Аггент. Книга 1. Отпечатки Света

Сонные дети, рассевшись на траве перед зеленым домиком, ежились от утренней прохлады.

– Всем слушать меня внимательно и запоминать! – грозно начала Галина.

В руке она держала тоненькую книжицу светло-желтого цвета. Книжка называлась «Правила проживания на летней даче» и ниже «составитель Лягушкина И.К.».

– Правил не много, всего семь.

Галина сделала паузу и обвела сидевших перед ней детей строгим взглядом.

– Правило 1.

На все мероприятия, в том числе и прием пищи, семьи должны являться в полном составе организованной группой во главе со своим воспитателем.

Правило 2.

Во время приема пищи необходимо доедать все, что положено на тарелки.

Правило 3.

Запрещено выносить еду за пределы столовой. Питание организовано по строгому графику. Перекусы запрещены.

Правило 4.

Ежедневно с 10.00 до 12.00 проводятся обязательные работы на огороде.

Правило 5.

Распорядок дня строго регламентирован. Отбой в 20.30.

Правило 6.

Покидать территорию дачи строго воспрещается.

Правило 7.

Отменяются все спортивные мероприятия. По территории можно передвигаться со скоростью не более 4 км/час.

За соблюдением вышеперечисленных правил будут следить специально назначенные надзиратели.

Нарушение вышеперечисленных правил влечет за собой наказание из списка в конце брошюры.

Невыполнение назначенного наказания или систематическое нарушение правил влечет за собой изоляцию на срок, определяемый лично директором дачи Лягушкиной И.К.

Видимо, на этом правила закончились, потому что Галина замолчала и теперь внимательно смотрела на притихших детей.

– Это не летний отдых, а тюрьма какая-то, одни наказания да правила, – вдруг подал голос Никита.

– Точно, точно! Настоящая тюрьма, – наперебой затараторили сестры Свиридовы.

Остальные ребята тоже начали недовольно ворчать. Но Галина, взглянув на свои наручные часы, объявила:

– Строимся парами и идем в столовую. Завтрак через десять минут.

Дети нехотя стали подниматься с травы.

– Варя и Ульяна идут со мной, – воспитательница взяла малышек за руки и возглавила процессию, идущую от зеленого домика к столовой. За ними шли Катя и Лена Свиридовы. Потом три «М» и Никита. Замыкали маленький отряд Наташа с Сережей.

– Бред какой-то, – шепотом возмущалась девочка, жестикулируя руками. – Кстати, список наказаний нам так и не прочитали. Надо будет его изучить… На всякий случай… Мало ли что… Ты чего молчишь?

Сережа задумчиво шагал рядом и не обращал никакого внимания на бурчание подруги.

– Да вот, размышляю, последний ли это бред на сегодня или всё еще впереди? – мальчик указал в сторону деревянных стендов информации перед столовой. У стендов, к которым были прикреплены белые листы бумаги, толпились ребята и воспитатели из других семей.

Галин отрядик рассыпался, и дети смешались с общей толпой.

– Это результаты вчерашнего взвешивания, – громко объявил Никита.

Дети, которые пришли раньше, с удивлением и недоумением на лицах отходили от стендов, уступая место вновь подошедшим. Пробравшись поближе, Наташа увидела, что листов бумаги было четыре. На каждом из них были написаны имена и фамилии.

Первый листок назывался «Нормальные» и содержал не более десяти строчек. Причем возглавляло список имя Клавдии Петрушкиной. Второй лист «Почти нормальные» содержал имена не только детей, но и некоторых воспитателей. Двигаясь дальше, Наташа обнаружила список «Худые», в котором она нашла имена Кати Свиридовой, Никиты Гномова и их воспитательницы Галины.

Последним на доску информации был прикреплен самый большой список. Он даже не убрался на одном листе бумаги и был составлен из двух, полностью исписанных фамилиями. Здесь красовались имена большинства детей из детского дома, в том числе и Наташи с Сережей. Сюда даже попала баба Тая, сухонькая старушка, всегда носившая цветной платочек на голове. Этот последний и самый длинный список назывался ужасно обидно – «Дистрофичные».

– Ну что, дистрофики, уяснили теперь свое место в жизни! – рыжая Пертушкина стояла, уперев руки в жирные бока, и, гордо вскинув свой конопатый нос, демонстрировала всем окружающим свои три подбородка. На ее плечи, как и вчера, была накинута зеленая шаль с бахромой, а правую руку украшала красная повязка дежурной.

Не глядя на ненавистную толстуху, Наташа буркнула:

– Петрушкина и Лягушкина самые круглые в мире.

Сережа одобрительно хмыкнул.

– Что ты там бормочешь, Малахитова? – Клава начала закипать.

– Не для твоих ушей информация, Карку… ой, прости, Клавочка, наш идеал фигуры, – и Наташа обидно рассмеялась, глядя на толстуху, порозовевшую прямо на глазах.

– Ну, я тебе это припомню! – закричала Клава и яростно потрясла кулаком в воздухе. Потом поправила сползшую красную повязку и убежала в столовую.

– Зря ты так с ней, – вздохнул Сережа.

– Сама напросилась. Ведет себя как будто она здесь самая главная. Да ну ее!

Наташа махнула рукой и, повернувшись к Галине, спросила:

– Может быть, пойдем на завтрак? А то мы последние.

Вокруг действительно уже никого не осталось.

– Да, да, идемте! Все в сборе? – Галя окинула взглядом своих подопечных.

Маленький отряд вошел в столовую и расположился за зеленым столом. Галина заняла свое место за столом для воспитателей.

– Опаздываете, дорогуша! – Изольда Карловна указала толстым пальцем на большие круглые часы, которые невесть откуда появились на стене.

– В следующий раз начнем без вас, и вы останетесь голодными. Надеюсь, все выучили новые правила?

Директриса недобро сверкнула глазами. Потом она поднялась из-за стола, позвонила в колокольчик, призывая к тишине. Когда все замолчали и устремили свои взгляды на Изольду, она начала:

– Доброе утро, дорогие! Надеюсь, вы успели ознакомиться со своими рейтингами? Как видите, детей нормальной комплекции у нас крайне мало, и это очень печально. Вы должны есть как можно больше и вести себя спокойнее, чтобы попусту не расходовать драгоценные калории. В конце каждой недели мы будем проводить новые процедуры измерения и взвешивания. Мы очень внимательно будем следить за вашими успехами, мои дорогие. Лидеры будут отмечены почетными грамотами и ценными призами!

Изольда Карловна посмотрела на Петрушкину, которая в ответ засияла как пятак.

– А теперь приступайте к еде! Ешьте как можно больше! И не забывайте правило номер два: на ваших тарелках ничего не должно оставаться, а то вас, мои дорогие, ждет наказание. Приятного всем аппетита! – Лягушкина попыталась ласково улыбнуться, но ее гримаса испугала не только детей, но и взрослых, сидящих с ней за одним столом.

Глава 5

Дачный диктатор

Так неспешно и достаточно скучно потянулись летние дни. Утром, вместо того, чтобы ходить на ближайшую речку, все работали на огороде и обливались потом под палящим солнцем. Вечером были вынуждены участвовать в различных глупых мероприятиях, которые придумывали неутомимые воспитатели. И только днем, во время тихого часа ребятам удавалось сбежать из-под надзора взрослых, пообсуждать что-нибудь интересное, поиграть в «морской бой» или в карты. И даже изредка добежать до реки и немного поплавать в прохладной воде, хоть это и было нарушением правила номер шесть.

Самой популярной темой для разговоров были, конечно, новые правила и соответствующие им наказания. Например, за оставленную еду на тарелке полагалось съесть дополнительную жутко калорийную булку с вечерним кефиром. И если кто-то не доедал за завтраком, обедом и ужином, то перед сном он получал целых три штрафные булочки.

Самое ужасное в этих булках было не их количество и не их зеленоватый цвет, а их вкус. Детям объяснили, что это полезнейший продукт, который поможет им как можно быстрее стать «нормальными». По вкусу этот кулинарный шедевр напоминал кислую капусту, манную кашу и рыбий жир одновременно. Сверху булочки были обильно присыпаны сахарной пудрой.

– Хотят запудрить нам мозги, – догадалась Наташа. Она откусила краешек своей штрафной булочки и теперь с сомнением рассматривала зеленоватую сдобу, прятавшуюся под сахаром. – Видимо, их пекут по старинному семейному рецепту Жабы. Съешь сто таких булок и будешь выглядеть, как она!

– Боюсь, тебе даже тысяча не поможет, вон ты какая тощая! – Сережа весело подмигнул Наташе. – Так что ешь без страха.

Девочка грустно вздохнула. Вчера она с позором провалила повторную процедуру измерения и взвешивания. Мало того, что за первую неделю отдыха она умудрилась вырасти на целый сантиметр, так еще и оказалась одной единственной похудевшей среди всех детей.

– Бедная девочка, похудела на семьдесят грамм! – причитала медсестра Маргарита Львовна.

Даже Сережа, прибавивший всего пятнадцать грамм, избежал наказания. А ей теперь придется каждый вечер съедать по две дополнительных булки. В нее и так три с трудом влезали, а теперь их стало пять! И как же Сережа умудряется каждый раз оставлять чистые тарелки в столовой?

– А я уже начинаю привыкать к ним, – сказал Никита, вытирая ладонью усы от кефира, – хочешь и тебе помогу? Давай сюда булку!

Наташа осторожно под столом передала Никите свою последнюю на сегодня булочку. Тот одним махом заглотил ее и облизнулся.

– Вкусно! – довольно потянулся Никита. – В общем так, жалко мне тебя, пожалуй, возьму и над тобой шефство. Расценки узнаешь у Орлова.

И не говоря больше ни слова, Никита отправился восвояси.

– Что все это значит? – Наташины брови взлетели вверх. – Что за расценки?

– Ну… – промямлил Сережа, – у нас уговор, я помогаю ему на огороде, а он мне в столовой. Прости, я хотел тебе все сразу рассказать, но Никита не разрешал. Я его целую неделю уговаривал, чтобы он и тебе помогал!

Наташа молчала, она тщательно обдумывала новую информацию.

– А чья это вообще идея была? – сурово спросила девочка.

– Моя, – скромно улыбнулся Сережа и посмотрел на подругу.

Наташа сияла:

– Я же говорила, что ты – гений! Круто придумал! Но больше так не делай, сразу все рассказывай мне, а то я обижусь и поколочу тебя!

С этого дня жизнь стала гораздо легче и веселее. Петрушкина каждый раз зеленела от злости, отмечая в журнале чистые благодаря хорошему аппетиту Никиты Гномова тарелки Сережи и Наташи. Клавдия была назначена «инспектором грязных тарелок», она составляла списки штрафников и выдавала им по вечерам булочки.

Видя перекошенное лицо Каркуши, Наташа даже перестала расстраиваться из-за своих двух дополнительных булочек, полученных ею за провал процедуры измерения и взвешивания. Эти булки они с Сережей съедали вместе перед сном. Мальчик всё еще чувствовал себя виноватым и забирал у Наташи одну зеленую булочку, а Наташа не спорила. Прополку еще одной грядки в огороде за Никиту она вообще за труд не считала. Девочка была готова копать и поливать весь день, лишь бы насолить вредной рыжей Клавке.

Но если проблема, вызванная правилом номер два о том, что надо доедать все, что положено на тарелки, решилась так удачно, то правило номер шесть, за нарушение которого полагалось самое суровое наказание, а именно изоляция, продолжало портить детям жизнь. «Покидать территорию дачи строго воспрещается» – вот, что гласило это неправильное правило. Но как же так? Ведь там, за забором их любимая речка, в которой Наташа с Сережей так любили плавать.

И они продолжали это делать, только теперь тайно, убегая во время тихого часа через дыру в изгороди, которая так хорошо пряталась за пышным кустом.

– А помнишь, как Буся смешно плавает? – Сережа сидел на песке у воды. – Что-то я ее давно не видел.

– И я. – Наташа прыгала босыми ногами в воде и жевала дикое яблоко. – Надо ее найти, когда вернемся.

– Как ты можешь есть эту кислятину? – удивился Сережа.

– Не знаю, – пожала плечами девочка, – просто мне вкусно.

Путь к реке проходил мимо лесной яблоньки. И каждый раз Наташа срывала небольшой плод и с аппетитом его съедала.

– Наверно, надо идти обратно, – мальчик поднялся на ноги и стал карабкаться по крутому берегу вверх.

И тут его взгляд уперся в пару блестящих туфель ядовито-зеленого цвета. Как же Сереже не хотелось поднимать глаза на обладательницу этой пары обуви, ведь по толстым ножищам, которые вылезали из этих самых туфель, мальчик уже понял, что перед ним стоит не кто иная, как Изольда Карловна Лягушкина, директриса дачи.

– Я даже в этом не сомневаюсь, – исходя желчью, проквакала она, – жду вас обоих в моем кабинете для назначения наказания. И захватите свою воспитательницу Галину. Совсем она вас распустила.

И Жаба с видом победителя направилась прочь от реки.

Через час дети и их хорошая, добрая Галя стояли в кабинете Изольды Карловны и выслушивали речь о том, какие они неблагодарные и невоспитанные. Наташе было очень стыдно, но не за то, что она нарушила какое-то дурацкое правило, а за то, что подвела свою воспитательницу.

Честно говоря, у Наташи с самого утра было смутное предчувствие, что сегодня что-то в этом роде должно было произойти. Уж больно довольная физиономия была у Каркуши за завтраком. И когда они с Сережей относили свои сверкающие чистотой тарелки, Клава ничуть не огорчилась, а наоборот даже была этому рада.

– Молодец, Малахитова, сегодня всё съела! А то в изоляции только хлеб и вода тебе светят.

Наташа тогда не обратила внимания на эту фразу Каркуши, но сейчас, стоя в тесной комнатке, перед письменным столом, за которым восседала необъятная Изольда Карловна и брызгала слюной направо и налево, она ясно поняла, что рыжая Клавка уже тогда знала, что их сегодня поймают.

«Глупая Каркуша, чтоб ты похудела за эту неделю на целый килограмм», – мысленно пожелала Наташа.

– Итак, – громко продолжала Изольда, – вы оба отправляетесь в изоляцию в коричневый домик на 5 дней. А вы, дорогуша, – и директриса ткнула своим жирным пальцем-сосиской в Галину, – получаете строгий выговор и лишаетесь премии! А теперь проводите этих хулиганов и заприте их. Ключ принесите мне.

С этими словами Изольда Карловна выдвинула ящик письменного стола и, порывшись в нем, протянула испуганной воспитательнице большой ржавый ключ на синей веревочке.

– Но это непедагогично, – пролепетала Галя.

– Цыц, девчонка! Поучи еще меня, как детей воспитывать! Была бы моя воля, я бы их в бочку посадила и в море выкинула. Всё! Аудиенция окончена! – и Жаба указала всем троим на дверь.

– Ну что, доигрались? – печально вздохнула Галина и повела детей в самый запущенный уголок дачной территории.

Как раз там и находился коричневый домик, о котором говорила Изольда. Обычно о нем не вспоминали, ремонт в нем не делали, мебель не обновляли. Да и кому нужен был этот домик, если семей было шесть, а домиков семь. Вот и стоял он многие годы заброшенный и всеми забытый.

Дойдя до места, Галя открыла дверь и пропустила детей внутрь.

– Попробую сообщить Ивану Ивановичу, может быть, он обуздает нашего дачного диктатора? А вы ведите себя тихо. Вечером приду вас проведать, – и воспитательница, заперев дверь на ключ, оставила детей одних.

Глава 6

Изоляция и пирог с грибами

– Во всем есть свои плюсы, – стоя в пыльном коридоре, попыталась ободрить друга Наташа, – здесь можно болтать обо всем и не бояться, что нас подслушают.

– Ты в этом уверена? – из комнаты медленно вышел коротко остриженный мальчик. Его уши были непропорционально велики для его головы и немного оттопыривались в стороны.

– Андрей? А ты что здесь делаешь? – Орлов подошел ближе.

– Ха! А вы что же, считаете себя самыми крутыми? Вообще-то я – первый хулиган в нашем детском доме! – гордо заявил Андрей. – Вы за что здесь?

– Мы на речке купались, – просто ответила Наташа.

– Фу, мелюзга! Я, например, ночью залез в столовку и съел десять шоколадных пирожных. Вот это подвиг! – похвастался ушастый мальчик. – Значит, будем ночевать вчетвером. Эх, веселуха!

– Вчетвером? – переспросила Наташа.

– Ага, блохастая шавка здесь уже неделю сидит.

– Здесь Бусинка! – радостно воскликнула девочка. – Где она?

– Там, – махнул рукой Андрей, – под кроватью прячется. И правильно делает. Я кошек больше люблю.

Наташа и Сережа кинулись в комнату.

– Буся, Буся, – позвал Сережа, – иди сюда, не бойся.

В самом дальнем углу послышалась активная возня, потом, цокая коготками по старому облезлому полу и отчаянно виляя хвостом, из-под кровати вынырнула их любимая Бусинка.

– Милая, а мы тебя уж потеряли, – гладила дворняжку Наташа, – а ты тоже в изоляции, бедняжка!

– У Изольды Карловны на собак аллергия, – авторитетно пояснил Андрей, – вот она ее сюда и заперла. Чтоб по территории не бегала.

– А ее тут кормят? – поинтересовался Сережа, отбиваясь от собачьего языка, который со скоростью гоночного автомобиля облизывал его уши и нос.

– Фу, Буся, нельзя! – Сережа упал на спину, и собачонка принялась облизывать его шею и громко при этом фырчать.

– Нас тут и кормят и поют. И даже разрешают недоедать! – похвастался Андрей.

– Ха! Так это просто замечательно, – воскликнула Наташа, – больше никаких штрафных зеленых булок! Ну прямо рай здесь какой-то!

Бусинка была с ней абсолютно согласна. Она вертелась среди ребят, махала хвостом и радостно повизгивала.

Вечером к наказанным ненадолго заглянула Галина, она принесла еды и большую бутыль с питьевой водой. Вывела на прогулку Бусю, которая в отличие от людей не умела пользоваться туалетом, и снова заперла дверь на ключ, велев сейчас же ложиться спать.

Весь следующий день дети просидели под замком в своем домишке. Трижды заходила Галя и даже принесла им шашки. Когда начало темнеть, Андрей с Сережей уселись играть в настольную игру. А Наташа устроилась в старом кресле, взяла Бусинку на руки и принялась читать учебник по географии за седьмой класс, единственную книгу, которую ей удалось найти среди хлама, сваленного на втором этаже.

Как вдруг заскрежетал замок на входной двери, и уже через секунду к ним ввалилась всклокоченная Петрушкина. Глаза ее горели адским огнем, а в каждой руке она сжимала по плетеной корзинке.

Сережа, закрыв лицо руками, тоненько пропищал:

– Не ешь меня, злая Петрушкина, а то отравишься!

– Дурак! – Клава с силой швырнула обе корзины Сереже в голову, но тот ловко увернулся. – Завтра утром пойдете в лес за грибами. А потом пирогов с ними напечете!

– Ты мухоморов объелась что ли? Какие пироги? – грубо спросил Андрей, не спеша поднимаясь со старого дивана и надвигаясь на рыжую толстуху.

– Это распоряжение Изольды Карловны, – завизжала та. – Завтра к шести вечера всё должно быть готово. Приезжает Иван Иванович, и мы готовим ему праздничный ужин. Так что с вас пироги, и вы свободны.

Клава состроила гримасу и поспешила выскочить за дверь, из-за которой послышался ее приглушенный голос:

– И смотри, Малахитова, чтобы пироги не подгорели. От них зависит твоя судьба! А то ты узнаешь как…

Дальнейшие угрозы потонули в громком лае Бусинки, которая надрываясь изо всех сил царапала запертую дверь.

– Мне кажется, она это серьезно. Так что пойдемте спать. За грибами лучше выходить пораньше. – И Сережа отправился в спальню.

– Спокойной ночи! – пожелала Наташа, подхватила собачонку на руки и убежала на второй этаж.

– Спите спокойно! – ухмыльнулся Андрей. – А я посижу здесь и подумаю, какая из всего этого может выйти польза… для меня!

Новость о предстоящем визите Ивана Ивановича мгновенно облетела все домики. Наконец у детей и взрослых появилась надежда на то, что этот маразм с новыми правилами и порядками закончится, и что все смогут начать наслаждаться жизнью на даче…

Ранним утром детей разбудил грозный рёв:

– Как! Вы еще дрыхните, шалопаи! А ну марш грибы собирать!

Изольда Карловна в полной боевой раскраске, напомаженная и с подведенными глазами стояла в дверном проеме и орала. Голова ее была затянута сеточкой, под которой красовались зелененькие бигуди. Халат и тапочки на ней тоже были ядовито-зеленые.

– Сегодня самый важный день в моей жизни! И если вы его испортите, я вам этого никогда не прощу!

– День как день, – сонно зевая, Наташа спускалась по лестнице, прижимая к себе испуганную Бусю.

– Да что ты в этом понимаешь, малявка! – директриса топала ногами и брызгала слюной. – Сегодня Иван Иванович будет делать мне предложение! Я это чувствую! А всем известно, что его самое любимое блюдо – это пироги с грибами. Так что от этих пирогов зависят ваши жалкие жизни.

И она, не дав детям опомниться, всунула в их руки корзинки и вытолкала из домика на улицу.

– А как же правило номер шесть? – простонал Андрей.

– В лес… За грибами… Бегом – марш, – и Изольда так глянула на ребят, что они, решив больше не спорить, поторопились прочь, а Буся увязалась за ними.

Ежась от утреннего холода, дети вышли за ворота и быстрым шагом направились в ближайший лес. Собака то весело путалась у них под ногами, то исчезала в высокой траве.

Не прошло и получаса, как они вышли на большую поляну.

– Грибы! Да как много! – радостно воскликнул Сережа и так припустил к ближайшему грибу-толстячку, что не заметил в траве коряги, споткнулся об нее и покатился по земле кубарем.

– Ай! Ой! Тьфу! – Сережа сидел в кустах и отплевывался от травы, попавшей ему в рот.

Наташа от неожиданности замерла и даже боялась спросить, как Сережа себя чувствует. В отличие от нее Андрей тигром кинулся на выручку, он вытянул Сережу из куста, усадил его на землю, стащил с себя футболку и стал заматывать Сережину ногу, приговаривая:

– Как же так! Бедняга! Ты сломал ногу. Но я тебе помогу, наложу шину.

Андрей схватил первую попавшуюся палку и быстро стал привязывать ее к ноге Орлова.

– Да у меня все в порядке! Ничего не болит. Вот, только лоб немного. – На лбу у мальчика красовалась здоровенная шишка.

– Не шевелись! – приказал Андрей, – у тебя может быть сотрясение мозга! Я сейчас отведу тебя к Маргарите Львовне, и она тебя вылечит.

– У меня все хорошо! – уже орал Сережа.

– Дурак, у тебя просто шок, и ты ничего не чувствуешь! – и посмотрев на Наташу, добавил, – скажи хоть ты ему, чтоб не дергался.

Андрей закончил перевязку ноги и приступил к Сережиной голове. Сняв свой носок, он завязал им шишку вместе с глазом, сделав из Сергея настоящего пирата – одноногого и одноглазого.

– А как же грибы? – обреченным голосом простонал больной, – нам же пироги надо печь. Изольда же нас прибьет.

– Никто нас не прибьет! Вон сколько здесь грибов. Малахитова их сейчас быстренько соберет, отнесет на кухню и пирогов напечет. Она же девчонка, справится! А тебе срочно надо к врачу, на госпитализацию, – не унимался Андрей.

И тут Наташа решилась:

– Конечно, я справлюсь. Я эти пироги с закрытыми глазами печь могу. Идите скорее назад!

Как только мальчики ушли, Наташа принялась за дело. Грибы были крепенькие, толстенькие, желтоватого цвета и пахли как-то странно. Она таких грибов раньше не видела. Набрав первую корзину, девочка приступила ко второй. Лохматая Буся вертелась рядом и постоянно мешалась.

– Фу! Бусинка, нельзя! – уже начала сердиться девочка.

– Вот и всё! Две полные корзинки. Пошли скорее на кухню!

И довольная своим уловом, она побежала наперегонки с собачонкой. На кухне никого не было, но на столе стояла кастрюля с подошедшим тестом и лежала записка с рецептом грибного пирога. Наташа пробежала ее глазами, вроде бы всё понятно. Девочка нарезала грибы и лук, обжарила их на большой сковородке. Потом раскатала тесто и соорудила огромный пирог на весь противень.

– Ну, как дела, дистрофичная? Испекла пирожок? – Каркуша появилась так неожиданно, что Наташа даже выронила из рук скалку.

– Что-то ты совсем нервная стала, Малахитова. А Андрея Изольда Карловна наградить хочет, за спасение друга из опасности! – продолжала издеваться толстуха, она пригладила свои рыжие волосы. – А ты-то не смогла! Андрей нам всё рассказал, как ты столбом стояла и дрожала от страха, пока он оказывал первую помощь пострадавшему другу.

– Никакой он Сереже не друг, – буркнула Наташа расстроенно.

Через час на столе красовался румяный и очень ароматный пирог с грибами. Наташа была собой очень довольна и даже немного загордилась.

«Я – молодец! – мысленно похвалила она себя и улыбнулась, – похоже, что сегодня не такой уж и ужасный день».

В сопровождении Буси, которая тоже теперь была свободна, девочка направилась в свой любимый зеленый домик. А придя в свою комнату и увидев свою кровать, такую чистую и уютную, Наташа вдруг поняла, что она ужасно устала. Девочка свернулась калачиком, прямо поверх покрывала, хотя Галина этого и не разрешала. Собачка пристроилась у ее головы, и они обе сразу заснули.