Астро-Сказочный Подвох

«Мамочки, вот это взгляд, и как я без него жила, – воскликнула Венера, растекшись лужицей, – все! Больше не отпущу! Никуда не отпущу! Никогда не отпущу! Не хочу другого жениха, не хочу! Хочу этого!

– Сколько нежности, сколько тепла, я как домой вернулась из страны вечной мерзлоты, – вторила ей Луна.

– Коллеги, я все понимаю, любовь-морковь и все-такое, но здесь же камеры! – напомнил мой Меркурий.

– А мы вроде как другому отданы! – вторил ему Сатурн.

– Так мы же ничего такого не делаем! – печально вздохнул Марс.

– А жаль! – еще более печально вторила моя Венера».

– Что ты Ди, не плачь, моя милая, это я перед тобой виноват! И я так счастлив, что ты пришла ко мне. Любимая моя, как же я рад тебя видеть!

«Любимая моя! – хлюпнула носом моя Венера.

– Ага, такие приятные, но такие забытые слова! – согласилась Луна.

– Коллеги! Коллеги! Не увлекаемся, не забываем, что за нами могут наблюдать! – снова напомнил Меркурий.

– А у нас жених, между прочим, есть! И вот этот – это не наш жених! – вторил Меркурию ворчливый Сатурн».

– Андрэ, о чем ты? В чем ты передо мной виноват? – снова хлюпнула я носом.

– Я предал тебя, Ди… – потухшим голосом ответил он.

«Ой, боюсь, боюсь, боюсь… – запричитала Луна, – не верю, не хочу знать дальше!

– У нас нет выбора, будем слушать дальше, – проворчал Плутон».

– Как ты меня предал? – от сковавшего меня напряжения я даже плакать перестала.

– Я не стал бороться за тебя! Я был так задет и уязвлен, что позволил своей гордыне взять верх над своими чувствами и сдаться без боя! Прости меня, любовь моя! Я повел себя не как достойный твоей любви мужчина, а как напыщенный, самовлюбленный индюк! Скажи мне любимая, то, что ты здесь, значит ли это, что ты отказалась от брака с принцем?

«Упси-дейзи, что сейчас будет! Ну, как тут правду сказать, – запричитала Луна, – ой, не могу!

– Что сказать-то? – забилась в истерике Венера, – Меркурий, ты же у нас такой умный, такой болтливый, что будем говорить?

– Не знаю! – забился Меркурий в угол».

– Ты снова плачешь, – Андрэ нежно вытер мои слезы, – не надо плакать, прости, что расстроил, но я должен был спросить. Я хочу, чтобы ты знала, что я готов за нас сражаться, теперь!

– Почему же только теперь, Андрэ? – не удержалась я от вопроса.

– Потому что я провел почти месяц вдали от тебя, и этого времени мне было более, чем достаточно, чтобы понять, что я не могу без тебя!

– Андрэ, эта дуэль, ты был под воздействием заклятия «привлечение любви»… прости меня! – и я опять разрыдалась.

– Был? Значит сейчас я уже в себе?

– Да…

– Тогда, я благодарен тебе, драгоценная моя! Это было как пробуждение после сна! И мне нужна была эта встряска! Если бы не твое заклятие, я бы позволил тебе выйти замуж за Рауля, так и не сказав о своих чувствах, и жалел бы об этом всю свою жизнь….

– Андрэ, – шмыгнула я носом, – а что ты здесь делаешь? За что тебя арестовали? Я ничего не понимаю! Но точно знаю, что ты ни в чем не виноват!

– Арестовали меня за нарушение границ частной собственности, которые я действительно нарушил. Мой пегас сорвался и понесся, а я кинулся его догонять, не разбирая дороги. Но затем при обыске, у меня в кармане нашли пятьдесят грамм гранулированной вампирьей крови. Однако, я клянусь тебе, Ди, я понятия не имею откуда она взялась!

– Я, зато имею понятие! – гневно сообщила я, – тебе подкинули кровь! И я этого так не оставлю! Сейчас же наберу отца! Это уму непостижимо, что тайная полиция себе позволяет!

– Ваше сиятельство! – обратился ко мне пожилой офицер, – прошу прощения, но время свидания истекло.

– Я вытащу тебя отсюда! – твердо пообещала я, – и очень скоро! – и затем подошла и поцеловала Андрэ в губы, наплевав на все камеры, и особенно в них смотрящих. Это был очень короткий, я бы даже сказала, мимолетный поцелуй поддержки, ничего более, но только потому, что я не имела права давать Андрэ надежду на большее. Ведь даже, если я не выйду замуж за коварно-сволочное высочество, я все равно не смогу быть с Андрэ.

Злая, как тысяча чертей, я влетела в кабинет к Эрику, где очень удачно для меня и очень вовремя для того, чтобы выпустить все мое бешенство по адресу его назначения, как раз находился его низко-подлое высочество!

– Как ты мог? Мерзавец! Подлец! Негодяй! Мерзавец! Негодяй!

– Ты повторяешься, Ди! – услышала я сквозь туман ярости насмешливо-издевательское замечание мерзко-пакостного высочества, – откорректируй репертуар.

– Не было повода, так ты придумал? Подлог совершил? – проигнорировала я шпильку, чтобы продолжить свой монолог. – Это низко! Это недостойно! Это мерзко! Это грязно, и гнусно, и бесчестно, и гадко! – и я выдохлась.

– Эта тирада кому собственно предназначалась, мне или Эрику? –флегматично поинтересовался у меня невозмутимое высочество, не выглядевшее даже самую малость пристыженным.

– Тебе! Эрик никогда бы не пошел на такую… низость!

– Ди, Рауль не причем, я действовал по собственной инициативе и с благословения твоего отца…. Нам нужен был повод, чтобы обыскать личные покои Андрэ и его комнату в общежитии…

– Ну, и что, нашли что-нибудь? – язвительно поинтересовалась я.

Эрик поджал губы и нехотя признался:

– Пока нет, но мы ещё не закончили обыск…

В ответ на это я сначала нарочито скептично хмыкнула, после цокнула языком и только затем, наконец, «благословила на подвиг».

– Ну-ну, давайте, дерзайте! Только вы ничего не найдете! Потому что Андрэ ни в чем не виноват! – убежденно заверила я. Вслед за чем, осведомилась: – И как долго вы планируете его удерживать?

– Отпустим, как только закончим с обыском. Думаю, это будет где-то через два, максимум три часа… – поставили меня известность.

– Что ж… Хорошо! Тогда до встречи через два-три часа! – гордо вздернув подбородок, уведомила я и направилась на выход.

Глава 5

– Ди! – окликнул меня Рауль.

– Что?

– А ты не хочешь передо мной извиниться?

– Нет! Ты заслужил каждое слово, потому что пусть ты и не отдавал распоряжения о подлоге, но именно твоя паранойя привела к этой ситуации.

– А поговорить?! – и дверь захлопнулась прямо перед моим носом.

– Мне не о чем с тобой говорить! – и я попыталась открыть дверь, которая кашлянув, сообщила мне виноватым голосом: – Прошу прощения, миледи, но у меня приказ от его высочества. Не могу я вас выпустить. Как женщина женщину я вас, конечно, понимаю и даже поддерживаю, но я на службе и у меня контракт.

– Не извиняйтесь, уважаемая дверь, вы ведь не причем, и потом я тоже вас понимаю, но как подданная этого мерзавца другую подданную, – и бросила уничтожающий взгляд на истинного виновника ситуации.

– Эрик, ты не мог бы, пожалуйста, оставить меня наедине с Дианой, мне необходимо срочно поговорить с МОЕЙ подданной, которая все время забывает, что она еще и МОЯ невеста!

– Вообще-то это мой кабинет! – огрызнулся глава тайной полиции.

– Я же сказал «ПОЖАЛУЙСТА»!

– Хорошо, – и Эрик с недовольным видом покинул комнату.

– Диана, я горжусь тобой, ты отлично подготовила Андрэ к нашему следующему ходу! – мерзко усмехнулось наивное высочество, думающее, что мир вертится исключительно вокруг него.

– К какому еще ходу? Ты бредишь! Я ни к чему его не готовила! Я была искренна с ним!

– Искренна или нет – это для меня не имеет значения. Главное, что твои с ним обнимашки и этот поцелуй на прощание играют на руку моему плану! Теперь, когда сегодня вечером ты поцелуешь МЕНЯ у него на глазах, он точно – не выдержит и выдаст себя!

– А почему ты решил, что я ТЕБЯ поцелую у НЕГО на глазах? – ледяным тоном уточнила я.

– Потому что сегодня вечером он пригласит тебя на свидание и потому что ты мне должна поцелуй!

– Я отдам тебе поцелуй, но не на глазах у Андрэ. Я отказываюсь причинять ему еще большую боль, чем я уже причинила!

– Но Диана! Ты обещала!

– Можешь угрожать мне чем угодно и как угодно, но я своего мнения не изменю! Я не буду играть чувствами Андрэ! Он слишком много значит для меня!

– Ладно. Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому.

– Ой, как страшно! И что ты мне сделаешь? Откажешься жениться на мне? Сделай милость!

– Нет. Я сделаю наоборот. Диана, ты, что думаешь, что ты единственная кто может готовить любовные зелья?

– Нет, я так не думаю. Но ты забываешь, что я могу по запаху определить, если с блюдом или напитком что-то нечисто, так что для меня зелья не представляют никакой опасности. Но все равно спасибо, что предупредил! – и я одарила его торжествующей улыбкой.

Он хмыкнул, ответил мне еще более торжествующей улыбкой и открыл портал.

– Диана, а как ты думаешь, что это? – он достал из портала пакет, из которого достал нечто, напоминающее предмет одежды, грязно-бурого цвета и, судя по запаху, это была кровь.

– Я думаю, что ты мне сейчас об этом расскажешь, причем независимо от того хочу я это знать или нет…

– Это моя рубашка в твоей крови, – как я и ожидала, он не стал томить меня в неведении. – С того самого…, – на мгновение мне показалось, что в его взгляде промелькнула боль, – дня, когда ты умерла на моих руках.

– И ты хранил ее все это время?! На всякий случай?! Ну, ты и гад!

– Откровенно говоря, я забыл о ней. И вспомнил только что…

– Да, конечно! – я не верила ни одному его слову.

– Я не лгу. Или ты думаешь, что это только твоя прерогатива делать что-то, не думая о последствиях? Я тогда просто переоделся щелчком пальцев, чтобы никто не заметил, что я в крови. А эту рубашку запечатал в магический конверт и отправил в сейф, просто потому что не знал, что с ней делать, ведь она была в твоей крови…

– Ну, что же поздравляю! В отличие от меня, ты даже в не думающем состоянии поступаешь в высшей степени предусмотрительно! – ядовитый сарказм лился из меня рекой, но даже такого его количества оказалось недостаточно, чтобы хотя бы немного смутить непробиваемо-бесстыдное высочество.

– Спасибо, ты права предусмотрительность мое второе «я», – не просто гордо, а хвастливо заявил он мне.

– И что ты собираешься делать с моей кровью?

– Приворожить тебя, разумеется! – усмехнулся он, – и довести, таким образом, мой план до логического завершения! И что-то мне подсказывает, что привороженная ты будешь изображать любовь ко мне намного эффективнее. Ох, стоп! Ты же не будешь изображать! Ты будешь влюблена в меня по уши! Нет, даже до умопомрачения! А возможно даже и до беспамятства! Ведь это приворот на крови! И заметь, мне даже поить тебя ничем не придется, просто прошептать несколько простых фраз…

– Но мы не можем причинять друг другу вред. А принуждение – это вред. Наша магия этого не позволяет. Ты сам говорил, – напомнила я ему.

– Ди, а каком принуждении, ты говоришь? Мой этот приворот будет даже мягче по воздействию, чем твое заклятие на привлечение любви!

– Мне жаль тебя разочаровывать, но ты выдаешь желаемое за действительное! – остудила я его пыл.

– Разве? А ты в курсе, что, прежде чем умереть, ты призналась мне в любви…

– Ты лжешь! Я бы ни за что…

«Вообще-то могла, – вздохнула моя Луна, – особенно, если и он нам что-то приятное сказал, ведь он наверняка был вне себя от горя, вон даже в рабство самому Сатане продался!

– Я тоже думаю, что могла! – согласилась Венера, – я и сейчас, как представлю эти глаза напротив, которые совсем не против, и даже не знаю, смогла бы устоять или нет! А тогда, когда мы его еще так мало знали, он нам гораздо больше нравился!

– Ничего не могу сказать по этому поводу, я был в полной отключке, – вздохнул Меркурий.

– И я тоже! – стыдливо признался Сатурн.

– Да, все мы там были, в отключке, в смысле! Иначе хоть что-то, но помнили! – резюмировало Солнце.

– Но про «Клинок забвения» я точно знал и был уверен, что нас уже ничто не спасет! Наверное, потому и отключился, – снова подал голос Меркурий.

– Да, уж дело ясное, что дело темное! – резюмировало Солнце».

– И, тем не менее, ты сказала: «Рауль, я люблю тебя. Пожалуйста, поцелуй меня! Я не хочу умирать, так и не узнав твоего поцелуя…». И теперь смотри, что получается: твоя кровь, твое признание в любви, наш поцелуй…, то есть, мне и делать ничего не нужно – просто заякорить твои же ощущения. Ну, в общем, не мне тебе рассказывать механизм работы заклятия якорения.

– И-и-и-и-и-и-и-и… – задохнулось мое Солнце. – Воды, мне воды… Неужели так и сказала? Это же полный попадан!

– И не поймешь по гаду скользкому, ползучему врет или правду говорит – расстроился Меркурий.

– Ты хоть представляешь, что это за приворот будет, если он правду говорит? – ужаснулась Венера.

– Я-то представляю! – нахмурился Плутон.

– Согласен. Надо соглашаться на поцелуй! – печально выдал Сатурн.

– Ты… ты… ты… ты… – однако, сколько я не пыталась, я не могла подобрать по-настоящему обидного нарицательного имени, чтобы выразить и мое разочарование, и презрение, и боль, и досаду, и отчаяние, и ярость.

– Диана, не более чем минут десять назад ты уже огласила мне список имен ласкательных, так что можешь не утруждать себя повторением! – пришел этот шантажист мне на «помощь». Он знал, что в этой конкретной игре он ведет с огромным отрывом – и откровенно торжествовал. Единственное, что оставалось мне – это, по крайней мере, не проиграть всухую.

– Я просто хочу тебе объяснить…, что бы ты понял! Даже, если, возможно, допустим, я и призналась тебе тогда в любви, то это только потому, что: либо а) я была не в себе и бредила либо б) я манипулировала тобой, чтобы тем самым замотивировать тебя сделать невероятное и вернуть меня к жизни! – и пусть эти мои идеи, подкинутые его высочеству для нелицеприятного размышления, никак не влияли на исход игры, они, я в это верила, все же подгорчили ему сладость победы.

– И тебя это удалось, – спокойно констатировал он. – Я совершил невероятное. А теперь я хочу ОБЪЯСНИТЬ тебе, что бы ты поняла: у меня всего семь дней, в течение которых я должен вывести Андрэ на чистую воду. И единственное слабое место у него – это ты. А если учесть, что обыск, к сожалению, ничего не даст, то и Эрик и твой отец – окончательно сочтут меня ревнивым параноиком. Так что не делай ошибки, Диана! Ты или со мной или против меня! Надеюсь, я достаточно точно выразился?

У меня лично не было сомнений в том, что Его Высочество – ревнивый параноик. Однако я понимала что у меня нет ни одного шанса достучаться хотя бы до проблесков его здравомыслия, поэтому я спросила:

– Если я поцелую тебя, как ты того хочешь то, ты отдашь мне рубашку?

– Если ты действительно сделаешь всё как надо, то отдам. И, кстати, забудь о том, что я просил тебя проявить… хммм… заинтересованность. Мне теперь даже больше на руку, если будет заметно, что ты просто позволяешь себя целовать. Разрешаю выглядеть несчастной во время нашего поцелуя настолько, насколько твои актерские таланты тебе позволят! – его голос сочился от желчи.

Честно говоря, очень хотелось включиться в полемику и ответить достойно и обстоятельно на выданное мне разрешение, но ядовитое Высочество, явно, именно этого от меня и ждал, поэтому пришлось сцепить зубы, и затолкать назад рвущуюся наружу эпитафию по случаю безвременной кончины мозгов и совести у потерявшего страх и чувство собственного достоинства Высочества. И, только Звездной дракон знает, чего мне это стоило!

– Спасибо за проявленное доверие в отношении моего актерского таланта, – церемонно поблагодарила я. А дальше, на всякий случай уточнила. – А если твой блестящий план не сработает и на этот раз? То есть, если у тебя по-прежнему ничего не будет на Андрэ, ты оставишь его в покое?

– Я в любом случае вынужден буду оставить его в покое через семь дней, так как уезжаю в далекие края, а оттуда мне будет сложно донимать его, сама понимаешь! – ядовито-надменно ответили мне.

– Хорошо, тогда договорились, – миролюбиво согласилась я, и уже даже нажала на ручку двери, и дверь даже вежливо сообщила, что она больше не смеет меня задерживать, но любопытство – оно, не только кошек губит, но и Диан сильно подставляет под информацию, которую им, пожалуй, лучше, вернее спокойней, было бы и не знать. – Рауль, ты сказал, что я попросила о поцелуе, ну и что? Ты удовлетворил мою просьбу или нет?

– А ты как думаешь? Ты умирала, этот гад рогатый, хвостатый, двукопытный все не шел… я… я… разве я мог отказать умирающей девушке в такой малости… – он криво улыбнулся.

И тут я вспомнила, причем вспомнила все… Каждую мельчайшую деталь, каждое ощущение, и увидела я все это так красочно и ясно, словно бы это случилось буквально пару секунд назад.

Глава 6

«У-у-у-у-у… как все запущено, – запричитал мой Меркурий, – нельзя мне было отключаться, нельзя!

– Кхе-кхе, – закашлялся Сатурн, – а вы, Венера и Марс, определенно решили, что мы живем последние минуты. Ого, как оторвались! И не скажешь ведь, что на последнем издыхании! Какое-то дополнительное, наверное, дыхание появилось!

– Ну, его высочество тоже совсем не против! И это он в нас жизнь поддерживал! – умилилась Луна.

– И сердце биться перестало! – севшим голосом продекларировало Солнце.

– У меня аж дыхание сперло! – замахала руками, обмахивая себя, Венера. – Воды мне, воды! Он сказал, что тоже любит, что не представляет жизни без нас, и что полюбил нас с первого взгляда и сколько не пытался не смог разлюбить… – и она всхлипнула, а потом счастливо вздохнула.

– Какой накал страстей! – застонал Марс, – увидел, почувствовал, теперь же не отвидеть и не отчувствовать!

– То-то его высочество потом от нас шарахался целую неделю! Наверное, боялся, что опять набросимся, – добавил ложку дегтя в бочку меда всеобщего умиления Плутон.

– Н-н-не согласен, – подал голос Нептун, – если он чего и испугался, то только своей реакции на нас… вот от этого он и шарахался! Он же убежден, что мы его проклятие. А потом, когда понял, что мы ничего не помним, почему-то обиделся… ох, и странный он…

– Это ж как хорошо, что мы все-таки согласились уступить шантажу, и не стали упорствовать! – резюмировало Солнце. – А то в его теперешнем настроении, он ой-йо-йой, что начудить мог!»

– Так вот почему тот второй поцелуй, который я думала, что первый, показался мне таким… – сказала я просто, чтобы хоть что-то сказать.

– Каким? – и тут даже невооруженным глазом стало заметно, что его высочество определенно и чрезвычайно заинтересован в моем ответе.

– Что-то вроде дежавю, что ли… – выкрутилась я, выдав весьма далекую от истинных моих чувств, но зато правдоподобную версию.

– Вспомнила… значит? – почему-то мрачно уточнил он.

– Только что… – подтвердила я. – И теперь понимаю истоки твоего поведения…

– В смысле? – он непонимающе сузил глаза и сильно нахмурил лоб, очевидно, специально для меня, наглядно изображая сложный процесс по интерпретации нонсенса, слетевшего только что с моих уст.

– Не изображай святую невинность, Рауль! Ты и сам прекрасно понимаешь, что вел себя как ревнивый, отвергнутый любовник! Вот только я не понимала почему…

– А теперь значит, понимаешь… – насмешливо уточнил он.

– И я также понимаю, что должна тебя объяснения… – проигнорировала я насмешку.

– Если мне не изменяет память, то твои объяснения я уже слышал… – хмыкнул он, – или у тебя появилась новая информация для моих размышлений?

– Боюсь, что нет. Вернее, не знаю, может быть. Хотя, если быть откровенной, то сначала я бы хотела услышать твои объяснения по поводу случившегося… там…

– Диана, – он сделал глубокий вдох и выдох, – раз уж мы с тобой откровенны…– мрачно усмехнулся он. – Я сожалею, что заставил тебя вспомнить о том… случае. Это было… хммм… очень эгоистично с моей стороны. И я прошу прощения за это…

– Ого! Извинения?! – пришла моя очередь насмехаться, – с тобой все хорошо, Рауль? И ты ли это вообще?

– Просто забудь все, что там было: все, что я сказал, как и я – забуду все, что сказала ты. Мы прокляты. Мы не можем поддаться чувствам. А я поддался – и за это я прошу у тебя прощения. Я признаю, я ревную, но еще я абсолютно уверен, что де Громейон – ключевая фигура заговора. А ты не веришь мне, ты защищаешь его и ты любишь его…, и не скрываешь этого. Это… – он замолчал, подбирая слова, – это… бесит, сильно бесит, и это вывело меня из себя… и я сорвался…. Но я не могу рисковать судьбой королевства и, особенно, жизнью и благополучием моих подданных, поддавшись моему увлечению тобой. Поэтому, пожалуйста, никаких больше зелий, никаких провокаций! Сам не верю, что говорю это… – он криво усмехнулся, – … Диана, ты мне нужна! Но исключительно как друг! Лояльный и терпеливый друг…. И эта свадьба… – он стал еще мрачнее, – я не отрицаю, что использую тебя в политических целях, чтобы укрепить власть короны, и как приманку для Андрэ, но кроме этого, я действительно хочу тебя защитить. – И он выжидающе уставился на меня. Я молчала, потому что пыталась пробраться сквозь дебри того, что только что услышала и понять для себя, а что же собственно я думаю по этому поводу.

«Я правильно понимаю? Его высочество только что признал наличие у него чувств к нам? – радостно уточнила Венера.

– Ага! И тут же от них отказался! – хмуро напомнил Меркурий.

– Но он сказал, что ревнует! – не унималась довольно улыбающаяся Венера.

– Ага! И попросил нас быть ему ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО другом! Причем верным и терпеливым! – ядовито хмыкнул Меркурий.

– Но мы, вроде как, не должны обижаться, мы же Андрэ любим! – напомнила Луна.

– Любим! Потому что там все ясно и понятно! А мы любим, когда понятно… – флегматично согласился Меркурий.

– Тоже мне защитник нашелся! – негодовало Солнце. – Ни стыда и совести! Я тебя использую, Диана, но и защищаю!

– Суеверный, надутый индюк! – поддакнул Юпитер, – Собака на сене! Вот он кто! Они нам нужны были, его откровения? Мы же прекрасно жили, злясь на него и не понимая причин его поведения! А теперь, что? Может он нам еще, и молиться на него прикажет? И обращаться к нему типа: О, великий и благородный Рауль, жертвующий собой ради благополучия своих подданных!

– А мне его жалко, – подала тоненький голосок Луна, – он так печально смотрит! И он же прощения попросил!

– Согласна, – поддакнула Венера, – выглядит он очень несчастным…

– Так что? Возьмем и дружбой осчастливим? – съязвило Солнце.

– А почему бы и нет? – вступился Юпитер, – не один он, поди, благородный у нас. Мы ради благополучия королевства и не на такое способны!

– И потом мы любим Андрэ! – ворчливо напомнил Сатурн, – значит, дружба – это то, что нам нужно, – напутственно продолжил он.

– Угу! – вздохнула Венера.

– Угу! – еще глубже вздохнул Марс.

– А я вот не понимаю! – вдруг взъерепенился Меркурий, – он же сам говорил, что «звезды предполагают, а человек располагает»…

– Он, просто, не хочет рисковать… – угрюмо объяснил Плутон.

– Трус, потому что! – сделал заключение Марс.

– Скорее перестраховщик он! – дипломатично поправило категоричного коллегу Солнце».

– Ди-а-а-а-а-а-на… – вырвал меня из затянувшихся раздумий голос принца, – не молчи… ответь что-нибудь…

– А не ты ли мне говорил, что «звезды предполагают, а человек располагает»? – с вызовом напомнила я. – Извини, но в свете этой фразы, твоя типа жертва выглядит несколько притянутой за уши…

– Ди, сначала я должен разобраться, что к чему. Я составил план действий: сначала заговор, потом проблема с Кощеем, затем проклятие, уничтожающее мой род, а потом уже придет очередь и…

– Ах, да, очередь! Как я сама не додумалась… – сардонически выдала я.

– Я знал, что ты меня поймешь! – обрадовался его наивное высочество, ни разу не заметив моей иронии.

На самом деле, я не понимала от слова «совсем». Наоборот, я считала его предложение о том, что я должна встать в очередь, дабы там ожидать, когда она до меня дойдет – оскорбительным. И я даже уже открыла рот, чтобы ему об этом ему сообщить, как вдруг…

Глава 7

– А мальчик-то наш дело говорит! – просто ниоткуда раздался голос центральной левой драконьей головы и, по совместительству, судя по всему, адвоката его высочества.

– Ты это про очередь, что ли? – сварливо вопросила центральная правая драконья голова, материализовавшаяся в воздухе.

«А центральная правая-то на нашей стороне! – озвучил очевидное мой Меркурий».

– Ну, да, выразился он слегка… хмммм… неуклюже…, зато честно! – попыталась оправдать прямолинейное высочество центральная левая и тоже материализовалась.

– Коллега, давайте называть вещи своими именами: это было тупо, грубо и без обиняков! – продолжал гнуть свое мой адвокат.

– А разница? – продолжала оправдывать своего подзащитного центральная левая.

– Девочку нашу, ваш мальчик обидел! – всхлипнула центральная правая и по ее щеке скатилась драконьих размеров слеза (в смысле, ну, очень большая) – мне за нее сейчас так обидно стало, аж до слез! Вот смотрю теперь на него, и думаю, и как бы так наказать паршивца, чтобы запомнил, что девушек обижать нельзя! – слеза между тем пролилась на пол, но пока летела, твердела и твердела и твердела…, в общем, об пол она грохнулась уже булыжником, размером где-то с гусиное яйцо, и, по-видимому, совершенно неслучайно, тютелька в тютельку, в миллиметре от левой ноги принца.