Они приходят с дождем

Виктор Колесников

Они приходят с дождем

«Они» пришли с первыми каплями неутихающего ливня. Этот поток воды трудно было назвать дождем, скорее, – наваждение, от которого не скрыться и уж точно не остановить. Вода хлынула с черных, закрывших небеса туч. Небо было не просто пасмурным, а практически черным. Небосвод разразился внезапно, но не так, как обычно происходит перед грозой, когда поднимается сильный порывистый ветер, нарушая сверхъестественную, даже незыблемую тишину. Очевидцам тех событий казалось, что животные внезапно проявили тревогу. Особенно беспокойно вели себя собаки. Возможно, их страх был вызван инстинктами – памятью предков.

Посаженные на цепь, будто обезумевшие они метались, пытаясь вырваться из оков. Жившие с хозяином в доме, поджав хвост, забирались в дальний угол, словно пытались быть как можно дальше от окон и входной двери, а питомцы владельцев коттеджей забивались в угол на верхних этажах. Стенания небес ощущались все сильнее и еще до первых капель окрестности Мурома содрогались канонадой, напоминающей залпы артиллерийских оружий, работающих перед наступлением основных штурмующих сил. Лавиноподобно нарастали раскаты грома. Тёмно-фиолетовое полотно небес разрывали яркие витиеватые молнии, мелькали зарницы и местами, вдалеке, небо будто вспыхивало, озаряя близлежащие домики. После обеда над Муромом нависли сумерки, затенив улицы и рощу, окружавшую помрачневший город.

Еще до первых дождевых капель я успел заехать в свой магазинчик запчастей для немецких автомобилей и забрал у продавца выручку за несколько рабочих дней. А после, до появления бескрайних очередей на кассах, умудрился купить продуктов к запланированному ужину в японском стиле. Будто бы перед стихийным бедствием люди запаниковали и принялись сметать туалетную бумагу, соль и гречку с полок, хотя ничего не предвещало беды. Сам то я терпеть не мог японскую кухню, но моя жена Маша и восьмилетние двойняшки Соня и Даша были искушенными любителями всевозможных блюд из сырой рыбы и риса. Казалось, что возиться часами на кухне, заворачивая ингредиенты в водоросли, походившие на целлофан мусорных мешков, было одним из любимых занятий моих дочерей. «Ну, а что мне? Плохо что ли? Даже хорошо!», – думал я. В это время я с легкостью мог оккупировать диван и телевизор, открыв холодное пиво, лицезреть, как наша сборная с треском проигрывает мужчинам, чьи деды и прадеды за шесть недель отдали свою страну фашистской Германии.

Мои девочки не обращали внимания на погодные аномалии. На самом деле вся наша семья очень любила грозы. Проводить вечера с Машей на веранде нашего небольшого домика, вдыхая озон и вкушая сухое вино из собственной коллекции, было лучшим занятием в беспощадно знойном августе. Интересно то, что гидрометцентр ни слова не упомянул про надвигающуюся грозу, хотя обычно их прогнозы, на мой взгляд, были весьма правдивыми.

Из окон нашего дома был виден изгиб Оки. Примерно в шесть вечера над ней нависла белесая пелена дождя. Вода падала с небес плотным потоком. Рябь, создаваемая крупными каплями, была хорошо видна через открытое окно. А на стекле от потоков воды создавался непривычный, искаженный вид всего, что можно было видеть из дома. Разводы растягивали пейзаж, создавая причудливые формы деталей улиц, ставших уже привычными для нас. И пусть дождь нарушил возможность провести вечер на веранде, ведь там уже не было сухого места, все равно я собирался весь вечер проболтать с Машей. Когда девочки – маленькие чудовища, – выполнив все свои задачи по уничтожению нашего уютного гнезда, наконец-то засыпали, наступало наше время. Эти мгновения мы посвящали разговорам обо всем. Иногда я ловил себя на мысли, что веду беседу со своей супругой о весьма мужских делах, но она никогда не уходила от разговора и не меняла тему. «Видимо, умеет спать с широко открытыми глазами», – каждый раз думал я, замечая, что рассказываю ей о деталях двигателя, а она, внимательно слушая, кивала головой. Мои дочки, конечно же, никогда не были обузой для меня. Я искренне любил всех моих девчонок, а они – позволяли мне любить их.

Несмотря на наличие электричества в эту аномальную грозу, телевизионные каналы транслировали рябь или синеву. Тогда я включил забытый архаичный радиоприемник. Но покрутив колесико частотной настройки, не смог найти ни единой работающей радиостанции, кроме местного религиозного радиоканала с тривиальным названием.

«Апокалипсис начался сегодня. Покайтесь, рабы божие, и вы будете спасены!», – нараспев, глубоко и протяжно вещал некий Отец Андрей. «Они уже здесь! Только праведные смогут сохранить свои жизни!», – я, не дослушав, выключил радио, после чего направился на кухню, где работа кипела во всю.

Так беззаботно и прошел день. Мы наслаждались круговоротом вкусов навязанной нам маркетологами японской кухни, а в это время дождь все так же интенсивно лил, образуя небольшие лужи. Они увеличивались. Росли. Становились глубже и уже к восьми вечера по улице и двору текли ручьи. Я выпил пару банок пива, а потом мы с Машей прикончили Каберне-Совиньон. В это время дочери играли на подоконнике в столовой. Сначала они о чем-то спорили, смеялись и рисовали пальцами на запотевшем стекле, как вдруг резко притихли. Внимание девочек было направленно на что-то, ввергшее их в оцепенение. Несмотря на то, что я был смелее их на целый литр пива и два бокала вина, состояние первобытного ужаса, введшего в ступор моих дочерей, сильно меня взволновало. Я, конечно, понимаю, что ребенок может испугаться тени, раскинутых, качаемых ветром сухих ветвей в окне, и даже чего-то, наблюдавшего из щели приоткрытого шкафа в детской, созданного их воображением. Но сейчас их страх был настолько сильным, что я почувствовал его и невольно перевел взгляд на большой кухонный нож, наточенный мной сегодня, не хуже самурайского меча.

С тех пор, как я заметил испуг своих дочек, прошло несколько мгновений, и в подтверждение своей правоты я услышал протяжное: «Па-а-п?». Их слившиеся в унисон голоса, словно разряд тока, хлестнули мое сознание, вернув к реальности. Их «пап» стало пощечиной, от которой я даже отрезвел. Обычно я без промедления спросил бы у дочерей, что случилось, но сейчас боялся, что это «что-то» за окном меня услышит. Странная гнетущая тревога поселилась в нас с тех пор, как пришли «Они». Я, стараясь не создавать шума, аккуратно приподняв стул, отставил его и как можно быстрее подошел к окну. За стеклом, сквозь сильные водяные разводы, искажавшие детали пейзажа, я пытался увидеть хоть что-нибудь в палитре темных тонов ночи, но кроме вполне угадываемых очертаний ближайших домов, деревьев и детской площадки с ее многочисленными горками, качелями и лавками – ничего подозрительного не увидел.

– Что вы тут насмотрели, а? – взяв в охапку дочек и покрепче прижав к себе, спросил я.

– Ты что, не видишь? – очень тихо и, как мне показалось, обреченно спросила Соня. – Вон там, под дубом, – тогда я наклонился к стеклу и устремил взгляд под большой одиноко стоящий дуб с раскидистой кроной и двумя веревочными качелями, которые подвязал весной.

Сначала я ничего не рассмотрел. «Их» вообще сложно увидеть в темноте. Возможно, это магическая способность, а возможно – особенность кожного покрова, помогающая охотиться на людей. Первым делом я увидел качели, толстый ствол дуба и только потом застывшую фигуру. В тот момент округу озарила молния, осветив контур тела. «Нечто» стояло неподвижно. На расстоянии пятидесяти метров я не мог рассмотреть ни глаз, ни «Его» пол, если у «Них» вообще существовала гендерная принадлежность, так же я не мог увидеть деталей гардероба. В блеске очередной зарницы показался еще один силуэт. Второй замер уже намного ближе. Он стоял на пустыре через дорогу. Обзор закрывала моя машина, но голову и торс было видно хорошо. Следующая вспышка дала рассмотреть «Его» лицо. Тогда, на расстоянии мне показалось, что «Он» прячет голову под глубокий капюшон. Издалека голова напоминала конус, плавно переходящий в длинную толстую шею.

– Телефон… – едва слышно произнес я, не отводя глаз от силуэта, стоящего через дорогу, напротив залитой жижей лужайки, где еще вчера росли цветы. – Девочки, телефон… принесите мой телефон. – Так же монотонно произнес я, не отворачиваясь от стекла, запотевшего из-за моего дыхания. Очередная яркая вспышка позволила мне лучше рассмотреть «Его». Вместе с зарницей сверкнули глаза существа. Злой прищур не моргающих глаз и полоса, будто бы зловещая ухмылка, разделяющая верхнюю и нижнюю челюсть невероятно большой пасти, ввергли меня в ужас.

Этот взгляд принадлежал существу, неуклонно следующему великой цели. Даже судя по одному взгляду мне было ясно, что намерения Его были недобрыми. Но вот зачем именно он пожаловал – было не ясно.

– Телефон, – от голоса Даши я вздрогнул и повернулся, чтобы взять мобильный, а когда вновь посмотрел в окно – существа там уже не было. От созерцания привычной картины – улицы без монстров – к горлу подкатил ком. «Если это не видение, – думал я, – то значит, оно в данную минуту может находиться где угодно и даже во дворе моего дома». Руки дрожали, глаза судорожно выхватывали из темноты некогда знакомые очертания, а сознание превращало детали интерьера в «Них». Я набрал номер «102», но услышал лишь короткие гудки. Потом я ввел «103» и даже «0890», но все набираемые мной абоненты были не доступны. Телефон ослепил меня, и теперь, в ночной, таинственной и пугающей до чертей улицы, кроме бликов в глазах от экрана смартфона я не мог разглядеть абсолютно ничего. Какое-то время я всматривался во мрак, пытаясь увидеть хоть что-нибудь, но чудовища ушли. Не дожидаясь развязки, на всякий случай, я попросил дочерей пойти к жене, а Машу – и вовсе решил не нервировать тем, что мы увидели за окном. Но «То» само пришло к нам.

Окно вдруг разлетелось на сотни мелких осколков, устремившихся в кухню, а вместе с ними в мой дом ворвалось то самое создание, которое мы видели у дороги. В этой непередаваемо страшной ситуации я умудрился подумать, как же хорошо, что я отправил своих девочек к жене. В одно мгновение я был прижат к полу невиданно сильным зверем, изощренным убийцей, получающим удовольствие от охоты. Этот монстр напоминал рептилию, комодского варана или аллигатора, только в разы больше, ужаснее и свирепее. Длинное изогнутое тело – не то змеи, не то ящера – склонилось надо мной. Приблизив свою зубатую вытянутую пасть, темно-зеленая, слизкая и холодная тварь оголила клыки перед сокрушительной атакой, от которой не было шансов уйти. Чудовище выверенным, стремительным движением длинной шеи сделало выпад мне в лицо. В этот миг неожиданно для меня и для «Него» яркая вспышка, сопровождающаяся громоподобным, оглушившим меня звуком, остановила зверя. Монстр выгнул спину кольцом и упал рядом со мной, измазав комнату алой кровью.

– Эй? Ты как!? – по Машиным губам прочитал я, так как в ушах стоял небывалый гул.

«Машка! Золото!» – промелькнуло в голове, и я бросился к ней. Выхватив ружье, я проверил второй ствол. Оружие было заряжено. На улице у самого окна послышался шум. Как будто шелест травы и потом – громкое шипение. Эти звуки услышала Маша и указала мне на улицу. Мы с женой перевели взгляд на разбитое окно и буквально через мгновение в него влетело второе существо. Зубастая пасть распахнулась и быстро приближалась к моей шее. Я выстрелил. Картечь угодила в торс, но создание проложило атаку. Упав в метре от меня, чудовище метнулось к нам, выставив закрученные, походившие на орлиные, когти. Ружье было разряжено, и я сумел лишь выставить его вперед, преградив путь к шее длинным желтым клыкам. Зубы ящера сомкнулись на вороненой стали и я был прижат к полу тушей монстра.

В пылу борьбы я заглянул в глаза хищника. Это чудовище явно не знало, что такое сострадание, оно не ведало о пощаде. Кроме собственного перепуганного лица, источающего ужас и страх в отражении глаз монстра, я рассмотрел жажду терзать; азарт охоты. Создание, вломившееся в мой дом, хотело насладиться убийством. Мне показалось, что ему был важен сам процесс и, разумеется, удовлетворение от логического его завершения. Убивал ли этот монстр, чтобы утолить голод? Навряд ли, скорее, он пришел сюда вкусить крови – закрыть потребность в жестокой расправе, от которой чудовище получало наслаждение.

Я боролся недолго. Мои мышцы быстро проиграли чудовищному натиску и руки начали сгибаться, тем самым сокращая расстояние между моей шеей и загнутыми клыками. Я не обращал внимания на липкую кровь твари, стекающую мне на грудь, на гниющий смрад, исходящий из раскрытой клыкастой пасти. Я не видел ничего, кроме приближающейся раскрытой пасти. Все вокруг для меня кануло в густую тьму, а звуки, отдаленно и неразборчиво, сливались в единый фон. Я пытался пошевелить ногами, но массивная лапа рептилии намертво прижала их. В этой ситуации ничего не оставалось, кроме как наблюдать за своей смертью. Я смотрел на свое отражение в небольших, но глубоких черных пуговках, и в один миг глаза монстра увеличились в размере, округлились и чудовище ослабило натиск. Потом я увидел Машу, отпихивающую бездыханную тушу ногой. В футболке пропитанной кровью чудовища, поскальзываясь в багровой луже, я поднялся на ноги. Из черепа существа торчал бритвенно-острый нож. Маша, испачканная в слизь и кровь ящера, стояла у стены, а девочки, обняв друг друга, молча уставившись на происходящее, замерли в арке, ведущей в кухню, и дрожали.

– Спасибо! – произнес я, не сводя глаз с мертвецов. Теперь чудовищ можно было рассмотреть лучше, но мы бросились на второй этаж. Ружье осталось лежать в крови. О нем никто не вспомнил и, сопроводив дочек в спальню, мне пришлось возвратиться вниз за оружием и несколькими кухонными ножами. Когда я вновь оказался в столовой, тел уже не было. Широкая бордовая полоса уводила из комнаты на улицу через разбитое окно. Их явно забрали. В те мгновения я размышлял о количестве пришедших тварей. Из окна, где-то вдалеке раздавались выстрелы, крики, зов о помощи. Было ясно, что убитые нами твари были не единственными, принимающими участие в налете на жителей Мурома. «Возможно, атаке подверглись и другие города», – размышлял я. Но больше всего меня беспокоило – придут ли «Они» снова и что делать дальше, ведь в доме, который я считал своей крепостью, было небезопасно.

Я оставил первый этаж без обороны и забаррикадировал спальню на втором, подставив к окну тяжеленный шкаф. Его пришлось толкать всей семьей, чтобы сдвинуть с места. Дверь же мы подперли оружейным сейфом, комодом и каркасом кровати, а матрац постелили в освободившемся от мебели дальнем углу комнаты. Мое видавшее виды двуствольное ружье было снаряжено картечью. Всего патронов было шесть. Как мы выяснили, одного выстрела в упор могло не хватить для того, чтобы завалить монстра. Кухонные ножи точно являлись сомнительным оружием и для более безопасного их применения следовало смастерить что-то наподобие копья. Такое оружие позволило бы наносить колющие удары и оставаться вне досягаемости когтей и клыков, хотя бы в первые секунды схватки. Древка для копья, естественно, у меня не было, но в подвале, который я переоборудовал под кладовую и установил стеллажи, хранились инструменты и не только. Там была бензопила и топоры. Вспоминая об имеющемся арсенале, я нехотя признавал, что поход туда неминуем, но лучше было бы спуститься в подвал утром, когда скудный дневной проникнет сквозь окошки подвала. К сожалению, в подвал через окошки помимо тусклого света хлынула и вода.

Утром первый этаж был пуст, там не было чудовищ. За окном все так же не прекращался нисходящий поток дождя. Теперь вода покрывала улицы. Моя «БМВ» оказалась погружена в воду по колесные арки. Дома, стоявшие в низине, дальше по улице, были утоплены до середины, а те строения, что находились ближе к реке, скрылись под водой по крыши. На одной из таких крыш собрались люди. Две женщины и один мужчина. Издалека было трудно рассмотреть происходящее, но я отчетливо понимал, что мужчина, выставив перед собой палку, защищал женщин от скрывающихся в потоке мутной воды.

Люди пятились назад. В шуме дождя можно было расслышать крики, но когда из воды, прижимаясь к крыше выползло существо, мне удалось расслышать мольбы о помощи. Чудовище встало на задние лапы и нависло над человеком, изогнув дугой толстый хвост. В дневном свете монстр был темно-зеленым. Мужчина сделал выпад, но проворное создание ударило его хвостом по ноге, и тот упал, выронив палку. Я отвлекся на мужчину и пропустил момент, когда сзади из воды появилось еще одно создание и, схватив когтистыми лапами двух женщин, утащило их в пучину, оставив лишь разрастающиеся круги в темных водах. Мужчина замер в ожидании расправы, выставив руки перед собой, но монстр ловко соскочил с крыши в воду, потеряв к нему интерес. После воцарилась тишина. Тогда я не придал значения этому случаю. Размышлять о том, почему же на крыше произошло нападение, в котором мужчина остался жив, не было времени. Я думал о том, что в подвале нужно взять огромное количество вещей и ни в коем случае ничего не забыть, чтобы не пришлось спускаться в кладовую еще раз, но уже в полной темноте.

***

Дверь в кладовую распахнулась с надсадным скрипом. В полумраке подвального помещения, освещавшегося лишь светом из четырех небольших окон и распахнутой двери в коридор, открылся настолько мрачный и пугающий вид, что мне захотелось закрыть дверь и никогда туда не заходить. Но спуститься вниз было необходимо. Без нужных мне вещей я не смог бы обезопасить своих девочек, так что, собрав остатки воли в кулак, решился выполнить столь храбрый для меня поступок. Лестница была погружена в воду примерно до середины. Все помещение подвала оказалось затоплено, а где-то в глубине доносился шум стремительно проникающей сквозь оконные проемы воды. Розетки находились под водой. «Только не включай освещение!», – эта мысль пришла в голову, когда я уже собирался клацнуть выключатель. Глядя в черную, едва различимую во мраке кладовой воду, в голову пришел текст детской страшилки:

«В черном-черном городе.

В черном-черном доме.

В черной-черной комнате…».

Проговаривая мысленно, я пошарил в карманах и наткнулся на дешевую зажигалку, которую носил по привычке. Вместе с ней, тоже по привычке, я носил еще и никотиновые пластыри. «Сейчас им было бы неплохо прилипнуть к моему брюху». После нападения мысль о сигаретах не покидала меня ни на секунду, но подобные желания я держал в секрете от Маши, а не то разразился бы скандал. Кстати, она не знала, что я ношу с собой отголоски чертовски сильной зависимости. Зажигалка не сразу осветила помещение огоньком. Сначала пугающие меня стены, вода и спуск мелькнули во вспышке искр кремния. «Что там!?» Я прокручивал колесико снова и снова, чтобы хоть как-то рассмотреть «нечто», медленно двигающееся в воде в сторону лестницы. Наконец-то огонь зажигалки появился, и я смог увидеть сгруппировавшиеся вместе пластиковые коробки и бутылки, медленно дрейфовавшие к ступеням. Перед тем, как начать движение, я поставил патроны на ближнюю к воде ступеньку, чтобы не намочить, взяв лишь один на всякий случай. В одной руке я держал зажигалку, вытянув ее перед собой, а ружье прижал локтем и направил ствол вперед. Тихонько выдохнул и начал спускаться по лестнице. Опустив ногу в воду, я тут же почувствовал, как холод схватил ее. Хотелось попривыкнуть к температуре и, лишь потом продолжить движение, но я решил как можно быстрее справиться с поставленной задачей и отогреться уже в безопасности за баррикадой в спальне. Воды набежало уже по грудь, и я старался быстро схватить нужные вещи и уйти. Прощупывая ногой путь, я добрался до стеллажа с инструментами. В подвале мне пришла идея как следует заколотить двери и окна на первом и втором этаже, а также сделать копья из имеющихся длинных кухонных ножей. Для этого я нашел молоток и коробку гвоздей, доски, успевшие уйти под воду (благо я знал, где они хранились). Также я прихватил китайский фонарик, правда без батареек, скотч, пилу и коробку с теми инструментами, которые сумел найти в воде. Все это я разместил на ступенях.

Теперь мне осталось захватить лопаты, чтобы позаимствовать древки. Садовый инвентарь располагался у дальней стены подвала. К ней я отправился, наставив ружье на ближайшее окно, а зажигалку и запасной патрон зажал в зубах, чтобы не намочить. Теперь глаза уже привыкли к полумраку кладовой, и я вполне отчетливо видел нужные предметы и понимал, куда идти. Когда я взял пару лопат – со стороны противоположного окна послышался всплеск воды. Мне показалось, будто что-то тяжелое упало в воду из окна. До лестницы было метров десять. Чтобы пройти до ступеней, мне нужно было сделать шагов пять вдоль стеллажей, потом повернуть налево и пройти десять шагов вдоль стены, чтобы оказаться у лестницы. Всплеск послышался примерно в пяти шагах от нее. Услышав звук, я выбросил лопаты, и они ушли под воду. Ружье пришлось взять двумя руками. Сосредоточившись, прислушиваясь к всплескам, я медленно вышел к стене. Я оказался на пятачке, окруженном стеллажами, где хранились запасные части для моего магазина. Все «добро» находилось под водой. Шум потока заполнял помещение. Других посторонних звуков, я не слышал, только стук собственных зубов и журчания воды.

Какое-то время, дрожа от холода, выставив ружье перед собой, я смотрел на водопад, стекавший из окна, где прозвучал посторонний звук, но убедившись, что комната безопасна, вернулся к лопатам. Нащупав инструменты, я попытался поддеть их ногой, но они будто зацепились за что-то в воде и не поддавались. Тогда, положив ружье, зажигалку и патрон на верхнюю полку стеллажа, я, собрав волю и сделав глубокий вдох, нырнул в холодную мутную воду. Оказалось, что лопата скользнула в сторону, и ее черенок попал между ножек каркаса стеллажа. Рывком я выдернул застрявшую лопату из цепкой хватки металлической конструкции и вынырнул вместе с инструментом. В этот момент я ощутил непередаваемую тревогу и ужас. Казалось, нависавшее надо мной чудовище я почувствовал нутром. Очертания и без того темного подвала искажала стекающая на лицо вода. Необъяснимое ощущение присутствия чего-то враждебного и живого вызвало нервную дрожь. Страх тут же сковал тело и в следующий миг, не найдя в себе сил увернуться, я подвергся атаке. Монстр нанес мне размашистый удар в плечо. Я отлетел в стеллаж и, с силой ударившись, опрокинул его вместе с содержимым. Ружье, предусмотрительно оставленное на нем, упало в пучину. Придя в себя и осознав, что нахожусь под водой, я из последних сил вынырнул, судорожно хватая ртом воздух. Ящер, расставив когтистые лапы в стороны и подняв вверх длинный хвост, бросился на меня. В этот раз я не стал медлить и страх сыграл в мою пользу. Рывком я подтянулся к полке застрявшего под углом стеллажа и оказался за спасительной преградой – его металлической конструкцией. Чудовище с неимоверной силой врезалось в каркас из нержавейки и сунуло лапу между направляющими, скользнув по моей ноге когтями. Я почувствовал обжигающую боль, но продолжал ползти под водой вперед. Перебирая руками по полу, я нащупал ружье. Взяв его и оттолкнувшись, проплыл под водой до следующего стеллажа и вынырнул, развернувшись лицом к неприятелю. Едва успев вытряхнуть воду из стволов, совершил выстрел, как заправский охотник. К счастью, порох не намок, и картечь раздробила челюсть монстра. Снова в ушах поселился мощный, поглощающий прочие звуки гул. Чудовище беззвучно для меня взревело и бросилось в атаку. Я выстрелил второй раз, попав ящеру в шею. Существо повалилось в темную, взволнованную схваткой поверхность, и осталось на дне вместе с лопатами, а я бросился к лестнице, где уже показалась испуганная Маша. Она что-то орала мне, направив нож в сторону воды. Первым делом, не обращая внимания на жену, я перезарядил ружье и, став спиной к лестнице, попятился к ступеням, выходившим из подвала. Мы вместе вытащили собранные вещи, и я торопливо заколотил дверь в подвал из коридора парой досок. Возможно, этого было недостаточно, но их осталось совсем мало и, скорее всего, не хватит, чтобы обезопасить спальню.

– Где девочки? – спросил я, вспомнив происшествие на крыше одного из домов у реки. О нем я решил не распространяться. Маша и так натерпелась сполна и еще больше впечатлений ей не пойдет на пользу.

– Они в безопасности. В спальне. – Жена взяла часть вещей и спешно поднялась на второй этаж, а я последовал за ней. Дверь она закрыла на ключ и когда мы вошли, то отодвинутая ею мебель, служившая преградой, находилась в стороне от входа. Первое, что бросилось мне в глаза – это отсутствие дочерей. Я осмотрелся. Их не было ни на матраце в углу, ни за дверью, ни за мебелью, сгруппированной у входа. Также я заметил, что окно было разбито, а тяжеленный шкаф, закрывавший его, лежал на полу.

– Соня! Даша! – дрожащим, перерастающим в истеричный вопль, голосом окликнула Маша. Она бросилась к лежавшему на боку самодельному оружейному сейфу. Это был толстостенный металлический ящик с замком, служившим безопасным хранилищем для моей двустволки. – Соня! Даша! – снова окликнула она, подбираясь к окну.