Девять жизней

– Дешевле кормить небольшую охрану.

– Где голод, там эпидемии.

– Если осада затянется.

– Сейчас можно взять продовольствия ненадолго.

– Второго раза не будет. Скорее испортят, чем выдадут.

Проблема была, очевидно, крайне серьёзной. Дон Себастьян нахмурился, стиснул зубы, подумал и произнёс:

– Поговорю с губернатором. Я дона Армандо, правда, арестовал, но, надеюсь, долг для него важнее обиды. Быть может, городская казна выделит средства, или герцог подпишет от имени города обязательство. Конечно, торговцы постараются завысить цену, но я, как инквизитор, смогу повлиять, чтобы они умерили жадность.

– Не уверен, что герцог сочтёт своим долгом при осаде кормить бедняков.

– Попытаюсь. Он, конечно, скажет всё, что обо мне думает, но без разговора не обойтись, выхода нет.

– Есть выход. Я подпишу личное обязательство, если сумеете договориться с торговцами о разумной цене и оформите документы, что припасы пойдут на нужды города при осаде. Тогда я смогу позже добиваться возмещения от короны.

Весь разговор граф почти не менялся в лице, и его голос звучал одинаково ровно. Дон Себастьян был изумлён, благодарен, обещал ускорить расчёты и в ближайшее время собрать всех купцов, торгующих продовольствием. Напоследок прибавил:

– На такое способен только благороднейший человек.

Впервые граф усмехнулся:

– Куда мои земли денутся из Эспании? Торговцы свои капиталы переведут, как только прижмёт, а богатым дворянам прямая выгода – служить государству.

– Не все так считают.

– Не все видят дальше своего носа.

Вскоре граф уехал из монастыря, напоследок заметив:

– Надеюсь, дочь теперь сможет хоть недолго остаться одна. Она очень напугана этой осадой, но, кажется, успокоилась.

Не желая быть неучтивым, дон Себастьян поклонился графине, про себя подумав: «Почему у достойнейшего аристократа такая жалкая дочь?», ему было неловко от её навязчивого внимания.

16. Начало осады глазами кота

Моя пятая жизнь началась на руках моей драгоценной Инес. Я увидел сеньору Фелисию и стал полностью счастлив. Огляделся. Хозяйки мои шли по городской улице и скоро оказались в большом каменном здании с небольшим двориком – в монастыре. Здесь уже получили прибежище несколько растерянных, перепуганных семей, а на тряпье лежали раненые, помятые в давке. Женщины в простых чёрных платьях и белых платках – монахини, суетились, метались, стараясь помочь, тоже были испуганы. Инес меня ласкала недолго. Помогла здесь, принесла там. Потом стала что-то писать, подходила к людям предместья, спрашивала, успокаивала. К пожилой женщине, здесь самой главной, Инес обратилась:

– Мать Анхелика, вот списки. Всего сто двадцать пять человек. Женщины, дети, раненые – я всех записала.

– Благодарю, дочь моя. Почерк хороший… Тебя отец обучал?

– Да, писать, считать, и немного латыни. Бабушка побоялась учить травам.

Настоятельница монастыря вздохнула и подошла к моей старой хозяйке.

– Здравствуйте, сеньора Фелисия! Давно мы не виделись.

– Ох, мать Анхелика, кто бы подумать мог, что встретимся так!

– Я постараюсь скорее узнать о припасах. На монастырских долго не продержимся. Колодец у нас, к счастью, свой.

– Чувствую, и раненых будет много, и больных, и уставших. Может быть, разрешите мне собрать трав по старинке и сделать отвары?

– Если что уцелело из старых посадок… Спрошу коменданта. С началом осады везде караулы, разговор об измене.

– Дон Бернардо – человек разумный. Я слышала, у него нет предубеждения против травниц.

– Вы не знаете, сеньора Фелисия – изменники убили дона Бернардо. Теперь комендант – дон Себастьян де Суэда.

– Господи, как же так?

– Дон Себастьян ночью поднял тревогу и приказал пустить людей из предместья, а теперь всем распоряжается, – мать Анхелика слегка улыбнулась. – Странный достался нам инквизитор – то разбойников ловит, то город спасает.

– Будем надеяться, что спасёт.

Всех как-то пристроили: кого в кельях, кого во дворе. Здоровым мужчинам стражники приказали подойти к площади на отбор ополченцев. Инес и сеньоре Фелисии разрешили разделить каморку с молодой женщиной, о которой мать Анхелика сказала:

– Хосефа здесь на моём попечении по приказу следователя инквизиции, у неё эпилепсия.

– Какое несчастье! Выглядит совершенно здоровой, только тени своей боится.

– Скажу откровенно, сеньора Фелисия, – настоятельница наклонилась прямо к уху моей старшей хозяйки и шепнула: – Эпилепсию дон Себастьян выдумал, чтобы бедняжку не отправлять на костёр. Город болтал, нельзя сжечь графиню, но дыма без огня не бывает, виновата служанка – её и сожгут.

Женщины тихонько поахали, а я вспомнил – камеристка Хосефа Pодригес. Была бы приятной, если бы не настолько пуглива.

***

Люди были в тревоге. Еды было мало. Моя дорогая Инес попросила соседа-мастерового проводить её на рынок, купила крупы, сушеного винограда, чуть-чуть солонины, ещё что-то, насколько хватило денег. Когда мы вернулись, мне тихонько сказала:

– Сразу всё вздорожало в два раза… Будем есть по чуть-чуть, а ты, Негрито, будь осторожен. При осаде и кошек едят, даже, наверное, котов со свидетельством инквизиции. Если осада затянется, я не знаю, что делать… – она тихо всхлипнула. – Мне очень страшно, Негрито… Только бабушке нельзя показать.

Мастеровой зашёл ещё раз и похвастался: его взяли в стражники. Искал взгляд Инес, а моя дорогая хозяйка, помня, что этот здоровяк спас её бабушку, опускала глаза и старалась быть с ним приветливой. Потом попросила её извинить и, с облегченьем вздохнув, побежала исполнять поручение одной из монахинь. Нашу соседку, Хосефу, навестил нестарый мужчина, небогато одетый и очень любезный. Она звала его сеньор Менго и хоть чуть-чуть могла улыбаться. Мужчина старался распрямить сутулую спину и разговаривал с девушкой у колодца, когда в дверь монастыря постучали. Увидев вошедших, Хосефа изменилась в лице, в ужасе побледнела и, не слушая – «Что ты, не бойся», бросилась скорее в свою каморку. Я, взволнован её испугом, осторожно выглянул из своего убежища и несказанно удивился. Как можно бояться моего лучшего друга? Впрочем, я мудрый кот, сообразил: бедняжка не знает, что инквизитор – гроза окрестных разбойников, никогда не обидит ни в чём не повинную женщину, а Хосефу он спас от костра.

Дон Себастьян был так занят, что даже не наклонился погладить меня, только с улыбкой кивнул. Он и пришедший с ним пожилой человек разговаривали с матерью Анхеликой, затем с сеньорой Фелисией, а после мой друг скользнул взглядом по моей драгоценной Инес. Сразу отвернулся к сеньоре Фелисии, её выслушал – вновь посмотрел на Инес, немного внимательнее, без улыбки, кивнул. Она в ответ поклонилась ему, чуть присела, как принято у местных девиц, а он опять отвернулся. Неужели моя Инес ему не понравилась? Не верю, так не бывает, здесь есть загадка!

Люди приходили ещё и ещё. Важный старый сеньор пришёл с доньей Эстрельей, но оставил её на попечении одной из монахинь, а сам долго разговаривал с новым комендантом. Заплаканная перепуганная графиня только издалека смела смотреть на мужчин, и потихоньку, глядя на любимого человека, забывала страхи и слёзы. Всего четверть часа, и вдовушка засияла улыбкой, а дон Себастьян ей лишь слегка поклонился, не подходя, так же сдержанно, как поклонился Инес. Мне вдовушку стало жаль, хоть она глуповата, и, конечно, сравниться не может с моей храброй хозяйкой. Я к ней подошёл, а бедняжка графиня, не смея приблизиться к дону Себастьяну, была счастлива коснуться меня. Увы, не догадалась снова оставить монету.

Вскоре отец женщины направился к выходу, обнял дочь, а она прошептала:

– Папа, что с нами будет?

– Посмотрим. Сегилью есть кому защитить.

– Дон Себастьян нас спасёт?

– Будем надеяться, дочка. Поедем домой.

Они ушли. Напоследок графиня посмотрела на моего друга с нежностью и надеждой, а он сделал вид, что не замечает её внимания.

17. Старая башня, припасы

Я решил проведать своих необыкновенных друзей, пока кошек не начали ловить на еду. Увы, сеньора Пепита едва ли смогла выбраться из предместья, но я надеялся – мовры не станут ловить мышей. Сеньора Карлита пожаловалась мне об аресте своего друга и улетела отнести записку его жене. Дон Бенито не пожелал меня слушать – был обижен на новый арест герцога, зато Чико охотно поведал о делах в городе.

– Изменники хотели взорвать обветшавшую башню, но дон Себастьян нашёл их тайник.

– Превосходно!

– Не так всё просто. Под старую башню могут устроить подкоп. Пойдём поближе, посмотрим.

Чико привёл меня к башне. Даже мне, простому чёрному котику, было видно – ей нужен ремонт. Я стал бояться, что на меня упадёт камень, был осторожен и слушал, как мой друг очень серьёзно разговаривал с пожилым человеком благородного вида.

– Сеньор Маттео, что о подкопе?

– Именно здесь его могут сделать. Под крепостью смыкаются два огромнейших валуна, между ними – щебень и грунт. За двадцать лет без войны ров оказался полузасыпан, а домики и сады предместья скроют минёров из вида.

– Контрподкоп?

– Срочно. Но при условии обязательно вывести его за пределы стены и укрепить свод. Непременно привезти сюда, что можно: камни и брёвна на случай, если придётся заделать пролом.

– И артиллерию. Мовры наверняка здесь предпримут атаку, даже если для маскировки начнут с другой стороны. Возможно, решат поджечь спрятанный порох своими пушками.

– Мовры, боюсь, подкоп уже начали.

– Пока мы не начали контрподкоп, на стены поставим чаны с водой. В подвале стражники дежурят круглые сутки. В контрподкопе будут дежурить аркебузиры.

– Советую привести сюда смышлёного пса. Он может заволноваться раньше людей. Помнится, у отца Николаса есть подходящий.

Я обернулся к своему рыжему другу:

– Чико, ведь он о тебе?

– Наверное. Я с людьми держу ухо востро, но не хочу, чтобы в крепость ворвались мовры.

– Пойдём, может, тебя узнает почтенный сеньор архитектор.

Мы подошли, и старик действительно узнал Чико. Обрадовался ему, потрепал за уши, а потом увидел меня и удивился.

– Смотрите-ка, дон Себастьян, Чико пришёл вместе с вашим котом. Где это видано – кошки в дружбе с собаками!

Серьёзность слетела с лица моего друга, он весело рассмеялся:

– Рыжий кот в нашем замке в своих проделках всегда верховодил собаками.

Присев, дон Себастьян меня почесал за ухом, а Чико погладил.

– Ну что, друзья мои, Рим спасли гуси, а Сегилью спасут кот и собака.

Если б я мог, я ему б рассказал о воронах и чайках.

***

Срочно требовалась бригада строителей. На вопрос, кого из подрядчиков лучше выбрать, сеньор Маттео махнул лишь рукой:

– Все одинаково воры.

– Все сейчас под арестом.

– Мой совет – бросьте жребий.

Лучший способ дон Себастьян не придумал, велел привести арестованных в допросную инквизиции и объявил им:

– Нужна бригада. У меня нет причин подозревать кого-то из вас больше или меньше других. Вас как раз шестеро. Встаньте в ряд. Я подброшу игральную кость. Кому выпадет – займётся срочным ремонтом башни, детали на месте. При хорошей работе я закрою глаза на воровство, если не было прямой измены.

Мастера все, как заворожённые, следили за кубиком, решавшим судьбу. Победитель был счастлив и стал заверять инквизитора в своей готовности, преданности и благодарности. Тот остановил его жестом руки, приказал остальных продолжить держать под арестом, а подрядчику, которому повезло, сеньору Рамону Табере, велел через час привести своих людей с инструментом к обветшавшей башне, и добавил: кроме строителей, потребуются землекопы.

***

Штурм начался после полудня, когда в крепости его в этот день уже и не ожидали, хотя были всегда наготове. Пираты напали стремительно. Корабли маневрировали и обстреливали крепость, а мовры бежали в атаку, волокли катапульты, пушки, стенобойные орудия, лестницы. Защитники крепости приготовили достойный ответ и действовали слаженно. Изменники, того не желая, оказали крепости большую услугу: пороха стало достаточно, и канонирам удалось нанести урон кораблям. Стены Сегильи выдерживали удар артиллерии, а катапульты успешно отгоняли людей. Но комендант подозревал – главный удар придётся на башню, и он не ошибся.

Чико почувствовал дрожанье земли и залаял. К несчастью, хорошо укреплённый контрподкоп ещё не был готов. Башня могла обрушиться, и подрядчик в отчаянии приказал завалить начало туннеля и подвал камнями. Дрожащим голосом сеньор Табера стал объяснять коменданту своё решение – оно оказалось единственно верным. Башня осталась цела, а штурм захлебнулся.

18. Торговцы

Сразу после отступления нападавших дон Себастьян собрал совещание. Дона Альфонсо, официально исполняющего обязанности коменданта, он вкратце ввёл в курс дела и попросил вопросы задавать позже. В первую очередь, инквизитора интересовали списки людей, которых нужно было кормить, запасы продовольствия в распоряжении гарнизона и оценки наличия продуктов в частных руках. Воды пока было достаточно, но на всякий случай настоящий комендант лично обошёл колодцы и убедился в бдительности караулов. Бедняков из предместья, сколько получится, старались привлечь к работам по защите города. Поимённые списки, конечно, было невозможно составить так скоро, но хотя бы число людей и места, где беглецы нашли приют, стали известны. На сей раз собрались казначей, главный городской счетовод, ведающий налогами чиновник, отец Николас – он занялся храмами, где разместилось немало людей, уважаемый лекарь, хозяин и управляющий рынка. Дон Себастьян пригласил и управляющего портом, который довольно точно знал, сколько в городе сейчас моряков. К огромному удивлению дона Альфонсо, разговор шёл исключительно о снабжении жителей Сегильи едой – ни слова о пушках, стратегии, тактике, доблести, ничего, о чём молодой дворянин грезил мальчишкой. Однако капитан заметил, что сеньор де Суэда, как будто, результатом удовлетворён – он очень внимательно перечитал итоговую бумагу и обвёл сумму, отпустил всех и поднял бесстрастный взгляд на дона Альфонсо.

– Завтра я встречусь с графом Теворой, затем, вместе с ним – с купцами из этого списка. Ваше присутствие, как должностного лица, также необходимо.

– Дон Себастьян, я понимаю, что совершенно неопытен… но неужели я совсем не могу вам помочь?

– Пока не стемнело, я обойду караулы у стоков для нечистот. Пойдёте со мной?

– Вы… издеваетесь?! Это вам не делает чести!

– Хотел бы надеяться, что неприятель так же брезглив.

– Вы серьёзно? – капитан выпучил глаза. – Считаете возможной атаку через эти стоки?!

– Такое бывало, хотя для Сегильи вряд ли, – инквизитор ответил совершенно спокойно, не изменившись в лице, но внимательно наблюдая за собеседником. – Ещё бывало, что стоки перегораживали. Можете себе представить, что станет с городом?

Капитан хотел что-то сказать, но поперхнулся. Потом тряхнул головой и ответил сквозь зубы:

– Я с вами! – глянул с вызовом и обомлел.

Никогда он не думал, что суровый сеньор де Суэда способен улыбаться так приветливо и тепло. С удивлением вспомнил – они одних лет, хотя рядом со следователем инквизиции дон Альфонсо чувствовал себя зелёным юнцом.

Обход занял не так уж много времени, после чего капитан уныло сказал:

– Я сегодня лучше не буду навещать невесту, хотя обещал.

– Я, знаете, тоже воздержусь от визитов.

Оба расхохотались.

***

Встреча с купцами состоялась на следующее утро, в доме главы гильдии. Граф де Тевора прибыл, не опоздав ни на минуту. Его уже ждали торговцы и оба коменданта – подлинный и формальный. Дон Себастьян начал разговор учтиво, но строго:

– Неизвестно как долго продлится осада. Неизвестно, кто стал изменником. Вам, сеньоры, наверняка уже доложили, что большинство крупных складов сегодня перед рассветом были осмотрены с собаками, но едва ли смогли сообщить, что рыжий пёс на одном из них учуял порох, не значащийся в документах.

Купцы тоскливо переглянулись, а дон Себастьян поспешил их успокоить:

– Почтеннейшие сеньоры, я не тороплюсь с обвинениями и не сомневаюсь, что во время осады вы поведёте себя, как подобает преданным подданным короля.

Торговцам стало понятно – с них потребуют плату, и они выжидательно смотрели на инквизитора, надеясь на договор в пределах разумного.

– Здесь список необходимого жителям продовольствия. Цены указаны, как до осады. Время, места, куда нужно доставить продукты. Что-то потребуется уточнить. Граф обещал сейчас подписать общие обязательства. Каждая поставка должна будет быть сверена и записана в итоговый реестр, затем в пределах обозначенной суммы – полный расчёт.

Опомнившиеся торговцы снова переглянулись, и от их имени заговорил один из самых уважаемых и богатых.

– Сеньор, я не уверен, что сейчас уместно говорить о тех же ценах, что до осады.

– Я знаю, что на рынке уже тройная цена, но сколько вы сможете продать через рынок? К тому же, не забывайте, если крепость падёт, вы не сохраните ни свой товар, ни свои деньги.

– Вы, дон Себастьян, – позволил себе улыбнуться торговец, – сумели в горожан вселить большую надежду, что город выстоит.

– От вас тоже зависит. А если осада будет скоро снята, вы упустите случай продать товар крупной партией.

– Мы должны взвесить все риски и выгоды.

– Я даю вам на это четверть часа.

– Вы слишком быстры.

– Вы уже упускаете выгоду. Часть товара должна была уйти по дороге в другие города нашей славной Эспании.

– Небольшая задержка поставок…

– Торговцы ближайшего порта своего не упустят.

– Но в цене разница слишком большая!

– Что ж, готов накинуть двадцать процентов. Не больше, торговаться не стану. Вы, уважаемые сеньоры, взвесьте на весах у вас в головах. Если Сегилья падёт – обязательство графа де Тевора лучше золота. Даже если граф погибнет во время осады, наследник документ не сможет оспорить. Для мовров это пустая бумага, её они не будут искать, и её легче сохранить в тайнике. Если выстоит город – помимо денег, получите добрую славу по всему королевству. Если осада затянется – потеряете много. Порча, голодные бунты… Ваша охрана наверняка станет тайно от вас продавать продукты за всё, что смогут отдать горожане. Тем же из вас, кто моё предложение примет, склад, кроме ваших людей, будут охранять стражники инквизиции.

Купец обернулся на остальных членов гильдии. На лицах одних отражалось сомнение, на других же – решимость. Первым ответил человек лет за тридцать, серьёзный, спокойный, одетый просто, но дорого, внешне довольно приятный.

– Я от себя принимаю ваше предложение, дон Себастьян. Товар на моих складах может покрыть примерно пятую часть ваших запросов. Готов обсудить все детали. Гильермо Фуэнтес, к вашим услугам, – хотя торговец был не стар и вроде бы крепок, коменданту показалось – на дне его глаз плещутся отблески тайной болезни.

Последние сомнения были развеяны. Торговцы нестройным хором заговорили о благе Эспании, преданности королю и горячей любви к прекрасной Сегилье. Дон Себастьян их не стал слушать и пригласил двух поверенных, а граф одобрительно улыбнулся. Само собой, одобрение графа Теворы от купцов не укрылось, и только глухой бы не различил, как почтительный тон в их словах, обращённых к молодому инквизитору, стал предупредительным, даже льстивым. Они все уверились – сеньор де Суэда и есть тот наследник, который расплатится по обязательству и впоследствии обеспечит им добрую славу. Конечно, если останется жив, а не погибнет, защищая Сегилью.

Поверенные составили каждому из купцов отдельное обязательство, а первый, поклонившись, попросил подписать документы не только капитана Альвареса – коменданта, но и уважаемого сеньора де Суэда.

– Следователь инквизиции едва ли уполномочен определять необходимость поставок для города.

– Сеньор, вам совершенно достаточно написать ваше имя. Не как должностное лицо, а как свидетель.

Возразить было нечего, хотя дон Себастьян догадался, почему купцы так настаивают. Граф и инквизитор внимательно перечитали подписываемые бумаги, а замороченному дону Альфонсу пришлось приказать прочитать – молодой человек готов был черкнуть там, где покажет ему дворянин, упорно торгующийся с купцами. Едва оформив все документы, дон Себастьян отправил на склады стражников инквизиции, бывших уже наготове.

Трое аристократов вышли из дома торговца и вдохнули солёный воздух залитой солнцем Сегильи. Граф быстро откланялся, напоследок пожав руку обоим молодым людям, и дон Альфонсо с улыбкой обернулся к человеку, которого стал считать другом:

– Донья Эстрелья – красавица!

Другу пришлось проглотить несколько крепких ругательств.

19. Моряки

Комендант пытался предугадать, что предпримут пираты. Как долго они сами способны вести осаду? Они рассчитывали взять город изменой и, вероятно, не везли с собой много припасов, но в предместье есть свой колодец, а в домах остались продукты и скот. Сколько у пиратов может быть пороха? Дон Себастьян решил опросить моряков, в ночь нападения бывших на берегу, и приказал собрать в комендатуре уцелевших капитанов купеческих судов и всех, когда-либо служивших в военном флоте. На совещание позвал канониров, и заодно дона Альфонсо, стараясь как можно глубже ввести молодого человека в курс дела и присматривать, чтобы тот не предпринял каких-либо шагов по собственной инициативе.

Старший из капитанов первым делом поблагодарил за помощь с продуктами.

– Половина из наших нанимателей отказали нам в помощи даже в счёт жалования, ссылаясь на большие убытки и необходимость кормить свои семьи. Трактирщики успели вытрясти из моряков последние деньги. Ещё пара дней, и в Сегилье прибавилось бы грабителей. Что вам угодно, сеньор де Суэда? Мы готовы ответить на любые вопросы и помочь, чем способны.

– Сеньоры, я – не моряк. Раньше служил на севере, а с моврами и их кораблями не имел дела, и знаю о них понаслышке. Мне нужно понимать, на что ещё способна корабельная артиллерия, какова может быть живая сила противника, их припасы, и могут ли они соорудить осадную башню. Прошу наиболее опытных подняться на стены, самым тщательным образом осмотреть корабли в подзорные трубы, затем вы и канониры крепости сможете составить наиболее подходящий план действий. До сих пор мовры надеялись на изменников и, полагаю, не раскрывали своих подлинных сил. В тюрьме инквизиции сейчас трое из диверсионного отряда, предлагаю вам вместе со мной их допросить.

Старый моряк, с лицом кирпичного цвета, вскочил:

– Допросить? Разорвать их!

Сосед взял его за плечо, и, опустив голову, мужчина ответил на безмолвный вопрос:

– Я оставил своего сына в ту ночь дежурить на корабле. А сам… задержался в борделе…

– Соболезную. Но сегодня моя забота – живые, а не месть за погибших.

Несколько мгновений все молчали, потом договорились, кто и когда поднимется на башню, и как сведут вместе все наблюдения.

***

Дон Себастьян воспользовался передышкой и попытался понять, как был убит дон Бернардо. Его вдова почти не могла отвечать на вопросы, срываясь в слёзы. Слуга трясся от страха. Единственное, что удалось установить – вечером полковнику передали записку, наверное, с просьбой о встрече и, скорее всего, убийца её уничтожил. В мирное время следователь опросил бы всех, кто так или иначе был знаком с пожилым комендантом, исследовал бы переписку, но сейчас он смог лишь забрать в инквизицию личный архив покойного.

***

Доклад моряков был краток и ясен. Они объяснили, что мовры могут вести осаду ещё не меньше месяца, показали, где, с учётом особенностей гавани, корабли способны подойти ближе всего и ударить всей мощью своих пушек, а напоследок старый моряк изложил свои наблюдения:

– Купеческие корабли они разграбили, но отогнали недалеко и не затопили. Одного из них точно нет. Он стоял на якоре в том месте, где не мог быть затоплен. Вы спрашивали про осадную башню? Как раз из этого корабля, провалиться иначе мне на этом месте, её и сооружают.

Допрос пойманных мовров подтвердил – среди пиратов есть и учёные люди, и лоцманы, прекрасно знакомые с окрестностями Сегильи, значит, осадная башня – дело ближайшего времени. Новый штурм неизбежен.

***

Необходимо подумать о вылазке. Неприятель пусть знает – Сегилья не сладкий плод, вооружённый шипами, а способна сама огрызаться. Цель, время, кто? Даже с риском погибнуть должен пойти человек, вселивший в людей веру в победу. Поразмыслив, дон Себастьян велел отпустить арестованных доном Альфонсо, вызвал капитана Энрикеса, и ему сразу сказал:

– Я хочу взять вас на вылазку.

– Каков план? – загорелись глаза капитана.

– Сейчас и обсудим.

В первую очередь рассмотрели, есть ли возможность помешать строительству осадной башни. Можно было предположить, где именно она строится, но как к ней незаметно приблизиться и получится ли потом отступить? Затем – есть ли смысл нападать на яркий шатёр, установленный у горы рядом с предместьем. Как идти: через ворота, восстановить контрподкоп или спуститься со стен? Неожиданно дон Альфонсо озвучил дельную мысль: