Механическое чудо

Избавиться от мучений можно было только одним способом. Зажав ноздри пальцами, Эллисон побежал в домик за лекарством.

Смеркалось…

***

Стрёкот винтов на рассвете не вызвал бурной реакции стоящего на берегу изобретателя. Даже когда Барковский выпрыгнул из кабины приземлившегося вертолёта и громко поздоровался, Эллисон не обернулся. Продолжая наблюдать за парящим над гладью озера драконом.

– Вижу, вы справились.

– Да-да, сэр, – сдержанно ответил Артур. – Провозился ночь, но справился.

– Вернёмся ко вчерашнему разговору, – напомнил бизнесмен.

– Я внёс некоторые изменения в систему управления, – Артур протянул пульт клиенту. – Чтобы избежать воздействия внешних помех, управление только голосовыми командами.

Барковский закатил глаза, что-то соображая.

– Хм. А меня он будет слушать?

– Да-да, сэр. Система управления настроена на мой и ваш голос.

Покупатель осторожно взял пульт:

– Эй, Ланцелот, пройди-ка на бреющем.

Дракон сделал петлю и резво пошёл на снижение. В какой-то момент показалось, что робот врезался в воду. Но нет, дракон действительно шёл на бреющем, прорезая когтями озёрную гладь, оставляя позади серебристую полосу.

– Я удовлетворён, – сообщил Барковский. – Но… Вчера я проконсультировался со своими инженерами.

Бизнесмен сделал паузу.

– И?

– Ваш мальчик пережил аварию и ремонт, поэтому первоначальная цена уменьшается.

Лицо Артура помрачнело.

– На сколько, сэр?

– В два раза.

Эллисон окинул взглядом вертолёт, домик, старенький «Фольксваген» и глубоко вздохнул.

– Сэр, мне ведь нужно погасить кредит, рассчитаться с командой катера и оплатить аренду домика.

Барковский отвёл взгляд.

– В бизнесе, Эллисон, всегда нужно просчитывать риски, а я очень рискую. Что, если ваша птичка вдруг сломается или врежется во что-нибудь?

Артур закрыл лицо ладонями.

– Ну-ну, – владелец аттракционов похлопал изобретателя по плечу. – Человек с королевским именем не может опускать руки. Ваши технологии при вас, наверняка ведь сможете построить второго, третьего? Да вы хитрец, Артур Эллисон!

Барковский рассмеялся.

– К тому же я рассчитаюсь наличными, что позволит вам избежать уплаты налогов. Соглашайтесь, другого такого предложения не будет.

Отточенным движением бизнесмен щёлкнул пальцами. Пилот поставил перед изобретателем маленький пластиковый дипломат.

– Здесь, – покупатель откинул крышку, – ровно сто тысяч. Этого ведь хватит погасить кредит, рассчитаться с командой катера и оплатить аренду домика?

Артур скривился.

– Хватит, но…

– Вот и славно! – перебил Барковский. – Возьмёте новый кредит, построите птичку ещё круче. Возможно, я и её куплю.

Покупатель протянул ладонь:

– По рукам?

Эллисон взял дипломат, хмыкнул и побрёл к машине.

– Эй, мистер невежливость! – крикнул пилот.

Дверца хлопнула так, что покупатель вздрогнул. Старенький «Фолькс» чихнул, затарахтел и медленно уехал, подняв густую пыль на грунтовке. Оставив покупателя наедине с выгодным приобретением и шустро вынырнувшим из зарослей бездомным.

– Гони бабки, – прохрипел старик.

Барковский протянул пачку купюр. Бездомный быстро пересчитал и хмыкнул:

– Две штуки? Чувак, мы договаривались на пять!

– Некоторые за месяц столько не зарабатывают. Получил деньги – топай, – бизнесмен выразительно указал в сторону деревьев.

– Но-но, – старик ловко сорвал бороду, усы и коричневую плёнку, открыв молодое лицо. – Я хакер, а не бездомная попрошайка!

– Вот и топай, пока полицию не вызвал. Въезжаешь?

– Чё, совсем офигел? – хакер выхватил из внутреннего кармана пальто планшет. – Ты не с тем связался, чувак!

Проворные пальцы быстро набрали код, лицо сообщника перекосило ехидство. Но ничего не изменилось, дракон продолжал кружить над водной гладью.

– Быть того не может, – пробормотал хакер.

Барковский рассмеялся:

– Идиот! Наш гений поменял систему управления, дракон слушает только мой голос.

Планшет хакера с лёгким всплеском исчез в мутной воде:

– Мы ещё встретимся!

Глубоко засунув руки в карманы пальто, сообщник скрылся в зарослях.

– Вряд ли, – ответил Барковский. – Ну-ка, мальчик, лети к папочке.

Дракон продолжал нарезать круги.

– Не понял. Эй, Ланцелот, лети к папочке!

Дракон поднялся выше, сделал круг и направился к берегу.

– Хороший мальчик, – расплылся улыбкой пилот.

Серо-зелёное чудовище приземлилось в дюжине шагов от нового хозяина, выпустив из пасти струю густого пара вперемешку с вонью. Бизнесмен поморщился.

– Клянусь Камелотом, – прорычал дракон, – моя глотка так пересохла, что готова воспламениться! Не найдётся ли у тебя глотка вина?

До Барковского не сразу дошёл смысл – дракон говорил с сильным акцентом.

– Что?

Чудовище неуклюже подошло к вертолёту, засунуло голову в кабину, обнюхало внутренности стальной машины и выудило большую стеклянную бутыль с тёмной жидкостью.

– Это нельзя!

Вопль пилота не произвел ни малейшего действия. Дракон ловко откупорил бутыль, понюхал и приложился к горлышку. Содержимое в три глотка провалилось в утробу.

– А-а-а, – чудовище вытерло пасть лапой. – Доброе вино. Покрепче, чем из подвала скряги Мерлина. Тысячу лет пролежать в иле без мяса и вина – сущий ад! Да будет проклята Моргана, и да будут славны те рыцари, что освободили меня вчера из пасти колдовства.

Взмахнув крыльями, дракон поднялся над поляной.

Барковский очнулся:

– Куда! Ты должен выполнять мои приказы. Слышишь?

– Сир Артур, – прорычал дракон, – велел уничтожить адскую птицу.

Чудовище открыло пасть и обрушило на вертолёт огненный шквал. Винтокрылая машина вспыхнула, затрещала, словно дрова в костре. Едва владелец аттракционов и пилот успели лечь, как прогремел взрыв. Сквозь клубы дыма просматривалось кружащее в небе чудовище.

Перед владельцем аттракционов что-то упало. Барковский протянул руку и пошарил в траве – наушник с куском скотча. Медленно-медленно лицо бизнесмена побледнело.

– Сир Артур призывает меня, – прорычало сверху. – А ты, низкорождённый, уползай в свою нору!

Сделав круг над поляной, чудовище направилось в сторону восходящего солнца. Хрипло повторяя:

– Небо не для всех. Небо не для всех. Небо не для всех…

Владимир Марышев. Охотник

«Протей» бесшумно скользил на силовой подушке в полуметре от земли. Время от времени он пригибал днищем то колосья странных злаков с широкими узорчатыми листьями, то кричаще-алые головки местных цветов. Жизнь сохранилась здесь лишь местами. С момента, когда боевые машины впервые начали крушить друг друга, от сплошного зеленого ковра остались лишь длинные рваные лоскуты и небольшие островки, окруженные бурой каемкой жухлой травы. Большая часть Территории была усыпана пеплом, изрыта воронками или покрыта спекшейся серой коркой, из которой торчали оплавленные куски металла.

Сейчас «Протей» походил на большой автоматический глайдер. Заостренная передняя кромка, изящный каплевидный корпус – само совершенство! Не зная наверняка, ни за что не догадаешься, что под этими тщательно зализанными обводами таится смерть.

Робот-охотник не зря носил имя изворотливого морского божества. Подобно мифическому Протею, он мог принимать десятки обличий, выбирая оптимальное для выполнения задачи. В отличие от конфигураций корпуса, задача никогда не менялась. Она была предельно проста: находить и уничтожать себе подобных.

Нового врага охотник обнаружил за конусовидным валуном-гигантом с раздвоенной макушкой. Сканирующий луч «Протея» с трудом пробивался сквозь толщу камня и мог выдать лишь смазанные очертания противника. Но даже этого хватило, чтобы оценить степень угрозы.

Не тратя времени понапрасну, охотник ударил струей раскаленной плазмы по валуну. Тот раскололся на дышащие жаром куски, и стало видно, что за ним скрывался робот, похожий на чудовищного дикобраза. Весьма продвинутая модель, хорошо вооруженная и тоже способная к трансформации. Но всего лишь продвинутая, тогда как «Протей» был уникален.

«Дикобраз» сбросил иглы, и они, обернувшись ракетами, с воем ринулись на врага. Реакция охотника была мгновенной. Каплевидный корпус словно расплескался от центра, превратившись в огромное колесо с тонким ободом. И ракеты, не успев сбросить скорость для разворота, пронзили пустоту.

Но «дикобраз» пережил первую неудачу легко, словно ничего не случилось. Поднявшись в воздух, он сменил округлое приземистое тело на стройное и обтекаемое. Спереди выдвинулась лазерная пушка, на боковых пилонах – две поменьше. Сражение только начиналось…

Оба противника проявляли чудеса трансформации. Превращение следовало за превращением: из тора – в плоское, как лист, «летающее крыло», из «летающего крыла» – в длинный шнур с разогретым до звездных температур жалом на конце, из шнура – в мерцающую сеть, от прикосновения которой плавился металл… Охотник безвозвратно потерял несколько базовых модулей, но это была привычная плата за победу. А вот бывший «дикобраз» получил смертельный удар: он лишился главного силового блока и оказался прикованным к земле. Там «Протей» его и добил, раскроив лазером на нежизнеспособные фрагменты.

Как всегда, сознание хорошо выполненной работы наполнило охотника гордостью. Ему не казалось странным, что робот-воин способен испытывать чувства. Напротив, он считал, что его напрочь лишенные эмоций соперники – творения ограниченные, чуть ли не ущербные. Но гордись – не гордись, а до конца зачистки было еще далеко.

«Протей» убедился в этом, наткнувшись на выскакивающих из-под земли «кротов». Их оказалось десятка полтора, и отличались они совсем не кротовьей прытью. Конечно, серьезной опасности эта модель не представляла. И все же охотнику пришлось изрядно повозиться, прежде чем он расстрелял последнего прыгуна кассетными боеприпасами.

* * *

– Ловко он их! – Мерфи кивнул на парящий над столом виртуальный монитор. – Чистая работа. Представляю, Полак, как вы гордитесь своей машиной. Я бы гордился. По правде говоря, человеку с такими мозгами полагалось давно работать на правительство. Удивляюсь, как они вас упустили.

Полак ответил не сразу. Он разглядывал стоящую перед шефом бронзовую фигурку Вулкана – символа СКС. Смотреть на бога-кузнеца было приятнее, чем на совиную физиономию начальника Базы с круглыми тугими щеками и застрявшим между ними маленьким крючковатым носом. Неспроста подчиненные Мерфи за глаза называли его Филином.

– Я работал на правительство, – пожевав тонкими губами, сказал Полак. Видно было, что ему не доставляет удовольствия копаться в прошлом. – Возглавлял серьезный проект. Но был отстранен, потому что не сошелся взглядами с чиновниками. Они слишком многого от меня хотели. Включая то, чего я не мог позволить себе по этическим соображениям.

Мерфи окинул взглядом долговязую фигуру конструктора и удивленно поднял брови. Точнее, поднялись только их внешние уголки, придав шефу еще большее сходство с филином.

– Вот как? Это они явно сглупили. Но Стефания – не Земля, и упертых чиновников здесь нет. Пусть кусают локти, что «Протей» работает не на них, а на нас. И как работает! – Мерфи прищелкнул языком. – Надеюсь, тут вы всем довольны, и вашим… м-м… этическим соображениям ничто не угрожает?

Полак насупился и обхватил плечи руками, словно защищаясь от неудобных вопросов.

– Я привык отрабатывать свой хлеб, – уклончиво ответил он после тяжелого молчания.

Стефания оказалась обитаемой планетой, и ее, согласно Галактическому кодексу, надлежало оставить в покое. Но исследователи, открывшие для Земли этот каменистый шарик, обнаружили в его недрах огромные залежи тантала и рения. Добыча обоих металлов обещала баснословные прибыли. А там, где речь идет о больших деньгах, не до принципов гуманизма и прочих абстракций.

Желающих попытать счастья на Стефании нашлось немало. Но скоро, распугав путающуюся под ногами мелюзгу, в планету вцепились два транснациональных монстра – «Ретанко» и Союз космических старателей.

На беду местных жителей, самый густонаселенный район их мира оказался одновременно и самым богатым на рудные залежи. Поэтому туземцев быстро и напористо вытеснили в наспех созданные резервации. Плодородием они не отличались, и жить на новых землях приходилось чуть ли не впроголодь. Конечно, аборигены пытались сопротивляться, но копья и стрелы – никудышное оружие против барьерных силовых полей.

Итак, с туземцами земляне разобрались без труда. Однако теперь возникла куда более сложная проблема: ни та, ни другая корпорация не собиралась делить месторождения с конкурентом. Это означало, что вот-вот разразится война.

Она началась с перестрелки, которая вспыхнула на одном из спорных участков. Человеческие жертвы ужаснули обе стороны, но не заставили их уладить дело миром. Конфликт продолжался, разве что теперь людей берегли – друг с другом сражались роботы.

Обе компании, чтобы ни от кого не зависеть, сами выпускали нужную спецтехнику, разработками которой занимались мощные конструкторские группы. А так как освоение чужих миров почти никогда не проходило гладко, немалую часть этой техники составляли боевые машины.

Долгое время исход сражений был неясен. Война кормила войну: самоходные мини-заводы подбирали поверженных роботов и штамповали из них новых бойцов. Но бесконечно так продолжаться не могло. Запас прочности у СКС оказался внушительнее, и растратившей большую часть ресурсов «Ретанко» пришлось отказаться от всех своих притязаний.

Однако проигравшая сторона решила напоследок побольнее укусить врага и, подписывая позорную капитуляцию, «забыла» на Стефании целую армию роботов-воинов. Когда представителям «Ретанко» указали на это, они притворно развели руками. Мол, рады бы забрать, но эта техника уже не наша. За время боевых действий все машины столько раз менялись деталями, блоками и модулями, столько раз воссоздавались из металлолома без участия человека, что теперь установить, чьи они, решительно невозможно!

Это, конечно, было беспардонное вранье. Но на то, чтобы доказать свою правоту, у СКС ушли бы годы, потому что «Ретанко» наняла целую свору юристов-крючкотворов. А каждый год простоя рудников – это миллиарды кредитов, со свистом пролетевших мимо кармана. Оставалось одно – плюнуть на формальности и решить проблему испытанным силовым путем. Чтобы это решение ускорить, руководство Союза заманило к себе выдающегося конструктора Чеслава Полака. И тот создал «Протея».

– Что-то мне не нравится ваше настроение. – Мерфи покачал головой, но тут же, о чем-то вспомнив, расплылся в улыбке. – Придумал, как его поднять! Вы были у меня считанные разы и наверняка не обращали внимания на это. – Он кивнул направо – туда, где, вписанный в угол кабинета, возвышался большой прозрачный куб.

– Не обращал, – признался Полак.

– Вот! А между тем это террариум, где живет совершенно необычное существо.

Мерфи встал и поманил за собой Полака. Тот нехотя поднялся.

Дно террариума покрывала плоская светло-серая галька. На ней восседала крупная пучеглазая ящерица с растопыренными лапами и толстым шипастым хвостом. Она была болотно-зеленого цвета, бока украшали темные зигзагообразные полосы, а спину – невысокий охристый гребень.

– Прибрежный дракончик! – объявил Мерфи, откровенно любуясь рептилией. – Не впечатляет? Я вас понимаю. А теперь смотрите!

Он резко шагнул вперед и рубанул рукой воздух.

Дракончик отреагировал невероятным образом. Он шарахнулся в сторону – и вдруг произвел на свет целое семейство клонов. Полак изумленно смотрел, как по террариуму мечутся то ли шесть, то ли семь пучеглазых шипохвостых ящериц одна другой ярче: малиновая с золотистым гребнем, небесно-голубая с изумрудной головой, медно-красная в черную сеточку, фиолетовая в оранжевый горошек… В этом мельтешении фантастически разукрашенных тел совершенно потерялось одно – невзрачное, болотно-зеленое.

– Теперь другое дело, не правда ли? – сказал Мерфи, досыта насладившись произведенным эффектом. – Потрясающая рептилия! Очень пугливая – при малейшей опасности порождает фантомов. И не примитивные чернильные кляксы, как осьминог, а полноценные копии, только более красочные, чтобы затмить собой оригинал. Но главное – они умеют очень правдоподобно двигаться. Не знаю, как вы, а я нахожу лишь одно слово – чудо!

– Любите животных? – спросил Полак, тщетно пытаясь высмотреть среди фантомов настоящую ящерицу.

– Я люблю редкости, – поправил его Мерфи. – Тантал и рений – тоже редкость, но их можно встретить на любой планете, все дело в количестве. А прибрежный дракончик… Не берусь утверждать, что это самое уникальное животное в Галактике. Но на Стефании он, безусловно, представляет наибольшую ценность.

Полак снова пожевал губами.

– Вот как? – бросил он, отворачиваясь от террариума. – Большую, чем туземцы?

– Туземцы? – переспросил начальник Базы с таким выражением лица, будто услышал неприличное слово. – А что в них уникального, позвольте спросить? Банальная гуманоидная раса. Ладно бы технически продвинутая… Так нет же – самая примитивная, с которой и взять-то нечего.

Он вернулся к столу и, вновь усевшись в кресло, продолжил:

– Конечно, мы не можем делать вид, что их не существует. Увы, существуют и даже доставляют некоторые проблемы. Собственно говоря, потому-то я вас к себе и пригласил. Но с этим можно немного обождать. Вы лучше послушайте, с какими приключениями мои люди выследили и поймали дракончика! Это просто невероятно…

Ради приличия Полак мог попытаться хотя бы раз не перечить шефу. Но, видимо, органически не умел подлаживаться к начальству.

– Извините, – сказал он, кивнув на монитор. – Может быть, лучше мы понаблюдаем за «Протеем»? Мне кажется, сейчас будет интересный момент.

* * *

Врага нельзя недооценивать – он коварен, многочислен и живуч. Помня об этом, «Протей» трижды пересек поле недавнего боя. Затем двинулся вдоль северной границы Территории. И на одном из примыкающих к защитному периметру участков, с виду совершенно голом, его сенсоры учуяли неладное.

Охотник завис в нескольких метрах от подозрительного места и оценил обстановку. Враг, несомненно, скрывался под землей и, судя по крайне слабому сигналу, засел необычайно глубоко. Он не имел ничего общего с «кротами» – те закапывались от силы на два-три метра и определялись без труда. Значит, новая модель – наверняка хитроумная и опасная. Ну что ж, тем интереснее будет ее поразить. Желательно – одним ударом, прямо в логове…

Сигнал дрожал, расплывался, временами совершенно затухая. Так и должно быть, если объект применил для маскировки сильный генератор помех. «Протей» сталкивался с этой проблемой, а потому подключил резервные сенсоры и увеличил мощность сканирующего луча. Но вражеский робот не стал дожидаться, когда его точные координаты поступят в мозг охотника.

Рядом с красным столбиком – одним из эмиттеров силового поля – словно взорвалась бомба. Из образовавшейся воронки выпрыгнуло блестящее веретенообразное тело. Оно тут же распалось на десятки веретенец поменьше, которые металлическим дождем посыпались на врага. Четыре из них каким-то чудом преодолели защиту охотника и, превратившись в ослепительные сгустки пламени, прожгли его корпус насквозь. Но остальные элементы смертоносного роя были пойманы системой перехвата и отброшены к самому периметру. Где и взорвались.

Первым делом «Протей» зарастил полученные в бою пробоины. Это было нетрудно. Затем, обогнув догорающие на земле веретенца, продолжил обход границы. А когда, обследовав весь периметр, вернулся к месту последней схватки, ему открылась удивительная картина.

Он, конечно, не раз наблюдал аборигенов, но, пока они находились по ту сторону границы, не проявлял к ним интереса. В поле зрения охотника редко попадало больше двух-трех зеленоватых фигурок, да и те быстро скрывались в зарослях уродливого шипастого кустарника. Однако сейчас загадочная сила выдавила их сквозь проходы в колючей стене к самым красным столбикам. Туземцев собралось как никогда много – несколько сотен. И некоторые уже ступили на Территорию!

Охотник просканировал периметр и понял причину странного явления. Ну конечно – взорвавшись, вражеский рой повредил один из эмиттеров защитного поля. Кто-то из аборигенов обнаружил, что на этом участке невидимая стена исчезла, поделился своим открытием с соплеменниками, и те, бросив все дела, начали подтягиваться к бреши.

Это была серьезная проблема. И решить ее предстояло ему, «Протею».

* * *

– Скверно. – Мерфи нахмурился, и его крючковатый нос, казалось, загнулся еще больше. – Не думал, что это произойдет так быстро.

– Что именно? – не понял конструктор.

– Видите ли, Полак… У вас свой круг задач, и наблюдать, как поживают стефанийцы, в него не входит. Но у меня есть помощники, которые отслеживают обстановку. И недавно они сообщили, что ситуация заметно обострилась.

– Почему?

– Похоже, в резервациях начались… скажем так… трудности с продовольствием. Вы же знаете: с одной стороны у них голые скалы, на которых и былинки не растет, с другой – наша Территория. А на ней – остатки той дряни, которую они выращивали до нашего прихода. Немного, но какое-то время прокормиться можно. А там, глядишь, и в резервации что-нибудь вырастет. Так вот, если они прорвутся к нам в достаточном количестве, мы уже с этим ничего сделать не сможем. Причину вы знаете.

Полак кивнул. Шеф, конечно же, имел в виду последние события на Земле. Там наконец-то победили сторонники Галактического кодекса и, получив большинство в парламенте, уже высказались по Стефании. Мол, так и быть, согласны признать статус-кво, поскольку оно сложилось до нашего пришествия во власть. Но если аборигенам удастся самостоятельно занять свои исконные земли, то эти территории останутся за ними, а СКС должен будет уйти.

– Мы бы, конечно, нашли способ справиться с полуголыми туземцами, – продолжал Мерфи. – Но… Чертова «Ретанко»!

Ему было из-за чего злиться. Проиграв битву за Стефанию, конкуренты выторговали право сохранить здесь свою крошечную базу. Якобы затем, чтобы контролировать ход ликвидационных работ, и еще для каких-то мелких надобностей. Боссы СКС не увидели в этом подвоха и согласились. Но теперь, когда значимость Галактического кодекса возросла, ситуация изменилась кардинально. Можно было не сомневаться: при малейшем подозрении на геноцид туземцев наблюдатели «Ретанко» с огромным удовольствием сообщат об этом на Землю. Наверное, для таких случаев их тут и держали…

– Я все понимаю, – сказал Полак. – Не понимаю одного: для чего вы пригласили меня к себе.

– Да-да, конечно. – Мерфи явно нервничал – таким взвинченным конструктор его еще не видел. – Как только помощники доложили мне обстановку, я задумался о последствиях. Разумеется, «Протей» не подведет. Думаю, сейчас мы увидим, как он вытеснит туземцев восвояси. Но в дальнейшем… Если они додумаются повредить эмиттеры и начнут штурм по всему периметру – ваш робот попросту не справится. Ведь убивать разумных существ он не имеет права, а больше эту шелупонь ничем не проймешь.

– Так вы хотите…

– Ну да – придумайте что-нибудь, чтобы избежать жертв, но надежно, раз и навсегда, оградить Территорию от аборигенов. Наверняка у вас есть какие-то наработки, идеи, которые можно быстро воплотить в железе.

Сделав паузу, Мерфи посмотрел на монитор – и неожиданно изменился в лице. Даже тугие щеки, казалось, обдрябли. Полак проследил за взглядом шефа, и от увиденного у него перехватило горло.

* * *

Стефанийцы, одетые в набедренные повязки из грубой бурой ткани, во многом походили на хозяев «Протея» – людей. От землян они отличались главным образом оливковым цветом кожи, почти треугольной формой лица и удлиненным разрезом глаз. Мужчин и женщин в толпе было примерно поровну. Многие женщины держали на руках детей. Одни малыши молча прижимались к материнской груди, другие плакали, растирая слезы крохотными кулачками.

У всех аборигенов были изможденные лица, а в глазах плескался страх.

Страх объяснялся просто. Еще бы не испугаться, увидев перед собой непобедимого робота-воина! Наверное, многие из переступивших границу были бы рады повернуть обратно. Но сзади на них напирала толпа, огромная и неудержимая, словно ищущая спасения от чего-то кошмарного.

Что же касается истощенного вида – его причиной мог стать недостаток питания. Хотя «Протея» создавали с четко определенными целями, минимум сведений о стефанийцах у него все же был. Он знал, например, что не так давно туземцы населяли Территорию, возделывали несколько видов растений, включая злаки с узорчатыми листьями. Потом аборигенов вытеснили отсюда в интересах СКС. И это было правильно. Он сам одерживал победы не по глупой иррациональной прихоти, а во благо СКС. Что может быть прекраснее и достойнее, чем служить Союзу?