Лиза и Воробей на планете Цера

Юлия Корнеева

Лиза и Воробей на планете Цера

Домашнее задание

Как же смешно выглядит собственное отражение, когда смотришь на себя в полированную крышку пианино. Нос вытягивается, словно клюв у утки, брови смешно сливаются в ниточку, а губы съезжают куда-то к подбородку. Лиза провела пальцем по гладкой, блестящей поверхности крышки и тяжело вздохнула. Вот уже полчаса она сидела за пианино, надеясь на чудо, которое избавит ее от домашки по музыке.

Сначала она смотрела телевизор, с выключенным звуком, чтобы не услышала мама. Но смотреть на немую картинку было неинтересно, да и опасно – в любую минуту из кухни могла появиться мама и поинтересоваться – почему Лиза до сих пор не играет? Потом ее внимание привлек солнечный луч, проложивший себе дорогу в щели между занавесками. Он медленно скользил по комнате, пока не коснулся блестящих подвесок на люстре. И тут же десятки разноцветных радужных бликов замелькали на белом потолке комнаты. Это было так красиво, что Лизино внимание тут же переключилось на потолок. Но вскоре луч, продолжив свой дневной маршрут, передвинулся на стену, и девочка вновь осталась наедине со своей проблемой.

Заниматься музыкой ей сегодня определенно не хотелось. Сделав несколько оборотов на своем крутящемся стуле, Лиза посмотрела на настенные часы. Часы показывали половину четвертого. А это означало, что скоро с прогулки должны вернуться папа с Виталиком.

«Безобразие! Сегодня, между прочим, воскресенье. Все отдыхают. Одна я должна работать. Бедная я несчастная», – подумала Лиза, ощутив внезапный прилив жалости к самой себе

И тогда девочка решилась на отчаянный шаг. Заглянув на кухню, Лиза взглядом опытного разведчика оценила обстановку. Мама мыла в раковине овощи, напевая себе под нос какую-то веселую мелодию. На плите в кастрюле булькали спагетти, а на сковородке угрожающе шипело масло. Похоже, что готовка была в полном разгаре.

– Мамочка, что-то мне нехорошо, можно я музыкой сегодня не буду заниматься? – входя в кухню, жалобно спросила Лиза. И тут же устыдилась своего вранья, увидев как внезапно лицо мамы побледнело, а между бровями появилась резкая морщинка.

Это было нечестно. И не просто нечестно, а именно нечестно-пренечестно! Лиза знала, что мама очень беспокоится о ее здоровье. Сколько она себя помнила, стоило ей только заболеть, как у мамы лицо сразу же делалось испуганным, словно окаменевшим, а глаза так темнели, что казались почти фиолетовыми.

– Что? Где болит? – быстро спросила мама, выключая воду и спешно вытирая руки полотенцем. Она наклонилась к Лизе и ощупала ее лоб и щеки. Влажные мамины руки показались Лизе мягкими, горячими и такими же взволнованными, как и ее синие глаза.

– Так, иди в комнату и ложись на диван, – обнимая дочь за плечи и разворачивая ее к выходу, сказала мама.

– Мам, да ничего страшного, – идя к двери, пробормотала Лиза, уже от души сожалея, что выдумала несуществующую болезнь. – Мне уже лучше, правда. То есть, не совсем, конечно, хорошо, но не так уж и плохо – запнулась она.

Первое, что девочка увидела, войдя в комнату, было пианино, отливающее на солнце своими коричневыми полированными боками. На мгновение Лизе показалось, что пианино сейчас ее выдаст. Весь его сияющий торжествующий вид словно говорил: «Не слушайте эту девчонку. Она же все врет! Эта бездарность просто меня боится! Она страшится дотронуться своими неуклюжими пальцами до моих прекрасных черно-белых клавишей!»

Пристроившись на краешек дивана, Лиза устремила на пианино тоскливый взгляд. Ну почему мама просто так, без всякой причины, не может разрешить ей не делать уроки? Тогда бы ей не пришлось врать. И всем было бы хорошо.

– Лизонька, давай температуру измерим, – присаживаясь рядом с дочерью на диван, предложила мама.

– Мама, не надо у меня просто голова заболела. Сейчас пройдет, – сказала Лиза, отводя мамину руку с нацеленным на нее градусником. – Наверное, у нас в квартире душно, вот она и разболелась.

– Тогда сходи-ка ты в магазин, у нас как раз хлеб закончился, – улыбнулась мама. – Заодно подышишь воздухом. А вернешься и позанимаешься.

Мама откинула крышку пианино и быстро пробежала пальцами по клавишам. Мягкие, глубокие звуки наполнили комнату, ненадолго задержались в воздухе и медленно растворились в наступившей тишине.

– Ой, у меня же голова болит, а ты шумишь, – демонстративно закрыв уши руками, проворчала Лиза. Она встала и нехотя поплелась в прихожую. – И вообще, папа же с Виталиком сейчас гуляет, вот пусть он хлеба и купит.

– Папа с коляской, а с ней неудобно заходить в магазин, – рассеянно ответила мама, быстрым шагом направляясь на кухню, откуда явственно потянуло чуть пригоревшим маслом.

– Подумаешь, коляска, – недовольно забубнила Лиза. – У меня вот вообще голова болит. Но учти, когда я приду, то играть уже не буду. Раз уж я иду в магазин, то на музыку у меня сил точно не хватит.

– Прогуляешься и наберешься сил, – заверила мама, целую дочку в недовольно нахмуренный лоб и кладя в карман куртки деньги. – Все, давай, беги!

– Беги, – пробурчала Лиза. – А ты уверенна, что нам действительно этот хлеб нужен? Я вот, например, спокойно могу без него обойтись, – с надеждой уточнила она.

– Действительно, нужен, – подтвердила мама.

– А ты подумай хорошенько, – законючила Лиза, медленно открывая замок. – От него же толстеют.

– Ну, если это для тебя так важно, то можешь за ужином не есть мой пирог, – лукаво подмигнув, сказала мама.

– Ой, ты будешь печь пирог? Вот здорово, – оживилась Лиза. – Тогда мы и вправду вполне сможем обойтись без хлеба.

– Лиза, ты в последнее время стала совершеннейшей лентяйкой. Ничего делать не хочешь, – возмутилась мама, чье терпение лопнуло. – Тебе уже одиннадцать лет! Пора уже иметь хоть какие-то обязанности! Все, торг закончен. Ты и хлеб купишь, и музыкой будешь заниматься!

На этих словах дверь за Лизой захлопнулась.

За покупками

«Вот здорово! Нет, просто гениально! Теперь я должна буду и в магазин идти и на пианино играть!» – расстроенно думала Лиза, медленно спускаясь по лестнице и на ходу застегивая куртку.

Ничего себе! Это у нее-то нет обязанностей? Да мама сама постоянно говорит, что ее самая главная обязанность – ходить в школу и получать хорошие оценки! И, между прочим, с этой обязанностью она замечательно справляется – учится на одни четверки и пятерки!

А то что она спортивные секции и разные кружки не посещает, так это, уж, извините, не ее вина. Кто целую неделю танцевал в студии, и почти месяц занимался плаванием? Она – Лиза Карасева! И, кстати, у нее все это неплохо получалось. Но стоило ей случайно на занятии подвернуть ногу и простудиться после бассейна, как мама сама запретила ей туда ходить. Походы в гимнастический зал и на каток также закончились плачевно. Там Лиза не продержалась и нескольких дней.

И каждый раз покидая, по словам мамы, «опасное для здоровья место», Лиза замечала, что ее синие глаза приобретают тревожный чернильный цвет. Были, правда, и «безопасные» увлечения, такие как рисование и лепка. Но, к сожалению, они Лизе быстро надоели, и она сама рассталась с ними без малейшего сожаления.

Бабушка, разговаривая с мамой, часто корила ее за то, что она растит из Лизы «кисейную барышню». Кто такая «кисейная барышня», Лиза не знала и подумала, что речь идет о киселе – тягучим, сладком напитке. Интересно, хорошо это или плохо – быть похожей на кисель?

Но позже оказалось, что бабушка имела ввиду совсем другое. Она волновалась, что Лиза вырастет изнеженной, ленивой девочкой, из-за того, что мама уж очень сильно оберегает ее. «Она совершенно здоровый ребенок, – горячилась бабушка. – То, что с ней произошло, было очень давно. Пора уже обо всем забыть и позволить ей жить нормальной жизнью. Она должна заниматься чем-то полезным, а не смотреть с утра до вечера телевизор».

Лиза искренне не понимала, что плохого может быть в телевизоре, но видимо взрослые имели на этот счет свое мнение, и с ним приходилось считаться. Вскоре после этого разговора в квартире появилось пианино, и в жизнь девочки вошли уроки музыки.

Поначалу Лиза восприняла новое занятие с энтузиазмом и несколько дней увлеченно стучала по клавишам. Но после нескольких уроков ее пыл охладел, и пианино ей безнадежно наскучило. Тогда она принялась терпеливо ждать, когда же мама в очередной раз обнаружит какую-либо скрытую угрозу для ее здоровья и запретит занятия музыкой. Но к ее удивлению, дни шли, а мама и не собиралась этого делать. Более того, она искренне считала, что музыка излечивает все недуги, и поэтому пианино оставалось стоять на своем месте, победоносно блестя ореховой полировкой. Музыкальный тиран занимал теперь центральное место в комнате, потеснив в дальний угол круглый стол и мягкое кресло, сидя в котором Лиза любила читать свои книжки.

Терзаемая грустными мыслями, Лиза не заметила, как дошла до магазина. Он располагался неподалеку от ее дома в большом торговом центре. Взяв корзинку для покупок, Лиза боязливо толкнула металлический турникет и быстро пробежала вперед, пока он не успел захлопнуться.

В этот воскресный час в магазине было очень много покупателей, желающих закупить продукты на неделю вперед. Все они стремительными потоками двигались в разные стороны, периодически наскакивая друг на друга и сталкиваясь тележками, доверху наполненными всевозможными товарами.

Лиза нечасто ходила одна по магазинам. Но расположение отделов в этом супермаркете ей было хорошо знакомо. Поэтому, ловко лавируя между тележками, она прямиком направилась к стеллажам со свежим, только что выпеченным хлебом. Вдыхая аромат выпечки, Лиза положила в корзинку еще теплую буханку хлеба и румяный, усыпанный маком бублик.

По пути к кассе Лиза вдруг вспомнила, что у нее нет причин торопиться домой. Там ее ждало домашнее задание по музыке и мама, которая, возможно, все еще сердится на нее. Поэтому девочка свернула в сторону кондитерского отдела.

Дорога туда пролегала мимо прилавков с колбасой. От нечего делать Лиза с интересом рассматривала идущих ей навстречу людей, высматривающих продукты на полках с таким вниманием, с каким охотник выслеживает в лесу дичь. И только один мальчик неспешно прохаживался вдоль прилавков, равнодушно окидывая взглядом запакованные в пластик нарезки колбасы.

Лиза и сама не поняла, почему она остановила свой взгляд именно на этом самом мальчике. Вид у него был совершенно обычный – невысокого роста, примерно ее возраста, одет в серую куртку с сильно оттопыренными карманами, мешковатые джинсы и черную, надвинутую на лоб бейсболку, из-под козырька которой виднелись темные волосы.

Если бы Лиза так пристально не наблюдала за ним, то ни за что на свете не обратила бы внимания на стремительный, словно случайный жест пацана. Выждав момент, когда поблизости не было покупателей, мальчишка зыркнул на Лизу своим пронзительными серыми глазами и быстрым движением руки схватил с прилавка пакет с колбасной нарезкой. Не веря своим глазам, Лиза увидела, как добыча исчезла в одном из карманов его куртки. Ничуть не смущаясь ее присутствием, мальчишка засунул руки в карманы и расслабленной походкой двинулся к выходу.

Проходя мимо оторопевшей Лизы, он внезапно сильно толкнул ее плечом и быстро проговорил:

– Только попробуй рот открыть, малявка! Скажешь кому, что я колбасу стырил, не жить тебе. Поняла, мышь белая?

– Поняла, – нервно сглотнув, заверила его Лиза. – Вы не волнуйтесь, я никому не скажу, – торопливо добавила она, взволнованно хлопая ресницами. Девочка была так напугана, что не могла заставить себя посмотреть в глаза воришки.

– Вот и молодец, – усмехнулся мальчишка и неторопливо зашагал к кассе, делая вид, что рассматривает выставленный на полках товар.

После этой неприятной встречи Лизе вмиг расхотелось прохаживаться по магазину. Единственное, о чем она мечтала, это поскорее оказаться дома – в безопасности – с мамой и папой. Крепко сжав ручку корзинки влажными пальцами, она быстро побежала к кассе.

Отстояв очередь, Лиза выложила на ленту транспортера хлеб с бубликом, и нервно оглянулась по сторонам. Воришки поблизости не было. Быстро расплатившись, она уже собиралась отойти от кассы, как мерный гул многочисленных голосов покупателей вдруг перекрыл чей-то звонкий возглас:

– Ах ты, ворюга! А ну выкладывай все из карманов! Лови его, Вася! Хватай! Ох, уйдет, поганец!

И мимо Лизы, чуть не сбив ее с ног, вихрем пронесся тот самый мальчишка, на бегу выбрасывая из кармана плавленые сырки и палочки чупа-чупса. Оттолкнув покупателей, отходивших от других касс, он кинулся к выходу, где прямиком угодил в руки высоченного охранника.

– Попался, малец! – цепко хватая его за куртку, воскликнул охранник, свободной рукой показывая взволнованным покупателям, что все в порядке и преступник обезврежен. – Сейчас мы тебя живо в полицию сдадим.

– Это мы еще посмотрим, – тяжело дыша, пробормотал мальчишка. Ловко извернувшись, он выскользнул из куртки и молнией вылетел из магазина через автоматически открывающиеся двери.

Бросившийся следом за ним охранник, почти сразу же вернулся. На улице шел сильный дождь и его струи, ударяясь о стеклянную дверь, стекали вниз размытыми ручейками. По видимому охраннику не захотелось продолжать погоню в таких неблагоприятных погодных условиях. Буркнув себе под нос что-то неразборчивое, он встряхнул куртку воришки и со вздохом принялся проверять ее карманы.

– Утек ваш воришка, – усмехнулся проходивший мимо дядька, нагруженный тяжелыми сумками, из которых торчали пакеты с сахаром.

– Без одежки далеко не уйдет, – бодро ответил охранник, отдирая от подкладки кармана прилипшую карамельку.

– Ну, ну, ждите, когда он за ней заявится, – саркастично отозвался покупатель и, сгибаясь под тяжестью пакетов, направился к выходу.

Лиза, оказавшаяся невольной свидетельницей этой жуткой сцены, не стала дожидаться дальнейшего развития событий. Прижав к груди пакет с хлебом, она быстро прошмыгнула мимо охранника и пулей вылетела на улицу.

Зонтика у девочки не было, но дожидаться, когда закончится дождь, она просто не могла. На улице лицо Лизы мгновенно стало мокрым. И виноваты в этом были не только дождевые капли, но и слезы, бегущие по ее щекам.

Так страшно ей еще никогда не было. Этот мальчишка с его холодным серым взглядом…. Фу, даже вспоминать жутко! Ей еще никто никогда не угрожал, а тем более – настоящий преступник. Только бы добраться до квартиры и уж тогда она ни за что не выйдет из дома без охраны. Вот только где взять эту самую охрану? Жаль, что Виталька еще совсем маленький. Почему у нее нет взрослого и сильного брата? Сейчас бы он ей очень пригодился.

И оттирая ладонью слезы, Лиза ускорила шаг, перепрыгивая через лужи, по которым, словно маленькие кораблики, скользили первые желтые листья.

До спасительного дома оставалось совсем немного, когда Лизу настиг чей-то резкий окрик:

– Эй, ты, подельница! Куда так мчишься?

Лиза вздрогнула, но вместо того, чтобы остановиться, пустилась во все тяжкие наискосок к дому. Это была самая короткая дорога, пролегавшая через небольшой сквер. В это время там обычно гуляли соседские мамочки с детьми и собаководы, выводившие своих питомцев на прогулку. Но сейчас как назло из-за дождя сквер был абсолютно пуст. Лиза бежала так быстро, как не бегала еще никогда в жизни, не замечая луж и скользя туфлями по мокрой глинистой почве. Чтобы не терять драгоценные мгновения она не оглядывалась, но по звонкому свисту и улюлюканью, раздававшимся у нее за спиной, она знала, что ее преследователь гонится за ней по пятам.

– Стой, кому говорят! Куда несешься? Все равно я тебя достану! – воскликнул мальчишка, хватая девочку за капюшон.

Издав отчаянный вопль, Лиза попыталась вырваться но, поскользнувшись на мокрой земле, упала.

– Эй, убогая, тебе чего на ногах не стоится? – озадачено глядя на Лизу, спросил мальчишка. – Ты куда так вчесарила?

Лежа на мокрой земле, Лиза смотрела снизу вверх на мальчишку, и его невысокая фигура казалась ей угрожающе огромной. Она затравленно оглянулась по сторонам. Но кроме бездомной дворянжки, сосредоточенно обнюхивающей жухлую траву, никого пригодного на роль спасателя поблизости не было.

– Никуда я не чесарила, я просто шла домой. А бежала я потому что ты за мной гнался, – вставая с земли и глотая слезы, ответила девочка.

– Да никто за тобой и не гнался. Тоже мне, горная лань, – презрительно фыркнул мальчишка, смачно сплевывая в сторону.

– Нет гнался, – упрямо повторила Лиза. – Еще свистел мне вслед, словно я словно я… – задыхаясь от возмущения и обиды, пыталась подобрать слова Лиза.

– Мышь ты белая, вот ты кто, – беззлобно усмехнулся мальчишка. – Короче, пособница, у меня к тебе дело, – деловито произнес он, наблюдая как Лиза пытается стереть с куртки грязное пятно.

– Я тебе не пособница, – гордо разворачиваясь и направляясь к дому, ответила Лиза. – Я никогда ничего не крала.

– А то, что ты никому про меня не рассказала, это что, не пособничество? В общем, поверь моему опыту, теперь ты соучастница преступления, – уверенно произнес мальчишка, обгоняя девочку и заслоняя ей дорогу.

Дождь внезапно закончился, но на улице все равно было сыро и промозгло. Куртка малолетнего воришки осталась у охранника, так что защитой от холода ему служил лишь свитер. Зябко поеживаясь, пацан несколько раз кивнул головой в знак подтверждения своих слов.

Прижав к груди пакет с хлебом, от которого становилось как-то теплее и увереннее, Лиза остановилась и устремила на мальчишку тоскливый взгляд:

– Что, это, действительно, правда?

– Конечно, правда, – заверил ее мальчишка, втягивая подбородок поглубже в ворот свитера и подпрыгивая на месте, чтобы согреться. – Ты теперь виновата по самые уши.

– И что мне делать? – тихо пробормотала Лиза, чувствуя, что жизнь ее кончена – клеймо преступницы будет на ней до самой могилы.

– Можно, конечно, податься в бега, – предложил мальчишка, и на секунду Лиза подумала, что он над ней издевается. Но смешинки, которые на мгновение мелькнули в его серых глазах, исчезли так же быстро, как и появились, и он вновь стал очень серьезным.

– Я не могу в бега. У меня мама, папа и младший брат Виталька, – всхлипнув, сказала Лиза. – Мама этого не переживет. Да и здоровье у меня слабое.

– Чегой-то она не переживет? – презрительно усмехнулся мальчишка. – Ты ж не помирать собираешься. Когда-нибудь да вернешься. Хотя, если здоровье слабое, то конечно, долго не пробегаешь. Пара годков и кирдык тебе придет. А с виду ты хоть и щуплая, но больной не выглядишь, – придирчиво осматривая Лизу, заметил мальчишка. – Врешь поди? Разжалобить меня хочешь?

– Что ты, я не вру, – пылко откликнулась Лиза. – Правда, правда. Я, когда родилась, то чуть сразу и не умерла. У меня какая-то болезнь серьезная была. И если бы не моя тетя, то я бы не выжила.

– А тетка-то тут причем? – непонимающе нахмурился мальчишка. Он прислонился к мокрому стволу дерева и сорвал увешанную дождевыми каплями тонкую веточку.

– Она привезла из-за границы какое-то редкое лекарство, и оно меня спасло, – ответила Лиза.

– Здорово! Значит, у тебя и папа, и мама есть, да еще и тетка имеется, – неожиданно зло произнес мальчишка, нервно покусывая ветку.

– И Виталька. Он, правда, еще маленький, – подсказала Лиза.– А тетю я не видела с рождения. Она как мне помогла, так и уехала. Она двоюродная сестра моей мамы и живет в другой стране. В Австралии, на другом континенте. Поэтому мы с ней еще не встречались.

– Ничего, скоро будет повод увидеться, – успокоил Лизу ее собеседник. – Родни у тебя вагон и маленькая тележка. Значит, будет кому передачки тебе в тюрьму носить.

– В какую тюрьму? – испуганно воскликнула Лиза.

– Для малолетних преступников, – невозмутимо ответил пацан. – Ладно, слушай, надоело мне с тобой здесь языком чесать, да и прохладно как-то становится. Так и быть, убедила ты меня. Не стану я тебя выдавать. Считай, что жалко мне тебя стало. Я вообще жалостливый, а по осени особенно. Погода, наверное, действует.

– Ой, вот здорово, – не веря своему счастью, робко улыбнулась Лиза.

– Только за это ты должна будешь мне заплатить. Поняла? – грозно глядя на девочку, сказал мальчишка.

И для придания пущей весомости своим словам, он насупил черные стрелки бровей и повертел перед Лизиным носом острым кулаком.

– А у меня нет денег, я все потратила на хлеб, – прошептала Лиза, показывая пакет, который, несмотря на ее падение в грязь, ничуть не пострадал.

– Точно денег нет? – испытующе глядя на девочку, спросил мальчишка и, получив в ответ судорожный кивок, тяжело вздохнув, произнес: – Тогда давай свой хлеб. На безрыбье, как говорится, и рак рыба, а на безденежье и мышь прокорм.

– Какая еще мышь? Вы…ты что, мышами питаешься? – с ужасом спросила Лиза.

– Ну, ты и больная, – присвистнул мальчишка, поправляя на голове свою бейсболку. – А я еще тебе сразу не поверил. И зря. Ты и вправду, хворая на всю голову. Мышь – это ты. Короче, давай жратву, и разбежимся по-хорошему. Я сегодня весь свой улов потерял, а есть хочется, аж нутро все судорогой сводит.

Не тратя больше лишних слов, мальчишка вырвал из рук Лизы пакет и быстро скрылся за деревьями, унося с собой хлеб и маковый бублик. Глядя ему вслед, Лиза протяжно вскрикнула. Но на этот робкий призыв о помощи никто не откликнулся. Даже бездомная собака не заинтересовалась ее бедой, продолжая увлеченно обнюхивать мокрые от дождя кусты.

Тетя Лада

Домой Лиза шла медленным шагом. Дождь закончился, но на душе у девочки было смутно и тягостно. Сходила, называется, за хлебом…. В результате ни денег, ни хлеба, да еще и настроение безнадежно испорчено. И что на это скажет мама? Придется ей рассказать, как все было на самом деле. И тогда она точно расстроится… Но зато ее, Лизу, все будут жалеть и возможно, никогда больше не отправят одну в магазин, и уж точно сегодня не будет никаких занятий по музыке! А может быть даже и завтра!

От этой последней мысли Лиза несколько прибодрилась и к своему дому подошла почти в хорошем расположении духа. У входа во двор она заметила необычное оживление. Предметом интереса всего дворового сообщества, и особенно его мужской части, был стоящий у Лизиного подъезда автомобиль. Девочка никогда не увлекалась машинами, но это чудо техники сразу же приковало ее внимание.

Автомобиль был очень старый. Вернее, старинный. Лиза видела такие только на картинках в книгах – ярко-красного цвета, с длинным капотом, круглыми, выпяченными фарами и высокой резной решеткой радиатора.

Пробираясь сквозь толпу своих соседей, Лиза подошла поближе к автомобилю, облепленного любопытными мальчишками. Прильнув лбами к стеклу, они заглядывали в окна машины, а самые отчаянные дергали за ручку дверки, тщетно пытаясь ее открыть. Взрослые стояли здесь же, неподалеку, со сдержанным интересом наблюдая за ребятней, и делая вид, что не замечают их отчаянных попыток проникнуть внутрь автомобиля. Вездесущие бабушки, охая и качая головами, перешептывались между собой, показывая пальцами на балкон квартиры, в которой жила Лиза.

Неизвестно сколько бы еще времени соседи толпились вокруг автомобиля, но тут снова припустил сильный дождь, вмиг прогнавший всех зевак со двора. Проходя рядом с машиной, Лиза не удержалась и заглянула в окно, но из-за дождевых капель на стеклах, так ничего толком и не увидела. Уцепившись пальцем за ручку, Лиза тихонько потянула ее на себя. Неожиданно для девочки дверь тихонько щелкнула и поддалась. И тут Лиза вдруг почувствовала, как сильно и часто застучало ее сердце. Казалось еще немного, и, набрав темп, оно вылетит из груди, словно отпущенная на волю птица. С испугом глядя на тонкую щель, Лиза быстро отдернула руку. Наверняка сейчас сработает сигнализация! И не дожидаясь, когда ее арестуют за взлом машины, Лиза стремглав бросилась в свой подъезд. «Пожалуй, на сегодня преступлений уже достаточно», – лихорадочно думала она, взбегая по лестнице и давя на кнопку звонка.

– Мама, мама, ты не поверишь, что сейчас со мной произошло! – выпалила Лиза, вбегая в квартиру. – Мне надо тебе столько всего рассказать!

– Да, да, конечно. Обязательно расскажешь, – как-то рассеяно пробормотала мама, закрывая за дочкой дверь. – Почему у тебя вся куртка грязная? – спросила она, заметив грязные пятна.

– Вот я же об этом и говорю! У меня столько новостей! – сбрасывая куртку на пол, нетерпеливо воскликнула Лиза.

– Подожди, новости расскажешь потом, – как-то нервно перебила ее мама. – Ты вся промокла, ходила неизвестно где, без зонтика. Не дай бог, заболеешь, – со слезами в голосе прошептала она и, прижав Лизу к себе, поцеловала ее во влажную макушку.

– Мамочка, да не волнуйся ты так, ничего со мной не случится, – бодро заверила ее Лиза. Только сейчас она заметила, что мама выглядит как-то странно. Она словно сдерживалась, чтобы не расплакаться.