Робкий Лев

Просить бумагу для работы!

Бывают в жизни анекдоты,

Но этот же нелепей всех!»

И он в отсутствие Евстрата

Листов десятка три стащил,

Решив, что, обокрав собрата,

Он не фатально согрешил.

И вскоре новый цикл начался:

Никто бумагу не просил,

И принтер лишь тогда включался,

Когда Онучин уходил…

3

Идиллии очарованье

Внезапный поворот сменил —

На экстренное совещанье

Их всех Арапов пригласил.

Картавя больше, чем обычно,

Он строгим голосом сказал:

«Я вас предупреждаю лично,

Чтоб впредь любой из вас писал

Для предварительной проверки

Сначала всё в черновиках

На забракованных листах!

И, как рачительные клерки,

Печатать можете тогда,

Когда я дам вам разрешенье!

Понятно вам моё внушенье?

Всё, за работу, господа!»

Такой приказ, вполне логичный,

Был для сотрудников не нов…

Но не было у них приличной

Бумаги для черновиков.

Отходы творчества Евстрата

Лежали кучей на столе,

Бумага, в основном, измята,

И он везде запечатлел

Своих пометок закорючки

Или оставил вкривь и вкось

Глубокие, как варикоз,

Следы от шариковой ручки.

На тех листах, с собой борясь,

Роман писал с тоской понятной:

Следы от ручки неопрятной

Ему напоминали грязь.

И вдруг спаситель объявился:

Из дома приносил Жидков

Бумаги множество листов

И с сослуживцами делился.

Его жена была диспетчер

В оптовой фирме, каждый вечер

Она носила для родных

Листы негодных накладных.

4

Борей по-прежнему сидел,

Далёкий от великих дел,

Лишь разовые порученья —

Вот суть его предназначенья.

Он не впервые заменял

Активность праздностью сидячей —

Как душ холодный и горячий

Он словно бы переключал.

Наташа не могла понять:

«Как можно ничего не делать —

При том зарплату получать?» —

«Как мне всё это надоело! —

Стонал Роман. – Но я-то пешка,

Мне всё равно – затишье, спешка,

Работать я готов всегда…

Но что же эти господа?

Страну найдите в целом мире,

Способную себе в ущерб

Ресурс рабочий так транжирить,

Позоря свой державный герб!

И как велик потенциал

Страны, позволившей такое,

Что испытал я поневоле.

То не страна, а идеал!» —

«Мы не умеем экономить,

Нас воспитал социализм…» —

«Тогда я мог себе позволить,

Не сознавая свой цинизм,

Исправно получать зарплату,

Бездельничая целый день…

И неизбежную расплату

Я заслужил за свою лень:

Страны величье пало прахом,

Стал беззащитным человек,

И я безденежьем и страхом

Наказан был за тяжкий грех.

И вот я вновь твержу: всё славно,

Раз деньги платятся исправно…»

Но разум начал бунтовать,

И он Excel стал изучать.

Но, помня прежние ошибки,

Он укротил свой разум пылкий —

Excel украдкой изучал,

Чтобы Арапов не узнал.

К компьютеру он приближался,

Когда задание имел,

Он им, как ширмой, прикрывался,

А сам штудировал Excel.

Задание неспешно сделав,

Тянул отчёт до тех пределов,

Чтоб сам начальник приходил

И с выполненьем торопил

(Бывали случаи порою,

Что он задание давал,

Но вдруг, чувствительный к настрою,

Об этом напрочь забывал).

И сразу всё переменилось!

Роман в работу погружён,

Рабочий день стал напряжён,

И время словно уплотнилось.

В Excel'е стал авторитетом

Борей, и часто за советом

Жидков, Савчук и сам Евстрат

К нему ходили. Он был рад.

5

И вновь рутина: день за днём,

Неделя следом за неделей…

Светиться внутренним огнём

Нет оснований в скучном деле.

Однажды в пятницу, в канун

Столь ожидаемой субботы

Арапов грустный заглянул

К ним. Близился конец работы.

Арапов молча побродил

По комнате, засунув руки

В карманы брюк. Он проследил

За ходом дел в подвластной группе

И очень грустно произнёс:

«Вокруг такое безучастье…

А между тем у нас несчастье!»

Роман растроган был до слёз,

Когда Арапов удалился,

К Евстрату сразу обратился:

«Какая у него беда?

Признай, увидишь не всегда

Могущественного владыку,

Похожего на горемыку!» —

«Беда? Не слышал ничего

Ни от других, ни от него… —

Евстрат потёр своё чело: —

Я понял, что произошло

С Араповым! Его в субботу

Директор вызвал на работу».

Глава 10. Новая мебель

Всесильная барыня вынуждена была

сознаться, что если она поведёт эту

борьбу дальше, то ей придётся все дела

бросить и всю себя посвятить усмирению

строптивой рабы.

М. Салтыков-Щедрин. Пошехонская старина

1

Март наступил, но вновь весна

Готова холоду отдаться,

Привыкнув силе подчиняться,

Она в желаньях не вольна,

И, как девица с лёгким нравом,

Способна поступиться правом

Теплом одаривать людей.

Она покорна, как лакей.

Весна и лето – две сиротки,

Они слабы, бесправны, кротки,

Им достаётся без конца

От злого Севера-отца.

Зима – любимая дочурка,

Вся в папу – тоже самодурка,

Лишь ей позволено не спать,

Режим с диетой нарушать,

Капризам подчинив метели,

Сестёр зелёные постели

Холодным снегом засыпать,

Морозом мартовским щипать.

Роман был южный человек,

И, солнцу преданный навек,

Весну он ждал всегда с надеждой,

Такой же сильной, как и прежде,

Когда пространство голых крон

Вдруг заполнялось щебетаньем,

И даже карканье ворон

Сменялось нежным воркованьем.

Но каждый год он думал зло:

«Март наступил, а где ж тепло?

Нет, стужу, что давно постыла,

Лишь тёплая зима сменила.

Она все сроки превзошла,

Знать, у неё большие связи».

Когда захочется тепла,

Порадуешься даже грязи…

2

В начале марта прибыла

Давно заказанная мебель.

И вот теперь Роман – владетель

Большого нового стола

А также офисного кресла.

Его душа опять воскресла,

От мысли, что надолго тут,

Он ощутил покой, уют.

На удивленье, привезли

Всё в изобилии, с запасом,

Как будто загодя учли

Все расширенья штатов разом:

Шкафы, пять кресел, пять столов.

И сразу заменил Жидков

Своё разболтанное кресло

И в новом упокоил чресла.

Трёх мелких ящиков стола

Роману явно не хватало,

И тумбочку для барахла

Он взял, что лишняя стояла…

«Нельзя!»– вдруг громко произнёс

Жидков. Роман слегка опешил,

Но всё ещё надеждой тешил

Себя: «Ты говоришь всерьёз?» —

«Я не шучу! С другим столом

Она в комплекте поставлялась». —

«Она бесхозная валялась

И мне досталась поделом!» —

«А вдруг придёт сотрудник новый?

Как быть?» – упорствовал Жидков.

«Ответь мне на вопросик плёвый:

Когда?» – «Не знаю… Не готов…» —

«Вот именно! Ты точно знаешь,

Что он когда-нибудь придёт?» —

«Нет». – «Почему ж тогда решаешь

Дела такие наперёд?»

Порядка адвокат суровый

В ответ на это лишь молчал,

И только цвет лица багровый

Его упрямство выдавал.

То кресло, что Жидков расхлябал,

В отместку за суровый нрав

Роман между столами спрятал,

И был уверен в том, что прав.

3

Механик главный Влад Пригожин

Имел огромный инвентарь,

И для учёта был положен

Ему по штату секретарь.

Арапов разрешил взять Свету,

Чей муж был здесь же программист,

В обмен же на услугу эту

Им был навязан компромисс:

К ним в офис Света приходила,

Чтоб напечатать документ

Для нужд Арапова, и было

Всё без проблем на тот момент…

Но в кресло новое уселась,

Едва печатать начала —

Остановилась, огляделась,

Плечами нервно повела,

Увидела Жидкова кресло

И стала выдвигать его…

Роману стало интересно:

Ведь там же масса проводов,

Лежащих на полу вдоль стенки,

В них даже не видать колёс!

Мужчина стал бы на коленки

И быстро разрешил вопрос.

Но женщине едва ль прилично

В присутствии других мужчин

Вдруг наклоняться энергично…

Без уважительных причин.

Она упрямо-монотонно

Катала кресло взад-вперёд,

Надеясь – и вполне резонно —

Вдруг кто на помощь ей придёт…

«А чем тебе не угодило

То кресло, новое?» – спросил

Роман упрямицу уныло,

Когда та выбилась из сил.

«То кресло жёстче, между прочим,

А это мягче, не скрипит…

На месте на моём рабочем

Точно такое же стоит…»

Роман был очень зол на Свету,

Что креслом увлеклась другим,

И наказать глупышку эту

Решил буздушием глухим.

Под звуки женского сопенья

Роман мучительно гадал:

«На сколько хватит ей терпенья?..

Я бы давно уже отстал…»

Роман не понял, как случилось,

Что кресло вдруг само собой

От проводов освободилось!

Роман решил: «Какой-то сбой…»

Светлана вмиг расположилась,

Набрав короткое письмо,

Через минуту удалилась…

Осталось кресло… как бельмо.

Его ещё сильней взбесили

Дела слабейшей из полов:

«Затратить максимум усилий,

Чтоб напечатать пару слов!

Сию короткую записку

И стоя можно бы набрать…

Хоть голосок подобен писку,

А воли ей не занимать!

Среди мужчин, едва знакомых,

Стремится преподать урок,

Я в обстоятельствах подобных

Себя вести бы так не смог».

Скрипело кресло от натуги,

Когда Роман печатать сел,

Да подлокотники, как дуги,

Торчат – и локти не у дел.

Душа стонала от протеста:

Сев в опороченное кресло —

То, что Жидков забраковал,

Он как на свалке побывал!

Его душа опять воскресла,

Когда вернул он статус-кво:

К компьютеру придвинул кресло

Такое же, как у него,

А кресло старое Жидкова

Задвинул в гущу проводов…

Не думал он, что Света снова

Отвергнет плод его трудов.

Она обиженно вздыхала

(Что злит мужчин сильней всего!),

И кресло старое терзала,

Пытаясь выкатить его.

И кресло вновь, каким-то чудом

Колёса вырвавши из пут,

Скрипело верно ей, покуда

Она печатала свой труд.

«Наверное, я как мужчина

Обязан был бы ей помочь?..

Но не могу, и в том причина,

Что своевольна Евы дочь!

Хоть очень редко к нам приходит,

За кресло биться ей не лень —

Настойчиво, при всём народе…

А мне сидеть в нём целый день.

Она доводит до кручины,

Но я ей сделаю больней:

Ведь слабостью своей мужчины

Всех женщин делают сильней!

А может быть, мне попытаться

Ей осторожно намекнуть,

В чём суть проблемы?.. Всё напрасно —

У женщины иная суть:

Твоё благое намеренье

Раскрыть ей смысл своих идей

Она расценит как стремленье

Оправдываться перед ней.

Эмоции на первом месте,

Будь ты хоть бесконечно прав,

Амбиции важнее чести —

Вот женщины природный нрав.

Мужчины зыбко положенье:

Не должен с дамой воевать,

А если уж попал в сраженье,

То и не должен побеждать.

Венец достоинства мужчины —

Он от рожденья до кончины

Обязан женщин почитать,

Ведь суть природы женской – мать.

И коль мужчина не считает

Возможным женщину жалеть,

О мужестве пусть не мечтает,

Такой черты в нём просто нет!»

Та мысль Романа поразила:

Светлану наказать клянясь,

Он демонстрировал не силу,

А слабость, с женщиной борясь!

Так вот что силу ей давало!

Он, волю злости дав своей,

Был с ней жесток, и Света знала,

Что он беспомощен пред ней.

«Нет, злость в делах плохой советчик!

А может, Свету мне простить?

Но если Света мне перечит —

Она насилие вершит.

Зачем?.. Затем, чтоб пожалели…

Так, может, пожалеть её?..»

Роман устал от канители,

Где каждый защищал своё…

Как долго б это продолжалось —

Об этом ведал лишь Творец…

Но вдруг почувствовал к ней жалость

Роман и сдался наконец.

Поставив оба кресла рядом

Пред тем, как Свете приходить,

За нею любопытным взглядом

Он стал внимательно следить.

Пришла Светлана, огляделась —

В глазах живейший интерес…

И в кресло новое уселась…

Свершилось чудо из чудес!

4

Международный женский день

Неумолимо приближался.

Роман, как прежде, между дел

Тайком в Excel'e упражнялся.

Арапов в комнату вошёл —

С порога прямиком к Роману,

Был взгляд начальника тяжёл,

Как подобает его сану:

«Готовься, есть тебе занятье —

На головное предприятье

На стажировку едешь ты.

А для картины полноты

Добавлю, что по возвращеньи

Узнаешь о моём решеньи:

Мне голову тебе рубить?

А может, всё-таки простить?»

Известию о стажировке

Роман был несказанно рад:

«Конец безделью и муштровке!

Ай да земляк! Ай да Евстрат!

Замолвил всё-таки словечко!

Надеюсь, тёплое местечко

И мне найдётся где-нибудь.

Ну, а пока отправлюсь в путь —

Туда, где кадры все куются,

Где есть возможность приглянуться,

Момент удачи улучить

И назначенье получить.

Я рад… Но должен я признаться —

Евстрат был холоден со мной,

Да так, что думалось порой:

Онучин начал зазнаваться!

Я на него был очень зол…

Но сквозь своё негодованье

Я знал, что это испытанье,

И до конца его прошёл.

Как только новость подтвердится,

Евстрата отблагодарю,

И, как к Боспорскому5555 царю,

С почётом буду относиться.

А отрубанье головы?..

Зачем меня пугал Арапов?..

Хотя… На языке сатрапов5656

Он изъясняется, увы!

Такая у него манера —

Всем недовольным быть, ворчать,

Вокруг людей не замечать…

Тому есть множество примеров…

Да, мне безумно повезло!..

Хоть выглядит довольно странно:

Савчук с Жидковым беспрестанно

Оттачивают ремесло,

Я ж изнываю от безделья —

И дарит мне судьба джекпот5757!

Но кто меня в том упрекнёт,

Коль всё зависит от везенья?»

5

Как время тянется неспешно,

Когда вестей хороших ждёшь!

И дело делаешь небрежно,

И ум уже не так хорош.

Дни шли, но всё без изменений.

Виновник радостных волнений

Онучин словно не хотел

Причастность к сонму добрых дел

Каким-то образом отметить,

И потому Роман никак

Не мог на доброту ответить,

Решив, что это лишь пока…

И вдруг как будто чёрный сглаз –

Зарплату встретил с грустной миной:

Пять тысяч было в прошлый раз,

Сейчас – четыре с половиной!

«Я каждый день с надеждой жду:

Вот-вот мне будет повышенье…

И вдруг – зарплаты уменьшенье!

Придётся вновь терпеть нужду…»

Роман, конечно, был расстроен,

Но, спор с начальством не любя,

Принять мир так, как он устроен,

Решил, чтоб не терзать себя:

«Февраль на пару дней короче…

Серьёзный повод, между прочим!» -

Он компромисс сей заключил

И облегченье получил.

По гороскопу он был Лев…

Но явно робкого десятка:

Он джунглям предпочёл бы хлев,

Его не возбуждала схватка.

Борей грустил… Но боль утраты

Он не один переживал —

Жидков остался без зарплаты —

И тут же закатил скандал:

«Она оформить не успела!..

Скажите, мне какое дело?

Я ей про то, что денег нет, —

Она ругается в ответ!»

Вошёл Онучин, ухмыляясь,

В упор на Савчука смотря

И отвратительно кривляясь,

Стал говорить: «Два слесаря

Сказали мне, но по секрету:

Гудкова правая рука —

Арапов, здесь сомнений нету,

А у того наверняка

Помощник первый есть – Савчук,

И без него он, как без рук!» —

Евстрат при этом озирался,

В глазах его легко читался

Призыв с ним вместе поскорей

Оспорить глупых слесарей.

Савчук лишь грустно усмехался,

Пока Онучин не унялся.

6

Арапов важно поручил

Давно скучавшему Роману,

Чтоб срочно, не жалея сил

(Что выглядело очень странно)

Он ведомость отнёс в отдел

Труда и заработной платы.

Роман, конечно, посмотрел

Ту ведомость: в ней кандидаты

На премию за славный труд.

Романом список был изучен

В теченьи нескольких минут:

Среди счастливцев был Онучин,

И там же Ляпина была,

Что вовремя не подала

Всех сведений, и в результате

Жидков остался без зарплаты.

Пока Роман себя терзал

Из-за плохого прецедента,

Ему Онучин приказал

Оформить пропуск для студента.

Роман привык их оформлять,

Он мог размяться, погулять…

Но в этот раз он возмутился:

«Что за сопляк здесь объявился?

Обычно к нам приходят люди

Достойные и без прелюдий

Ведут о деле разговор…

А тут студент… Какой позор!

Опять Онучин куролесит,

Меня, конечно, это бесит…

Но стажировка – это факт…

Что ж, выручай меня, мой такт!»

Он пропуск, как всегда, оформил,

А вечером сказал жене:

«Быть может, ты подскажешь мне?

Я ж роль свою пока не понял…

Я задавал себе вопрос:

Зачем меня в контору взяли,

Доводят иногда до слёз,

Работу до сих пор не дали?

Ответ: им очень нужен был

Пятидесятилетний мальчик,

Чтобы исправно он служил

На побегушках у начальства…» —

«Тогда задай вопрос второй:

Ты оказался здесь случайно?» —

«Конечно, нет! Ведь я порой

Мечтал о том, чтоб изначально

Во всём начальству угождать,

Стремился даже к близкой дружбе,

Чтобы продвинуться по службе». —

«И это всё способен дать

Онучин?» – «Только в мерзком виде…

Я на него сейчас в обиде…» —

«Смени работу…» – «Не могу,

Пока сидит в моём мозгу

Мыслишка, что кратчайший путь

К успеху – не через заслуги

В работе и упорный труд,

А через личные услуги.

Мне трудно это всё терпеть

И, сидя за столом, тупеть…» —

«Ведь ты на большее способен:

Умён, талантлив, благороден…» —

«И тут вопрос возникнет третий:

Коль я умнее всех на свете,

То почему же здесь сижу

И злобно обо всех сужу?..

Увы, с учётом гандикапов5858,

Умней меня даже Арапов!

Он чем-то важным наделён,

За что начальством оценён». —

«Ах, неужели, неужели,

Все беды кончатся в апреле,

Когда три месяца пройдёт,

И ослабеет тяжкий гнёт?»

Глава 11. Зачатки смелости

Помогай себе сам: тогда поможет тебе и каждый.

Ф. Ницше. Сумерки идолов, или как философствуют

молотом

1

Минуло несколько недель —

И на дворе уже апрель.

Борей с Жидковым поделился:

«Срок испытанья завершился,

Но я никак не ощутил

Такой серьёзной перемены…» —

«Я это тоже проходил…

Что ж, мы теперь аборигены…»

Но снова заболел Савчук,

Роман принял из его рук

Дел важных падавшее знамя

И занялся договорами.

Обременённый массой дел,

Роман опять повеселел,

Работал, будто бы играя,

Excel при том не забывая.

И вот зарплаты день настал.

Он свой листок расчётный взял —

Опять четыре с половиной!

«За что?.. Я нынче молодчина —

Работаю за Савчука,

И нареканий нет пока.

Ведь это же несправедливо!

Как объяснить такое диво?

Прелюбопытнейший момент:

Работаю, а денег нет!

Как поступить? Менять работу,

Коль я подвергся здесь бойкоту?..

Опять искать, переживать

И всё сначала начинать?..

Перетерплю… Там будет видно…

Хотя, конечно же, обидно!»

2

Роман смирился, отступил,

Он очень не любил скандала,

К работе снова приступил…

Вот только мысль его терзала:

«Я даже не хочу узнать,

За что Арапов наказать

Меня решил? Что ж удивляться

Тому, что могут издеваться

Все надо мной, кому не лень?

Я трус, и сразу прячусь в тень!»

Роман той мысли возмутился,

И, наконец, спросить решился —

Он, стиснув руки в кулаки

(Они тряслись не по-мужски!),

С дыханьем, спёртым от волненья,

Пошёл, без преувеличенья,

Великий подвиг совершить:

«Гордей Петрович, Вас спросить

Хочу: я чем-то провинился,

Раз пятисот рублей лишился?»

Арапов отвечал спокойно:

«Моё начальство недовольно:

Савчук три месяца подряд

Не может написать стандарт…

И мы вас премии лишили!» —

«Оригинально вы решили!» —

«Вот именно, здесь всё серьёзно! —

Гордей Петрович молвил грозно. —

И в подтвержденье этих слов

Вы все увидите, что в мае

Наказан будет и Жидков!» —

«Простите, я не понимаю…

Савчук… Стандарт… А я наказан…

Как я с вопросом этим связан?» —

«Об этом спросишь у него». —

«Но он болеет!» – «Ничего».

3

Роман совсем оторопел…

Пришёл к себе, на место сел…

Савчук ему врагом казался:

«Так не годится! Раз уж взялся —

Работу надо завершить,

Чтобы людей не подводить. —

Роман за телефон схватился:

– Пока мой гнев не испарился,

Ему сейчас же позвоню,

Не посмотрю, что он болеет,

И грубостей наговорю!

Я не встречал людей подлее!»

Он начал номер набирать…

Тут в комнату вошёл Евстрат

И поручил Роману лично

Оформить пропуск – как обычно.

Он вышел. Солнышко светило,

Мороз апрельский чуть щипал…

Роман отлично погулял,

Прогулка разум освежила,

И злость покинула его.

Он сел и стал смотреть в окно.

«Сдаётся мне, что изначально

Устроено всё так печально:

Сказав, что виноват Савчук,

Арапов сделал нас врагами…

А что б случилось, если вдруг,

Как в марте, я ходил кругами

И не отважился спросить,

За что наказан так жестоко?

Ответ легко предположить:

Стандарт лежал бы одиноко,

Никто не вспомнил бы о нём…

А если мы сейчас начнём

Над ним усиленно трудиться,

Чтобы от кары оградиться?..

Найдутся новые ошибки —

И снова виноваты мы…

Как изворотливы, как гибки

Руководителей умы!

Что делать в этом положеньи,

Когда стремящийся вперёд

Виновен при любом движеньи?

Не знаю… Но не то, что ждёт

От нас Арапов, предвкушая,

Что мы с унылым Савчуком

Вот-вот друг друга грызть начнём,

Законы жизни нарушая!

Да, я немало испытал

На макаронном производстве:

Квартет хозяев унижал

Меня, забыв о благородстве,

В ушах стоял их злобный гам

(Вот только разве что не били!),

Но, цену ведая деньгам,

Они исправно их платили.

А безалаберный Арапов

Бездумно, будто бы шутя,

Всю премию у нас оттяпав,

Гордится этим, как дитя!

И невдомёк ему, что ныне

Совсем иные времена,

И не заботится страна

Теперь о каждом гражданине.

Вся жизнь зависит от того,

Что он сумеет заработать,

Смертельной стала для него

Бесчеловечность и жестокость!»

И вновь он послан был в отдел

Труда и заработной платы,