Продолжая Веллера: Легенды мафии. Том 1

В довершение Кешиных несчастий, коттеджный посёлок, по чьей-то озорной воле, назывался «Ноттинг Хилл», и от одного этого названия он приходил в состояние прострации.

Печаль заглушалась липким страхом.

Коньяк не шёл. Еду отторгало.

Спустя пятнадцать дней, потеряв десять килограммов нервных клеток, Кеша, зацепив штаны подтяжками, поехал в милицию.

Написал подробнейшее заявление на самого дона, что удивило всех.

Из главного управления по борьбе с организованными преступными парикмахформированиями позвонили в бар Корлеоне. Просили захаживать.

Конечно, можно было, сослаться на твёрдое неучастие в пьяных Кешиных парикмахерских забавах, но, по размышлении, дон решил не откладывать столь неприятное свидание.

Всё равно не отстанут, пока не соберут десяток папок с документами, не подошьют протоколы допросов всех аксакалов бритвы.

Дело не стоило и помазка для бритья, ни даже пол-ладошки бритвенной пены.

Ловкие цирюльники не оставили веских доказательств о своей причастности именно к доновскому ателье красоты. Да и не было статей в нашем либеральном уголовном кодексе, препятствующих джентльменам менять причёски, равно как и брить усы, заодно с бородами.

Главный бандитоборец полковник Карякин лично ознакомился с документами, и не нашёл достаточных оснований для возбуждения дела. Такие были вегетарианские времена, м-да… Звучит как сказка !

Гусев, продолжавший терять вес со скоростью мороженого в жаркий день, залёг в «Ноттинг Хилл» и даже не показывался во дворе.

                        *****

В воскресенье рано утром, Игорёк, вооружённый подробнейшими инструкциями и помповым ружьём двенадцатого калибра, поехал на Птичий Рынок.

На базаре присмотрел самого жирного гуся.

Поторговавшись для вида и оплатив покупку, он попросил пересадить гуся из клетки в обычную коробку. Погрузив коробку в багажник, он направился к выезду из города. Отъехав до ближайшего лесочка, он вытащил из багажника коробку и любимый помповик.

– Прости, гусь, – попрощался он с птицей, и в упор выстрелил дробовым зарядом прямо через коробку. От выстрела гуся практически вывернуло наизнанку. Птица тут же была завёрнута в заботливо подготовленную простынь. Красные пятна крови смотрелись на белой простыне очень живописно. Аккуратно затолкав тело в пакет так, чтобы голова осталась снаружи, он бережно уложил пакет обратно в багажник, развернулся и поехал в посёлок «Ноттинг Хилл».

Охрана, увидев подъезжающий дорогой джип, послушно отворила шлагбаум на въезде. Эта иллюзия обитателей престижных посёлков, что они живут в безопасности, под надёжной защитой, позабавила Игоря. Он прокатился по посёлку, якобы ища нужный дом.

Рекогносцировка не выявила ничего подозрительного. В воскресенье утром большинство народа отсыпается до победного. Запарковавшись за два дома до нужного, он довольно долго сидел за рулём, ожидая подходящий момент. Выйдя из машины, неторопливым прогулочным шагом он подошёл к дому Гусева и навесил пакет на ворота каслинского литья.

Гусиная голова на длинной шее безжизненно свисала, не заметить яркий пакет было нереально. Из него мелкими капельками, из заботливо сделанной дырки, на асфальт перед калиткой сочилась кровь невинно принесенной жертвы. Игорёк полюбовался, как красноватые капли рисуют у ворот причудливый узор.

Также неспешно он вернулся к своему джипу, включил зажигание и тронулся восвояси.

Спустя три часа в баре раздался звонок. Звонил Гусев. Что-то случилось с его голосом, – он говорил шёпотом, каким-то грустным шёпотом, и отчего-то возникало убеждение, что при разговоре он постоянно озирается.

– Я всё понял, – сказал он, – дайте мне два дня, прошу вас, мы всё решим!

Дону стоило больших трудов сдерживать себя.

– Не торопись, друг, – ответствовал он степенно, – куда теперь спешить-то ? я готов ждать до смерти. Гусев похолодел. Голос его сделался деревянным. Он молил об отсрочке так, что Цицерон в гробу переворачивался от зависти. Дон слушал и молчал. Он понимал, что разговор могут записывать и не стремился дать улик против себя. Переждав десятиминутный страстный монолог Гусева, сказал мягче, чем обычно :

– Хорошо. Я потерплю два дня. Но надеюсь, на этот раз ты меня не обманешь.

И тут же пожалел о последних словах, так как результатом явилось получасовое заверение Гусева в личной порядочности, чудодейственном просветлении в возникших обязательствах, внезапном озарении как с ними справиться, и нескончаемой любви к дону. С трудом прервав поток льющихся на него комплиментов, дон положил трубку и начал готовиться к худшему. Предчувствия не подвели его. Наутро вежливый голос пригласил дона на беседу к полковнику Карякину.

                        *****

Полковник Карякин пребывал в отличнейшем настроении и не скрывал этого.

– Крайне редко в наше время удаётся увидеть подлинно талантливого человека, творчески подходящего к решению проблем, – так он начал разговор, – А будь фамилия Вашего реципиента Быков – то ведь с быком повозиться бы пришлось ? А если, не приведи Господь, скажем, Мамонтов, то не представляю, где бы Вы нашли мамонта? И что впечатляет, стреляли дробью, чтобы по пуле не установить оружие. Поздравляю Вас.

Дона с детства отличало умение заглянуть внутрь человека и понять с кем он имеет дело, поэтому он ждал, когда полковник выскажется без обиняков, и не ошибся. Попеняв на тяготы службы, омрачаемой вот такими писаками и обрисовав в красках вконец оборзевших торгашей, нахапавших кредитов и не стремящихся к их возвращению, полковник перешёл к сути.

– Моё дело провести профилактику, и чтобы потом трупов не было, – сказал он дону. Не удержался и добавил, – Не сомневаюсь, что в данном случае труп, вероятно, и не найдут.

– Мысль хороша, хоть и не нова, – подумалось дону.

– Я бы не рекомендовал прибегать к таким суровым мерам, нет в том нужды. Писатель напуган до крайности, и ещё немного, и он попросит запереть его в бронированную камеру. Так что распишитесь в протоколе, вот тут и вон тут, и можете быть свободным. Пока.

Вот это : «свободен,…пока» характерная особенность погононосцев, чётко объясняющая непонятливым, кто хозяин положения.

Дон внимательнейшим образом прочитал протокол. Где положено, на вопросы было отвечено : нет, не знаю, не имею отношения. Не обнаружив противоречий, дон подписал. Выйдя из мрачно знаменитого здания, дон присел в ближайшем кафе и крепко задумался.

Что это было ? Толчок к действиям ? Зачем ? На черта он им сдался ? Из всех возможных вариантов вероятным казался только один ; придётся выстроить такую операцию, чтобы и тени подозрений не упало на Организацию. Любезный тон полковника его не обманывал. Заранее, по случайности, составленный протокол говорил о многом.

Что ж, решил дон, хотите шахматы – будет вам турнир. Он не переоценивал себя, но сдаваться – это было не для него.

Турнир не понадобился. К вечеру следующего дня, Гусев, убедившись, что дон не изолирован от общества и не расстрелян в подвале, привёз ожерелье в две горсти крупных изумрудов. Он был небрит и пребывал в состоянии крайнего нервного перевозбуждения. Создавалось впечатление, что он усох вполовину.

– В качестве залога, – умолял он, – в качестве доказательства добрых побуждений. Деньги будут, но попозже, и чтобы не омрачать будни своего нового друга сомнениями, он на коленях просит принять обеспечение по выданному ему кредиту. Да он понимает, что залог в три раза больше. Но он просто счастлив, что в нашем безжалостном мире ещё остались отзывчивые люди, всегда готовые прийти на помощь и выручить ближнего, и он просит, нет, он требует, чтобы залог был принят, просто для Вашего спокойствия и гарантии возврата. И кстати, вот расписка, разрешающая продать залог в случае трёхдневной просрочки.

Дон пожал ему руку.

– А вы говорите – цивилизация, эволюция…Меж тем, мы, похоже, перешли на расчёты бусами. Дикари-с. Ещё можно акульими зубами и меховыми шкурками рассчитываться.

Гусев, машинально проведя рукой по голове, начисто лишённой любых признаков меха, благоразумно промолчал.

Приятно иметь дела с умными людьми !

Изумруды положили в пивную кружку, вышло как раз до половины, и убрали в сейф. Залог хорош, но все надеялись на денежный эквивалент. Решили ждать.

                        *****

К сожалению, Гусева понесло. Уверовав в свою способность выкручиваться из любых ситуаций, он пустился во все тяжкие. Количество обманутых им людей переросло критическую массу. Это очень трудно вести дела, когда каждый твой контрагент желает получить предыдущий долг. Мелкий снежок, обрастя до размеров снежного кома, сорвался с горы. Лавина, разгоняясь по пути, с разрушительной силой ломала устоявшиеся отношения, погребла несколько чужих бизнесов.

Вместо того, чтобы плодить врагов из каждого встречного, лучше бы озаботился построением стены друзей. Глядишь такой простой сменой вектора приложения усилий, было бы кратно легче разрешить любые жизненные проблемы.

Гусев пропал. Больше его никто не видел. Возможно эмигрировал в сторону Шервудского леса.

Спустя месяц, его отец Ростислав, довольно влиятельный деятель в прошлом, объявил в награду огромную сумму за информацию о сыне. Предполагая, что этим он поставил под удар и себя, он затаился, общаясь лишь с парой помощников, да и то по телефону.

Обладая житейским опытом, он принимал превентивные меры предосторожности.

Полностью перестал выходить из дома, и даже днём никогда не раздёргивал шторы. Впрочем, когда за дело берутся профессионалы, практически не бывает шансов на выживание, разве что уехать в неизвестном направлении и стараться, чтобы о тебе забыли. Если речь не идёт о личных счётах, то, зачастую, у противника количество ежедневных забот потихоньку вытесняет чувство мести, жизнь берёт своё. Так спаслись довольно многие в те времена.

Милиция не смогла точно установить, сколько дней в снятой на паспорт умершего бомжа квартире дома ровно напротив, прожил снайпер, возможно, что не менее двух недель. Терпеливый и незаметный, он дождался момента, когда Гусев-старший попытался выбросить окурок в форточку. Небольшой щёлки между шторками оказалось достаточно. Профессионал высочайшего класса, он успел всадить две пули, и неторопливо ушёл, не оставив в квартире никаких ощутимых зацепок.

Две пули из украденной с военного склада винтовки – вот и всё, что осталось на память о завершившем свою историю роде Гусевых-Локсли-Мономахов.

СТРАДАНИЯ.

Распахнув входные дубовые двери бара вы попадали в другой мир.

Первое, на чём останавливался ваш взгляд, была Ленка, торчащая из-за барной стойки диковинным ослепляющим айсбергом.

Под густой тёмно-рыжей шапкой шевелюры сияли огромные страстные глаза. С манящей поволокой они глядели на вас из-под широко распахнутых ресниц.

Занимавшие пол-лица губы, полные, чувственные, губы цвета спелого вина, даже самой формой своей напоминали о грехах и первобытном соблазне. Слово «ботокс» тогда ещё не знали.

Она была красива неземною красотою. С неё можно было писать картины. Чаровница с зовущим выражением исконно женственного лица.

Мужской взгляд зашедшего на огонёк гостя неизбежно скользил ниже.

Груди – две пудовые гири. Лежат на барной стойке вызывающе и завлекающе, как орудия, готовые к бою. Мощным магнитом тянут упасть лицом вниз и задохнуться промеж.

Уж не в молочный ли, часом, бар, мы попали ? – мелькала шальная мысль.

Осознавая это, (ну ещё бы ! против природы – как попрёшь ?) Ленка любила блузки со смелым вырезом. Остаётся до конца неясным, где же она брала гигантского размера доспехи на шикарное тело. Индпошив ?

Ленка трудилась уже три года, вызывая тугую зависть у менее выпуклых товарок.

Придя давным-давно на собеседование слегка нетрезвой, зато накрашенной сверх всякой меры, Ленка настойчиво добивалась признания своих объективных преимуществ и необыкновенных достоинств.

– Давай заглянем правде в декольте, – сказал Илюша. Ленка покраснела, и была зачислена в штат.

Ей безумно нравилась её работа, и она сама безумно нравилась посетителям. У барной стойки обычно царил полный аншлаг. Места в первом ряду всегда в цене.

Хотите женщину без недостатков – купите номер “Playboy”.

Ленка не была глянцевой, напротив, была чрезвычайно живой. Когда она выходила в зал, вынести гостям напитки, то её невидимая прежде часть оказывалась несоразмерно объёмной.

Полновата, мягко говоря. Как стог сена. Увидав её, Рубенс бы заплакал и свихнулся от восторга. В общем, ниже смелого декольте была весьма убедительная попа.

Но из-за стойки-то не видно. И вообще не факт, что любой обладатель Y-хромосомы желает спать со шваброй. Сочная женщина в теле может стать куда как большим подарком судьбы. Если, конечно не прихлопнет тебя между ляжками.

Если вы задумаетесь над понятием бесконечности, то это может быть прекрасным примером, ибо складывается стойкое ощущение, что ЭТО можно ощупывать бесконечно. Исключительно с научной целью исследования нового, непознанного и неизведанного. Что может быть лучше, чем лежать-полёживать рядом с женщиной, любовно потискивая её за выпуклости и впуклости ?

У неё было за спиной два образования – двухмесячная школа барменов и курсы кройки и шитья.

С таким образовательным багажом поддержание беседы носило весьма непростой характер. Кто-то сказал ей, что джентльмен должен быть кошелюч, фракуч, тростуч и цилиндрат. Не вполне понимая весь смак этой сентенции, она просто приняла её за прямое руководство к действию. И каждого вошедшего она воспринимала через призму фракучести. Очень хотелось замуж.

Недостатка во внимании не было. Но нужен был – ОН !

Но если с тростью изредка попадались, то с фраками и цилиндрами было безрадостно.

Ленка была опытна. Уже раз сто, как опытна. Во многом опыте – много печали. Печаль не была светла. Наоборот. Всё время как-то не везло.

Любой очередной избранник, клявшийся в вечной любви и собственной исключительной полезности, при обкатке был ещё ничего. Годен.

По итогу же, обыкновенно, оказывался пьянюч, храпуч и пердуч.

С утра скупюч и тупюч. А в анамнезе ещё и женюч.

Так и порхала в вечном поиске, завлекающей бабочкой меж кукурузных початков.

Заработавшись, единожды она спохватилась, будучи уже на шестом месяце. Жизнь бурная затянула.

Пришлось рожать.

Чудесный малыш. Животист. Волосист. Голосист. Но это не то, что вы подумали.

Мальчика назвали Флоризель. Это имя, подходило ему, вселяло, как ей казалось, надежды на великое будущее.

Ленка была вечно занята. Ей нравилась работа, нравилось внимание. Вот и брала она не больше одного выходного в неделю. А Флоризель ? – бабушкино счастье.

Изредка, когда бабушка болела, или ходила получать пенсию, Флоризель играл около мамы, сидя под стойкой. Однажды, слегка недомогая, он хныкал и скандалил, никак не мог успокоиться. Исчерпав все средства убеждения, Ленка решила проблему простейшим образом.

Внезапно, без объявления войны, расчехлила свои гаубицы и принялась кормить малыша.

Вообразите себе картину маслом.

Самый обед.

Зал битком.

Бизнес-ланчи в баре и раньше славились своей непредсказуемостью. То итальянская кухня, то немецкая. Теперь вот… первобытная, наверное ?

Гости в баре застыли в нелепых позах, принявшись жевать непосредственно вилки.

Нить беседы сложно сохранять. Теряется нить-то.

Посмотреть было на что. Даже близорукие не могли не увидеть. Как в Библии. Имеющий глаза, да увидит. У барной же стойки, среди VIP-зрителей, царил щенячий восторг. Что это там елозит по стойке, практически сметая стаканы ?

Дамы, сидевшие с кавалерами, восприняли переключившееся внимание как оскорбление и потянулись на выход, возмущённо фыркая. Впрочем, не каждый кавалер это заметил. Их одиночество скрашивал вид счастливого ребёнка. Он так сладко и громко чмокал, что все разом дружно полюбили детей. Многие готовы были сменить уставшего малыша. Сколько можно издеваться над ребёнком ? Он сыт уже, говорю вам, – сыт !

Беседы стихли. Тяжко воспринять суть повествования, когда на тебя смотрит величайшее в мире орудие, обезоружившее уже не один миллиард мужчин. Начиная с первого прародителя.

Ленка, утихомирив горлопана, подняла глаза. Увидённая картина вдохновляла. На неё смотрело с обожанием двести глаз. Глаза молили, рыдали, слезились.

Секта свидетелей Имнебывы.

Фан-клуб млекопитающих.

Это был полный успех. Триумф бескровной победы.

Оружие можно было прятать обратно в кобуру. Убирание в кобуру сопровождалось резкими щелчками с разных углов бара; расфокусировавшиеся глаза возвращались в орбиты.

Наэлектризованный воздух тут же стаял до вакуума. Вернувшиеся из небытия зомби, подобрав обкусанные вилки, вновь задвигали челюстями. Но проекция будоражащей картинки будто бы продолжала висеть в воздухе. Все продолжали видеть, вот вам крест ! Истинное чудо !

Уложив спящего Флора на диван в комнате отдыха, Ленка вернулась к трудовым свершениям. Её возвращение встретили аплодисментами. Выход примадонны! Браво ! Бис !

Оглядев зал, было предельно ясно, что занявшие места джентльмены общим чохом сменили дневные планы, отменив работу, встречи, сделки и деньги. Они были намерены сидеть тут вечно. В конце концов, ведь часа через два-три мальчуган должен проголодаться снова, так ?

Главное для них сейчас было – не вставать со стула, даже в туалет, иначе по возвращении место будет занято. Слухи об ошеломляющей премьере распространились мгновенно. В бар стояла очередь.

Тут, некстати, и подоспела бабушка, донельзя обрадованная пенсией. С трудом пробившись сквозь демонстрантов, всей душой приветствующих известный лозунг Make Love, Not War , она и представить себе не могла, что является предвестником разрушения налаженного тут единства. Забрав внука, она пронесла его мимо очереди, и каждый, каждый, молодой ли, пожилой ли мужчина улыбался и говорил : «Какой чудесный малыш !». Бабушку распирало от гордости.

Но это означало, что кина больше не будет.

Убитые горем зрители, лишённые продолжения, расходились.

*****

Увидав зашедших в бар джентльменов во фраках и цилиндрах, в количестве аж двух краснокнижных экземпляров, Ленка сомлела.

Она крутилась перед ними юлой, сновала не хуже кордебалетной танцовщицы, освещая пространство перед собой мегаваттной улыбкой, подобно паровозному прожектору.

Джентльмены оказались актёрами музкомедии, заскочившими пропустить по маленькой между выступлениями.

Они, как бы вам сказать по-тактичнее, не интересовались Ленкой. Их интересы лежали в другой плоскости.

Театралы, там и не такое увидишь.

                        *****

Тоскующая баба страшнее пьяного десантника.

Она бы легко смогла найти себе подходящего среди своих. Взять борцов – уж на что они были крупные, могучие самцы. На их фоне даже фигуристая Ленка казалась дюймовочкой.

Но недалёкая Ленка сама разрушила своё будущее. Стремясь казаться позначительней в глазах окружающих, она лично запустила слух, что дон взял её в любовницы.

То, что она спала с доном – знали все.

Кроме дона.

Он один даже не догадывался, что одиночество Ленки связано исключительно с уважением к его персоне. Её понты обернулись непредвиденным возмездием.

В отчаянии Ленка покаялась седобородому обширному священнику, зашедшему в бар повидать дона по каким-то личным делам.

Оглядев Ленку строгим внимательным монашеским взглядом, он, с явным усилием и неохотой, вынул просветлённый взор из выреза её блузки и пробасил :

– Грешница ты! Заблудшая овечка. Ну, ничего, с Божьей помощью, изгоним из тебя бесов !

Приведя доверчивую Ленку к себе батюшка скомандовал :

– Давай, дочь моя, разоблачайся. Ага. И ложись тут поудобнее. Вот так.

Освободившись от вериг и власяницы, а заодно уж скинув скуфью и рясу, святой отец с невиданной ранее прытью, невзирая на свои размеры и сан, отгонял бесов, бесстрашно вступив с ними в рукопашную. Для затравки изгнали ланитных бесов. Хитрые бесы сопротивлялись, не думая сдаваться. Они сползли ниже, а кучка пакостников, судя по всему, сидела глубоко внутри, ибо у попа все защитные пассы стремились в кассу.

А вот мы их счас на кол то и насадим !

Процесс изгнания бесов удивительным образом напомнил опытной Ленке как раз об их несомненном существовании. Раззадоренный и помолодевший поп явно справлялся и без Божьей помощи.

По всему выходило, бесы подкрадывались к Ленке с разных сторон, ибо, только он заканчивал с одной стороны, как те, коварные, заходили с другой. Приходилось вертеться.

На удивлённые вопросы пастырь, не смущаясь, пояснил, что вырвать душу грешницы из цепких лап демонов невозможно без страдания плоти. Вот ! Ну не плетью же тебя теперь хлестать. Мы же всё-таки гуманные, современные люди. Пусть плоть пострадает, пусть ! Богоугодное дело делаем, не сомневайся, дочь моя !

*****

Длинна дорога к искуплению.

Всю неделю, забывший обо всех ранее данных обетах страстотерпец был одержим исключительно изгнанием бесов. Практически не отвлекаясь на мирские заботы.

Не вдаваясь в детали, отметим лишь, что сам он явно пытался занять освободившееся место, чтобы не впустить бесов обратно.

Надо сказать, что почтенный священнослужитель знал толк в постижении рая. Сказывались посты, аскезы, воздержания и проникновенная любовь к святости.

В натужных стараниях, он сумел таки разбудить в Ленке дремавшее ранее женское начало.

Распалившаяся Ленка теперь беспрерывно жаловалась, что бесы опять идут в наступление и требовала повторения и продолжения изгнания.

Бесогон, кряхтя, приступал к таинству. Проведя очередной обряд, он только вознамеривался отдохнуть от трудов праведных, как Ленка снова капризно дула губы :

– Ох, опять ! Одолевают, одолевают, проклятые демоны!

Старец, энергично оглаживая бороду и ниже, дрессированным пуделем прыгал к Ленке в постель.

Служитель алтаря превращался в служителя ложа.

В одиночку против сонмища бесов, он не выдерживал.

Через три недели поп взмолился.

– Никакого роздыху ! Не могу, – говорит, – больше. Эх, попалась бы ты мне лет двадцать назад!

– Для верности – сорок, – пошутила Ленка.

Поп и рассказал об этом дону.

– Проблемы, – говорит, – с бесогонным аппаратом. А девка хороша ! Огонь !

– Ну, сходи в церковь, – посоветовал дон, – Помолись. Освяти. Кадилом помаши. Поклоны отбей.

– Не помогает уже ничего. Возраст. О вечном пора думать, – настаивал поп.

– Может, кадило просроченное ?– не соглашался бездушный дон.

– Забери ты её обратно ! – умасливал его святой отец, – Поеду в скит. Вымаливать прощение.

– Что значит, забери обратно ? – удивился дон, – При чём тут я ?

Вот тут и открыл ему поп правду о его нежданной тайной пассии. Подивившись причудливым извивам женских мыслей, дон признал поставленный ему шах. Избежать мата возможно было единственным способом – пришлось, скрепя сердце, проявить участие в Ленкиной судьбе.

Эта задача оказалась посложнее многих прочих. Это вам не тривиальный бизнес-план написать.

Тонкая чувствительная женская натура способна поломать все тщательно продуманные и выстроенные на годы вперёд проекты.

Но справились и с этим.

Счастливая омужненная Ленка до сих пор работает в баре, наводя шороху на сотрудников и бдительно следя за должным порядком.

До сих пор, первые места у стойки бара – нарасхват в абсолютно любой вечер и желающие выпить рюмочку из Ленкиных рук стоят в терпеливую очередь.

До сих пор, когда Ленка не в настроении, и хмурит брови, весь бар, даже сильно выпившие, облачённые немалой властью солидные мужчины, многие в костюмах, а иные и в форме, готовно переходят на пол-тона ниже.

И только встречаясь взглядом с проходящим мимо доном, смущённо опускает она свои красивые глаза и пухлые щёчки её приобретают невообразимо пунцовый колёр.

АВАРИЯ.

Вечер был наполнен радостью. Виски, водка и коньяк лились полноводной Мисиписей. В баре был устроен банкет для своих. Человек на семьдесят.

Витя Порядин получил майора. Он был начальником уголовного розыска по району. И где же ему праздновать, если не в баре ? В сферу его интересов входил и овощной рынок, расположенный в его районе. Сотрудничество было взаимовыгодным. Ганнибал заезжал лично, поздравил, привёз в подарок машину фруктов и метровой вышины торт, с кряхтением внесённый четвёркой штангистов. Впрочем, он не задержался, пошептавшись буквально минуту с майором, Ганнибал удалился.

Это был первый случай в истории общепита, чтобы в баре закончилось спиртное. От слова вообще. Так шутка ли, семьдесят испытанных жизнью служивых людей, они привыкли брать от жизни всё. Да ещё случайные попутчики забредали. Выпил на ходу за здравие и за звёзды, и дальше. Извиняйте…Служба…