Дипломат

– Не дрейфь, лейтенант, скоро тебе полковники будут козырять. Я не шучу, такая служба у нас в разведке. В твоей группе десять человек, каждый на вес золота. Не стесняйся у них учиться воевать, многие прошли Халхин-Гол, Испанию, финскую. Пошли знакомиться, не робей, не боги горшки обжигают, дипломат.

– Да какой я дипломат, ни одного дня не проработал. После дипшколы сразу в спецшколу и потом к вам…

Майор с Колей подошли к группе бойцов. Крепкий усатый старшина зычно крикнул: «Смирно, равнение на середину. Товарищ майор, группа в составе десяти человек построена. Старшина Масалов».

– Здравствуйте, разведчики!

– Здравия желаем, товарищ майор, – громко рванули бойцы.

– Видишь, лейтенант, эти орлы ревут, как белуги. Вольно. Вот ваш командир, лейтенант Смирнов. С этого дня он вам отец, мать и командир.

Высокий сержант заметил: « Для отца, больно молод, для матери – пол не тот, а для командира, поживем, увидим». Бойцы захохотали.

– А по-немецки балакать можешь, лейтенант? – спросил его небольшого роста ефрейтор.

Коля покраснел.

– Конечно, могу по-немецки и по-итальянски.

– А по-ненецки можешь?

– Нет, не могу.

– Эх, ты дипломата – а я, могу.

Вся группа загоготала так, что вороны с деревьев слетели. Майор крикнул: «Канев, отставить разговоры, иначе трубку отберу, заодно и собак».

– Молчу, товалиса майора.

Группа, ещё больше захохотала, майор вытер глаза от слез.

– Принимай группу лейтенант, да построже с этими артистами.

С этого дня, так и стали на фронте называть Колю дипломатом…

Коля очнулся, глянул на часы, ядрена вошь, опаздываю. Если не успею вовремя, то точно не подпишут рапорт об увольнении в запас. Коля рванул по набережной бегом. Постучал в заветную дверь, на которой висела табличка «Нач. отдела кадров полковник И.И.Ковалев».

– Войдите.

За столом сидел седовласый, грузный полковник. На носу висели круглые очки, лицо его было приветливым и добродушным.

– Товарищ полковник, майор Смирнов по вашему приказанию прибыл.

– Я бы тебе, майор, приказал служить в армии, да ты не хочешь, – засмеялся полковник. – Заходи дипломат, заходи герой!

– Кто обо мне опять натрепался, вроде недавно из Праги прибыл.

– Зачем так говоришь, дорогой, не только дурная слава, но и хорошая впереди тебя бежит. Приказ о твоём увольнении в запас генерал подписал. Но просил, чтобы я тебя уговорил остаться в армии. Я вижу, что это бесполезно.

– Так точно, бесполезно, товарищ полковник, повоевал и хватит, пора на гражданку.

– Слушай, майор, пока не расскажешь сам, как ты в 1943-ем немецкого полковника напоил. Да так, что он Москву с Берлином перепутал, не отдам приказ. Командующий, говорят, как узнал об этом, хохотал так, что в штабе стены ходуном ходили.

– Товарищ полковник, эти штабисты так всё приукрасили, хоть стой – хоть падай.

– Коля, расскажи, у меня коньяк есть армянский.

– Расскажу только потому, что у вас есть коньяк, да ещё с лимоном.

Полковник разлил коньяк: «За победу, майор, и за тех, кто не вернулся!». Позвал дежурного офицера: «Полчаса меня ни для кого нет, обед».

– Расскажу, товарищ полковник, иначе вы мне приказ всё равно не отдадите.

– Конечно, не отдам. Ты хочешь коньяку надурничку выпить, забрать приказ и спокойно уйти?

– Все сдаюсь, ваша взяла!

Коля начал свой рассказ, полковник закурил и был весь во внимании…

Осенью 1943 года готовилось большое наступление. Разведка день и ночь таскала «языков». Командир фронтовой разведки собрал всех офицеров: «Что это за „языки“ – то саперы, то интенданты, то вообще с похоронной команды. Мне необходимы штабные офицеры, командиры подразделений, не меньше. Я должен знать всю обстановку: дислокацию частей, что творится у немцев в тылу, где находятся их боезапасы. Какие будут предложения?»

– Разрешите, товарищ генерал.

– Давай, полковник, только коротко.

– С той стороны от партизан передали весточку. В городе появился штабной офицер из Берлина. Похоже, привез приказы, гоняет по передовой уже третий день.

– Так срочно свяжитесь с партизанами, поймайте этого штабиста, вот такой жирный кот нам и нужен. Кого думаешь направить к партизанам?

– Думаю, что «дипломата», извините, старшего лейтенанта Смирнова с его орлами.

– Почему его?

– Во-первых, он отлично знает немецкий язык, во-вторых, его группа постоянно взаимодействует с партизанами, в-третьих, лучше его группы на фронте у нас нет.

– Три дня тебе сроку, больше не могу, в любой момент может придти приказ из ставки о наступлении. Если облажаемся, не сносить нам всем головы.

– Ночью группа из пяти человек перешла линию фронта, к утру уже были на базе партизанского отряда. Собрались в штабе командира отряда Гапеева Александра Семеновича. До войны он был военкомом в городе. С начала войны по решению обкома возглавил партизанский отряд.

– Операцию мы, в общем разработали. Начштаба, доложи детали разведке.

– Каждое утро в 9.00 этот немецкий штабист садится в машину и едет на передовую. Вероятно, развозит приказы по частям и на месте собирает информацию о наших войсках. По ходу движения машины есть узкое место, двум машинам не разъехаться. В этом месте Коля с ребятами должен перекрыть им дорогу и поменяться машинами, – засмеялся начштаба. – И вместе с немцем гнать к передовой, а там мы встретим. Только, Коля, смотри, чтобы рессоры на машине выдержали.

– А что, дорога плохая?

– Дорога хорошая, только этот хряк килограммов 150 весит, не меньше.

Все засмеялись, тащить придется всей группой. Командир отряда произнес: «Ребята, готовимся к операции, с утра начнем».

Утром Николай выехал на легковой машине с двумя помощниками. Все были переодеты в немецкую форму. Коля скомандовал: «Здесь стоп – сломались. Егор под капот, Миша в машине. Сзади посигналила машина, подошел водитель, спросил: «Что случилось, мне срочно надо проехать».

– Все хорошо, лучше некуда, – ответил Коля по-немецки и ударил немца под дых.

Ребята потащили его в свою машину. Сами сели вместе с Николаем в машину немца и погнали за полковником. Подъехали вовремя, полковник уже ждал. Коля открыл дверь.

– Прошу, господин полковник.

– А где Курт?

– Да, тут такая история, Курт выпил вечером столько шнапсу, что не мог утром в машину залезть.

– Вот же свинья, я смотрю у него постоянно нос красный, – засмеялся полковник.

– Так точно, господин полковник, – даже не красный, а сизый.

– Давай гони на третье КПП.

Отъехав за город, Егор вколол немцу в шею снотворного. Коля открыл портфель, там были документы, полевые карты и бутылка французского коньяка. Коля откупорил бутылку и залил коньяк в рот спящему немцу.

– Коля, это зачем, чтобы ему лучше спалось?

– Нет, ребята, это для запаха. Приготовьтесь, подъезжаем к КПП.

К шлагбауму вышел обер-лейтенант, посмотрел на полковника, тот храпел, как богатырь. Коля щелкнул себя по горлу и произнес: «Немного перебрал вчера полковник, пока доедем до места, проспится».

Обер-лейтенант посмотрел на спящего полковника и сказал: «Ну и дурман у тебя в машине, хуже, чем в баре. Проезжай».

Машина рванула по лесной дороге. Коля предупредил ребят, сейчас на КПП нас не пропустят, рядом передовая, действуем по обстановке. На КПП стояли двое немцев, чуть дальше сидел ещё один, с пулеметом.

– Стой, ваши документы?

Коля вышел из машины.

– Привет, ребята, полковник набрался, а я тут петли вью второй час. Далеко тут до танкистов, приказы везем?

Немцы посмотрели на полковника и рассмеялись.

– Ты так можешь доездиться, что к русским попадешь, здесь рядом.

Николай засмеялся и сказал: «Да, я к ним и собираюсь». Двумя выстрелами из парабеллума уложил двоих немцев, третьим – пулеметчика. Заскочил в машину и крикнул: «Гони, теперь можно по-русски говорить».

Машина рванула по извилистой дороге к месту, где их ждали партизаны. Ночью переправились через линию фронта к своим.

– Коля, поступил приказ, грузиться тебе со своим боровом в самолет и на Москву, – сказал командир партизанского отряда.

– Так почему я, зачем я-то там нужен?

– Будешь по-немецки ему в самолете колыбельную петь, приказы не обсуждаются, – засмеялся командир отряда.

Ночью самолет взлетел и взял курс на Москву. Николай с ненавистью смотрел на немца. Таких тучных военных он ещё не видел. Сапоги сзади разрезаны, икры не вмещаются, на галифе вшиты огромные клинья. Видно нет в Германии таких размеров. Про таких в России говорят – аж щёки со спины видать. Полковник открыл глаза.

– Почему мы в самолете, куда мы летим?

– Гитлер вызвал нас в Берлин, награждать будут.

– Я ничего не помню, что мы сделали?

– Мы за ночь много натворили, господин полковник, я потом вам все расскажу, – ответил Коля и подал ему бутылку с коньяком.

Полковник хлебнул остатки коньяка и захрапел с новой силой. Из кабины вышел лётчик и спросил: «Что он хотел?». Когда Коля рассказал, летчик от хохота еле дошел до кабины.

– Да, этим летунам весело, а я должен эту свинью в Москву сопровождать.

Через два часа самолет сел на военный аэродром в Москве. Ехали на машине по ночному городу. Коля смотрел в окно, узнавал знакомые с детства улицы. Немец очнулся, поглядел в стекло.

– Мне кажется, это не Берлин?

– Это Москва.

Немец удивленно посмотрел на Колю.

– Мы что самолеты перепутали?

Машина резко затормозила, сопровождающие офицеры давились от хохота. Водитель хрипел: «Не могу я дальше ехать, пусть „дипломат“ сам его в генштаб везет». Машина вся тряслась от дикого гогота, после этого пошли анекдоты про «дипломата».

Коля рассказывал всю эту историю полковнику Ковалеву с серьезным, непроницаемым лицом. Лицо полковника сначала было розовым, потом стало малиновым, в конце уже было бордовым. Он тихо прошептал: «Дипломат, прекрати, я сейчас обмочусь». Полковник заревел гомерическим хохотом, слезы лились ручьем с его глаз.

– Я так смеялся, пожалуй, только до войны в цирке. Так майор, теперь по делу. Чем думаешь заниматься на гражданке?

– Пойду на кафедру в дипшколу, может, подскажут, куда мне податься.

– Я сейчас сделаю один звонок, там видно будет. Иван Михалыч! Ковалев беспокоит. У меня сейчас сидит майор, уходит в отставку. Окончил до войны дипломатическую академию, знает немецкий и итальянский, лихой герой-разведчик.

– Иван, у меня зарез с кадрами, передай своему герою-разведчику, чтобы завтра к десяти утра ко мне. Пропуск будет на входе, – услышал он в ответ.

– Коля, я говорил с самым главным человеком в Наркомате иностранных дел по кадрам. Завтра в 10.00 он тебя ждет. Пойдешь?

Коля от неожиданности потерял дар речи, побледнел.

– Товарищ полковник, благодарю вас, я и мечтать не мог об этом. Я не пойду, я полечу!

– Рано меня благодарить, будут проблемы, звони. Имей в виду, Михалыч – мой друг с детства, если пообещал, значит сделает. Счастливо, Коля, все у тебя будет хорошо!

Коля выскочил на улицу и окрыленный закричал во всю глотку «Ура, Ура, Ура!»

Прохожий улыбнулся и сказал: «Майор, парад кончился ещё летом».

– А для меня он ещё продолжается! – ответил Николай.

На тротуаре шла бойкая торговля цветами. Среди торгующих женщин стояла высокая черноволосая девушка с большими карими глазами. Он подошел к ней и обратился с вопросом.

– Что предложите, милая цветочница?

– Товарищ майор, пожалуйста, выбирайте: тюльпаны, астры, георгины, розы. Вам кому – девушке, жене, маме?

– Девушке, и самые красивые. На ваш взгляд, какие лучше?

– Я бы взяла вот эти розы. Вам сколько штук?

– Все розы, которые у вас есть.

Девушка посмотрела на Колю.

– А вы донесете их до своей девушки?

– Постараюсь, вы до какого часа торговать будете?

– До семи. А зачем вам знать?

– Я подъеду к вам в семь часов на такси и заберу цветы, добро?

– Да, конечно, подъезжайте, но не опаздывайте.

Коля подъехал на такси вечером, девушка стояла с огромным букетом роз. Коля открыл дверцу машины и сказал.

– Прошу вас, милая цветочница.

Девушка покраснела.

– Забирайте, пожалуйста, цветы. Думаю, ваша девушка будет очень рада такой красоте.

– Садитесь, я вас подвезу.

В машине они разговорились.

– Меня зовут Николай, а вас?

– Таня, Татьяна.

– Можно вас называть Танечкой?

– Нет, меня так называли только папа и мама. Их уже нет, умерли в 1942-ом в Ленинграде в блокаду, – помолчав, грустно сказала она.

– Извините, Таня, у меня тоже погибли родители, ещё в начале войны. Таня, такое предложение – сегодня у меня большой светлый праздник, давай проведем его вместе?

– Так мы с вами практически не знакомы.

– Нет, мы знакомы, уже пять минут, – глянул Коля на командирские часы.

И глядя друг на друга, они засмеялись.

– А как же ваша девушка, цветы?

– Насчет девушки я приврал, а цветы это для вас, согласны?

Она кивнула в ответ.

– Таня, давай перейдем на ты?

– Хорошо, Коля, давай!

Коля похлопал по плечу таксиста.

– Вези, извозчик, самую красивую девушку Москвы в самый лучший ресторан, гуляем.

В ресторане Таня спросила, что сегодня за праздник?

– Праздник большой, сегодня я последний день ношу погоны, – громко заявил на весь ресторан. – Я ухожу в запас!

– Я думала, что сижу в ресторане с будущим генералом, – и звонко рассмеялась.

Коля разлил шампанское, встал и торжественно сказал.

– Надеюсь, я буду генералом, но в другой сфере!

– В какой такой сфере?

– Ты узнаешь об этом первая завтра, – загадочно подмигнул Коля.

Глава 2. Новая жизнь

Утром Коля был уже в наркомате. Сидел в приёмной и думал, как судьба на этот раз поступит с ним? Это на войне он был герой, а на гражданке пока никто. Открылась дверь, появился секретарь.

– Смирнов, прошу.

Коля с трепетом шагнул в кабинет. За большим столом покрытым зелёным сукном сидел черноволосый, одетый в цивильный костюм мужчина лет пятидесяти.

– А, Смирнов, заходи герой, заходи дипломат.

Коля густо покраснел, и в наркомате про него уже анекдоты уже ходят.

– Ты не обижайся, майор, на старых тыловых крыс. Мы с Ковалевым с детства знакомы, можно сказать, почти братья. Вот он про тебя всё и рассказал. Давай по теме. Смотрел твое личное дело. Теоретически ты нам подходишь, есть только одно «но».

Колю бросило в пот, мелькнула мысль, вот и все, размечтался вояка.

– Нет опыта работы в наркомате, – продолжал Иван Михайлович. – Но опыт дело наживное. Кадры мне нужны позарез. Сколько мы дипработников за войну потеряли, да каких, – и в сердцах ударил кулаком по столу так, что зазвенел графин с водой. – Не обращай на меня внимания, нервы. Проклятые фашисты! Всё, поехали дальше. Семья есть, где живешь? Сам понимаешь, в нашем ведомстве проверяют кадры, как под рентгеном.

– Живу в Москве в квартире родителей, они погибли летом 1941-го. Родители были врачами, санитарный поезд разбомбили фашисты. Пока холостяк, но это временно.

– Немецким, итальянским языками владеешь в совершенстве?

– Немецким в совершенстве – всю войну практиковался, а с итальянским похуже будет.

Иван Михайлович усмехнулся.

– Что, за всю войну ни одного итальянца не встретил?

– Пару раз под Ленинградом допрашивал языков, вот и вся практика итальянского.

– В сентябре был набор на шестимесячные курсы при наркомате для подготовки работников посольских и консульских представительств. Предлагаю тебе пройти эти курсы, заодно подтянешь итальянский. По окончании курсов весной рванешь в Италию, создавать в Неаполе генконсульство. Что, герой, как тебе мое предложение?

Лицо Коли от волнения покрылось пятнами.

– Если честно, страшно как-то.

– Всю войну не страшно было немцев бить, а тут испугался?

– Никак нет, готов приступить к работе.

– Вот это другой коленкор, сделаем из тебя настоящего дипломата, не боги горшки обжигают.

Раздался телефонный звонок, Иван Михайлович поднял трубку.

– Да, слушаю. Все понял, что ты за него так печешься, не родственник ли? – сказал в трубку и уже непосредственно Николаю. – Попробуй тебя на работу не возьми. Так полковник Ковалев пригрозил на рыбалку не пригласить, вот так друг. Хлебнул Иван за эти годы, выше крыши. В бою за оборону Севастополя погибли два его сына-близнеца, артиллеристы. В начале войны подал рапорт на фронт – отказали. Тяжелое ранение получил еще в Испании. Жена Ивана, Клава, умерла от горя, не смогла перенести смерть сыновей. Смотрит на тебя Иван, а видит своих ребят, и я его понимаю. Пиши заявление о приеме на работу, с завтрашнего дня ты работник наркомата.

Коля вылетел пулей на улицу. Подумал, что обещал Тане первой все рассказать. Рванул туда, где шла бойкая торговля цветами. К Тане стояла длиннющая очередь молодых мужчин. Каждый хотел купить букетик только у этой красивой цветочницы. Коля подошел к толпе и громко заявил, что на сегодня торговля цветочной лавки закрывается – санитарный день! Она открыла рот и не могла промолвить ни слова, изумлённо глядя на Колю. Очередь заволновалась.

– Танюша, как это закрывается, нам срочно нужны цветы.

– Санитарный день, – прошептала она, медленно подошла к Коле и бросилась к нему на шею.

Вся очередь захлопала, а старая торговка изрекла.

– Все, пропала девка, не будет у нас теперь столько покупателей без Танюшки!

– Красивей этой пары, я в жизни не встречала, – с умилением заявила другая тетка.

Они шли по залитым осенним солнцем улочкам Москвы, держась за руки. И не было никого на свете счастливее их! Коля нес большую корзину с цветами, прохожие оборачивались, любуясь на влюбленных.

Один парень шутливо сказал.

– Эй, майор, загс-то в другой стороне!

– Загс от нас никуда не убежит, правда невеста? – невозмутимо ответил Коля.

– Я и не знала, что уже невеста, – засмеялась Таня.

– Для тебя сегодня это не последний сюрприз, – поставил Коля корзину с цветами и поцеловал Таню. – Пошли домой, там все вопросы и порешаем.

– Слушаюсь, мой любимый, командир!

Они зашли в квартиру. Коля с порога брякнул, располагайся, мол, и начинай командовать, теперь ты хозяйка этого очага! Таня от неожиданности густо покраснела.

– Разве так можно шутить?

– Я не шучу, прошу к столу.

Коля наполнил фужеры и торжественно заявил.

– Дорогая Таня, ты будешь моей женой?

– Да, Коля, да я буду твоей на всю жизнь! С женитьбой мы определились, а что с твоей «сферой»?

– Меня взяли на работу в Наркомат Иностранных Дел. Предлагают весной на будущий год создать и возглавить диппредставительство в Италии, в городе Неаполе. Ты, поедешь со мной в Италию, возможно надолго?

Таня чуть не упала со стула, она понимала, что Коля не шутит.

– С тобой я поеду даже в Антарктиду, лишь бы быть вместе!

Они засмеялись и бросились целоваться. Коля прошептал на ухо любимой.

– Танюша, давай никогда не расставаться.

– Давай, любимый мой дипломат!

– В Неаполе будет открываться консульское представительство, так что можешь называть меня просто консулом, – громко захохотал Коля и снова поцеловал Таню. – В понедельник срочно подаем заявление в загс. Все прохожие Москвы подсказывают, где он находится.

– Я с вами согласна, господин будущий консул.

– Танюша, начинается новая, надеюсь, счастливая жизнь. У нас с тобой много общего. Мы столько горя перенесли за годы войны, наши родители погибли. Мы должны жить за себя и за них, ведь они были далеко не старые люди. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была самая счастливая на свете!

– Коля, мне никто никогда не говорил таких слов, я полюбила тебя сразу и навсегда!

– Я люблю тебя больше жизни! – только и мог промолвить Коля.

В понедельник рано утром Коля протрубил.

– Танюша, подъем! Завтрак готов, моя прекрасная леди. Ты не забыла, сегодня идем подавать заявление в загс?

– Конечно, я помню, но у меня к тебе есть серьезный разговор.

– Слушаю тебя, моя таинственная невеста.

– Коля, пожалуйста, послушай меня и не перебивай. Зимой в 1942 году в блокаду Ленинграда был страшный голод. В январе я весила 40 килограммов, ходила по квартире, держась за стенки. В таком, полуживом, состоянии меня по Ладоге переправили на «большую землю». Потом эвакуировали в Челябинск. Когда узнала, что родители умерли, снова слегла, просто не хотела больше жить. Тетя Нюра, у которой я жила, выходила меня. Она всегда твердила, будешь жить, всем смертям назло. Если ты умрешь, умру и я рядом с тобой. Теперь она для меня, как родная мать. К чему все это рассказываю. Я была недавно у гинеколога. После осмотра доктор сказала, мол, нет стопроцентной гарантии, что у тебя будут дети, надо подождать. Проклятая война, голод, стрессы – вот причины бесплодия. Организм временно может давать сбой. Если не захочешь жить со мной, я все пойму, и не обижусь. Я очень хочу иметь детей, но не хочу тебя делать несчастным.

Коля словно окаменел, на глазах были слезы. Отвернулся, украдкой вытер глаза.

– Танюша, дорогая, у нас обязательно будут дети, я в этом не сомневаюсь. Главное, что мы любим друг друга, и это навсегда! Собирайся поскорей, жених почти готов. Ты хочешь оставить свою фамилию, или стать Смирновой?

– Я всю жизнь мечтала стать Смирновой, – весело засмеялась Таня.

– Вот и порядок в танковых частях. Вперед, сегодня нас ждут великие дела!

Начались счастливые мирные будни. Коля целыми днями занимался на курсах. После учебы бежал к преподавателю итальянского языка. Допоздна засиживался в «ленинке» и штудировал историю Древнего Рима.

Как-то поздно вечером ввалился домой и с порога крикнул.

– Где моя жена, я сейчас умру от голода.

Таня вышла из кухни.

– Мыть руки и быстро за стол, студент прохладной жизни.

– Слушаюсь и повинуюсь, о, прекрасная из прекрасных.

– Не подлизывайся, пока тарелку борща не съешь, не будет тебе никаких фронтовых 100 грамм.

– Если нальешь 200 грамм, я съем весь борщ в кастрюле.

– Первый раз вижу пьяницу-дипломата.

– Ты думаешь, в наркомате работают только трезвенники?

– Коля, хватит трепаться, ешь. Сегодня опять звонили из оранжереи, просят помочь, скоро праздник.

– Таня, конечно, поезжай, не будешь же ты до весны дома сидеть. Ведь дипломированных цветоводов-дизайнеров в Москве днем с огнем не найти.

– А кто же тебе варить будет? Кухарки у нас нет.

– За меня не беспокойся, в наркомате есть столовая.

– Ой, Коля, я так рада, давно девчонок своих не видела. Завтра пораньше соберусь и на электричку. Ты у меня самый лучший муж, – поцеловала она любимого.

– Знаю, что я лучший муж, вот за это налей еще 100 грамм.

– Льстец, шантажист и воображало.

– Орденоносец, дипломат и надежный мужчина, – засмеялся Коля. – Танюша, на воскресенье ничего не планируй, поедем в Подмосковье. Зачем, это секрет. Форма одежды – парадная. И прихвати из своей оранжереи букет цветов для женщины «бальзаковского возраста». Не смотри на меня так, на месте все поймешь. Ты для меня самая красивая, самая умная и самая желанная! Таня, ты мамино осеннее пальто перешила под себя?

– Перешила, но мне, как-то неудобно.

– Я тебе сто раз говорил, пользуйся маминым гардеробом и никаких сантиментов. Ты пойми, что мне приятно видеть эти вещи на тебе, в этом нет ничего зазорного. Мама смотрит сейчас на нас сверху и одобряет мои слова.

– Уговорил, в воскресенье надену мамино пальто и шапочку.

– Вот это совсем другой разговор, пошли спать, любимая.

– Рота, подъем, на зарядку становись! – рано утром громко крикнула Таня и включила на всю громкость радио.

– Кто поднялся ни свет, ни заря?

– Ты что не узнал меня, это я, жена твоя, – звонко сказала в рифму Таня и рассмеялась. – Муженек, завтрак на столе, я побежала на трамвай, буду поздно вечером. Надеюсь, ужин приготовишь сам, хорошего тебе дня синьор-помидор.

Лежал Коля и думал, как повезло ему с женой. Красивая и умная, а главное любит его, так же, как и он. Даже страшно подумать, что было бы, не встреть он Танюшку. Глянул на часы и запел: «Пора в путь дорогу, дорогу дальнюю, трам, та, та, там!»

Таня ехала на работу и думала о разговоре с мужем. Что за встреча состоится в воскресенье, кто эта женщина? Вчера засыпая, Коля пробормотал, что Мария Николаевна поможет сделать нас счастливыми. Как и почему, незнакомый человек чем-то поможет нам, загадка? Доживем до воскресенья. Ну и Коля, загадочный и таинственный муж!

Таня вышла из электрички и направилась в оранжерею. В кабинете в клубах папиросного дыма сидел директор этого заведения Иван Семенович Кушнир. Старейший цветовод, селекционер и добрейшей души человек – дядя Ваня. Увидев Таню, подпрыгнул со стула, торжественно заявил.