Настоящее прошлое. Однажды в Америке

– Мистер, прошу прощения, может, это, конечно, не мое дело, но вы ведь покупали и заполняли билет не у нас?

– Да, – озадаченно кивнул я. – А что, с этим какие-то проблемы? – Ну не случалось мне до сего момента получать выигрыши лотереи ни в этой, ни в прошлой жизни.

– Да, в общем-то, нет… – задумчиво протянул мужик, а потом снова спросил: – А вы покупали его где-то, где были проездом?

– Нет. Но разве это важно?

– Ну, вам решать, конечно. Но вот что я вам скажу – ваша лотерея поощряет офисы, которые продали выигрышный билет. Так что ребята, работающие в том месте, где вы его покупали, уже давно ждут вас в гости, чтобы поздравить. Если это, конечно, произошло поблизости от вашего дома. Так что вам лучше обратиться за выигрышем к ним… Ну, если вы не хотите испортить отношения со своими земляками.

– М-м-м… – Я слегка подвис. – А если я вообще не хочу, чтобы о моем выигрыше кто-то знал?

– А вот это не получится, мистер, – усмехнулся мужик и, развернув билет, отчеркнул ногтем часть текста, напечатанного мелким шрифтом на его обратной стороне. – Вот тут написано, что вы или ваш представитель обязуетесь в случае выигрыша джекпота появиться на одном из следующих розыгрышей и принять в нем участие в качестве почетного гостя. И что согласием на это является сам факт покупки и заполнения билета лотереи. – Тут он насмешливо развел руками.

Я замер. Вот это подста-ава… Черт! Может, ну его – пусть этот выигрыш так и останется никем не полученным? Я скрипнул зубами… Да, блин! Было бы там хотя бы денег поменьше – точно бы плюнул, а так – жаба задушит.

– М-м-м… спасибо, мистер, я так и сделаю. – Мужик добродушно кивнул и протянул билет мне обратно. Я быстро огляделся. В помещении кроме нас с букмекером находилось еще человек шесть и на первый взгляд разговором никто не заинтересовался. Но кто его знает, как оно на самом деле. Лучше подстраховаться…

До Диллона я добрался на такси. Причем сначала сел на автобус, который ехал по 91-му шоссе в сторону Покателло, но сошел с него уже в Митчелле, где и арендовал такси. Путешествие с комфортом обошлось мне почти в пятьсот долларов. Так что таксист, скорее всего, на мне изрядно нажился. Ну да и хрен с ним.

А уже на следующий день я нервно лыбился в объективы телекамер, рассказывая, что всегда мечтал выиграть в лотерею, регулярно покупая билеты. Еще дома. «Спортлото». Но всегда этого стеснялся, так что дома делал это тайком даже от семьи. А вот тут я пока без семьи, так что… И – да, у меня есть счастливые числа, на которые я всегда и ставил. Да-да, вот смотрите, несколько старых билетов. И на них тоже те самые числа… Весь этот шухер продолжался целый день. Кроме парочки местных телеканалов и газет я дал интервью еще полудюжине радиостанций, а также общенациональной АВС, бригада которой прилетела на вертолете из Биллингса, самого крупного города штата.

Так что еще через день я стал местной звездой! Меня узнавали на улицах, на парковках магазинов, на заправках, незнакомые люди подходили ко мне, хлопали по плечу, жали руку, просили разрешения со мной сфотографироваться. Причем не на телефоны, как в том, покинутом мной будущем, которые всегда с собой, в кармане, а на здоровенные фотоаппараты, за которыми они готовы были даже съездить. Если я готов подождать «вот буквально пять минуточек»…

А вечером в моих апартаментах в преподавательском блоке нашего кампуса зазвонил телефон. И стоило мне поднять трубку, как напористый бодрый мужской голос радостно сообщил мне, что на мое имя забронированы билеты на рейс до Майами на субботу, за которыми надо подойти в офис Delta в аэропорту Хеллены, столицы штата, до которой от нас было около ста тридцати миль, где предъявить водительские права или карточку социального страхования. Рейс оказался не прямым, так что в Нью-Йорке мне нужно было сделать пересадку, но там, по словам того, кто со мной разговаривал, было все просто… А в самом Майами меня встретят и разместят в самой крутой гостинице не только Майами, но всей Флориды, названия которой я не расслышал. Но именно в ней в воскресенье и будет производиться розыгрыш очередного тиража «лучшей в Америке лотереи», на котором мне вручат символический чек на выигранную мной сумму…

Все мои попытки хоть как-то остановить словесный поток и задать вопрос были напрочь проигнорированы. А в конце мне было заявлено:

– Не тушуйся, парень. В воскресенье тебе будет завидовать вся Америка! – После чего в динамике послышались короткие гудки.

Отель в Майами оказался вполне себе неплохим. Не Ashford Castle и не Burj Al Arab, конечно, но в последнем я никогда и не останавливался. А вот, скажем, в Лас-Вегасе мне в прошлой жизни побывать удалось. Причем еще на этапе планирования путешествия я твердо решил проиграть там соточку баксов. Игровая столица мира как-никак! И даже когда мы уже подъезжали к городу, я был твердо уверен, что сделаю это… Но стоило только заселиться в отель и выйти погулять – как отрезало! Дело в том, что, несмотря на все мое армейское прошлое, у меня есть пунктик насчет попыток мной манипулировать и к чему-то принуждать. Особенно исподтишка. А в Лас-Вегасе этим было пропитано все вокруг. Да ты даже с улицы до лифтов не мог пройти, не заходя в игровой зал. Маршрут был проложен так, что, захоти я бросить чемодан и сесть за ломберный стол, достаточно было сделать всего один шаг в сторону. Точно так же маршрут от лифтов до ресторана тоже был проложен сквозь игровые залы. Фото в номерах, картинки в лифте, реклама на улице – куда ни глянь, с любой стороны тебя вроде как ненавязчиво, но настойчиво и упорно подталкивали: играй, играй, играй…

Нет, я честно пытался. Ну идиотизм же – быть в Лас-Вегасе и ни разу не сыграть! Пару раз заходил в зал «одноруких бандитов». Раза три сходил с дорожки, ведущей к лифтам или ресторанам, и останавливался у столов с блек-джеком и рулеткой, но пересилить себя так и не смог…

Шоу, сопровождавшее розыгрыш очередного тиража, было поставлено на высшем уровне. Актеры, политики, кордебалет. Организаторы привлекли даже Дайану Росс! Что, кстати, помогло мне все это выдержать. Хотя ведущий по окончании меня даже слегка сердито пожурил:

– Мистер Markoff, ну что за гримаса была на вашем лице все время? Это же не улыбка, это ж оскал! Мне даже показалось, что вы не выиграли сумасшедшую сумму в лотерею, а, наоборот, проиграли. Ну или FBI взяло вас за задницу за неуплату налогов…

– Я не очень люблю публичность, – пробормотал я, кривя жалкую улыбку.

– И зря, – ведущий ткнул в меня пальцем. – Можете мне поверить – уже завтра продажи ваших книг подпрыгнут на небывалую высоту. Американцы любят как-то прислониться к победителям. Купить майку успешного спортсмена, бейсболку с его номером, приобрести книжку известной личности, взять у нее автограф…

– Э-э-э… – Я слегка подвис. Ну да – мужик вытянул из меня то, что я писатель! Но под таким углом я монетизацию своей популярности не рассматривал. Что ж, возможно, с этого выигрыша удастся получить и еще какой-нибудь бонус.

А на следующий день меня ошарашили информацией, что вместо семидесяти трех миллионов мне причитается только около двадцати четырех. Одну треть! Нет, эту сумму можно было увеличить, если я соглашусь получить выигрыш в течение тридцати лет равными долями. То есть в этом случае мне обещали выплатить все выигранное. Ну, за исключением налогов. Впрочем, и их тоже получалось урезать. Потому что максимальная ставка налогов начислялась на сумму дохода более пятисот тысяч долларов в год. То есть за тридцать лет я могу сэкономить несколько миллионов только на налогах… Но тогда получалось, что окончательно лотерея рассчитается со мной в 2022 году. И при этом, естественно, никто не мог гарантировать, что сама лотерея просуществует все эти тридцать лет. За подобные сроки разорялись и распадались куда как более крупные и богатые корпорации… Так что данный вариант я отверг. К тому же у меня уже были свои планы на эти деньги. Вернее, пока наметки… Как бы там ни было, по правилам лотереи в том случае, если я выберу одномоментную выплату, мне причитается именно такая сумма. Впрочем, основную роль в том, что я получу треть от выигранного, играли все-таки не жадность и разводилово организаторов лотереи, а налоговая система США. Как я уже упоминал, в случае годового дохода более пятисот тысяч долларов на него начислялась максимальная налоговая ставка, которая превышала пятьдесят процентов. То есть из семидесяти трех миллионов долларов выигрыша где-то около сорока миллионов забирало себе самое свободное и демократическое государство планеты в лице своей налоговой службы…

Если честно, подобные загогулины меня взбесили. Потому что на шоу мне вручили огромную простыню муляжа чека, на котором было черным по белому написано «семьдесят три миллиона», и заставили размахивать ею над своей головой. И ведь знали, суки, что на руки я получу меньше трети! Однако, переспав ночь с этой информацией, я решил не поднимать бучу. Во-первых, бесполезно. И во‐вторых, у меня появилась мысль, как слегка приумножить имеющиеся деньги. Для чего, впрочем, требовалось провести кое-какую подготовительную работу. Ну и вообще получить информацию о том, на что я могу рассчитывать. Так что на следующий день после завтрака я уточнил на респешене отеля, не могут ли они мне подсказать приличного налогового консультанта. Девушка, к которой я обратился, сначала слегка затупила, а потом принялась спешно листать местные «Желтые страницы»[12].

– Эм… я, конечно, не знаю точно, – слегка растерянно забормотала она, – но вот тут есть теле…

– Вам чем-то помочь, мистер… – обратился ко мне возникший за ее спиной мужчина. Похоже, какой-то мелкий начальник. Ну, там, старший менеджер службы размещения… А в следующее мгновение его глаза широко распахнулись и он воскликнул: – Оу! Мистер Марков! Я видел вас вчера на NBC! Чем я могу вам помочь?

– М-м-м… – Я слегка стушевался. Не привык как-то к тому, что меня начнут узнавать вот так, с налета. – Дело в том, что мне нужен налоговый консультант…

Я вынырнул из воспоминаний и окинул взглядом переполненную аудиторию. Вы пришли просто посмотреть на счастливчика, на типа, которому на голову свалилась неожиданная удача, – а хрен вам на воротник. От моих лекций вы тоже охренеете. Я улыбнулся и начал:

– Итак, господа и дамы, сегодня мы начинаем курс, который я назвал «Русский язык – последняя версия общемирового языка».

Как вы знаете, мировых языков в настоящий момент насчитывается всего шесть. Еще два когда-то обладали подобным статусом, но к настоящему моменту утратили его. Первым из таковых стала латынь…

Из Майами я улетел только через неделю. Изрядно опустошив кошелек. Дело в том, что выигрыш мне должны были перечислить в течение месяца. А сейчас я тратил те деньги, что у меня уже были. Но для проживания в самом дорогом отеле Майами их было совсем недостаточно. Номер же у меня был оплачен только на один уик-энд. Однако пока мне было не до переезда… Консультации у налогового адвоката, к которому меня отправил тот старший менеджер, оказались ограниченно полезными. Ну зачем мне было знать, что из суммы, которую я должен буду заплатить в качестве налогов, где-то около сорока процентов отойдет федеральному правительству, от десяти до пятнадцати – штату, а остальное уйдет местным властям. Но зато я узнал, что именно на меня возлагается обязанность уплатить все, до копеечки, положенные налоги. Хорошей новостью было то, что я был совершенно не обязан делать это прямо сейчас. Крайний срок погашения всех недоимок по налогам – первый квартал следующего за отчетным года… Новым пунктом моей остановки был Бостон. Потому что мне нужно было найти человека, который в этом году окончил Гарвардскую школу бизнеса. Ибо на этот раз я точно знал, кто именно мне нужен.

Сложно представить, сколько всякой ненужной в обычной жизни информации может скопиться в голове у писателя, работающего в том числе и в жанре альтернативной истории. Я помнил состав дымного пороха, как проходят малый и большой круги кровообращения, где расположен и когда был основан Албазинский острог, маршрут Алсиба, состав стали Гадфильда, дату принятия Навигационного акта, то, каким образом Ротшильды сумели обуть всю Британию путем перехвата сообщения о проигрыше Наполеона в битве при Ватерлоо, сотню-другую фамилий будущих знаменитых актеров, финансистов, бизнесменов, типа пока еще никому не известных Мэттью Макконахи, Марго Робби, Илона Маска, Билла Экмана, Джаннет Йеллен или Джека Ма, и еще очень-очень много всякого. Но все эти знания были крайне отрывочны и несистемны. Кусочек отсюда, кусочек оттуда… Типа тех же выигрышных номеров. Ведь, по большому счету, мне просто повезло, что та лотерея, в которую я выиграл, разыгрывалась и в Монтане. Вполне могло случиться, что эти номера относились к какой-нибудь другой лотерее, у которой в нашем бедном и, прямо скажем, захолустном штате представительства не имелось. Тогда бы это знание мне ничем бы не помогло… Но вот сработало. И я искренне надеялся, что и следующий оказавшийся в моей памяти «кусочек» так же удастся использовать себе на пользу. Ну, если я смогу отыскать того, кого хочу.

– …Несмотря на то что Россия как государство имеет уже более чем тысячелетнюю историю, русский язык достаточно молод. По существу, он родился очень недавно. Всего чуть более полутора веков назад. То есть он даже моложе Америки. – Я сделал паузу и бросил взгляд на переполненную аудиторию. Во-от… Молодцы! Из большинства взглядов ушла та самая осоловелая остекленность и щенячий восторг и возникло осмысленное выражение. А кое у кого в направленных на меня взглядах даже появились зачатки удивления и как бы даже возмущения.

– Вы можете спросить меня: как же так, государство имеет тысячелетнюю историю, а языку народа, его образовавшего, менее двухсот лет? Но я не зря вынес в название курса определение – «мировой». Дело в том, что тот язык, который существовал до начала тридцатых годов девятнадцатого века, не мог обозначаться этим понятием. Он не был мировым. Это был язык народа, отчаянно борющегося за свое существование. Если мы немного углубимся в историю и сопоставим факты, то увидим, что русские практически никогда не нападали первыми. Но всегда по полной отвечали на агрессию. Северная война, по итогам которой Швеция из Балтийской империи превратилась во второразрядную страну, началась не в 1700 году, а в 1240-м, когда войско шведов высадилось в устье Невы, дабы захватить русские земли. Раздел Польши, результатом которого стало исчезновение этого государства на целых два века, начался не в 1770 году, а в 1610-м, оккупацией поляками Москвы. Казаки Ермака захватили Сибирь в ответ на многочисленные набеги и грабежи сибирского хана Кучума. Причем изначально такой задачи перед Ермаком не стояло. Он должен был просто обезопасить солеварни, рудники и заводы нанявших его купцов Строгановых. Но так же, как и Венеции начала пятнадцатого века, сильно страдавшей от набегов далматинских пиратов, окончательно решить эту задачу оказалось возможно лишь полным захватом побережья Далмации, будущей Хорватии, так и Ермаку для выполнения поставленной задачи пришлось ликвидировать гнездо разбойников и работорговцев, каковым являлось созданное выходцем из бухарского рода Шейбанидов ханом Кучумом Сибирское ханство. Уничтожение Крымского ханства и утверждение России на берегах Черного моря стало окончательно неизбежным после сожжения Москвы в 1571 году… Однако лишь после разгрома Наполеона и взятия Парижа русские, впервые за всю свою историю, оказались в уникальной ситуации. В ситуации, когда они внезапно осознали, что им, как народу, уже ничего не может угрожать. Да – они могли проиграть войну. Что не раз случалось до этого, и от чего русские не оказались застрахованы и позже. Да, в стране мог разразиться кризис, произойти бунт, революция, от нее могли отпасть окраины, но самому существованию народа, по всем проявившимся в тот момент признакам, это уже никак не угрожало. И именно тогда пришло время появиться новому мировому языку…

В Нью-Йорке я заселился все в ту же «Плазу». Этот отель пока был ну совсем не по моим деньгам, но я еще в Майами озаботился открытием счета в самом крупном банке США – Citibank, где мне сразу же после того, как узнали, для каких целей я его открываю, торжественно презентовали платиновую кредитную карту с бесплатным годовым обслуживанием. Так что сейчас я мог не особенно стесняться в расходах.

Сделав дежурный звонок в колледж, дабы сообщить, где меня можно найти, я набрал наш домашний телефон. В Нью-Йорке был почти час пополудни, так что в Москве где-то около девяти вечера. Мои, скорее всего, еще не спят.

– Ромка?!! – Голос любимой зазвенел в трубке счастливым колокольчиком. А спустя мгновение чуть приглушенно к нему присоединились вопли детей на заднем плане:

– Папа! Папа…

У меня запершило в горле, а в голове всплыла предательская мыслишка. А может, ну его… Деньги, конечно, решают большинство мелких проблем и дают кое-какую свободу, но большие деньги – это и появление столь же больших проблем. А на хрена нам большие проблемы?

Но потом я разозлился на себя. Потому что главное, что я понял за две своих жизни, – это то, что жизнь – штука предельно справедливая. И отмеряет каждому по делам его. Нет, далеко не сразу. Может пройти очень много времени, прежде чем «вознаграждение» за все хорошее и все плохое тебя настигнет. Но оно настигает тебя всегда! Рано или поздно, так или иначе… И еще жизнь очень не любит, когда ты пускаешь предоставленные тебе шансы и свалившиеся на тебя ниоткуда ресурсы на какую-нибудь фигню. Успокаиваешься. Считаешь, что у тебя не только уже все хорошо, но и это самое хорошо – навсегда. То есть железобетонно и неизменно. Поэтому можно сложить ручки на пузе и наслаждаться…

Ухнув на сорок минут разговоров с семьей сумму, на которую в этом дико дорогом отеле можно было прожить не меньше недели (эх, где вы, такие привычные и удобные WhatsApp и Telegram), я попрощался с любимыми и набрал следующий номер.

– Слушаю!

– Привет, Пыря!

– Эх ты – сам американец? – Голос старого друга потеплел. – Сто лет тебя не слышал. Как ты там?

Я облегченно выдохнул. Похоже, информация о том, что я выиграл дикую кучу денег, по России еще не распространилась. Аленка тоже об этом не упомянула, но она у меня не особенно любит смотреть новости, так что могла пропустить, а вот Пыря, если бы знал, непременно б поерничал… Нет, понятно, что это ненадолго. День-два, максимум неделя, и об этом начнут вещать из каждого утюга. Но пока время еще есть.

– Ты как, увольняться не думаешь?

В трубке на несколько мгновений повисла тишина, а затем настороженный голос Пыри спросил:

– А ты откуда знаешь?

– Да я не знал, просто спросил наугад. Но если так – у меня для тебя есть одно предложение…

Полдень следующего дня я встретил в одном из старейших и респектабельнейших заведений Нью-Йорка. Ресторан Delmonico’s, расположенный на Beaver street, считался весьма пафосным и очень дорогим заведением, но мне требовалось произвести на своего сегодняшнего гостя должное впечатление.

– Вы хотели меня видеть, мистер?

– Да, Билл, – я усмехнулся и сделал приглашающий жест.

– Слушаю вас. – Билл Экман, в будущем миллиардер и легенда фондового рынка США, а сегодня еще просто молодой сопляк, только-только окончивший ту самую Гарвардскую школу бизнеса, с демонстративно независимым видом устроился напротив и вперил в меня непроницаемый взгляд. Ну, так ему, наверное, казалось…

– Билл, меня зовут Роман Марков. Я – преподаватель русской филологии в Колледже Западной Монтаны.

– Оу! – Сидящий напротив меня парень удивленно вскинул брови, а потом саркастически усмехнулся: – И чем же я смог заинтересовать такую фигуру, как преподаватель русской филологии в Колледже Западной Монтаны? – Он был тем еще наглецом. И в будущем прославился массой нестандартных поступков. Например, он нанял в свою финансово-инвестиционную компанию человека, который был инструктором по рыбной ловле, а еще бывшего профессионального теннисиста и даже «человека, с которым ехал в такси». Но, в отличие от всех ныне живущих, я знал, чего он сумел добиться… К тому же мне нужен был именно такой – авантюрист, способный отринуть стандартные подходы. Поэтому у меня были очень большие надежды на то, что мы с ним договоримся.

– Я собираюсь вложить некоторую сумму денег в игру на финансовом рынке. Но не хочу связываться с «респектабельными» брокерскими конторами. – Тут я добавил в голос немного иронии и чуточку презрения. Сидящему передо мной молодому человеку было всего двадцать шесть. Он был на три года младше меня. К тому же, повторюсь, он был очень амбициозен. Так что толика иронии и презрения насчет «стариков» точно не помешает. – Мне нужен молодой, талантливый и амбициозный партнер, способный пойти на риск.

– Эм… спасибо за комплименты, но, к сожалению, я сейчас занят организацией… – Было видно, что мои слова ему понравились, поэтому вместо резкого отказа, который Экман явно хотел озвучить минутой ранее, после моего заявления он решил смягчить свою речь. Но я не дал ему закончить:

– Пятьдесят миллионов долларов.

– Э-э-э… что?

Я улыбнулся:

– Минимум. Эту сумму я планирую потратить на игру на курсах. – Я замолчал. Мой собеседник тоже молча буравил меня взглядом. На некоторое время над нашим столиком повисла напряженная тишина, но затем Билл не выдержал и негромко спросил:

– Вот как? И откуда такие деньги?

– Я выиграл в лотерею.

Экман впился в меня взглядом, после чего на его лице мелькнуло узнавание.

– А-а-а… то-то я гадаю, откуда ваше лицо мне знакомо. Самый крупный выигрыш за-а-а… сколько-то там лет! И вы хотите ухнуть их разом? Послушайте, это глупо, – он несколько покровительственно усмехнулся. – Нет, по уму, я должен, конечно, согласиться, а потом доить вас несколько лет или, при удаче, десятилетий, пока ваши деньги не иссякнут окончательно, но я все-таки попытаюсь…

– И еще у меня есть кое-какая конфиденциальная информация.

Парень замолчал и напряженно уставился на меня. Я кивнул и, наклонившись вперед, продолжил, понизив голос:

– Инсайд. Очень высокого уровня. Сам я реализовать его никогда не смогу. Потому что из всего, что нужно для того, чтобы это сделать, у меня есть только деньги. А это даже не пять процентов от потребного.

– Хм-м… – Экман удовлетворенно кивнул. Похоже, моя оценка ситуации ему понравилась.

– Как вы вышли на меня?

Я пожал плечами:

– Приехал в Бостон и запросил личные дела выпускников Гарвардской школы бизнеса. – После чего едва заметно улыбнулся и продолжил – У меня есть еще три кандидата, но вы – первый, с кем я решил поговорить. – Это было не совсем так. То есть кандидаты-то у меня были, но, в отличие от этого парня, я не знал о них ничего. Ни кем они стали, ни чего добились, ни насколько авантюрны и талантливы. Так что, по большому счету, кандидат у меня был один. Но ему об этом знать не следовало…

– М-м-м… насчет вашей информации ничего не намекнете?

Я задумался.

– Ну-у, если только то, что организаторы собираются заработать около миллиарда долларов за один день!

– Фью! – Билл не удержался и присвистнул, отчего на нас тут же начали недовольно коситься с соседних столиков. Это ж респектабельнейшее заведение! Ну как можно так себя вести… Но я не обратил на это никакого внимания. Потому что понял – все, он мой!

Глава 4

– Пора?!

– Нет…

Я замолчал и продолжил отчаянно грызть ногти. Ну вот никогда у меня не было подобной привычки, но за последние несколько часов я превратился в какое-то убогое, нервное чмо с полным набором самых отстойных манер. Я грыз ногти, я истерил, я психовал… да что там – я обоссался! Нет, не в штаны, слава богу… но в туалет я бегал каждые минут пятнадцать. А все остальное время литрами поглощал кофе и жрал хот-доги, заедая стресс. Почему именно хот-доги? Да потому что это была единственная еда, которую можно было получить очень быстро. Из-за того, что для этого нужно было только высунуться из окна конторы и крикнуть уличному продавцу «горячих собак», чья торговая будка-прицеп притулилась у ближайшего пешеходного перехода:

– Эй, Кортес, три хот-дога с кетчупом и горчицей и среднюю бутылку колы в офис 2034!

Как мне объяснили в первый же день моего появления в этом офисе, данную «точку» много лет держали какие-то латиносы. И издавна повелось, что всех продавцов, которые на ней работали, именовали «Кортес». Вне зависимости от того, как их звали на самом деле. Почему так повелось – никто так мне и не рассказал, но к настоящему моменту это была уже традиция, освященная временем… Так что это был единственный доступный «моментальный» заказ. Ну не было тут пока никаких «Деливери-клаб» или «Яндекс. еда». А местные «мобилы» были исключительно кнопочными с ма-а-аленьким экраном, на котором не отражалось ничего, кроме набираемого номера, причем таких размеров и веса, что их можно было использовать вместо дубинок. Уж больно они были массивны и габаритны… Нет, можно было порыться в местных «Желтых страницах», увесистый том которых валялся на тумбочке рядом с проводным телефонным аппаратом, которым в это время был непременно оборудован любой сдаваемый в Америке офис, и заказать доставку по телефону. Скажем, ту же пиццу доставляли, в принципе, довольно быстро. И я даже раза три пытался это сделать. Потому как очень не люблю такой вот «жесткий» фастфуд. А пицца – это, по моему мнению, тоже, конечно, далеко не здоровая пища, но все-таки нечто немного другое. Намного более вкусное и хоть и чуть-чуть, но менее вредное. Однако, едва только я отыскивал в справочнике номер какой-нибудь соседней пиццерии или хотя бы просто расположенной где-то здесь, на Манхэттене, как котировки на зеленоватом экране монитора начинали скакать как сумасшедшие, вовсю расцвечиваясь красными строчками. А это означало, что мы теряем деньги! Вот так вот – в процессе неуклонного падения фунта время от времени случались всплески его взлета, причем достаточно сильные, вследствие чего по некоторым позициям мы влетали на «маржин-колл» и обнуление позиции. И я мгновенно забывал обо всем, впиваясь взглядом в экран и-и-и… ну да, принимаясь отчаянно грызть ногти.