Леди и некромант – 2. Тени прошлого

Какой?

Статуи?

Я содрогнулась, пытаясь отрешиться от неприятного ощущения. И Гуля, заворчав, ткнулся носом в раскрытую ладонь. А я в который раз подумала, что, возможно, не стоило его в город тащить. Заклятья заклятьями, и выглядел Гуля сейчас как огромный волкодав, но… вдруг да что-то пойдет не так?

Но Ричард настоял.

– А мне о таком рассказывали, – Альер материализовался, но тут же, поморщившись, исчез. – Далековато…

– Что?

– Некромант наш далековато ушел… что он там возится? Был такой скульптор… великий, да… Хадшари Безумец…

Имя не предвещало ничего хорошего. Хотя… вот чем больше я узнаю о той, древней, Империи, тем сильней убеждаюсь, что нормальных людей там в принципе не было.

– Изначально он работал с камнем, и его скульптуры достойны были Императорского дворца… более того, мой предок объявил всех их своей собственностью…

Голос Альера звучал глухо, будто издалека.

– Он платил Хадшари ту цену, которую тот называл… в общем-то, Безумец был из древнего уважаемого рода, а потому в деньгах особо не нуждался, но… правила есть правила…

Вода в чаше заросла ряской, на покрывале которой возлежали белые звезды лотосов.

– …его интересовало лишь искусство. Он стремился достичь идеала, сотворить из камня то, что природа создавала из плоти. Но что-то там у него не получилось… или, может быть, ему казалось, что не получается…

…ряска расступалась то тут, то там, и из-под нее выглядывали розоватые острова рыбьих спин. Нет, ничего змееобразного, сходного с муренами, обыкновенные карпы, насколько могу судить.

– …и он решил отыскать свой способ. Если не получается превратить камень в человека, то можно наоборот… он начал свои эксперименты на животных, а потом вот перешел…

Альер вздохнул.

И дыхание это ветерком коснулось щеки.

– Полагаю, эта работа из первых… он оставил ей способность чувствовать…

…печаль?

…обреченность на каменном лице?

…и готовность бороться?

Тонкая лента, обвивающая руки уже не выглядит украшением.

Я с трудом заставила себя отвести взгляд.

– Что с ним случилось? – спросила шепотом.

– С кем? А… с безумцем… однажды он влюбился и так проникся красотой избранницы, что пожелал эту красоту запечатлеть на века…

Зря я спрашивала.

Вот стоило уже усвоить, что Альеру не нужно задавать таких вопросов.

– …он поднес ей чашу с ядом, и когда она уснула, превратил в статую… Спящая дева… и ее Рыцарь. Он не желал оставаться в этом мире без нее… я видел эту пару. Занятная получилась композиция.

Тьма меня побери…

– А теперь, дорогая моя девочка, я оставлю тебя… похоже, нашему некроманту не помешает помощь…

Гуля заворчал.

Иногда мне казалось, что видит и понимает он больше обычного.

– Я… прогуляюсь? – спросила я уже у пустоты. И сама себе ответила. – Прогуляюсь… что мне еще делать?

И отряхнув капельку с лацкана, я решительно направилась к городской управе. В конце концов, Ричард сам не велел уходить далеко. Значит, уйду близко.

В городской управе Ричарда встретили без особой радости. Квелого вида секретарь соизволил оторвать взгляд от газеты и чашки с утренним кофием, чтобы произнести:

– Мы закрыты.

– Откроетесь, – Ричард продемонстрировал бляху, вот только вид ее на секретаря особого впечатления не произвел. Тот поправил очочки в тонюсенькой оправе, отставил мизинчик, на котором блеснуло колечко защитного артефакта, и произнес:

– В услугах некроманта не нуждаемся.

А вот это было уже откровенным хамством.

– Могу я побеседовать с градоправителем? – Ричард сделал глубокий вдох, заставляя себя успокоиться.

– Он занят.

Секретарь вернулся к кофию и газетке.

– А когда освободится?

– Быть может, завтра… или послезавтра… послушайте, милейший, – секретарь отставил хрупкую чашечку и окинул Ричарда неприязненным взглядом, в котором читалось и чувство собственного превосходства, и легкое презрение, и недоумение – как вышло, что этакая, весьма непрезентабельного вида особа смеет отрывать занятых людей. – Вам действительно нечего здесь делать. У нас тихий город… скоро начнется сезон… а появление человека вашей профессии вызовет ненужные слухи. Это плохо скажется на нашей репутации…

– Я по личному делу, – Ричард заставил себя дышать на счет.

Хотелось смахнуть со стола и газетенку, и чашечку эту треклятую с блюдцем вместе, и чернильницу фарфоровую в виде кошечки, и зеркальце, и коробочку с песочком, и сотню иных, весьма важных в секретарском деле, мелочей. А потом вцепиться в горло…

…или взять за шейный платок, шелковый, полосатый, и слегка затянуть кокетливый узел.

А потом повозить ублюдка по столу…

Ричард выдохнул.

И вдохнул.

– По личным делам градоправитель принимает каждую вторую пятницу месяца…

Он издевается?

Вторая пятница была… да три дня тому была.

И можно взять и уйти, здесь нет представительства Гильдии, а городским властям Ричард не подчиняется. Архивы… в Архивы его пустить обязаны, а в случае отказа Ричард имеет полное право действовать так, как сочтет нужным.

Его визит сюда, если разобраться, не более, чем дань вежливости.

– …по предварительной записи, которая осуществляется сразу после приема граждан, – завершил секретарь и подвинул к себе коробочку со стальными перьями, которые погладил нежно. – Но вы можете изложить ваше дело в письменном виде и тогда…

…Ричард развернулся.

Он почти дошел до двери, когда слух уловил тонкий всхлип. И доносился он не из коридора.

– Пожалуйста… – мольба, прозвучавшая в этом слове, заставила остановиться.

Развернуться.

– Господин Шаннар занят! – к чести его секретарь вполне искренне попытался перегородить дорогу Ричарду. – У него прием…

…а дверь из венесского дуба. Редкость какая. И к магии устойчива, и к стали, этакую с ходу не выломаешь. Впрочем, ломать нужды нет: запирать дверь не стали. И открылась она с полпинка.

– Я стражу вызову! – взвыл секретарь, получив тычок локтем в брюхо.

– Вызывайте, – согласился Ричард, ступая в приемную.

Мягкий ковер темно-зеленого цвета.

Комната огромна.

Резные полуколонны поддерживают сводчатый потолок. А с него свисает каплей хрустальная люстра на дюжину шаров. Свет их приглушен. Окна задернуты плотными портьерами, и потому комната кажется куда большей, нежели она есть на самом деле.

Стол лакированный.

Кресла.

Стульчики резные.

И пара диванов у стенки, аккурат под картинами. Картины, в отличие от массивных рам, были откровенно плохи. Впрочем, вниманием Ричарда завладели не они.

– Что происходит! – градоправитель вскочил с диванчика, поспешно одергивая расстегнутый камзол. – Кархем!

– Простите, лойр Шаннар! Он сам… я говорил, что вы заняты…

Занят.

Бледного вида девушка сжалась в комок и закрыла руками лицо. Ричарду видны были только эти руки, тонкие запястья с алыми следами чужих пальцев.

И еще рыжие волосы.

Узенькие ступни.

Ножка в штопанном чулочке… плечи девушки мелко вздрагивали.

А вот лойр выглядел на редкость уверенным. Он одернул камзол, взбил кружево на рубахе и ледяным тоном осведомился:

– Что вам нужно?

Типичный лойр. Высокий. Тонкий в кости. Обманчиво хрупкий. Одет со вкусом, пусть одежда ныне пребывает в некотором беспорядке. А главное, перстенек на мизинце знакомый.

– И что бы ни было нужно, – лойр Шаннар перстенька коснулся нежно, – мы в ваших услугах не нуждаемся…

– Помочь? – тихий шепот раздался в голове, и Ричард поморщился. После вчерашних упражнений голова ныла тупо и раздражающе.

– …поэтому мы великодушно прощаем ваше невежество…

Девушка всхлипнула и торопливо подняла опущенный рукав рубашки.

Серенький мышастый жакетик валялся тут же, на полу.

Она тихонечко сползла к краю диванчика, явно намереваясь воспользоваться моментом, но благородные лойры не привыкли отпускать добычу.

– Куда же вы, милая? – ласково поинтересовался лойр Шаннар. – Неужели вы готовы меня покинуть?

– Я…

Девушка сглотнула и уставилась на Ричарда зелеными глазищами.

А ведь тоже не из простых. Та же тонкость. Та же хрупкость. И еще, пожалуй, толика нечеловеческой крови, уж больно выразительны эти глаза…

– Согласен, – присоединился Альер. – Квартеронка, не меньше. А в мое время альвы с людьми скрещиваться брезговали… прадед мой пытался вывести породу полукровок, которые обладали бы силой альвов, но те оказались нежизнеспособны.

– …вы так долго добивались встречи со мной… – лойр смотрел, как краска заливает бледное личико. – Неужели ваша просьба больше не кажется вам такой… важной?

– Я…

– Не беспокойтесь, он сейчас уйдет.

– Уйду, – согласился Ричард и подал девушке руку. – Лойр Шаннар, кажется, верит, что он всемогущ, но при том… чем мне нравится Империя, так незыблемостью некоторых законов.

– Ты слишком пафосен, – заметил Альер. – А что до законов, то не все здесь настолько наивны…

И смех лойра был тому лучшим подтверждением.

Впрочем, этот смех быстро оборвался, когда раздалось такое знакомое:

– Ричард… все в порядке?

Оливия переступила порог. Огляделась.

И нахмурилась. Впрочем, неудовольствие ее было мимолетно.

Твою ж… вот зачем он ее с собой потащил? Надо было всучить альву, пусть бы нянчился, так нет, показалось, что только рядом с Ричардом ей будет безопасно и…

…и кажется, вчерашний контакт с силой не прошел бесследно. Он стал на редкость непоследователен. Сначала взять. Потом оставить… и забыть?

– …случается, потом привыкнешь, – прошелестел Альер.

– Простите, – лойр Шаннар моментально растерял былую вальяжность. Он и о жертве своей забыл. Встряхнулся.

Легким движением руки привел одежду в порядок.

Позер.

– Я осмелился задержать вашего… знакомого, – легчайшая пауза и удивление, которое лойр позволил себе выразить. – Не зная о том, что вы его ожидаете…

– Ничего страшного, – Оливия ответила кивком.

И руку протянула.

Позволила коснуться ее губами…

…желание врезать ублюдку стало нестерпимым. И Ричард поскреб кулак. А еще покосился на рыженькую, которая передумала убегать и застыла на диванчике. Вид у нее был одновременно исполненный решительности и обреченный.

Стало быть, на подвиг собирается.

– …и пусть собирается, – проворчал Альер. – Нам ли дело до ее подвигов. Ты лучше посмотри, как этот хлыщ перед нашей девочкой хвост распушил.

Нет уж. Ричард не знает, что этой рыженькой нужно от лойра, но прекрасно понимает: сегодняшнего унижения тот не простит. И если на ком отыграется, то не на Ричарде. Поэтому бросать девочку вот так было бы сущим свинством.

– …наш город много выиграл от прибытия в него особы столь… достойной, – лойр Шаннар не выпустил руки Оливии. А та не спешила убрать.

Конечно…

…почему-то подумалось, что лойр ей подходит как нельзя лучше.

Красив.

Благороден.

Наверняка из рода древнего, если хватило выкупить этакое милое местечко. И состоятелен… вон, на каждом пальце по драгоценному перстню. На левой руке – массивный браслет, слишком тяжелый и аляповатый для обыкновенного украшения.

– …распознаватель ядов, – пояснил Альер и не удержался, добавил, – весьма примитивного толка. Полагаться на такой – сущее безумие.

Двойная цепь на груди.

И звезда с пятеркой рубинов. Накопитель?

Одежда тоже хороша. Камзол из лессийского бархата, который был всем хорош, кроме цены. А этот еще и с золотой прошвой. Тончайшее кружево воротника. Бледно-зеленые кюлоты.

Туфли на низком каблуке.

Драгоценная перевязь.

Они бы хорошо смотрелись вдвоем. Пусть сейчас на Оливии и простой костюм из шерсти, но… на ней бы и дерюга смотрелась бы великолепно.

Ричард заставил себя сосредоточиться на важном.

– Идем, – он взял рыженькую под локоть, и та покорно поднялась. А ведь и вправду альвы в предках подгуляли, вон, несмотря на кажущуюся хрупкость, девица оказалась на голову выше самого Ричарда. – Извините, прощаться не буду…

– Конечно, – лойр Шаннар ответил Ричарду очаровательной хищною улыбкой, которой бы Гуля позавидовал. – Не стоит прощаться… я думаю, мы с вами еще встретимся…

И вновь к ручке Оливии приложился.

Руку я вытерла о юбку, стоило покинуть кабинет. И еще раз вытерла. И поинтересовалась у Ричарда:

– У тебя, случайно, платка нет?

– Случайно нет, – огрызнулся он, всецело занятый рыжей девицей пренесчастного вида. – Свои носить надо…

Свой у меня имелся, но… своего было жаль.

Нет, все-таки до чего омерзительный тип… что там произошло? Хотя… гадать особо нечего. Родовитый господин при немалых чинах. И бедная, судя по одежде, просительница, на беду свою оказавшаяся слишком хорошенькой, чтобы просто от нее отмахнуться.

Сцена ясна.

Но не ясно, что Ричард с этой, спасенной, делать собирается.

– С-спасибо, – сказала девица, когда Ричард протянул ей платок.

А мне вот отказал.

Ни стыда, ни совести… я ж эти платки, между прочим, стирала… то есть, не совсем я, а очередное сооружение Тихона, в котором грязное белье самоочищалось посредством магии и воды. Но это не столь важно. Главное, что я получила возможность рассмотреть спасенную Ричардом деву.

И вот…

…она мне не понравилась.

Совсем.

Нет, дева была как и полагается, хрупка, нежна и с виду невинна, как ромашка полевая. Узкое личико с правильными чертами. Кожа белая, светящаяся изнутри, как бывает у рыжих, очи зеленые в пол лица.

Губки дрожат.

Подбородок тоже… шея лебяжья.

Фигурка точеная.

И главное, что костюм лишь подчеркивает хрупкость ее…

– Вы… вы… – она вздохнула и пустила слезинку.

Две.

Гармоничные такие, скатившиеся по щекам.

– Если… если бы не вы… я бы… – тонкие пальчики комкали несчастный платок, который девица прикладывала то к правому, то к левому глазу.

Чулочки темные.

Юбка узкая, на две ладони ниже колен.

Туфли старые, но на устойчивом каблучке… с ее-то ростом.

– А еще она маг, – заметил Альер невзначай. – Слабенький, но все же… посмотри…

И сделал что-то, отчего над девицей всколыхнулось лиловое марево, будто в рой мошкары попала. Я моргнула, и мошкара исчезла. А неприязнь осталась. И чего эта, внезапно спасенная, так жмется к Ричарду? А тот, растративши обычную свою мрачность, по руке гладит, шепчет что-то… утешает?

Про нас будто и забыли.

Я коснулась ошейника, и Гуля заворчал. Ему, похоже, эта красавица тоже не по нраву пришлась? Но… кто мы такие, чтобы нас слушать?

…ее звали Арваниэль, в память об альвийке-бабушке, некогда потерявшей голову от любви к человеку. Из-за него, простого лойра, не отличавшегося ни родовитостью, ни знатностью, она покинула заветный лес, отреклась от немногочисленной альвийской родни и даже, вот чудо, родила дитя.

Матушка Арваниэль уродилась красавицей, что, впрочем, никак не помогло ей в жизни. Она рано вышла замуж, по большой любви, само собой, хотя могла бы составить выгодную партию. Но сердцу не прикажешь. Сердце это готово было смириться и с бедностью избранника, и с дурными привычками его, которые, отчего-то, не спешили исцеляться любовью, но напротив, год от года становились все гаже.

Он пил.

Играл.

И проигрывал.

Нет, не всегда, ибо был довольно-таки умел, а потому удавалось держать хлипкое суденышко семейной жизни своей на плаву.

Матушка ушла, когда Арваниэль было семнадцать, оставив на попечение старшей дочери двух юных сестер. К этому времени бабка, разочаровавшись то ли в любви, то ли в людях, давно уж вернулась к альвийской родне, дед, не пережив этакого предательства, слег, и данное обстоятельство позволило отцу распоряжаться всеми малыми финансами.

Ничего хорошего из этого не вышло.

Даже то, что прожил он лишь год после смерти матушки, не спасло те жалкие крохи, которые еще оставались у семьи. Нет, Ниэль пыталась что-то сделать…

Она продала чудом уцелевшие драгоценности, правда, дали за них сущие гроши, но и их хватило, чтобы ненадолго расплатиться с кредиторами.

– Мы… – она говорила тихо, глядя исключительно в пол, и от шепота этого у меня по спине мурашки бежали. Причем вовсе не от сочувствия. – Мы… решили… что попытаемся сами… кур завели… и еще поросят. Коз… доили и продавали молоко…

Я развернулась и тихо выскользнула из гостиной. Нет, помощь ближнего помощью, но зачем было ее сюда тащить? Гуля нырнул под руку, наклонил голову, подставляя хрящеватое ухо.

– Я стала слишком эгоистичной? – спросила я тихо.

Надо же, а никто и не заметил моего ухода. Грен подливает гостье чай. Тихон медитирует над собственной кружкой, в ней силясь разглядеть наше будущее.

Ричард по-прежнему за ручку держится.

Идиот.

Я фыркнула и, дернув Гулю, сказала:

– Но ведь чушь же!

– Полагаешь? – Альер возник передо мной. – Неужели в сердце твоем нет ни капли сочувствия?

Нет.

Я хорошо искала.

И сочувствие в том числе, но… вот хоть убейте, не была эта девица похожа на страдающую фермершу. Ручки вон чистые, гладкие. И конечно, можно представить, что с козами и курами не сама она возится, но…

Ощущение фальши не уходило.

– Какая разница, – я потянула Гулю за собой. Прогулка по городу отменилась, но это еще не значит, что я должна сидеть в четырех стенах. – Просто… не знаю…

…я присела на ступеньки.

День.

Солнце круглое, яркое, висит над городской стеной, точнее над остатками ее. Некогда высокая, ныне она частью осыпалась, частью была поглощена все теми же бело-кукольными домишками. Они поднимались один над другим, слипаясь стенами, соединяясь арками и образуя удивительнейший узор.

Жаль, отсюда не видно людей.

А вот улочки блестят фальшивой позолотой камня. И краешек реки виден, темно-зеленой, будто из камня высеченной.

Я сидела долго.

Думала… нет, не думала, просто смотрела, дышала и представляла себя на этих вот золоченых улочках, в наряде курортном, чтобы юбка пышная в узкую полоску, воротничок отложной. Рукава с лентами и всенепременная шляпка из соломки.

Какой курорт без соломенной шляпки?

Гуля, чью шкуру я почесывала, блаженно жмурился. И в этот миг нам не нужен был… а никто не нужен был. Но ничто хорошее не могло длиться вечно. И когда за спиной раздались шаги, я поинтересовалась:

– Всех утешил?

– А тебе-то что? – Ричард сел рядом.

– Ничего… совершенно ничего… а ты не забыл, что еще вчера нас пытались убить?

– Не забыл. Она не похожа на убийцу…

– А все убийцы похожи на убийц?

Альер рассмеялся, но как-то… не зло? Он просто держался рядом, не мешаясь в разговор, и за это я была ему благодарна.

– Ты просто ревнуешь, – сказал Ричард с чувством глубокого удовлетворения.

– Кого? Тебя?

Он фыркнул.

– Это просто девушка… ей нужна помощь… она осталась одна, Оливия… и вынуждена была просить этого…

А кулаки-то сжал.

И странно, что во мне нет той же ярости, хотя никогда не любила насильников. Неужели я и вправду успела очерстветь душой? И поэтому не испытываю к несчастной Ниэль ни капли сочувствия?

– А ты не думал, что твои… друзья, – мне всегда было сложно говорить о подобных вещах, которые вроде бы как меня напрямую не касались. – Поняв, что засада не удалась, не рискнули бы сыграть иначе?

Ричард ничего не сказал.

Он разозлился. Я это шкурой почувствовала, но все-таки…

– Мы будем присматривать за ней, Оливия… и все-таки ты не права.

Пусть так, но… да, я тоже буду присматривать за ней.

– Сейчас ты куда собираешься? – я сочла за лучшее сменить тему. В конце концов, на этой рыжей свет клином не сошелся.

Глава 5. Некромант и некромант

…на кладбище.

Куда еще может собираться некромант на ночь глядя? Что-то да подсказывало Ричарду, что в городке этом, несмотря на благостность его кажущуюся, задерживаться не стоит. И потому чем раньше он проверит свою догадку, тем быстрее отсюда уберется.

Вечерело.

И по-хорошему, стоило бы дождаться утра, но… Ричард потер зудящую руку о колено. Нет уж, с лойра Шаннара станется придумать какую-нибудь гадость.

Он высыпал содержимое сумки на траву и принялся перебирать склянки.

…восстанавливающий настой почти закончился.

…и «Слезу» стоило бы свежую приготовить, а то осадочек появился, еще немного и совсем потемнеет, тогда только вылить.

…амулеты опять же…

Он сосредоточенно перебирал их, хотя особой нужды в том не было. Ричард и без того прекрасно знал, что у него имеется и чего ему не хватает. Но работа отвлекала от неприятных мыслей.

Оливия была права?

Или не права?

Ниэль… не стоило приводить в дом малознакомую девицу, но… не выгонять же ее теперь?

– Может… – Оливия подала крыло горной летучей мыши, оплетенное русалочьим волосом. Водоросль эта сама по себе особыми свойствами не обладала, но вот в сочетании с парой-тройкой трав проявляла интересные свойства. – Может, мне с тобой пойти?

– Зачем? – искренне удивился Ричард.

– Просто… на всякий случай, а то… – она вздохнула и призналась. – Неспокойно мне как-то…

– На кладбище спокойней не станет.

Он сгреб амулеты в кучу. Взять ее… не было печали… нет, в тот раз Оливия, конечно, помогла, более того, не будь ее, и Ричарда бы не стала, но это скорее исключение.

Сейчас он будет осторожен.

Очень осторожен.

Да и… случись что с ней, Ричард себе не простит.

– Не надо, – он поднялся. – Ты лучше за ней вот пригляди, а то…

Собственно, кладбищ в Больших Вытях было два. Одно – относительно новое, не разменявшее и третьей сотни лет, располагалось на небольшом холме в восточной части города. Было оно относительно невелико и вид имело именно такой, какой и полагалось обыкновенному провинциальному кладбищу. Невысокая ограда, заговоренная, к слову, на совесть – пусть и был лойр Шаннар редкостным ублюдком, но, судя по плетению, ублюдком знающим свою работу и одаренным Богами щедро.

Теснились у ограды могилки бедняков, часто наползая одна на другую, и потому выставленные на них кресты цеплялись друг за друга, создавая причудливую сеть из холодного металла.

Ближе к центру могилы становились роскошней.

Кресты сменялись гранитными глыбинами, на которых любящие или не очень любящие, но общественного мнения опасающиеся родичи высекали положенные случаем слова. Появлялись оградки и кадки с цветами. Порой встречались и лавочки.

В самом центре белыми горбами возвышались мавзолеи.

В общем, ничего интересного.

Ричард прошелся вдоль и поперек, но и тени беспокойства не почуял. Кладбище было до того благостным, что хоть пикники устраивай.

А вот у ограды его встретили.

– Мне почему-то подумалось, что вы сюда заглянете, – заметил лойр Шаннар, сбивая с лацкана невидимую пылинку. – Чтобы некромант да мимо чужого кладбища прошел…

– Чем могу быть полезен?

Солнце медленно сползало к западу, и пусть дни летом длинны, но все равно не стоило тратить время попусту. И надо было сразу идти к старому, но нет, любопытство помешало.

– Это мне хотелось бы понять, чем я могу быть полезен. А заодно уж принести извинения за то, что первая наша встреча прошла… скажем так, не слишком удачно.

Извинения?

Этот?

Хотя… не стоит воспринимать всерьез то, что сказано сугубо из вежливости.

– Боюсь, у вас сложилось обо мне несколько превратное впечатление… – лойр Шаннар ступил на дорожку из желтого гравия.

Дорожки были узкими.

И чистыми.

Да и сами могилы… ни одной заброшенной, а значит, за кладбищем неплохо следят.

– Я был несколько раздосадован вашим… неуместным вторжением, но после сообразил, что вы могли подумать…

От него пахло цветами. Не резкий аромат, женственный, но не сказать, чтобы вовсе уж женский.

И наряд сменить успел. Оно и верно, в бархатных камзолах на кладбище неудобно. А куртка пусть и глядится нарочито простой, но вот шитье это серебряной нитью Ричард узнает.

И шита она, наверняка, не из телячьей кожи.

Перевязь.

Пара клинков, судя по затертым рукоятям из родовых, а значит, стоящих куда больше, нежели все золотые побрякушки, от которых лойр Шаннар не стал избавляться.

– Как мне кажется, понять превратно вас было сложно, – Ричард положил руку на эфес сабли.

Может, и не потертая, и не родовая, но вряд ли у этого хлыща сыщется нечто подобное. И мысль эта грела. Все ж Ричард, как ни крути, был довольно честолюбив.

– Отнюдь… – его разглядывали с живейшим любопытством. – Вот, скажем, представьте… некая особа крайне настойчиво пытается добиться встречи с вами по вопросу в сущности пустяковому… помнится, я ставил визу на ее ходатайстве, поэтому у нее не было ни малейшего повода искать новой встречи. Однако же…

– Мне мало интересно…

– А мне вот наоборот, – лойр Шаннар сложил руки за спиной.