Путешествие в обратно

– Минуточку сейчас посмотрю, – сказала продавщица и направилась к стеллажам.

От увиденного изображения на значке меня прошиб пот. Я вдруг осознал, что слова Валентины Терешковой о том, что ей не хватает в непривычной космической тишине голоса "Робертино Лоретти" были произнесены в 1963 году! Сейчас же на дворе только сентябрь 61-го! Юрий Гагарин летал в космос в апреле. Всего…пять месяцев назад!!! Вторым в космос полетел Титов. Точно, если память мне не изменяет это было совсем недавно…кажется в августе. Терешкова же полетела в космос гораздо позднее. Теперь стало понятно почему продавщица посмотрела на меня как на сумасшедшего.

9.

И тут кто-то сильно ткнул меня пальцем в бок. От неожиданности я вздрогнул и повернулся. Передо мной стоял Витя Колупаев в руках он держал два газетных кулька с семечками.

– Ну ты куда смылся? Я тебя везде обыскался. На, держи семечки!

– Пошли скорей, а то опоздаем.

Мне помнится мы договаривались с Витей на мороженное, но он все сделал опять по-своему. Взяв кулек с семечками, я поплелся за ним, но сдаваться не собирался. "Еще не вечер, посмотрим чья возьмет!"– подумал я.

Семечки были крупные, белые и конечно жареные. Чтобы в этом убедиться я разгрыз несколько штук. Зернышки были очень вкусными. Запустив ладонь в бумажный кулек, чтобы выудить побольше семечек, я услышал недовольный голос Вити:

– Эй, эй! Постой, не грызи, еще не время. Грызть будем в кино.

Пришлось закрыть кулек и сунуть в карман шаровар.

– Вить, а на какой сеанс мы идем?

– На два часа! – Витя вдруг остановился и стукнул себя по лбу. – Вот балда! Время-то мы не знаем! Может мы уже опоздали.

Он подбежал к мужику торгующему яблоками и спросил:

– Дядь, а сколько сейчас часов?

Торговец рассмеялся.

– Часы у меня одни, мальчик. А вот, который час, я так и быть скажу тебе.

Он вскинул руку, поднес часы к лицу, прищурил подслеповатые глаза и сказал:

– Так, сейчас… Без пятнадцати два! Устраивает?

– Устраивает, устраивает. Спасибо, дядь! – радостно сказал Витя.

– Фу, отлегло. Потопали быстрей, надо еще билеты купить.

По моим расчетам мы находились в пяти минутах ходьбы от кинотеатра. Я решил пойти на хитрость.

– Вить, Постой! Терпежу никакого нет. Давай быстро погрызем семечки сейчас и пойдем в кино.

– Ну, ты меня доконал уже! То тебе семечки нельзя грызть, потому что зубы выпадут, то просишь грызть семечки прямо сейчас! Грызть семена будем в кино для того я и покупал их. Понял? Если ты не согласен, то гони мои семечки назад! – решительно закончил он.

Мне ничего не оставалось как сделать вид, что я обиделся.

– Эх, ты! А еще другом назывался. В обнимку со мной шел, и хорошую песню пел. Так друзья не поступают, Витек.

Витя посмотрел на меня исподлобья. Уступать он не собирался.

– Идешь в кино или нет? Последний раз спрашиваю. Считаю до десяти. Раз, два, три, четыре… – Ладно, пошли.

Мы ускорили шаг. Витя шел впереди не оглядываясь. Я не знал как мне остановить его, и избежать ожидавшего нас скандала в кинотеатре. На углу улицы Александра Матросова какая-то старушка кормила хлебной крошкой голубей. Голуби расталкивая друг друга жадно клевали хлеб.

А не "попотчевать" ли пернатых вкусными семенами"?, – подумал я.

– Вить, подожди, я пересыплю семечки из пакета в карман.

Витя остановился и недовольно посмотрел на меня.

– Давай шустрее, а то опоздаем!

Я повернулся к Вите спиной и незаметно высыпал семечки мимо кармана.

Увидев семечки на асфальте, Витька запричитал.

– Ты…ты че надел, растяпа! Косорукий!

Голуби почуяв запах жареных семечек быстро перелетели от старушкиного хлеба к семечкам и стали жадно клевать их. Витя увидев это – обезумел. Он подбежал к рассыпанным на асфальте семечкам, закрыл их телом от голубей и быстро, как пловец, стал згребать их под себя.

– Тащи сюда кулек, – прохрипел он.

– Какой кулек…я его выбросил!

Витя извиваясь, как змея, ползал по асфальту, собирая семечки в кулак и засовывая их в свой карман. Я делал вид, что помогаю ему. Голуби кружились вокруг нас. Более смелые лезли под Витьку, который мужественно отмахивался от них. Видя как птицы ловко поедают его семечки завопил:

– Собирай! Быстрей, чего телишься?

– Так ведь они грязные! Можно дизентерию подхватить. Оставь их, пусть голуби склюют.

– Какую еще дизентерию, отряхнем и все!– прошипел он лежа на животе, собирая остатки и засовывая их в карман шаровар.

Вокруг нас стал собираться народ. Наша клоунада с семечками всем пришлась по душе, некоторые даже стали аплодировать. Поднявшись Витя досыпал спасенные семечки в свой кулек, отряхнул пыль с рубахи и шаровар и пошел прочь.

Я не знал что делать. Хотел уже было плюнуть на все это и вернуться во двор, но вспомнив чем может закончиться для Вити поход в кино, поплелся за ним. Надо было выручать друга детства.

•

А может взять и остановить его физически? Скрутить и тащить домой, как упрямую козу на веревке? – Но посмотрев на широкие плечи моего друга, понял что это не выход из создавшегося положения. Витя выглядел сильнее меня и потом, я вспомнил, что он посещал секцию бокса. Все ребята в нашем классе боялись задирать его. Пришлось от плана "захвата" отказаться и действовать по обстоятельствам на месте.

10.

Несмотря на выходной билеты в кассе еще остались. Перед входом в кинотеатр Витька остановился и зашептал мне на ухо.

– Ты иди первым, а я за тобой.

Он боялся, что контролерша может обратить внимание на его оттопыренный карман с семечками. Я уже направился к дверям, но Витя

вцепился за куртку сзади и потянул к себе.

– Не торопись. Пусть набежит народу побольше. Тогда и пойдем.

Выждав удобный момент, мы пристроились к очереди. Билетерша, отрывая "контроль" на билетах торопила зрителей:

– Проходите быстрее в зал сейчас начнется журнал.

Перед входом в зал на стенах висели фотографии знакомых актеров. Справа торговали сливочным мороженным. Продавщица ложкой захватывала мороженое из металлического цилиндра и накладывала его в вафельные стаканчики. Витя толкнул меня в бок, давая понять, что денег на мороженое – нет. Мы вошли в затемненный зал. Чтобы найти свои места,я приблизил билет к глазам и прочитал:

Кинотеатр "Юность" розовый зал.

Ряд 2 Место 15 № 25850

Цена билета 10 коп.

Сохранять до конца сеанса.

Маленький голубой кусочек бумаги с мелким шрифтом, вызвал у меня ностальгию. Витя толкнул меня в бок и зашептал:

– Пошли на "камчатку".

Так назывались места в конце зала. Он хотел затесаться среди взрослых. К ним билетерша не проявляла такого внимания как к детям. Да и грызть семечки там было безопаснее. Я попробовал отговорить его.

– Витек, пошли сядем на наши места. Там смотреть лучше и никто не мешает, а на "камчатке" за головами ничего не видно.

– Как хочешь. Я пошел, пока, – он стал пробираться через ноги сидящих на свободное место в последнем ряду.

Мне ничего не оставалось как пойти на свое место. Едва я сел, как свет в зале медленно погас, на экране высветилась надпись "Новости дня", зазвучала до боли знакомая музыка, которая врезались в память на всю мою жизнь.

Я с интересом смотрел на экран, где мелькали события шестидесятилетней давности:

– Тысячи москвичей на аэродроме в Тушино на празднике дня воздушного флота.

– Визит главы Ганы в СССР.

– Второй московский фестиваль.

– Приезд Юрия Гагарина в Лондон.

– Рекорд Валерия Брумеля 2 метра 24 сантиметра.

События далекого прошлого и настоящего соединились во времени. От такой мысли у меня закружилась голова.

После киножурнала медленно зажегся свет, и я увидел пробирающегося ко мне расстроенного Витю. Усевшись рядом, он оглянулся несколько раз назад.

– Ты, почему вернулся? – спросил я.

– Да… пришла парочка и турнула меня. – Потом он наклонился ко мне и прошептал на ухо:

– Мне кажется билетерша засекла меня. Вон, вон видишь, встала у стенки и зырит на нас. Это была билетерша. Она стояла у стены и пристально смотрела в нашу сторону. На наше счастье свет медленно погас и билетершу не стало видно.

Начался фильм:

На экране появилась Леди с факелом – олицетворение Америки и студии Коламбия Пикчерс. Заиграла восточная музыка: Там-там-там. Тарам Там-там-там-там. Там-там-там. Тарам-там-там-там! На фоне хорошо стилизованной восточной музыки, чередовались сюжетные стоп кадры с ожидающими подвигами Синдбада. Вскоре появился и он сам. Капитан стоял за штурвалом шхуны, напряженно вглядываясь в туман. Много дней корабль блуждал в океане без запасов воды и продовольствия. Экипаж потерял всякую надежду на спасение. И вдруг впередсмотрящий закричал: "Земля!!!". Туман рассеялся, и показались очертания прибрежных скал острова циклопов.

Фильм всех сразу захватил. Дети и взрослые бурно реагировали на разворачивающиеся события на экране. Когда из входа в пещеру, в виде огромного открытого рта, появился Циклоп, в зале наступила звенящая тишина. Витя от страха вдавился в кресло и медленно сполз на пол. Потом, высунув из под кресла голову, прижался ко мне и не отрываясь от экрана полез в карман за семечками. Я попытался вытащить его руку, но он отстранил ее. Увлеченный фильмом он забыл об осторожности. В спокойных сценах, в наступившей тишине зала, можно было услышать подозрительное щелканье.

В один из таких моментов, я заметил слева от нас еле различимый в темноте зала силуэт билетерши. Она стояла у стены напротив и пристально наблюдала за нами.

– Витя, тебя засекли, – прошептал я, не поворачивая головы от экрана.

Витя скосил глаза в сторону и все понял. Билетерша жестом показала, чтобы он шел к ней. Витя сидел не шелохнувшись уставившись на экран. Тогда, билетерша решительно стала пробираться к нам. Я понял, что битву за Витю я проиграл. Мне не удалось остановить или хотя бы изменить предполагаемую ситуацию. Дальше все пошло по сценарию шестидесятилетной давности.

– А ну поднимайся! Чего смотришь, бессовестный! – зашипела она на Витю.

Сидящие рядом с нами зрители стали проявлять недовольство.

– Живо вставай я тебе сказала, а то хуже будет!!! – рявкнула она, потянув Витю из кресла. Она схватила его за кофту и потащила через ноги сидящих к выходу.

11.

"Седьмое путешествие Синдбада" мне не удалось досмотреть опять. Посидев для приличия еще несколько минут, я тихо встал, вышел из зала и пошел выручать Витю.

Хоть и прошло так много лет, но я вспомнил, где должен находиться кабинет директора кинотеатра. Я пошел по коридору и уперся в угловую дверь с надписью:

Директор кинотеатра "Юность.

Гришанин В.Я.

Из кабинета доносился сердитый голос мужчины. Я был уверен, что он принадлежал дежурному милиционеру, а не директору. По крайней мере так было ТОГДА. Когда наступила тишина, я услышал плаксивый голос Витьки.

Сделав несколько глубоких вдохов, я постучал. Дверь сразу же открылась. На пороге стояла билетерша.

– Чего тебе, мальчик? – строго спросила она.

– Здравствуйте, я хотел бы видеть моего друга Витю …мы вместе сидели на втором ряду…помните?

Она подозрительно окинула взглядом меня сверху вниз. Заметив оттопыренную на животе кофту, положила руку на мое плечо и громко произнесла:

– Товарищ милиционер, тут к нам пришел ..э…сообщник, как я понимаю.

Я, испугавшись сделал шаг назад, но билетерша крепко сжала пальцы на кофте.

– Ведите его сюда, – раздался хрипловатый голос милиционера.

Билетерша втолкнула меня в комнату и закрыла дверь.

За большим директорским столом восседал милиционер. Напротив него на стуле сидел Витя. Он упирался руками в сиденье стула. Голова его была вдавлена в плечи, он скукожился и походил на потрепанную птицу. Он повернулся и удивленно посмотрел на меня.

– Полина Сергеевна, подайте стул этому… храбрецу, – попросил милиционер билетершу.

Я сел на предложенный мне стул рядом с Витей и с интересом уставился на блюстителя порядка. Он сильно отличался от наших полицейских и выглядел по-домашнему, будто зашел в гости к Полине Сергеевне попить чайку и случайно застал нас. Ему было лет сорок, но дослужился он только до капитана.

Милиционер, послюнявив палец, открыл потертый планшет, вытащил из директорского стаканчика карандаш. Большим пальцем проверил его заточенность и только потом произнес:

– Имя, фамилия! – Я про себя ухмыльнулся. Было ощущение, что я принимаю участие в сцене какого-то советского спектакля, зная заранее по роли чем все это закончится. Поэтому с удовольствием подыграл милиционеру.

– Юра Кашкин, друг сидящего перед вами Вити Колупаева – спокойно сказал я.

– Юра? Кашкин??? – хмыкнул он – и, строго посмотрел на Витю.

– Стало быть, вы не только тезки, но и однофамильцы?! Интересненько получается. Выходит Витя, уже не Юра и не Кашкин, а…Ко-лу-па-ев!!! Так?!

Я посмотрел на Витю и все понял. Он еще ниже вдавил голову в плечи. Его уши приняли оттенок варенной свеклы.

– Ну и зачем же ты пришел, Юра Кашкин? Выручать друга? Да, кстати, – обратился он к билетерше. – Полина Сергеевна, этот храбрец тоже грыз семечки?!

– Нет. Он сидел тихо и смотрел на экран. Грыз только этот – она указала пальцем на Витю.

Капитан профессиональным взглядом обшарил меня с головы до ног.

– А ну-ка, встань-ка, Юра – сказал он. Я встал. – Что это у тебя за пазухой топорщится? Семечки?

– Нет. Это кубик, игрушка. Точнее головоломка! Подарок папы – сказал я как можно спокойнее. Мне не хотелось показывать кубик. Кто может знать, что взбредет в голову капитана. Я неохотно вытащил кубик из-за пазухи.

– Подай-ка эту…головоломку сюда – он протянул руку.

Я подошел к столу и положил кубик перед милиционером. Капитан взял осторожно кубик, покрутил в руках, поднес к уху и несколько раз потряс, потом потер пальцем гладкую поверхность маленьких квадратиков.

– Хмм…и как же ты играешь… этой игрушкой? – подозрительно спросил он.

– Кручу грани кубика – как можно равнодушнее сказал я. Мне хотелось ослабить его любопытство.

– Просто крутишь, и все? – недоверчиво спросил милиционер.

– Не просто, а сначала собираю сторону белого цвета, потом первый и второй слой, потом…– и тут я остановился, понимая, что ничего путного из моего объяснения не получится, кроме головной боли.

– Показать можешь? – заинтересовано спросил капитан.

Я взял кубик со стола. Собрать сторону белого цвета я мог бы за несколько секунд, но решил не делать этого. Поэтому растянул сборку на несколько минут. Милиционер вытянув шею внимательно наблюдал за манипуляциями моих пальцев. Ему не терпелось посмотреть, что у меня получится.

Билетерша заинтересовалась моей игрушкой тоже. Она покинула свой пост у двери, встала за моей спиной и с любопытством наблюдала, что я делаю. Витя тоже придвинулся ко мне так близко, что я слышал его сопение.

Собирать медленно было значительно труднее, чем я думал. От ежедневных тренировок пальцы так и норовили пустится в пляс и сдержать их было нелегко.

– Ну вот, где-то так, – вяло произнес я. – сторона белого цвета собрана.

– А ну-ка, покажи, посмотрим, что ты тут натворил, – капитан посмотрел на собранную сторону. Повертев кубик спросил:

– И какой… следующий цвет надо собрать?

Я вздохнул, мне не хотелось продолжать этот ликбез. Я прекрасно знал, что с первого раза еще никому не удавалось этого сделать. Нужны ежедневные тренировки и усидчивость.

– Вообще то по цветам эту головоломку не собирают. После белого надо перейти на сборку слоев, хотя при желании можно собрать любой цвет, но при этом предыдущий будет разрушен.

У меня мелькнула в голове мысль. " Пусть капитан сам попробует собрать, помучается и может отстанет."

– Товарищ капитан вы попробуйте собрать белый цвет сами. Это не так сложно как кажется. – Я протянул кубик милиционеру.

Глядя на сосредоточенное лицо милиционера, я вспомнил одну забавную заметку в журнале. Британские психологи дали кубик Рубика человекообразным обезьянам. Шимпанзе на первой стадии с большим интересом отнеслись к игрушке. Потом стали беспокоиться. Беспокойство перешло в волнение. Волнение в отчаяние. Отчаяние перешло в агрессию. Одна из обезьян выбросила кубик, а другая разломала его на мелкие кусочки. Как бы эта затея с обучением капитана не вышла мне боком.

Блюститель порядка серьезно отнесся к сборке. Он снял фуражку и отложил ее в сторону. Уселся поудобнее и стал крутить грани. Прошло минут пять, он так увлекся сборкой, что позабыл, зачем пришел сюда. Вдруг он остановился и сказал:

– Вот те на! А почему опять все перемешалось?

Я промолчал, помня, что молчание – золото.

Капитан нервно завертел грани кубика опять.

– Что за черт, никак не собираются вместе! – он отстраненно посмотрел на меня, потом на Витю. Вытащил из кармана платок и вытер потный лоб.

– Ладно, забирай свою… дурацкую игрушку – раздраженно сказал он, – И как у тебя терпения хватает собирать эту…эту… головоломку!

Я быстро сунул кубик за пазуху.

Расстроенный капитан опять вытер пот со лба, потом тем же платком протер кожаную прокладку внутри фуражки. Надел ее на голову, поправил и посмотрел на нас.

– Вообщем так, – заключил он. – Ты… Кулибин, – он ткнул в меня пальцем, можешь идти, со своей…этой игрушкой. А вот с тобой Витя…Колупаев у меня будет серьезный разговор… и не здесь! Я забираю тебя в отделение милиции!!! Понял?!

– За что?! – плаксивым голосом захныкал Витя.

– За то! За что? Он еще спрашивает!!! – капитан встал и заходил по кабинету.

– И как хватает наглости спрашивать еще?!, За Чт-о-о-о! Кто грыз семечки? Я? Или..или Полина Сергеевна? Кто врал здесь …блюстителю порядка при исполнении его непосредственных обязанностей!? А? Ты, что думаешь, если ты соврал мне, то я не нашел бы тебя? Врешь! Капитана Полушкина не обманешь. Он не таких на чистую воду выводил. Так что вставай и фьють …давай пошел на выход!

Витя встал, по щекам его текли ручьями слезы.

– А ну-ка подошел к урне, – скомандовал милиционер. – Высыпай семечки туда!

Витя послушно опустошил карманы. Я стоял в стороне и с удивлением смотрел на раздухорившегося капитана. Видно моя головоломка на него сильно подействовала. Мне стало жалко Витю, и хоть он предал меня назвавшись моим именем, я не держал на него зла. Надо уметь прощать и знать когда и как помочь другу детства. Я решил, что это время настало.

– Товарищ, капитан, – сказал я как можно суровее, – вам не кажется, что вы превышаете свои полномочия!? Так не должен себя вести … советский блюститель порядка!

Милиционер остолбенел и уставился на меня.

– Что, что, что? Что ты сказал?

– Советский милиционер обязан быть мудрым и вести воспитательно- профилактическую работу с малолетним нарушителем, коим является Виктор Колупаев. – продолжил я как ни в чем не бывало. – Если вы помните, а я думаю, вы должны это помнить и знать. Одним из пяти принципов системы Антона Семеновича Макаренко был принцип трудового воспитания. Да, Витя совершил недостойный октябренка поступок и за это должен понести заслуженное наказание… в виде трудотерапии. Товарищ капитан, – перешел я уже на просительный тон, – Витя и…я, который присутствовал при нарушении общественного порядка, готовы понести заслуженное наказание и под чутким руководством Полины Сергеевны готовы взять в руки щетки и подмести не только Розовый и Зеленый залы, но и фойе кинотеатра "Юность".

Капитан Полушкин стоял в той же позе с открытым ртом, удивленно глядя на меня. Потом, как после большого разноса от начальства, расправил гимнастерку, поправил фуражку, подошел ко мне и трясущейся рукой потрепал по голове.

– Вот, смотри, Сергеевна, какое грамотное поколение растет у нас! А? Да с таким поколением мы построим Коммунизм не восьмидесятом а… в семидесятом году! Ну, что дадим им по метелке, а? – обратился он опять к билетерше. – Даешь трудотерапию?!

– Дэк…не знаю, Петр Иванович, – растерянно залепетала билетерша. – Следующий сеанс на подходе. Управятся ли они за 15 минут? И …потом надо еще людей рассадить по местам – сказала она уже более спокойно.

– Управятся! Такие шустрые ребята, да не управятся? Такого не может быть! Правильно я говорю, Юра Кашкин?

–Так точно, товарищ капитан!

– Управитесь за пятнадцать минут?

– Управимся за десять, товарищ капитан! – бодро сказал я.

– Вот это ответ. Молодцом! Приятно слышать. Ну, а теперь вы поступаете в распоряжение Полины Сергеевны. Кругом! На позицию, шагом марш!– скомандовал он.

Мы вышли из кабинета. Полина Сергеевна провела нас по

коридору в подсобку. Выдала две щетки, один совок и пластмассовое ведро.

– Работать надо быстро. – строго сказала она. – Ты, она ткнула на Витю, подметаешь с 1 по 10 ряд, А ты, Юра с 10 ряда и дальше. – Если все ясно, то приступайте.

Мы пошли в зал и принялись за работу. Витя с первых пяти рядов намел огромную кучу мусора. Мне досталась территория почище. На трудотерапию мы потратили десять минут. Мусор вывалили в бак стоящий у входа. Инструменты оставили у двери в подсобку и пошли к выходу.

Полина Сергеевна стояла на входе в фойе кинотеатра и отрывала контроль на билетах. Мы незаметно проскользнули мимо билетерши и вышли наружу.

На улице по прежнему светило ласковое сентябрьское солнце. Я посмотрел на хмурого Витю. Было видно что разговаривать со мной он был не расположен. Скорее всего ему было стыдно что струсил и назвался моим именем, а может он переживал, что кино не досмотрел и два стакана вкусных семечек потерял. Об этом я не успел расспросить его.

У самого дома Витя незаметно исчез.

12.

На скамейки у первого подъезда сидел виснуштачий мальчик моего возраста. Присмотревшись, я узнал в нем моего закадычного друга Генку Степочкина. Ошибки не могло быть, поэтому я смело обратился к нему.

– Привет, Генк! Че нос повесил?

Генка хотел ответить, но вместо этого кивком головы указал на группу ребят стоящих недалеко от трансформаторных будок.

– Играть не принимают?– участливо спросил я.

– Базиль…гад…отнял папкин Орден, – выдавил с трудом Генка и разревелся.

Базиль был хорошо мне знаком. Он был главной головной болью нашего двора. Настоящее имя переростка было Васька. Фамилия редкая – Посуэло. Жил он в угловом подъезде на втором этаже. Родителей у него не было. Воспитывал его дядя, капитан дальнего плавания. Когда он уезжал на длительный срок, Васька пускался во все тяжкие: пил, курил, встречался с местной шпаной. Иногда он пропадал на несколько дней из поля зрения, и его никто не видел во дворе. Возвращался злым и агрессивным и часто поколачивал малашню.

– Что так просто подошел и отнял Орден? – спросил я.

– Не просто. Мы играли в бебешки и я проигрался. Базиль предложил сыграть еще раз. Он поставит на кон все бебешки и три свинцовых биты, а от меня потребовал то, что у меня находится в кармане.

– Орден?

– Да.

– И ты согласился?

– Нет, конечно. Я отказался. Тогда он дал мне два сильных щелбана, повалил на землю и силой вытащил из кармана Орден. – Генка опять захлюпал.

– Откуда Базиль узнал про Орден? Ты ему показывал его?

– Ему нет. Только Кузе и Тюле, а Базиль сидел в беседке и бренчал на гитаре. Наверно он видел как я положил Орден в карман.

Мне было жалко не Генку, а Орден. Его отец кровь проливал, рисковал своей жизнью, а какой-то блатняк силой присвоил его себе. Надо было как-то восстанавливать справедливость. Раньше я бы даже и не помышлял об этом, но теперь в моем необычном положении вдруг почувствовал себя дворовым Робин Гудом. Физически я был таким же хилым и слабым как и Генка. О том, чтобы силой отнять у Базиля Орден и вернуть Генке, не могло быть и речи, но у меня был богатый житейский опыт пожилого человека. Вот этим "оружием" я и решил действовать.

Я посмотрел в сторону трансформаторных будок.

– Кто там? – спросил я как можно безразличнее.

– Димыч с Вовкой, Валька и Шурка с младшим братом.

Троих я помнил хорошо, братьев нет.

– Ладно, Генка, ты сиди здесь, а я пойду к ребятам…и попробую помочь тебе! Попытка не пытка, а вдруг и отобью твой Орден, а?

Генка перестал плакать и посмотрел на меня как на сумасшедшего. Думаю таким смелым и рассудительным, по-взрослому, он меня никогда еще не видел. Я встал со скамейки, убедился что кубик на месте подтянул повыше шаровары и направился к ребятам.

В нашем просторном дворе было три места, где детворе запрещалось играть. Первым местом был пятачок в центре двора между карагачами, там между деревьями женщины нашего двора сушили белье на веревках. Вторым – территория прилегающая к столу доминошников от которых нам доставалось больше, чем от женщин. Третьем – две гудящих трансформаторных будки прилегающие одной стороной к гаражу, другой – к забору детского сада.