Полная версия
Слова сияния
Блат застонал:
– Опять вам нужно это растение?
– Да. Будь добр, принеси его мне.
– А паршуны не могут это сделать? Я должен покормить чуллов…
– Охранник Блат, кого бы ты хотел заставить ждать? Чуллов или светлоглазую даму?
Блат почесал голову под шляпой, потом с угрюмым видом сполз с сиденья и направился к тростнику. Неподалеку Твлакв забрался на крышу фургона и смотрел куда-то в сторону южного горизонта.
Там виднелась тонкая струйка дыма.
Шаллан тотчас же продрал озноб. Она неуклюже спрыгнула на землю и поспешила к Твлакву:
– Клянусь бурей! Это дезертиры? Они в самом деле следуют за нами?
– Да. Похоже, остановились пообедать, – ответил Твлакв со своего поста на крыше фургона. – Их не заботит, что мы увидим дым от костра. – Он невесело рассмеялся. – Это хороший знак. Они, скорее всего, знают, что у нас только три фургона и мы не стоим погони. Если будем двигаться, не останавливаясь слишком часто, они отстанут. Да. Я уверен.
Он спрыгнул со своего места и начал спешно поить рабов. Твлакв не поручил это паршунам, а занялся сам. Это в большей степени, чем что-нибудь другое, свидетельствовало о его нервозности. Он хотел поскорее снова пуститься в путь.
Паршуны продолжали вязать шляпы в своей клетке в задней части фургона Твлаква. Шаллан, встревоженная, стояла и смотрела. Дезертиры заметили след из разбитых камнепочек, который тянулся за караваном.
Она вспотела. Что же делать? Караван не может двигаться быстрее. Ей оставалось лишь надеяться, что они, как сказал Твлакв, опередят своих преследователей.
Только это маловероятно. Запряженные чуллами фургоны не могут обогнать отряд на марше.
«Отвлекись, – подумала Шаллан, начиная паниковать. – Найди то, что позволит не думать о погоне».
Как насчет паршунов Твлаква? Шаллан глянула на них. Может, нарисовать эту пару в их клетке?
Нет. Она слишком взволнована для рисования, но, возможно, найдется что-то другое. Девушка подошла к паршунам. Ее ноги протестовали, но боль была терпимая. Вообще-то, по сравнению с тем, как она скрывала истинные чувства в первые дни, теперь Шаллан преувеличенно морщилась. Лучше пусть Твлакв считает, что ей хуже, чем на самом деле.
Она остановилась возле прутьев клетки. Дверь была не заперта – паршуны не убегали. Наверное, Твлакв потратил на этих двоих кучу денег. Паршуны недешевы, и многие монархи и влиятельные светлоглазые держали их целые армии.
Один из пары бросил взгляд на Шаллан, потом вернулся к работе. Или вернулась? Было сложно отличить самцов от самок, не раздевая их. У этих кожа была белая, с красными мраморными разводами. Паршуны были крепкие, футов пяти ростом, лысые.
Тяжело представить себе, что эти скромные трудяги опасны.
– Как вас зовут? – спросила Шаллан.
Один поднял голову. Другой продолжал работать.
– Ваши имена, – настойчиво повторила Шаллан.
– Один, – ответил паршун. Потом ткнул пальцем в напарника. – Два.
Опустил голову и вернулся к работе.
– Вы довольны своей жизнью? – допытывалась Шаллан. – Или вы хотели бы освободиться, представься такой шанс?
Паршун уставился на нее, хмурясь. Его лоб пошел складками, он беззвучно проговорил несколько слов, потом покачал головой. Не понял.
– Свобода? – не отставала Шаллан.
Паршун ссутулился над шляпой, которую плел.
«Ему и впрямь неудобно, – подумала Шаллан. – Он расстроен тем, что не понимает». Его поза словно говорила: «Пожалуйста, не задавайте больше вопросов». Шаллан сунула блокнот под мышку и сняла Образ двух паршунов, занятых трудом в клетке.
«Это злобные чудовища, – внушала она себе, – твари из легенд, которые вскоре примутся уничтожать всех и вся вокруг». Стоя рядом с ними, глядя на них, девушка с трудом могла в это поверить, хотя и изучила доказательства.
Вот же буря! Ясна была права. Убедить светлоглазых избавиться от паршунов представлялось почти невозможным. Ей понадобятся веские, очень веские доказательства. Обеспокоенная девушка вернулась к своему фургону и забралась на место, не забывая морщиться. Блат оставил ей вязанку шишкотравника и теперь занимался чуллами. Твлакв выкапывал какие-то корни для быстрого обеда, который им предстояло съесть, скорее всего, уже в пути.
Веденка успокоилась и вынудила себя сделать несколько набросков придорожных растений. Вскоре она принялась рисовать горизонт и ближайшие скалы. Воздух был уже не таким холодным, как в первые дни вместе с работорговцами, хотя по утрам дыхание все еще превращалось в облачка пара.
Твлакв, проходивший мимо, бросил на нее смущенный взгляд. После вчерашней стычки у костра он относился к ней по-другому.
Шаллан продолжила рисовать. Местность здесь была, безусловно, более равнинная, чем в ее родном краю. И растений намного меньше, хотя выглядели они покрепче. И… и это что, еще один дым от костра прямо впереди? Она встала и приложила ладонь ребром ко лбу, защищая глаза от солнца. Да. Это дым. Девушка посмотрела на юг, в сторону дезертиров-преследователей.
Поблизости остановился Тэг, заметив то же, что и она. Поспешил к Твлакву, и они начали негромко спорить.
– Торговец Твлакв? – Шаллан отказывалась звать его «торгмастером», как полагалось обращаться к полноправному купцу. – Я желаю услышать, о чем вы говорите.
– Конечно, светлость, конечно. – Он вразвалочку приблизился, заламывая руки. – Вы увидели впереди дым. Мы вошли в коридор, который пролегает между Расколотыми равнинами и Мелководными Криптами, а также деревнями, что неподалеку от них. Понимаете, эти места оживленнее, чем другие части Мерзлых земель. Так что нет ничего неожиданного в том, что мы встретились с ними…
– С теми, кто впереди?
– С другим караваном, если нам повезет.
«А если не повезет?..»
Впрочем, и так понятно: в этом случае их ждут другие дезертиры или бандиты.
– Можем избежать встречи, – сказал Твлакв. – Только большая компания осмелилась бы развести костер для полуденного привала – в качестве приглашения или предупреждения. Маленькие караваны вроде нашего так не рискуют.
– Если это большой караван, – проворчал Тэг, потирая лоб толстым пальцем, – у них будет охрана. Хорошая защита. – Он посмотрел на запад.
– Да, – согласился Твлакв. – Но мы также можем оказаться между двумя врагами. Опасность со всех сторон…
– Эти, которые позади, нас обязательно догонят, – заметила Шаллан.
– Я…
– Если охотник не сумел выследить тельма, он довольствуется норкой, – добавила она. – Дезертирам приходится убивать, чтобы выживать здесь. Разве ты не говорил, что сегодня ночью, скорее всего, случится Великая буря?
– Да, – с неохотой признал Твлакв. – Через два часа после заката, если список, который я купил, правильный.
– Не знаю, как бандиты обычно пережидают Великие бури, – продожила Шаллан, – но они явно намерены нас догнать. Готова спорить, они собираются нас убить и использовать наши фургоны как убежище. Они нас не отпустят.
– Возможно. Да, возможно. Однако, светлость, если мы видим впереди второй столб дыма, то дезертиры тоже могли его заметить…
– Ага. – Тэг кивнул, словно до него только что дошло. – Мы резко повернем на восток. Головорезы могут пойти следом за тем караваном.
– Мы позволим им напасть на кого-то другого вместо нас? – возмутилась Шаллан, скрестив руки.
– А чего еще вы от нас хотите, светлость? – сердито спросил Твлакв. – Мы маленькие кремлецы, понимаете. У нас один выбор – держаться подальше от больших тварей и надеяться, что они будут гоняться друг за дружкой.
Шаллан прищурилась, изучая маленький столб дыма впереди. Глаза подводили ее или столб делался толще? Она оглянулась. Вообще-то, столбы выглядели почти одинаковыми.
«Дезертирам нужна слабая жертва, – подумала Шаллан. – Они бросили армию, сбежали. Они же трусы».
Девушка заметила, что рядом стоит Блат и тоже смотрит назад, следит за дымом с непонятным выражением лица. Отвращение? Тоска? Страх? И ни единого спрена, чтобы дать ей подсказку.
«Трусы, – подумала она снова, – или просто люди, утратившие иллюзии? Камни, которые покатились вниз по склону холма и в какой-то момент обрели такую скорость, что теперь не знают, как остановиться?»
Это не имело значения. Эти камни, если дать им шанс, раздавят Шаллан и остальных. Поворот на восток не сработает. Дезертиры выберут легкую добычу – медленно ползущие фургоны, – а не ту, которую, скорее всего, убить будет тяжело, хоть она и прямо перед ними.
– Держим путь на второй столб дыма. – Шаллан села.
Твлакв посмотрел на нее:
– Вы же не собираетесь… – Он умолк, встретившись с ней взглядом, облизал пересохшие губы и продолжил: – Вы не попадете… на Расколотые равнины так быстро, светлость, если мы пристанем к большому каравану, понимаете. Это может плохо кончиться.
– Торговец Твлакв, если возникнет такая проблема, я с нею справлюсь.
– Эти, впереди, не будут сидеть на месте, – предупредил Твлакв. – Возможно, мы прибудем в лагерь и увидим, что они уже его покинули.
– В этом случае они будут двигаться или к Расколотым равнинам, или нам навстречу, по коридору, ведущему к портовым городам. В итоге мы с ними встретимся так или иначе.
Твлакв вздохнул, затем кивнул и приказал Тэгу поторапливаться.
Шаллан села, дрожа от возбуждения. Блат вернулся, занял свое место и подтолкнул в ее сторону несколько сморщенных клубней. Видимо, обед. В скором времени фургоны покатились на север, и на этот раз транспорт Шаллан оказался замыкающим.
Девушка устроилась поудобнее; даже если им удастся догнать второй караван, это случится лишь через несколько часов. Борясь с тревогой, она закончила рисовать пейзаж. Потом начала рассеянно водить карандашом по бумаге, предоставив ему свободу.
Она нарисовала небесных угрей, танцующих в воздухе. Нарисовала причалы Харбранта. Сделала набросок Ялба, хотя лицо показалось неправильным – не получилось передать лукавую искорку в его глазах. Наверное, причиной ошибки была ее печаль при мысли о том, что, скорее всего, случилось с ним.
Перевернула страницу и начала новый случайный эскиз – первое, что пришло в голову. Ее карандаш изобразил элегантную даму в роскошном платье. Оно туго облегало грудь и живот, расширяясь лишь в самом низу. Длинные, свободные рукава: один прячет защищенную руку, другой – с разрезом до локтя – демонстрирует предплечье и ниспадает складками.
Смелая, спокойная женщина. Наделенная властью. Все еще действуя машинально, Шаллан добавила к голове элегантной дамы собственное лицо.
И замерла с карандашом, занесенным над страницей. Это не она. Или она? Может ли она стать такой?
Веденка глядела на рисунок, пока фургон подпрыгивал, проезжая по камням и растениям. Потом перевернула страницу и начала новый рисунок. Бальное платье, придворная дама, окруженная элитой Алеткара. Все исключительно высокие и сильные. Женщина выглядела им под стать.
Шаллан пририсовала к фигуре собственное лицо.
Перевернула страницу, нарисовала еще одну. И еще.
Последний рисунок изображал ее стоящей на краю Расколотых равнин, как она их себе представляла. Она глядела на восток, в сторону тайн, к которым стремилась Ясна.
Шаллан перевернула страницу и принялась за новый рисунок. Изобразила Ясну на корабле, за своим столом, которого не было видно под бумагами и книгами. Обстановка была не важна, в отличие от лица. Этого встревоженного, перепуганного лица. Усталого, дошедшего до пределов изнеможения.
Этот набросок у Шаллан получился правильно. Первый рисунок после катастрофы, который в точности отображал то, что она видела. Бремя Ясны.
– Останови, – бросила веденка, не поднимая глаз.
Блат посмотрел на нее. Она подавила желание повторить приказ. Он, к сожалению, не подчинился сразу же, а спросил:
– Зачем?
Шаллан подняла голову. Дымный столб был еще далеко, но она все же оказалась права – он делался толще. Караван впереди них остановился, и путники соорудили костер для полуденного перекуса. Судя по дыму, их было гораздо больше, чем тех, что следовали позади.
– Мне нужно забраться в фургон, – пояснила Шаллан. – Хочу кое-что поискать. Ты можешь двинуться вперед, как только я окажусь внутри, но, пожалуйста, остановись и позови меня, когда мы окажемся близко к той группе впереди.
Он вздохнул, но остановил чулла, хлестнув несколько раз по панцирю. Шаллан спустилась, взяла шишкотравник и блокнот, перешла в заднюю часть фургона. Как только она забралась внутрь, Блат снова двинулся с места и крикнул Твлакву, который потребовал объяснить, в чем дело.
С прикрепленными стенами ее фургон давал тень и уединение, особенно сейчас, когда был замыкающим и никто не мог заглянуть через заднюю дверь. К несчастью, ехать внутри было не так удобно, как спереди. Маленькие камнепочки вынуждали его на удивление сильно трястись и подпрыгивать.
Сундук Ясны был привязан возле передней стенки. Шаллан подняла крышку – сферы излучали тусклый свет. Девушка устроилась на импровизированной подушке – куче тряпок, в которые Ясна заворачивала свои книги. Ночью ей приходилось использовать вместо одеяла – лишнего у Твлаква не нашлось – оторванную от внутренней части сундука бархатную подкладку.
Усевшись, она размотала ступни, чтобы снова смазать их соком шишкотравника. Раны зарубцевались и выглядели значительно лучше по сравнению с предыдущим днем.
– Узор?
Он завибрировал где-то рядом. Девушка попросила его сидеть внутри, чтобы не встревожить Твлаква и охранников.
– Мои раны заживают. Это ты сделал?
– Ммм… Я почти ничего не знаю о том, отчего люди портятся. Я еще меньше знаю о том, почему они… исправляются.
– Твои сородичи не знают, что такое раны? – спросила она, ломая стебель шишкотравника и выдавливая капли сока на левую ступню.
– Мы портимся. Просто мы это делаем… не так, как люди. И мы не исправляемся без помощи. Я не знаю, почему ты исправилась. Почему?
– Так устроены наши тела от природы, – объяснила она. – Все живое чинит само себя.
Шаллан поднесла одну из своих сфер поближе, высматривая маленьких красных спренов гниения. Спрены обнаружились вдоль одного из порезов, и веденка быстренько прогнала их, нанеся сок.
– Я бы хотел знать, почему все так устроено, – сказал Узор.
– Как и многие из нас. – Она поморщилась, когда фургон наехал на особенно крупный камень. – Вчера вечером, во время разговора с Твлаквом у костра, я начала светиться.
– Да.
– Ты знаешь почему?
– Обманы.
– Мое платье изменилось, – продолжила Шаллан. – Клянусь, вчера оно сделалось новым и целым. Но теперь все по-прежнему.
– Ммм… Да.
– Я должна научиться управлять этой способностью. Ясна называла ее светоплетением. Она намекала, что заниматься этим намного безопаснее, чем духозаклинанием.
– Книга?
Шаллан, нахмурившись, прислонилась к прутьям клетки. Рядом на полу виднелись длинные царапины, выглядевшие так, словно их сделали ногтями. Как если бы один из рабов попытался в приступе безумия процарапать путь на свободу.
Книга, которую дала ей Ясна, «Слова сияния», канула в океанскую бездну. Эта потеря казалась серьезнее, чем другая книга, подаренная принцессой, – «Книга бесконечных страниц», которая почему-то была пустой. Шаллан так и не поняла, в чем заключался ее смысл.
– У меня даже не было возможности прочитать эту книгу. Надо будет поискать еще один экземпляр, когда мы попадем на Расколотые равнины.
Впрочем, их пункт назначения был военным лагерем, и она сомневалась, что там в изобилии продаются книги.
Шаллан подняла одну из сфер перед собой. Сфера тускнела, ее надо было зарядить. Что случится, если нагрянет Великая буря, а они не успеют догнать второй караван? Сумеют ли дезертиры преодолеть стихию, чтобы настичь их – и их фургоны, способные уберечь от бури?
Шквал, что за бардак! Ей требовалось какое-нибудь преимущество.
– Сияющие рыцари и спрены были связаны узами, – пробормотала Шаллан скорее самой себе, чем Узору. – Это была симбиотическая связь, как между малюткой-кремлецом и сланцекорником. Кремлец питается лишайником, потому что ему надо что-то есть, но заодно содержит сланцекорник в чистоте.
Узор загудел, сбитый с толку.
– А я… сланцекорник или кремлец?
– И то и другое. – Шаллан вертела в пальцах бриллиантовую сферу – маленький самосвет, запертый в стекле, неустанно светился. – Потоки – силы, благодаря которым существует мир, – охотнее повинуются спренам. Или… хм… поскольку спрены представляют собой части этих потоков, может быть, все дело в том, что спрены лучше воздействуют друг на друга. Связь с тобой дает мне возможность управлять одним из потоков. В нашем случае – светом, силой под названием Иллюминация.
– Обманы, – прошептал Узор. – И правды.
Шаллан сжала сферу в кулаке, и свет, струясь сквозь кожу, сделался красным. Она пожелала, чтобы буресвет вошел в нее, но ничего не произошло.
– Ну и что мне сделать, чтобы все заработало?
– Может, съесть? – предложил Узор, передвинувшись по стене ближе к ее голове.
– Съесть? – недоверчиво переспросила Шаллан. – В прошлый раз мне не понадобилось есть сферы, чтобы зарядиться буресветом.
– Но это может подействовать. Попробуешь?
– Сомневаюсь, что я смогла бы проглотить целую сферу. Даже если бы захотела, а я точно не хочу!
– Ммм… – протянул Узор, и от его вибраций дерево затряслось. – Значит, это… не одна из тех вещей, которые люди едят?
– Клянусь бурей, нет! Как можно быть таким невнимательным?
– Я внимателен, – раздраженно прогудел спрен. – Но все так сложно! Вы поглощаете одни вещи, потом превращаете их в другие… Очень любопытные вещи, которые вы прячете. Они ценные? Но вы их бросаете. Почему?
– Хватит об этом. – Шаллан поморщилась.
Разжав кулак, девушка снова уставилась на сферу. Вообще-то, кое-что из сказанного Узором было правдой. В прошлый раз она не ела сферы, но каким-то образом… поглотила буресвет. Выпила его, как воду.
Или как воздух?
Шаллан задержала взгляд на сфере, а потом резко вдохнула.
Сработало. Буресвет покинул сферу в один миг, ярким потоком устремившись к ее груди. Оттуда он распространился по всему телу, наполнил ее. Ощущение было непривычное – она взбодрилась, насторожилась, подобралась. Шаллан была готова сделать… что-нибудь. Ее мышцы напряглись.
– Сработало! – Стоило открыть рот, как слабо светящийся буресвет вырвался наружу облачком. Он и от ее кожи струился. Надо что-то сделать, чтобы он вышел весь. Светоплетение… Ей необходимо что-то создать. Она решила повторить прежний фокус и улучшить платье.
Опять ничего не произошло. Девушка не знала, что следует предпринять, какие мышцы использовать и при чем тут вообще мышцы. Она сидела расстроенная и пыталась придумать способ, который позволил бы буресвету работать, и чувствовала себя неумехой, оттого что он утекал сквозь ее кожу.
Через несколько минут полностью исчез.
– Что ж, это было весьма невпечатляющее зрелище, – проговорила Шаллан и потянулась к шишкотравнику. – Может, мне стоит заняться духозаклинанием?
Узор прожужжал:
– Опасно.
– Так мне Ясна сказала. Но меня больше некому учить – и, насколько я знаю, такое было под силу только ей. Или я пойду путем проб и ошибок, или не научусь использовать эту способность. – Девушка выдавила еще несколько капель сока шишкотравника и, собравшись втереть его в порез на стопе, замерла. Рана была куда меньше, чем всего-то пару минут назад.
– Буресвет меня исцеляет, – пораженно прошептала Шаллан.
– Он тебя исправляет?
– Да. Буреотец! Я все делаю почти случайно.
– Разве что-то может быть «почти случайным»? – спросил Узор с неподдельным любопытством. – Эта фраза – я не понимаю, что она означает.
– Я… ну, это такая фигура речи. – Не позволяя ему задать новый вопрос, веденка продолжила: – То есть слова, которые мы говорим, чтобы передать идею или чувство, но не объективный факт.
Узор зажужжал.
– А это как понять? – спросила Шаллан, все равно втирая сок растения. – Какое чувство передает такое жужжание?
– Ммм… Я взволнован. Да. Прошло так много времени с той поры, как кто-то изучал подобных тебе.
Шаллан выдавила еще немного сока на пальцы ног.
– Ты пришел ради знаний? Погоди-ка… так ты ученый?
– Разумеется. Ммм… Зачем же еще? Я так много узнаю, прежде чем…
Он остановился на полуслове.
– Узор? – спросила она. – Прежде чем – что?
– Фигура речи.
Он произнес это совершенно ровным, лишенным выражения голосом. Его речь становилась все больше похожа на человеческую, и время от времени отличий не было вовсе. Но теперь из его голоса исчезли все краски.
– Врешь, – упрекнула Шаллан, уставившись на рисунок на стене.
Он уменьшился до размеров кулака, почти в два раза против обычной величины.
– Да, – поколебавшись, признался спрен.
– Из тебя никудышный лжец. – Это открытие изумило Шаллан.
– Да.
– Но ведь ты любишь обманы!
– Как же интересно, – пробормотал он. – Вы все чрезвычайно интересны!
– Скажи мне то, о чем ты едва не проболтался, – приказала Шаллан. – Перед тем как остановился. Я пойму, если ты соврешь.
– Ммм… Ты говоришь как она. Ты все больше и больше на нее похожа.
– Скажи.
Он издал раздраженное жужжание, быстрое и пронзительное.
– Я узнаю о тебе все, что смогу, прежде чем ты меня убьешь.
– Так ты… ты думаешь, что я собираюсь тебя убить?!
– Так случилось с остальными, – прогудел Узор тише обычного. – Случится и со мной. Таков… узор.
– Это должно быть как-то связано с Сияющими рыцарями. – Шаллан принялась заплетать волосы. Так было лучше, чем оставлять шевелюру непокорной, хотя без гребня и щетки даже коса была нелегким делом.
«Буря свидетельница, мне нужна ванна. И мыло. И дюжина других вещей».
– Да, – проговорил Узор. – Рыцари убили своих спренов.
– Как? Почему?
– При помощи клятв. Это все, что я знаю. Мои сородичи – те, кто не был скован, – ушли, и многие сохранили разум. Но все равно нам сложно думать, когда мы отделены от своих, если только у нас нет…
– Чего?
– Человека.
– Так вот зачем вам это нужно, – сказала Шаллан, пальцами распутывая волосы. – Симбиоз. Я получаю связывание потоков, вы – разум.
– Разумность, – уточнил Узор. – Способность мыслить и жить – то, что умеют люди. Мы идеи. Идеи, которые хотят жить.
Шаллан продолжила трудиться над волосами.
– Я тебя не убью, – твердо проговорила она. – Ни за что так не поступлю.
– Не думаю, что остальные совершили это намеренно. Это не важно.
– Очень даже важно! – возразила Шаллан. – Я этого не сделаю. Я не одна из Сияющих рыцарей. Принцесса по этому поводу выразилась однозначно. Не каждый мужчина, способный держать в руках меч, является солдатом. Одна лишь способность делать то, что делаю я, не превращает меня в одну из них.
– Ты произнесла клятву.
Шаллан застыла.
«Жизнь прежде смерти…» Слова выплыли к ней из теней прошлого. Прошлого, о котором она не желала думать.
– Ты живешь обманами, – напомнил Узор. – Они дают тебе силу. Но правда… Не произнеся правды, ты не сможешь вырасти. Почему-то я в этом уверен.
Разобравшись с волосами, она принялась заново бинтовать ноги. Узор перебрался на другую сторону грохочущего фургона и устроился на стене, слабо заметный в тусклом свете. У нее осталась горсть заряженных сфер. Маловато буресвета, учитывая, как быстро он уходит. Стоит ли ей использовать оставшееся, чтобы исцелить ноги? Сможет ли она сделать это намеренно или способность ускользнет от нее, как и светоплетение?
Девушка спрятала сферы в потайной кошель. Пусть останутся на всякий случай. Похоже, сферы и буресвет – единственное доступное ей сейчас оружие.
Закончив с бинтами, она встала в трясущемся фургоне и обнаружила, что ступни почти не болят. Шаллан могла нормально ходить, хотя без обуви все равно не ушла бы далеко. Довольная, она стукнула по стене, поближе к Блату:
– Останови фургон!
В этот раз повторять не пришлось. Она обогнула повозку и, заняв свое место рядом с Блатом, тотчас же обратила внимание на столб дыма впереди, который сделался темнее, больше и зловеще клубился.
– Это не походный костер, – заметила Шаллан.
– Ага, – согласился Блат с мрачным видом. – Горит что-то большое. Скорее всего, фургоны. – Он бросил на нее взгляд. – У этих людей, кем бы они ни были, явно не все в порядке.
18
Синяки и шишки
Ганчо, новички нас догоняют, – сказал Лопен и откусил кусок чего-то, завернутого в бумагу. – Носят форму, разговаривают как настоящие мужчины. Смешно. У них на все про все ушло несколько дней. А у нас – недели.
