В темноте

Накануне выступления всем раздали костюмы: короткие стильные юбочки и пелеринки, пошитые из яркой, блестящей атласной ткани. К ним еще каждому полагалось трико желтого «цыплячьего» цвета. Получали костюмы дети сами. Они выбирали их по размеру, а потом гордо несли домой. Мамам только оставалось погладить костюмы и повесить на плечики.

Почетное право сопроводить Дашу на первое в ее жизни концертное выступление выпало дедушке. Теперь они бережно несли с собой концертный костюм «сладкоежки» и большую бутафорскую конфету в блестящей обертке. Наконец перед ними на Лиговском проспекте выросла бетонная коробка главного концертного зала Петербурга.

Как же быстро бежит время! Дедушка вспомнил, что не был здесь больше двадцати лет. Нет, ничего за это время не изменилось. Все тот же длинный бронзовый фриз на фасаде и скульптурная группа «Октябрь» из трех обнаженных мускулистых фигур красногвардейца, рабочего и крестьянина у главного входа. Теперь это стало историей, романтикой минувшего века. Автора скульптуры он уже не помнил. В Петербурге мало кто слышал, что здесь когда-то находилась Греческая церковь. На эту тему у поэта Иосифа Бродского в 1966 году даже появилось такое стихотворение:

Теперь так мало греков в Ленинграде,что мы сломали Греческую церковь,дабы построить на свободном местеконцертный зал…

БКЗ «Октябрьский» в Ленинграде создавался по типу Кремлевского дворца съездов для проведения торжественных собраний и партийных конференций. Его зал вмещал почти четыре тысячи человек. Добираться сюда было удобно. От станции метро «Площадь Восстания» всего десять минут неспешного хода. У артистов концертный зал «Октябрьский» котировался высоко: выступления обещали большие сборы. В хороший год его посещало до миллиона зрителей. Теперь дедушка вел сюда свою внучку, и это наполняло его гордостью.

По дороге они несколько раз останавливались посмотреть афиши «БКЗ», которых встречалось великое множество. С плакатов на них гордо и насмешливо смотрели звезды отечественной эстрады. Даша мысленно представила себя на их месте. Нет, она бы не стала так задирать нос…

– Волнуешься? – осторожно спросил ее дедушка.

– Боязно мне, – вздохнула Даша.

Уже через несколько минут они окунулись в пестрый водоворот веселых людей в концертных костюмах, детей и их родителей, учителей, охранников в строгих черных костюмах и всезнающих внимательных администраторов. Общий поток понес их вначале в гардеробную, а потом в костюмерную и гримерную комнаты, где Даша и ее подруги превратились из обыкновенных девочек в настоящих артисток. Они становились «сладкоежками» только на этот вечер. Ровно на столько, сколько продлится их выступление на сцене. Ради этих счастливых и волнительных минут было потрачено немало времени и труда, пролито море слез. Теперь об этом уже никто не думал.

В какой-то момент детей и их родителей разделили. Юные артистки остались со своими учителями, а родители заняли места в зале. Между ними встал большой тяжелый занавес.

Концерт продолжался больше двух часов, одно выступление сменялось другим. Праздничное действо удалось на славу. Это был даже не концерт, а одна, большая игра, в которой дети и взрослые веселились от души. Самым интересным оказалось то, что каждому в ней находилось место: большому и маленькому, полнотелому и тонкому. Устроители концерта не искали для его участников одинаковых классических стандартов. Из всей этой непохожести вырастало «нечто», очень естественное и гармоничное. В нем не было ни одного несчастного детского лица и вымученной улыбки. Это был их праздник, и только для них сегодня была отдана эта сцена и наполненный зрителями огромный концертный зал. Те взрослые, что пришли сюда снисходительно поглазеть на детскую самодеятельность, теперь восхищенно переглядывались и до боли отбивали свои ладоши.

«Сладкоежки» бойко исполнили свой танец в первой половине концерта и теперь вместе со своей классной учительницей Еленой Владимировной смотрели на балконе остальные номера программы. Любопытно было видеть в этот момент Дашу и ее подруг. На лицах девочек не было и тени усталости. Им не сиделось на месте, их руки и ноги все время двигались в такт звучавшей музыки, повторяли движения танцев, исполнявшихся на сцене. Это было ритмом их жизни, биением пульса. Откуда у девочек появилась такая свобода и раскованность, оставалось только догадываться.

Ирина Георгиевна, с которой дети постигали азы актерского мастерства, теперь вела на сцене концертную программу. Узнать ее было трудно – такой она стала красивой с распущенными волосами, в длинном белом платье. Даша угадала свою учительницу только по голосу. Здесь она была доброй феей, с которой все зрители отправились в сказочное путешествие. Островками в нем были номера концерта, которые исполняли дети. Это было похоже на сон, потому что именно там исполнялись сказочные детские желания.

После выступления «сладкоежек» их руководитель – учительница по хореографии Янина Игоревна – тоже участвовала в разных концертных номерах. Дети быстро заметили, что она каждый раз выходила на сцену в новом платье, и хором принялись их считать. Каждый выход на сцену своих любимиц девочки встречали громкими криками одобрения и аплодисментами.

Был уже поздний вечер, когда Даша уехала домой. Устала ли она? Да, конечно, Даша теперь прямо с ног влилась. Только это была необычная усталость: ей совсем не хотелось спать. Она раз за разом вспоминала подробности минувшего дня. Вагон подземки монотонно покачивался, будто соглашался и повторял следом за Дашей: «Да-да, у тебя сегодня все было замечательно».

Дедушка наклонился к Даше и тихонько спросил:

– Неужели тебе не было страшно выходить на сцену в зале, где было столько зрителей?

– Было, было, но только совсем чуть-чуть, перед самым выходом. Я же была не одна, а с девочками. Потом рядом были Елена Владимировна и Янина Игоревна. Когда я вышла на сцену, то сразу про свои страхи забыла. Если честно, то там было не до этого, – улыбнулась Даша и кокетливо наклонила голову.

Это получилось у нее совсем по-взрослому. Так мог ответить только серьезный и ответственный человек. А потом фея в белом серебристом платье сегодня сказала, что каждая добрая сказка может стать явью. Просто для этого нужно очень сильно захотеть. Вы все еще по-прежнему не верите? Но вы сами в ней только что участвовали, на сцене и в этом концертном зале, а значит, она есть, она теперь существует…

Снежный ангел

По небу полуночи ангел летел,И тихую песню он пел,И месяц, и звезды, и тучи толпойВнимали той песне святой.М. Ю. Лермонтов, 1831 г. «Ангел»

А через неделю в Петербурге выпал снег. Он шел весь вечер и всю ночь. Его было так много, что все автомобили встали в пробках, а тротуары превратились в непреодолимую преграду для пешеходов. Снег не понравился дворникам, и только детям он доставил много радости.

Со снегом в городе стало немного светлее, а малиновые грозди рябины оделись в теплые белые шапки. Даша подняла голову и увидела на ветке неподвижного голубя. Он был светло-серого цвета и от этого казался ледяным. Голубь смотрел куда-то вдаль своими стеклянными глазами-бусинами. В это утро они с дедушкой даже успели сделать в школьном дворе маленького снеговика.

Даша оглянулась, выбирая для себя чистый нетронутый снег.

– Тебе показать «снежного ангела?»

Дедушка пожал плечами. Он не понимал, что это такое. Просто знал, что у каждого человека должен быть свой небесный и земной ангел. Даша тоже про это узнает, когда станет немного старше…

– Ладно, попробуй…

Даша аккуратно сняла рюкзак и с удовольствием растянулась на спине, уставившись взглядом в низкое пасмурное небо. Потом стала двигать в снегу руками и ногами, раздвигая воображаемыми крыльями снежные облака. Когда Даша поднялась, на снегу остался след, похожий одновременно на ангела в юбочке и елочку.

– Здесь был мой снежный ангел, теперь он улетел. Красиво? – она задумчиво смотрела на свою снежную печать.

Ничего подобного дедушка не ожидал.

– Не то слово, красота неземная. Петербург – это город ангелов. Теперь у него будет еще один, твой…

Даша была довольна произведенным впечатлением.

– Самое интересное – это просто лежать на снегу. Здесь можно будет еще что-нибудь нарисовать: солнце, облака или домик, где живут ангелы.

– Ты загадала ему желание?

– Нет, теперь уже в следующий раз…

– Кажется, я сейчас вижу новых снежных ангелов, – улыбнулся дедушка.

Действительно, в самом центре школьного двора в ленивых пляжных позах на снегу расположилась целая группа «медитирующих» девочек.

Даша обрадовано захлопала в ладоши.

– Ой, да я их всех хорошо знаю. Это Полина, Алиса и София Федорова. А рядом с ними на снегу сидит Софья Малек.

Все это означало, что в город окончательно пришла настоящая зима. Уже очень скоро Даша станет старше на целый год, и вообще, для нее начнется совсем другая, взрослая жизнь. Какой она будет? Мы знаем точно, что завтра Даша снова придет сюда, и школьный двор заполнится детскими голосами…

Тигриные танцы

Девочки в полосатых тигриных костюмах – комбинезонах осторожно спускались по лестнице. Они бережно держали в руках свои длинные полосатые хвосты. Внизу на ступеньках сидел седобородый мужчина и что-то записывал в своем блокноте. Некоторые девочки улыбались ему и здоровались. Наверное, раньше уже видели его на школьном дворе. Он вежливо отвечал им и продолжал спокойно работать. Одна из девочек громко сказала:

– Какой странный человек! Неужели не понимает, что так сидеть неприлично?

– Наверное, он здесь кого-то ждет, – осторожно предположила другая девочка.

В это время Даша тоже спускалась по лестнице. В сидящем мужчине она узнала своего дедушку. После слов одноклассницы она густо покраснела. Расстроенная Даша прошла мимо, сделав вид, что не заметила его. Хвост у тигренка быстро и раздраженно двигался: туда-сюда.

Между тем он не видел в своем поведении ничего предосудительного. Оно показалось кому-то странным? Лишь бы это не мешало другим. Для своих занятий он старался использовать каждую свободную минуту. Даже научился приспосабливаться к любым условиям. Иногда ему нужно было положить на бумагу то, что через мгновение исчезало в голове.

О, эти бесцветные краски Петербурга! Кто увидит их – переживет свое время. Сегодня ничего не получалось. Пока рисовал и записывал, что-то видел, а закончил – захотелось начать все с чистого листа. Вечная неудовлетворенность и самоедство. Только здесь «хищность» автора безопасна и обращена внутрь себя. Нарисованный им однажды «петербургский дворовый кот» был независим, самостоятелен и дружелюбен.

У внучки стали хорошо получаться хищники на сценических занятиях. Мягко ступают сильные лапы, след в след. Движения у полосатого зверя отточены и изящны, в них грация и величие. Со стороны, кажется, что хищник скользит по поверхности земли. Вот он вытянулся и замер перед своим последним прыжком. Его наклоненный к земле хвост едва движется и указывает на скрытое сильное напряжение. Этот мир был лишен добра. Люди толкали друг друга локтями, разучились нормально разговаривать. Кому-то после этого хотелось сделать страшное лицо и прорычать знакомые с детства слова:

Эй, не стойте слишком близко –Я тигренок, а не киска!

Не забыть бы еще, что тигр – животное своенравное и строптивое. С ним следует держать ухо востро. Он любознателен, обожает интересоваться новым и практически не чувствует страха. И все же поведение Даши дедушку огорчило:

– Стыдно должно быть за себя, за свои дурные поступки. Кто смолоду не уважает своих родных, вряд ли вырастет хорошим человеком.

Даша растерянно захлопала ресницами и опустила голову.

– Прости меня, пожалуйста!

Мир в джунглях был быстро восстановлен. Даша облегченно вздохнула и улыбнулась. Хвост у тигренка успокоился и занял привычное положение, напоминавшее вопросительный знак. В таких случаях тигры для окончательного примирения еще прикасались мордами.

«Хрум-хрум» – аппетитно хрустел снег под ногами. Совсем как поджаренный сухарик. Тигриный костюм для выступления лежал в сумке с рисунком Эйфелевой башни. Полосатый тигренок спал или затаился и ожидал назначенного часа. Если честно, без Даши костюм совсем не похож на настоящего тигренка. Они были нужны друг другу. Надев его, Даша превращалась в маленького полосатого зверя и получала его силу и ловкость.

В этот раз Даше и ее подругам по хореографической студии предстояла запись на телеканале «Санкт-Петербург». В эфир она должна была пойти вечером 31 декабря, в последние минуты уходящего года. Следом за ней транслировалось новогоднее поздравление президента. Кому-то это показалось символичным – наступающий год по восточному календарю объявлен годом тигра.

Как тогда сказал Антон – папа ее одноклассницы Полины, «они скооперировались» и поехали на запись вместе, «по-семейному». Нужно было поспеть к назначенному сроку в Певческую капеллу на Набережную Мойки, 20. Антон был располагающим к себе человеком, чрезвычайно активным. Он успевал работать сразу в нескольких местах и помогать жене вести дела в детском центре интеллектуального развития. Кроме всего этого в их квартире с некоторого времени жили дети знакомых, попавших в трудную жизненную ситуацию. Сидя за рулем, Антон успевал оживленно разговаривать и одновременно вести какие-то деловые переговоры по телефону.

Набережная Мойки с чугунными решетками, по которой они едут, повторяет все ее изгибы. Оттого дома на берегах кажутся толпящимися людьми, одетыми в старомодные шубы и шинели. Крыши их оборачиваются высокими цилиндрами и форменными треуголками, загорающийся свет в окнах – золотым шитьем на воротниках и обшлагах чиновничьих мундиров. Да и сам хмурый Петербург, присыпанный снегом, становится строже в своих линиях и фасадах. Словно тоже натягивает на себя мундир какого-то неведомого государственного ведомства. На обочине тротуаров и дорог – выросшие за неделю снежные кучи. Пешеходы без шума и суеты привычно берут их штурмом.

Они останавливаются у Певческого моста и выходят из машины. Слева открывается вид на Дворцовую площадь с Александровской колонной. За ней тускло поблескивает куполом Исаакиевский собор. «Золотой треугольник» Петербурга: что ни дом, то исторический памятник и произведение искусства. В нескольких десятках шагов отсюда – последний адрес Александра Сергеевича Пушкина на Набережной Мойки, 12. Все невольно задерживают свой шаг…

– Глади, дедушка, опять хлопьями повалил снег.

– Это снежинки вместе взялись за руки и прыгнули к нам с небесного облака. Вот, смотри!

Еще мгновение крохотные снежинки кружком танцуют у него на ладони, а потом быстро тают. Даша пытается ловить их на ходу губами. Очень скоро на ее ресницах и куртке из снежинок образуется серебряное ожерелье.

– Ура, мы сегодня будем тиграми! У меня будут маленькие круглые ушки и длинный хвост. А еще мне нравится тигриный белый животик.

– Да, есть такие тигры, которые сейчас ходят по снегу. Они живут на Дальнем Востоке. Это амурские тигры.

– Значит, мы тоже сегодня будем амурскими тиграми!

Ближе к зданию Капеллы выстроилась целая очередь из пузатых автобусов со знакомой символикой телевизионных каналов. У ажурной решетки ворот стоит руководитель их студии Янина Игоревна и дует на свои замершие пальцы, что-то записывает. Она собирает подошедших детей и ведет их вместе с родителями через двор Капеллы. В глаза бьет в глаза яркий свет ламп, все спотыкаются и прыгают через кабели и провода, обходят стойки со съемочной аппаратурой и суетящихся рядом людей. Идут мимо сверкающей огнями сцены, ныряют под каменную арку, за которой, как в сказке, вырастают бутафорские снеговики и искусственная новогодняя елка. Настоящий здесь только снег и трескучий мороз. Внутри необычного клинообразного двора Капеллы постепенно открывается царство звука. Шаги и даже дыхание слышатся по-особому, создается эффект сокращенного расстояния. Можно немного вспомнить историю Певческой капеллы…

Строительство этого комплекса, включая внутреннюю отделку, завершили за два года. 27 февраля 1889 года Придворную певческую капеллу посетили Александр III и императрица Мария Федоровна. Убедившись в прекрасной акустике концертного зала, императорская чета осмотрела все остальные помещения. Бенуа вспоминал: «Перед выходом Государь подал мне руку и благодарил за прекрасное устройство. Граф И. И. Воронцов-Дашков поздравил меня с успехом. Когда я доложил о том Н. С. Петрову, он сказал, что очень рад за меня. Тем дело и кончилось…»

Янина Игоревна находит нужную дверь и все с радостью вваливаются в теплое помещение. У нее хватает времени, чтобы нарисовать «тигренка» каждому участнику танца и объявить всем дальнейшую программу. Через несколько минут Даша находит своего дедушку и радостно объявляет, что она тигренок. На лице у нее усы, симпатичный темный «носик» и блестящие золотом тени возле глаз.

В помещении костюмерной происходят и другие фантастические события. В какой-то момент туда вошли на ходулях четыре молодые женщины, одетые в темное трико. В этом необычном положении они принялись натягивать на себя длинные юбки, надевать на руки и плечи украшения из больших острых кристаллов. Потом вся эта странная процессия медленно двинулась к выходу. Самым любопытным было наблюдать, как на ходулях проходили через низкий дверной проем. Следом за ними на улицу выпорхнули две черные бабочки с отливающими серебром большими проволочными крыльями.

После первой репетиции во дворе Капеллы, растирания окоченевших ног и чаепития детей переодели в тигриные костюмы. По счастью костюм у Даши оказался большим, и его можно было надеть поверх зимней куртки и теплых штанов.

В оранжево-полосатых костюмах следующая репетиция идет живее, и дети забывают о холоде. Азарта добавляют съемочные камеры и важные дяди, вальяжно прогуливающиеся в фирменных куртках известных телеканалов. По микрофону объявляют, что следующее выступление тигрят будет записываться. Кто-то из операторов говорит, что «снимать нужно непременно с первого раза, детям здесь холодно». Родителей просят удалиться со съемочной площадки. Они послушно «удаляются» и скапливаются в помещении костюмерной возле больших окон, выходящих во двор. Съемка начинается и снова прерывается. Сделать запись с первого раза не получается, вносятся какие-то поправки. Дети прыгают возле елки и греют ноги. Хвосты теперь уже никто не держит. Вместо них в руках у детей блестящие бутафорские коробки с подарками.

В сумрачном дворе Капеллы становится светло, как в солнечный день. Запускаются все съемочные камеры – здесь их не меньше десятка. Одна из камер укреплена на взлетевшем квадрокоптере. Возле рослых кукольных снеговиков начинается фейерверк. Полосатые тигрята отчаянно танцуют на снегу. Они стараются изо всех сил, красиво и синхронно выполняют серию движений, выстраиваются в разные фигуры. Непосвященный в эти события человек увидит на телевизионном экране веселых, беспечно резвящихся детей, «полосатых зверушек». Так оно и должно быть. За кадром остается и Янина Игоревна, которая тоже «изо всех» делает танцевальные «па» вместе со своими учениками чуть позади снимающих камер. Это даже не подсказка. Так иногда тренер эмоционально добавляет сил своему спортсмену на последних метрах беговой дистанции.

Наконец съемка закончилась, и все ее участники с облегчением поздравили друг друга. Когда радостные и разгоряченные дети вернулись в костюмерную, родители устроили им овацию, их встречали как самых настоящих героев. Кто знает, может быть, в таких испытаниях тоже воспитывается настоящий характер? Теперь тигриные костюмы лежали вокруг полосатыми грудами, как брошенное после боя оружие. Поле сражения осталось за маленькими победительницами из первого класса.

Перед сном, когда все страсти улеглись, Даша спросила:

– Скажи, дедушка, а ты бы хотел иметь своего маленького питомца в коробочке?

– Зачем? У меня уже есть ты, – улыбнулся он.

– Ну, это же только такая детская игра. Знаешь, а я снова захотела стать маленьким кроликом или хомячком…

История с тиграми теперь окончательно закончилась…

Эпилог

Это была последняя история о первокласснице Даше, маленькой девочке из Петербурга. В ее жизни было еще много интересного, не попавшего на страницы этой книги. Мир глазами детей, запомнившиеся интересные события, впечатления и даже сны. Кто знает, может Даша сама когда-нибудь захочет об этом написать? Тогда не стоит опережать время – наши дети очень быстро растут.

Посвящая эти рассказы своей внучке Амелии, автор сознательно изменил в них многие имена, поскольку похожие события могли произойти с детьми в любом другом городе или школе. Самое главное, чтобы все они тоже были счастливы и выросли добрыми и умными людьми…

В темноте. Рафаэль

Просыпаться Ивану не хотелось. Сон походил на сериал с запутанным сюжетом и временем. Ему хотелось дождаться развязки, потому что сам был в нем главным героем, а все происходившее, являлось давними нереализованными желаниями. Реальные события получали во сне самое невероятное, фантастическое продолжение. С пробуждением все прерывалось на самом интересном месте.

За окном кто-то настойчиво и монотонно стучал по кровельному железу. Не открывая глаз можно было представить гулявшее по карнизу и крыше необычное существо. Непременно с крыльями, потому что здесь высоко и опасно. Конечно, это не птица – так бы все выглядело слишком буднично. Наконец назойливое «оно» постучалось ему прямо в оконное стекло. Кто-то звал его. Любопытство будило Ивана лучше заведенного будильника, и он открыл глаза. За окном шел дождь, хаотично менявший свое направление под порывами ветра. Уже совсем рассвело, наступило хмурое серое утро.

Иван-да-Марья

Иван, лежа на диване, вяло перебирал в памяти события вчерашнего дня. Все самое интересное в нем было связано с началом ежегодной акции «Ночь музеев». Каждый раз он с наслаждением погружался в эту среду, сотканную из улыбок и блеска счастливых глаз, сумрака переулков и нежных красок белых ночей. Какое-то свободное и легкое восприятие Петербурга, который на время утрачивал свой привычный строгий облик. Город становился похожим на беззаботного повесу, отправившегося на веселый карнавал. Иван, конечно же, шел не один. Рядом с ним была Марья. Значит, все в этот вечер у них получится, будет настоящий праздник.

Иван не относил себя к уверенным людям, он всегда в чем-то сомневался, мучительно копался в себе. Любой написанный им рассказ, сделанный рисунок – это каждый раз, как жизнь заново. Он был убежден, что к серьезному творчеству не приходят от скуки или ради денег. Непременно должно что-то случиться, нужно пережить какие-то непростые события и утраты. Только тогда талант, способности дадут осторожный росток, и однажды произойдет то самое, «божье прикосновение». Из всего этого следовало, что Иван «имел несчастье» быть «сочинителем», вдобавок еще и недурно рисовал.

Теперь теплые мягкие пальцы любимой женщины рождали у него ощущение продолжения их близости. Оно соединялось с запахом ее волос, вкусом помады на губах. Иван слушал Марью, что-то говорил в ответ, спорил, а сам украдкой следил за меняющимся выражением ее лица. Он, как бы, постоянно с любовью рисовал его в своей голове. Тончайшие перемены настроения легко угадывались в нем, легкая улыбка трогала уголки губ и освещала его, словно пойманный оконным стеклом солнечный луч. Оба чувствительные и взрывные, они часто доказывали друг другу вечные истины, прекрасно понимая, что им давно нравилось одно и то же. Окружающий мир у них был одним, общим.

Им было удивительно хорошо вместе в этот «музейный вечер». Они давно не помышляли себе жизнь друг без друга и всюду приходили вместе. Такими их принимали, часто называя одним общим именем, – «Иван-да-Марья», как скромный полевой цветок, соединявший непохожее в неразлучное единое целое.

В Академии художеств

Они отправились на Васильевский остров, в Академию художеств. Вместо привычной строгой охраны в форменной одежде на входе у тяжелых дверей дежурили волонтеры, юноши и девушки. Их лица наглухо скрывали черные медицинские маски, но все равно было видно, что все находились в добром расположении духа. Одеты были волонтеры тоже во все черное. Впечатление о ночном городском карнавале от этого только усиливалось.

Уже через полчаса Ивану предстояло рассказывать о Рафаэле Санти на академической музейной выставке, приуроченной к 500-летию со дня его смерти. Ее собрание представляли копии гения эпохи Возрождения, созданные выпускниками Академии художеств, которым посчастливилось побывать в Италии.

Великого итальянского художника из Урбино уже при жизни называли не иначе как «божественным». Все видели в нем одного из величайших гениев, «отмеченного небом» творца. Спустя столетия слава великого мастера продолжала расти, превратившись в своеобразный эквивалент самого прекрасного, что только могло быть на свете.