Девочка, ты попала!

Костик  был единственной отдушиной в моём сумрачном мире. Я почувствовал, что с его рождением я даже к сестре начал относиться по-другому. Теплее, заботливее, нежнее. Я почти боготворил её за Костю.

***

Разлука с Юлей сказывалась на мне не самым лучшим образом. Я боролся. Пытался держаться. Но  всегда всё заканчивалось одинаково. Плохо.

Я так грезил о Юле, так скучал по ней, что игнорировал все свои увещевания забыть эту дрянь, и никогда не вспоминать. Я снова и снова наступал  на одни и те же грабли! Я понимал, что люблю её. Люблю. Как сильно я её люблю! Я так хотел встретить её, взглянуть на неё, хотя бы издалека. Я буквально подыхал от тоски по ней. Ни одна моя попытка забыться с другой не увенчалась успехом. Перед внутренним взором была только одна Юлия.  Вот она вскинула свои синие пресиние как море глаза на меня, дотронулась рукой до волос, встряхнула ими, и пряди светло – русых волос рассыпались по её плечам. А какой у них был обалденный запах! Казалось, я и сейчас вдыхаю их…Как хотелось обнять её, прижать сильно – сильно к себе…

А потом я вспоминал, какой она оказалась лживой. Как она могла так поступить со мной? Ведь дошла до самого края!  Даже в постель со мной  легла…Зачем? Чтобы сделать мне больнее? Сделала. Теперь ликует, поди. Получила то, что хотела. Ей что так были нужны эти деньги? Судя по её прикиду, тачке, вроде как отец её не обделял своей благосклонностью. Могла и ко мне обратиться. Я для неё на всё был готов. Господи! Ну, почему так? Или она мне мстила? За что? Ну да. Вначале было немного некорректно с моей стороны. Так я ведь не со зла.  Но главное, что меня бесило больше всего, как искусно она притворялась, что любит… Как ловко это у неё получалось. А я дурак верил ей! И это больше всего причиняло сейчас мне боль.

Я терзал себя. Выворачивал наизнанку. Потом Юльку обзывал нехорошими словами. Но хватало ненадолго. Легче не становилось. Тогда я давал себе клятвы – никогда не вспоминать о ней, не думать, не любить. Но это не работало также. По всем раскладам Юлька получалась дрянью, су…, исчадием ада. Но это не отменяло того, что я её любил. Любил, несмотря ни на какие её пороки. Я любил её вопреки всему. Разуму, обстоятельствам, её нелюбви. Я любил. И ничего не мог с этим поделать. И всё это было адски больно.

И пришёл день, я не выдержал.

Я сдался.

***

Макс

С обеда я поехал к универу, и долго дежурил в машине на парковке. Но она так и не показалась из дверей учебного заведения. И вообще почему – то студентов оказалось неприлично мало. Просидев пять часов в машине в надежде увидеть Юльку хоть издалека, к вечеру я сообразил, что на дворе лето. А значит, учёба давно закончилась. Есть варианты, что на лето она и её подруга умотались домой. Это осложняет задачу поиска Юльки. Кстати, могла и на моря укатить. Выходит, что? Выходит, справки наводить можно. Но вот искать её  активно придётся только с началом учебного года. А её универ является единственным известным мне местом, где она должна появиться стопроцентно. Так что придётся запастить терпением и ждать начала нового учебного года.

На всякий случай я всё-таки хотел убедиться в выдвинутых собственных версиях, с этой целью  я двинул к дому, где она жила  с подругой. Ожидаемо дверь мне никто не открыл. Соседка сообщила, что Лена уехала на лето к себе домой. А вторая девушка (Юля) давно уже съехала отсюда. Куда? На этот вопрос она ответила, что понятия не имеет. Ей не докладывают.

От ярости и беспомощности я заскрипел зубами. Вот идиот! Какого…так поздно кинулся её искать. Теперь до осени не найти!

Жизнь, в которой не было Юли, казалась мне параллельной вселенной. А сам я себе казался человеком с выжженной душой. И изрезанным на куски сердцем. Меня ничего не радовало. Я ничего не хотел. Как робот занимался работой. И в тренажёрку ходил как тот же робот.

Измучившись по полной,  я надумал так,  в том, что не нашёл её, когда проявил слабость – искал, был знак свыше. Значит, и не надо. Если так дело и дальше пойдёт, можно с ума сойти. И вообще рано или поздно я перестрадаю, переболею. Надо держаться от Юли подальше…

– Слушай, Макс! – сказал как – то Женька. – Ты куда в отпуск собираешься?

– Никуда, – равнодушно пожал я плечами.

– Брось, Макс! Хватит дурака валять. Вижу же, сохнешь по Юльке, лица на тебе нет.

– Я по ней уже не сохну, – бесцветным голосом отозвался я. – Переболел.

– Ну, тогда давай вдвоём рванём куда –нибудь! – предложил друг.

– Ты чего опеку  решил надо мной взять? – ухмыльнулся я. – Так я не нуждаюсь.

– Ну, почему сразу опеку? – невозмутимо  заявил Женька. – Просто вдвоём веселее. Давай на море полетим. Я уже и местечко присмотрел.

И мы отправились в отпуск.  А там я встретил девушку. Девушку очень похожую на Юлю. Впервые за долгое время я заинтересовался девушкой. Звали её Марина. Мы познакомились. И закрутился ни к чему необязывающий лёгкий курортный роман.

Порой мне казалось,  Марина до одури похожа на Юльку. А порой – лишь жалкой её копией. У неё  даже глаза были синие. Только светлее, словно выцвело Юлькино море. Иногда я забывался, закрывал глаза, и представлял в своих объятьях Юлю. А потом слышал голос (он был ниже) той, что была рядом, и вздрагивал: Не простыла ли Юля? Нет. Не простыла. И вообще это не Юля.  Другая девушка. Я злился на себя. И снова прикладывал все усилия, чтобы переключиться на Марину. Процесс шёл тяжело. Но я считал, что я на пути к выздоровлению от наваждения по имени Юля.

Однако  наша «идиллия» закончилась раньше, чем я предполагал.

– Макс, – ласково обратилась ко мне Марина. – Ты возьмёшь меня с собой?

– Прости,  не понял. Куда возьму? – машинально спросил  я.

– В Москву, – ровно ответила она.

– А я обещал? – напрягся я всем телом.

– Нет. Но…, – Марина запнулась, подбирая слова. Я ждал. И вдруг понял, это только я считал, что наш короткий курортный любовный роман ни к чему необязывающий. Марина считала по-другому. У неё были свои планы.

– Но ты так тепло за мной ухаживал, говорил такие ласковые слова и был так нежен со мною, что я…

– Настроилась на продолжение? – с сарказмом вопросил я. Но сарказм относился не к ней, а скорее, к себе. Вот так, друг, путать девушек. И на месте одной представлять себе другую. Нет никого исцеления. Есть только одна девушка на всём белом свете. И зовут её Юлия.

Я буду бороться за неё. Буду её искать. И никому её не отдам. Плевать, в какие интриги она полезла, в какие контракты она ввязалась, и что, возможно, она даже не любит меня. Главное, её люблю я. И этого хватит нам на двоих. Я не могу без неё жить, не могу дышать. Мне никто не нужен, никакие жалкие её копии.

Нет, конечно, я понимал, что Марина тут ни при чём. Она славная девушка. Я сам вцепился в неё из–за того, что она была так похожа на Юлю. Но она не была Юлей.

Оставшиеся дни отпуска я ходил на море. Подолгу смотрел на волны, сидя на берегу. Плавал, загорал, наслаждался отдыхом. Впервые я был спокоен. Относительно спокоен.

Отпуск закончился. И мы с Женькой вернулись в Москву.

***

Макс

Я приехал к родителям.

– Лана с ребёнком тут? – сходу спросил я маму.

– Нет. К себе уехали. А ты что ж, Максим, обижаешь нас. Без Костика не хочешь и видеть? – мать обиженно поджала нижнюю губу.

– Ну, что ты такое говоришь, ма? – я обнял её и прижал к себе. – Вот же я к вам приехал! И заметь, про малыша спросил только сейчас, – я улыбнулся. – Что уж тут скажешь. Чертовски привязался к мальчишке!

– Так, может, самому жениться пора? И своего заводить, – оживилась мама.

– Как только встречу такую как ты, так сразу и женюсь, – засмеялся я. – Мне ещё рано.

– Шёл бы к отцу. Он уже спрашивал про тебя. Что – то хочет с тобой обсудить. По работе, наверное, – проговорила мама.

Я направился в кабинет отца.

– Максим! А мы  с матерью уж заждались тебя. Бодрый  здоровый загорелый. Хорошо отдохнул? – заботливо произнёс  отец.

– Не жалуюсь. Так о чём ты хотел со мной поговорить? – нетерпеливо вопросил я.

– Это правда, что у тебя с Юлей были отношения?   – вдруг огорошил меня отец.

– Ты это к чему? Я же её даже в дом к вам привозил. Чего ты вдруг вспомнил, – нервно произнёс я.

– Нет, сын. А позже  – после её увольнения вы долго встречались? – настаивал отец на своём.

– Пап, я что – то не пойму, зачем теперь это ворошить? Были – не были. Сейчас – нет. И точка.  – Я не понял, откуда он узнал, что мы с Юлей встречались. – А откуда вообще ты узнал о том, что у нас были с ней отношения и после того, как она ушла из фирмы?

– Лана вас видела, – коротко бросил отец.

– Лана?! – офигел я. – А что ж она мне ничего не сказала, не спросила. Вот…

– Она не хотела лезть в твои личные дела, – защитил её отец.

– А зачем же тогда всем растрезвонила? – раздраженно проговорил я.

– Кому всем? Что ты несёшь. Отцу с матерью сказала, – обиженно ответил он.

– Ну, ладно. Узнали. И бог с ним. Что теперь старое ворошить? – нервно пробубнил  я.

– Понимаешь, тут какое дело вышло, – виновато начал отец.

– Пока, нет. Не понимаю, – хмуро оборвал  я. У меня не было ни малейшего желания обсуждать с ним свои несостоявшиеся отношения с Юлей. Если честно, было адски больно. И хотелось скорее прекратить эту муку.

– Помнишь, я тебе говорил про деньги, которые я перевёл на её счёт? – я кивнул. – И про то, что человек свой у меня работает в том отделении банка? – я снова кивнул. – На днях он мне позвонил, и, к слову,   рассказал, что, когда Юлия туда приходила, выяснять про этот вклад, то интересовалась, как отправить обратно деньги вкладчику. На что ей ответили, что это тайна вклада, и имени они ей не раскроют. Она потопталась, потопталась и ушла, заявив, что деньги ей не нужны. Они так и лежат на счёте без движения. По крайней мере, пока. –  Отец закончил свой рассказ. Я хмуро молчал. – Ты чего молчишь? – спросил он.

Сказать мне было нечего. Что я мог? Стукнуть по столу кулаком? Сказать ему, что он сломал мне жизнь? Но он был мой отец. В своё время он мне её дал. Да, я сейчас испытывал бурю чувств. В основном негативных. Сначала он придумал этот дурацкий контракт. Потом втянул в него молодую  девчонку (Юлю). Потом перевёл ей деньги за «услуги». И сообщил это мне, объясняя тем, что хочет быть честным со мной. И всё этим поступком сломал нам с Юлькой!

Нет. Конечно. Я тоже хорош. Сначала дурил – линял из бизнеса по своим делам. Потом заигрался, на самом деле увлёкшись девушкой. Успел обидеть её по полной. Потом захотел от неё любви.

Запоздалые объяснения отца. Выходит, он понял, что его прошлая «правда» и желание быть честным на самом деле разрушила наши отношения с Юлей. Но ведь и я сам ещё тот. Я же скрывал свои отношения. Хотел уберечь. А вон как оно вышло! Глупо. Нелепо. Обидно.

А после всего случившегося я ещё и не дал шанса объяснить всё Юле. Не выслушал, не понял, взбесился. Я выгнал её. Кого винить надо больше всего в произошедшим?

Виноват только я сам. Я один.

– Ладно, отец. Я всё понял. Не мучай себя. Ты тут не при чём. Я сам во всем разберусь.

Внутри меня было пусто, холодно, мрачно. Словно можно было громко крикнуть, нет, завыть  и звук  разнесётся внутри меня гулким эхом. Мне нужна была только Юля. Только она одна. Теперь я понимал, как обидел её, как был с ней несправедлив. Снова обидел. И снова несправедлив. Да что я за человек такой? Эгоистичный  тщеславный, думающий только о себе. Только о своих потревоженных чувствах, о своём задетом самолюбии.

Поверит ли она, что я изменился? Что мне можно верить? Что мне можно довериться? Сможет ли она меня простить? Я виноват. И виноват настолько, что заслужил все эти страдания, на которые сам себя обрёк. Я искупил свою вину? Вряд ли. Полгода жалел себя. Утешал тем, что плохая девочка Юля не заслуживает моей любви. И во всех моих мучениях виновата она. И только она.

А плохой парень нашёлся. И это я.

Оправдывает ли меня то, что я, по–прежнему, люблю Юлю? Вряд ли. Но время, прожитое без неё, будто я и не жил. Поэтому я буду бороться за свою любовь. Я не сдамся без боя. Я найду её. На коленях буду молить о прощении. Я докажу ей, как сильно её люблю. Окружу её такой заботой, теплотой, нежностью, что она не сможет не поверить мне. Милая родная любимая моя Юлька.

***

И я  начал искать Юлю. Но теперь я приступил к этому системно. Так сказать, с аналитическим подходом.

Итак, что я имею. Юля съехала со съёмной квартиры. Куда? Вряд ли она поехала на другую съёмную квартиру. Выходит, либо она вернулась в дом к отцу. Либо она переехала на одну из его квартир. О как! Выходит, я должен прошерстить все эти варианты. Но для начала, надо дождаться начала учёбы. Уж там она появится точно.

В первый день учебного года я снова подкатил к универу и ждал появления Юли. Я крутился прямо возле парадного крыльца, не скрываясь, всё время был на виду.  Юлю я не увидел. Может, я её пропустил, не узнал? Может, она так успела измениться за эти месяцы, проведённые врозь? Я нервничал, ёрзал, думал всякое. Может, увидев меня издалека, она вошла через другой вход в здание, чтобы избежать со мною встречи? Не хотела меня видеть. Так и не увидев Юлю, я  психанул и уехал на работу.

Но после рабочего дня я поехал по старому адресу. Конечно, я знал, что Юли там больше нет. Но хотел получить от её подруги координаты места нахождения Юли, что значительно облегчило бы задачу поиска «исчезнувшей».

Дверь открыла Лена. Плохие новости. Она смотрела на меня неприветливо исподлобья. Понятно. Считала меня последней сво…

– Лен, привет, – поздоровался я и улыбнулся одной из очаровательных улыбок из своего арсенала. – Можно, я пройду в квартиру?

– Зачем? – настороженно  спросила она. Понятно. Личное обаяние  не сработало. И я для неё враг. – Юля здесь больше не живёт, – она сделала попытку закрыть дверь. Но я успел поставить ногу возле косяка двери. И попытка её не увенчалась успехом.  – Убери ногу, – грозно сказала она.

Глава 17

Макс

– Что будет, если не уберу? – хмуро спросил я, перестав глупо улыбаться.

– Я закричу…на весь подъезд, – воинственно выдала она.

– Кричи, – упрямо не сдавался я.

Кричать Лена не стала.

– Я же тебе всё объяснила, – не менее упрямо заявила она. – Юля здесь больше не живёт. Давно съехала. Ещё зимой. Её родители увезли. Куда – не знаю, – предвосхитила она мой вопрос.

– Я тебе не верю, – жёстко  сказал я. – Никогда не поверю, что ты не знаешь, где она сейчас.

– Это твои проблемы, – нагло ответила она. – Ты что пытать меня будешь, добиваясь того, чего я не знаю?

Я мрачно смотрел на неё. Я видел, что она лжёт. Я был уверен, что она знает, где находится Юля. Почему она не хочет об этом говорить мне? Юля не разрешила? Она ненавидит меня. Да чего там. Они обе ненавидят меня.

– Лена, – голос мой задрожал. – Почему Юля не появилась на учёбе в универе? – с отчаянной надеждой я смотрел ей в глаза.

– Так ты и в универе её подкарауливал? – нервно вопросила она. – Зря. Она ещё долго там не появится. Если появится вообще, – и, словно проболтавшись, закрыла себе рот руками. Но слова уже вылетели. И я их услышал.

– Что случилось с Юлей? Она больна?  – взволнованно спросил я.

– Слушай, Ольховский! – впервые Лена обратилась ко мне по фамилии. Наверное, это должно было означать ту степень презрения, которую испытывала она ко мне. Но мне было на это всё – равно. Главное, было то, что с Юлей что – то  случилось. Что?? – Ты бы ещё в следующей жизни пришёл. Не морочь ты ей голову. Она и так еле успокоилась. Дай ей жить своей жизнью. Это мой совет тебе.

– Это Юля тебе запретила, говорить мне, где она? – холодно спросил я и убрал ногу.

– Да, – коротко ответила Лена и захлопнула дверь.

Я развернулся и пошёл к лифту. Затем резко передумал. И медленно начал спускаться по ступенькам вниз.

Что я имею? Юля меня ненавидит. Не любит. Не хочет видеть. Её забрали родители ещё зимой. И она не появилась в положенное время на учёбе. И, как сказала её подруга, появится ещё нескоро. Если появится вообще? Что это может означать? Только одно. Что с Юлей случилась какая – то беда. Она заболела. Возможно, даже тяжело. Скорее, это началось ещё с зимы, раз родители приняли такое резкое решение – забрать её к себе. Но она так и не выздоровела, раз неизвестно появится ли она вообще.

О небо! Только не это. Юля, родная ты должна жить! Со мной или без меня ты только живи! Я найду тебя, что бы мне это не стоило. Моя  любимая, моя единственная, моя родная, я найду тебя, где бы ты ни была.

***

Юля

Начался очередной этап – третий триместр моей беременной жизни. Я жила в своей новой огромной квартире. Мила была немногословной. И почти день напролёт занималась хозяйством. Меня это поражало. Ну, что мы вдвоём такого могли намусорить или съесть. Но дела у неё находились. А, по-моему, она просто не хотела со мной разговаривать. Даже не знаю почему.

Пока была весенняя сессия, я ещё не чувствовала так одиночества. Подготовка к экзаменам отнимала всё моё время. Но сессия благополучно завершилась. И первый курс универа также благополучно остался позади. Наступило моё свободное время. Я старательно пересмотрела тучу мыльных сериалов, вволю наревелась, жалеючи их героинь (а, может, и не только их), потом я старательно нагулялась в соседнем скверике. Дальше я уже и не знала, чем себя и занять. Девчонки, что курировали меня, разъехались на лето. Лена к себе домой. А Жанна отдыхать на море.

Нет, конечно, я ещё посещала ЖК в положенные сроки и занятия для будущих мам. Но в последнее место  ходить мне уж очень не хотелось. Но я себя заставляла и ходила. Это было важно для нас обеих. Меня и Машеньки. А теперь то, что было важно для малышки, было для меня в приоритете.

На занятия конкретно по родам все приходили  парами. Ну, как парами. Мама и папа малыша. Это когда мужья планировали присутствовать при родах. Естественно у меня не было пары. И никакой  «муж»  не планировал нигде присутствовать. Ожидаемо я ходила одна. Кого мне было звать? А в один прекрасный день прямо к медицинскому центру подъехал мой папа. У меня прям глаза округлились на него.

– Пап, ты чего здесь делаешь?  – спросила ошарашенная я.

– Юленька, почему ты ничего не сказала нам? – ответил он вопросом на вопрос.

– О чём? – недоумевала я.

– Ладно. Не волнуйся. Мне позвонили из Центра. И теперь всё в порядке, – папа обнял меня за плечи.

– Пап! Да объясни ты толком, что в порядке? – не двигалась я с места.

***

Юля

– У меня есть для тебя вариант, – произнёс папа.

– И какой он? – невинно поинтересовалась я.

– Вот он! – из-за спины отца появился молодой человек. – Знакомься, это Виктор. – Глаза мои округлились ещё больше. – Юля, ничего личного. Он медицинский работник. Будет твоей парой на занятиях. И поможет тебе освоиться.

– Спасибо, пап. – Я чмокнула его в щёку. В последнее время папа чаще навещал меня в моей новой квартире. А я чаще чмокала его в щёку на прощание (гормоны вещь такая). Я становилась всё чувствительнее и чувствительнее. И старалась с ним не спорить. Он же старался всё делать для нас с Машенькой. И, чтобы я не чувствовала никакого дискомфорта.

А я его чувствовала. Но отцу не признавалась. Зачем? В данном вопросе он не мог мне помочь. Никак. И связан он был с одним человеком… И сколько бы я не ругала себя за это, не совестила, что должна думать только о Машуне, у меня не получалось с этим завязать. Никак. Ну, в смысле, с этим дискомфортом. Я кое о ком  думала. Иногда с большой нежностью. Иногда со злостью. Иногда с досадой. Всякий раз по-разному. Ну, как получалось. И как накатывало. Естественно оправдывала я себя ошалевшими гормонами. Хорошо, ещё было на кого свалить. А то, вроде как выходило, что я буду плохой будущей мамочкой. А так, вроде как выходило, шансы у меня ещё есть стать хорошей мамочкой. Завершится благополучно беременность, устаканятся  гормоны и всё.  Не знаю. Может, у меня пока было слишком много свободного времени? Уж скорее бы родить. Ну, тут как не торопи малышку, а раньше срока она на свет не появится. Хотя я знала, что бывают и такие случаи. Но тогда таких деток называют недоношенные. И мало ли чем это грозит потом этим деткам. А такой судьбы своей дочурке я не хотела. Поэтому придётся терпеть и дальше. Ждать. Ждать, пока она разовьётся, как положено. И сама запросится на волю. А судя по тому, как она порой пинается в животе у своей мамочки, развивается она, будь здоров! Да и доктор говорит, что показатели все в норме.

***

На следующий день  папа приехал вместе с Лорой.

– Юлечка, мы хотим тебе предложить, временно переехать к нам в дом загород. Там воздуха больше для тебя с малышкой. Гулять будешь целыми днями. Да и под присмотром, если что.

Я сильно удивилась. И задумалась. В чём – то, конечно, папа прав. Но здесь я сама себе хозяйка, а там быть всё время «под колпаком» тоже не айс.  А вдруг это «если что», как сказал отец, так я вроде как и здесь не одна. Со мной проживает Мила.

– Пап, это не лучший вариант. Мама скоро обещала прилететь, – нагло врала я.

– Но ведь пока не прилетела, – уговаривал меня отец. И мне стало стыдно. Отец и Лора столько сделали всего для меня. А я вредничаю, отказываюсь пожить у них.

– Хорошо, – сдалась я. – Немного. До маминого приезда поживу.

И я перебралась в загородный дом отца, так сказать, на свежий воздух. Да   уж. Оказывается, я уже забыла какой удобный комфортный просторный этот дом. Разгуляться тоже было где. Огромные гектары отцовского землевладения мне, пожалуй, было не обойти ни при каких условиях. Но, несмотря на это, я усиленно гуляла. Наслаждалась привольной жизнью на природе. Всё было хорошо. Нет. Всё было отлично. Даже можно было сказать слишком.  И надо было бы мне задуматься, не слишком ли всё супер? Но с чего ли? Свежий воздух, дружные посиделки по вечерам в гостиной, Лора  надо мной кудахчет целыми днями (а чем ей ещё заниматься?)  и я расслабилась. Ну, как расслабилась? По классике жанра – совсем.

Ещё в доме оборудовали детскую, ну, это на тот случай, как объяснила мне мачеха, когда мы с Машенькой будем приезжать к ним в гости.

И вот однажды вечером, приближаясь к кухне, я невольно услышала приглушенный голос Лоры:

– Алекс, ты не понимаешь, твоей дочери не нужен этот ребёнок! – горячо говорила она в полголоса. Я так и застыла от этих слов. У меня даже щёки загорелись, словно она надавала мне отменных пощёчин.

– Лора, не говори глупостей, – раздражённо говорил ей отец. Но она его не слушала, и говорила их.

– Ты  же целыми днями на работе  и не видишь, как она себя безрассудно ведёт. Это при тебе она паинька…– продолжала свою заготовку Лора. Ишь, ты чего удумала – «безрассудно».

– Я не понимаю, куда ты клонишь? – перебил её отец. Мне тоже стало интересно, действительно, куда?

– Алекс, давай удочерим девочку! Ты же знаешь, сколько я лечилась. И всё тщетно. А это твоя внучка, родная кровиночка, – убеждала отца мачеха…

Я стояла как каменная. Не в силах пошевелиться. Я была в таком глубоком ступоре. Что даже было непонятно, как я ещё была способна стоять на ногах, а без чувств не завалилась прямо на пол. Ну, да! С чего вдруг я обнадеялась, что люди меняются? С чего вдруг?

А-а! Всё из – за  гадкого Макса! Выходит, подспудно я всё  время надеялась, ждала, что он как и мачеха исправится, изменится, вернётся. Нет. Никто не изменится! Макс никогда не изменится. И не вернётся. Вон он живой пример перед глазами! Мачеха.

***

Юля

Задумалась ли я о побеге? Ещё как задумалась. Далеко ли собралась бежать? Ну, да. Не близко. В свой родной город. Но теперь я была умнее. И не собиралась исчезать под покровом ночи. Недаром говорят, утро вечера мудренее. А мне предстоит ещё основательно подготовиться к побегу. Плохо, конечно, что вот – вот предстоят роды. Даже живот начал опускаться – явный предвестник скорых родов. Но кто же знал, что мачеха готовит такую «бомбу».  Хочет отнять мою малышку. Ничего у этой стервы не получится! Вот так – то, госпожа Лора, не на ту напали. Что называется, я включилась защищать своё потомство. На этой своей решимости я даже, наконец, отвисла и пришла в себя. Я кашлянула. Так для сигнала той же мачехе, чтобы остереглась, дескать «безрассудная» идёт. Ну, как-то так.

На кухню вплыл мой девятимесячный живот, за ним я. Лора улыбалась. Надо же!  Как рада меня видеть. Ну, как теперь оказалось, не совсем меня. А ту, что я ношу под сердцем. Я перевела взгляд на отца. Он не выдержал моего прямого взгляда. Опустил глаза. Ага! Значит, смущается. Взвешивает, слышала я их разговор или нет? Вот оно как!

Почему я теперь должна ему верить? Что он любя помогал мне. Теперь неизвестно, ради кого он это делал. Теперь я никому в этом доме не могу верить. Теперь я осталась одна. Нет. Конечно, у меня есть мама с Николя, но до них ещё надо добраться. А в моём положении это очень проблематично и рискованно. Рискованно. Но не невозможно. И надо поспешить. Доктор сказала, что у меня есть ещё несколько дней. А доктору виднее.