Сказания Дальних гор

– Ну знаешь, если бы все ограничилось тем, что мы нашли труп на дороге, я бы вскоре и успокоился. Ну даже когда услышал, что тут люди пропали. Подумал бы, подумал – да и отступился. Так ведь тут же на каждом шагу что-то подозрительное появляется! То староста что-то двусмысленное вымолвит, то Дульф странные вещи делает, то еще чего интересного кто расскажет, как на это внимание не обращать?! Хочешь – не хочешь, а будешь дознание вести. Хоть и в свободное от охоты время!

– Оно так, – согласился Иржи и замолк.

В ночной тишине то с одного, то с другого конца поселка доносился лай собак, но не озлобленный или тревожный, а совершенно мирный.

– Глухомань, – произнес Тим, не уверенный, что его напарник еще не спит. Однако тот откликнулся:

– А мне все же нравится!

Постепенно, под шорох вдруг начавшегося дождя, охотники уснули.

Утро было пасмурным, прохладным и ветреным. Воздух был прозрачен. Недалёкая гряда Елового хребта хорошо просматривалась на севере: скалистые гребни и покрытые лесом склоны. Растрепанные облака быстро неслись по небу, зацепляясь за горные вершины. Тим и Иржи стояли возле калитки, ведущей на улицу, пытаясь выстроить планы на день. Помощник пристава предлагал прогуляться в сторону Выселок – посмотреть, каковы они, просто так, для общего развития. В доме Феня погромыхивала утварью, делая что-то по хозяйству. По улице прошло несколько деревенских жителей – все вверх, по направлению к дому старосты. В соседнем дворе лаял и бренчал цепью пёс.

– Вот бы только Дульф не увязался за нами! – с кислой физиономией говорил Тим товарищу. – Самое бы хорошее дело – пока без него…

От дома, стоящего от них через улицу наискосок, чуть левее, к ним приблизились два местных мужика. Одного из них охотники уже видели, это был сосед Фени, мужчина лет пятидесяти-пятидесяти пяти, плохо выбритый, одетый в рубаху из грубой ткани, теплую безрукавку из овчины и обутый в онучи. Второй был немного помладше, в добротном коричневом полукафтанье и старых стоптанных сапогах. Фенин сосед держал в руке дымящуюся самокрутку.

– Слыхали – Дан – Шатун пропал! – объявил он, подходя.

– Как так? – вскинулся Иржи.

– А вот так! Сейчас всем обществом искать его пойдем!

На душе у Тима сразу стало тревожно. По всему выходило, что, как ни пытайся, от местных проблем им никуда не деться – они подстерегали их на каждом шагу.

– А как случилось-то? – допытывался лесничий.

– Вечером не вернулся, – заговорил второй из подошедших. – Он вчера погнал стадо вон на те холмы, как обычно… – последовал жест рукой в направлении юго-запада. – С ним был его племянник. Так вот племянник-то вечером вернулся, уже на закате, и стадо пригнал. Но не всё. Сказал, три коровы куда-то забрели, и Дан пошел за ними. Ну, всю ночь прождали. Одна корова-то к утру прибрела сюда сама, а ни других двух, ни Дана – нету! Еще ни свет, ни заря – старосту разбудили, сказали…

– А хоть известно, куда он пошел-то? – продолжал расспрашивать Иржи.

Фенин сосед нервно затянулся самокруткой и развел руками:

– Да вроде рядом там, а разве ж сейчас скажешь, где он есть? Мужик в полукафтанье высказался более по существу:

– Там водопой рядом, за бугром. И кусты густые вокруг бочага. Вроде он решил, что коровы туда забрели, и пошел, сказал, мол, что недолго задержится… Оттуда и искать!

– А где Дульф? – спросил Тим.

– Да он бы уже вам первый сообщил! – ответил первый мужик. – Да только Явор сразу же приказал ему, и Ставру-охотнику, и другому Ставру, и братьям Лошадникам – Яну и Хоме – первым туда, на выпаса, бежать, и осмотреть все у водопоя. Ну, так что староста всех зовет, подходите к его дому!

И с этим оба мужика неторопливо побрели вверх по улице. Тим и Иржи переглянулись.

– Вот это да! Вот так дела! – произнес Иржи. – Надо идти, наверное.

Тим задумался на несколько мгновений.

– Вот незадача! Хотелось бы под шумок, пока все, и Дульф, заняты, без помех к Выселкам сходить… Но – пожалуй, ты прав, надо идти, помочь. На месте посмотрим, что там произошло!

Он вернулся в дом, сунул за пояс свой топорик.

– Самострел мой прихвати! – донесся с улицы голос Иржи. Тим взял в одну руку лежавший в углу самострел, в другую – колчан с короткими арбалетными стрелами и вышел на крыльцо.

Возле двухэтажного дома старосты Явора собралась большая часть мужского населения посёлка – не меньше трёх десятков человек в возрасте лет от двадцати до шестидесяти. Отдельной кучкой стояли с полдюжины подростков. Староста стоял возле своих ворот и что-то втолковывал односельчанам, стоявшим к нему ближе других. Остальные, в ожидании чего-то, общались, разбившись на маленькие группы. Тим и Иржи протолкались к Явору. До них долетали отдельные фразы собравшихся:

«А что, я вот мыслю: не горцы ли на Дана напали?» «Вот то-то и оно, что ты не мыслишь, а токмо языком мелешь – ежели бы горцы против нас какое зло держали, то они должны были нам это словом сообщить или же знак подать – прислать ящерицу дохлую или волчью голову. Такой у них обычай, а за обычаи они крепко держатся!» «…да и раньше ведь бывало, что люди в лесу блудили, а потом возвращались?»

«Так то раньше, а сейчас вообще страшно при таких делах в лесу ночевать остаться!» «…вот только бы дождь не пошел, а то все следы враз замоет!»

Староста повернулся к подошедшим охотникам:

– А, уважаемые, как хорошо, что пришли! Поможете нам? Слыхали, что стряслось?

– Да поможем, чем получится, хотя, правду сказать, толку от нас немного – места мы не знаем! – ответил Тим.

– Чем людей больше, тем лучше! – возразил староста. – Значит так, селяне! Слушайте! Все идем на луга, к бочагу. Там Дульф со Ставром нас встретят, они там уже должны были осмотреться. Они скажут, как что делать! Разделимся там, пойдем в разные стороны.

Толпа возбужденно гудела, люди говорили все одновременно, энергично размахивая руками и что-то друг другу доказывая. Тим, поддавшись общему настроению, почувствовал некий эмоциональный подъем; это был не страх, и не тревога, а какая-то напряженность, предчувствие надвигающихся событий, может быть – приключений, может быть, в некоторой степени – опасности.

– Мы, пожалуй, коней возьмем, – сказал Тим старосте.

– Да, седлайте, так оно сподручнее будет, – согласился тот. – Вон, Михай и Гиря тоже на конях, больше места охватить сможете, чем пешком!

– Включение в поисковую группу конных позволяет значительно расширить зону поиска, – пробормотал Тим отрывок из какого-то казённого наставления по сыску. Пройдя через двор, они с Иржи вошли в конюшню Явора и стали седлать своих коней, нашедших временный приют у старосты. Вскоре они уже ехали шагом по деревенской улице, тянувшейся параллельно той, на которой стояли дома Фени и Гранта. Весь Посёлок представлял собой, по сути, три цепочки домов, десятка по два в каждой, образующие две улицы, поднимающиеся снизу на бугор и заканчивающиеся на его противоположном, северном склоне.

Иржи и Михай ехали чуть впереди, рядом с Тимом покачивался в седле Гиря – помощник кузнеца, плечистый парень лет двадцати пяти, получивший свое прозвище, по-видимому, от здоровенных кулаков, удар которых был сопоставим, очевидно, с ударом гири или молота. Михай же был худым среднего роста мужчиной лет сорока, одетым в добротный кафтан и замысловатую шляпу наподобие охотничьей. Как они успели выяснить, Михай десять лет прослужил в лёгкой коннице на западной границе империи и, вследствие этого, отличался от большинства жителей посёлка более широким кругозором и жизненным опытом. Пока они спускались по улице к подножию бугра, на котором стоял поселок, Иржи все что-то выпытывал у бывшего кавалериста, тот немногословно но обстоятельно отвечал. Гиря же хранил исполненное достоинства молчание. «Пехота», то есть безлошадные участники розыска, вооруженные кто рогатиной, кто топором, кто луком со стрелами, гурьбой топали сзади, отстав на сотню шагов и разрыв этот понемногу увеличивался. Последний дом, огороженный плетнем, с покосившимся сараем и телегой без колес, стоящей во дворе, остался позади, и всадники двинулись без дороги через высокий бурьян, которым порос обширный пустырь с этой стороны поселка.

– А что, сударь пристав, ты по этому поводу думаешь? – обернулся к Тиму Иржи.

– А вот сейчас приедем, следопыты нам доложат, что они нашли, и там видно будет, – не задумываясь ответил тот. Он употребил слово «доложат», как в тех случаях, когда в Старой Пуще принимал на себя командование местными деревенскими урядниками и дружинниками.

«Что могло случиться с пастухом, знатоком местных баек и преданий? – между тем про себя размышлял Тим, рассеяно поглядывая по сторонам. – Может напасть этот… древесный дьявол. Могут – волки. Могут – люди, что ничуть не менее вероятно. Причем, как горцы (Тим не был так уж уверен в их приверженности традициям), так и какие другие…» Впрочем, по здравому размышлению, Тим версию с нападением горцев на одинокого пастуха отверг: если уж архуры прознали, что это люди из Посёлка перебили их родичей, то такая месть слишком мелка. Поселок по ночам никто не охраняет, даже дюжина горских воинов могла бы ночью наделать нешуточный переполох – как минимум запалить несколько домов и вырезать несколько семей, пока все не опомнились. Размышляя таким образом, помощник пристава не мог отделаться от видения, снова и снова встававшего у него перед глазами: треугольная голова с выпуклыми глазами по бокам, бесшумно плывущая над клубами тумана. Он даже энергично помотал головой, отгоняя неприятное воспоминание. К месту ли оно? Представляет ли это существо опасность?

Всадники пересекли пустырь, потом обширный луг и стали подниматься на земляной бугор, за которым луга продолжались.

– Вот за этим бугром Дан-пастух и пасет обычно наше стадо, – пояснил Михай, – тут-то, ближе к поселку, скотина за лето уже все подъела!

С вершины бугра им открылся вид на обширную луговину, слева, на юге, ограниченную лесом, направо полого поднимающуюся к линии гор, а впереди упирающуюся в цепочку увалов; между ними и лесом, примерно в полуверсте, виднелись заросли кустов. Михай ткнул плетью в сторону этих зарослей и пояснил:

– Вот там ручей, скотина воду пьет. Туда он, вроде бы говорят, пошел. Нам туда.

И они пустили коней рысью через луг. Тим цепким взглядом окидывал местность, подобно тому, как осматривал место какого-нибудь разбойничьего налёта на купеческий обоз, во время которого перебили всех сопровождающих. Скоро они увидели группу из нескольких человек, что-то оживленно обсуждающих. Подъехав поближе, они с удивлением увидели среди них Дана – Шатуна собственной персоной. Он стоял между Дульфом и Ставром – другим признанным местным следопытом – и энергично жестикулировал, видимо, дополняя жестами свой эмоциональный рассказ. Рядом стояло еще трое деревенских мужиков. Вид у всех был веселый, как бывает после рассеявшейся напрасной тревоги.

– Нашелся пропащий! Зря беспокоились! – прокричал один из мужиков, поворачиваясь навстречу подъезжающим.

– Здорово, Дан! И где ж ты был?! Гляди, как переполошились все! – громко приветствовал пастуха Гиря. Вслед за остальными Тим спешился, приготовился слушать объяснение.

– Да волки, в пропасти им пропасть, нагрянули! – стал рассказывать, видимо, уже по второму разу, Дан. – Я коровок-то быстро нашел, вон там, где лес мыском выдается, там эта луговина туда заворачивает, там они и были. Да темнело уже. И тут они. Шесть штук! Одну коровенку я успел ремнем к дереву привязать, а другие две – так и бросились прочь, дороги не разбирая. Ну, половина волков-то за ними увязалась. И одну там же, неподалеку, догнали и зарезали. Мне слышно было. А вторая, вон Ставр говорит, прибежала таки в посёлок! Не погнались, стало быть, за ней! А другие трое меня ну караулить!

Подступают так потихоньку с разных сторон… Мне пришлось на дерево залезть, хорошо, там ветка такая толстая была, устроился я на ней, да лук натянул…

Пастух хлопнул себя по боку, где в простом холщевом чехле был подвешен короткий лук, всего в аршин длиной. Такие луки, годные для стрельбы легкими стрелами на небольшое расстояние – вряд ли больше полусотни шагов, использовались в основном деревенскими жителями для охоты на некрупного зверя и дичь, а также, в случае надобности, для обороны. Хороши они были, в основном, удобством ношения из-за малых размеров.

– Корова мечется, к дереву прижалась – деваться-то некуда! – продолжал Дан-пастух. – А эти все ближе и ближе, чувствую, одной коровы им мало. Приловчился, выждал, как они будут стоять поудобнее – пустил стрелу. Попал одному волку в бочину! Ну, тот взвыл – отпрыгнул, и в темноту, да и остальные за ним. Стрела-то легкая, ранил его только. А всё же решили больше не лезть. Да и, видать, одной коровой все же наелись! Долго я на дереве сидел, потом слез, развел костер побольше, ну и до утра…

– Ну ты молодец, – улыбнулся Михай. – А глядите-ка, уважаемые, как все просто объясняется! А мы-то уж чего только не напридумывали!

На дальнем конце луга уже показалась многолюдная группа пеших, спешащих к месту поисков. Тим взял Иржи за плечо и отвел на несколько шагов в сторону.

– Послушай, сейчас удобный момент, – тихо заговорил он. – Им сейчас не до нас будет какое-то время. Обсуждать будут произошедшее. И Дульф с ними. А мне хотелось бы, не привлекая к себе внимания, прогуляться до Выселок!

– Что же ты там хочешь увидеть? – так же тихо ответил Иржи. – Но, так или иначе, можно и прогуляться, отчего бы и нет?

Они сделали еще несколько шагов подальше от остальных.

– Я думаю, будет лучше пойти мне одному. А вот тебя если в Поселке будут видеть, то будут думать, что и я там.

– Да как-то опасно поодиночке-то ходить! – возразил лесничий.

– Ну, что уж преувеличивать! Я погляжу, тут-то, в окрестностях, да днем, люди спокойно ходят. И в Холмовище вон ездят. А кто спросит про меня, скажешь – в избе, мол. Ногу стер.

Иржи помолчал несколько мгновений, осмысливая предложение. Затем согласился:

– Наверное, так. Я, пожалуй, для разнообразия, в их пруду рыб половлю.

И оба охотника решительно вернулись к своим коням.

– Что же, помощь вам не требуется! – громко обратился Иржи к местным жителям. – Так что поедем мы.

Дульф и Ставр в это время решительно давали какие-то распоряжения, по-видимому, касающиеся отмщения обнаглевшим волкам. На слова Иржи обернулся Михай, улыбнулся, махнул им своей шляпой:

– Ага, что ж, поезжайте, все же спасибо вам!

И охотники пустили коней рысью через луг по направлению к Поселку, однако же не навстречу приближающемуся пешему отряду, а огибая его по пологой дуге, чтобы не вступать в лишние разговоры. Высокие травы шелестели под копытами лошадей и волнами колыхались под порывами ветра, доносящего свежесть близких гор. Тим вдыхал воздух, пропитанный ароматами горного луга, и от удовольствия даже чуть прикрыл глаза. Голос Иржи периодически возвращал его к реальности.

– …И всё же объясни, почему ты хочешь так попасть на эти Выселки? Чего тебе там, сударь, надо?

– Да не знаю, только у меня сложилось такое впечатление, что Дульф всячески пытался нас туда не допустить. Даже мимоходом. И разговоров про это избегает. Ну вот и охота поглядеть. Может, и впрямь – показалось, а может – что интересное.

– Дульф-то, может, и странно себя повел, да. Однако, я так думаю – стоят на отшибе несколько домов. Люди живут. Посмотришь на них, и что?

– Погляжу, может, поговорю с кем. Посоображаю, – лениво отвечал Тим, покачиваясь в седле и не открывая глаз.

– Ну пусть так, если думаешь, что нужно – стало быть, сходи. А ведь, честно признаться, как утром новость услышал, про пропавшего пастуха, так подумал – ну все, еще один!

– Ага, верно, посетила такая мысль! – согласился помощник пристава. – Пришлось бы снова… дознание вести. С людьми разговаривать, кто чего видел да подозрительного… А тут – всего лишь волки. Да уж.

– Ну при этом ты заметь, уважаемый, что за язык-то тебя никто не тянет! Сам же, своею волей, следствие проводишь! – иронически заметил его собеседник.

Тим открыл глаза, глянул на приближающиеся дома поселка, потом повернулся к Иржи и ответил:

– Так вишь, нужда заставила! Надо же знать, что вокруг нас происходит, а не ровен час – самих нас коснется! Да и местные – узнали, что я вроде как представитель закона, да и ожидают чего-то. Какой- никакой помощи.

– Да верно, верно все говоришь, – подтвердил Иржи. Через несколько минут они въезжали на свою улицу.

Глава 8. Выселки

Тим миновал огороды, лежащие за домом Фени, и оказался на пологом склоне холма, обращенном на восход. Склон был неровным и порос невысокой – до середины голени – травой. Внизу, у основания холма, начиналось небольшое скошенное поле, среди которого стояло несколько стогов сена. За ним виден был луг, ограниченный видневшейся вдалеке стеной леса. Туда Тиму было не надо. Он спустился по склону шагов на пятьдесят, чтобы не быть слишком заметным любому человеку, смотрящему сверху, с уровня домов, и повернул на север, в сторону близких круч и вершин Елового хребта. Таким образом он обогнул большую часть поселения и уже за его границей вышел на дорогу, по которой они три дня назад начинали свой путь в Кедровую Падь.

Выйдя на относительно ровную поверхность, Тим зашагал вперед легким шагом, любознательно глядя по сторонам. Одно дело – идти в сопровождении проводника, иное же – одному, надо и местность получше запоминать, и всякое любопытное примечать, ежели такое встретится. Шел Тим налегке – только кинжал на поясе, да легкий арбалет на ремне, ну и десяток арбалетных болтов в чехле на левом боку. Стоял ясный нежаркий день. Ветер стих, предварительно угнав куда-то все облака, и теперь солнце светило в прозрачном осеннем воздухе. В тянувшихся по обе стороны дороги зарослях кипела жизнь: в кустах и кронах небольших деревьев шебуршали десятки мелких птиц, в траве перебегали с места на место и то и дело деловито попискивали какие-то грызуны.

Тим шел и размышлял, какой должна быть следующая попытка добыть черного единорога. Наилучшим ему представлялось снова отправиться в Кедровую Падь и провести там две-три ночи. Быстро шагая по тропе, он в уме прикидывал, как бы можно было по другому устроить засаду у водопоя, где кому сесть, чтобы перекрыть возможные пути подхода и отхода зверя. Главное – терпение. Ведь случилось же им с начальством городской стражи и шерифом одной из крупных деревень четыре года назад охотиться на марала в отдаленном уголке Старой Пущи – лесного массива, по имени которого был назван город, в котором он служил. Две ночи стрелки караулили на тропе, по которой маралы вроде бы ходили регулярно, два дня аккуратно проверяли места, где могли быть лежки, но лишь на третью ночь им улыбнулась удача. Крупный марал вышел на шерифа по тропе, на которой в предыдущие ночи точно так же сидели стрелки.

«Так что, – делал вывод Тим, – надо делать больше попыток, и будет больше шансов. Вот только небезопасно туда сейчас идти, поскольку так не ко времени возникли эти осложнения с горцами… Хоть выждать несколько дней, может, ситуация и прояснится».

Вот только плохо – времени было не очень много. Еще дней десять – и пора отправляться в обратный путь. Поближе к своим привычным заботам. Девятый день шел с той поры, как, проехав полсотни верст от Старой Пущи, трапезничали они в харчевне Мартына. Столько событий произошло. А единорога не взяли! Пока не повезло…

Вскоре Тим дошел до того места, где Дульф увел их на боковую тропу, в сторону от Выселок. Вперед уходила наезженная колея в ширину крестьянской телеги, изрядно заросшая травой, однако же идти по ней было удобно. По сторонам от дороги трава росла уже по пояс, а еще чуть поодаль справа и слева вздымалась настоящая крепь из густо растущих кустов. Он шел, а на штанинах в изобилии оставались прицепившиеся семена растений и мелкие колючки. Помощник пристава попытался оценить, часто ли пользуются этой дорогой. По всему выходило, что ни сегодня, ни вчера, ни позавчера на телеге уж точно никто не проезжал, разве что прошел пешком.

Тим начал подниматься на небольшой бугор, трава на котором была пониже. В этой траве у изгиба дороги мрачным напоминанием обо всех страхах белел лошадиный череп, кем-то начисто обглоданный, а потом еще и тщательно обработанный ветром, солнцем и водою. Покосившись на его пустые глазницы, охотник продолжал путь, пытаясь пустить в ход свою фантазию: представить себе, что можно скрывать от чужаков на выселках? Специфическое воображение помощника пристава прежде всего рисовало два варианта. Первый – труп, или целый схрон трупов. Невинно убиенных жертв. Второе – сокровища. Награбленные сокровища. Кем убиенных и кем награбленные – это оставалось даже без намека на ответ. Если не считать за ответ общее определение «нехорошими людьми». Что-то более оригинальное, увы, в голову не приходило.

Дорога полого поднималась вверх, и по правой стороне Тиму открывался все больший обзор: поросшие зеленью склоны, ниже их – луга и обширные лесные массивы. Поселка видно не было – его закрывали кроны растущих неподалеку горных дубов. Путешественник внимательно поглядывал по сторонам, стараясь не упустить деталей, изучая незнакомую местность и просто любуясь открывшимся пейзажем. Примерно через версту дорога провела его между двух холмов и спустилась в ложбину, заросшую орешником, дикой малиной и крапивой, по которой охотник двигался настороженно, остерегаясь сюрпризов, так как буйная растительность скрывала все вокруг. В какой- то момент цепкий взгляд Тима выхватил из окружающего некую деталь: справа от дороги, саженях в десяти от нее над травой возвышался покосившийся столб высотой примерно в полтора человеческих роста. Заинтересовавшись, охотник свернул в траву и направился к нему, длинным кинжалом срубая стебли крапивы на своём пути.

Столб был сделан из грубо отёсанного камня, и с первого взгляда было понятно, что он очень древний. Он стоял, немного наклонившись на север, в сторону горных склонов. Подняв руку и встав на носки, Тим мог дотянуться рукой до его слегка закруглённого верха. Северная сторона от земли до самой верхушки была покрыта мхом, на остальных сторонах мох поднимался не выше, чем на две-три ладони от земли. Поверхность камня была неровной. Возможно, когда-то она была отшлифована, а может быть и нет, но со временем, под воздействием горных ветров, воды и морозов она покрылась выщерблинами и трещинами, поверх которых, выше уровня мхов, поселились лишайники. Водя рукой по прохладной поверхности столба, Тим обнаружил на южной его стороне барельеф. Аккуратно поскоблив камень лезвием кинжала и потерев рукой, помощник пристава смог разобрать часть изображения. Сначала ему показалось, что это несколько концентрических окружностей, однако, проведя по барельефу рукой, он пришел к выводу, что здесь изображено что-то вроде спирали, а вернее – две кривые, закрученные в двойную спираль. Было, видимо, и что-то еще, но разобрать детали не представлялось возможным. Любознательный помощник пристава даже попытался припомнить, не встречалось ли ему в той книге, где рассказывалось о государстве Алган, упоминаний о каких либо символах, с ним связанных. Однако нет. Ни о чем подобном в книге не говорилось. Может, кто-нибудь из мудрецов и знает ответ на этот вопрос, но где же их искать?

Тим вернулся на тропу и зашагал дальше. Миновав ложбину, путешественник оказался на обширной довольно ровной поляне, на которой тут и там группами росли кусты и невысокие лиственные деревья. Вдали, в просвете между кустами, был виден фрагмент частокола. Тим неторопливо приближался к нему, осматриваясь вокруг. В его планы не входило сразу попадаться на глаза обитателям Выселок, а сначала незаметно понаблюдать со стороны. Мягко ступая по тропе, Тим вспоминал сказанное ему о людях, живущих здесь. Пасечник с дочерью, – говорил Грант, – Гьорн, охотник, в позапрошлом году женился на горской женщине. Старший сын из некоей семьи, который живет то на Выселках, то в Посёлке. Дом какого-то чудака Бродяги, который большую часть времени скитается по горам. Немного.

Дорога огибала стену кустов. Тим остановился, аккуратно выглянул, отводя рукой в сторону несколько веток. Осмотрелся. В двухстах саженях перед ним дорога заканчивалась у закрытых ворот. Частокол высотой примерно в полтора человеческих роста тянулся в обе стороны, из-за него можно было рассмотреть крыши трёх домов. Домов должно было быть больше, очевидно, остальные просто не видны с этой точки. Еще дальше, за огороженной частоколом территорией, полого поднимался вверх каменистый склон горы, на котором там и тут торчали отдельные кусты и чахлые лиственницы.

Некоторое время Тим тихо стоял и наблюдал. Ветер еле заметно покачивал ветви деревьев и шелестел листьями. Где-то неподалеку то и дело отрывисто кричала птица. Прислушавшись, охотник различил неподалеку журчание ручья. Сделав несколько шагов, он вышел на открытое место. Вправо уходил небольшой спуск к двум растущим рядом вязам. Шум воды доносился оттуда. Свернув с дороги, Тим осторожно спустился вниз. Небольшой ручей протекал как раз между вязами, а в нескольких шагах ниже по его течению из камней была сложена запруда и постелены деревянные мостки. Переливаясь через верх запруды вода и издавала журчание, привлекшее внимание помощника пристава.