Гусь

Каждое утро в одноместную палату Гуса приносили буклеты, содержащие правила нормальной жизни в Аскерии. Он с интересом впитывал всю информацию, попадавшуюся ему на глаза. Вечером всегда в одно и то же время к нему приходил седовласый обходительный человек в белом халате. Гусу нравились эти встречи как единственная возможность с кем-то поговорить.

– Удалось ли вспомнить, где вы живете? – вкрадчиво в очередной раз спрашивал доктор.

– Я же вам уже говорил, что я просто живу, – с улыбкой отвечал Гус.

Новый пациент немного смущал доктора. С одной стороны, он создавал много сложностей, не давая возможности установить его личность, персональный рейтинг и баланс. С другой стороны, ситуация давала уникальный шанс пропитать этот чистый лист чернилами сладких канонов Достижений, превратив его в идеального жителя Аскерии.

– Что нового вы узнали из утреннего буклета, Гус? – задал свой дежурный вопрос доктор.

Каждый раз в этот момент пациент возбуждался и сыпал странными вопросами, на которые ответ знали даже дети.

– А зачем вообще нужны Достижения?

– Хороший вопрос, – вскидывая брови, доктор начал терпеливо объяснять. – Каждый человек приходит в этот мир, чтобы быть счастливым. Счастье – это большой дом, современный клаер, статус, уважение. Но всё это не приходит сразу, к этому надо стремиться.

Доктор сделал паузу, внимательно посмотрев Гусу в глаза. Дождавшись, когда пациент кивнет головой, он продолжил.

– Понимаете, Гус, необходимо развиваться, ставить цели с самых ранних лет, двигаясь навстречу счастью. Каждый человек в Аскерии при рождении получает отрицательный баланс. Он еще ничего не сделал в своей маленькой жизни, а общество должно уже о нём заботиться. Только слушаясь родителей, он сможет преодолеть первый порог Достижений.

– Но он же совсем маленький! – прервал доктора Гус. – А уже Достижения?

– Да! Да! Как только ребенок начинает ходить, он попадает в Домик Маленьких Достигаторов, – эмпатийно улыбаясь, продолжил доктор. – Дети, не имеющие замечаний по поведению, исправляют свой отрицательный баланс на нулевой. Послушание – первое Достижение. Там же они могут наблюдать Достижения родителей других детей и помогать своим Достигать того же.

– Это как? – непонимающе замотал головой пациент.

– Очень просто! Дети учат родителей Достигать, затем они и нужны. К примеру, принёс малыш в Домик Маленьких Достигаторов новую куклу! – всё больше увлекаясь рассказом, продолжал доктор. – А ребёнок вечером рассказал про это родителям. У него-то, такой куклы нет. И вот здесь, в этот момент начинает работать мудрая система Достижений. Родители сравнивают себя с другими родителями, и им не хочется быть хуже. Они сделают всё, чтобы у их ребенка была такая же кукла.

– Странно… – протянул Гус. – Получается, что всё работает само собой?

– А вы молодец, Гус! Уловили суть! – воскликнул доктор, похлопав пациента по плечу. – Аскерия заботится о своём подрастающем поколении, поэтому мы даём им возможность перейти на следующий уровень – обучиться правилам счастливой жизни в Климадостах.

– Это что такое? – заинтересованно спросил Гус.

Доктор крякнул, в очередной раз убеждаясь в полной потере памяти пациента. Гус подался вперед словно в ожидании чего-то важного.

– Климадосты – это великая система рождения полноценных членов общества – настоящих Достигаторов. Десять лет! – доктор многозначительно поднял указательный палец вверх. – Десять лет молодые аскерийцы учат правила счастливой жизни. Поверьте, Гус, это великая кузница правильного мышления. Аскериец привыкает делать правильно, слушая и повторяя то, что ему говорят опытные климадостеры.

Правила… Мысли Гуса взбунтовались и запутались, не в силах справиться с нитями и пересекающимися линиями правил и прав. Эти понятия явно не были равны друг другу. Неужели подчиняться чужим правилам и есть счастье? Разве человек может быть свободен, если он закован в чужое счастье? Ведь у каждого оно может быть своё.

– У меня нет никаких Достижений, – перебил его Гус. – Но я счастлив. Почему?

Доктор встревоженно посмотрел на пациента.

– Вы, вероятно, забыли, чему Вас учили в Климадосте. Человек не может быть счастлив, не имея ничего. Он должен быть кем-то и постоянно развиваться, стремясь к вершинам Достижений. В этом и есть смысл человеческой жизни. Вершина в Климадосте – сдать Великий Аскерийский Экзамен, который открывает двери к новому уровню Достижений. С этого этапа начинается самое интересное. Все работают на благо Аскерии и получают за это гаверы. Рост баланса позволяет приобретать счастье, успех и свободу.

– Рейтинг? – вырвалось у Гуса.

– Умничка! – воскликнул доктор. – Вы отлично изучили утренние буклеты. Подозреваю, что вы хорошо учились в Климадосте. Высокий баланс позволяет приобретать, обозначая свой статус.

Доктор сделал паузу, перевёл дыхание.

– Посмотрите, как живут люди в Золотом районе! Многие, повторяю, многие переехали туда из других районов, а уже успели приобрести по два новых дома, клаеры для каждого члена семьи.

– А зачем два дома одной семье? – искренне не понимая, уточнил Гус.

– Как зачем? – доктор вскочил со стула и заходил по палате. – Вы что, не понимаете? Это же рейтинг, это же положение в обществе, доказательство всем окружающим, что вы состоялись, вы есть!

Грудь доктора тяжело вздымалась, на лбу выступил пот. Было очевидно, что он не просто рассказывал, он верил в это.

– Чем больше приобретений в карточке Достижений, тем выше рейтинг! – продолжил доктор с придыханием. – Но Аскерия мудра! Рейтинг – это динамика Достижений, сколько ты успел достигнуть за определенный период. Вот Кинусы, эта славная семья, не богаче других, но смогла за год перебраться из Земляного в Серебряный район. Заметьте, из Земляного! – проговаривая каждый слог, вскричал доктор.

Гус испугался напора доктора в этот момент. Страх противоречить пересиливал любопытство. Неужели также и в Климадостах? Неужели там такие же доктора десять лет лечат молодых аскерийцев?

Такие беседы продолжались изо дня в день. Однажды доктор удовлетворенно произнёс:

– Ну вот, Гус, теперь мы можем перевести вас в палату выздоравливающих. Будете общаться с другими аскерийцами и вместе готовиться к правильной жизни.

Гус и не подозревал, к чему приведёт впоследствии это общение.

11

Борни не любил лишних и пустых движений. Любую встречу с собеседниками он тщательно готовил. Лучший специалист СЗА буквально вгрызался в содержание тех дней, которые человек прожил до встречи с ним. Идеальных собеседников Борни не встречал. Люди тщательно скрывали свою тёмную сторону Достижений, но он умел доставать осадок нарушенных правил с самого дна человеческой сущности. С наивысшим удовольствием Борни наблюдал, как мечутся пугливые глазки внешне очень успешных людей.

Стоял тёмный промозглый вечер. Профессор Дайлон потными от волнения пальцами пересчитывал толстую пачку новеньких гаверов, сидя в своём клаере на стоянке Великого Аскерийского Климадоста.

– День удался на славу, – победно процедил Дайлон. – Чем больше они дуреют, тем я становлюсь богаче.

Сегодня состоялась очередная защита учёных степеней Великого Аскерийского Климадоста, аттестационную комиссию которого возглавлял Дайлон. Он первым догадался, что аскерийцев интересуют не сами научные открытия, а лишь запись в Карточке Достижений. Все исследования проводили сотрудники его кафедры, за глаза он называл их научными рабами. Но с ними приходилось делиться. Со временем и сами исследования перестали проводиться, тасовались лишь их былые результаты, перетекая из одной работы в другую и продаваясь налево и направо.

– Лучше ужасный конец, чем ужас без конца, – спокойно проговорил Борни, кладя руку на плечо Дайлона.

Гаверы застыли в руках учёного. Он вздрогнул и резко обернулся, моментально уткнувшись взглядом в удостоверение офицера СЗА.

– Вот снял наличные в гаверодоме, – помахивая купюрами, стал оправдываться Дайлон. Борни понимающе кивнул.

– Я бы хотел задать вам несколько вопросов по поводу Керси.

– Керси? – облегченно выдохнул Дайлон, быстро распихивая гаверы по карманам пиджака.

– Что вы знаете о его последнем научном исследовании?

– Нет, нет, мне ничего не известно, – заёрзал Дайлон. – Он работал над каким-то новым проектом. Керси не делится со мной своими разработками, – поджал губы Дайлон.

– Что вы делали в ночь с пятницы на субботу на прошлой неделе?

– Я? – Дайлон сглотнул, – Я был у себя дома.

– Первая неувязка… – Борни не мигая смотрел на учёного. – Ваши соседи видели вас, выходящим в полночь из дома с большой сумкой. Куда вы ходили?

– Я… просто вышел подышать свежим воздухом, – забормотал Дайлон. – Дома душно, понимаете ли…

– С сумкой? Удаляясь быстрым шагом от дома?

– Это клевета! На меня наговаривают! Завидуют все вокруг! – заистерил Дайлон, размахивая руками.

– Завидуют по поводу удачных продаж научных работ в Великом Аскерийском Климадосте? – уточнил Борни.

Дайлон умолк, вытирая платком капельки стекающего со лба пота. Он понимал, что это конец. Живые гаверы, постоянно текущие в его карман, блестящая научная карьера, высокий рейтинг – всё шло прахом.

– Вы спрашивали про Керси? Хорошо, я всё расскажу – залепетал Дайлон. – Только пощадите меня, не рушьте мои Достижения, я всё исправлю!

– Я подумаю. Рассказывайте о Керси.

– Я всё время ненавидел Керси. Ему всегда везло. Достижения валились на него с неба. А ведь он – полное ничтожество!

– Ближе к сути дела, – прервал его Борни.

– Да, да… В тот вечер я проходил мимо его лаборатории. Через открытое окно доносились восторженные крики этого зазнайки. Между прочим, он упоминал меня. Понимаете? Я имел основание подойти и послушать, что там происходит! Заглянув в окно, я увидел Керси, разговаривающего с гусем. Я подумал, что он сошёл с ума! Следовало немедленно сообщить вам о том, что в его лаборатории творятся странные вещи, которые могут представлять опасность для Аскерии. Я решил вернуться с сумкой, понимая, что возможно придётся спасать бедных птиц из рук этого сумасшедшего!

Борни поморщился. Вечно эти учёные выворачивались и юлили при встрече с ним. Будь его воля, он бы давно отправил их всех в Дом Странных Людей.

– В тот момент, когда я попал в лабораторию с сумкой, этот научный светила, наклюкавшись, спал пьяный за столом. Я открыл первую попавшуюся клетку, осторожно переложил птицу в сумку и вылез обратно в окно.

– Вы всё-время входите и выходите через окно? – съязвил Борни.

– Вы понимаете, он страшный человек, я боялся его разбудить.

– И где же теперь находится гусь? – задал свой главный вопрос Борни.

– Случилось невозможное! Сумка завопила человеческим голосом. Она беспрестанно повторяла: «Свобода, свобода!» Я выронил сумку из рук, а оттуда продолжались крики. Я собрал всю волю в кулак и приоткрыл сумку. На меня смотрели настоящие человеческие глаза. Вы поймите, у меня случился шок. А этот странный гусь рванулся вперёд и, взмахивая крыльями, улетел…

– Человеческие глаза? – заострил внимание Борни.

– Я понимаю, – заволновался Дайлон, – Это звучит странно. Но я хорошо знаю птиц. Я специалист! У гусей не бывает таких глаз.

Теперь Борни понимал, как пропала птица. Но выяснить её местонахождение по-прежнему не удавалось.

– Где вы упустили говорящего гуся?

– На окраине Земляного района Аскерии, – поспешно ответил Дайлон. – Но я не виноват, так получилось, я хотел лишь помочь! – начал снова оправдываться он.

– Наши встречи с вами еще впереди. Желаю приятных сновидений, профессор, – оборвал его Борни, что-то отмечая на карте в гаверофоне.

12

Заходите, Гус! – вежливо проговорил санитар, открывая дверь в палату для выздоравливающих. – Теперь вы будете жить здесь. Вот ваша кровать.

Гус благодарно кивнул санитару и огляделся. Три пары глаз молча уставились на него.

– Добрый день! – вырвалось у Гуса.

Глаза мигнули, после чего все трое, словно по команде, отвернулись к стенке. На стенах палаты висели яркие плакаты. Особо выделялся свеженапечатанный огромный постер с изображением счастливой семьи Кинусов на фоне нового клаера с надписью «Они достигли! А ты?» Плакаты с призывами «Достигай!», «Задумайся о своём рейтинге», «Будь похож на Кинусов!» закрывали все свободное пространство стен.

– А кто такие Кинусы? – бросил в тишину палаты Гус.

Люди высунулись из-под одеял и удивленно подняли глаза на Гуса.

– Победители! Им вручили клаер на Дне Достижений! – лениво ответил длинноносый мужчина с забинтованным пальцем.

– Это те, на кого необходимо равняться! – подтвердил второй мужчина с оттопыренными ушами.

Третий человек с бородой и хвостиком седых волос, перевязанных резиночкой, промолчал, демонстративно закатив глаза.

– Ясно! – ответил Гус, садясь на кровать.

В этот момент в коридоре зазвонил колокольчик, собирая обитателей Дома Странных Людей на завтрак. Трапеза проходила в большой столовой, разбитой на пять открытых зон соответственно уровям выздоровления пациентов.

– Вам на первый уровень! – строго сказал столовский санитар Гусу.

Гус занял свое место за столиком вместе со своими соседями по палате.

– О, а там не кашу подали! – удивился Гус, видя за столиками у окна бутерброды с икрой и бокалы с шампанским.

– Это те, кто на выписку идут! – пояснил Длинноносый.

– А там что? – продолжал интересоваться Гус, обращая внимание на йогурты в ярких баночках.

– Это следующий после нашего уровень! – завистливо отметил Оттопыренные уши.

Синие жирные буквы на белой скатерти их стола кричали яркой надписью «Кто Достигает, тот ест вкуснее». Столовая шумела разговорами, перемежающимися со звуками, издаваемыми настенными экранами.

Гус поднял глаза и увидел ролик с вручением семье Кинусов новенького клаера.

– Опять эти Кинусы! – воскликнул он.

– Они герои! Их вся Аскерия знает! Их сам Мистер Гавер наградил! – многозначительно изрек Длинноносый.

Оттопыренные уши и Хвостатый закивали, уплетая горячую кашу с вареными яйцами.

– А кто такой Мистер Гавер? – вырвалось у Гуса.

Хвостатый поперхнулся и закашлялся. Все трое ошарашенно выпучили глаза.

– Ты что, память потерял? – первым вернулся к разговору Длинноносый.

– Вроде того… – решил не продолжать диалог Гус, положив в рот очередную ложку каши.

Он уже не в первый раз замечал существование неудобных вопросов. Говорить надлежало так, чтобы не вызывать удивление собеседников. Так было проще! Доктор называл это мудреным словом «адекватность». Какое отношение вата имела к этому слову, Гус не понимал. Для соответствия требованиям доктора он даже спрятал в кармане пижамы немного ваты, чтобы быть более адекВАТНЫМ. Попадая в нелепые ситуации, он спасительно нащупывал пук ваты пальцами. Часто это помогало успокоиться и перевести разговор в другое русло.

– А когда мы пересядем за стол с йогуртами? – боязливо вытащил Гус новый вопрос.

– А чем тебе каша с яйцами не нравится? – впервые подал голос Хвостатый.

– Ты надоел нам! Всю дисциплину в палате портишь! – огрызнулся Длинноносый, тыча забинтованным пальцем в Хвостатого. – Сам уже много лет на первом уровне сидишь и остальным рейтинг зарубаешь!

– Какая разница, что есть! Всё равно в одно превращается, когда из тебя выходит! – продолжал напирать Хвостатый. – Ты что, йогурт видел другим цветом на выходе?

– А где надо смотреть? – непонимающе спросил Гус, на всякий случай пощупав вату.

Сотрапезники прекратили есть и уставились на Гуса.

– Два ненормальных в нашей палате – это очень много! – возмутился Оттопыренные уши.

– Так мы до икры с шампанским никогда не доберёмся! – расстроился Длинноносый.

– Простите, – впервые в своей жизни произнес это слово Гус, оглядев своих сотрапезников.

Уткнувшись в тарелку и доедая кашу, он снова почувствовал спиной пронизывающий взгляд. Догадываясь, что это Горбун, Гус обернулся. Ещё ни разу он не видел его так близко. Чувство страха и беспокойства смешалось с интересом.

– Кто это? – спросил Гус у своих соседей по палате.

– Это местный, Горбун, самый странный из всех нас! – коротко определил Длинноносый.

– Никто не знает, почему он здесь! Он ни с кем не общается – добавил Оттопыренные уши.

– Я пытался поговорить с ним! – сказал Хвостатый! – В ответ получил лишь злобное шипение. Ненормальный, одним словом.

Реплики соседей ещё больше озадачили Гуса.

Ежедневные прогулки в Доме Странных Людей Гус особенно ценил. Запреты отсутствовали, регламент позволял всем контактировать со всеми. По мнению докторов, свободное общение между странными людьми всех уровней ускоряло выздоровление.

Гус жадно ловил каждое мгновение. Запах цветущих кустарников пьянил его, унося по тропинкам к дубовой роще. Там он крал редкие минуты единения с природой, когда на время исчезал из зоны видимости дежурных санитаров. Постояв немного у деревьев, он нёсся обратно к людям.

Возле аккуратно подстриженных газонов и чистых дорожек с редкими лавочками неизменно стояли многочисленные яркие баннеры, всё также призывающие к гонке Достижений. Но под ними разыгрывалась иная жизнь, не та, которую уже видел Гус в Песочном районе Аскерии. Прогулка тонула в вязком, тягучем времени жизни местных обитателей, обволакивавшем любое действие неторопливостью и размеренностью. Карманы пижам не были обременены гаверофонами, которые странные под любым предлогом отказывались носить с собой, нарочно оставляя их в палатах, столовой и туалетах или забывая зарядить. Тишину нарушало лишь пение птиц и тихие разговоры. Все имели один общий статус – статус странных людей, что ещё сильнее сближало их друг с другом. Поймав взгляд незнакомца, Гус мог запросто поговорить с ним. Он жадно впитывал истории странных людей, всё больше узнавая о жизни в Аскерии.

Однажды, на прогулке, когда он уединился в дубовой роще, сзади послышалось хриплое шипение. Гус обернулся. В метре от него тяжело дышал Горбун.

– Не бойся! Я страшен, я чудовище… Но не опасен для тебя.

– Я не боюсь! – ответил Гус, сдерживая волнение и страх.

– Ты другой! Я за тобой давно наблюдаю! Ты не похож на них! – срывающимся голосом проговорил Горбун. – Я должен поведать тебе свою тайну, – перешёл он на шёпот.

– Тайну?

Двое санитаров показались в начале дубовой аллеи.

– Не сегодня, – прохрипел Горбун, хватая Гуса за рукав.

13

Гусь пропал! Салли тяжело дышала, облокотившись о дверь сарая. Несколько минут назад соседка сообщила ей главную новость Аскерии: все ищут говорящего гуся. Салли преодолела расстояние от дома соседки до сарая за считанные секунды. Так быстро женщина ещё никогда не бегала. Пятый гусь из сарая исчез.

– Вот, дуралей, упустил гуся, упустил такие гаверы! – шевелила пересохшими от волнения губами женщина.

Салли не сомневалась, что это был именно тот гусь. Но ей никто не верил. Она кричала, истерила, негодовала, встречая многочисленные комиссии, проверявшие её сарай. Конечно, она сама не слышала, как он говорил, но разве это имело значение. Гаверы! Гаверы безвозвратно упущены!

– Он жил у нас! Он просто сбежал! Ищите его рядом с моим сараем, пойдёмте искать вместе! – убеждала Салли проверяющих.

– Много вас таких! Все кричат, что именно у них говорящий гусь! Но никто не может предъявить никаких доказательств! – ворчали члены комиссий, уходя ни с чем.

Жизнь Хониха стала невыносимой. Напряжение не прекращалось даже ночью. Несколько раз жена во сне хватала его за руку с криком: «Держи гуся, Хоних! Хватай его!» Он чаще стал уходить из дома, переделав все дела, убегал в лес. Там он ощущал покой, наслаждался жизнью. Самое главное, в лесу никто и никогда не требовал от него гаверов. Лес позволял Хониху расслабиться.

Утро нового дня началось привычным скандалом. Подгоревшая каша распространяла неприятные запахи по всему дому. Однако это только раззадоривало Салли.

– Из-за тебя каша пригорела! Сдали бы этого гуся, получили бы кучу гаверов и купили бы нормальный дом! – распекала Хониха жена.

Столько шума из-за какого-то гуся. Все как с ума посходили. Он догадывался, что голый человек в сарае, возможно, связан с этой историей, но предпочитал никому об этом не рассказывать, тем более жене. Свет, исходивший от него, искрился надеждой. Что-то чистое, открытое и искреннее играло свежими красками в этом молодом стройном белокуром мужчине. Он был другой, не похожий на всех остальных аскерийцев. Как младенец, только родившийся на свет и еще не попавший под каток общественных установок.

Хоних с Салли не имели детей. В Аскерии дети являлись таким же Достижением, как и всё остальное. Лозунги «Роди двух сыновей – повысь рейтинг поскорей!», «Три дочки – в карточку Достижений строчки!» побуждали аскерийцев размножаться ради Достижений. Но на Достижения требовались гаверы, которых у Салли с Хонихом всегда не хватало.

Хоних не знал, что такое отцовство, но странное чувство связи с этим молодым человеком не оставляло его до сих пор. Он даже гордился тем, что дал ему имя. В тайне Хоних надеялся, что Гус находится в безопасности, но с тревогой ждал любых известий о нём.

Офицер Борни поднялся по ступенькам дома на окраине Аскерии. Взявшись за ручку, он застыл, услышав разговор, доносящийся из-за двери.

– Это ведь ты подобрал того гуся! Ты принёс его в наш сарай! Только подумать, у нас в сарае ночевал говорящий гусь! – женский голос разлетался осколками сожаления.

– Говорящий, не говорящий, а глаза у него человеческие, – едва слышно пробормотал мужчина.

Человеческие глаза! Борни понял, что он у цели. Дверь в кухню открылась. Оба собеседника резко обернулись.

– Офицер СЗА Борни, – представился гость. – Вы только, что упомянули о говорящем гусе. Так он у вас?

Салли подобралась и, выпятив грудь вперед, подскочила к Борни.

– У нас, у нас! Вчера говорил, сегодня молчит. Я сама хотела к вам бежать! – быстро сообразив, затараторила она. – Нам полагается вознаграждение!

– Где гусь? – отчеканил Борни.

– Он в сарае! Идёмте скорее! Я его покажу, – Салли трепетала от возбуждения, выталкивая офицера из дома.

Хоних плёлся следом, с удивлением глядя на жену и мало представляя, чем это может кончиться.

Заскочив в сарай первой, Салли истошно закричала. Борни схватился за кобуру с пистолетом. Хоних рванулся вперед, опережая офицера.

На полу сарая лежала мёртвая птица. Салли подскочила к гусю и, тиская мёртвую тушу, зарыдала.

– Родненький! Ещё вчера мы разговаривали! Как же так? За что? – причитала она. – Смотрите, офицер, это он! Тот самый говорящий гусь!

Подняв мёртвого гуся за тощую шею, женщина начал пихать его в лицо Борни.

– Посмотрите же! У него человеческие глаза! Это он, уверяю вас! Что же теперь делать-то? – оттесняя Борни к стенке сарая, завопила она.

Борни отшатнулся. Ну и новости. Что же он теперь предъявит Рэйфу? Да и тот ли это гусь? Хотя сама идея сдохшего гуся ему нравилась больше, чем продолжение глупых поисков. Нет Гуся – нет проблемы. Решительно вытащив гаверофон из кармана, он набрал номер Рэйфа.

– Я нашел говорящего гуся! Он сдох, – доложил Борни.

На том конце связи повисло молчание.

14

Короткие встречи Гуса и Горбуна в дубовой роще стали регулярными. Промозглая поздняя осень сыпала первыми несмелыми снежинками, таявшими под ногами на прелых опавших листьях. Два странных человека, совершенно разные и нелепо смотревшиеся вместе, прячась от посторонних глаз, сливались с этим островком естества. Всё больше сближаясь, узнавали друг друга. Законы природы не подчинялись ни гаверам, ни Достижениям. Они существовали независимо от придуманных систем. Из рассказов Горбуна перед Гусом открывалась иная сторона жизни Аскерии. Каждый день он подводил его к главному открытию – своей тайне.

Я родился не сказать что в счастливой, но в очень благополучной семье. Мой отец сделал прекрасную карьеру финансиста, работая в Главном Гаверодоме Аскерии. Трагедия моего рождения быстро поутихла. Родители поняли, что мой физический недостаток будет с лихвой компенсирован незаурядным умом. К трём годам я научился читать и считать. В пять лет перед моим упорством пала царица всех наук – математика. Родители хвастались мной, когда я в уме складывал, множил трёхзначные числа.

– У нас гений в семье! – восклицал отец. – Я убеждён, что дети должны достичь большего, чем родители, перерасти их. Он станет Главным Аскерийским Финансистом.

Матери велели оставаться дома, заниматься воспитанием детей. Появление моей младшей сестры стало второй попыткой отца и матери родить физически полноценного ребёнка. Маленькое, очаровательное чудо с двумя большими белыми бантиками явилось настоящим спасением для семьи. Она завораживала! Её красота ещё больше выпячивала моё уродство. Лишь одиночество на мгновение позволяло мне не сравнивать себя ни с кем. Запираясь в своей комнате, я становился её узником и в то же время освобождался от чужой жалости и отвращения.