Козий рок

Руки у Софии начали дрожать. Родион это заметил, и все понял. Внутри себя он посочувствовал девушке, с ее тонкой душевной организацией, так легко пугавшейся крови, даже от одного разговора. Родион решил успокоить Софию.

– Вы не переживайте. Кровь всего лишь с ноги на пол натекла, а я неловкий, в эту кровь вступил. Пришлось ботинок мыть.

– С какой ноги? – почти шепотом спросила София. Ее собственные ноги начинали подкашиваться.

– С отрезанной, – на полном серьезе ответил Родион. – В пакете. Подозреваю, что Иван ее на свадьбу забрал. Но мы без еды не остались. Галина так сказала.

Рассудок начинал покидать Софию. Родион увидел, что Че Гевара был весь мокрый от пота, и понял – девушке плохо. Он начал подходить к Софии своим прихлюпывающим шагом, но она, встрепенувшись, отскочила назад, и положила руку за сумочку. Он остановился, и недоумевающе посмотрел в ее полные страха глаза

– София, что с вами? – спросил Родион.

– Почему, ты продолжаешь называть меня Софией? – чуть не вскрикнула она.

Теперь страх вселился и в Родиона.

– П… потому что, вы – жена Николая Харина. Точнее вдова, – неуверенно ответил он.

София стояла на месте, застыв словно статуя. Родион не знал, как еще ее успокоить.

– Мои соболезнования, – не зная, что сказать, добавил он.

Мыслительный процесс медленно, но начинал работать, в голове Софии. «Он считает меня Софией Хариной», – думала она. – «Значит, пока не признал Гелей. Может, изначальный план сработает? Надо проверить».

– Я не поняла. Это человеческая кровь? – спросила она, и тут же укорила сама себя за прямоту. Нужно было сгладить острый угол. – Вы поранились?

– Нет – нет, это кровь от бараньей ноги, – спохватившись, ответил Родион. – Ее Иван нес в пакете, когда они с Галиной покинули особняк.

София начала приходить в себя. Мысли стали вставать на места, услышанные имена совпадали со знакомыми словами.

– Что значит, покинули? – спросила она, уже более расслабленно.

– За ними Армен приехал. Они все вместе собирались свадьбу праздновать. Иван со мной попрощался. Сказал, что завтра нотариус и Сева приедут. Правда, непонятно, кто раньше.

Тут София окончательно пришла в себя.

– Почему нотариус завтра приезжает? – спросила она. – Он же сегодня должен быть?

– Задержка рейса. Ждет.

– Остальные знают?

– Нет, – покачал головой Родион и смущенно улыбнулся. – Я решил вам первой сказать.

«Все понятно», – подумала про себя София. – «Значит, мои бывшие «коллеги» не просто хотят моей смерти. Им нужно, чтобы я сначала стала законной наследницей. И только потом, отобрав у меня все, покончить с Ангелиной. А этот тип, до самого приезда нотариуса, будет дурачка изображать».

Она посмотрела на Родиона, и тоже изобразила смущенную улыбку. «Не будет», – жестко решила она.

– Простите, Родион, – слабым голосом заговорила София. – Похоже, я перенервничала. Последнее время, словно на иголках.

– Конечно, конечно, – заботливо отозвался он. – Понимаю, вам очень тяжело. В столь молодом возрасте оказаться вдовой. Но вы крепитесь. Впереди у вас еще целая жизнь.

«Что он имеет в виду?» – спросила себя Софья. – «Уж не хотят ли меня за решетку отправить, припомнив старые дела? Это мы еще посмотрим, кто кого и куда отправит».

– Нет, вы не понимаете, – сказала она, облокотившись на разделочный стол. – После гибели Коли, вся эта суета с документами, вызовами в полицию на допросы, и его родственники окончательно меня вымотали. Сейчас я как будто на автопилоте.

– Вас допрашивали в полиции? – поинтересовался Родион. – Зачем?

– Процедура у них такая. Э-э, наверно. Допрашивают самых близких, если человек умер не своей смертью. А наш юрист, как назло, в отпуске за границей был, и на звонки мои не отвечал. Пришлось идти в полицию.

У Родиона снова промелькнуло дежа – вю, при ответе Софии. Но пришло время поработать для Севиного отчета.

– София, – начал он. – Я, конечно, понимаю вашу подавленность, и глубоко сочувствую. Но когда меня сюда вызвали… позвали то есть, мне не сообщили о том, как погиб Николай. Может, вы мне проясните?

«Почему он это у меня спрашивает?» – насторожилась она. – «Они ждут, что я скажу «Колю отравили», и пришьют убийство к моему «прошлому?» У этого парня где-то микрофон, и он все записывает?»

– К счастью, я не знаю, – изобразила Софья безразличие. – Да и к чему мне это? Моего любимого уже не вернуть.

– Согласен, – смутился Родион, переступив с ноги на ногу, и хлюпнув мокрым мокасином. – Извините, что спросил.

«Надоел уже меня выспрашивать. Ты так никогда отраву не выпьешь», – ворчала про себя София. Она решила сменить тон разговора.

– Но как ни печально, это все в прошлом. Теперь нужно жить настоящим, и думать о будущем. Вы согласны со мной, Родион?

– Думаю, вы правы, – пожал он плечами, и хотел продолжить свои вопросы, но она его опередила.

– А вы достаточно симпатичный мужчина – заигрывающе заговорила София. – Еще молодой, а уже серьезный бизнесмен.

– Да ну, что вы? – засмущался Родион, и захотел ответить в стиле Армена. – «Север – лизинг» так, для души. Всегда мечтал заниматься лизингом э-э… на севере.

– Но сейчас вы на юге, – улыбалась София, и расправила плечи, снова растянув портрет Че Гевары. – Солнце, песок, море.

– Небо голубое.

– Конечно. Уверена, когда вы прибыли сюда, на юг, то у вас отбоя не было от женского внимания.

– Не то, чтобы отбоя, – деловито запротестовал Родион. – Но и одиноким себя не ощущал.

София подошла поближе к нему. Символ кубинской революции оказался в двадцати сантиметрах от Родиона.

– Знаете, – говорил он Родиону голосом Софии. – А я сразу заметила, как от вас не могла отвести взгляд Мария.

– Какая Мария? – спросил Родион, продолжая заворожено смотреть на портрет.

– Маша Харина – падчерица Николая, – чуть громче ответила София, заставив его этим посмотреть в ее серые глаза.

– Правда? Не заметил даже.

– Так и есть, – закрепляла навязанную мысль София. – Мне, конечно, неловко признаваться в этом, но я даже заревновала немного.

– Вы? – удивился Родион.

Он не особо пользовался спросом у женщин, в виду специфики профессии. Поэтому не наработал большого опыта в общении с противоположным полом. Тем более, чтобы нравиться сразу двум красивым девушкам. Его разум перешел в энергосберегающий режим, пытаясь проанализировать большой объем полученной информации.

– Что же мы с вами стоим, как истуканы? – будто спохватившись, сказала София. – Скоро время ужина. Не желаете ли выпить для аперетива?

– Нет спасибо, – ответил Родион автоматически.

– То есть как? – более настойчиво сказала она. – Вы не хотите пунш?

– Если честно, он мне не понравился. Слишком кислый оказался. Возможно, у меня изжога.

София поджала губы. Это не то, что она хотела услышать. Даже с Николаем на свидании было проще. Но она не собиралась отступать.

– Это все Галя виновата, – с улыбкой ответила она. – Слишком мало рома добавила. Поэтому и кажется кислым. А мы его сейчас крепче сделаем! Я где-то видела, в шкафчиках, была бутылочка, Галей оставлена. Вы пока налейте нам в бокалы, а я поищу.

Родион стоял, задумавшись, о том, не замечтался ли часом. София так ничего внятного не рассказала. Он сам тоже никаких наводящих вопросов не задал, отвлекшись на ее обаяние.

– Ну же, Родион! Что вы стоите? – спросила она. – Вы очень напряжены. Нам с вами просто необходимо расслабиться. Там и разговор завяжется. И не только…

«Впрочем, она права», – подумал Родион. – «Люди всегда сговорчивее под действием алкоголя. Но я много пить не буду».

– Иду.

Пока София делала вид, что ищет в шкафчиках спрятанную Галиной бутылку, Родион подошел кастрюле с пуншем. Левой рукой он поднял крышку, и понюхал его. Пряный цитрусовый аромат, исходящий от напитка, пощекотал ему нос. На поверхности вяло плавали кусочки апельсинов и других фруктов, но Родион не смотрел на них. Ему хотелось чихнуть, от попавшего в нос насыщенного запаха. Он отвел голову в сторону, держа крышку над кастрюлей. Занятая «поисками», София вздрогнула от неожиданного чиха Родиона.

– Господи! – воскликнула она. – Вы меня напугали, Родион!

– Прошу прощения, – ответил он, потирая нос. – Наверное, у меня развивается аллергия на цитрусы.

Краем уха, Родион услышал, как над кастрюлей с пуншем, где он держал крышку, что-то едва слышно булькнуло. Он заглянул в кастрюлю, но ничего, из-за плавающих фруктов, не увидел.

– Вот я и нашла! – обратила на себя внимание София. Торжествующе она держала отравленную бутылку коньяка. – Наливайте нам пунш, Родион!

– Конечно, сейчас, – сказал он, и взял висевший на стене черпак. – Вам погуще?

София подошла к нему с игривой улыбкой.

– Мне прямо со дна. Люблю, знаете ли, подержать мякоть во рту.

У Родиона учащенно запульсировала артерия на шее. Раньше он и не думал, о своей неотразимой привлекательности. По вискам побежали капли пота.

– Вы такой медлительный, – разочаровано прокомментировала София, и забрала у него черпак. – Давайте, я сама обслужу нас обоих.

Она разлила пунш по бокалам, причем Родиону налила половину. Затем, открыла бутылку отравленного коньяка, и заполнила бокал до краев.

– Вы разве себе не будете смешивать? – удивился Родион.

– О, нет, – помотала головой София. – Пока я вас ждала, уже бокалов пять осушила. Мне, пожалуй, хватит. Угощайтесь!

Они взяли бокалы в руки.

– Я предлагаю тост, – улыбаясь, сказала она. – Конечно, сейчас не время, но Коля, наверняка, желал бы мне счастья. Давайте выпьем за это!

– За Николая? – непонимающе спросил Родион.

– За счастье, Родион! За простое человеческое счастье!

С этими словами, София поднесла к губам бокал, и выпила его практически залпом. Она рассчитывала, что Родион последует ее визуальному примеру. Но он, подняв и уже наклонив надо ртом бокал с отравленным пуншем, вдруг остановился.

– Я тут вспомнил, – сказал Родион, опустив бокал на уровне груди – Галина говорила, что в холодильнике осталось много еды. Вот только я не вижу здесь холодильника. А мне есть, как раз, захотелось.

Он обернулся, в надежде увидеть холодильник, хотя бы встроенный. Но ничего похожего не обнаружил.

– Вы знаете, где он? – не оборачиваясь, спросил он Софию.

Никто не ответил. Родион посмотрел на нее. Перед ним еле стояла на ногах, сгорбленная вдова Николая Харина. Глаза ее были вытаращены на Родиона, руки держались за свое же горло. Лицо начинало синеть.

– София что с вами? – вскрикнул Родион, выронив свой бокал на пол, и подхватил ее под руки.

Она слабела на глазах. Было очевидно, что девушке не хватало воздуха. Родион встал сзади у нее за спиной, и обхватил руками ее грудную клетку. Поскольку процедуру освобождения дыхательных путей он выполнял впервые, то действовать приходилось интуитивно. Он вздергивал ее несколько раз. Что-то даже внутри Софии хрустнуло. Однако это не помогало. Она уже практически висела в руках Родиона. Он, как можно резче, подкинул ее в руках, чтобы посильнее дернуть. Но, поскользнувшись на пролитом пунше, уронил на пол, повалившись вместе с ней.

Приподняв голову с пола, Родион, полный страха, посмотрел на Софию. Она лежала на спине, с остекленевшими серыми глазами. Дрожащей рукой он потянулся к ее шее, и потрогал пульс. Его не было.

«О, Господи!» – кричал Родион у себя в голове. – «Она мертва?» От страха он отпрянул от тела, продолжая, сидя на полу, смотреть на нее. «Я не понимаю! – думал он. – «Как такое произошло? Мы же только что пили пунш! Почему ей стало плохо?»

Родион встал на четвереньки, чтобы подняться на ноги. По – другому, он не мог – чувствовал, что не хватит сил. В голове усиленно колотил пульс. Он не мог поверить во внезапность происходящего. Однако, рассудок вернулся, когда Родион увидел свою левую руку, уперевшуюся ладонью в пол. У настоящих золотых швейцарских часов, проданных Арменом, отсутствовала головка заводного механизма. Родион прокрутил в голове последние минуты. София наливала пунш, подливала коньяк, чокнулась с ним бокалами, выпила, умерла, на его часах не было головки. Пока ничего не сходилось. Тогда он снова вспомнил Софию, в поисках крепкого алкоголя, и себя. В то время, он слишком сильно вдохнул аромат пунша и чихнул. И держал крышку над кастрюлей, отвернувшись. «Всплеск!» – вспомнил он. – «В кастрюле булькнуло что-то!» Он еще раз посмотрел на руку с часами, потом на кастрюлю, потом на тело Софии. Затем снова на кастрюлю. «Быть не может!» – воскликнул про себя Родион. – «Неужели, она так из-за меня?» Силы разом вернулись к нему. Вскочив на ноги, Родион бросился к кастрюле с пуншем. Откинув крышку в сторону, он начал лихорадочно перебирать пунш черпаком. Каждый раз, поднимая что–то со дна кастрюли, Родион надеялся найти злополучную головку от часов. Однако, среди осадков фруктовой мякоти, ему так ничего не попадалось. «Как могло такое получиться?» – лихорадочно думал он, продолжая проверять кастрюлю черпаком. – «Такого не бывает! Чтобы такая нелепая мелочь привела к смерти!»

Спустя минуты две поисков, он не выдержал. Взяв всю кастрюлю в руки, Родион начал аккуратно выливать пунш в кухонную раковину. Он надеялся рассмотреть, таким образом, дно. Внезапно кастрюля выскользнула из вспотевших рук Родиона, и грохнулась в раковину, дном кверху. Он взял ее снова в руки, но увидел, что уже почти все остатки пунша утекли, оставляя только кусочки фруктов. Вопрос о причастности к смерти Софии оставался открытым.

«Что же теперь делать?» – задавал сам себе этот вопрос Родион. Он еще раз достал свой телефон с треснувшим экраном. Связи по-прежнему не было. «Ни в скорую помощь, ни в полицию не позвонить. Даже Севе», – сожалел он. – «А что я ему скажу? Что передо мной несколько минут назад задохнулась насмерть Софья? Он же из-под земли меня достанет. Да только виновен ли я? Не уверен. Остальные наследники же ни капли мне не поверят, что это – случайность. Сдадут разом в полицию, лишь бы не мешал им наследство делить. Как же быть?»

Родион минут пять стоял и размышлял. Прикидывал все варианты, которые приходили ему в голову. Ничто не могло оправдать его нахождение рядом с побледневшим телом вдовы Николая Харина.

Но как только скрипнула дальняя дверь столовой, и послышались шаги в сторону кухни, решение пришло само собой.

Глава V. Нетрадиционная «медицина»

Зайдя в столовую, Павел оглядел ее. Никого не было. Ему это показалось немного странным, так как прошло уже три часа с момента прошедшего обеда. Харин – младший думал, что желание перекусить и выпить алкоголь соберет здесь остальных родственников. Сам он по этому поводу и явился в прибалтийскую секцию из готической. Копаясь в кабинете своего отца, в серой мрачной башне, Павел надеялся найти какие – либо документы прав собственности, деньги и прочие ценности. Очень ему хотелось увеличить, таким образом, свою долю наследства. «И вообще, я – единственный полнокровный наследник отца, – думал он. – «Почему мне приходится делить доли с остальными?» Эта навязчивая мысль, не давала Павлу покоя, и постепенно пускала корни в его воображении. Пока он не понимал, что с этим делать, но разум, деталь за деталью, словно в мозаике, раскладывал эту мысль.

Шагая по просторной столовой, Павел прошел мимо пустого обеденного стола, где недавно поедал блюда из креветок, вместе с остальными Хариными, и этим «бизнес – партнером». На подходе к кухне, Павел услышал оттуда какую – то возню, и прерывистое пыхтение. Это показалось ему необычным и довольно тревожным. Мало ли кто может оказаться в пустующем особняке, который заслужено должен принадлежать ему – Павлу Харину.

Ускорив шаг, он практически вбежал на кухню. К его удивлению, в помещении, он обнаружил только мокрый пол, и раскрасневшегося, тяжело дышащего Родиона. В этой дурацкой, по мнению Павла, гавайской рубашке, он стоял, облокотившись одной рукой на разделочный стол.

– Вы? – удивленно и раздраженно сказал Харин – младший. – Что вы здесь делаете?

– Да так, – приводил дыхание в норму Родион. – Хотел выпить немного пунша, а его оказывается, кто-то вылил в раковину. Наверное, Галина, перед уходом.

– Куда ушла Галина? – не понял Павел.

– Они с Иваном покинули особняк. Навсегда. И, кстати, нотариус прибудет только завтра. Он задерживается.

Павел замолчал. Конечно, ему хотелось задать массу вопросов относительно выданной Родионом информации. Но к этому «бизнес – партнеру» он испытывал брезгливую надменность. Частично это было связано с его внешним видом. Не стильно одетый, неспортивный, с этими доверчивыми как у собаки, глазами, человечек не чувствовался на одном уровне. Поэтому Павел решил держаться как можно отстраненнее от него.

– Наверняка, в холодильнике есть еда, оставленная нам Галиной, – сказал Павел. – Я шел сюда перекусить.

– Н – нет, не надо! – мигом запротестовал Родион. – Там нет ничего вкусного!

– Что вы имеете в виду? – возмутился Павел. – Мне хочется есть, и я возьму из холодильника что – нибудь перекусить.

С этими словами, он направился к дальней стене, где были две встроенные дверцы с человеческий рост высотой. «Как ему удалось так быстро их заметить?» – удивился про себя Родион, вспоминая, как сам с первого раза не смог определить местоположение холодильника. Но страх заставил его подскочить к Павлу и встать между ним и встроенным холодильником.

– Ты чего тут встал? – уже не скрывал раздражения Харин – младший. – В ухо давно не получал? А ну отойди в сторону.

Перспектива конфликта с уверенным в себе, накачанным молодым парнем не сильно вдохновляла Родиона. Но иного выхода, чтобы скрыть содержимое холодильной комнаты, как отвести внимание Павла, встав у него на пути, Родиона не видел.

– Уважаемый Павел, – изобразив улыбку, говорил он. – Вам туда точно не нужно.

– Что? Это еще почему? – почти кричал сын Николая.

– Да как вам сказать, я уже смотрел там. Еду искал. Но холодильник выключили, и все продукты там протухли. Это, наверное, Галина сделала, когда уходила. Правда, не знаю зачем.

– В смысле, протухли? – недоумевал Павел. – Я отсюда слышу, как он работает.

– Это, наверное, соседняя дверь, там морозильная камера. Лучше возьмите с разделочного стола коньяк, угоститесь.

Павел безразлично посмотрел на Родиона.

– Уважаемый бывший бизнес – партнер моего покойного отца. Если вы сейчас не отойдете в сторону, и не дадите мне дорогу, то я вас самого засуну в холодильник. И заодно включу его.

Такая конкретика заставила Родиона отойти. Павел спокойно прошел к левой, из двух встроенных в стену, двери, и открыл ее. У Родиона все похолодело внутри. По ногам пробежала судорога.

Но за закрытой дверью оказалась холодильная комната. На полках лежали, завернутые в пленку или фольгу, блюда с разнообразной едой. Павел спокойно зашел внутрь комнаты и стал проверять содержимое блюд. Родион, от удивления, подошел к холодильнику и заглянул внутрь. Ничего из того, чего он бы не хотел увидеть, не было. Тогда он покосился на соседнюю дверь, ведущую в морозильную комнату. «Похоже, я перепутал дверцы», – пронеслась мысль в голове Родиона. – «Хотел же в холодильник оттащить, но в суматохе оказался в морозильной комнате».

Павел Харин, набрав в руки три тарелки, и поставив друг на друга, вышел из холодильной комнаты. Посмотрев вскользь на застывшего Родиона, он покачал головой.

– Работает холодильник. Можете не переживать.

– Спасибо, что успокоили, – чуть кивнул Родион.

На эти слова Павел не ответил, лишь слегка хмыкнул. Родион же остался возле встроенных дверей, поглядывая в сторону морозильной камеры.

Проходя мимо разделочного стола, Харин – младший заметил сумочку Софии. Рядом лежал тесак. Такое сочетание предметов остановило Павла. «Что здесь делает эта сумочка? А где сама София?» – подумал он. Посмотрев на Родиона, Павел обдумывал все ответы, приходящие в голову. Когда дошла очередь до самых пугающих, он еще раз посмотрел на тесак, а потом снова на Родиона. Тот, переминаясь с ноги на ногу, как будто извиняясь, улыбнулся. «Что тут произошло вообще?» – подумал Павел. В любом случае, оставаться на кухне один на один с Родионом ему было неприятно. Но сумочка Софии продолжала его привлекать. Среди женских секретов, хранившихся в ней, Павел надеялся, что внутри может быть что-то полезное для него, а точнее, для его доли наследства. Документы прав собственности, какой-нибудь компромат на саму Софию, или что – то в этом роде. «Вот только этот придурок стоит у холодильника, и смотрит на меня. Чего он там вообще до сих пор делает?» – мысленно негодовал Павел.

– Родион! – окликнул «бизнес-партнера» он.

– Да, Павел?

– У вас шнурок развязался.

– Шнурок? – удивился Родион.

Когда он наклонил голову вниз, чтобы осмотреть свою обувь, Харин – младший быстро переложил свою добычу из холодильника в одну руку. Свободной же подхватил со стола сумочку Софьи.

Родион, смеясь, поднял голову.

– Очень у вас остроумно получилось, подловили меня! Откуда же на моих мокасинах шнурки?

– Взрослый мужик, а введетесь на такие детские розыгрыши, – равнодушно ответил Павел, уже повернув под его взгляд свою спину. – Я пойду поем у отца в кабинете. Хочу побыть один. Меня не беспокоить, до приезда нотариуса. Но если очень срочно понадоблюсь, то я на самом верхнем этаже готической башни. Там, наверху, только одна дверь – в кабинет.

– Да, Павел, конечно, я вас понимаю. Вам нужно как – то восстановиться после такой тяжелой потери. Но все – таки, я бы хотел поговорить с вами о вашем отце…

– Оставьте эту драматическую белиберду для Софьи, – прервал его Павел. – Кстати, вы ее не видели?

– Нет, нет! Не видел!

– Вот и я не видел.

– Ну, особняк большой. На улице жарко. Быть может, она где – то в прохладном месте отдыхает, и вы ее просто не нашли.

От двусмысленности собственных, только что сказанных слов, совесть внутри Родиона сделала сальто с двойным оборотом.

– Быть может, – повторил Павел, также стоя спиной. – А поговорить со мной об отце у вас не получится. Это личная информация, и обсуждать проблемы семьи с человеком, прибывшим, чтобы откусить часть семейного наследия, я не собираюсь. Бывайте.

Как только Павел вышел из кухни, Родион схватился за голову от того, что натворил. Заглядывать в морозильную комнату, которую он перепутал с холодильной, даже не хотелось. Совесть грызла уже не изнутри, а со всех сторон. Причем, уже не за вероятную причастность к смерти Софии, а за собственную реакцию, при появлении Павла. Родион понимал, что поступил неправильно, а потому думал о своих дальнейших действиях.

Подойдя к разделочному столу на кухне, он взял бутылку коньяка в руку. Именно этот коньяк он не успел распробовать с Софией. Сейчас Родиону хотелось немного снять стресс. Он вытащил пробку из бутылки, и поднес горлышко ко рту.

«Секундочку», – подумал он. – «Я знаю, что это был несчастный случай. И понимаю, что не смогу доказать ни родственникам, ни Севе обратное. Для меня уже все кончено, и я пойду сдаваться полиции. Но пока есть немного времени, я все еще имею возможность закончить Севино задание».

Эта мысль немного приободрила Родиона. Уже не деньги – теперь они Родиону не нужны, а чувство долга перед покойным Николаем Хариным, и Севой возобладали над ощущением безысходности.

«Так и сделаю», – решил он, поставив бутылку неиспробованного коньяка на стол. – «Сева очень переживал, что не оказался с Николаем в момент гибели последнего. И, наверняка, его догадки о причастности наследников небеспочвенны. Так что, пока меня не арестовали, я все еще являюсь частным детективом. А потому соберу информацию со всех, кто здесь находится, и составлю отчет. А там, будь что будет».

Родиону свои мысли показались очень героическими. Он почувствовал себя храбрым и сильным, идущим на жертвы ради справедливости. Больше не было времени отвлекаться. Четверо подозреваемых все еще бродили по особняку Николая Харина. И Родион преисполнился решимостью выжать из них всю информацию, как воду из мокрых полотенец. Первым полотенцем, к которому он собрался, был Павел. Единственной проблемой сейчас был поиск нужной двери в этом особняке, чтобы дойти до готической башни.

***

Сидя за письменным столом отца, Павел бессмысленно смотрел на открытое полукруглое окно. Внутри кабинета Николая Харина, на самом верхнем этаже готической секции, все предметы интерьера соответствовали средневековой эпохе. Деревянные столы и стулья, с резными узорами, ковры на стенах и полу, два дивана с обивкой из красной ткани, стоящих друг напротив друга. Между ними был журнальный столик с разложенными шахматами. На стенах висели чьи-то портреты в рыцарских доспехах. По бокам окон, были скручены длинные шторы. На деревянных стеллажах пылились огромных размеров книги.

Но Павла все это не интересовало. Он опустил голову на письменный стол, и взглянул на небольшой белый холмик, который сам предварительно насыпал.