Осколки детства

– Давай играть в театр!

– Давай! – охотно соглашается он.

Открываю дверь, Вовка тащит стул. Он – публика. Садится рядом с зеркалом, потому что зеркало и есть зрительный зал.

Набрасываю на себя кружевную накидку, чудом сохранившуюся у нас, по-моему, специально для этих представлений. «Публика» дружно аплодирует.

Приседаю низко, сказывается балетная школа, и объявляю:

– Выступает заслуженная артистка без публики!

Вовка заливается тихим смехом. Перед каждым представлением повторяю эту нелепую фразу, и он всегда смеётся!

– Цыганочка! Та-та-там, та-та-там, та-та…

Накидка летает вокруг меня, и «публика» замирает от восторга!

Потом накидка сбрасывается, и строгая актриса читает стихи из сборника для художественной самодеятельности, который был в книжном шкафу:

Мело так долго в феврале,И то и делоСвеча горела на столе,Свеча горела,На озарённый потолокЛожились тени…

Я не знала, кто написал эти прекрасные стихи, но их музыка завораживала, и «публика» моя аплодировала что есть мочи красными от холода ладошками.

Кланяюсь так, что косички достают до пола, потом снова набрасываю накидку и пою неизвестно где слышанное:

Моя ласточка, моя душечка,В вас нашёл я то, что искал,Пожалей меня, приголубь меня,Как измучен я и устал!Не лукавьте, не лукавьте,Ваша песня не нова,Ах, оставьте, ах, оставьте –Всё слова, слова, слова!

Под этот романс можно снова и снова вертеться перед зеркалом, то закрывая лицо накидкой, то выглядывая из-за её краешка.

Но как мужчина может говорить, что он устал и измучен, да ещё просить, чтобы его пожалели! Не могу себе представить.

От этого кружения мне жарко, и представление можно продолжать бесконечно, но Вовка совсем замёрз на своём стуле. И мы закрываем наш театр, кладём накидку на место, выносим стул, запираем дверь.

Когда я потом читаю, что в каморке у папы Карло была потайная дверь, сразу вижу нашу «холодную» комнату, зеркало и маленького Вовку на высоком стуле.

Мы решили помочь маме, у неё вечером так долго не разгорается печка.

– Давай разожжём дрова, а когда мама придёт, ей останется только насыпать уголь!

– Давай! – подхватывает Вовка.

Дрова разгорелись быстро, они были сухие и лёгкие, целая ванночка. Через пять минут печка гудела, мы сидели перед ней, смотрели на огонь и подкладывали полешки.

Когда мама пришла, в комнате было жарко, печка пылала раскалёнными боками, а дров почти не осталось.

– Эх вы, помощнички! Хоть бы угля засыпали, дров здесь было на неделю. Ну, не расстраивайтесь, у меня хорошая новость, мне помогли тебя в интернат устроить, сынок!

– Что такое интернат? – спросил Вовка.

– Это такой дом. Там тепло, много комнат, у тебя будет отдельная кроватка с чистой простынкой, тебя будут кормить и одевать!

– Хороший дом, очень хороший. А вы со Светой тоже будете жить в интернате?

– Нет, мы будем приходить к тебе в гости.

– Не хочу в интернат. Не хочу чистой простынки, хочу жить с вами.

Слава Богу, маме этого оказалось достаточно.

Я вернулась из школы, толкнула незапертую дверь и увидела стремянку. Наверху сидел человек в военной форме и копался в проводке. Вовка смотрел вверх, запрокинув голову.

– Здравствуйте!

– А, хозяйка пришла. Здравствуй-здравствуй!

– Его зовут дядя Саша, – шепчет Вовка, – он принёс нам уголь и затопил печку.

– Прислали проводку вам починить, чтобы не сидели в темноте и радио слушали, как все люди.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.