Новые Ряженки Тайна старика Зуича

Яшка прыгал, пытаясь схватить его клювом за хвост. Пискуш с лежанки добрался до шторки, вскарабкался на неё и перелез на кухонную полку, где стояли глиняные горшки. Обогнув несколько кувшинов и небольшую стопку тарелок, он уже приготовился с полки прыгнуть на стол, как увидел на нём монстра- петуха, машущего громадными крыльями. Яшка взлетел, разинул клюв и выставив острые когти, готовый схватить Пискуша и сожрать сию же минуту. Передние лапки Пискуша зависли в воздухе, балансируя на краю полки, пытаясь ухватиться за полотенце, которое свисало с крючка на полке. Он извернулся и – хвать! Ура! Смерть от петуха его миновала. Пискуш по полотенцу вернулся на полку и тут же помахал ему своим маленьким кулачком:

– Не поймать тебе меня! Бросай все свои попытки и простись со своей надеждой! – выкрикнул он, отбежав к тарелкам, и усевшись на полке, наблюдал за Яшкой. Разозлённый Яшка решил поймать его любым путём! Пусть даже ценой потерянных перьев. Для него это уже было дело принципа. Он не мог стерпеть насмешки какого-то МЫША!

– Ах, ты мерзкий кусок мяса! Никуда ты от меня не денешься! – злобно прохрипел Яшка.

Пискуш взвизгнул от неожиданности и вскочил, чтоб убежать. Яшка стремглав бросился на него, стукнувшись при этом со всего лёту об полку с посудой, и острыми когтями схватил Пискуша за шею. Тарелки разлетелись в стороны и с дребезгом разбились об пол. А за ними покатились кувшин и три глиняных горшка. И – бум-с! Тоже вдребезги! Пискуш в отчаянии хватался лапками за воздух. Ему удалось ухватиться за полотенце, висевшее на крючке, который был в свою очередь прибит сбоку к полке. Но Яшка тянул Пискуша с такой силой, что полка наклонилась, и вся стоящая на ней посуда поехала прямо на Пискуша и Яшку. Она катилась и падала на пол. Грохот стоял такой, что казалось, слышно на краю деревни!

– Отцепись немедленно! Я всё равно тебя съем! – Яшка пытался оторвать Пискуша от полотенца. Пискуш собрал все свои силы и отчаянно боролся за жизнь! Он крепко сжимал в лапках спасительное полотенце, полка соскочила с гвоздей и полетела прямо на них.

В одно мгновение перед Пискушем пронеслась вся его жизнь! Он жалел, что не смог помочь своему другу Тимохе навсегда остаться жить у Зуича. Пискуш знал, что если не петух, то полка, сорвавшаяся с гвоздей, точно прихлопнет его! Он отвернул свою мордочку в сторону, закрыл глаза и прокричал Яшке:

– Пусть я погибну, но эта полка прибьёт тебя вместе со мной! Мы умрём вместе!

Яшка дёрнул в сторону что было сил, оторвав мышонка от полотенца и уселся на пол. Пискуш барахтался в когтях Яшки и уже приготовился умирать. Полка грохнулась вместе с оставшейся посудой и раскололась. Силы Пискуша покинули, он лежал на полу, придавленный Яшкиной лапой. Краем глаза он увидел, как петух-монстр открыл клюв.

– Прощай, мой друг, Тимоха! Я сохраню нашу дружбу навсегда! – из последних сил произнёс он.

– Рано прощаешься, друг! – вдруг, услышал Пискуш рядом знакомый и такой родной в тот момент для него голос. Он почувствовал, как ему стало легче дышать, понял, что его уже не придавливают лапой, и открыл глаза. Грозное шипение и кошачий вопль не был для него сейчас таким страшным, как в первый раз. Это было спасительное рычание! Перед Яшкой, выгнув спину, стоял Тимоха и грозно шипел.

– Немедленно отпусти его, иначе я порву тебя в клочья! – Тимоха угрожающе наступал на Яшку. Яшка выпустил мышонка и попятился назад.

– Между прочим, я только что спас ему жизнь! Эта полка могла убить его! – оправдывался Яшка.

– А кто хотел его сожрать ещё до того, как разбить тут всю посуду? – Тимоха принял стойку, словно перед броском. Яшка понял – пора спасаться бегством. Он дал дёру, выскочил во двор, Тимоха – за ним. Прыжок – и Тимоха ухватился передними лапами и зубами в Яшкин хвост. Яшка вырвался, взлетел на забор и громко, что есть мочи, заорал своё «ку-ка-реку-у-у!» Он знал, что это знак для деда Зуича о возвращении Тимохи. Но Тимоха об этом не знал и пытался перепрыгнуть забор, достать петуха и изрядно его потрепать.

– Как хорошо, что вы уже подружились! – услышали они голос деда Зуича, вошедшего во двор.

Этот голос заставил прыгающего Тимоху обернуться. Стукнувшись щекой об забор, он шлёпнулся на землю и жалобно замяукал.

– Да уж, подружились! – с иронией ответил Яшка. – У тебя такая хорошая и добродушная киска!

Тимоха недоумённо посмотрел на деда Зуича, потом на Яшку, и зашипел.

– Ладно, Тимофей, не шипи! – Зуич подошёл к забору и похлопал по своему плечу. – А ты, Яшка, слазь с забора! Будем знакомиться заново.

Яшка прыгнул на плечо Зуича. Тот взял его на руки и понёс на террасу. Глаза Тимохи злобно сверкнули. Но он знал: если дед Зуич взял его в дом, значит, в его присутствии петуха трогать нельзя. Неизвестно, чем это может обернуться. Снова стать бездомным Тимоха не торопился, но зло на Яшку затаил. У него зарождались мысли о неминуемой мести.

– Итак, – сказал дед Зуич, садясь на плетёный стул на террасе и посадив Яшку себе на колени, – знакомься, Тимоха! Это – Яшка! Он теперь будет жить с нами. Поднимать нас на рассвете, а днём помогать тебе мышей ловить!

При этих словах глаза Тимохи так злобно сверкнули, что у Яшки сразу исчезла ехидная улыбка, которая появилась при словах Зуича о мышах. Яшка понял, что с котом ему будет очень трудно ужиться.

– И вот ещё что! – добавил дед Зуич. – Я очень надеюсь, что вы подружитесь! Если я увижу в доме ссоры – выгоню обоих!

Вот этого Тимоха и Яшка хотели в самую последнюю очередь!

– Конечно, конечно, не волнуйся, дед Зуич! Какие могут быть между нами ссоры? Мы подружимся! Верно, Яшка? – Тимоха промурлыкал это так ласково, что у Зуича не оставалось сомнения. Зато у Яшки по спине пробежали мурашки!

– Вернее не бывает, Тимоха! – ответил Яшка.

Тимоха заглянул через открытую дверь в дом, где ещё недавно Пискуш чуть не простился с жизнью. Его там не было.

– Вот и хорошо, вот и славно! Я пойду дров принесу из сарая. Вечером будет прохладно в доме. А потом будем вместе обедать. – Зуич вышел во двор. Яшка подошёл к Тимохе.

– Интересно, что скажет дед Зуич, если узнает, что ты с мышами дружбу водишь и ловить их не собираешься? – ехидно ухмыльнулся он.

– Ты ему не скажешь! – пригрозил Яшке Тимоха!

– Ещё как скажу, если будешь плохим котиком! Веди себя хорошо! Не то, дед Зуич всё узнает!

– Жаль, я тебя сразу не прикончил! – зашипел Тимоха, надвигаясь на Яшку. Но тут вернулся дед Зуич с дровами. Как только он зашёл в дом, Тимоха и Яшка услышали крик за дверью:

– Что здесь, чёрт возьми, произошло? Тимка, Яшка! А-ну, немедленно сюда!

Тимоха и Яшка не спеша поплелись в дом.

– Это что за погром ты мне тут устроил? – накинулся на Тимоху дед Зуич.

– Это не я…

– Молчи! – не дал оправдаться Тимохе Зуич. – Ты хочешь сказать, что после того, как я спас на базаре Яшку от верной гибели, он зашёл в дом и за считанные минуты сорвал полку и разбил почти всю посуду?

– Но я, честно, не бил посуду! – захлёбываясь от возмущения, оправдывался Тимка.

– Специально, конечно, не бил. Но вернувшись домой, ты увидел Яшку и принялся его гонять! Загнал его на полку, а потом свалил её с посудой!

– Но я не сваливал…

– А может это мыши? – перебил Яшка Тимоху, бросив на него ехидный взгляд.

– Не говори глупости, Яшка, – ответил Зуич. – Но так или иначе, вам придётся заняться уборкой, пока я смастерю новую полку.

– А я тут при чём? – с недовольной гримасой спросил Яшка.

– При том, что семье нужно помогать. С этого дня ты наш новый член семьи, – Зуич улыбнулся Яшке. – В этот раз, Тимоха, я тебя прощаю, так как ты не знал, что Яшка наш новый жилец и пытался прогнать, как ты думал, чужака. Но с этого дня никаких больше ссор! – Зуич поднял треснутую полку и вышел во двор.

Едва за дедом Зуичем закрылась дверь, глаза Тимохи вспыхнули от злости, и он прошипел:

– Никакой ты тут не жилец!

– Это мы ещё посмотрим, – спокойно ответил Яшка.

Через час осколки посуды были убраны, а на стене красовалась новая полка.

– Ну, вот! Теперь можно и пообедать! – весело сказал Зуич. – Всем быстро мыть лапы!

На следующий день Тимоха то и дело крутился возле печки в ожидании Пискуша. Он переживал за своего друга не потому, что в случае его смерти некого было бы ловить и он, Тимоха, возможно, остался бы на улице. Тимоха переживал ещё и потому, что перед самым страшным и ужасным моментом в своей жизни, перед тем, как стать Яшкиной добычей, последние слова Пискуша были о Тимохе, их дружбе и верности!

Запрыгнув на печку, он стал караулить друга. Пискуш не появлялся. Спрыгнув, Тимоха пододвинул своё блюдце с молоком туда, где была щель, о которой говорил дед Зуич, в надежде, что Пискуш проголодается и вылезет из своего жилища. Тимоха на всякий случай решил убедиться, нет ли поблизости Яшки. Он не хотел, чтобы Пискуш снова пережил ужас вчерашнего дня.

Выбежав во двор, Тимоха увидел Яшку на заборе. Тот расправил крылья, почистил пару перьев и продолжил с кем-то разговаривать. Собеседника Тимоха не видел, он находился по другую сторону забора. Было очевидно, что Яшка изо всех сил пытается ему понравиться. Он то и дело хорохорился и ощипывался, а потом, важно задрав голову, произнёс:

– Я, милочка, тут для того, чтоб в доме всегда порядок был. Для этого меня дед Зуич специально на ярмарке выкупил! И выложил, между прочим, за меня о-о-очень кругленькую сумму.

– Что ты говоришь?! Это же прекрасно! – послышалось за забором.

– Да, да, именно для порядка! Ведь если я не услежу за этим несносным и хвастливым котом, – всё в доме – кувырком! Скажу по секрету: он даже с мышами дружбу водит, вместо того, чтоб их ловить!

– Возмутительно! – ответил собеседник Яшке. – Тебе непременно нужно обо всём доложить хозяину!

Тимоха подбежал к забору:

– Это кто тут несносный и хвастливый? – возмутился он. – Давно ли ты свои перья пересчитывал?

– Беги, милочка! И как можно скорее! – заорал Яшка. – Ничего хорошего сейчас от этого разъярённого, необразованного и невоспитанного котяры ждать не приходится!

– Ну, всё! Ты меня достал! Теперь пощады не жди! – Тимоха отошёл на большое расстояние, чтоб как следует разогнаться и запрыгнуть на забор. Увидев его решительность и злость, Яшка не на шутку испугался. Он понял, что предстоит неравная схватка, в которой Тимоха, скорее всего, победит, и заорал во всё горло: «Ку-ка-ре-ку!»

– Кричи, кричи! Деда Зуича дома нет, и теперь тебе никто не поможет! – злорадствовал Тимоха.

Разбежавшись изо всех сил, Тимоха прыгнул. Но из-за большой скорости его перенесло через забор на другую сторону.

– Да здравствует справедливость! – орал Яшка. – Беги, милочка, беги! Спасай свои перья! – прокричал Яшка, немного приходя в себя. – Ну, что, поймал, да, поймал? Пойди, прогуляйся, неуравновешенная зверюга, выветри свою ярость и прыть! – сказал он Тимохе, радуясь, что тот промахнулся.

Тимоха с любопытством наблюдал, как «милочка» мчит изо всех сил к дому бабы Зины. Это была её любимица, курица по имени Клуша. Добежав до своего дома, она остановилась и оглянулась. Убедившись, что за ней никто не гонится, хотя никто гнаться за ней и не собирался, Клуша перевела дыхание и залезла к себе домой через дыру в заборе.

– Новая подружка? – спросил ехидно Тимоха. – Аппетитная какая! – Тимка облизнулся назло Яшке.

– Вот только посмей! Вот только посмей…

– А если посмею, что будет?

– Дед Зуич тут же узнает, как ты мышей ловишь!

– Если дед Зуич узнает, как я ловлю мышей, – с удовольствием промурлыкал Тимоха, – то я узнаю, какая на вкус твоя «милочка»! – Тимоха огляделся. – Нужно лучше ознакомиться с окрестностями моего дома. Побегу, прогуляюсь! Ты, Яшка, не скучай без меня, я скоро вернусь!

– Не извольте беспокоиться, Тимофей Котофеич! – ответил ему в тон Яшка, важно задрав голову. – Я немного отдохну в доме, на сундуке, возле печки. Заодно и присмотрю за твоим другом! Не дай Бог, в мышеловку угодит! – Яшка нарочно говорил не спеша, отчётливо подчеркнув слова «на сундуке, возле печки» и «мышеловку».

– Спасибо, дружище! В таком случае твоей «милочке» нечего бояться! – Тимоха сверкнул глазами и убежал.

– Вот только посмей! – выкрикнул вслед Яшка.

Тимоха его не слышал, от него уже и след простыл. Яшка огляделся вокруг в надежде увидеть червяка или гусеницу, похлопал крыльями, и не обнаружив для себя еды, слетел с забора и зашагал к дому. Зайдя в дом, он ещё раз огляделся. Дома никого не было и это его очень обрадовало. Он подскочил к печке и посмотрел на блюдце с молоком возле щели, куда вчера убежал спасённый мышонок.

– Думаешь, нашёл себе защитника? – прокричал Яшка в щель. – Я расскажу Зуичу, как он мышей ловит. Скоро твой защитник останется на улице и тогда ничто не помешает мне тебя сожрать! Прячься сколько угодно! Недолго осталось! – Яшка с силой царапнул когтями пол возле щели, чтоб три царапины напоминали Пискушу о его неминуемой участи.

– Яшка, с кем ты там разговариваешь? – неожиданно услышал он голос деда Зуича за спиной.

– Не мешало бы эту щель хорошенько замазать. Когда меня посещают умные мысли, я не могу об этом молчать – говорю их вслух!

– Непременно замажу. Только для начала нужно выманить оттуда мышь и поймать её. Уверен, Тимоха справится. Ты обедал сегодня?

– Когда там! Я за домом да за двором приглядывал!

– Как же мне с тобой повезло, Яшка! Ни у кого нет такого петуха, а у меня есть: и утром разбудит, и дом стережёт – собаки не нужно!

– И кота не нужно! Я могу мышей ловить не хуже твоего Тимохи! – возбуждённо воскликнул Яшка!

– Нет, Яшка, Тимка не только для ловли мышей у меня живёт!

– А для чего же ещё? – удивился Яшка. Такого ответа он точно не ожидал от Зуича.

– Я тебе как-нибудь потом расскажу. Он – добрый малый! Тебе бы подружиться с ним.

– Да мы и так…

– Не ври, Яшка, не надо, – не дал договорить ему дед Зуич.

– Откуда ты, дед Зуич…

– …просто постарайся с ним подружиться, – снова не дал задать вопрос Зуич. – Для меня постарайся.

– Если это для тебя, дед Зуич, то я постараюсь! – пообещал Яшка.

Вряд ли кто-то смог бы сейчас усомниться в словах Яшки. Они звучали более чем убедительно.

– Там во дворе я насыпал тебе зерно в миску. Иди обедать, – сказал дед Зуич.

Яшка выскочил во двор и направился к миске.

– Да я скорее перестану червяков клевать, чем подружусь с этим уродом! – негодовал Яшка.

И тут краем глаза увидел, как червяк, только что вылезший на поверхность, смело проползает мимо него в сторону огорода. Червяк остановился, улыбнулся Яшке и продолжил свой путь. Яшка от такой наглости разозлился ещё больше, подскочил к червяку и со словами: «к тебе это не относится!» тут же его склевал.

Увидев блюдце с молоком возле мышиной щели, Зуич удивился: «Да, Яшка, очень креативно придумал, чтоб выманить мышь из подпола». Он переставил блюдце Тимохи на прежнее место и зашел в другую комнату, закрыв за собой дверь.

Глава 5

БИБЛИОТЕКА ЗУИЧА

Одну из комнат своего дома Зуич оборудовал под библиотеку. Было очевидно, что это – его любимое место отдыха и работы. Мебели в библиотеке было не много – самое необходимое для Зуича: книжный шкаф, письменный стол, стул и диванчик с маленьким журнальным столиком возле него.

Первое, что притягивало внимание – это стоящий под стенкой немного потёртый временем, но добротный высокий книжный шкаф с тремя большими и двумя маленькими секциями с множеством полок. Он занимал в длину не менее четырёх метров.

На полках стояло много книг в разных переплётах: больших и маленьких, толстых и худых. Книги говорили о том, что их зачитывают до потёртости, а не ставят на полку в виде интерьера. Особенно в глаза бросался один большущий и толстый фолиант.

В день, когда Зуич расставлял свои привезённые книги на эти полки в нужной ему последовательности – по именам авторов, он глубоко задумался.

– Когда-нибудь здесь будет храниться книга, пропавшая уже более девяти веков назад, – произнёс Зуич, поворачивая ключик в замке потайного ящика. – А вот тут – книги, в которых я напишу обо всём, что со мной произойдёт на пути её поисков. Мир должен узнать правду. Одну из книг я назову «Пробуждение Земли», а другую – «Жизнь в Новых Ряженках».

Он расставлял книги по полкам и улыбался своей мечте.

Тогда он ещё не знал, что очень скоро его захлестнут невероятные, а порой очень опасные приключения и путешествия по дальним странам. Об этих приключениях напишут книгу «Новые Ряженки. Путешествия по дальним странам». Её будут читать дети и взрослые во всём мире.

На шкафу лежал старый продолговатый фибровый чемодан светло-коричневого цвета, сделанный из прессованного картона. Углы чемодана были оббиты металлическими набойками для особой прочности. Он имел три замка: два по краям и один посередине. Ручка его была сделана из крепкой кожи. Это был ещё один хранитель прошлого старика Зуича.

Массивный письменный стол стоял возле окна так, чтоб на него падал дневной свет. В столе по обе его стороны находились выдвижные ящички – по три штуки с каждой стороны, и все они запирались на ключ. Поскольку Зуич проживал один, было не совсем понятно, от кого он запирает эти ящики, и что такого важного в них хранится.

Посередине стола стояла печатная машинка старого образца фирмы Underwood. Именно на ней Зуич и собирался писать свои мемуары «Жизнь в Новых Ряженках». В машинке скучал наполовину застрявший, почти чистый, но успевший немного пожелтеть лист бумаги, на котором виднелось единственное предложение: «Жизнь разделилась на две половины: «до» и «после» того, как я покинул…».

Видать, этот начатый лист тоже был покинут, и как надолго – неизвестно.

Чуть слева стояла настольная лампа с абажуром светло-фисташкового цвета. В деревянном стакане – ручки, несколько карандашей, ножик для вскрытия конвертов с письмами; ещё лежало несколько книг, какой-то бумажный свёрток, перевязанный тесьмой, а также подсвечник с тремя сгоревшими наполовину свечками на тот случай, если в доме не окажется электричества, что случалось довольно часто.

С правой стороны на столе находился очень необычный глобус на подставке. Когда он вращался по наклонной оси, сквозь него была видна комната! Он был сделан из прозрачного стекла, на котором изображалась только суша. Ни параллелей, ни меридианов, ни градусной сетки на нём не было!

В местах, где должны были находиться океаны, моря и другие водоёмы, стекло оставалось прозрачным. Но стоило повернуть глобус против оси в обратную сторону, как стекло приобретало жидкую форму, и можно было увидеть бушующий океан, а если присмотреться внимательно, то даже кита, вынырнувшего на поверхность океана. А потом всё тут же стихало, и глобус снова становился прозрачным стеклянным шаром с материками.

У стола стоял деревянный стул, оббитый тёмно-зелёной кожей, судя по которой было видно, что Зуич частенько засиживался на нём с книгами. В углу находился небольшой диванчик с четырьмя подушечками и шерстяным пледом. На нём обычно и заканчивался рабочий день Зуича с книгой в руке. Возле дивана он зачем-то поставил маленький журнальный столик на одной единственной, но тоже очень массивной и крепкой ножке посередине.

Очевидно, что шкаф, стол и журнальный столик некогда состояли в одном мебельном гарнитуре, так как сделаны из одной и той же древесины и украшены одинаковой резьбой.

На журнальном столике располагалась деревянная шахматная доска с расставленными на ней красивыми высокими шахматными фигурами, искусно вырезанными мастером из дерева. Они будто бы ждали, что вот-вот за них сядут старые приятели, и фигурки вновь оживут – начнут своё очередное сражение на поле из чёрно-белых квадратиков.

На стене с противоположной стороны дивана висели часы с маятником в деревянном корпусе со стеклом. Что-то странное было в этих часах, и на первый взгляд странность эта казалась незаметна. Шли часы безупречно – тик-так, тик-так, – маятник покачивался из стороны в сторону, а обе стрелки часов продолжали свой путь по кругу циферблата. И всё же… Чем-то они вызывали непонятное волнение. Было такое ощущение, будто за стеклом кто-то за тобой наблюдает, будто всё в комнате – и мебель, и предметы живут своей собственной жизнью, стоит только человеку, да и не только человеку, покинуть библиотеку. Но, может быть, это чувство исходило при взгляде на фотографии?

На стене возле часов висели две фотографии в рамках: одна – старая, другая сделана гораздо позже. В нижнем правом уголочке старой фотографии еле-еле виднелась надпись: «1910 год»

На фотографии была запечатлена молодая семья из трёх человек: мать, отец и сын, мальчик одиннадцати лет. Без сомнения, эта семья происходила из знати высокого рода.

Лица всех троих выражали достоинство и благородство. Отец семейства сидел на стуле, мама и мальчик стояли возле него. Отец и сын были одеты каждый в длинное пальто, из которых виднелись воротнички белых рубашек. У отца воротничок подвязывал галстук, а у сына – шёлковая лента.

На голове отца солидно сидел котелок с чуть загнутыми по бокам полями. На маме было длинное пальто жакетного вида и объёмная широкополая шляпа с цветами из шёлка.

Взгляд родителей фотограф направил чуть в сторону, тогда, как мальчик серьёзным видом смотрел в объектив. Сделай несколько шагов вправо или влево – можно заметить, будто мальчик всё равно внимательно за тобой наблюдает.

Но было у мальчика кое-что куда более интересное! В правой руке чуть ниже рукоятки он держал трость. Вероятно, отец передал её сыну на время съёмки, так как сидя держать её было неудобно. Но интерес вызывало не то, что её держал мальчик, а то, как она выглядела.

С одной стороны рукоятки находилась большая голова медведя с опущенными вдоль трости лапами, держащими редкий камень. На мощной шее медведя сидел орёл, повёрнутый в противоположную сторону. Оба они зорко смотрели вдаль, будто охраняли хозяина от возможной опасности.

Не оставалось сомнения, что трость эта – очень редкий, скорее единственный экземпляр. Было в ней что-то магическое, притягивающее внимание.

Вторая фотография на первый взгляд не вызывала такого интереса, как первая. И сделана была гораздо позже. На ней улыбался молодой Зуич. В руках он держал… трость! Точь-в-точь такую, как у мальчика на старой фотографии! Трости похожи как две капли воды! Возможно, родители мальчика на фотографии – это прадедушка и прабабушка Зуича, а мальчик – его дед.

На фото молодой Зуич стоял в просторной комнате, а за ним – стол с большим зеркалом, такие, как бывают в обычных гримёрках у артистов. Стол и зеркало находились за его спиной.

НО СТОП! Кто и как сделал это фото? В отражении напротив зеркала НИКОГО НЕ БЫЛО!

Глава 6

АНФИСКА

Прогуливаясь по окрестностям, Тимоха решил разузнать, кто соседствует с дедом Зуичем, понаблюдать издали. Ведь теперь это и его соседи.

И тут он услышал за забором голос, напомнивший ему скрип старой двери на чердаке в доме своих бывших хозяев в Васютиках. Голос этот не предвещал ничего хорошего и звучал угрожающе: «Ах, ты, мерзкое животное! Я тебе покажу, как мои грядки топтать!»

Тимоха в три прыжка оказался возле забора с большими щелями, где сквозь них можно было увидеть всё, что происходило во дворе, а скорее, на огороде, судя по грядкам с капустой.

Перед ним предстала жуткая картина: на маленького козлёнка надвигалась злая старуха с угрожающим видом и верёвкой в руках. Испуганный козлёнок заблеял, что было сил, а старуха с верёвкой быстро приближалась, злорадно улыбаясь.

Тимоха недоумевал: почему хозяйка так ужасно относится к своему козлёнку? Он же ещё совсем маленький! И уж точно нуждается в хорошем питании, как эта капуста на грядке, куда он залез.

Тут он вспомнил слова Зуича про Лукерью Филипповну и её козу. Так вот у кого дед Зуич молоко покупает! Как он может дружить с такой злобной старухой? И тут же услышал: «отведу тебя на базар и продам любому, кто тебя увезёт как можно дальше с глаз моих долой! Раз и навсегда забудешь сюда дорогу!»

– Забудешь дорогу? – повторил Тимоха.

Его осенила догадка: «А вдруг этот козлёнок забежал сюда за капустой! И старуха – вовсе не его хозяйка, не Лукерья! В таком случае, козлёнок в беде! Надо что-то делать!»

Он вспомнил, что именно сюда, в дыру этого забора пролезла Яшкина «милочка», с которой тот недавно беседовал. Тимоха кинулся искать эту дыру. Он пробежал вдоль забора метров десять и остановился.

– Вот она! Нашёл! – Тимоха оглянулся.

«Надо приготовить путь к отступлению», – подумал он.

Оказавшись наполовину в дыре, он улёгся на спину и четырьмя лапами что есть мочи принялся колотить по доске, которая еле держалась на одном гвозде. Доска немного поддалась, и Тимоха приподнял её в сторону.