Продолжая Веллера: Легенды мафии. Том 1

В общем, не сбылось. День был, что называется, не его.

Хотя про спешный отъезд с пробуксовкой можно было бы и повнимательнее подумать.

Вышедший коротышка не доставал ему и до плеча. Немного настораживал квадратный контур, но как следует додумать эту мысль он не успел. Квадрат, почему-то, не захотел дожидаться ни коронного под-дых, ни хватания за грудки. На колени он, впрочем, тоже не пал. Всё произошло чрезвычайно быстро, и никак не уложилось в рамки геракловой стратегии. В воздухе резко мелькнула чья-то рука, и это было последнее, на чём успела остановиться мысль внезапно потерявшего связь с гравитационным полем героя. Физики бы назвали это отталкивающей гравитацией. Асфальт принял его охотно, но не будем утверждать, что ласково. Ударив полной планов головой сначала, последовательно, в крыло своего лимузина, а затем и в дорожное покрытие, последнее, что зафиксировал «Геракл» – это коротышку, настырно скачущего по нему с энергией и ловкостью прыгуна на батуте. Но батут с каждым прыжком слышал хруст и меркнущим сознанием явно ощущал, что ломают так страшно и хрустко эти, такие родные и любимые им кости.

Если вам скажут, что клиренс у мерса всего пятнадцать сантиметров, и это чрезвычайно мало для наших дорог– смело плюйте в говорящего. Сотни столпившихся вокруг водителей видели, как в этот клиренс ловкой ящерицей заползает существо, только что, при всех, расправлявшее крылья на метра полтора. И это был единственный его правильный поступок за текущий день. Забившись в щель – он стал невидим, недоступен и неуязвим. Дышать только было тяжело. Но это ведь всего первые минут тридцать.

Потом привыкаешь…

Альтернативой было просочиться сквозь асфальт, но мы же не будем клеветать на наших самых передовых в мире дорожных строителей, говоря, что дорога похожа на…. в общем, на субстанцию, сквозь которую возможно просочиться ?

Копытом в грудь. И кто ? Бычьё !

                        *****

Итак.

Приятный весенний вечер млеющей прохладой….

Припарковав машину, утомлённый длинным трудовым днём Стас шёл к подъезду. Переходя через газон, он услышал :

–Эй, ты, дай-ка закурить!

– Когда ж вы только накуритесь ? – с тоской подумал Квадрат, но лимит дневных приключений был уже исчерпан, и он мирно достал из куртки пачку Винстона.

– Слышь! – прохрипел настойчивый проситель, – А чё ты такую херню-то куришь ?

– Прости, царь, – ответствовал Стас, – Не богат я, вот на что хватает, то и курю. Зато, заметь, свои!

– Ну так ты иди работай тогда! Или воруй ! – не унимался этот триста первый спартанец.

Стас убрал пачку в карман. Он внимательно посмотрел прямо в глаза нахалу, косящего под любителя выкурить трубочку эксклюзивного табака, сидючи у камина.

Глаза подводили его. Он не увидал перед собой почтенного лорда, истинного джентльмена.

Он увидел воплощение снеговика. Сверху круглая жирная морда, под ней в три раза более жирное тело, снизу короткие, и опять-таки жирные ножки. Будь неимущий попрошайка трезвее, ну хоть граммов на двести, он бы протрезвел добровольно, не дожидаясь последующих оздоравливающих процедур.

Стас не желал ему зла. Стас стерпел. Стас хотел домой. И он совершил невозможное – он пошёл домой.

И сзади, внезапно, неугомонный забияка схватил его за левое плечо. Внезапно. Вот почему всегда так ? Что бы ни случилось, всегда – внезапно !

Вы видали, как чугунной шар-бабой рушат дома ? Рекомендую, посмотрите. Впечатляет. Вот примерно с таким же напором развернувшийся правый Шреков кулак попал как раз в левый глазик курильщика, знатока и ценителя элитных марок заморского самосада. Того прохватило почище дедовой махорки. Искрами, полетевшими из глаза, можно было бы прикурить всем окружающим, а потом, на оставшееся, ещё и осветить весь город. Примерно с месяц. Или с два.

Судя по последствиям, истощение энергии от излучённого света у курильщика было полным.

Ноги больше не держали его.

Под воздействием полученного импульса он, презрев все законы тяготения, летел горизонтально поверхности земли, летел как стелящийся туман, как выпущенный сизый дым, пока некстати стоящий поперёк баллистической кривой полёта вековой тополь не прекратил этот спонтанный сеанс левитации. Будь тополь помоложе, он бы не справился с задачей, а просто пал бы навзничь, выкорчеванный этим снарядом. Но тополь был в три охвата, и он устоял, и тем спас не только себя, но и снаряд. Неизвестно ведь, до куда бы долетел снаряд, правда ? А вдруг ушёл бы с орбиты и прости-прощай…

От такого удара об дерево могло выжить только само дерево. Остальные формы белковой жизни переходят в разряд кисельно-амёбного существования.

Благодарственно похлопав по натруженному кулаку другой рукой, отдав должное переданному им заряду бодрости и ускорения, владелец этих чудо-приборов уверенно зашагал к дому и был крайне озадачен послышавшимся сзади окриком:

– Эй, ты ! Стой!

Стас был в себе уверен и до окрика явно успел услышать треск ломающейся коры неохватного ствола дерева, под напором входящего в него инородного тела. Лом в воду входит с бОльшим трудом. Стас был абсолютно убеждён, что инородное тело произвело с деревом скрещивание, и для их разделения нужен искусный столяр-краснодеревщик, так как разобрать на первый взгляд – кто тут есть кто, не представляется лёгкой задачей. Ну, или, на крайний случай, опытный спасатель МЧС, который изумлённо спрашивает у курильщика – как тот сумел залезть головой в такое узкое дупло ? И зачем ? И, главное, какой стамеской его теперь оттуда выковыривать ?

Обернувшись на это «Стой!», Стас вспомнил фильм «Терминатор».

Держась за продупленное им дерево, приподнимающийся с колена толстяк вытягивал пистолет из своих необъятных штанин. Неудача не сломила его.

Разохотившийся Шрек с удовольствием поменял траекторию на противоположную.

Успею добежать, прикинул он на глаз расстояние до воскресшего внезапно киборга..

Но стрелок был уже гораздо опытнее, чем пять минут тому назад. Как говорится, за битого – двух небитых дают. Стрелок не хотел, чтобы за него давали четырёх небитых, а посему открыл огонь без предупреждения. Без засевшей в голове мантры «Стой, стрелять буду !», он передёрнул затвор и выстрелил, норовя попасть в голову.

Ш-ш-ш-чах ! ……….

Мимо !

Спасла расфокусировка зрения Вильгельма Телля, неизбежно возникшая при аварийной швартовке о тополиный пирс. Дрожащие руки, тоже выдавали факт того, что киборг был не высшей пробы.

Это утешало, но ненадолго, в магазине, возможно, было ещё семь патронов.

Раскачиваясь, подобно пьяному матросу на девятой палубе, при девятом же вале, Шрек несся навстречу осатаневшему, палящему в него охотнику.

Нырнув с разбега за благословенное дерево, Стас выскакивал оттуда, как чёрт из табакерки, успевая за секунду вывернуться от выстрела и отоварить оппонента ласковой вразумляющей оплеухой. Но состояние шока обычно таково, что люди поднимают руками каменные стены, прыгают через обрыв, и что на этом фоне какая-то оплеуха ?

Вот так, выныривая из-за разных сторон дерева, Стас на выбеге успевал по-звериному отпрянуть от выстрела в упор и треснуть, но – каждый раз не насмерть.

Насчитав шесть выстрелов, Стас приготовился к последним двум вылазкам, сладостно мечтая, куда и как он после затолкает этот пистолет.

Рукояткой вперёд.

И непременно поперёк.

На беду, этот полутораметровый шарик был не один. Он совершал вечерний моцион с женой.

В ней было сто восемьдесят ростом, и примерно столько же веса. Шикарная женщина. Рубенс бы всплакнул и задохнулся от чувств.

Привыкши во всём быть хозяйкой, она, не обращая внимания на пальбу, тихонько подошла сзади и хватила Шрека кулаком по бритому затылку. Это было, с её стороны, не просто не вовремя, это было вообще зря.

В помутнении рассудка, опасаясь, что сейчас его дострелят ( два патрона же ещё осталось, это он помнил ) Стас с разворота, не глядя, шарахнул нападавшего в челюсть.

Но в нападавшей росту было поболе, и его кулак попал в грудь. Там и утонул. Впрочем, этого хватило, чтобы нападавшая рухнула.

Не имея другой возможности для спасения единственного мужа, кормильца и добытчика, разъярённая фурия обхватила его за голени. Стас пытался вырваться, но безуспешно – захват, видимо, проходили с супругом и он был отработан до блеска. Питон, удушающий жертву. Для надежности сцепления, не доверяя смертельным кольцам, она мгновенно вцепилась Шреку в голень зубами.

Стас взвыл как сирена-ревун. Мелькнула мысль про гидравлический пресс, представилась белая акула, намертво вцепившаяся в жертву, и пытающаяся оторвать кусок от неё, или дедовский стальной капкан на медведя.

Резцы сверху, резцы снизу. Крест-накрест. Он понял, что ногу он потерял от одного укуса. Её откусили легко, как банан.

Тут из-за ствола высунулся ствол, прошу пардона за тавтологию.

Ещё два патрона, подумал Шрек, и, прячась, скакнул за дерево. Но вы попробуйте скакать, когда у вас на ноге висит полтораста килограмм бешеной говядины !

Нечеловеческим усилием он затянул себя, вместе с нежданными кандалами, за дерево.

Ш-ш-чах !.........

Мимо !

Выпрыгнуть из-за дерева как ниндзя не получилось. Шрек тяжело вывалился, волоча за собой центнер, мёртво впившийся в конечность. Куда там бультерьерам! Буль, по сравнению с этим – ласково сосущий матку телёнок. С причмокиванием и поцелуйчиками.

И тут же присел под дуло, за секунду до вспышки.

Выстрел !……….

Мимо !

В распрямлении – хрясь стрелку в голову, и в укрытие.

Расстрелял всю обойму. Ни одного попадания !

Стас чувствовал, как стальные зубья намертво захлопнулись на его лапе, дробя кость. Пребывая в состоянии болевого шока, не вполне понимая, что же он делает, стремясь избежать мучительной смерти, он неначатой ногой сплясал чечётку на клыках саблезубого тигра.

С грацией бешеного мустанга отпинавшись от прилипалы, облегчённый Шрек вылетел к недотерминатору красивым гимнастическим прыжком и наконец-то вжахнул от души. Враг пал. Издав победный клич раненого в ляжку ирокеза, Стас впрыгнул на поверженное тело и скакал на нём пока не подъехала скорая. Он хотел утоптать негодяя вровень с крышкой канализационного люка. А когда на вас топчется остервенелыми прыжками добрая сотня килограммов, то тельце расползается по дороге, как паштет на хлебе.

У прохожих создавалось ощущение, что идёт процесс нанесения на дорожное покрытие фигуры пешехода. Урок рисования. Телом по асфальту. Исходя из гуманистических соображений, следует признать, что рисовательный процесс не был преисполнен человеколюбия. Но после восьми просвистевших рядом с ухом пуль, согласитесь, извинительные мотивы наличествовали.

Слегка запыхавшись от однообразных упражнений, Шрек спрыгнул и глянул на зазевавшихся прохожих красными мутными глазами. Прохожие, заторопившись, потекли с ускорением. Они правильно восприняли огляд местности как поиск очередного кандидата, и ни один не изъявил жгучего желания влиться в столь увлекательный квест.

Обведя взглядом стрельбище, валявшиеся тела, раскатившиеся гильзы и оброненный бесполезный теперь пистолет, Стас почувствовал себя чрезмерно утомлённым. День подводника удался на славу.

Пора было исчезать. Оставив на память после себя ослепительную улыбку, Стас без промедления растаял в неизвестном направлении, слегка подволакивая надкушенную ногу. Несчастные врачи скорой помощи, осматривая кучки человекообразных останков, с трудом пытались понять, возможно ли из разрозненных фрагментов будет собрать осмысленный пазл, и стоит ли тратить время на реанимационные мероприятия. Гуманность победила. Врачи, они такие !

Тут как раз подоспела и вызванная милиция. Гнусно матерясь, они отыскивали и выковыривали пули отовсюду, пока не стемнело. Одну так и не нашли.

Вот такие салки.

                        *****

Млеющий вечер был безнадёжно испорчен.

В довершение всей истории, этот ковбой оказался майором из местного отделения милиции.

А откуда, вы думаете, взялись у него пистолет Макарова и запредельная наглость ? В смысле, были… Майор, правда, был не боевым, а шнырил по потребительскому рынку. Привыкнув доить бессловесных киоскёров, он напрочь с годами утратил бойцовский дух, выучку и чувство страха. Несомненно, чувство страха к нему вернулось. Теперь уже навсегда.

Дону стоило немалых трудов выгородить Стаса, для чего пришлось переквалифицировать дело с нападения на сотрудника при исполнении – на необходимую самооборону. Помогли друзья и немалые средства, выданные пострадавшему наличными, на лечение, на доктора, на первоклассный корсет. Благо, что этот алкаш всем давно надоел, и его с облегчением, пользуясь случаем, списали на пенсию.

Но не обошлось и без приятных последствий. За полгода ношения корсета, майор начисто бросил не только курить, а заодно и пить, и благодарная майорша, прознав адрес благодетеля, ещё пару лет пыталась преследовать Шрека и угощать собственноручно испечёнными пирожками и домашними огурчиками.

А Стаса ещё долго вышучивали все друзья, посылая делать сорок уколов в живот.

От бешенства.

РАЗБИВАНИЕ МЕЧТ

Продавец Ира была поймана на воровстве за руку. А если быть предельно точным, то за грудь. Пользуясь четвёртым размером своих чепчиков для близнецов, она, идя домой по окончании смены, заталкивала туда по килограмму мясных деликатесов. Вероятно, для кормления домашнего кота. Что характерно, лишние пару килограмм практически не были заметны для визуального контроля. А тактильный не практиковали, дабы не давать волю низменным страстям, забыв, что излишнее доверие открывает путь не менее низменным инстинктам.

К счастью, мир не без добрых говорливых людей. Особенно торговый.

Будучи схвачена с поличным за сиськи, полные чужого добра, Ирка покорно опорожнила свои бомболюки от неправедно нажитого, и уселась в курилке ждать Стаса, экстренно посланного доном на место преступления.

Стас воспринимал кражу денег дона как личное оскорбление. Совсем нюх потеряли ! Потерявшихся и заблудших надо наставить на путь истинный. Воздастся каждому по заслугам. Пока эта карающая десница мчалась в магазин, ему гигантским усилием удалось слегка успокоиться. Либерализм и здравомыслие возобладали.

И из проблем, при наличии желания и необходимого опыта, можно было извлечь пользу.

Первым делом, он опросил тех, кто что-то видел, и тех, кто что-то слышал от тех кто видел. Он понимал, что информации лишней не бывает, а фильтровать ненужное было его коньком. В силу ежедневного многотрудного общения с различными слоями разношёрстной публики, он успел выслушать столько историй о злосчастных пертурбациях, что мог заканчивать любую фразу вместо любого блеящего оправдания крысятника. Бедность и скудость их воображения удручали.

Ознакомившись с горкой изъятого, лежащей на столе в качестве доказательной базы, и вынеся благодарность бдительной завке Неле, решил, что – пора.

Истомлённая ожиданием виновница скурила всё, что у неё было, но не решалась выйти за сигаретами. Зайдя в курилку, Стас со вкусом затянулся и неторопливо высмолил сигаретку, не сводя с дрожащей продавщицы пристального взгляда. При этом ни слова не было произнесено.

Доведя её до нужной кондиции, он привёл Ирку в свой кабинет, расположенный у служебного входа, у погрузочных ворот.

– Раздевайся, – велел он ей. Она сняла фартук. – Нет, ты не поняла. Догола.

Ирка облегчённо выдохнула. Она и не рассчитывала, что ей удастся отъехать таким лёгким способом. Практически без ощутимых потерь. Это выглядело, на первый взгляд, как женское счастье. Так и делают карьеру самые умные и сверхспособные. Она ничем не хуже. А кроме того, от неё не убудет. Главное, и деньги не вычтут из зарплаты.

Наведя на ситуацию резкость, со второго взгляда она ещё улучшила прогноз. Коварным продавальческим умом она хищно прикидывала, что теперь у неё будет законная возможность запускать лапу в кассу, без лимита, и никто-никто даже вякнуть не посмеет. Будет держать Бога за бороду.

В смысле, Стаса …

В смысле, не только за бороду….

Все эти бабские финтифлюшки мелькали на её личике в процессе хаотичного разбрасывания одежд по кабинету.

Шрек с неподдельным интересом наблюдал за ней, читая короткие мыслишки как в открытой книге. Он критически рассматривал Ирку. Правда, там и посмотреть было на что, это да ! Надо объективно признать, что без пилотки и без фартука, а в особенности и без всего остального, Ирка выглядела кратно выигрышнее, чем упакованная в них. Фартуки, в целом, способны существенно испортить практически любую женщину.

Стас молчал, размышляя над чём-то своим. Однако же из штанов выпрыгивать не спешил.

Впал в ступор, резонно решила Ирка, зная какое действие производят на неокрепшие мужские умы её несомненные достоинства, и покрутилась перед ним. Завлекая, значит.

Титьки призывно болтались, напоминая Стасу боксёрский мешок, который он был вынужден бросить в спортзале, отвлекшись ради возмездия.

– Ты тапочки-то одень, – вдруг сказал очнувшийся Стас.

Непонимающая Ирка влезла в тапочки.

– Странный он, – подумала она. – Ещё бы в сапогах –так это ладно, понятно. Но какая может быть романтика в тапочках ?

Крепко взяв за руку он повёл её в коридор. Ирка не засопротивлялась. Неужели он хочет прилюдно ? Нет, всё же странный он ! Логикой не понять, что у этих мужиков в башке происходит, и вообще – есть ли там ум ? Ну и ладно, пять минут позора, зато потом….

Стас вывел её в холл для разгрузки товаров ( неказист будуар –подумала Ирка), подвёл к входным воротам, вытолкнул наружу и закрыл дверь на огромный внутренний засов.

– Приёмки продуктов пока не будет,– громко объявил он.

Не спеша обошёл зал и закрыл изнутри входную дверь в магазин тоже.

Перерыв. С дремотой.

Дремота не шла. Кино закрутило сюжет на зависть братьям Коэнам и шло по нарастающей. Страсти накалялись и близились к точке кипения.

В огромные прозрачные витрины магазина, прямо с рабочих мест, ошалевшие товарки и остолбеневшие покупатели наблюдали, как вокруг магазина скакала почти что в балетных па голая Ирка, стремясь проникнуть внутрь, и не зная, как двумя руками прикрыть не худое тело. Тело не прикрывалось. Что-то да оставалось неприкрытым.

Прохожие, враз утратили планы о наиважнейших делах, по которым они оживлённо спешили минуту назад и дружно явили невиданный интерес к необычной рекламной акции.

Ай да магазин !

Триумф был налицо.

На лицо, правда, никто не смотрел, ввиду явного отвлечения внимания на противоположные стороны скачущей и метущейся многогранной женской натуры.

Собиралась толпа. Преимущественно из мужиков. Толпа росла на зависть любому митингу, словно весь район был поголовно неженат и маялся резко обострившимся пубертатом. Вот как будто женщин не видали, чесстнослово!

Все внезапно стали поклонниками балета. Даже те, кто с трудом бы вспомнил это слово.

Балет завораживал.

Фамилию режиссёра никто не знал, но он был гением, вне всякого сомнения. И точно не Виктюк.

Возникало стойкое ощущение ирреального нахождения внутри съёмочной площадки.

Через четверть часа, в крайнем случае, минуты через полторы, толпа вспомнила об утраченной функции дыхания и выдохнула. Выдох более всего напоминал стон Ярославны. Предыдущее время организмы насыщались кислородом за счёт скрытых внутренних резервов. Задохнувшихся не было, по причине резкого и сильнейшего оттока крови от головы, а именно в ней и находятся дыхательные дырочки, очевидно временно забывшие свою функцию на такой драматический момент.

Начался оживлённый обмен мнениями.

Комментарии носили одобрительный, дружественный характер. Редкие затесавшиеся интеллигенты вставляли весьма поощрительные и нежные замечания. У многих ораторов в суждениях слышался и частично эротический подтекст с уклоном к одобрению действий организаторов, наконец-то решившихся последовать примеру Амстердама и Парижа, и создать свой квартал красных фонарей.

Идея, брошенная в массы, в собравшийся вокруг полк, вызывала ступор приятного предвкушения.

Предложения о переходе к активным действиям в партере звучали всё явственней.

Предложений руки и сердца не было.

Ирка, устав пинать дверь, оглянувшись, обнаружила себя объектом пристального мужского внимания, столь лестного бы многочисленностью преданных поклонников при других обстоятельствах, но при этих – всё более тяготеющих к наступающей экспирации, перестала плясать по крыльцу перед запертой дверью как по сцене, и сиганула в густые кусты, в изобилии росшие перед магазином.

Восприняв побег в кусты как намёк на призыв к действию, самые отважные из толпы мужики двинулись следом, охватывая двор в кольцо. Вероятно, сработали инстинкты пещерных охотников. В смысле, один из.

Пылкая плясунья, на этот раз правильно восприняв себя как жертву, из кустов оценив диспозицию, не вдохновилась возможным развитием ситуации, и с визгом рванула к автобусной остановке. Она одномоментно и боялась масс, и стремилась быть, и желательно поскорее, в месте пооживлённее.

Тапочки пригодились, хотя в этот момент меньше всего она думала про тапочки.

Толпа самцов целеустремлённо трусила следом, по пути делясь впечатлениями, и в красках и подробностях расписывая встречным, что за магазин устроил этот яркий праздник в серый будничный день. Неизвестно, был ли этот день днём защитника животных, но отчего-то все прохожие изображали лемуров с потрясающей достоверностью. Или сурикатов. А самые ушлые – леммингов, множа толпу.

Слышимый чуть впереди визг трактовали как слуховой ориентир для последователей братства первобытного единения с природой.

Сексуальные флюиды сконцентрировались до видимых пределов и затуманенное облако плыло перед могучей кучкой, практически осязаемо подталкивая лидершу марафона под аппетитно мелькающие впереди ягодицы и понукая непрерывно наращивать темп. Возможно, этим облаком было затуманенное сознание, покидающее враз помолодевших и натестостероненных сверх всякой меры кобелей. Марафон был долог, метров двести, и каждый из загонщиков успел за столь длительный период времени в пути либо развестись, либо овдоветь, либо вернуться в машине времени назад на двадцать лет и сбежать из загса, съедая паспорт, за секунду до.

Если бы на дороге случился кто с секундомером, да хоть краешком принадлежащий к судейскому корпусу легкоатлетов, то, вполне возможно, на следующей олимпиаде мы бы увидели кардинально новый состав участников.

Когда на ногах у вас тапочки, но отнюдь не скороходы, а позади стая распалённых загонщиков, то идея искривления пространства обретает сугубо практический смысл. Ирка, на корпус обогнав собственный визг, вломилась в подошедший маршрут, как викинг в ворота взятой крепости. Пассажиры радостно ахнули.

Раззадоренная мужская кучка с разбега впрыгивала следом, уминая в прыжке внутренних счастливцев автопробега, лелея лёгкую надежду на вожделенный приз в виде вероятной медовой ночи победителю забега. В автобусе уже было в три раза больше пассажиров, чем предусматривала самая смелая теория по сжатию газов.

Но сектанты пёрли и пёрли снаружи, как пчёлы тянутся в улей непрерывной струёй. Что объяснимо, весь мёд ведь уже был внутри. Теснота совсем не ощущалась, вытесняемая азартом. Во всяком случае, жалоб не поступало ни от кого.

Куда все эти горе-любовники шли до того как, или же они, наоборот, собирались ехать, на том ли маршруте, в том ли направлении – не имело уже никакого значения. Инстинкт всемогущ. Иные, не страждующие, слабоинстинктные или хилые духом, безнадёжно отстали в пути.

Это совсем не был тот адюльтер, с открывающимися заманчивыми перспективами, о котором Ирка грезила незадолго до этого.

Водитель забыл нажимать на кнопки и педали и порывался выйти в салон. Он также страстно желал приобщиться к. Не было мест.

Говорят на лучшие представления всегда не достать билетов. Особенно в первые ряды.

Куда бы не поворачивалась Ирка, повсюду окружающее её пространство состояло исключительно из глаз, как будто вокруг было огромное насекомое и его фасеточные глаза окружили, опутали её всю. По автобусу пронеслась эпидемия базедовой болезни, враз и вглаз поразившая каждого.

Забившись в угол, она рыдала так, что разжалобила даже кондукторшу. А может, обведя взором Ирку, даже она поняла, что вряд ли той возможно достать откуда либо деньги. Конечно, тапочки -тоже предмет гардероба, но они, почему-то, ситуацию не спасали. Высадить её не представлялось возможным. Скорее, толпа бы пожертвовала кондуктором, посягнувшим на святое.

Будь у кондукторши деловая смекалка, она легко собрала бы со всех повторно, не только за проезд, но и за осмотр диковинного экспоната, являвшегося несомненным преимуществом этого маршрута, даже близко недостижимым конкурентами.

Злобно шипели старухи : «Вот времена до чего дошли, шляются в чём мать родила», но отнюдь не все разделяли эту радикальную точку зрения. Некоторые, относившие себя к современному, прогрессивно мыслящему меньшинству ( мужскому), бурно одобряли наступившие здесь и сейчас и наконец-то времена. Времена были такие, что хотелось жить ! Без мыслей о работе, дефиците и нехватке средств. Вдохновляющие на подвиги времена ! Сорок пять – мужик ягодка опять.