Шесть дней малыша Нельсона

– Не спеши, малыш. Отойдем?

Они отошли. Петар Башич был наглым густобровым пареньком, имевшим успех у одноклассниц. Из-за того, что его крепко держали за руку повыше локтя, Нельсон немного напрягся, но не больше того. Оснований для паники не было, просто ребята были рослые и раздражающе тесно обступали его со всех сторон.

– Секи сюда, – сказал Петар, задирая вверх правый рукав рубашки и обнажая свое предплечье. – Что, нравится?

Нельсон увидел татуировку, сделанную совсем недавно. Кожа вокруг изображения кошмарного рыбоподобного бородавчатого существа с разинутой пастью противно опухла и покраснела.

– Хочешь себе такую же?

– А кто это? – вежливо задал вопрос Нельсон, чтобы сделать тому приятное. Клыкастый зверь его не заинтересовал.

Парни переглянулись и засмеялись, как над недоумком. Нельсону стало досадно. Петар ответил:

– Кости этого малыша нашли в болотах Второй планеты. Вот было чудище, я тебе скажу! Самого свирепого земного ящера Тираннозавра он мог как муху проглотить. Когда я вырасту, вернусь сюда и найду такого живого. Мы с ним подружимся, я его приручу. Не хочу жить на Земле, там скучно. Знаешь, как я его назову? Мутонга, как тебя. Нравится? Будешь с нами дружить?

Нельсон решил не отказываться. Друзья со статусом могут быть полезны.

– Побежали? – предложил Петар Башич и они побежали.

Когда он вернулся домой, то наступил в тамбуре на желтую таблетку. Таблетка хрустнула. Дальше их на полу валялась целая россыпь розовых, синих, но желтая была самая сильная. Камария, сбросив с себя всю одежду, кроме туго обтягивающих лосин, плавала под низким потолком комнаты, повернувшись к нему лицом. Выглядела она как шоколадка, особенно узкая мускулистая спина, плавно расширяющаяся и переходящая в крутые ягодицы. Магнитный пояс, который все жители поселка были вынуждены носить день и ночь, валялся на кровати. Этот пояс притягивал их к толстому искусственному покрытию, на котором стоял поселок. Под покрытием вращались в сложном сочетании разные по силе электромагниты, создавая приемлемую силу тяжести в границах, очерченных прочной защитной полусферой.

Комнатная антигравитационная приставка Камарии была включена в сеть. Это была популярная на Земле детская игрушка, которую она провезла сюда контрабандой в багаже своего мужа, несмотря на запрет. Более мощная новая модель была уже засекречена военными. В дальнейшем планировалось создание антигравитационной установки планетарного масштаба.

Нельсон заглянул на кухню и вернулся обратно. Отца дома не было, в крохотной квартирке скрыться было невозможно. Камария перебирала руками по потолку, как большая сочная муха, оставляя на нем пятна от пальцев и медленно перемещаясь, чтобы оказаться точно над кроватью. Нельсон неподвижно стоял в дверях, задрав голову. Потом, не дожидаясь, когда она нажмет кнопку на пульте, засунутом за резинку лосин, он подошел и выдернул из розетки шнур приставки. Камария упала, не слишком быстро и не слишком промазав мимо кровати, но пружины матраса снова плавно подбросили ее вверх и в сторону. На пол она кувыркнулась совершенно невредимой и вяло сказала мальчику, не глядя на него:

– Придурок.

Он отвел глаза от ее налитых коричневых грудей, маленького шедевра их семейного пластического хирурга и не ответил.

8

Весь следующий день Нельсон тусовался с новыми друзьями. С двух последних уроков они удрали. У Петара оба родителя ушли на прииск, а бабушка отправилась поболтать с подругой, и дом был свободен. Сначала они заказали через телепорт конфеты и сильногазированную шипучку, потом шипучку другого цвета, а потом кофе и булочки с корицей. Последний заказ возвел их в ранг солидных взрослых людей. Кофе и булочки! Кофе и булочки, кто бы мог подумать! Пусть слоеные булочки имели пластмассовый вкус и крошились в руках, а корицу никто не любил – это настроения не портило. Все чаще хозяин дома, смущенно хихикая, незаметно поглядывал на друзей, подавал им таинственные знаки. Нельсону приходилось делать вид, что ничего не происходит.

– Ну? – не выдержал наконец рыжий Славко. – Что мы тянем? Только пусть сперва поклянется.

Он полез в карман и торжественно выложил на стол маленький бумажный комок. Все придвинулись поближе. Комок был очень грязный – непрезентабельный, как выразился бы отец Нельсона. Дома Нельсон ни за что бы к нему не прикоснулся, но то дома, а тут другое дело. И он развернул его по предложению друзей.

В бумажке оказалась кусочек бурой глины, похожей на пластилин, непрезентабельной, как сказал бы брезгливый Джозеф Мутонга.

– Что это? – спросил Нельсон, недоверчиво вытирая о штаны руки.

– Флора! – восторженно выдохнул Петар. – Флора! Только поклянись, что никому не скажешь.

– Клянусь, – без воодушевления промямлил Нельсон. Волшебное вещество, о котором так много говорили здесь и на Земле его не впечатлило.

Но парни от возбуждения сучили ногами под столом, напоминая гурманов, которым пообещали какую-то вкуснятину и они уже слышали приближающиеся шаги посыльного.

– Что мы тянем? Давайте уже закинемся, – простонал рыжий Славко.

И они закинулись. Каждый положил в рот крошечный шарик Флоры, скатанный руками Петара, остальное было засунуто в укромном месте за пластиковую панель. Оживившийся молчун Златан предлагал скормить Нельсону двойную порцию, но остальные отвергли это предложение. «Помнишь, что случилось с Таней?», напомнил Петар. Нельсону очень хотелось спросить, что случилось с Таней, но он боялся уронить свой авторитет и показаться трусливым слабаком. Осторожность подростки презирают. Да и что могло случиться? Не наркотики же это?

Когда он очнулся, они стояли над бездной на самом краю какой-то раскачивающейся верхотуры, под которой далеко внизу расстилался поселок горняков, а макушки их голов буквально скребли по защитной полусфере. Это была стрела для ремонтных работ, в которых иногда нуждался купол. Вблизи было видно, какие гигантские болты были вкручены в металл, способный отразить удар метеорита величиной с булыжник. Извне автоматические пушки с радарами караулили более крупные экземпляры, готовые расстрелять их еще на подлете.

Нельсон дико вскрикнул, хватаясь руками за ограждение. Петар и Златан держали за ноги блаженно улыбающегося Славко, перекинув его через перила вверх тормашками. Лицо его побагровело от прилива крови.

– Отпускайте! – крикнул он и, визжа от счастья, полетел вниз. Не упал, а именно полетел, плавно ныряя в слоях атмосферы, как ныряет взад-вперед невесомое перышко с пухом у основания. Сила тяжести, создаваемая электромагнитами, на них почти не действовала, потому что свои пояса они сняли перед тем, как взобраться на стрелу.

– Давай, ты следующий! – сказал Нельсону Петар. – Знаешь как классно!

Нельсон завизжал. Он до ужаса боялся высоты. Даже поднявшись на табурет, он испытывал панику и головокружение, а тут… О потере авторитета он уже не думал и судорожно боролся за свою жизнь в течение нескольких минут, но конечно проиграл. Его пальцы отодрали от поручня, его тело перекинули через ограждение, его щиколотки оказались в цепких мальчишеских руках.

– На счет три, – сказал Петар Златану. Тот деловито кивнул. Нельсон верещал не переставая.

– Малыш, ты нам еще спасибо скажешь!

Они разжали руки, и крик Нельсона захлебнулся внизу под стрелой.

– Кто следующий? Я? А давай вместе?

– Давай!

Они взялись за руки и спрыгнули вниз, как прыгают «солдатиком» с вышки в бассейн. В полете руку Златана вырвало из руки Петара. Лететь до земли было метров семьдесят, и дух захватывало так, что останавливалось сердце, но это было непередаваемое ощущение. Петар эффектно приземлился на одно колено, Златан проехался спиной по шершавому покрытию. С поясами в руках к ним бежал улюлюкающий Славко. Один магнитный пояс он уже бросил на грудь распростертого поодаль Нельсона. Тот лежал, закатив глаза, сверкая из-под век голубоватыми белками. Тело его содрогалось в жестоких конвульсиях, по щекам текли слезы, ноги дергались. Человека с акрофобией сбросили с семидесятиметровой высоты.

– Что это с ним? – прошептал Петар. – Эй, парень, ты чего?

Нельсон не ответил. Ничего не соображая, он стал приподниматься на локте как боксер после нокдауна, у которого сознание еще «плывет» и ноги не держат, и снова упал. Петар рассмеялся.

– С непривычки, наверное. Дай руку, парень! Вставай! Этим ты не отвертишься, завтра мы с тобой вместе полетим. Будет весело, точно тебе говорю, просто нужно привыкнуть.

Нельсон не ответил. Стоя над ним, Петар отряхивал свою коленку. Кто-то подхватил Нельсона под мышки, поставил на ноги, заставил идти, довел до дома. Глаз он не открывал, ему было невероятно стыдно. Камария в комнате с включенным антигравитатором продолжала парить под потолком. Почти на ощупь Нельсон дополз до своей кровати, рухнул в нее и во весь голос разрыдался. Сегодня был день его позора, а завтра… завтра будет продолжение! Боже! Почему бы всем этим белым просто не исчезнуть, чтобы у них не было никакого завтра! Почему бы им просто не пропасть?!

9

На следующее утро он в школу не пошел. Этот день эксперт Иштоян пометил у себя в блокноте единичкой и галочкой. С него все началось. Ни один белый не попал на видеозапись, которую он потом просматривал. В дальнейшем он и Алиса обнаружат, что школьные журналы с этого дня больше не ведутся. Что никто не выходит на прииск, и никто не возвращается с него. Никто не получает рабочую одежду и баллоны с газом.

Но первым эту невероятную пропажу обнаружил Джозеф Мутонга. Когда он большими шагами ворвался в свой дом, на нем лица не было. Взглянув расширившимися глазами на жену и потолок, он в сердцах рванул из розетки шнур антигравитатора. Весь потолок был разрисован пальцами по пыли и буквально расцвел фантастическими узорами: распустившимися тропическими лилиями, выползающими из всех углов волнистыми лианами, закругляющимися линиями и мордами неведомых зверей. За несколько дней он превратился в настоящее произведение искусства.

Камария упала, не очень больно ударившись головой о стул, и сказала без всякого выражения:

– Дурак.

– Оденься, – прошипел он сквозь зубы, сжимая и разжимая кулаки. – У нас тут кое-что случилось. Сейчас я вызову сюда своих людей и мы посовещаемся. Сиди на кухне, не высовывайся, жди, когда я тебя позову. Если позову.

– Да пошел ты, – сказала Камария, осторожно массируя пальцами ушиб. – Надоеды!

– Накинь что-нибудь на себя и собери с пола все свои таблетки. Не хватало, чтобы их кто-нибудь увидел. Закажи пиво, много пива в кредит, я потом оплачу.

На астероиде действовал сухой закон (на Второй планете он был не такой строгий) и пиво было безалкогольным. Оно не входило в список бесплатных продуктов питания, поставляемых через телепорт, и требовало оплаты кредитками. Так назывались местные деньги, неразрывно связанные с земными банками, где у каждого члена космического сообщества был открыт счет, буквально распухающий на глазах.

Но выводить свои деньги с Земли не было никакого смысла, в космосе на весь период Освоения был объявлен военный коммунизм, дабы не отвлекать людей от работы решением жизненных проблем. Люди жили на всем готовом. На самом деле Земля таким образом просто тормозила развитие космического социума, опасаясь возможного нарастания сепаратизма на Второй планете.

– Где Нельсон?

– К черту Нельсона! – с чувством ответила Камария. – Посмотри сам. Он или болен или притворяется.

Она захлопнула кухонную дверь, чтобы оказаться в зоне комфортного одиночества и злобно подумала, зачем? Зачем она согласилась на все это?

Через полчаса, пугливо косясь на разрисованный потолок и стараясь не топать как слоны, группа нахмуренных мужчин вошла в дом, чтобы организовать Оперативный Штаб и обсудить чрезвычайную ситуацию на прииске. За это время Джозеф Мутонга создал в голове некое полуфантастическое видение событий и прямо на бумажной салфетке записал несколько собственных версий случившегося, начиная с происка врагов до божественного промысла. Происки врагов он считал наиболее вероятной версией и даже перечислил варианты: месть инженера Белла; белый саботаж; интриги завистников из ООН. Божественный промысел попал в его версии от отчаяния. В него уже вообще никто не верил.

Мужчины разобрали стаканчики с пивом. Тех, кто уже научился самостоятельно надевать защитный скафандр и ходить вдоль троса, решено было отправить на прииск, искать саботажников в глубине шахты, остальные должны были произвести тщательный обыск в пустых домах. В них могли притаиться старики и малые дети, которых не так легко было где-то спрятать. Сам Мутонга с двумя помощниками направились в пункт связи, чтобы попытаться отправить отчет и запрос о помощи на одну из космических станций, которые маячили возле астероида.

Через несколько часов все снова собрались. Итог был неутешительный. Никого так и не нашли. Система связи оказалась защищена биометрическим сканером, отключить который не удалось. Лузала погиб в шахте по неосторожности, обесточивая роботов, бесконтрольно уничтожавших ценную породу, которая улетучивалась в космос, потому что все сменные контейнеры в роботах были заполнены. У шести человек тяжело оттопыривались карманы, забитые ценными вещичками, привлекшими их внимание в пустующих домах. Дома выглядели так, словно их никто не покидал. Все постели были расправлены и еще хранили очертания исчезнувших людей.

Нарастало чувство отчаяния. Никто не знал, что делать, зато все ясно представляли теперь свою ничтожность. Без пропавших эксплуатационников никто здесь не умел пользоваться буквально ничем, кроме телепорта. Пока жизнеобеспечение работало в заданном режиме, но сбой был лишь вопросом времени, потому что никто не знал, как часто нужно подсыпать Флору в установку очистки воздуха, ну и все такое прочее. Что им оставалось делать? Превозмогать ужас, крепко зажав в кулаке растрепанные чувства. Набравшись терпения ждать грузовой транспорт, который придет за Флорой не раньше, чем через неделю. Все чувствовали себя униженными и брошенными как дети, несколько раз даже прозвучало слово «сволочи». Им казалось, что верткую маленькую льдину оторвало от шельфового льда и несло на погибель в открытый океан.

К ночи мужчины разошлись, оставив гору мятых пивных стаканчиков и картонные коробочки из-под бутербродов. Джозеф Мутонга едва не валился с ног от усталости и переживаний. Но оставшись один среди этого свинарника, он вдруг вспомнил важную вещь, которая могла бы прийти ему в голову раньше, не будь он так растерян. Она касалась Нельсона. Он даже подскочил, когда она вспомнилась.

А Нельсон сидел на кухне и жевал имитированную курочку в хрустящей панировке. Камария, меланхолично скрестив длинные шоколадные руки на коленях, смотрела в пол пустым взглядом. За целый день они парой слов не перемолвились.

10

– Фуф! – вздохнул Иштоян, потянувшись до хруста в костях, и резко поднялся со стула, чтобы размять затекшее от неподвижного сидения тело. Свет автоматически включился, и он устало заслонил глаза рукой. – Чем дальше, тем больше мне все это не нравится. Исчезли белые, тут я еще могу что-то допустить, но ведь потом пропали африканцы! В какие ворота это лезет? Чем они ему помешали? Хочешь, я сбегаю в кафе? Что тебе принести?

– Только не кофе, – мрачно ответила Алиса, глядя исподлобья и не уточняя, кому «ему». У Иштояна все уже было заранее решено.

Ей хотелось закинуть ноги на стол и покачаться на стуле, не будь он привинчен к полу. Хотелось послать все подальше. Хотелось закричать. Она пилот-космонавт, а не следователь, почему ее приказом временно перевели в отдел Трибунала? Часами сидеть, пожирая экран глазами? Развлекать Иштояна? Зачем? Нельсон так и не раскололся, ее лепта была равна нулю. Что дальше?

– Тебе нужно отдохнуть, – сказал Иштоян. – Глаза красные. Завтра не приходи, ты ведь не обязана. Выспись как следует, кофе попей.

Он улыбнулся ей сверху вниз. После двадцати порций теплой коричневой бурды на двоих фраза прозвучала как издевка, да еще лукавая улыбочка сверху, – это ее окончательно добило.

– Ненавижу его. Кофе.

– А что не предупредила? Мы с детства дома только его и пили.

– Где дома? – вызывающе спросила она. С шестнадцати лет ее домом была Вторая планета. Чужаков она не любила.

– В Армении.

– А где это?

Рубен сел на место и вывел на экран карту. Увеличил. Пальцем изобразил на ней невидимый овал.

– Вот здесь.

Монитор между ними был двухсторонним. Он отгораживал их друг от друга. Прикосновение к экранному сенсору отражалось на втором экране туманной точкой с мягкими краями или размытой движущейся линией. Алиса попыталась сосредоточиться. Пелена усталости в голове продолжала колыхаться.

– Это на Земле?

Он кивнул. Кивок ей был не виден. Карта была старинная, но сути это не меняло.

– А что это за забавные названия вокруг? Арамейцы, фригийцы, хурриты, касситы.

– Народы, которые давно исчезли. Наши соседи. Если бы мы не были такими упертыми, исчезли бы как они. Взгляни на карту, сколько их было – и где они теперь?

– И где они? – все еще враждебно спросила она.

– На их землях теперь живут другие народы: турки и арабы. А все потому, что они не проявили должного упрямства и твердости, как мы.

Алиса на мгновение задумалась. Задумчивость ей очень шла. Длинные загнутые ресницы и влажные глаза делали свое дело.

– На Земле тогда творились гнусные вещи, – из-за монитора сказал Иштоян, но в данный момент ее занимало совсем не это.

– А кроме упрямства у вас есть еще недостатки? – спросила она, выглядывая.

– Есть. Раздутое самомнение. Мы считаем себя умнее других, – серьезно ответил Рубен. – Это плохо.

– А что в вас хорошего?

– То, что мы в этом часто оказываемся правы, – неожиданно холодно сказал Иштоян, твердея лицом. – Ну? Наша словесная разминка закончена? Дальше в программе пробежка до кафе. Поклюем что-нибудь с газировкой и докончим просмотр, осталось совсем немного. А завтра возьмешь выходной, отдохнешь.

Экран погас. Они вышли, замок защелкнулся.

11

Ночью Алиса долго разглядывала Большой Электронный Атлас, впервые в жизни заинтересовавшись земной географией, а не картой звездного неба. Размышляла. Утром она как штык была на работе. Рубен усмехнулся, но промолчал, широким жестом пригласив садиться. Он только что прочел многостраничный документ «Выводы Интернациональной Комиссии о происшествии на прииске Аида» и был переполнен сарказмом.

– Ела?

– Да.

– Молодец. Эти ребята, – сказал он, небрежно кивнув на отчет, – на все готовы, лишь бы скорее свалить отсюда. За свои ошибки они расплачиваться не будут; за эту тоже заплатят другие, например, новая партия добровольцев, которых пришлют сюда с Земли. Мы с тобой опоздали. Виновный нашелся.

– Кто?

– Джозеф Мутонга и международный терроризм.

Алиса сморщила носик. Она не знала, что такое международный терроризм. Просто абстрактное понятие, которое ничего не объясняло.

Рубен швырнул карандаш на лист ватмана с отпечатанным на нем подробным планом поселка, испещренным множеством пометок. Дома в нем были пронумерованы и надписаны фамилиями людей, их занимающих. Карандаш покатился по столу, пришлось припечатать его ладонью.

– Садись. Я тут с пяти утра. Ночью меня посетила муза, так что имеются важные подвижки. Взгляни на план поселка: новобранцы жили компактно тут, тут и тут. Мы с тобой напрасно считали, что на всех записях с уличных камер одни и те же африканцы. Нам ведь кажется: их родная мать не различает, но система распознавания лиц позволила себе с этим не согласиться. Она определила, что в отличие от белых, африканцы исчезали в два приема – двумя большими группами с промежутком в один день. Я сверил данные распознавания с досье всех вновь прибывших на астероид и пометил на плане дом каждого исчезнувшего в первый день крестиком, а через день – галочкой. Они оказались вперемешку, никаких явных признаков отбора я не увидел, да это и не важно. Важно, что Джозеф Мутонга пропал в первой группе, следовательно, интернациональная комиссия ошиблась: никакой он не международный террорист, а просто пострадавший. К исчезновению второй группы он не причастен. В поселке остались только Камария и Нельсон. Оба попали на видеокамеру. Потом пропала Камария.

Он взъерошил волосы и откинулся на спинку стула. Алиса молча ждала продолжения. Он когда-нибудь отдыхает? – со вздохом подумала она.

– Перед исчезновением первой группы африканцев школьные камеры зафиксировали нездоровое мельтешение детей. Выяснение отношений. Чтобы узнать, в чем там суть я воспользовался программой для чтения по губам. Разговор шел на суахили. Взгляни на экран. Вот расшифровка. А вот еще одна, за день до исчезновения второй группы. Дети это маленькие жестокие животные.

– Помню по своему интернату, – согласилась Алиса, вчитываясь в предложенные расшифровки.

– Стоит кому-то обидеть Нельсона, обидчик исчезает. Бог создал наш мир за шесть дней, а малыш Нельсон разобрался с ним всего за четыре с промежутками, маму с папой не пожалел. Пора писать отчет, но как его писать, если у нас нет никаких доказательств, чтобы вывести его на чистую воду, кроме логических умозаключений. Что делать?

– Как ты будешь в отчете все это объяснять? Я бы тебе не поверила.

– Из-за мамы и папы, наверное?

– Из-за них тоже. Ты бы поверил?

– Ничему я не верю. И ничего не исключаю, – нахмурился Иштоян. – Знаю только, что никаких объяснений от нас не ждут. И не все в жизни можно объяснить. Например, от Земли до нас 310 световых лет, а мы тратим на это расстояние всего восемьдесят часов. Это что, фантастика? Ты пилот, сама знаешь, мы еще не достигли даже скорости света, значит дело не в скорости, а во времени или в пространстве. Куда девается остальное время, ты можешь объяснить? Нет. И никто не может!

– Ученые могут, – звонко возразила Алиса, непримиримо вздернув вверх острый подбородок.

– Они пытаются это объяснить, но ничем не могут подтвердить! А насколько их объяснения точны? В нашем случае то же самое: есть видеозаписи и есть умозаключения на их основе, но если мы будем подменять доказательства объяснениями, Трибунал рассмеется нам в лицо. Как Нельсон это делает Трибуналу не важно. Нужны факты, что это дело его рук, вот и все. Так у тебя есть какая-нибудь идея?

– Нужно его напугать, – предложила Алиса. – Или разозлить.

Иштоян рассмеялся. Он сам подталкивал ее к этому решению. Ты ж моя умница, подумал он с нежностью, удивившей его самого, а вслух сказал:

– Лучше разозлить. Он обидчивый малый, к тому же, вероятно уже поверивший в свою безнаказанность, таких легко спровоцировать. Нам придется смириться с риском, что можно исчезнуть навсегда.

– Мне тебя будет не хватать, – заявила Алиса. Она шутила.

– Знаю, – ответил Рубен. Он не шутил. – Изложи мне по пунктам, чем мы можем его взбесить. Ты же его хорошо знаешь. Сделай это сейчас, не откладывая.

Она задумалась, потом улыбнулась, придвинула клавиатуру и быстро застучала по клавишам. Через полчаса он уже фыркал от смеха, читая ее список с экрана и переписывая себе в блокнот особо понравившиеся пункты. Идеи роились в его голове.

12

После чрезвычайного происшествия Камария Мутонга два дня дежурила в школе, замещая пропавших учителей и патрулируя коридоры и классы, заполненные взволнованными детьми, потому что так захотелось ее мужу. Он потребовал, чтобы поселок продолжал жить обычной жизнью, дабы люди не унывали. На третий день она начихала на его хотение и заперлась в своей комнате, наглотавшись таблеток. Несколько бабушек, помогавших ей в этой высокой миссии, остались без руководства и забаррикадировались в кабинете директора. Дети были предоставлены сами себе.

Последствия не заставили себя долго ждать. Не услышав утром пластмассового цоканья по коридору высоких каблучков Камарии, классы зажили своей жизнью. Целый день школьники, проявляя самые худшие животные инстинкты, делили территорию и задирали друг друга. До драк дело не доходило, но угрозы так и сыпались со всех сторон, как искры из разворошенного костра. Власть захватили старшеклассники.

Малышам разрешили ходить в туалет только по правой стороне коридора и только по стеночке, а всем лопоухим, картавым и не иссиня-черным запретили высовываться из классов, даже если терпеть становилось уже невмоготу. У дверей всех классов расположились преисполненные важности дежурные, хихикающие и перемигивающиеся друг с другом. Нельсон неожиданно для себя оказался в числе лопоухих и не иссиня-черных, что разозлило его до крайности. Он и еще несколько ребят пробовали протестовать и взывать к голосу разума, к гражданским правам и свободам, но их хитростью заманили в пустующую учительскую и заперли там на два часа, лишив обеда. Когда их, наконец, выпустили, они чуть не плакали от обиды. Нельсон возвращался домой, мстительно закусив пухлую нижнюю губу. Смерть черномазым.