Бандит-4. Некромант

– Сын, ты читал такую дрянь!?

– Папа… а ты разве не читал?

– Я читал, но думал что ты лучше меня! Чище!

– Нет, папа… я весь в тебя.

– Эй, девушки, а что за книжка такая «Юности сладкие порывы»? – спрашиваю я, следя за лицом Фелны. Та закашливается, опускает взгляд, и тогда я смотрю на румяную (наверное от жары) Хельгу – Хельга, что за книжка такая?

– Ну что ты пристал? – возмущается девушка – Мы не читаем этакую пакость! Описанные там извращения ни одна приличная девушка не позволит применить к своей персоне!

– А откуда ты знаешь, какие именно извращения она не позволит применить? – вкрадчиво осведомляюсь я – Если не читала книгу?

Хельга закашливается, и смотрит куда-то в сторону. Потом наигранно весело говорит:

– О! Гляди-ка, Софи! Представляете, она на днях заявила, что хочет зайти к нашему Пету и попросить его поучить играть на лютне!

– Да-а? И в какой же позе она попросит его… поиграть?

– Отстаньте от меня – фыркаю я, заглатывая последний кусочек мяса и довольно отдуваясь – Чего пристали-то? Это вообще неприлично – мешать человеку поглощать свой завтрак!

– Ты не ответил! – Фелна требовательно посмотрела мне в глаза – С кем из нас двоих пойдешь на бал?!

– А почему именно с вами? А может я Софи приглашу? – отхлебываю сок из кружки и с удовольствием наблюдаю за тем, как меняются лица девушек – Почему это именно с вами? Вы вообще какое право на меня имеете?

– Мерзавец! – с чувством говорит Хельга.

– Мерзавец! – подвхатывает Фелна, и напоминает – Я вообще-то жизнь тебе спасла! Забыл?

– Забыл – признаюсь я – Ладно. Не буду приглашать со стороны. Может со служанкой пойти, как думаете?

– Негодяй!

– Негодяаай…

– Что, и со служанкой нельзя?! – вздыхаю – А что, вы предлагаете пойти с кем-то из вас? А почему не сразу с обеими?

– Правда – почему? – озадаченно спрашивает Хельга.

– Но это же неприлично! – так же озадаченно отвечает Фелна – К тому же он уделит каждой из нас меньше внимания, чем мог бы.

– Я могу очень постараться – искренне заверяю – Меня хватит и на двоих.

– Уверен? – испытующе спрашивает Хельга, и переглядывается с Фелной. А я вдруг подумал: неужели договорились? И это при женской ревности, ведь каждая из женщин абсолютная собственница. Впрочем – это же другой мир, а в другом мире может быть все. Я бы не сказал, чтобы у меня не было такого опыта, но я как-то не особо стремился к этаким отношениям. Было, да – пару… нет, четыре раза. Но это меня не особо «прикалывало». А один раз даже привело к скандалу, после которого я зарекся встревать в такие дела. Одна из девушек вдруг решила, что я оказываю больше внимания ее подруге, чем ей самой, и… в общем – у каждой по фингалу, а я, разнимающий, получил коленом по самому святому для мужчины месту (нет, не по голове). А оно мне надо? Женщины непредсказуемы и опасны, особенно в любовных делах. С тех пор я категорически пресекал любые попытки вовлечь меня в «экзотические» удовольствия. Хотя желающих дам хватало. Когда я находился в отпуске деньги у меня водились, а с деньгами сразу же появлялись друзья, и самое главное – подруги. Последние как мокрицы – спутницы теплых и сырых мест. Стоит такому месту появиться – как тут же в нем заводятся мокрицы.

– Вот что, подруги – говорю твердо, жестко и без обиняков – Если чего-то от меня хотите, так говорите это ясно, без иносказаний и виляний попками. Жениться в ближайшие десять лет я точно не собираюсь. Так что можете на это не рассчитывать. Хотите что-то еще… я не против, главное, чтобы вы однажды не передрались. Это понятно?

– Жениться! – фыркнула Хельга – Да кто говорит про женитьбу?!

– Наивный какой мальчик – хихикает Фелна – Да кто тебя в храм тянет? Но и строить из себя святошу не надо!

– И кстати – вам было не стыдно подслушивать у дверей? – делаю я контрольный выстрел.

– Абсолютно не стыдно! – хохочет Хельга.

– И поучительно! – хихикает Фелна – «Ооо… встань вот так! Да, да, еще!» Ах-ха-ха! Да тебя на всю Академию слышно! Даже ухо к двери прикладывать не надо!

– Тьфу! – кривлюсь я, и настроение мое слегка портится – Надо двери другие сделать, что ли. Ну что тут за звукоизоляция?! Все, разошлись! Учиться надо. Готовьтесь – обе. Втроем пойдем на бал. Только вначале хочу посмотреть – в чем пойдете. А то вдруг нарядитесь, как старая зеленщица – позору с вами не оберешься!

– Мерзавец! Мерзавец! – слышу я в спину, и настроение снова подымается. Сказал гадость – вот тебе и радость.

* * *

– … вы должны проникнуть своим мысленным взором в структуру камня, и связать свою магию со структурой…

Бам… Бам… – колокол пробил несколько раз, и я с облегчением встал со своего места. Отвык сидеть на занятиях, отвык слушать нудный, усыпляющий голос преподавателя. Лучше бы он дал список книг, которые надо прочитать, я бы и занялся самообразованием. Может так и поступить? Сижу с малолетками, как здоровенный дурачок-третьегодник, смешно все это выглядит.

Сказано – сделано. Подошел к преподавателю, попросил выдать мне список необходимой литературы, объяснил ситуацию и пообещал сдать экзамены как положено. Думал – пошлет меня подальше, однако артефактор легко согласился, и несколько минут перечислял мне названия нужных книг (а я записывал, хотя в принципе запоминал и на слух). И предупредил, что будет экзаменовать меня без всякого снисхождения. С тем мы и расстались. Наверное, преподавателя и самого раздражала моя фигура, маячившая на верхнем ярусе аудитории.

Вообще, как я заметил, занимаются здесь совсем не так интенсивно, как это делают студенты на Земле. Это происходит примерно так же, как в университетах в средние века: несколько лекций в неделю, и с вас хватит. Вот только там учились годами, по восемь, десять лет. Здесь же всего три года. На лекции преподаватель дает нам направление, в котором надо двигаться, рассказывает о каких-то общих закономерностях, и потом диктует список книг, которые нужны найти и прочитать к следующему занятию. Вот и все. А через некоторое время сдаешь экзамены – чтобы выяснить, что же ты все-таки усвоил в процессе обучения.

С одной стороны это довольно-таки ненапряжно, можешь и не ходить на занятия, главное – чтобы нормально сдал экзамены. С другой – не будешь ходить на лекции – не узнаешь, какие книги тебе нужно читать, не поймешь – о чем пойдет речь в этих книгах. А также – никто тебе не растолкует непонятный момент, описанный в какой-нибудь из рекомендованных книг.

Ну и практика. Без практики – никуда и никак. Но мой поток до практики еще не дошел. Я же новичок! Нуб, так сказать! Мне вначале нужно изучить азы, а уж потом браться за практические занятия. Кстати, они должны начаться примерно через два недели. К этому времени я подготовлюсь самостоятельно, и тогда уже попробую применить знания на практике.

* * *

Ана ждала меня в комнате. Я не стал открывать своими ключами, просто постучал, и девушка тут же открыла дверь.

– Готова?

– Готова! – лицо бледное, руки теребят край кружев на груди… переживает. Боится? Понимаю – неприятно. А может и правда не стоит туда идти? Зайдем к стряпчему – я только вчера по дороге видел большую контору стряпчих возле порта. Там обычно оформляют сделки корабелы и купцы. Подпишем со стряпчим договор – пускай за долю малую расстарается, найдет покупателя на дом, а мы… вернее Ана – получим деньги уже от стряпчего. Да, он отщипнет солидный кусок, но зато меньше будет хлопот, нервотрепки и всякого такого безобразия. Только представить – девушка приведет покупателя, и… там три здоровенных облома с дрекольями. И кто тогда купит этакое жилье?

Ели бы все так просто… но меня интересует совсем другое. Ну, сколько стоит этот дурацкий домишко? Золотой? Два золотых? Пять? Дам я Ане эти деньги – как выходное пособие. Не обеднею. Я за один концерт в трактире не меньше золотого собираю, да и в банке деньги лежат. Меня интересует кое-что гораздо более важное, чем эти страсти вокруг недвижимости. И сегодня я постараюсь все выяснить.

А еще – надо поставить на место зарвавшихся козлов. Уж очень я не люблю «профессиональных соседей». Вот дай мне волю, я бы всю эту шваль просто ставил к стенке. Помню, смотрел в криминальных новостях, как мрази выживали людей из их собственной квартиры. Покупают метр квадратный в квартире, и начинают выживать хозяев, превращая жизнь людей в ад. Тогда и подумалось – жаль, вы не меня попытались выжить. Я бы вашу жизнь превратил в ад. И скорее всего вы бы просто исчезли – вместе со своим главарем шайки, бывшим ментом. Не нарывались еще, твари.

Впрочем – они знают, на кого наезжать. Серьезных людей не трогают. Видимо прежде чем начать свою операцию досконально изучают подноготную хозяев квартиры.

Ана выглядела прелестно. Эдакое воздушное создание, вся в локонах и рюшечках. И платье красивое, точно. Я на самом деле дундук дундуком – мне главное, что под платьем, а она ведь для меня старается. «У такого красивого и важного господина и служанка должна быть нарядная!» – это она мне сказала. Я пожал плечами и выдал ей три статера – так, премия за хорошую работу. Нет, не в постели работу – просто хорошую. Приятная девочка, дарить ей подарки одно удовольствие. А нормальный мужчина должен дарить подарки женщинам – иначе какой же он мужчина? Или женщине… но тут уже как сложится.

Пока шли по коридорам Академии, я боковым зрением ловил любопытные взгляды. Все вроде бы и не смотрели на нас, но… смотрели. Кто-то откровенно ухмылялся, кто-то осуждающе качал головой, а кто-то пожимал плечами. Мол, вот же парочка – гусь и гагарочка! Ворк, безродное животное, и его служанка – тоже грязь из канавы. И они нашли друг друга! Ходят так, будто и положено безродным тварям ходить по коридорам священной Академии.

После боя с младшим Элроном, после занятий боевыми искусствами, на которых я показал умение, превышающее умение своих соучеников как минимум на порядок – меня уже не осмеливались вызывать на поединок. Страшная травма моего противника, последствия этого поединка – потрясли всех до глубины души. Желающих поставить меня на место больше не находилось. Впрочем – подозреваю, что это ненадолго. Память людей избирательна, обязательно найдутся те, что скажут: ему повезло, уж я-то точно не поддался бы такому ничтожеству, этому грязному ворку! И будет еще бой. И еще. Ну что же… место для похорон в этом мире точно найдется.

Со слов Аны идти было далеко, потому я тут же нанял извозчика, в пролетку которого мы быстренько и запрыгнули, исчезнув с глаз благородного сообщества. Подняв кожаный верх, я откинулся на мягкую спинку сиденья и притянул к себе девушку, обхватив ее руками под грудь и практически уложив себе на колени. Вот так и ехали – Ана у меня на коленях, как притихшая кошечка, а пролетка грохотала по мостовой, подпрыгивая на булыжниках и раскачиваясь, как маленькая яхта в пятибальный шторм. Приходилось удерживать девушку чтобы она не свалилась, но это мне честно сказать нравилось. Я чувствовал себя студентом, который едет со своей девушкой за город, на дачу. Старое такси скрипит и попердывает глушаком, трясучая дорога пытается выбить душу из тела, а мне хорошо с прекрасной девушкой, прикорнувшей у меня на руках.

Интересно… вот если бы я вернулся на Землю – в этом теле, с этой девушкой – чем бы тогда занялся? Куда бы пошел? Если только в музыканты… Не в наемники, это точно. Хватит уже мне войны.

Оружия с собой не взял. То есть – ни меча, ни арбалета у меня не было – только нож на поясе, без ножа тут ходят только рабы. Не дураки же эта семейка, чтобы среди белого дня нападать на курсанта Академии!

Кстати сказать – квартал, где жила Ана находился в непосредственной близости от воркской слободы, в которой я так ни разу и не побывал. Как-то недосуг было. В конце концов – это мое тело принадлежит племени ворков, но я-то сам не ворк. Нет у меня эдакой ностальгии по родному племени. Мне все здесь одинаково чужие.

– Вот тут! – показала Ана, когда мы с ней вышли из пролетки и прошли метров двести. Подъезжать ближе она не захотела – чтобы не привлекать внимания соседей. И я с ней был солидарен. Лучше мы с фланга обойдем. Теперь у меня уже не было ощущения того, что я нахожусь на свидании с девчонкой, хотя окружающий нас пейзаж как раз и настраивал это самое минорное настроение.

Пейзаж – будто я за городом, где-то в дачном массиве. Небольшие сельские дома, выстроившиеся вдоль узкой улицы, как ни странно – тоже замощенной булыжником. За не очень высокими заборами – сады, а ставни домиков изукрашены резьбой по дереву и раскрашены голубой, белой и синей краской. У меня даже возникло чувство дежавю, будто нахожусь где-то в Пензенской губернии. Довольно-таки чистенько, прибрано, хотя как это часто бывает в таких местах густо пахнет испаряющимися под солнечными лучами помоями. Плещут на улицу без зазрения совести – нет бы выплеснуть в сад, или в выгребную яму. Золотарь стоит денег, вот и экономят, крохоборы чертовы. Впрочем, такое я встречал и на Земле, не раз, и не два, так что здешние аборигены ничем не отличаются в этом плане от наших людей. Только у здешних смартфона нет и телевизора, а мировоззрение точно такое же, как и у земных крохоборов.

– Вот мой дом! – Ана показала на вполне добротный, сложенный из камня дом, и я немало удивился – ожидал увидеть что-то покосившееся, убогое, гнилое. А тут – вполне приличное сооружение комнат на пять, не меньше. Крыша выложена черепицей, и не видно, чтобы ей требовался ремонт. Увидев мое легкое замешательство, Ана поняла и с доброй улыбкой сказала:

– Это папа строил. Он еще и приторговывал, когда ходил с караваном, так что деньги у нас всегда водились. Тут раньше стоял маленький деревянный домик – папа дом сломал, и на его месте построил этот, каменный. У нас даже туалет в доме – со сливом! И вода есть! Дождевая, или можно натаскать из колодца. Он емкость сделал на чердаке, так что и мыться можно в душе. Нам все соседи завидовали. Он работящий был – руки как из серебра сделаны!

Глаза Аны затуманились, она вздохнула и пошла к воротам, в которых виднелась небольшая калитка. Затем пошарила рукой в траве у скамейки, ничего не нашла и оглянувшись на меня, пожала плечами:

– Я тут ключ прятала, чтобы калитку открывать. Видите, тут дырочка – в нее надо ключ совать, повернуть, и задвижка откроется. Но ключа почему-то нет.

Я кивнул, и недолго думая подошел к воротам и дважды сильно ударил кулаком в темные от времени доски. Прислушался, развернулся спиной и начал размеренно долбить в ворота каблуком, пока из-за забора не раздался молодой, срывающийся на фальцет голос:

– Чо надо?! Кто там балуется?! Ну-ка отошел, а то щас башку разобью!

– Это старший, Веном! – вполголоса сказала Ана – У него такой голос смешной! Как у маленького мальчишки! Он очень не любит, когда ему говорят про голос!

– А кто там так пищит, что за крыса? – как можно громче крикнул я – Мальчик, позови старших! Поговорить надо!

– Я щас тебе дам старших! – пропищал голос, и я услышал приближающиеся тяжелые шаги.

Глава 4

– Их трое – слышу я голос призрака – Боюсь, что ты не сможешь с ним справиться.

– Что, настолько все плохо? – легкомысленно осведомляюсь я, и тут же получаю ответ:

– Еще хуже.

Вскоре я убедился, что сказанное не отражало и доли объективной реальности. Первое, что я подумал, с оторопью глядя на это существо: «Кинг-Конг!». Рост – выше двух метров. Вес – двести килограммов, не меньше. Заросшее черной неровной щетиной лицо с глазами-пуговками, вывороченными пухлыми губами и растопыренными круглыми ушами.

Второе, что пришло в голову, прежде чем на меня обрушилась колонноподобная ручища: «Это же Шрек!».

Я уклонился от удара, и тут же словил хорошую такую плюху сковородообразной ладонью этого монстра. Кто там говорил, что большие люди медлительны и неуклюжи? Этот – не был неуклюжим. Гаденыш с лицом дауна двигался с такой скоростью, что я едва успевал уклоняться от его ударов, подныривать под громадные ручищи, двигающиеся со скоростью лопастей ветряка.

Пока что успевал. Вот только таких «ветряков» было три. Вернее – трое. И это обстоятельно заставило меня пожалеть, что я не взял с собой меч.

Нож уже в руке… выпад! Еще! Парирует, тварь! Как он успевает?! Что это за чертов мутант?! Посмотреть бы на их папашу, что он за монстр…

Есть! Чиркнул по плечу гада! И это его только разозлило. Я все равно как с медведем дерусь! Только медведь глупый, а этот гад при медвежьей скорости и силе еще и соображает. И похоже что где-то учился единоборствам, иначе как он может драться с такой ловкостью и с таким умением?! Или это врожденное?

Так. Двое заходят со спины и сбоку. Бежать?! Вернуться с мечом и покрошить эту сволочь?!

Перебрасываю нож в левую руку, обозначаю укол… бью правой в солнечное сплетение… Как в стену, черт подери! Я не пробил мышцы пресса, хотя бил изо всех сил, все умение вложил в этот удар, всю массу! Во мне сейчас килограммов восемьдесят, не меньше – я худой, но костей и мышц хватает. И вот – не пробил!

Ааа… черт! У них дубинки! Вот теперь трындец. Завалят – на раз. Нож против дубинки не катит. Я с дубинкой забью любого, даже мечника.

Замахивается… перехватываю магией, останавливаю дубинку, бью ножом… и тут же нож вылетает из руки после удара дубинки третьего монстра.

Эти три типа будто отлиты в одной форме – туповатые лица с маленькими злыми глазками, широченные плечи, бычьи ляжки и оттопыренные уши – настоящие огры! Может и правда огры? Это ведь другой мир, тут все может быть!

Смешно. Верчусь, ускользая от града ударов, бью, рискуя умереть нарвавшись на встречную плюху, а на периферии сознания медленно-медленно ворочаются мысли… будто это не я сейчас с треском впечатал кулак в челюсть гиганта справа от меня, будто это не я врезал ногой в пах тому, что слева – я как бы смотрю на себя самого со стороны, и мне это все кажется нереальным.

Кулак только загудел – чуть кости не переломал. Череп у монстра – будто из стали. И удар в пах не прошел – может у него и яиц-то нет? А что – эдакий голем без детородных органов!

– Пусти меня в свое тело. Клянусь честью – я выйду, как только разберемся с этими уродами.

Это Мастер. Верить?

– Я оставлю тебе мои знания, обещаю. Я никогда не обману тебя.

Этот не обманет. Для этого – честь дороже всего. Поверю!

Мир моргнул, и сделался как-то… ярче, что ли. Запахи стали сильнее. Чувствую, как воняет потом и мочой от того, кто вышел первым. Запах лука от второго. Третий… воняет дерьмом. С улицы тянет помоями, и откуда-то издалека – почему-то лошадиным потом. Конюшня там, что ли?

А еще – все замедлилось. Мир будто перестал двигаться! Медленно-медленно замахиваются три монстра, и на их одутловатых лицах написана такая незамутненная радостная злоба, что становится даже не по себе – они предвкушают мою смерть, или мое увечье. Им нравится калечить людей!

Пропускаю дубинку мимо виска, хватаюсь за нее, выворачиваю из рук противника. Горообразный тип оказывается в воздухе и медленно вращаясь летит по направлению к придорожному дереву.

А я уже оборачиваюсь ко второму. Уклон… подныриваю под руку-бревно и моя дубинка врезается в висок. Другого человека убило бы на месте, но этот просто оседает, закатывая глаза.

На ногах остался один. Его ничуть не напугало отсутствие братьев, я вообще сомневаюсь, что он способен бояться. Когда ты настолько силен и огромен, ты просто перестаешь бояться чего-нибудь в этом мире. Это беда многих больших и сильных людей – они почему думают, что бессмертны, и никто не может их свалить. А ведь на каждую хитрую задницу найдется… прибор с винтом.

Хрясь!

С дубинкой – милое дело! Особенно если противник двигается так, будто в штаны наложил – едва-едва. Запястье я ему отбил.

Хрясь! Хрясь!

Коленную чашечку – вдребезги! И вторую! Что так насчет того, что высокой башне падать больнее?

Таак… ты еще шевелишься?! Не надо вставать! Совершенно не следует этого делать! Тем более со сломанными ногами.

Хрясь! Хрясь!

Вот теперь вы руками можете работать, а ходить вам будет трудно. Скажите спасибо, что не убил!

Хоп! Мир стал обычным, резкие запахи стали обычными, почти неслышными. Звуки – прежними, без растяжки и этого низкого бу-бу-бу…

– Так ты что, умеешь останавливать время? – спрашиваю я у Мастера, покинувшего мое тело.

– Ненадолго. И ненамного. Достаточно, чтобы победить – отвечает он спокойно, и сухо, как и всегда – Теперь и ты умеешь это делать. Если захочешь.

– А что это за типы такие? – спрашиваю я, не надеясь на ответ – Они вообще-то люди?

– Их предки пришли с севера – отвечает Мастер – Они смешались с людьми, но иногда вдруг у потомков гигантов появляются такие гиганты. Они не очень умны, но невероятно сильны и быстры. Видимо их мать зачала от кого-то из подобных им. А может проявились в седьмом поколении – я слышал о таких случаях.

– Ага – хмыкаю я – А то, что рядом проезжала труппа комедиантов с силачом в своем составе, это полная случайность.

Призрак молчит, я пожимаю плечами и подхожу к Ане, прижавшейся к стене и зажавшей голову ладонями. Девушка тихонько плачет, отвернувшись и будто отгородившись от всего мира.

– Ну ты чего? – трогаю я ее за плечи – Напугалась, что ли?

Поворачивается, утыкается лицом мне в грудь и начинает всхлипывать еще громче:

– Я же говорила! Не надо было приходить! Они такие большие! Такие сильные!

– Ну… все, все… – поглаживаю спину и плечи девушки, а она вжимается в меня сильнее, обняв обеими руками:

– Я думала… они вас убьют! Я уже не верила! А потом они бы меня убили! Он всегда выполняет то, что обещает!

– Ну, видишь… не убили – смеюсь, чувствуя, как отступает напряжение и начинается «отходняк». Сейчас начнут трястись руки и ноги, и лучшее, что можно было бы сделать – хлопнуть сто грамм водки. Но водки нет. Да и это не средство. Без водки надо контролировать себя!

А вообще – печально. Я как-то расслабился, считая, что мне никто не угрожает, что я быстрее большинства потенциальных противников, а моего умения хватит на толпу местных придурков. А оно видишь как получается…

И сразу вспомнился один земной боец ММА, китаец. Его проклинают все китайцы Поднебесной, его запретили показывать по телевидению. Он унижает китайских мастеров. Да, тех самых, знаменитых, обладающих тайным искусством отсроченной смерти после удара пенисом по лбу. Он просто забивает великих мастеров, роняя их на ковер как кегли. Они пытаются изобразить свои хитрые приемчики, скачут «пьяными обезьянами» и «заблудившимися крысами», а он тупо унижает мастеров, посылая их на ковер в первую же минуту боя. Потому что он настоящий боец, а не киношный «Мастер», и привык получать и наносить удары. А еще – он очень силен и быстр, эдакий бычок с налитыми силой плечами. Попробуй-ка, завали такого!

Вот что-то подобное случилось и сегодня. Эти монстры настолько быстрее и сильнее меня, что мое боевое искусство против них – все равно как детским совочком копать фундамент под дом. Выкопать можно, но затратишь на это месяцы и годы труда.

– Ну что, пойдем к тебе домой? – отстраняю девушку и достав из кармана платок, вытираю ей слезы.

– Да… нужно забрать документы на дом. Там бумага от стряпчего, в ней говорится, что дом принадлежит мне. Мы еще когда мама была жива, составили документ. Я не хотела, но мама сказала, что так нужно сделать – она болеет, может умереть, так что я не должна остаться на улице.

Ана помолчала, посмотрела на стонущих монстров, и с ноткой сожаления в голосе сказала:

– Знаете… а ведь в детстве они меня защищали, когда кто-то меня обижал. Это потом они стали такими… грубыми. А раньше такими не были. Хорошо, что вы их не убили…

Ана опять стала называть меня на «вы», и только в постели, в момент наивысшего возбуждения – «тыкала». Но заканчивался секс, и… мы снова становились работодателем и работницей. Не скажу, чтобы это меня напрягало, но…все-таки как-то не по себе. Не могу привыкнуть.

Я подобрал свой нож, вложил его в ножны, и потирая ушибленное запястье, пошел следом за Аной. Вечером подлечусь, хорошо хоть кости выдержали, не сломались. Просто ушиб.

Во дворе никого не было, а вот в доме… Почему-то я представлял тетушку Аны эдакой здоровенной бабищей, настоящей родительницей этим трем мордоворотам. Однако – нет. Передо мной стояла достаточно еще молодая женщина лет под сорок, или чуть больше – симпатичная, ухоженная, фигуристая. На лбу – никакой печати зла, когти из пальцев не торчат, копытами по полу не стучит. Женщина, как женщина – вполне себе такая… для мужчин. Я шел настороженно, готовый к отпору, но увидев эту самую мадам слегка расслабился. А зря. Вот в таких тихих бабах и водятся черти! Как и в тихих омутах.