Ты богиня, детка! или На Олимп по обмену

– Бессмертие… – Кей вздохнул. – Это настолько относительное понятие… Особенно когда дело касается верховных богов. Я бы заменил «бессмертие» «бесконечной жизнью». Но бесконечная жизнь не равна неуязвимости перед смертью. Если два бога, равных по силе, вступят в схватку, то кто-то из них запросто сможет отправиться в царство к моей сестричке Хель. Либо к Аиду.

Слова Кея породили во мне тысячу новых вопросов, один из которых – о бессмертии Геры, но я понимала, что сейчас не время для них и просто продолжила слушать.

– Это и случилось с Бальдром. А Хель, став на сторону отца, не позволила богу света покинуть своего царства. Возможно, наказание моего отца не было бы столь чудовищным, если бы он до этого на одном из пиров не разоблачил семь богов и семь богинь в их прегрешениях, не высказал им в лицо всей правды, что те лицемерно прикрывали благочестием… Но разгневанные боги не только пленили отца, но еще и двух его сыновей…– Кей остановился и кашлянул. – Вали и Нарви…

– Нарви…– тихо повторила я, понимая, что Кей наконец подошел к самому главному и болезненному для него.

– Да, – отозвался он с некоторой жесткостью и мельком глянул на меня через плечо. – Все верно, меня с братом тоже пленили. Затем О́дин обратил Вали в волка и заставил его убить меня… Чтобы потом моими внутренностями связать отца и приковать его к камням.

Я вздрогнула от ужаса и обхватила себя руками за плечи.

– Боги оставили меня на растерзание старшего брата, а сами ушли продолжать свой пир. Только они не знали, что и я тоже могу обращаться в волка. Этому меня научил Фернир, тоже мой брат, только от первой жены отца – Ангрбодой. Той же, что родила и Хель. Я принял облик волка и попытался остановить Вали.

– Разве твой брат не мог отказаться и не убивать тебя? – спросила я.

– Воле Одина невозможно противостоять. Вали после его приказа потерял рассудок, он видел во мне лишь жертву, мне же оставалось только защищаться. За всем этим наблюдала наша мать. Она плакала и умоляла нас остановиться. Ее слезы все же проникли в сердце Вали, сбросив с него дурман Одина. В какой-то миг он остановился, я же не успел этого заметить и… Думая, что продолжал защищаться, бросился на него. То, что убил собственного брата, я понял лишь тогда, когда почувствовал вкус его крови в пасти… Но было уже поздно. Вали умирал на руках нашей матери, хотя на его месте должен был оказаться я. Потом мама сказала, чтобы я уходил, бежал, пока не вернулись верховные боги. Она решила, что выдаст Вали за меня, тем более мы с братом очень похожи, а после битвы его лицо было и вовсе обезображено. Но я бы и без того ушел, поскольку не смог смотреть в глаза ни матери, ни отцу. Я ненавидел себя за то, что совершил. Мне хотелось проклясть себя, лишить жизни, но, увы… Не мог этого сделать. Я покинул Асгард как братоубийца.

На короткий миг мне показалось, что на этом рассказ Кея заканчивается, однако он заговорил дальше:

– Первое время я ждал, что за мной придут. Я не был уверен, что маме удастся обмануть богов-асов, и я даже желал встречи с ними, чтобы понести наказание. Однако никто меня не искал. Потом же до меня дошли слухи из Асгарда, что бога Локи связали кишками его сына Нарви и приковали к скале в подземном царстве Хель. Над ним повесили змею, яд которой постоянно капал на его лицо, принося невообразимые страдания. А верная жена Локи – Сигюн осталась рядом с ним, чтобы держать над его головой чашу и собирать в нее яд. Второй же сын, Вали, лишился рассудка и сам сошел в мир мертвых, где и пропал без вести. И тогда я понял, что у матери получилось обмануть богов Асгарда. Для всех от меня остались лишь кишки, опутывающие тело моего отца. Я умер, перестал существовать. Но было ли мне от этого легче? Нет… Конечно, нет. И я решил спуститься в Мидгард, затеряться среди смертных, попробовать стать одним из них… Стремился испытать на себе все их страдания, надеялся, что это поможет мне искупить свой грех… Войны, голод, эпидемии… Я познал все это, но так и не смог получить облегчение… Менял города, страны… Не замечал, как пролетают столетия… Но однажды я встретился с Герой. Она тоже в тот день решила спуститься в мир смертных. Чтобы развлечься, – тут Кей усмехнулся. – Вот и нашла себе развлечение в виде меня. Не знаю, что подвигло меня ей открыться. Но Гера слушала внимательно, не жалея и не осуждая. А потом предложила пойти с ней на Олимп. Уговорила поступить к ним в Академию, сказала, что так я смогу полностью изменить свою жизнь, забыть о прошлом и стать другим. «Отбудешь для вида три курса, – были ее слова, – и я на законных основаниях приму тебя в Западный пантеон». И тогда я подумал: почему бы не попытаться? Это не значило, что я простил себя, но… В ту секунду у меня появилась надежда. Возможно, я уже давно жаждал ее, просто боялся признаться в этом себе. Жаждал начать жизнь с чистого листа… Но мне нельзя было появиться на Олимпе открыто. Хоть и маловероятно, но на нем все же кто-то мог знать о Локи и его семье. Да и гости из нашего пантеона иногда захаживали к олимпийцам. Вот, например, как сегодня Хель. Поэтому я сменил имя и решил скрывать лицо. Знаю, что своим видом породил много сплетен о себе, особенно в первые месяцы, но потом все смирились с моим присутствием на Олимпе и потеряли к моей персоне интерес.

– У тебя получилось забыть прошлое? – робко поинтересовалась я, хотя на самом деле знала ответ.

– Нет.

Кей замолчал, но и я не знала, что следует говорить дальше.

– Почему ты затихла? – вдруг спросил он, по-прежнему не поворачиваясь ко мне лицом. – Шокирована моими откровениями? Жалеешь, что вынуждена была все это выслушать?

Мне хотелось сказать, что все совсем не так. Что я счастлива и благодарна ему за доверие. Но у меня словно язык онемел.

– Презираешь меня?

«Нет!» – прокричала, но только в собственных мыслях. Язык и губы по-прежнему не слушались, и тогда я сорвалась с места, подошла к Кею и обняла его со спины. Он вздрогнул и в первое мгновение напрягся, словно не знал, как реагировать. Но потом судорожно вздохнул и накрыл мои руки своими ладонями. Минуты текли одна за другой, а мы так и стояли, не решаясь оторваться друг от друга.

– Да пошли бы они все! – донеслось откуда-то недовольное.

Венхель!

– У меня уже голова раскалывается от стонов этих душ! – вторил ему Гроаг.

Голоса приближались, и я первая отпрянула от Кея, не желая, чтобы эти два придурка стали свидетелями наших объятий.

– Давай возвращаться, – Кей, похоже, был со мной солидарен. – Мы же инвентарь весь бросили, надо его забрать.

– А как же Хель? – с тревогой спросила я.

– Будем надеяться, мы с ней не встретимся, – он, наконец, смотрел на меня, и я рада была видеть в его глазах улыбку. – Она любит всякие пирушки, поэтому сейчас ее должна интересовать только выпивка и еда.

Кей оказался прав: у дворца не было ни души. Мы отнесли метелку и лейку к Миносу, после чего получили у Гипноса разрешение уходить.

– А почему я не слышу стонов душ и не вижу их? – поинтересовалась я у Кея, когда мы шли назад к переправе. – Аямэ говорила, что они здесь везде…

– Смертным не дано их услышать. Вот получишь статус богини – и начнешь слышать. Правда, скажу тебе, это сомнительное удовольствие, – Кей усмехнулся.

Я тоже улыбнулась, только по иной причине: мне приятно было, что у него улучшилось настроение. Значит, он не жалел о своих откровениях и не собирался избегать после них меня.

На берегу реки мы опять встретились с Венхелем и Гроагом.

– Имейте в виду, – проворчал Харон, злобно поглядывая на всех нас из-под мохнатых седых бровей, – это последняя переправа на сегодня. Поэтому либо поедете все четверо вместе, либо кто-то останется здесь до утра.

– А с какой стати это последняя переправа на сегодня? – возмутился Гроаг.

– Суббота, и у меня сокращенный рабочий день, – отрезал лодочник. – Должен я тоже отдыхать от всех вас…

– А как же новые души? Им же придется ждать! – попытался надавить на совесть Гроаг.

– Пусть ждут, – равнодушно отозвался Харон. – Им уже спешить некуда. Ну так что, едете?

– Но у вас ведь только два места! – подключился Венхель.

– Вы как хотите, – Кей чуть подтолкнул меня к лодке, а затем бросил Харону две монетки, – но мы едем…

Забравшись внутрь, он занял дальнюю скамеечку и рывком усадил меня к себе на колени.

– Можете последовать нашему примеру, – весело сказал он уже Венхелю с Гроагу.

Те переглянулись и наперегонки кинулись к лодке.

– Я не собираюсь сидеть у тебя на коленях! – рычал Гроаг, отталкивая дружка.

– Больно я хочу сидеть на твоих! – сопротивлялся тот.

Так они препирались несколько минут, пока Харон не замахнулся на них веслом и не пригрозил скинуть их в реку. В результате место занял более крупный Венхель, а Гроагу пришлось втиснуться на пол лодки между ним и Хароном.

Я же всю переправу сидела ни живая, ни мертвая. Мало того, что смущало мое положение, так еще и страшно было находиться на таком возвышении: казалось, одно неловкое движение – и свалюсь в воду.

– Не бойся, я тебя держу крепко, – будто прочитав мои мысли, проговорил Кей и прижал меня к себе теснее.

Цербер на этот раз пропустил нас без дополнительной проверки, только громко рявкнул вслед, отчего стены пещеры завибрировали.

– Чтоб тебя! – плюнул в его сторону Венхель и заторопился к лестнице.

Они с Гроагом ушли далеко вперед, мы же с Кеем так не спешили. Да и в дополнительной компании не нуждались.

На обратном пути в основном молчали: сейчас даже слова казались лишними. Я была счастлива уже просто оттого, что мы шли рядом. Хотелось верить, Кей чувствовал то же самое.

Расставались мы на лестничном пролете между его и моим этажом.

– Да, деньги, что ты заплатил Харону за меня, – вспомнила я. – Я буду должна тебе…

А мысленно добавила: «Только узнаю, где раздобыть их».

Кей улыбнулся и легонько ущипнул меня за щеку:

– Иди уже отдыхай, должница… Не забудь хорошенько поесть и выспаться. Царство Аида у смертных вытягивает больше сил, чем у остальных. Увидимся…

– Пока, – я послушалась и стала подниматься по ступенькам к себе. Потом не удержалась и обернулась. Кей стоял на том же месте, провожая меня глазами.

– Пока, – с улыбкой повторила я одними губами, и он тоже поднял руку, прощаясь, а после скрылся в коридоре своего этажа.

Глава 24

– Ну как? – Аямэ встретила меня с горящими любопытством глазами. – Как все прошло? Страшно было?

– Нет, – я улыбнулась, думая совсем о другом.

– Что, совсем-совсем? – подруга недоуменно уставилась на меня. – Ты же весь день провела в царстве мертвых!

– Ну, если совсем чуть-чуть, в самом начале.

– Эй, да что с тобой? – Аямэ взяла меня за плечи и легонько встряхнула. – Чего так улыбаешься? Что случилось-то?

– Ничего особенного, – я равнодушно пожала плечами. Не могла же я открыть ей тайну Кея.

– И ты не хочешь рассказать мне, как там все у Аида прошло? – возмутилась подружка. – Жуткий ли Цербер? А как выглядит Харон? Видела ли ты самого Аида? Ника! Я так ждала тебя, места себе не находила, а теперь слышу «ничего особенного»!

– Можно я схожу сперва в купальни? – я посмотрела на нее извиняющимся взглядом. – Смою с себя пот и усталость. Я ведь там работала, как-никак. А потом отвечу на все твои вопросы, хорошо?

– Ладно, – смилостивилась Аямэ. – На ужин-то хоть пойдешь?

– Если тебе удастся взять и мою порцию и принести сюда, буду очень благодарна. А то ноги просто отваливаются, – тут я не кривила душой: мышцы, действительно, аж потрясывало от многокилометровой ходьбы, да еще и местами по ступенькам-пригоркам вверх-вниз.

В купальнях я отмокала не меньше часа, правда, отдохнуло только тело, а вот голова продолжала разрываться от мыслей и воспоминаний. Ночью тоже долго не могла заснуть, все время прокручивала в памяти наш разговор с Кеем. Даже сейчас, когда первые эмоции схлынули, его признание, тайны прошлого, не вызывали у меня ничего кроме сочувствия и сопереживания. Не знаю, почему он решил, что меня это должно оттолкнуть или напугать. Возможно, если бы я была богиней, жительницей Олимпа, и имела несколько другое мировоззрение, то среагировала как-то иначе. Однако я пока столь далека от всего этого и совершенно не разбираюсь во всех тонкостях мира небожителей, что руководствуюсь лишь своей интуицией и чувствами. А они говорят не отталкивать Кея, верить ему и быть рядом.

Прощаясь с Кеем после наших похождений в царстве Аида, я даже и подумать не могла, что встречусь с ним раньше понедельника. И уж тем более, открывая дверь незваному вечернему гостю, не предполагала, что на пороге увижу его.

– Привет, – сердце сразу ухнуло вниз, забившись где-то внизу живота.

– Не хочешь прогуляться? – без предисловий поинтересовался Кей.

Прогуляться? Я? Как это не хочу? Только…

– Уже почти десять, – с сожалением произнесла я. – А в половину одиннадцатого начнет действовать комендантский час, забыл?

– Ты думаешь, я не знаю способа, как его обойти? – Кей прищурился.

– Ладно, – больше меня не нужно было уговаривать. – Только переоденусь.

– Жду тебя внизу.

– Договорились.

Закрыв за ним дверь, я едва не запрыгала от радости, и только присутствие Аямэ удержало меня от подобного выражения переполнявших эмоций.

– Эй, не поняла, – Аямэ попыталась перехватить мой взгляд. – Что это только что было?

– Иду гулять, – ответила я, вываливая на кровать весь свой гардероб. – Как думаешь, эта маечка подойдет к этой юбке? Или лучше сарафан надеть?

– Ты идешь гулять со своим куратором? – Аямэ выхватила у меня из рук одежду и спрятала ее за спиной. – С этим странным типом, которого ты раньше избегала?

– А почему бы и нет? – Я попыталась забрать у нее вещи. – Это ведь всего лишь дружеская прогулка.

– Прогулка, ради которой стоит нарушать приказы Афины? Ты веришь ему?

– Верю, – ответила, прямо глядя в глаза подруги.

– Что ж, – Аямэ вздохнула и вернула одежду. – Тогда сарафан. Так романтичней… И не гуляй слишком долго. Я буду волноваться.

– Куда пойдем? – спросила я Кея, когда при полном параде предстала перед ним.

– Хотел показать одно место. Это не очень далеко, но добираться не совсем удобно, – он бросил взгляд на мои босоножки на каблуках. – В принципе, можно сходить туда в другой раз, а пока просто прогуляемся.

– Нет, зачем откладывать? Я как-нибудь справлюсь, – беспечно заверила его я.

– Тогда пошли, – Кей усмехнулся и подал мне руку.

Я думала, мы двинемся в сторону Академии, однако он повел меня в противоположном направлении, вверх по горной дорожке, которая начиналась прямо за нашим общежитием. Вскоре она превратилась в узкую тропинку, и тут-то я поняла, что имел в виду Кей, говоря о «не совсем удобно добираться». В моих босоножках здесь явно не пройти: можно остаться и без каблуков, и без ног. Тогда я, недолго думая, сняла обувь и продолжила путь уже босиком.

Вскоре тропинка вывела нас на небольшую площадку, асимметричным полукругом вырастающую прямо из скалы. К моменту, как мы здесь очутились, совсем стемнело, и Академия с общежитием с высоты горы смотрелись как миниатюрные макеты зданий, подсвеченные лампочками.

– Это мое любимое место на Олимпе, – сказал Кей, опускаясь на траву. – О нем никто больше не знает. Садись, – он призывно похлопал по земле рядом с собой. – А лучше ложись, – и сам вытянулся на земле.

С охватившим меня смущением боролась недолго, и вскоре уже лежала рядом с ним.

– Смотри. – Кей показал на небо, – какие отсюда звезды…

Я подняла глаза и тихонько охнула: небо было так близко, что казалось – протяни руку и сможешь прикоснуться к его куполу. А звезды… Крупные, яркие, словно жемчужины, рассыпанные по сапфировому бархату.

– Нравится? – спросил Кей, поворачивая ко мне голову.

– Очень, – улыбнулась я. – Не думала, что ты романтик…

– А ты? – он продолжал наблюдать за мной.

– Не знаю, – я пожала плечами. – До сих пор не подворачивалось подходящего случая, чтобы это понять.

– Ты никогда ни с кем не смотрела на звезды? – усмехнулся Кей.

– Представь себе – никогда, – ответила я, а после не сдержала смешка.

– С чего смеешься?

– Да так, подумала кое о чем, – снова хмыкнула я.

– О чем? – Кей быстро сменил положение и теперь нависал надо мной, с интересом заглядывая мне в глаза.

– Я вспомнила нашу первую встречу, – я продолжала улыбаться. – Если бы тогда мне кто-нибудь сказал, что спустя несколько месяцев буду лежать с тобой рядом под открытым небом и разговаривать о звездах, ни за что бы не поверила.

– То есть впечатление я тогда произвел не очень? – уточнил Кей.

– Во всяком случае, не того человека, с кем можно смотреть на звезды, – в полушутку ответила я.

– А так? – он медленно стянул с себя повязку.

– А так совсем другое дело, – сказала, улыбаясь с совсем иными чувствами.

Я протянула руку и осторожно дотронулась до его лица. Едва касаясь пальцами, провела по щеке и остановилась на губах. Кей накрыл мою руку своей, затем мягко отвел ее в сторону и наклонился ко мне совсем близко, так что я чувствовала его дыхание на своих губах.

– Надеюсь, ты сейчас не будешь создавать свою иллюзию тьмы, – произнесла тихо.

– Она мне уже ни к чему, – улыбнулся Кей, и в следующий миг мои губы оказались во власти его губ.

Я тут же отозвалась на этот поцелуй, ни на секунду не сомневаясь в его правильности. Мы целовались то жадно, почти исступленно, то усмиряли страсть и выплескивали наружу всю нежность и ласку, на которую только были способны. Оторвались друг от друга лишь тогда, когда губы почти онемели, а легкие ныли от нехватки воздуха. Кей вновь лег на траву и, притянув меня к себе, уложил мою голову себе на плечо. Сейчас мне было так хорошо, что не хотелось о чем-либо думать или говорить…

Вот только нега моя долго не продлилась. Не знаю, почему эти давнишние подозрения решили напомнить о себе именно в этот момент, но они ворвались в мою голову и начали мучить и жалить, не позволяя наслаждаться своим счастьем в полной мере. И я все-таки набралась смелости и сказала:

– Кей… Мне нужно тебя кое о чем спросить. Только пообещай, что ответишь честно.

– Обещаю, – просто отозвался он.

– Это ты отравил Геру?..

Кей сказал, не раздумывая:

– Нет, – и в его голосе звучало только искреннее удивление. – Как ты могла такое подумать?

– Просто у тебя могли быть мотивы, – я решила не юлить и довести этот разговор до конца. – Я однажды случайно услышала ваш разговор с Герой, и ты был очень на нее зол. А потом я узнала, что вы с ней… Ну, вы очень близки. Не как друзья, а как…

– Любовники, – закончил за меня Кей. – Кто тебе об этом рассказал?

– Неважно, – поспешно ответила я.

– Действительно, неважно, – усмехнулся он. – Потому что я догадываюсь, кто это мог быть.

– Так это правда?

– Что именно? – Кей перевернулся на бок, лицом ко мне. – Что мы любовники?

Я кивнула.

– Я могу солгать тебе, чтобы успокоить. И могу сказать правду, которая окажется не очень приятной. Что выбираешь?

– Правду, – отозвалась шепотом.

– Да, я был любовником Геры, – Кей внимательно смотрел на меня. – Это являлось еще одним ее условием моего пребывания на Олимпе.

– И ты согласился? – мне все-таки стало немного горько от такой правды, пусть и ожидаемой.

– Тогда мне нечего было терять. Да и Гера – женщина красивая и способная вызвать желание. К тому же звала она меня для подобных утех не так уж часто, все больше отправляла по каким-либо своим поручениям. Можно сказать, я был у нее на побегушках. Видишь, правда расстроила тебя, – добавил он уже с сожалением.

– А что теперь? Что будет, когда она очнется? Ты вернешься к ней? – спрашивать такое было тяжело, и мой голос срывался почти на каждом слове.

– Нет, – Кей провел ладонью по моим волосам. – Теперь у меня есть ты. А Гера… Я поговорю с ней. Надеюсь, она поймет меня. А если не поймет, то просто покину Олимп. Свой долг перед Герой я и так уже отдал сполна. Ты уйдешь отсюда со мной?

– Я и не собиралась здесь задерживаться, – усмехнулась я.

– Тогда у меня к тебе тоже есть вопрос, – глаза Кея неожиданно угрожающе сузились. – Что у тебя с этим развратным пьяницей?

– С кем? – опешила я.

– Не делай вид, что не догадываешься, – продолжал нападать Кей. – Какой бог крутится около тебя с первых же дней, как ты появилась в Академии? Кто не смущается обнимать тебя даже на глазах других? Кто ставит тебе высшие баллы по своему предмету? И, наконец, к кому ты ходишь в гости по ту сторону моста?

– Дионис? – я рассмеялась. – Он просто мой друг. Хоть иногда и перегибает палку, согласна. Это он затащил меня Олимп, за что и пытается искупить вину своей повышенной заботой обо мне.

– Ты передай этому вековому пьянице, что перегибать палку с тобой я ему больше не позволю, – сдвинув брови, предупредил Кей.

– Договорились. Завтра же ему об этом скажу, – я старалась сохранять серьезность, хотя смех так и рвался наружу.

– У меня, конечно, к тебе были еще кое-какие претензии, – проговорил Кей, скользя задумчивым взглядом по моему лицу, – но оставим их на потом… Лучше поговорим о звездах, – и он потянулся ко мне, чтобы вовлечь в новый, опьяняюще-сладостный поцелуй…

– Ты с ума сошла! – зашептала из темноты Аямэ, когда я попыталась незаметно прокрасться в своей кровати. – Ты видела, который час?

– Почти два, – отозвалась я, попутно стягивая с себя сарафан. – А ты почему не спишь?

– Я же сказала, что буду волноваться. – Подруга села на постели и зажгла ночник. – Вас никто не засек? Как вы пробрались в общежитие так поздно?

– Через купальни, – хихикнула я и юркнула под одеяло. – Кей, оказывается, знает все ходы-выходы.

– Не боишься, что узнает Афина и очередной выговор влепит? – все еще переживала Аямэ.

– Не узнает, – уверенно отозвалась я.

А если и узнает, то наказание будем отрабатывать снова с Кеем. Но разве тогда это можно назвать наказанием?..

– Мне очень хочется узнать, как прошла ваша «дружеская» прогулка с куратором, – Аямэ таинственно улыбнулась, – но уже очень поздно, и надо еще успеть выспаться перед занятиями. Но завтра я устрою тебе допрос с пристрастием, и отвертеться не получится, учти.

– Договорились, – усмехнулась я, и подруга погасила свет.

Хотя разговор «начистоту» был отложен на вечер, Аямэ все утро донимала меня шуточками по поводу моего взбудораженного вида и чересчур счастливого взгляда. Я беззлобно парировала ей, продолжая витать в своих облаках.

Вниз спускались вчетвером – Аямэ с Нобу, я и Пашка, выскочивший из своей комнаты одновременно с нами. Павлик принялся рассказывать о том, как все выходные пытался добиться от Геракла, чтоб в Академии организовали секцию по футболу. К моменту, как мы оказались на крыльце, он уже перешел к завершающей части, где преподаватель физкультуры стал давать слабину под напором неугомонного Пашки. Но я забыла и о его страданиях по футболу, и о Геракле, когда заметила Кея, подпирающего колонну. Он тоже увидел меня сразу и рванул навстречу.

– Привет, я уже заждался, – совершенно буднично сообщил он и взял меня за руку, переплетя наши пальцы.

Атмосфера вокруг нас стала сгущаться с катастрофической скоростью. Казалось, Кею удалось привлечь внимание абсолютно всех, кто в этот миг толпился на крыльце. Наверное, даже, появись я обнаженной на лекциях, не вызвала бы такого фурора.

– О, привет, – протянул где-то за моей спиной Паша, но по его тону трудно было сказать, какие мысли сейчас бродили в его голове.

– Здравствуй, – вскользь бросил ему Кей и снова обратился ко мне: – Идем?

– Идем, – кивнула я, страшась даже посмотреть по сторонам.

– Может, не стоило так откровенно? – спросила Кея тихо потом.

– Как «так»? Мы разве не вместе? – возразил он. – Так зачем скрывать?

– Ты не боишься, что тебя не поймут твои однокурсники? Не стану ли я твоим слабым местом, например, для таких, как Венхель и Гроаг?

– Давай сделаем вид, что всю эту глупость я не слышал. Неужели ты считаешь, что мне есть дело до мнения моих однокурсников и особенно каких-то Венхеля и Гроага?

– Да, ты прав, – я стушевалась. – Но а как же с богами? Те, кто знает о тебе и Ге…

– Им я тоже ничего не должен, – оборвал меня Кей уже жестче. – И никто из них не посмеет высказать мне что-то в лицо. И к чему весь этот разговор? Может, ты стесняешься меня?

– Нет! – с горячностью откликнулась я. – Я думала, наоборот…

– Так вот ты как обо мне думаешь, – Кей, кажется, даже обиделся.

– Все. – Я сжала его руку крепче, – давай и вправду больше не будем об этом.

Мы как раз подошли к столовой, и Кей без слов усадил меня за свободный стол и занял место рядом.

– Ты собираешься есть здесь? – удивилась я.

– Нет. Сейчас получим завтрак и пойдем в другое место.