили пивас. Он расстроенный и не сильно пьяный ушёл играть в игрушку. Мы же с Юлей принялись готовить. В общем, Серёга так и не бросил пить, даже попытку не предпринял, зато я немного передохнул от пьянки и написал пол книги. Время тратилось с пользой, жизнь вновь приобретала смысл, а мысли в голове вошли в русло воспоминаний и сочинительства. Писать – это единственное, что мне даётся легко и от чего жизнь приобретает мажорные нотки, окрашивается в оттенки радости и смысла. Когда я пишу то мир вокруг меня, люди, да и вся жизнь становятся сюжетом истории интересной или не очень. Такой взгляд на вещи, особенно на происходящий абсурд придаёт сил и дальше проживать дни в самом бессмысленном месте – планете Земля. Но в те моменты, когда я не пишу по тем или иным причинам, меня захлёстывает происходящее вокруг, я начинаю всерьёз воспринимать людей, их стремления, цели, поддаюсь влиянию, загораюсь глупыми идеями, начинаю стремиться ко всепринятому УСПЕХУ. Да, жизнь становится тогда неимоверно скучной и даже невыносимой, как это мелочно – жить ради вещей, служить им, хотеть их. И это при том, что мир-то вокруг нас огромен и разнообразен, а жизнь скоротечна и закончится в один прекрасный момент. Так зачем жить ради чайников, плоек, автомобилей, украшений, если можно познавать мир, людей, культуры, богов, раскрывать для себя новые страны, пробовать экзотическую еду, узнавать различные традиции, обряды, которым сотни, а то и тысячи лет и, конечно рисковать – это и есть жизнь. Совершить множество ошибок, покалечить своё тело, ему-то что, оно всё равно сгниёт, зачем за него трястись, нет смысла продлевать себе скучную жизнь. Риск благородное дело! Кто не рискует, тот не пьёт шампанского! Рисковать, срываться с насиженного места, бросаться в омут с головой, любить, пить, драться, путешествовать, голодать, мёрзнуть, как это прекрасно и только трусам не понять, что такое настоящая жизнь в этом опасном и, в тоже время, прекрасном месте – на планете Земля.

Неожиданно всё переменилось. Работа сама меня нашла, я был на седьмом небе от радости. В Ташкент приехали мои приятели-скалолазы, строить скалодром в торговом центре и предложили присоединиться к ним. Опыт строительства скалодрома у меня был. Я как-то вместе с ними строил стенку «стандарт» – это пятнадцатиметровая отвесная плоскость, по ней бегают на время, и она во всём мире – во всех странах одинаковая. Одни и те же зацепы на определённом расстоянии, отсюда и название – «стандарт». Строили мы тогда в Бишкеке, варили из профиля каркас у Улана во дворе, пропитывали олифой листы фанеры, сверлили дыры и забивали «бульдоги». Потом всё это собирали и крепили к стене политехнического института. Зацепы для стенки заказывали из Китая. Получилось очень даже неплохо, так появился первый «стандарт» в Киргизии, теперь у скалолазов появилась возможность ставить свои рекорды и выступать на мировых соревнованиях. Ребята после этого построили ещё два скалодрома в развлекательных центрах, но уже без меня, я был постоянно в разъездах, то в горах, то в других городах. Нам с женой не сидится на месте, хочется побольше успеть увидеть, пока смерть не застанет нас врасплох. Да и сама дорога, новые места вынуждают быть в тонусе, держать ухо востро, не расслабляться. Смена обстановки и новые знакомства расширяют сознание или кругозор, если угодно. В каждой стране, в каждом городе люди живут по-разному, отличается ритм жизни, всеобщее настроение, дух у каждого города свой и не сразу уловим, надо прожить хотя-бы пару месяцев, чтобы разобраться, что к чему. Проникнуться, пропитаться, поймать волну, остановиться во всеобщем потоке. После этого становится всё понятно, и наскучивает, наступает рутина, тогда мы собираем вещи и едем в другое место, где еще не были, или куда нам хотелось вернуться; а вернуться хочется всюду, где бы мы не жили, все города хороши со своими настроениями, архитектурой, музеями, дорогами и, конечно, людьми, именно они создают страну, город, улицу. Со всем своим старанием или без него, со своим кругозором, воспитанием, любовью и ненавистью. Как бы то ни было, люди создают страну, строят её или рушат, очищают или засоряют, обогащают или разграбливают. Приятно оказываться в городе, который жители любят, лелеют и холят. Но, зачастую, и везде людям не нравится их место пребывания, они хотят уехать, всем недовольны, а особенно властями. Где бы мы ни жили, всюду проходили митинги, а в народе было чемоданное настроение и когда мы переезжали в другое место, там встречали то же самое. И только в Ташкенте ни разу не было митинга или какого-то язвительного недовольства, этот город мне понравился отсутствием мятежного духа.

Я созвонился с Уланом и поехал смотреть объект. Как назло, всю ночь и всё утро валил снег, было холодно, сыро, тротуары сплошь в жиже из снега. За всю зиму в Ташкенте, что мы прожили, такого не было, я привык к теплу и солнцу, вспомнилась зима в Петербурге, снежная каша под ногами, постоянно летящие хлопья снега, порывы ветра и сосули, так и норовящие пришибить. Да, зима без снега – это супер!

При входе на стройку нам выдали белые каски. Нам? Я поехал с Юлей. Мы поднялись по лестнице без перил на второй этаж, прошли мимо строящихся бутиков, строительного мусора и тьмы тьмущей строителей и рабочих, которые в недоумении смотрели на Юлю, девушка на стройке – это нонсенс, да, ещё молодая и такая хрупкая. Отыскали мы Улана в углу, где должен был располагаться скалодром, он отмечал на полу разметки под оградку. Мы поздоровались, он провёл нас вдоль стен, по углу, отведённому под скалодром, показал где, что будет находиться и как это предстоит нам собирать. Все комплектующие должны были прийти из Китая, нам надо было управиться до открытия, запланированного на праздник Нооруз – двадцать первое марта, времени оставалось совсем мало, работать предстояло и днём, и ночью, но зато мы должны были заработать не хило. Вернулись к разметке, где должна быть ограда, Юле позвонили, и она отошла поговорить.