Исчезновение в Романово

Одновременно изумление и страх сковали Дарью. Она закрыла файлы и удалила их все три с компьютера, очистив после этого корзину. Вышла из кабинета и спустилась на улицу, где курили начальник Виталий Рогов и коллега Василий Аксенов. Они что-то сказали ей, но она засеменила мимо них, не в состоянии что-то слушать и вообще вникнуть в услышанное, а из-за учащенного дыхания – даже говорить. Коверкова готова была разрыдаться и вместе с этим ликовать. Она завернула за угол и прислонилась спиной к стене, ощущая, как сердце бьется о стену. Проверила пульс – зашкаливал. Дарья понимала, что ей стоит прямо сейчас позвонить Матвееву, но не решалась. Она мучилась вопросами, как эта находка может отразиться на ее службе. Если она сейчас поставит Павла Рогова под удар, а тот окажется непричастным, то что будет с ней? От невозможности сделать выбор, Дарья заплакала. Она жалела и ненавидела себя. Она пыталась совладать с эмоциями, говоря себе, что она в первую очередь должна выполнять свои служебные обязанности.

«Служебные обязанности, – тихо произнесла себе под нос Дарья. – Матвеев поручил мне проследить за Филимоновым».

Она приняла решение дождаться завтрашней встречи со следователем и все ему рассказать, если тот и сам еще не обнаружит эту зацепку. «А сейчас – Евгений», – сказала она сама себе и, убедившись через экран телефона, что тушь не потекла, и что она не выглядит заплаканной, вернулась в кабинет.

– Коверкова, – сказал Рогов со своего стола, только успела Даша войти. – У тебя все в порядке?

– Да, – она направилась к своему рабочему месту. – Извините, нехорошо стало, видимо, душно здесь, нужно было воздухом подышать.

– Бывает. Ну, мы тебя хотели спросить – какие планы на вечер? Сегодня пятница. Мы в бар идем. Хоть ты с Василием завтра на дежурстве, не хочешь присоединиться?

– Думаю, что нет. Хочу выспаться. Завтра ж работать.

– Ой, да будто первый раз! – начал уговаривать Павел Гордеев. – Да что там завтрашнее дежурство. Я сегодня в ночь работаю и ничего – тоже иду, хоть и пить не буду.

– Паша, – громко произнес Рогов, – выпьешь кружку, ничего страшного не случиться. У вас по ночам за смену работы то с гулькин нос. Да и мы скромно планируем – часов до двенадцати.

– Хорошо, – согласилась Дарья. – Пойду.

– Другое дело! – воскликнул Виталий и, встав из-за стола, медленными шагами с довольной улыбкой пошел в сторону стажера. – Повеселимся, Дашуль, расслабимся. Ты же умеешь расслабляться?

Она не собиралась мириться с таким поведением коллеги. У Виктора жена и двое детей, а все разговоры у него крутятся вокруг ширинки. Ни раз Дарье приходилось слышать от Корпеева, что он не против близости с ней. Однажды коллеги обсуждали как-то планы на вечер, Виктор предложил сходить всем в баню попариться, добавив, что «и на девочках сэкономим, ведь, Дашка с нами пойдет». Сначала Василий Иванович за нее заступался, но потом, видимо, устал сам от этих сальностей Корпеева.

Отсутствие уважения к своему полу Дарья испытала еще в академии, где было значительное численное превосходство мужчин над женщинами. Там намеки и приставания от ровесников-однокурсников ей приходилось терпеть почти ежедневно, несмотря на общемировую борьбу с подобными явлениями. Но привыкнуть к этому было невозможно, сколько бы раз кто-либо не позволял по отношению к ней такое поведение. И, к ее ужасу, даже в Романово Дарье приходилось терпеть подобное от Виктора, с которым ей страшно было оставаться наедине в кабинете.

– Отстань! – со злостью ответила Дарья, не отрываясь от монитора. Она искала файл с информацией на Евгения Филимонова.

– Или мне тебя расслабить? А потом ты меня. – Он ехидно засмеялся, ожидая реакции в виде смеха от коллег, но те не обращали внимания. – Скажи, ты уже была с настоящим мужчиной?

– Витя! – крикнул Виталий Рогов. – Отстань от девушки.

– Начальник, – обиженно Виктор Корпеев, – я же должен знать, с кем имею дело. Мне еще план строить, как заполучить нашу красотку после сегодняшнего сабантуя.

– Виталий Сергеевич, – Дарья старалась сохранять спокойствие, – успокойте, пожалуйста, своего сотрудника, или я в него дыроколом запущу.

– Дашуль, чего ты как девочка? – Виктор все не унимался. Он склонился к ее уху и прошептал, чтобы окружающие не слышали. – Будто бы ты не фантазировала, как я тебя с головы до ног вылизываю, ахахаха. Или твой новый ухажер столичный уже удовлетворил тебя, а? Признавайся, что у вас с ним было уже? Или деревенские штучки не в его вкусе? Нас он считает дебилами, какого же он мнения о тебе? Уверен, он не против поразвлечься с тобой. Или уже было? Признавайся, он хорошо тебе засадил?

От последних слов Коверкова не выдержала и ударила что было сил Виктора с разворота локтем в голову. Она встала и закричала на весь кабинет:

– Извращенец! Упырь, как тебя только Земля носит?! – она взяла свою сумку и быстрыми шагами пошла в сторону двери. – Я по поручению Дмитрия Анатольевича, – Дарья остановилась при выходе и обратилась к руководителю. – В следующий раз напишу на него докладную. Я не могу больше этого терпеть.

Ничего не ответив своей сотруднице, Виталий Рогов лишь проводил ее взглядом и покачал головой. Через несколько секунд он заговорил:

– Витя, ты сегодня не пьешь – наказан. И сутки вне очереди – завтра дежуришь ты вместо Василия. Если б не твоя семья, на неделю тут посадил бы тебя. Ты переборщил. Вопросы есть?

– Нет, шеф. Все понял, – Виктор держался за ушибленную голову. Хоть удар был для его стойкости не такой сильный, но и не сказать, что слабый.

А Дарья отправилась под палящим солнцем домой переодеться, чтобы потом проследить за Евгением Филимоновым – выяснить о его вечерних делах.

Глава 7

Сначала Алексей Владимирович Кравц отказывался вживую общаться со следователем, но под угрозой официального вызова на допрос он предложил поговорить по видеосвязи, чтобы ни у кого даже подозрений не вызвало, что у него с Матвеевым была хоть какая коммуникация. Нехотя Дмитрий решил на это согласиться, учитывая, что Кравц был финансовым директором самого влиятельного в поселке человека. Они договорились созвониться через полчаса.

Оглядываясь по сторонам, пытаясь вычислить слежку, Дмитрий отправился в сторону отеля.

«Может, Ольга Тарасенко преувеличивает, и никакие люди главы поселка не следят за мной? А если следят, тогда что? Значит, Борису Викторовичу есть что скрывать от меня, от приезжего неподконтрольного ему сотрудника правоохранительных органов. Попросить у краевого управления подмогу для безопасности? Блин, я брежу. Найду убийцу Виктории, сделаю дело, и пусть они дальше тут творят, чего им вздумается», – под эти размышления Матвеев не увидел машину, поливающую проезжую часть, из-за чего брюки оказались забрызганы по колено. Но через пять минут он рад был обнаружить, что всюду такая чистота, и капли на штанах высохли, не оставив ни единого пятна.

Как только стеклянные двери «Лилит» раздвинулись, и следователь вошел в холл, держа путь в сторону лифта, к нему подбежала та девушка из ресторана, Ирина Белкина, и мелкими быстрыми шажками, прижимая к груди ноутбук одной рукой и держа другой бумажный стакан с кофе, она проследовала за ним.

– Дмитрий Анатольевич! – громко старалась она обратить на себя внимание.

– Я уже сказал, чтобы вы держались от меня подальше, – не останавливаясь и не смотря в ее сторону, невозмутимым тоном ответил Матвеев.

– Да позвольте мне сказать! Для вас это тоже будет важным.

– Я не общаюсь с репортерами, журналистами и прочей прессой. Ищите «желтуху» в другом месте.

– Дмитрий Анатольевич, одну минуту. Все. Больше я не прошу. И я и вопроса вам не задам. Я выскажусь, и вы сами решите тогда, хотите вы продолжать общение со мной или нет.

– Во-первых, я ненавижу обращение ко мне по отчеству, – Дмитрий нажал на кнопку вызова лифта. – Во-вторых, я априори ненавижу вас и всю вашу братию.

Дверь лифта открылась, Матвеев вошел, встав прям у прохода. Ирина собиралась тоже войти, но рука следователя преградила путь.

– Пожалуйста, – никак не унималась начинающий журналист, смотря на него умоляющими глазами. – Вы же хотите найти Викторию?

– Если бы вы хотели меня чем-то заинтересовать, то у вас было достаточно времени начать говорить по делу, а не выпрашивать разрешения, – Матвеев нажал кнопку третьего этажа.

– Я не так тупа, – строго сказала Ирина и ладонью резко остановила закрывающуюся дверь лифта. Глаза следователя невольно на секунду скользнули по впечатляющим для такой стройной фигуры формам груди Ирины. – Говорить я хочу только наедине. Эта информация может быть опасна и для вас и для меня.

– Я подумаю, – прозвучал ответ, и дверь лифта все же закрылась.

В своем номере первым делом Дмитрий подошел к доске, написал «Отец» и «Барыга» и провел от этих слов линии к «Виктория».

«Настырная же эта Белкина. Даже узнала быстро, где я остановился. Хотя, выбор же тут невелик», – подумал Матвеев и написал Кравцу, что готов поговорить в любое удобное тому время. Тут же у него раздался видеозвонок, Матвеев включил программу записи экрана телефона и ответил:

– Приветствую еще раз, Алексей, – сказал Матвеев.

– Добрый день, – на экране появилось лицо мужчины в возрасте от тридцати до тридцати пяти с мягкими чертами лица. Было видно, что он разговаривает из припаркованного автомобиля с бежевым салоном. – Чем могу быть полезен?

– Алексей, вы же понимаете, для чего я позвонил, не так ли? Так давайте без прелюдий сразу к делу.

– Если честно, я и, правда, не понимаю. Да, я знал Викторию. Но что я могу вам рассказать?

– Вы же… спали с ней.

– Спал? – возразил Алексей. – Не опошляйте. У нас были отношения, мы любили друг друга. Мы занимались любовью, а не трахались.

– Этого слова я не говорил.

– Но подразумевали! Будто я из тех, кто запал на молоденькую, – Алексей начинал злиться. – Да, я на десять лет ее старше, но не отождествляйте меня с ее отцом, который бросил жену ради…

– Про это я знаю, – перебил его Дмитрий, удивленный, что собеседник был старше него на целых пять лет, хотя выглядел моложе. – Ясно, у вас были отношения. И если вы говорите даже про любовь, значит, она многое вам рассказывала, делилась чем-то сокровенным.

– И есть ли у меня мысли по поводу того, кто может быть виновен в ее исчезновении? – Кравц опередил вопрос следователя. – Понятия не имею. Я сам последние дни копаюсь в воспоминаниях, старая поймать хоть что-то, за что можно было бы зацепиться. Но нет. Вообще ничего на ум не приходит. Работа – у нее там все нормально. Семья – отца ненавидит, с сестрой они лучшие подруги. Друзья – у нее не было друзей.

– Замечательно. Мне непонятно тогда вот что. Почему вы отказались общаться со мной вживую? Чего вы опасаетесь?

– К Вике это не имеет никакого отношения, – ответил Алексей. – А вы собирались говорить о ней.

– Расскажите.

– Это личное.

– И все же,. – продолжал настаивать Дмитрий. – Вы не просто так отказались со мной видеться, боясь, что кто-то может об этом узнать. Даже отказались от встречи у вас дома или придти ко мне в отель – хоть кто-то заметил бы меня с вами, это стало бы почему-то опасно для вас.

– Тут все не так просто. Хоть и Ольга Борисовна сказала, что я могу вам доверять, но, вы выполните свою задачу и уедите. А нам тут продолжать жить.

– Вы же сейчас клоните, что это касается Бориса Викторовича?

Алексей Кравц выждал небольшую паузу и все же ответил:

– Да. Он всем своим сотрудникам поручил общаться с вами только с его ведома и по возможности в его присутствии.

– А почему вы его сотрудник? Зачем ему финансовый директор?

– Я финансовый директор сельскохозяйственной компании.

– А какое отношение он к ней имеет?

– Вы смеетесь? Вы еще не поняли, куда попали? – Алексей улыбнулся, будто только что услышал смешной анекдот. – Он имеет отношение ко всему в этом городе. И сельское хозяйство здесь принадлежит только ему. Поверьте, не так сложно находиться на такой должности и заниматься бизнесом. Схем много. Кроме того, его фирмы имеют доли в любой коммерции здесь. Доли маленькие, но со всех капает в итоге значимая сумма.

– Какая-то подать, – произнес Матвеев, уже не удивляясь.

– Именно. Хочешь иметь тут бизнес – делись с мэром или пошел вон. А вы думаете, почему тут нет ни одного объекта какого-нибудь известного сетевого бренда? Как раз поэтому. Он называет это заботой о местном бизнесе, хотя на самом деле не хочет, чтобы поток денег шел мимо его рук.

– Вот Дон Карлеоне, блин. А мне поначалу он показался добродушным и обаятельным человеком.

– О, обаяния ему не занимать, а добродушие – это не про него. У мэра и души то нет. Он очень жесткий и бескомпромиссный. Учтите это при встречах с ним.

– И народ боится выразить ему свое возмущение и недовольство? Даже если не митингом, а какой-нибудь массовой информационной акцией в интернете, чтобы губернатор обратил внимание.

– Так никто не возмущается и все довольны. Пусть надо платить. Но вы не представляете, что тут было двадцать три года назад, когда его, назначили главой. Сейчас у людей не жизнь, а сказка, в сравнении с тем, что за разруха была тут раньше. Это мэр создал все, что вы успели увидеть сегодня, включая благополучие местных жителей. Поверьте, его здесь любят. А губернатор – ему не будет никакого дела, что бы тут не происходило в городе, пока местная продукция является символом всего края. Романово – только этим и может гордиться губернатор на более высоком уровне, хотя он лично никаких сил для этого не приложил.

– А Борис Викторович знал про ваши отношения с Викторией?

– Вы в своем уме? Конечно, он ничего не знал.

– То есть с ней вы не боялись встречаться, а со мной не решились.

– Я знал, что ни я, ни Вика не интересны Борису Викторовичу. А вы тут новый человек, можете быть и под его взором.

– А ваши соседи? Или ее, если вы приходили к ней?

– Для этого у меня отдельная квартира.

– И когда вы виделись последний раз?

– За два-три дня до ее исчезновения. Вика приходила ко мне.

– И во время встречи ничего подозрительного не было в ее поведении?

– Уже сказал – ничего не было, из-за чего мне стоило беспокоится.

– Я понял, Алексей. Спасибо вам. Если будет необходимость в еще какой другой информации, я напишу вам.

– Я всегда для вас открыт. Понимая, что у местного начальника полиции Рогова и его сотрудников, мягко говоря, нет достаточного опыта, я посоветовал мэру обратиться за квалифицированной помощью в столицу. Я ждал высадки десанта следователей, а прислали лишь вас одного, но я надеюсь, что вы найдете Вику живой.

Больше всего в диалоге с Кравцем следователя удивило полное отсутствие у собеседника даже намека на сожаление, горе, утрату. Алексей говорил, что они с Викторией любили друг друга, но Матвеев не заметил ни в его глазах, ни в голосе, ни в мимике ничего похожего на человека, который потерял кого-то из близких. Следователь подошел к доске и написал «Кравц», соединив с «Виктория». На флипчарте он добавил новый пункт «Найти вторую квартиру Кравца».

Ощущая поглощающую его усталость, Дмитрий завел таймер на один час и в одежде лег на заправленную постель. Только близился вечер, и для сна было не время, но не вздремнуть хотя бы немного он уже не мог. Сон одолел его молниеносно.

Глава 8

На вторую неделю солнцепека без капли осадков в Романово уже не обращали внимания на такие вольности, как загорать на улице в любом удобном для этого месте. Так и Дарья Коверкова никак не походила на служителя закона, полтора часа наслаждаясь погоде на лавке у лужайки, откуда хорошо был виден подъезд Евгения Филимонова. В ожидании выхода Евгения из дома Дарья от жары позволила себе снять блузку, и только плотный черный бюстгальтер пуш-ап прикрывал ее грудь, придавая ей хоть какой-то размер. По пути из отделения она заранее позвонила Евгению и под предлогом, что, возможно, следствию понадобятся от него еще детали о последнем вечере Виктории перед пропажей, уточнила о его планах на день. «Два часа точно дома буду. А потом дела», – недовольным тоном прозвучал ответ подозреваемого..

Нежась под солнечными лучами, она чуть не пропустила Филимонова, молниеностно оделась и быстрыми шагами пошла за ним, стараясь держать дистанцию в полсотни метров. Дарья понимала, что объект идет в сторону центральной части города. Он шел решительно и целеустремленно, будто куда-то по делам, и Дарья задавалась вопросом, сколько времени и где ей придется еще прождать, пока Евгений не отправится куда-нибудь далее. Ее не покидала надежда, что в пятницу вечером он будет встречаться с друзьями в каком-нибудь общественном месте, и что будет возможность подслушать темы их разговоров. Она рассчитывала, что о сегодняшнем допросе подозреваемый должен с кем-то поделиться, а там, гляди, и сболтнет что-нибудь лишнее, ведь никак не хотела верить даже в теоретическую вероятность того, что в убийстве Виктории Тарасенко замешан Рогов-младший.

Но Филимонов свернул с предполагаемого Коверковой маршрута, и зашел в подъезд пятиэтажного дома, чему стажер полиции слегка удивилась. Она прождала несколько секунд и тоже вошла в подъезд. Лифт уже поднимался, и как можно тише Дарья пошла вверх по лестнице, прозвучали двери открывающегося лифта, и уже более быстрым и уверенным шагом она, стуча каблуками, ринулась вверх. В паре ступенек от третьего этажа она остановилась, пока рядом не послышался звук закрывающейся двери. Поднявшись на этаж, по звуку замка она определила нужную квартиру.

Первым делом, как вышла из подъезда, Коверкова позвонила Виктору Корпееву. Она не хотела с ним лишний раз разговаривать, но знала, что в рабочих вопросах Виктору можно было доверять, и уже проверено, что когда надо, он умеет держать язык за зубами.

– Малая, ты уже соскучилась по мне? – первое, что услышала Дарья, когда Виктор ответил на звонок.

Дарья усомнилась, что это была хорошая идея звонить ему, но заставила себя терпеть, как бы пошлостей она от него не услышала.

– Виктор, давай договоримся. Я прощу тебя за ту мерзость, что ты себе позволил сегодня, а ты мне рабочую услугу. Ты за компьютером?

– Ага. Договорились. Ты мне – я тебе, – Виктор засмеялся. – Надеюсь, мы еще раз так же договоримся, только в других обстоятельствах.

– Блин, Витя. Я серьезно сейчас. Это очень важно. И что еще важно – никто не должен знать о моей просьбе. Ты один в кабинете?

– Хорошо, – он заговорил рабочим тоном. – Говори, Холмс, что нужно – тут только Гордеев, но он в наушниках сидит, и даже я слышу его музыку.

– Проверь жильца, – Дарья продиктовала адрес и слушала звук печатающей клавиатуры.

– Анна Филимонова. Сейчас полную информацию скину по ней тебе на телефон. Фамилия – это совпадение?

– Нет, не совпадение. Только никому ни слова.

– Ты это уже говорила. Все? – уточнил Виктор.

– Нет. Запроси, пожалуйста, здешние камеры в ночь убийства Виктории. Посмотри, будет ли там наш Евгений.

– Если ты говоришь “пожалуйста”, то я точно не могу отказать.

– Только это надо прямо сейчас.

– Хорошо-хорошо.

– Спасибо тебе.

– Не за что. И, крошка, мы же увидимся вечером? Я тебе еще проставиться должен за сегодняшнее. Ты извини, я только после твоего удара понял, что переборщил.

– Вечером буду. Ты только держи себя в руках.

– Да я лучше б тебя в руках держал.

– Эй. Разоришься проставляться. Займись, пожалуйста, моим вопросом и вспомни, что у тебя семья есть. Жду инфу по камерам.

Она разъединила звонок и стала прогуливаться недалеко от дома Анны Филимоновой. Дарья гордилась сейчас собой. Вроде, еще стажер, а уже в одиночку начала серьезными делами заниматься.

Прошел час. Уже и солнце начало садиться, а Евгений так и не выходил на улицу, и не поступало никакой информации от Виктора. Дарья уже начала нервничать. Она обнаружила неподалеку всего одну камеру, просматривающую дорогу, по которой она за Евгением сюда и шла. «А что, если он тогда шел с другой стороны?», – пришла мысль Дарье, и она небольшими шагами, как только позволяла юбка-карандаш и туфли, побежала искать камеры в другом направлении.

Направляясь обратно, Дарья в ужасе увидела, как Евгений Филимонов уже шел от подъезда в противоположную ей сторону. Она ускорила шаг, но отвлеклась на сообщение от Виктора Корпеева: «По камере ничего». Коверкова уже и не знала, что делать: идти за Евгением или говорить с его родственником. Решив, что если Анна Филимонова ничего толкового и не скажет, то вероятно знает, куда Евгений сейчас отправился.

На звонок в дверь Дарье открыла Анна Филимонова в коротком розовом халате. Ее мокрые волосы давали понять, что она только что из душа.

– Добрый день, – произнесла Анна с непониманием в глазах.

– Здравствуйте, Анна Игнатьевна, – Дарья показала удостоверение. – Я могу войти?

– Пожалуйста, – с сомнением в голосе ответила девушка и позволила сотруднику полиции войти в квартиру. – Только, прошу, наденьте тапочки, если не сложно. Пройдемте на кухню.

Дарья присела на стул в тесной шестиметровой кухне, в которой, как и во всей квартире, ремонт не проводился, видимо, все шестьдесят лет с постройки дома.

– Что-то случилось? – Анна включила чайник и села напротив, как ей казалось, следователя.

– Только несколько вопросов по поводу Евгения хотелось бы задать.

– Я уже поняла, что это по поводу моего брата…

– Так вы его сестра? – Дарья получила ответ на вопрос об их родстве, который собиралась задать. Но в деле на Филимонова было указано, что у него в семье только родители, да и отчество у них разное. И сейчас стажер пребывала в некотором смятении.

– Да. Сводная. Его отец женился на моей матери, когда мне было пять лет, а Жене – семь.

– Ваши родители в разводе? – спросила Дарья и поняла, что испытывает теперь неловкость за свой язык.

– Мой отец бросил маму, когда я еще не родилась, а у Жени родители развелись, когда его папа завел отношения с моей мамой.

– Ясно. Понимаю, что лишнее спросила. Вы уж меня извините.

– Да ничего. Будете кофе? Или, может, чаю? – Анна подошла к чайнику.

– Кофе. Спасибо.

– И Женя, кстати, был тут перед вашим приходом. Могли бы успеть и его застать, – хозяйка квартиры заливала растворимый кофе кипятком. Ее тон озлобился, а все последующие движения стали резкими. – Если вдруг вам захотелось еще раз его допросить, то не перегните, как в прошлый раз. Я никогда вам, полицаям, не прощу, что пришлось из-за вас Жене вытерпеть. – Она поставила чашку перед Дарьей.

– Нет, я пришла сейчас именно к вам. А про допросы – вы же сами понимаете, что мы обязаны были поговорить с ним как с последним, с кем виделась пропавшая Виктория Тарасенко.

– Умеете вы разговаривать, ничего не скажешь, – она включила электронную сигарету.

– Анна, пропал человек, – Дарья старалась изображать официальный тон. Она впервые на практике разговаривает с гражданским при проведении расследования. Ей еще ни разу не приходилось общаться ни со свидетелями, ни с подозреваемыми, ни с кем-либо, кто хотя бы тонкой нитью связан с делом.

– Я была знакома с Викторией. Я работаю официанткой в «Романовских кондитерских».

– Есть все факты полагать, что ее убили. Да, ваш сводный брат находится под подозрением.

– Он не имеет к этому никакого отношения.

– Мы будем в этом уверены только тогда, когда будем иметь на руках доказательства. Он говорит, что пошел домой, проводив Викторию с вечеринки, но подтвердить этого нет возможности ни нам ни ему.

– Я тоже не могу этого подтвердить, – Анна отхлебнула кофе и встала. Смотря в окно, она сделала несколько затяжек сигареты. – Вам придется лишь мне поверить. Он был у меня.

– Да? – Дарья с завистью смотрела собеседнице в спину, жалея, что природа не наградила ее такими длинными ногами, не говоря уже о груди, которая уже пару раз до этого приоткрылась под халатом. – Тогда почему же Евгений нам этого не рассказал?

– Потому что… – она на несколько секунд замолчала, сделала несколько затяжек, но все же продолжила, – он сильно любит меня, чтобы об этом рассказывать.

– Не поняла, – Дарья попыталась скрыть удивление и продолжить сохранять стойкость, которой должны обладать следователи при допросе. – Почему было так сложно при первом допросе сказать, что он был у сестры?

– Потому что тогда папа, мой отчим, прибьет его. И то, как Женя уже настрадался от вас, покажутся ему цветочками. – Анна вернулась за стол, кинув капсулу с табаком на блюдце в центре стола. – Простите, я не запомнила, как вас зовут. Вы быстро убрали удостоверение.

– Дарья Сергеевна.

– Могу я с вас, Дарья Сергеевна, взять слово, что все сказанное здесь останется между нами? Тогда я все расскажу.

– Обещаю, – неколеблясь, ответила Дарья, но добавила сразу. – Только если не будет произнесено ничего, что относится к противозаконным делам.