Не верь глазам своим

Анна Помогаева

Не верь глазам своим

Пролог

Живописная избушка в девственном лесу. Нет, курьих ножек тут не было, но были все прочие сказочные атрибуты: развешенные тут и там пучки трав, какие-то малопривлекательные сушеные тушки, метла у стены и высокое выдолбленное из дерева корыто, вызывающее ассоциации со словом «ступа», ну и конечно котел с каким-то дымящимся варевом. Конечно был тут и черный котяра, возлежавший на пороге. Скрюченная старуха с длинным носом и растрепанными седыми космами, хлопотала над котлом, время от времени сверяя свои действия с рецептурой, изложенной в огромной книге, лежащей на столе.

– Так, белладонну и хвостик летучей мыши положила, что там еще осталось? Семена болиголова. Так. Все, ничего не забыла? Вроде все. Ух. Остался текст.

Старуха зыркнула в окно. Вроде никого нет, все тихо, только птахи чирикают, да кукушка где-то года считает. На улице сияло солнце и в свете его лучей, падавших из окна и из открытой двери, пар над котлом был какой-то зеленый с золотистыми проблесками. По-хорошему, бы это в ночи делать, так оно как-то традиционнее, но к ночи сил уже не будет. Старуха потянулась, сделала несколько незамысловатых физических упражнений, помахав руками и ногами, даже попробовала сделать приседание, но это уж было слишком. Наконец она взяла в руки метлу, закатила глаза и начала напевать заклинания. Сначала тихо и неуверенно, потом все громче, отстукивая ритм метлой:

Месяц светит, ветер воет,

Духи водят хоровод,

Заплетают, заметают,

Затемняют небосвод,

Заяц прыгает на волка,

Волка во̀роны несут,

Спят грибы в своей берлоге,

Караси овец пасут,

Трам —па —папа

Трам —па —па

Пристукивая метлой и слегка приседая, ведьма пошла вокруг котла.

Соловей кричит вороной,

Злобно скалится петух,

Заплетает белладонна

В паутину зелья дух.

Пар над котлом напрягся, съежился и вытянулся в тонкую нить, которая начала свиваться и спутываться в узор. Старуха уже совершенно вошла в раж, начала привывать и пританцовывать, все быстрее наворачивая круги вокруг котла. Кот на пороге сменил вальяжную позу на настороженную и внимательно следил за метлой. Пропев несколько куплетов абракадабры, ведьма остановилась, бросила в котёл записку с каракулями и начала энергично размахивать метлой над котлом, выкрикивая: «Ищи, тащи, то что мне надо разыщи!». Зеленая паутина пара, которая к тому времени оплела уже всю избушку, свилась в тугую спираль и …

Часть первая

Глава 1. Вам здесь не рады

Лика сидела в этнографическом музее и перерисовывала в альбом узор с обломка древней керамики. Этнические мотивы были довольно популярны в дизайне интерьеров, которым она занималась, так что посещение музея нередко служило ей источником идей. Узлы и косы из замысловато переплетенных линий, вписанные в прямоугольные формы, были в фаворе у владельцев загородных коттеджей.

Вечерело. Музей был почти пуст. Когда, закончив работу, Лика забирала в гардеробе свое пальто, оно там было последним. Сотрудники музея уже проявляли некоторое нетерпение, спеша поскорее избавиться от последнего посетителя, но Лика все же остановилась у сувенирного ларька, разглядывая стилизованную бижутерию. Взгляд задержался на глазе в орнаменте довольно массивного латунного кольца. Полоска металла создавала веко, полуоткрывавшее черный круглый зрачок на фоне янтарного цвета радужки. Это оставляло жутковатое ощущение, что на тебя смотрят. Блестящая эмаль зрачка резко выделялась на фоне монохромного рисунка сплетенных змей, образовавших кольцо, что было нехарактерно для такого рода стилизаций.

Раздраженная вздохами продавщицы и взглядами охранника, откровенно досадующими на ее проволочку, Лика купила кольцо, даже не примерив. На улице было темно, холодно и слякотно, а до дому полчаса ходьбы. Это больше чем хотелось бы в такую погоду, но альтернатива ожидания на остановке тоже не слишком привлекала. Напротив, через дорогу приветливо светилась витрина кофейни.

* * *

Даше очень хотелось домой. Все ее мысли занимал предстоящий вечер в ночном клубе. Поскорее бы оказаться дома перед зеркалом, чтобы потом во всеоружии предстать перед открывающимися возможностями покорить … ну кого-нибудь. Парни своей компании особого интереса не представляли, хотя и здесь могли быть нюансы, но в полумраке популярного клуба «Сказка», куда они собирались, непременно должен скрываться искомый Дашей прекрасный принц. У Даши было несколько креативных идей по поводу маникюра под свои волосы цвета «фуксия», и это требовало времени. Но, увы, до конца рабочего дня было еще целых полтора часа, после которых ее ожидала еще и уборка зала. Так что Дашу в данный момент злило буквально все.

Дверь очередной раз грохнула. Даша сморщилась и повернулась к посетительнице.

– Девушка, Вы читать умеете? Там же ясно написано: «Придерживайте дверь».

Цаца в двубортном светлом пальто даже не извинилась, только раздраженно поджала губы.

– От этого грохота целый день голова раскалывается, – не унималась Даша, – и ноги бы не мешало вытирать перед входом в помещение, – продолжала она, указывая на лужи расплывающиеся от тающего снега с сапог посетительницы.

– Капучино, пожалуйста. И канноли. – в очередной раз проигнорировав Дашины возмущения, сделала заказ девица в пальто, присаживаясь за ближайший столик, откидывая капюшон и поправляя выбившиеся из косы пряди.

Обернувшись к товарке, Даша картинно вскинула бровь и скривила ротик, всем видом изображая что-то вроде: «Ну, ты видишь, какая наглость?!». Кате было плевать. И потому, что та вообще отличалась флегматичностью и потому, что не ей нужно было после работы мыть полы в зале. Катя вообще уже собиралась домой к мужу и детям. Ей оставалось только закончить опись непроданной за день выпечки. Пока Даша, скрепя зубами от возмущения, делала капучино, клиентка, положив на столик какое-то пафосное кольцо, фотографировала его на мобильник с разных ракурсов.

Разумеется, Даша помнила о том, что эта девица ждет свой кофе с пирожным, когда по ходу дела подключилась к Катиному пересчету подсохших эклеров, но ей приятно было заставить эту клиентку подождать. Даша принесла кофе, только когда та, оторвавшись от мобильника, стала проявлять недвусмысленные признаки нетерпения. А когда, подавая ей счет, Даша сказала: «Оплата только наличными, карточки временно не принимаем», девица наконец не выдержала.

– И почему вы говорите мне об этом только сейчас? Вы должны были это сделать, когда оформляли заказ.

– На кассе есть объявление, и не моя вина, что вы и это объявление не читали, – злорадно парировала Даша.

– А если у меня нет наличных? – дамочка аж покраснела, но говорила спокойным голосом, без истерических нот. – Кофе остывший, сервис хамский. Уверяю вас, я не поленюсь оставить соответствующий отзыв в сети.

– Вы отказываетесь платить? Мне позвать охранника?

Девица резко поднялась, подошла к кассе, достала из кошелька пятисотку, и с видом королевы вручающей, приказ об аресте, выложила ее на стойку. Не дожидаясь сдачи, она развернулась и вышла, в очередной раз громко хлопнув дверью.

Бежать за ней, чтобы отдать сдачу, Даше показалось глупым. Она уже пожалела о своей несдержанности. Если эта дамочка и впрямь напишет отзыв, что весьма вероятно, неприятностей с начальством не миновать.

Тут Даша заметила, что посетительница забыла на столике свое мно̀гажды отфотографированное кольцо. Вот еще неприятность: за таким кольцом непременно вернутся. Причем тогда, когда на работе будет начальство.

– Катюш, я все-таки попробую ее догнать, вдруг она недалеко – сказала Даша, взяла кольцо, сдачу и, набросив на плечи куртку, выскочила из кафе.

Светлого пальто не было видно ни в ту, ни в другую сторону улицы. На всякий случай Даша дошла до угла, но и за поворотом никого не было. Улицы вообще были пустыми. Это была не самая оживленная часть города. В зданиях архитектуры неоклассицизма образца начала XX века, недостаточно интересных, чтобы привлекать фланирующих горожан, но достаточно презентабельных с точки зрения солидности и антуража, располагались большей частью разные представительские учреждения и офисы. Так что по окончании рабочего дня тут было мало прохожих. Впрочем, собственно, прохожих тут не много и днем, но к вечеру разъезжаются и владельцы автомобилей. Еще раз оглядевшись по сторонам, Даша отошла в глубь нефа с колоннами и вытащила сигареты.

Закурив, Даша принялась разглядывать забытое клиенткой кольцо. Сплетенные серые змеи, свивая круг, сталкиваясь мордами и хвостами, не пойми какой чей, образовывали что-то вроде прямоугольника, в который был вписан глаз. Даша надела кольцо на палец, и подняла руку на свет. В желтоватом и неравномерном свете уличного фонаря, желтая радужка глаза и зрачок на ней странно ярко блестели, и глаз выглядел жутковато реалистичным. Девушке стало не по себе. Она нервно выдохнула дым. В свете фонаря сигаретный дым показался вдруг каким-то зеленым, и Даша с отвращением выбросила сигарету. Но вместо того, чтобы рассеяться, дым стал закручиваться в спираль и как бы уплотняться. В воздухе разлился горький запах аптеки, а отдаленный шум машин преобразовался в неразборчивое бормотание. Даша дернулась от внезапного испуга, и у нее все поплыло перед глазами. Преодолевая острый приступ головокружения, похожий на падение в пустоту, Даша лихорадочно взмахнула руками, пытаясь вернуть ощущение пространства. Звуки и запахи усилились, а желтый свет фонаря сквозь пелену зеленого дыма преобразился в пыльно-солнечный. Дашины руки с размаху обо что-то ударились, что-то куда-то полетело, и сама Даша упала на что-то мягкое. Падение ее даже обрадовало, так как чувство реального падения, хотя его и нельзя назвать приятным, не столь пугающе как поганое чувство дезориентированного полета в никуда. Дым, впрочем, не рассеялся, но стал не таким густым, и сквозь него начала проступать совершенно неуместная картина – огромный черный котяра в раме дверного проема с летним лесным пейзажем на заднем плане.

Глава 2. Встреча в лесу

Даша брела по лесу. Да, елки зеленые, в куртке, в туфлях по самому настоящему летнему лесу. Может, и не совсем еще летнему. Что-то весеннее в нем было. Наверное, совсем еще светлая зелень листвы. Но уж жарко было совершенно, как летом. А лес был вполне обыкновенный – березки, сосенки и прочее в таком роде. Точно такой же, как тот, в котором она с бабушкой в детстве собирала грибы. Брела Даша давно, так что мысль о грибах была уже не случайной. Хотелось есть. Попить она попила из ручья. Боялась, конечно, пить вот так, прямо из ручья, но что делать-то? Оставалось надеяться, что вода там и впрямь соответствует кажущейся экологичности леса. За все время, что Даша шла, она не обнаружила ни одной брошенной бутылки, ни одного фантика. И нельзя сказать, что она этому была рада.

Девушка решительно не понимала, как она тут очутилась. Точнее, очутилась она в избушке, прямо-таки буквально упав на Бабку Ёжку. Даже предполагая, что это не более чем кошмар, решение немедленно бежать, выглядело на первый взгляд достаточно обоснованным. Быть сваренной в том жутком котле над очагом не представлялось приемлемым исходом даже для видения или сна. Хотя, после длительной пробежки по лесу это уже не было столь очевидно хорошей идеей. В конце концов, какая может быть Баба Яга? Да и Баба Яга только детей ест, а добрым молодцам дорогу указывает. А что она с девицами делает? Впрочем, чушь все это. Как бы то ни было, когда Даша подумала, что стоило бы вернуться в избушку и узнать, что там со старухой, и не задавила ли она ее, найти обратную дорогу не получилось. Лес, он, увы, во все стороны, решительно одинаков. Не имея навыков ориентирования на местности, не зная, куда ей вообще ориентироваться, Даша чувствовала себя совершенно несчастной. Лихорадочные старания до кого-нибудь дозвониться успехом не увенчались. Сети не было. После многократных попыток она выключила телефон, чтобы не разряжался.

Даша устала. Куртку-то она сняла, но ни юбка-пенал, ни туфли не способствовали комфортному путешествию по пересечённой местности. Чулки вообще порвались буквально сразу, и Даша их до сих пор не сняла и не выбросила только потому, что надеялась, что они хоть в какой-то мере защитят от возможных клещей. Собственно, только ее официантская униформа и убеждала в том, что она действительно куда-то перенеслась, а не потеряла сознание, а потом, через полгода, внезапно вышла из комы. А усталость и голод не позволяли сомневаться в реальности происходящего. Ей казалось, что она идет уже много часов. Окружающий пейзаж стал приобретать предвечерние оттенки, когда лучи солнца не пронзают лес сверху, а словно запутываются в листве, а тени еще не стали длинными, но уже заметно похолодали.

«Что же будет ночью? – думала Даша, – Сумею ли я развести костер? Хорошо еще, что хоть зажигалка есть. А вдруг здесь водятся дикие звери?» Ординарные белочки и бурундуки ей уже на глаза попадались, но, а вдруг тут есть волки или медведи? И правда, почему бы им здесь не водиться? Они же ну совершенно, ну абсолютно вписываются в этот пейзаж. Жуть!

Как только Даша об этом подумала, ей сразу послышалось много подозрительных шумов, тресков и скрипов всех оттенков звука. Подул ветер, и где-то недалеко с резким хрустом обломилась ветка. Даша вскрикнула и побежала. Выскочив на полянку, она остановилась и прислушалась. Звуки вокруг не теряли своей пугающей остроты и не сливались в тот мирный фоновый звук леса, который сопровождал ее до сих пор. Более того, звуки даже как будто структурировались и стали какими-то мерными, ритмичными. Этот мерный звук приближался, и вдруг сбоку, из-за деревьев, появились всадники.

Их было двое. Первым на поляну выехал молодой человек на белом коне. За ним, на куда более невзрачной лошади, следовал косматый седой старик. Увидев девушку, всадники остановились и замерли, разглядывая ее с некоторым недоумением. Даша тоже глядела на них с оторопью. Точнее не на них, а лишь на одного.

Молодой человек был одет в белый двубортный китель с погонами, украшенными бахромой. На ногах у него были высокие до колен сапоги со сверкающими на солнце шпорами, а за плечами развевался алый плащ. В льняных кудрях надо лбом поблескивал золотой венец. Мужчина был ослепительно красив.

С полминуты Даша смотрела на него в растерянном молчании, теребя в руках свою куртку, пока, наконец, не смогла выдавить из себя:

– Отвезите меня в город, пожалуйста. Я заблудилась.

Всадники не двигались, продолжая внимательно ее рассматривать. Под их взглядами Даша чувствовала себя напряженно и неловко.

– Она загра̀нница, мой господин, – заметил, наконец, молодому старик, – Вы ведь тоже видите цвет ее волос? Такого не почудится.

Молодой господин, слегка кивнул, спрыгнул с коня и направился к Даше.

– Кто вы, милая девушка? Откуда вы здесь? – спросил он, подходя к Даше и ласково глядя ей в глаза.

Вблизи он казался еще краше: точеные черты лица, большие голубые глаза, слегка удивленно приподнятые брови. Нежная улыбка приоткрывает жемчужно-белые зубы. Дашу так растрогало его неожиданно ласковое обращение, что она не выдержала и разрыдалась. Да так неудержимо, что едва смогла сквозь рыдания назвать свое имя.

– Ну, полно, – сказал молодой человек, взяв ее за руку, – вы сейчас поедете с нами, там успокоитесь, отдохнете и все мне расскажете, хорошо?

Что ж могло быть лучше? Может быть, разве только оказаться дома, в покое и безопасности. Хотя в данный момент, когда прекрасный принц подсаживал ее на своего коня, и это было спорно. Со своей стороны, превозмогая усталость, она изо всех сил старалась демонстрировать максимальную грацию в движениях, что, увы, было непосильной задачей для девушки, которая до этого дня сидела верхом разве что на пони в городском саду, да и то в далеком детстве. И тем не менее, сидеть на одном коне (или, может быть, лошади), со столь шикарным мужчиной с лихвой компенсировало досаду от собственной неловкости. Даже голод и усталость как-то сразу отступили. Впрочем, этого возбуждения хватило ненадолго.

Молодой красавец представился князем Милоном, а сопровождавший его старик, был его советником, мэтром Кишем. Когда Дашу привезли в усадьбу князя, было уже темно, и Даша полудремала, уткнувшись князево плечо. В том состоянии, в котором она пребывала после почти полного рабочего дня в кафе, целого дня отчаянных блужданий по лесу и нескольких часов на лошади, ее уже не интересовал дворец прекрасного принца. Она мечтала лишь о постели и оживилась только при виде еды. Хлеб, вареное мясо и сыр были сказочно вкусны, но после ужина, ее покинули и остатки сил, так что она едва помнила, кто и куда ее положил спать.

Глава 3. Утро в новом мире

Проснувшись, Даша долго не могла вспомнить, где она находится. Все тело болело, как после интенсивных занятий в фитнес-центре. Вспомнив же, резко села и огляделась. Окно заливал яркий солнечный свет. Постель была удивительно мягкой и приятной. Очевидно, то, на чем она спала, и называлось периной. В комнате никого не было. Потолок и стены деревянные, необшитые, без ковров и картин. На полу у кровати настоящая медвежья шкура, недвусмысленно свидетельствовавшая о подстерегавших Дашу в лесу опасностях.

Поиск туалета не занял много времени. Он находился в маленькой смежной комнате за низкой деревянной дверью. Какая ни на есть канализационная система тут имелась. Там же была и ванноразмерная деревянная лохань. Был даже водопровод, но вода, к сожалению, была только холодная.

Выходить из спальни было страшно. Страшно даже в окно выглянуть. Окно, кстати, было небольшое, но застекленное. На стене висело огромное, в полный Дашин рост, зеркало. Выглядела она в нем непрезентабельно. Ноги исцарапаны, нос и щеки покраснели от солнца. Во вздыбленных волосах присутствовали фрагменты веток. Спать она завалилась не только не умывшись, но даже толком не раздевшись. Разве что стянула с себя ненавистную юбку, да в хлам рваные колготки. В изножье постели валялась Дашина синтепоновая куртка.

К окошку Даша все же осторожно подошла. Оказалось, что ее комната находится на уровне примерно третьего этажа, а двор внизу выглядел историчненько: деревянные постройки типа «сарай», коновязь с припаркованной к ней лошадью, куры гуляют по двору, бородатый мужик с метлой… В общем, как есть, средневековье.

Эта не придало Даше оптимизма. Историю Даша знала плохо, но достаточно, чтобы понимать – выживание в любой чужой и дотехнологической эпохе, требует специальных навыков. Нельзя сказать, что ее жизнь пока складывалась особенно удачно. После школы Даша уехала в большой город в поиске «перспектив», которых не нашла. За два года так и не определилась, хочет ли она дальше учиться, и на кого. Работала продавщицей, официанткой, оператором в колл-центре. С родителями поддерживала номинальный контакт. Пережила несколько неудачных, скорее досадных, чем трагичных, романтических историй. Но у нее было довольно подруг и приятелей. И эта жизнь ее в целом вполне устраивала, так что менять ее на средневековую как-то не хотелось.

Пошарив по карманам куртки, Даша выложила на постель сотовый телефон, пару мятых купюр и немного мелочи, полпачки сигарет, зажигалку и кольцо противной цацы, которое Даша сняла уже в лесу. Включила телефон. Сети не было. С этим предметом она не расставалась никогда. Прикасалась к нему чаще, чем к любому другому. Он был, по большому счету, сосредоточием всей ее жизни. И вот он лежит пустой, как испитая бутылка. Нет, им еще можно фотографировать, можно им пользоваться как фонариком, можно с него слушать музыку, даже какие-то офлайн игры на нем есть, но надолго ли его хватит? 73% зарядки без надежды на пополнение. Ни светильника, ни розетки в спальне не наблюдалось. И вспомнилось, что вчера она ужинала при свечах. Даша выключила телефон. Надежда в этом мире была только на прекрасного принца. И как раз в этом вопросе определенная преемственность с прежней жизнью была. До вчерашнего дня, мечты о будущем у Даши тоже были неразрывно связаны с идеей прекрасного принца. Ну а раз принц, то надо как-то привести себя в порядок.

В ванной нашлось приятно пахнущее мыло, и Даша, собрав все свое мужество, кое-как вымылась холодной водой. Благо стрижка короткая, голову мыть не моро̀чно. А вот надеть, кроме вчерашнего протасканного по всем лесным ухабам наряда, было решительно нечего. Пришлось, по возможности отряхнув, снова натянуть мятую вонючую блузку и юбку. Облачение в замызганную официантскую униформу никак не способствовало самооценке. И тем не менее, решив держать себя достойно, как королева в изгнании, Даша вышла из комнаты.

* * *

За дверями была небольшая площадка, на которую, кроме Дашиной, выходило еще несколько разновеликих дверей. Винтовая лестница вела вверх и вниз. Этаж ниже выглядел гораздо роскошнее того, где спала Даша. В обе стороны от лестницы уходила беленая арочная галерея, с ребристыми сводами потолка и стенами, украшенными расписными пилястрами. Свет проникал сквозь высокие узкие окна вдоль одной стены и отражался в симметрично расположенных зеркалах на другой стене. Людей не было. Нижний этаж тоже был пуст. Пройдя анфиладу роскошно обставленных комнат с огромным количеством зеркал, Даша, наконец услышала голоса. Князь Милон и советник разговаривали в небольшой комнате без дверей и, подходя к ней, Даша уловила слова советника Киша: «Эта девушка, которую мы с вами вчера подобрали в лесу …». Тут мужчины услышали ее приближение, и одновременно обернулись.

Увидев князя, Даша слегка опешила. Милон в домашнем халате сидел, откинувшись в кресле. Это должен был быть он. Вроде бы. Есть льняные кудри и добрый взгляд. Однако, почему-то, сегодня он не выглядел таким уж красавцем. Нет, он был вполне миловиден, разве что глаза посажены чуть ближе, чем хотелось бы, а нос чуть толще, чем положено прекрасному принцу. Да и в целом он оказался гораздо старше. Отнюдь не юноша. Лет, этак, тридцать пять, не меньше. А мэтр Киш, наоборот, не был таким уж старым, как показалось вчера.

При появлении девушки повисла небольшая пауза. Милон и Киш как-то многозначительно переглянулись, потом Милон поднялся навстречу Даше и ласково взял ее за руку.

– Как вы отдохнули, моя госпожа? – спросил он.

– Спасибо, хорошо, – ответила Даша, – только я была бы вам очень благодарна, если бы мне нашлось, во что переодеться.

– Да, конечно. Киш, распорядись! И пусть принесут завтрак для нашей гостьи. А мы пока побеседуем.

Советник коротко кивнул и вышел. Милон усадил Дашу в кресло и с участливой улыбкой спросил:

– Даша, откуда вы? Готовы поведать мне?

Даша, как смогла, рассказала о своих злоключениях. Князь слушал, внимательно ее разглядывая. Даже обошел вокруг кресла, чтобы посмотреть на нее с разных сторон, что ее весьма смутило. Пока она вела свой рассказ, вернулся советник, и с ним была девушка в длинном подпоясанном льняном платье и с подносом в руках. Девушка во все глаза таращилась на Дашу, но остаться ей не дали, велели поставить поднос и уходить.

– Это совсем-совсем другой мир, —говорила Даша. – Ваш дом… ну как у нас музеи. Исторические. Ваш мир, это наше Средневековье. Как у нас было сто лет назад. Или, наверное, даже больше. Все деревянное. Вы на конях ездите. Электричества нет, телевизоров, телефонов. Даже горячей воды. Но, – вдруг Даша спохватилась, что ее слова могут звучать обидно и невежливо, и поспешила добавить, – у вас очень красиво, экологично. – Потом подумала, что слово «экологично» должно быть непонятным средневековому принцу, и пояснила, – воздух у вас чистый, и мусор не валяется всюду.

А потом, немножко поколебавшись, спросила:

– А куда я попала? Что это за место? Ну, в смысле, какой город и какой век?

– Вы, сударыня, сейчас находитесь в Старнице, в Зарнии, год 713 по государственному летоисчислению, – ответил ей Киш.

Это мало что пояснило Даше, и она уточнила: «Вы – русские?». Киш с Милоном переглянулись.

– Что вы подразумеваете, под этом словом? – спросил князь.

– Ну, говорите вы на русском языке.

– Вы имеете ввиду словоупотребление? Или грамматический строй?

Даша слегка растерялась.

– На русском. – Повторила она отчетливей и чуть громче, наверное, в надежде, что это внесет ясность в ее вопрос. Ее по-прежнему не понимали.

– Ну вот, на русском здравствуйте – это «здравствуйте», на английском – «хелло», на немецком – «гуттен морген», на японском – «коничева» , ну и так далее.

– Барышня, очевидно, имеет ввиду все-таки словоупотребление, – сказал Киш князю. И, обратившись к девушке, пояснил, – Да, у нас имеются нюансы различного словоупотребления людьми из разных государств, разных поколений и разных сословий. Ваша речь с используемыми в ней терминами нам тоже не во всем понятна, но в целом, различия в сленгах и диалектах только в крайних случаях являются причиной взаимонепонимания. А у вас различия между группами может доходить до полного и буквального непонимания?