По ту сторону Солнца

Бог не существует уже в чистом виде. Он размножен, будто копия документа. Бог на иконах и в церкви, Бог в сердце и Бог во всех вещах, как утверждают истинные верующие. Бога нет, как такового, уже давно. С тех пор как появилась торговля, все сошло на нет. Люди готовы и Бога своего продать. Конечно, на его месте я бы тоже от людей отвернулась. Тогда не возносите его в такое высокое положение, потому что милосердие – это точно признак божественного. Но я не замечаю милосердия – это просто безучастность.

Может быть, я и верю в Бога, но я не смогу уже стать верующей, поэтому я стараюсь все решить сама, а не молиться и ждать помощи свыше. Потому что если Бог действительно в каждом из нас, независимо от нашей веры, то когда-нибудь я найду его сама.

Глава 17 Анджелл

Я искал её. Я искал её так, как не ищет ни один человек. Я обыскал все просторы бесконечной пустыни, я вновь и вновь шел вперед. Я искал её, не чувствуя усталости и боли.

Боже, я ведь правда искал её. Почему же ты мне не поможешь? Потому что я пренебрег твоими законами? Потому что я слишком стал человеком?

Я не знаю. Я не слышу её. Раньше я чувствовал её присутствие – её размеренный стук сердца, как кровь течет по сосудам, вздохи и выдохи её грудой клетки… А сейчас тишина. Кажется, что я оторван от мира. От её мира. Я больше не знаю, где она. За столько времени я наконец потерял её. Я больше не в её власти. Она теперь свободна. Она ведь так хотела быть свободной… Иногда, когда я смотрел на неё, мне хотелось все изменить перестроить весь мир ради Беллы, но сейчас… Она больше не хочет меня видеть. Не хочет меня слышать. Не хочет меня знать. Я обманывал её. Слишком долго.

Называется ли это зависимостью? Математика полна зависимостей. Жизнь полна зависимостей. Это и есть зависимость. Люди принадлежат всем этим веяньям моды, новым книгам и фильмам. Люди следуют тенденциям, ведь изменения – это хорошо. Людям нравится меняться, хоть и поверхностно, но все же, это были легкие, почти невидимые изменения.

А я вроде как не мог меняться. Мучило ли это меня? Не знаю, вероятно. Но задумывался ли я когда-то серьезно над этим? Нет. Мысли – это тоже тенденция. Но они подчиняются разуму. И душе. Вот что есть вечно.

Я остановился посреди дороги. Машины проезжали редко, ветра не было – стояла типичная для местного климата погода. Мне не было жарко. Все мои человеческие нужды были приглушены. Мне не нужно было есть. И спать. Я искал Беллу целый день. Но все бесполезно.

Я закрыл глаза и сосредоточился только на звуках и ощущениях. Вот где-то едет машина – я чувствую запах выхлопного газа, где-то лениво ползет ящерица, а где-то жарят картошку. Что-то было ещё. Запах разжаренной земли, горячих камешков под ногами и изнывающих растений. Что-то было такое… Я повел носом и слегка повернулся. Что-то ощущалось… Я прошел дальше, прекрасно ориентируясь в пространстве. Чувствовалась вода… Но ведь поблизости не было оазиса. Не было озер.

Тогда я понял, что это. С такими чуткими возможностями, как у меня, я мог безошибочно различить множество запахов. И лучше всего ощущались химические, будучи более стойкими. Сейчас я уловил запах хлорид натрия и карбоната натрия и ещё сернокислый кальций. Мало людей знают, что в состав их слез входит не только вода, а остается один процент и на другое. И вот что я чувствовал – слезы. Человеческие слезы. Если есть хоть какой-то человеческий «след» – это хорошо. Я пошел на этот запах.

По мере приближения он становился все отчетливей. Другие запахи отошли на второй план. Звуки были привычные, но незнакомые. Когда я наткнулся на какой-то придорожный отель, запах усилился. Сотни звуков смешались в моей голове – голоса, разговоры, звон посуды, хлопот дверей, смех и… Я низко опустил голову, будто мне внезапно стало дурно и кое-что различил в этой какофонии. Раз, два, три, четыре, пять, шесть… Что-то методично издавало звук. И тогда я понял, что это. Стук человеческого сердца.

Стук сердца Беллы.

Я побежал к дверям, ощущая, как звук приближается.

Я не успел распахнуть дверь, как она открылась сама.

На пороге, остановившись из-за меня, стояла… Белла. Глаза её были покрасневшие, в уголках я заметил засохшие слезы, будто морщины. В одной руке она держала дорожную сумку, в другой – небольшой пакет.

Она посмотрела на меня.

– Как ты меня нашел? – её голос был безжизненным и пустым.

– Какая разница? – прошептал я, не в силах оторвать взгляда от неё.

– Дай пройти, – попросила она все тем же безжизненным голосом.

– Белла… – я смотрел прямо ей в глаза, пытаясь «прочесть» её отношение ко мне.

– Что? С меня довольно, ладно? Пройди.

Я посторонился, и она вышла из отеля.

– И все? – спросил я.

– А разве что-то было? – она обернулась и покачала головой. – Даже странно, что это было. Ты не можешь утаивать от человека что-то и думать, что все сойдет с рук. Даже если это ему во благо. Но я не хочу больше этого.

Я понял, что не смогу удержать. Будущее менялось – мои планы рушились. Все исчезало. Там, в будущем, я уже никогда её не увижу. Бог карает меня за мою ложь. Потому что… Если она умрет, то умру и я. Навсегда.

– Я могу тебе рассказать, – выдавил я. Губы меня не слушались, будто были скованные свинцом.

– Не надо, – она мягко покачала головой. – Поздно.

– Белла…– я как бы видел себя со стороны: жарящее солнце, ни капли с неба, и я стою, как беспомощный, жалкий человек и умоляю девушку, которую должен был спасти, не бежать навстречу своей смерти. Верной смерти.

– Прощай, Анджелл, если это твое настоящее имя, конечно.

Я опустил голову.

– Я так и знала, – прошептала она, и, будь я человеком, никогда бы не услышал её.

– Анаэль, – громко сказал я ей в спину. – Меня зовут Анаэль.

Казалось, что все затихло. Мир начал съеживаться и осталось только это тесное пространство – между мной и Беллой.

Она повернулась ко мне: её глаза были широко открыты и в них плескался ужас.

– Ты что, издеваешься?

Белла подошла ко мне: её губы дрожали, будто она собирается расплакаться.

– Ты же хотела правды. Тогда получай её.

– Это не смешно, – она беспомощно покачала головой.

– Ты думаешь, я смеюсь над тобой? Я что, должен тотчас превратиться в зверя с рогами? Или мне нужно метать огненные молнии? Что вы ещё, люди, придумаете? Вы наставили штампов где угодно.

– Знаешь, это несерьезно. Анджелл, просто скажи, что ты любишь разыгрывать.

– Белла… Это правда. Я не человек. Но это не значит, что я – воплощение Сатаны.

Она продолжала смотреть на меня.

– Что люди знают о Боге? Что люди знают о Дьяволе? Что они знают об ангелах? Они придумали религию и множество течений… И назвали всех именами. Дали всему название. Есть Ад, есть Рай… Все не так. Все совсем не так. У меня нет формы Эдемского Змия. И я не князь Ада, Белла! Ты что, разве не видишь? Люди думают, что знает о Боге все. Но это не так. Они ничего не знают о нем.

– Я не понимаю, – она пожала плечами, продолжая смотреть на меня, но уже без страха.

– Люди придумали все так, как им будет удобно. Они воздвигают церкви и храмы Всевышнему, они молятся и просят у него помощи… Они считают Сатану воплощением зла… А меня – его приспешником. Но это нелепо! Это все так нелепо… – я вздохнул.

– Расскажи мне все, – внезапно попросила она, и я почувствовал, как сердце её бьется с невероятной скоростью. – Пожалуйста.

Воцарилось молчание. Я думал, буквально 10 минут назад, что никогда уже не найду, а теперь… Готов ли я к тому, чтобы все рассказать ей? И главное… Готова ли она?

– Хорошо, – я кивнул, и мы пошли к машине.

– А как ты меня нашел? – медленно, будто тщательно выбирая слова, спросила Белла, когда мы подходили к «шевроле».

– По стуку твоего сердца, – улыбнулся я и открыл ей дверь.

Глава 18 Анджелл

– На самом деле все не так, как считают люди. Нет Ада, нет Рая, нет Сатаны и Бога в понимании людей. Все иначе…Дело в том, что люди думают, что Сатана – плохой, считают его воплощением зла, но это не так. Он просто представитель противоположной расы, так сказать. Он не плохой – сам по себе, но люди, в силу своих плохих сторон… породили его, скажем так. Нет демонов и ангелов в шаблонных теориях людей. Есть некая иерархия, но она отличается от той, которую привыкли воспринимать люди. Бог реален – я имею в виду, это действительно так. Он реален, он есть на самом деле. Он и есть высшим разумом, высшим существом и так далее…Но люди придумали множество религий и поклонений этому Богу. А он не нуждается в том. Для него это все – чушь, ты понимаешь? Ему это не нужно, а люди идут на смерть из-за него… Нет Сатаны, нет злых демонов. Нет Ада и Рая. Просто есть своеобразные ниши, куда попадают человеческие души, и все. Одни отправляются к Богу, другие – к Сатане, говоря привычными словами для тебя…Я не видел Бога, не видел Дьявола… Возвращаясь к иерархии: Бога окружают архангелы – это высшие ангелы, которые присматривают за людьми. А также… они присматривают за ангелами. Издавна низшие ангелы наблюдают за людьми, каждый – за своим. Это что-то вроде ангелов-телохранителей, но не совсем. Наши способности намного выше. Мы не имеем права вмешиваться в человеческую судьбу, но можем многое предотвратить. Но есть вещи, которые мы не имеем права предотвращать.

Возвращаясь к Сатане…Он такой же, как Бог. Он не плохой, он не зло для самого себя…

Я заметил непонимающие глаза Беллы. Конечно, она не поймет. Это все сложно… Для людей.

– Просто забудь все, что ты знала обо всем этом до сегодня. Это все человеческие бредни.

Она потрясенно кивнула и я продолжил:

– Сатана наблюдает за людьми также, как и Бог. Он не вмешивается в процесс мирозданья. Благодаря ему существует баланс, и грехи, и голод, и болезни, но также и сама жизнь. Я имею в виду, везде должно быть равновесие. Иначе природа начинает разрушаться. У Сатаны нет слуг Ада, да и Ада – тоже. Просто, как я уже сказал, есть что-то вроде своеобразной ниши. У него тоже своя иерархия. Главенствующие демоны – это те, наоборот, которые ближе к людям.

– Что они делают?

– Следят за равновесием. Зло должно уравновешивать добро, иначе мир разрушится.

– И нет никаких демонов на плече? – усмехнулась Белла.

– Нет, – я покачал головой. – Зло люди совершают по желанию, а добро – по принуждению. Но люди такие хрупкие. За ними приходится присматривать.

– То есть, ты говоришь, что все религии построены на ложных… основах?

– Абсолютно, – я криво усмехнулся. – Ну, практически. Про меня так точно неправда. Нет никаких падших ангелов, все изначально просто – это для людей есть Зло и Добро, а там – все едино. Нет князей Ада и ангелов в белом облачении… Ангелы вообще не существуют в другом виде, кроме как в человеческом теле.

– То есть, ты имеешь в виду, что ангелы находятся среди людей? – Белла потрясенно вздохнула: я ощутил её учащенное сердцебиение.

– Они находятся среди людей издавна, просто переходят из тела в тело… Их можно убить, но способен это сделать только архангел. Они не враждуют с демонами, их, по сути, и нет, это просто существа, которые балансируют добро в этом мире. Никто не шепчет людям за спиной: «Убей его», люди сами порождают своих демонов. При создании мира не было добра и зла, все были едины. Как только появились люди, границы приобрели значение и определились. Но там, наверху, все едино. И под Землей, как ни крути, магма, тектонические плиты и прочая геологическая чепуха, но подземного Ада не существует.

– Расскажи мне про ангелов…Пожалуйста, – Белла убедительно посмотрела на меня.

– Ну… – я задумался. – Они практически такие же, как люди. У них разные имена, в этом люди угадали, но они все усложнили, и я не падший ангел, кстати, со мной все нормально, – я глянул на Беллу, и она рассмеялась: я чувствовал, что она меня не боится. – Высшие ангелы имеет больше способностей, низшие – меньше. Они очень горячие и у них чуткий слух и зрение… Через браслеты… Они вроде четок. Мы говорим с Богом таким образом. Не молимся, молитвы – это выдумка людей, молитв нет, нет никаких заклинаний, смысла в словах «аминь» и так далее ровным счетом никакого. Глупости человеческие…Ангелы очень хорошо чувствуют людей, особенно – того человека, за которым они наблюдают… Можем самоисцеляться и…исцелять человека, но это все очень зыбко… Предвидим будущее.

Белла хотела знать все, но я не мог все это ей рассказать. Она и так знает многое. Многое, чего не положено ей знать.

– Когда умирает ангел, то… Он холодеет и исчезает навсегда, – я вспомнил Гана.

– И его нельзя вернуть?

– Нет. Ангелы живут лишь один раз – их могут бить, калечить, обжигать, топить и так далее, но если их убьют, то это навсегда. Мы не сказочные существа, мы живем вечно, но… Мы не бессмертны, как могут думать люди. У всего есть свой конец. Мир тоже не бессмертен.

Белла молчала. Конечно, ей нужно было все это «переварить», но я чувствовал, что вопросы она задала ещё не все.

– Так ты ангел?

– Анаэль, – я с улыбкой протянул руку. – Рядовой солдат Бога. Прошу любить и жаловать, хотя любить – совсем необязательно.

– Я не могу поверить, что все это… Все, что я знала – ложь, – сказала Белла после секундной заминки. – Но ты ещё не все сказал, верно?

Я посмотрел ей в глаза, чувствуя, как рвутся слова из горла.

– Есть кое-что, что не следует знать людям, – спокойно сказал я.

– Я понимаю, – также спокойно ответила она, и поправила волосы. – Не рассказывай мне, если это что-то касается лично меня. Я не хочу знать своего будущего.

– Хорошо, – я смиренно кивнул и отвел взгляд. Мне казалось, что она догадалась обо всем. Но знала ли она об ещё одной тайне, которую я так тщательно скрываю от неё. Она не знает, что каждую секунду, проведенную со мной, она подвергает себя некой опасности, о которой даже не подозревает.

– Нам нужно ехать, – сказала она и положила руку мне на колено. Я видел, как она смотрит на меня.

– Ангелы не заводят интрижки с людьми? – беззаботно рассмеялась она.

Я ничего не ответил, и только улыбнулся.

Мы выехали на дорогу и направились к Лас-Вегасу.

Глава 19 Белла

Приближались огромные неоновые вывески Лас-Вегаса. Я приближалась к Карсон-Сити. Теперь мне хотелось повернуть назад и проделать путь сначала – от самого Тусона и даже раньше. Я хотела удержать время, проведенное с Анджеллом, время, буквально выцарапанное из рук самой судьбы.

Он спал, или нет, но глаза его были закрыты. Смотреть на него было тяжело, но не смотреть – ещё одно испытание. И все же, пока выдавалась какая-то минута, когда я делала остановки, я старалась изучить его. Изучить его и запомнить. Его губы были слегка подернутые улыбкой, кожа была совсем белая, будто алебастр, что казалось невероятно странным другим людям. У него были длинные ресницы, которые оставляли чуть видную тень на щеках, кажется, даже немного веснушек и немного выступающие скулы. Он не был красавцем из Голливуда, но он казался таким родным и близким, что у меня каждый раз перехватывало дух, когда я смотрела на Анджелла. То есть, Анаэля.

Странно, что этот рассказ, который я услышала раньше, воспринялся мною как должное. Может, потому, что я никогда не придавала особого значения религии. Может, потому что я была немного подготовлена…Но Андж не ответил на все мои вопросы. У меня оставалось в голове ещё тысячу, миллион вопросов.

Я снова перевела взгляд на него. Он сложил руки на коленях, будто молился. Я заметила, какая у него кожа – нигде нет ни шрама, абсолютно. Хотя, это не удивительно.

Внезапно поднялся ветер, сильнее, чем раньше. Я продолжала вести машину. Мы пересекали Неваду – и на данный момент находились в самом сердце пустыни Мохаве. Вдруг Анджелл резко «проснулся».

– Что случилось? – спросила я, стараясь не выглядеть испуганной.

– Проделки природы. Разве не видишь?

Я остановилась и огляделась вокруг. Ветер взвывал громче, будто при урагане, но в пустынях не бывает ураганов, только…

Я заметила вдалеке воронки с поднимающимся песком, которые становились все больше и больше.

– Песчаные бури, – сказала я.

Я никогда не заставала их в дороге, хотя, будучи дома, частенько могла их слышать.

– Эта будет сильнее, – посмотрев в сторону воронки, проговорил Анджелл.

– Мы успеем уехать?

– Нет, – лаконично ответил он. – Лучше переждем здесь. Она пройдет дальше, а мы поедем в противоположную сторону.

– Но ведь… – я посмотрела на Анджелла. Он ответил мне спокойным взглядом.

– Ты что, не доверяешь мне?

– Доверяю, – я неопределенно качнула головой. – Но я же человек.

– Я тоже, – хмыкнул Анджелл. – Она дойдет до нас через 2 минуты.

Я посмотрела позади него. Воронка становилась больше и выше, а ветер – усиливался. Я быстро надела очки.

– Они тебе не понадобятся, – рассмеялся Анджелл.

– Знаешь, я обычный человек. Маленький пугливый человечек.

– Ты не пугливая. Ты же не кричала мне в лицо: «Сгинь, Сатана» и не читала молитву, размахивая крестом.

Мы оба рассмеялись, представив эту картину.

– Я не такая уж и религиозная, – пожала я плечами.

Анджелл приблизился ко мне: теперь я могла различить тонкие, почти невидимые капилляры под его кожей.

– Я не заслуживаю тебя. Я вообще ничего не заслуживаю, – серьезно проговорила я.

– Не нужно так говорить, – внимательно смотря на меня, произнес Анджелл. – Пока я здесь, просто пока я существую, я буду делать все, чтобы сохранить твою жизнь. Этого заслуживают все.

Я закусила губы: слезы предательски закипали в глазах.

– Где же ты был раньше? –прошептала я.

Ответа я не услышала: буря накрыла нас с головой. Вернее, только Анджелла, потому что он закрыл меня собой, позволяя мне практически вжаться в него, пока частицы песка с яростью пытались «наброситься» на нас. Я мгновенно вспотела – хотя бы потому, что температура тела Анджелла была явно приближена к повышенной. Он сжал свои руки у меня за спиной и я буквально ощущала биение его сердца. Странно, этот орган недавно выдал меня ему. Буря над нами усиливалась, но мне не было страшно. Не потому, что Анджелл – небесный посланник, а просто потому, что он рядом. Я чувствовала, что пока я с ним, я в полной безопасности. Я могла летать, находясь рядом. В это крылось что-то ещё, и я не могла понять, что именно. Я знала, что Анджелл рассказал мне не все, и теперь я отчаянно пыталась понять, что же он утаил.

Не знаю, сколько прошло времени, когда я наконец подняла голову – солнце все также светило над нами, а взгляд голубых, почти прозрачных глаз Анджелла был сосредоточен на мне. Я почувствовала в тот момент нечто особенное, и связано это было не с тем, что он крепко держал меня за руку, а будто в меня кто-то в буквальном смысле вдыхал жизнь. Взгляд Анджелла вконец остекленел, а лицо – застыло. А мне наоборот стало так легко, и эйфория разлилась по всему телу. И в тот момент самый момент я поняла, что камень, который тянул меня к низу, исчез. И вместе с ним исчезла вся боль.

Глава 20 Белла

Мы все – разрозненные кусочки воспоминаний. Кусочки прошлого, такого далекого и грустного, кусочки настоящего –слишком неопределенного и кусочки, нет, скорее огромные отрывки будущего – такого туманного. Мы все живем сразу в трех измерениях. Оглядываясь назад, мы пытаемся выяснить все свои ошибки и не замечаем, когда в настоящем снова их совершаем. Мы теряем людей – так просто, так легко и уже ничто не способно восполнить эту пустоту. Это не так легко. Кажется, что это словно покрыть сверху поверхность краской, закрасив дыры под низом. Кажется, что новые люди смогут зашить твои раны, заполнить твою пустоту и заменить собой всех остальных. Это кажется, что когда ты смотришь в совершенно чужие глаза, что ты должен видеть там кого-то близкого тебе. Кто-то должен быть за тобой – чтобы поддержать, чтобы запомнить тебя, чтобы ты не канул в Лету или Стикс. Ты должен говорить и двигаться, и все время куда-то бежать. Ты должен заполнить свою жизнь всякими мелочами и никогда не оборачиваться в прошлое – иначе ты навсегда там останешься. Иначе тени прошлого и твои ошибки поглотят тебя самого.

Утренние мысли – самые глубокие, а днем они прячутся под обычными проблемами. Я думаю, есть такая страна, куда уходят глубокие размышления, чтобы вновь наполниться смыслом.

– Доброе утро, – мягко проговорил Анджелл, как только я открыла глаза.

– Ты вообще не спал? – я вздохнула, прогоняя остатки сна, и посмотрела на Анджелла.

– Да, – он слегка улыбнулся и взглянул на меня ясными глазами.

– Почему ты до сих пор притворяешься человеком? – пробормотала я, беря в сумке салфетку для лица.

– Я и есть человек, – он покачал головой.

– Это ведь не так, – упрямо сказала я.

– Какая разница? – Анджелл резко посмотрел на меня.

– Я хочу, чтобы ты называл вещи своими именами.

– Ты уверена, что хочешь этого?

– Да, – я заглянула в глаза Анджеллу и внезапно вспомнила отца. Воспоминание о нем проскользнуло, будто черная кошка в темноте, или скорее как нож, задевший твою кожу. Кровь не сочится, но рана то есть. – Это все, что я когда-либо просила у других.

– Я не вижу в этом смысла.

– Тогда я не вижу смысла, почему ты тут, – сказала я и отвернулась, не в силах выдержать взгляд Анджелла.

Он сидел, не шевелясь. Солнце уже вовсю светило на небе и мне пришлось одеть очки, чтобы хоть что-то увидеть. Я завела мотор машины.

– Я просто не могу тебе всего сказать.

– Это не удивительно, – пожала я плечами. – Ты просто все портишь. Каждый раз, когда я чувствую себя лучше, когда я начинаю отпускать все плохое, ты поворачиваешь так, что вновь все замыкается внутри меня. Зачем ты тогда нужен?

Со злости я нажала не на ту педаль и машина резко остановилась.

Анджелл продолжал сидеть неподвижно. Потом перевел взгляд на меня.

– Я всегда был рядом. А теперь… Ты не знаешь, зачем я?

– Кого же ты охраняешь, Анджелл, если ничего не меняется. Я просто… разваливаюсь. Просто рассыпаюсь на части. Я не могу перестать думать о том, что у меня больше ничего нет.

Я не могла смотреть на него – говоря это, я предавала его. Я предавала саму себя. Я разрывала своеобразный мост между нами.

– Я просто хочу снова верить в саму себя. Но у меня не получается. Что ты делаешь? Помоги мне.

Я опустила голову и сложила руки – признавала свое поражение, отдавала власть тому, кто сильнее меня.

– Я всегда помогал тебе, помогаю и буду помогать.

Я подняла голову и увидела Анджелла совсем близко с собой.

– Я просто хочу двигаться вперед. Это все, чего я прошу. Я не прошу сделать меня сильной, я просто хочу начать все заново. Я хочу найти себя, снова. Черт возьми, скажи хоть что-то!

– Что? – он перевел взгляд на меня, и я увидела, что его глаза совсем посветлели. – Я пытаюсь, – прошептал он и прикрыл лицо рукой.

– Я не чувствую этого, – тихо сказала я. – Я вообще больше ничего не чувствую, кроме чувства вины. Оно наваливается на меня, как огромный снежный ком. Когда я закрываю глаза или когда я говорю. Я пытаюсь отвлечься. Я пыталась все изменить. Но мне не хватило силы. Я не верю больше, что мне когда-либо её хватит.

– Ты должна верить в себя, – проговорил Анджелл.

В салоне машины воцарилась тишина. Я разглядывала приборную панель, следом посмотрела в лобовое стекло. Перед нами открывался чистый горизонт. На небе – ни облака, и ни малейшего намека на дождь.

– Чтобы двигаться вперед, нужно отпустить прошлое, но я не могу этого сделать. Все, что я вспоминаю, тянет меня обратно. Это как гравитация. Все ведет, снова и снова, к одному. Когда из твоей жизни уходят люди, когда у тебя что-то не получается, когда ты больше не в силах удержать их, тебе становится больно. Но, в конце концов, ты понимаешь: во всем виноват только ты один. И тогда теряется интерес ко всему. Как только ты находишь источник всех проблем, ты уже никогда не сможешь избежать этого чувства – этой странной подсознательной ненависти к себе. Это не мазохизм и не заниженная самооценка, это нечто большее. Ты смотришь самой себе в глаза и понимаешь, что предпочла бы никогда их не видеть. Тогда ты замыкаешься в себе. Мир крутится вокруг тебя, но той, внешней «тебя». Появляется равнодушие ко всем. Какие-то параноидальные навязчивые мысли. Ты знаешь, что не сможешь от них избавиться. Ты знаешь, что не сможешь больше что-либо изменить. Но ты живешь, разумеется. Ты живешь, как можешь. Но, каждый раз, когда ты смотришь в зеркало, ты пытаешься понять, кто же ты на самом деле. И можешь ли ты вообще дальше двигаться. А потом начинается новый день, и ты продолжаешь жить. Это не депрессия, это становится самой жизнью. Ты не можешь никому рассказать об этом и все останавливается для тебя. Ты уже не движешься вперед, ты застреваешь. Тут, со своими мыслями и ошибками и ненавистью на самого себя. Люди живут. Те люди, которых ты обидел, обидели тебя. Они живут. Они живут дальше. А ты – нет. Ты существуешь.