Братство

Сколько целей я сбил – не знаю, не считал. Весь мир для меня ограничился только шариком манипулятора и кнопкой стрельбы. Поворот, поворот, довернуть чуть в вверх – есть! Влево, влево, вверх – есть! Кнопка!

Новая цель!

Пальцы правой руки начало сводить от боли и я, улучив момент укусил себя в мякоть ладони рядом с большим пальцем, надеясь новой болью сбить судорогу.

Получилось!

Точек стало меньше, но теперь они не просто горели красным – их цвет изменился на ярко алый и их движение ускорилось.

Поворот вправо – мимо! Выбранный мной маркер резко дёрнулся вниз и я, рыча от злости и на него и на свою неуклюжесть, закрутил шар вниз, пытаясь поймать его в прицел.

Мимо!

В последний момент алая точка дёрнулась вверх и мой прицел проскочил через неё даже не сменив свой цвет.

– ПКМ на картечи. Заградительный! – В голосе старлея отсутствовали какие-либо эмоции. – Тридцать секунд!

Тридцать секунд до чего? Мысль проскочила и исчезла – сейчас для меня главным объектом стал шар наводки.

Влево, ещё влево, чуть вверх… Есть! Прицел изменил свой цвет на красный и я машинально ударил по кнопке, запоздало удивляясь отсутствию перехода в точный режим. Однако точка погасла и я, всё так же бездумно повёл рамку к следующей, ближайшей к ней алой засветке.

– Прыжок через пять! Отключаю питание! Держитесь!

С пластины пропала сетка и она медленно поползла куда-то вверх. Одновременно с ней из стены начала выдвигаться крышка консоли, заставляя меня отдёрнуть руки от её поверхности.

Корабль вздрогнул – раз, другой, а в следующий миг на меня накатила волна жара. Что-то затрещало – как трещит проводка при коротком замыкании и из-под крышки консоли вырвалась тонкая струйка дыма, но в следующий миг я почувствовал, будто мы проваливаемся куда-то.

Привычный вид космоса за иллюминатором исчез, сменившись какой-то серой пеленой и, одновременной с ней прекратилось наше падение.

– Мы в прыжке. – Вот теперь в голосе Деменьтьева чувствовалось натуральное облегчение. Он откашлялся и продолжил. – Говорит старший офицер на борту. Мы вырвались! Поздравляю! Идём на базу Флота. Приказываю – провести большую приборку, нехорошо, если нас корабль прибудет в таком виде. Нашему капитану, – его голос дрогнул. – Это бы не понравилось. Не подведём его в последний раз.

За моей спиной что-то щёлкнуло и обернувшись, я увидел, как дверь моего отсека медленно откатывается в сторону открывая мне выход наружу.

Выбравшись из своего отсека, я осмотрелся. В коридоре, кроме меня, была ещё пара человек, и я подошёл к ним. Из каких отсеков они выбрались, понять было сложно – все двери были открыты, но выходить в коридор никто кроме нас не торопился.

– Живы. – один из них, одетый в серый комбез, с тонким зелёным шнуром по вороту, покачал головой и прислонился к переборке. – Я уж думал нам всё, а трюмный?

– Угу. – я вытер пот со лба. – У тебя закурить есть?

– Курить вредно, да и нельзя тут.

– Да пофиг сейчас.

– Накажут же.

– Как? – Я попробовал ухмыльнуться, надеясь, что моя гримаса будет воспринята правильно. – Дальше трюма не пошлют.

– Тебя-то да. Держи, – он протянул мне открытую пачку. – Но я тебя предупредил если что.

– Угу. – я вытащил сигарету и слегка размяв её содержимое в пальцах вопросительно посмотрел на него, ожидая огонька.

– Ты чего? – он непонимающе посмотрел на меня.

– Огня дай.

– Огня? Тебя что – контузило?

– Обгорел я… Вроде. Не помню, может и по голове прилетело.

– Ну ты даёшь. Она ж сама. Лихо тебя приложило, раз уж такое из башки выбило.

– Так. – от начала коридора послышался чей-то голос и обернувшись я увидел Дока. – Помощь нужна?

Он подошёл к нам и увидев сигарету в моей руке покачал головой. – И уже смолить! Вредно же!

– А жить противно. – я покрутил её в пальцах, пытаясь понять, как её зажечь.

– Не получается? – Док протянул руку и отобрал сигарету. – Пальцы от трекбола свело?

– Есть такое, – я несколько раз сжал и разжал правую ладонь.

– Держи. – Он сжал кончик сигареты и в нём что-то щёлкнуло. – Курить разрешаю, заслужили.

– Спасибо, Док, – поблагодарил его зелёный кант и вытащив себе одну протянул пачку к другому – с белым шнуром по воротнику.

Моя сигарета задымилась, и я торопливо затянулся. От незнакомого табака на миг закружилась голова – заметив это, Док недовольно поморщился, но ничего не сказал, терпеливо ожидая окончания нашего перекура.

– Ты же из штурманов? – он повернулся к белому канту.

– Так точно.

– А ты, – он кивнул на синего. – Жизнеобеспечение?

– Да, Док.

– Идите по своим постам. Там вы нужнее будете.

– А вы?

– А мы и вдвоём справимся, верно, трюмный?

Я молча кивнул.

– Но… – начал было зелёный.

– Идите-идите. Я тележку прихватил. – Доктор махнул рукой себе за спину, там, прямо около входа, действительно стояла небольшая узкая платформа на колёсиках.

– Четверо тут много, а вдвоём мы быстро погибших погрузим. Идите и никому про курение не говорите.

– Конечно, Док. Что мы, не понимаем, что ли.

Дождавшись, когда они уйдут, он повернулся ко мне.

– Знаешь, – он слегка склонил голову набок. – Странный ты какой-то, трюмный. Не наш. Я это ещё тогда заметил – когда тебя приволокли. Комбез другой, да и на каком корабле ты находишься – не знаешь. Странно это всё. Не наш ты, парень.

– Не ваш, – я опустил голову, выгадывая время и прикидывая, чтобы ему такого сказать, чтобы он сразу меня к инквизиции местной или к особистам не отправил.

– Ты с Гарганы три? Мы там останавливались перед выходом в поход.

Я молча кивнул, посчитав, что сейчас лучше будет со всем соглашаться.

– И тебя завербовали в трюмные разнорабочие, да?

Кивок.

– Специализация-то, хоть какая, у тебя есть?

– Я пилот.

– Ты? Пилот?

– Да. – я поднял голову и посмотрел ему в глаза. – Пилот. И неплохой. Был.

– Надо же! Пилот!

– Не верите?

– Почему не верю? Верю. Вышибли-то за что? Пьянка, бабы? Или с командиром не сошёлся?

– Да… – я махнул рукой, стараясь не развивать опасную для себя тему – ещё спросит на чём, а я почём знаю, что у них тут есть.

– Значит всё вместе. Что ж… Знакомая картина. – Он немного помолчал, глядя мимо меня и продолжил. – Да, тогда ясно, что ты в чернорабочие записался. Вернуться хотел? Хоть так, но вернуться? В космос?

– Да, Док.

– Понимаю, понимаю. Сам такой.

Он снова замолк, и я пожалел, что не взял ещё сигарету у того, и жизнеобеспечения.

– Ладно… Пилот. Пошли ребят грузить.

– Как скажите.

– Сейчас их в морозильник, а хоронить на базе будем, по-человечески.

Следующие минут сорок мы грузили тела на тележку. Из пятнадцати человек, занявших места канониров выжили только мы трое, и, судя по словам доктора, на всём эсминце дела обстояли так же. Рубка была сожжена вторым залпом – первый, перегрузивший генераторы защитных полей, оставил корабль без защиты против ракет с узконаправленными генераторами микроволнового излучения, которые и выжгли рубку со всеми находившимися в ней. Третья волна этих ракет сожгла генератор прыжкового двигателя и прошлась по отсекам ПМК, выжигая штатных специалистов.

– Лошадники добились поразительной точности попадания своих ракет. – Рассказывал мне Док, пока мы укладывали тела на тележку. – Нам до такой точности далеко, да и излишне она.

– Как это?

– Против нас, при внезапной атаке, да – сработало. А тому же крейсеру, нашему крейсеру, им поля не сбить. Ну а его ответ, – он махнул рукой, давая понять, что корабль этих лошадников не имеет ни одного шанса в честном бою. – Они только так могут – со спины или при численном превосходстве.

– Угу. – Мы закончили грузить последнего погибшего, им оказался знакомый мне медбрат, и я поправил его свесившуюся руку, устроив её на груди покойного.

– Эх, Петя, Петя, – Док склонил голову. – Мы ж с тобой уже почти три года вместе, эхх…

Я тоже молча склонил голову, отдавая последний салют погибшему.

– Ты не думай, – Док поднял голову и посмотрел на меня. – Я хотел, но меня не пустили.

– И правильно сделали, Док. Нас всех заменить-то можно, а вас кем?

– Да понимаю я, – он покачал головой. – Всё понимаю, но вот перед ними, – его рука опустилась на грудь медбрата. – Стыдно.

– Пойдёмте, Док, – я взялся за ручку и толкнул тележку к выходу. – Нам ребят ещё в морозильник уложить надо.

– И что же мне с тобой делать, а? – Док повернулся ко мне, крутанувшись на своём стуле.

Мы сидели в его кабинете, отдыхая после погрузки тел погибших в морозильники корабля. В продуктовые морозильники. Лично меня такое соседство – тел погибших и замороженных пайков не коробило ни разу. Дока тоже, ну а если и найдётся, среди выживших кто-то особо брезгливый – нехай поголодает, не помрёт чай.

Я сидел на месте погибшего медбрата наслаждаясь местным аналогом коньяка и крепкой сигаретой – всё из личных запасов доктора.

– А надо что-то делать?

– Ты. Не. Наш. – Он раздельно проговорил эти слова, придавая их звучанию особый оттенок.

– Не ваш, верно. С третьей планеты этой, как её – Коряги.

– Гарганы.

– Ну Гарганы. – Я пьяно улыбнулся, надеясь, что он примет мою оговорку за ошибку выпившего и усталого человека. – Док, я много где побывал, и на Гаргане был и на Коряге и даже в Раю.

– Палишься, – в ответ он недовольно скривился. – И не корчь из себя пьяного, уж поверь – после почти двух десятков лет в мед службе, я пьяного отличу от закоса под него. Не кривляйся.

– Как скажите. – Я сделал небольшой глоток и прислонился к переборке.

– А для твоей информации, так – чисто чтобы ты знал, скажу тебе. – Он тоже пригубил из своего стакана. – Гаргана три, это не третья планета системы Гаргана. Это – третья звезда созвездия Гаргана. И планет, обитаемых, там нет и никогда не было. Мы на станции местной останавливались, для дозаправки. Конечно, ты скажешь, что там и нанялся, станция мол не военная, да?

Я промолчал, опустив взгляд на свой стакан.

– Молчишь?

– А что говорить, Док? Не ваш я, факт. Ну что – вызывай особистов или как их тут у вас называют?

– Особистами и зовут. Только зачем их звать?

– Ну я же не ваш. Значит – шпион, этих, как их, конников.

– Лошадников. Только ты не из них, уж они бы шпиона получше бы подготовили. Ты мне скажи – как ты у нас на борту появился? Я проверил логи – в трюме ни взрыва, ни пожара не было. А ты – с ожогами, да и по голове тебя кто-то совсем недавно огрел.

– По голове это меня профилем приложило, недавно, да.

– А ожоги? От тебя – когда приволокли сюда, дымом разило. Причём, – он поднял палец вверх. – Древесным дымом. Не пластиком, не химией – деревом. А у нас на борту дерева нет. Совсем.

– Долгая история, Док. – Я махом опустошил свой стакан и протянул его, прося налить новую порцию.

– Так я и не спешу, – наполнив мой стакан на половину, доктор вернул его мне. – Рассказывай.

– Вы всё одно, не поверите.

– Так ты убедительно рассказывай. И не ври, я, знаешь ли, правду от сказок для детей отличить смогу.

– Хорошо. Начнём с того, что вы, Док, правы. Не ваш я, совсем.

– Поясни.

– Не из вашей вселенной.

– Бред. Попробуй ещё раз, только поубедительней.

– Док. Я не из вашей вселенной. Чужой я. Понимаешь? И да, там меня, действительно, сжигали на костре. Инквизиторы. На костре из дерева. Быстрый огонь, слыхал?

– Хм… – Он упёрся локтями в стол, сцепил пальцы рук в замок и посмотрел на меня поверх них. – За что?

– Местному Императору дорогу перешёл.

– Ты там что? Мятеж что ли учинил?

– Да нет, наоборот, спас его, от чужих.

– А он тебя вот так и отблагодарил, да?

– Да.

– Забавно… Забавно. И что самое интересное – ведь ты не врёшь, а искренне веришь в свои слова. А Император, номер какой был?

– Номер? Дюваль он был. Без номера. Основатель династии.

– Основатель? Династии?

– Ну да. Док! Ну я же говорил, что не поверишь!

– И ты прав. Такой бред я мог бы объяснить, если бы ты изоляции горелой надышался, но от тебя деревом пахло. И ты сам во всё это веришь. Мда…

Он встал и прошёлся по небольшому пространству своего кабинета.

– Ты говоришь, что был пилотом?

– Да.

– Что последним пилотировал?

– Анаконду.

– Это что? – Он вернулся к своему столу, но не сел за него, а уселся на край столешницы.

– Лёгкий крейсер.

– И ты один водил крейсер? – Док даже всплеснул руками. – Один?! Ну ты сказочник!

– Один! Чего – сложного – то?

– Ну, по прямой – допустим. А если бой?

– Ну бой, чего – такого – то?

– Управление полями, орудиями? Бегать не взмокнешь? Маневровыми?

– Так бортовой же компьютер есть – он маневровыми рулит. Не, можно и без него, знал я парней, которые сами управляли, но не я. А стволы – у меня они фиксы, прямо по курсу были. Бой, – я позволил себе фыркнуть. – Ничего сложного.

– Какого же размера этот твой бортовой компьютер? С пол корабля?

– Да нет, ну… – Я постарался припомнить потроха главного пульта. – Ну блок небольшой. Пол метра на треть и на треть.

– И всё это тянет?!

– А что такого? Или у вас с электроникой проблемы?

– Есть такое, – признался он. – Не шибко это направление популярно в науке. Финансируют мало, ибо бесперспективно.

– Как же вы летаете? Курс проложить или… Да ты сам же говорил – маневровыми в бою?

– Штурманская группа – пять человек. Они и счисления обеспечивают и коррекции всякие нужные. А маневровые – на каждый двигатель манёвра – своя смена, четыре оператора. Ну и они уже в бою команды с мостика получают и работают. У нас хороший оркестр был.

– Оркестр был? – Не понял я по началу, но потом до меня дошло. – Блин, действительно оркестр. А дирижирует кто? Капитан?

– Что ты! Капитан он общее решение принимает – идти в бой или уклониться, ему штаб задачи ставит. Он глобально решает. А в бою, ну или в походе, рулит Первый Пилот. Он рулит, а Главный Артиллерист уже выбирает цели и управляет огнём.

– Сколько же у вас на борту народищу то?!

– Экипаж? Сто восемьдесят четыре человека. Было. Сейчас – меньше трети.

Он помрачнел и одним махом опустошил свой стакан. Я последовал его примеру.

– А мы до базы – дойдём? – Поинтересовался я, получив новую, уже вроде третью, порцию.

– Своим ходом нет. – Док полез в свой стол и покопавшись в его ящиках вытащил пачку сигарет. Вытряхнув себе несколько штук, он перебросил её мне. – Держи.

Я поблагодарил его кивком головы, раскурил её, благо теперь уже знал, как.

– Своим ходом не дойдём. Факт. Не управимся с ним. – Он постучал костяшками пальцев по переборке. – Но нам и не надо.

– Как это?

– Выйдем из прыжка, нас засекут, установим связь, пришлют буксир. – Всё это он произнёс спокойным и практически будничным тоном, но в этой интонации присутствовали какие-то недобрые нотки, так что я весь подобрался, так, на всякий случай.

– Да, ты прав. – Доктор заметил мою реакцию на свои слова. – Пришёл тягач и там был трос и там был врач, – зачем-то процитировал он неизвестную мне песню. – И особистов цельный выводок. А тебе с ними лучше не того, да?

– Ну да.

– Это я понимаю, что ты не шпион, а там… – Он махнул рукой. – Найдётся, гадом буду, молодой и ретивый – этот быстро докажет, что ты не только шпион лошадников, но еще и похуже чего. А этого ни мне, ни, тем более тебе не надо. Так что, друг мой любезный – надо тебя легализовывать, да так, чтобы ни у кого и мысли – что ты засланный, не возникло.

– Док, да не шпион я!

– Шпион, шпион. – Он примиряющее повёл рукой. – Не наш, нашей галактики в смысле, шпион. А какой-то другой. Не знаю зачем тебя сюда заслали, но не ради вторжения – точно. Вторгаются ради чего-то. Ресурсов, рабочей силы, баб красивых в конце концов. У вас там с бабами как? Симпатичные? Хватает?

– Угу.

– Тогда девок – вычёркиваем. Ресурсы? Нет. Их везде навалом. Рабы? В смысле – нас, местных, в кандалы и на шахты? Так с вашими компьютерами проще роботов наклепать.

– Дроидов. Мы роботов так называем.

– И что, популярны они у вас?

– Ну… Их много, и они разные. – я раскрыл ладонь и принялся загибать пальцы. – Для кораблей есть топливозаправщики, есть для шахтёрских кораблей – руду в трюм таскают, есть охранные дроиды, есть…

– Погоди. – Взмахом руки он заставил меня замолчать. – Вы что – астероиды разрабатываете? Кораблями?

– А что такого? Навесил шахтёрский лазер, обогатительную станцию в трюм, дроидов геологической разведки и сборщиков загрузил и лети себе, копай.

– И что – выгодно?

– Да так себе, – признался я. – Если плотно этим заниматься, то да. Но это надо пояса, астероидные пояса, – быстро пояснил я, увидев недоумение на его лице. – Кольца с камнями или льдом искать. Если свезёт, найдёшь такое, то да, можно много вкусного накопать.

– Золото? Серебро?

– Золото? Пффф….. Кому этот хлам нужен? Его везде полно. Палладиум, Платинум, Пейнит. Три Пэ, короче. Вот они дорогие. Раза в три, а то и четыре дороже золота.

– Понятно, значит захват нас и рабство на шахтах тоже отпадает. Слушай… А может вас роботы, то есть эти – дроиды ваши, ну – поработили? И теперь хотят и нас тоже?

– Зачем, Док?

– Не знаю, – со вздохом признался он. – Но они же не люди и думают не как мы? Вот и захотели, так сказать подмять все галактики своей железной пятой. А?

– Такой бред у нас даже не в кино не снимают. Да и нет такого Искусственного Интеллекта, ну практически нет. Был у меня такой – андроид с реально разумным ИИ, но он, точнее она потом…

– Стоп! – Доктора прямо-таки выбросило из стула, на котором он до этого сидел. – Молчи!

– Ты чего, Док? Тот андроид был, была точнее в моём…

Договорить я не смог – он подскочил ко мне и зажал мне рот ладонью. – Тихо! – Он обвёл помещение взглядом. – Молчи. Такие темы здесь не приветствуются, понял?

Я кивнул, и он убрал руку.

– Но почему, Док?

В ответ он сначала долго рассматривал свои руки, а потом, не поднимая глаз тихо произнёс. – Не все, скажем так, детали, нашей истории, в части касаемо Императоров, и их ближайшего окружения, мммм….. В общем не касайся подобных тем – проживёшь дольше. Уловил?

– Угу. Хотя странно это. Это же…

– Молчи!

– Всё-всё, Док. Понял. Заткнулся.

Он поднял голову и некоторое время внимательно смотрел на меня, будто желая убедиться, что правильно понял услышанное.

– Это – для твоего же блага.

Вернувшись за свой стол, доктор отпил коньяка и на несколько минут в небольшом отсеке воцарилась почти полная тишина. Почти – потому, что на корабле, если он ещё не превратился в груду мёртвого железа, всегда что-то работает. Шумит вентиляция, попискивают электронные системы, где-то открываются и закрываются двери, гудят ровным рабочим тоном движки и многие прочие, мирные и незаметные уху звуки – всё это создаёт обычный, бытовой шум, привычный уху любого пилота, любое изменение которого больно режет слух, заблаговременно предупреждая о каких-либо неполадках или иных, нештатных, ситуациях. Вот мы и сидели молча, слушая все эти звуки и думая каждый о своём.

– Ладно! – Док прервал затянувшееся молчание, хлопнув ладонью по столу. – Так что же мне с тобой делать, а?

– Простить и отпустить?

– И далеко ты уйдёшь? Без документов-то? Сам-то ты пропадёшь – ладно, это, в конце концов, твоё личное дело, но ты нас всех подставишь.

– Так сгорели, когда меня сюда доставили – от комбеза одни лохмотья были, сгорели они.

– Ага. А на корабль ты как попал? Перед вылетом я медосмотр проводил – всего экипажа и тебя там не было.

– Зайцем. Был безработным, жрать хотел – вот и пролез. А потом вылез, ну и попал в огонь.

– Служба Безопасности станции будет очень рада такой новости – как же! Мимо них кто-то пролез. Да и голодать ты не мог – ещё со времён Двадцать шестого пищевые брикеты на каждом углу бесплатно выдают.

– Приключений захотел.

– Ну их то ты получил. По полной. Нет, приятель. Тебе документы нужны и, причём, такие, чтобы ни один особист и подумать ничего не смел о тебе.

– Шутишь?

– Ни разу. – он подгрёб к себе стопку личных идентификационных карт погибших, которые лежали у него на столе. – Так. Сейчас будем из тебя человека делать.

Он просматривал карты одну за одной, деля их на две стопки.

– Эти, – закончив, он сгрёб со стола и закинул в ящик большую часть. – Нам не пригодятся. Этих парней хорошо знали, у них остались родители, жёны, дети. Ты засыпешься сразу. А вот с этими, – он поднял с поверхности стола четыре карты. – Можно попробовать. Так. Смотрим. Эверс Фудр. Сирота – данных о родителях нет. Не женат. Специализация – оператор маневровых. Нет. Не годится. – он скинул карту в стол.

– Симон Пак. Родители умерли. Не женат. На флоте… хм. Не пойдёт. Восемь лет на флоте, значит, – он посмотрел на меня. – Много друзей. Покойся с миром, Симон.

Карта Пака последовала в ящик.

– Семён Светодаров. Эх… Что ж ты, Семён. – Доктор покачал головой. – Помню его хорошо. Второй поход с нами. Повар, помощник кока. Готовить умеешь? – он посмотрел на меня, и я пожал плечами:

– Ну, более-менее умею. Пока никто не умирал от моей стряпни.

– Ключевое слово – пока. – Карта легла на стол. – И последний – Джастин Игореф. Механик, специализация – системы отвода тепла.

– Охладители что ли?

– Они самые. Знакомо?

– Нет, – признался я. – Только на уровне пользователя, не более.

– Тогда отпадает. – Карта Джастина отправилась к своим товарищам.

– Что ж… – Док поднял со стола идентификатор Семёна. – Придётся с этим работать.

– Подделывать будешь?

– Зачем? Карта подлинная, все проверки прошла и пройдёт.

– А как тогда? Я же не он.

– Ты не он, зато я – это я. – Доктор позволил себе ухмыльнуться. – Забыл? Я же корабельный врач.

– И что?

– А то, Семён, что ты мог, нет, не мог – ты обгорел, так?

– Ну да.

– Значит надо ввести новые данные по твоей внешности. Сядь сюда. – он показал мне на какой-то прибор с небольшим сиденьем, сильно похожим не велосипедное.

– Не дёргайся….

Прибор коротко прожужжал и Док довольно усмехнулся. – Да, Сёма. Обгорел ты конкретно – никто не узнает. А кто виноват?

– Кто? Я?

– Нет. Бюджет Флота. Было бы финансирование нормальное, не пришлось бы тебе лицо в полевых условиях, из подручных материалов лепить. Так и запишем. – он воткнул карту в щель на торце столешницы и выдвинув из-под неё клавиатуру с небольшим экранчиком что-то быстро набрал.

– Сейчас добавим тебе деталей в историю болезни. Тепловые ожоги ног, груди. Химические – лица. Восстановление зрения – реконструкция яблок. Всё. – Откинувшись в своём стуле доктор вытащил карточку и протянул мне.

– Что ж Семён. Понимаю, это тяжело, но теперь тебе с этой внешностью жить. Извини.

– А что не так? С моей внешностью? – С поверхности карты на меня смотрела объёмная проекция моей головы.

– Можно было б из тебя красавца сделать, но увы – фонды, – он с сожалением развёл руками.

– Меня и эта устраивает.

– И это – правильно. Дай сюда карту.

– Зачем? – я вернул ему кусочек пластика. – И что с телом будет? С настоящим Семёном?

– Да ничего особенного. Похороним в общей могиле – как неопознанного. Не отвлекай, дай подумать.

Пока он думал, я успел выкурить ещё одну сигарету и добить свой коньяк.

– Значит так, – он взял мой стакан, который я протянул ему в надежде получить новую порцию и поставил его на стол. – Ты был ранен в бою. Да?

– Ээээ…. Ну да.

– Это капля. Бой в космосе – капля со звёздочкой.

– Чего?

– Не отвлекай. Дальше. Получив мед помощь, ты отправился на боевой пост и исполнял свои обязанности в боевой обстановке, несмотря на ранения. Было дело?

– Да.

– Долг. Сколько целей поразил?

Я пожал плечами. – Не помню. Три первых помню, а потом такое началось… Налей, а?

– Запишем одиннадцать. Чуть, на одну больше минималки – за это вам, господин Светодаров, положен глаз. Серебряный.

– Док! Налей и переведи!

– Медали это. Медали и знаки отличия. В принципе, по совокупности всего, тебе орден положен. Как же! Раненый, в бою, пошёл на боевой пост и спас корабль!

– Так я же не один был?

– Это нам сейчас не важно. Мы про тебя говорим. Солнечный диск за такое требовать надо – как минимум. Орден такой. Но! – Док назидательно поднял вверх палец. – Его вручает Сам. – Он несколько раз ткнул пальцем в подволок своей каюты. – А тебе туда, по крайней мере сейчас – нельзя.

– Ясно дело. – Я кивнул, будучи полностью с ним согласным. – А эти все, ну – глаза, капли? Это что?

– Капля – это медаль за ранение. Похожа на капельку крови. Было бы дело на планете, на поверхности – она лежала бы на круглой основе, а раз в космосе ранение было, то звёздочка с капелькой крови по центру. Глаз – это знак такой, прицел.