Леди и некромант – 2. Тени прошлого

А повторный вызов потребует куда больших сил.

– Хорошо, – Ричард ослабил пальцы, позволяя нити соскользнуть. – Клянусь своей силой, что исполню твою просьбу.

…в конце концов, от него не требуют многого.

– Знаешь… – дух посмотрел на собственные полупрозрачные руки, – а я ведь чувствовал, что не стоит соглашаться на это дело… но сорок тысяч… и все, что мы здесь поднимем.

Под рукой стало влажновато.

Неужели и кожа расползется? Неприятно, но думать надо не о коже, а о нити, что вновь стала тоньше. И пришлось влить в нее каплю силы.

Капля за каплей…

….Альер молчит.

А ведь он почуял их загодя. Не мог не почуять. За прошедшие дни Ричард понял, что треклятому духу подконтрольно пространство на лиги полторы…

…амулет сокрытия?

Полог?

Человека это обмануло бы, но Альер…

…не предупредил.

Почему?

Не счел нужным?

Второе больше похоже на правду. И вряд ли неугомонный дух желал смерти. Нет, все это напоминает урок. Жесткий. И поучительный.

А то расслабились.

Их ведь предупреждали, и Ульрих, засранец, так просто не унялся бы… но отдать все… сорок тысяч… Ульрих с деньгами расставался крайне неохотно… но сорок… за добычу… на камнях можно взять в десятки раз больше… а Ульрих уверен, что камни здесь… и не они одни.

Сокровища Старой Империи…

Так, мысли плывут – это от отката, силу призрак сосет, пытаясь хоть так удержаться в мире яви. И у него получается, а Ричард этак в собственных мыслях заплутает и тогда…

– Кто?

– Посредник, – призрак злорадно оскалился. – Нашел нас в «Хромой собаке». Ильгаш Одноглазый… если он еще жив, в чем я сомневаюсь, признаться. Уж больно все…

…нехорошо получилось.

Ильгаш был человеком проверенным. Мерзотным, конечно, но приятные посредники Халыму в принципе не встречались. Ильгаш и среди этого шакальего племени отличался какой-то полной беспринципностью.

…опасное сближение.

И дух, присосавшийся к эмоциям Ричарда, пьет их, щедро делясь своими, как ядом.

…толстый человек с короткой бороденкой, которую Ильгаш красил смесью хны и басмы. Эта черная борода лоснилась, завивалась мелкими колечками.

В складках шеи прятались золотые цепи.

И грозди медальонов возлежали на пухлой груди.

Он изо всех сил стремился казаться солидным, деловым человеком. Но его все одно не любили.

– …подумай, – голос Ильгаша был звонким, мальчишечьим, совсем не подходящим этому огромному телу. – Что ты теряешь? Да стоит мне сказать про такой приз…

Он подмигнул подведенным черной сажей глазом.

Приз и вправду был знатным. Слишком уж, чтобы поверить в то, что достанется он легко.

– Смотри, – Ильгаш раскатал карту. – Сейчас они здесь… эта их… штука не так быстра, как лошади…

…но зато в отличие от лошадей, она не нуждается в отдыхе.

– Здесь удобное место… – Ильгаш указал на развилку. – Дорога старая, безлюдная…

…подготовился.

…и с чего бы? Задача посредника – свести людей, у которых возникли проблемы, с людьми, способными оные проблемы решить за малую или отнюдь немалую плату.

– Поставите амулеты… сработают сами, когда эта махина на них наедет…

Ричард стиснул зубы.

Холод пробирался сквозь одежду, сквозь кожу, и треклятый дух чувствовал слабость. Нет, он не намеревался убить, понимал, что не выйдет. Да и договоренность…

– …амулеты заказчик предоставит, – Ильгаш выложил на стол связку, и Шайдо, до того слушавший молча, как и положено младшему в тройке, не удержался, протянул руку.

Присвистнул.

– …не отказывайся, – Ильгаш кинул на стол камешек. – Посмотри… эти ребята ломанули имперскую гробницу…

Над столом поднялся полог купола.

– Вы возьмете там столько, что хватит не только вам, но и вашим правнукам…

…правнуков у Халыма не было, а вот дочь имелась, если верить тому письмецу. Где-то там, в приморском городочке, чье название Халым упорно пытался вытравить из памяти. А оно возвращалось. И наверное, он даже почти решился навестить, что городок, что женщину, жившую в белом доме под зеленой крышей. Халым надеялся, что эта женщина не уехала.

…куда ей?

Да и лавку свою не бросит… травницы неплохо зарабатывают, а он… ему всегда свобода была дороже. И вот теперь, выходит, нагулялся…

На счету у него почти пятьдесят тысяч. И этого хватит…

…хватит.

– Если они и вправду, – Халым принял решение. Почти. – …как ты говоришь ломанули имперскую гробницу, то…

…за последнюю сотню лет Халым не слышал, чтобы у кого-то это получалось.

– Погоди, – Ильгаш облизал толстые губы. – Я кину зов и слетятся все…

– Пускай.

Халыму не было никакого дела до всех. Умные отступятся, а дураки…

– Это, – Ильгаш указал на связку амулетов, – сделает всю работу… тебе всего-то нужно, что подойти и взять…

– Тогда отчего ты сам не подойдешь и не возьмешь?

Ильгаш погрозил пальцем, на котором алым глазом поблескивал перстень.

– Халым, ты меня сколько лет знаешь? Разве я когда-нибудь кого-нибудь подводил?

Трогар выразительно хмыкнул.

– Я бы позвал… да вот хоть Кишара позвал с его десятком… или Фринга…

– Позови…

– Заказчик ясно сказал, что ему нужны лучшие… а ты лучший, Халым.

Лесть? Определенно. И в темных глазах Ильгаша видно раздражение. О да, будь его воля, он нашел бы кого посговорчивей. За сорок тысяч-то и искать не придется. Но продолжает обхаживать Халыма, и значит, заказчик серьезный.

– Половина вперед, – выдвинул аргумент Ильгаш. – И все, что найдете, ваше… ему нужна только женщина. И нужна целой, Халым, поэтому я и пришел к тебе.

Глава 3. Леди и печаль

Грен пришел в себя быстро.

Он сел.

Огляделся. Потянулся, зевнул широко и, почесав живот, произнес:

– Не было печали… так по шее настучали, – и шею эту короткую потер. Потом поднялся, с кряхтением, сопением и, распрямившись, огляделся и присвистнул. – А наш пострел везде поспел…

Я лишь руками развела.

Стало легче. Немного. Отступила дурнота. И нудная головная боль откатилась.

– А Тихон, стало быть… – Грен с трудом поднял голову. – Ишь ты… живой?

И сам себе ответил.

– Живой… что ему сделается, паскудине этакой? Ливи, девочка моя… ты не могла бы…

Могла бы.

Я стянула лесенку, которая теперь казалась еще более тонкой и неустойчивой, нежели обычно. Под весом моим она противненько дребезжала и позвякивала, царапая запыленный бок октоколесера. В кабине привычно пахло дымом, соляркой и еще чем-то таким же, не сказать, чтобы неприятным, но вызывающим стойкие ассоциации с автомобилями.

Тихон лежал, навалившись на рычаги. В щеку его упирался шестигранный управляющий кристалл, а руки свисали почти до пола.

– Эй, – я осторожно коснулась плеча и отдернула руку, которую будто в кипяток опустили. – Ой!

Пальцы покраснели и… и будто дымкой окутались.

Жемчужной.

Мягкой.

Боль отступила, а вместо нее появилось ощущение тепла, такого… волшебного тепла, которое растекалось по крови.

…как коньяк…

…сходные ощущения… и голова так же кружится… и танцевать охота… и сил прилив ощущаю невероятный… я бы, пожалуй, сейчас сотворила что-то этакое… этакое…

Я рассмеялась от восторга.

И очнулась, когда щеку обожгло.

– Легче? – спросил Тихон, глядя на меня спокойно, равнодушно даже.

– Д-да…

Я коснулась горящей щеки.

– Извини.

Кабина вдруг показалась такой маленькой и тесной. А Тихон… что я о нем знаю? Он безобиден… выглядит безобидным и только… он выше меня. И сильнее… и вообще нелюдь… и то, что он был вежлив, ничего не означает. Легко принять вежливость за что-то большее.

– Это ты меня извини, – Тихон потер виски. – Теперь ты поняла, почему твои… предки так ценили нас…

Он оперся о стену кабины. И навис надо мной. И я сама себе показалась вдруг жалкой, ничтожной даже.

– Сила, да? – и голос дрожал.

Тихон кивнул.

– Ты меня убьешь?

Дурной вопрос. Ему ведь не позволят… кто не позволит? Грен? Он, кажется, относится ко мне по-прежнему хорошо, но… подземный народ тоже не любит Старую Империю… и если так, то…

Ричард?

Я его раздражаю. Не настолько, чтобы самому замараться, но и…

Альер и вовсе дух бесплотный.

– Нет. В этом нет смысла, – ответил Тихон, вытирая темную каплю крови, которая выползла из носа.

Если бы он стал уверять, что за время нашего знакомства проникся ко мне теплыми чувствами, я бы не поверила. Но вот смысл… и вправду… Альер ведь знает, наверняка знает про альвов и силу их. И знание это не из числа тайных, а что мне не сказали, так я и не спрашивала.

– Силу из них тянули медленно. Позволяли восстановиться, и снова опустошали, раз за разом, – Тихон запрокинул голову и зажал хрящеватую переносицу пальцами. – А потом, когда становилось очевидно, что источник иссяк, его добивали…

– Прости, я… – я вытерла руку, стараясь избавиться от этого пьянящего тепла, которое еще будоражило кровь. – Я бы никогда… и мне жаль.

Тихон кивнул.

Принял эти бестолковые извинения? Но ведь мне действительно жаль. И я не виновата в том, что делали те другие люди, которые по странному выверту судьбы оказались моими предками.

– Нам в какой-то мере повезло, – Тихон потрогал нос.

Кровотечение унялось.

– Император объявил альвов своей собственностью, – кривоватая усмешка, и ощущение, что за ней скрывается неподобающее альву желание стереть с земли все, что хоть как-то напоминало о тех, былых временах. – Это было унизительно.

Дверь раскрылась.

– Что вы тут? – Грен в кабину уже не влезал.

– Ничего, – ответила я.

– Почти ничего, друг мой, – Тихон вытер руки о грязный комбинезон. – Рассказываю Оливии о некоторых… особенностях взаимодействия между нашими расами.

– А… – задумчиво протянул Грен и головой тряхнул. Над гривой его поднялось золотистое облачко пыльцы, которая в солнечном свете сверкало и переливалось этаким нимбом. – Тихо лежало шило, да из мешку уплыло.

– Вот именно, друг мой, вот именно… если бы не императорское право, думаю, нас истребили бы за пару лет… а так… мы откупились малой кровью.

Вот только радости это не вызывало.

– Впрочем, – Тихон протянул мне руку, – не стоит опасаться, что сила моя как бы то ни было повлияет на Оливию. Впредь я буду контролировать ее более тщательно.

…а я поостерегусь прикасаться к бессознательным альвам.

Получасом позже я наблюдала, как в зарослях терновника исчезают сапоги бородоча, слушала ворчание Альера и думала, что, похоже, начинаю привыкать к местным нелегким реалиям.

Нет, мне еще икалось.

И слегка мутило.

Но в целом… в целом я чувствовала себя вполне неплохо.

– И копать ты тоже сам собираешься? – ядовито осведомился Альер. – Нет, мой наставник утверждал, что физическое развитие столь же важно, как и интеллектуальное, но все же он имел в виду отнюдь не упражнения с лопатой…

– Чего ты от меня хочешь?

Взмокший Ричард скинул свою куртейку и рукава серой рубахи закатал. Он собрал волосы в хвост. Избавился от сумки. И честно говоря с лопатой наперевес выглядел вполне себе гармонично.

– У меня сил не осталось…

– Неужели? – осведомился Альер. – Сила вокруг разлита, и мне удивительно, что некроманта не учили использовать ее…

Ричард засопел.

И нахмурился.

И… смахнув пот со лба, признался.

– Не учили.

– Это я и сам понял… Оливия, деточка моя, – ненавижу, когда Альер начинает говорить снисходительно. – Мне кажется, что тебе на сегодня волнений достаточно, а он вот не откажется от хорошего ужина. Что у нас сегодня на ужин?

– У нас? Лосось с грибной подливой…

И я удалилась. В конце концов, Альер прав: ужина еще никто не отменял.

Ричард присел на пенек.

Мутило.

Духа он отпустил давно, хотя тот в последний миг попытался зацепиться за Ричарда, но силенок не хватило.

– Может, стоит ей сказать? – он вытер потные ладони о штаны.

Снова изгваздался…

И в кармане дыра. Чинит, чинит эти треклятые карманы, а дыры возникают и возникают. И это злит.

– Зачем? – Альер принял облик мальчишки. Он попрыгал по траве и со вздохом признал. – Ничего не ощущаю… некоторые… низшие утверждали, что босиком по траве ходить полезно. Здоровья прибавляется. Презанятное заблуждение, с учетом того, что всех их похоронили в весьма юном возрасте, но… мне любопытно было бы попробовать.

– Я помню о нашем договоре.

– Это хорошо, что помнишь. Некромант с плохой памятью представляет немалую угрозу для общества. А что касается Оливии, то… к чему ее нервировать?

– Осторожней будет.

Ричард вырвал травинку и сунул в зубы. А время-то за полдень перевалило. И надо бы что-то решать…

– Почему она?

Альер пожал плечами и тоже травинку вырвал. Повторяя жест Ричарда сунул ее в рот. Пожевал и выплюнул.

– Из-за крови, верно? И значит, не Ульрих… он знал о твоей гробнице, но не об Оливии… даже если ему сказали, что женщина была, то… женщин он никогда не принимал всерьез. Для него Ливи – моя любовница, то есть, вероятнее всего он подумал бы именно так. А вот тот, кто нанял этих…

Вид покойника нарушал местную идиллию.

Да и прежнего кусты не слишком-то скрывали, все ж, несмотря на колючесть, они оказались недостаточно густыми.

– Этого следовало ожидать. Девочка неосторожно заявила о своих правах… – Альер вытянулся, принимая второе свое обличье, которое Ричарда раздражало несказанно.

Все же рядом с этим совершенством он начинал чувствовать себя ничтожеством.

– Но меня куда больше занимает, как они нашли вас.

– Маячок?

– Возможно… но маячок покажет ваш путь, а не вашу цель…

Ветер шелестел в ветвях. Птички чирикали. Макушку припекало. И от жара, не иначе, мысли в ней бродили самые, что ни на есть поганые.

…два предыдущих городка. Два кладбища, оказавшихся пустыми, и Большие Выти, стоявшие будто в стороне от прочих. Ричард несколько раз собирался вычеркнуть их из списка, да всякий раз останавливался.

И ныне решился потратить пару дней…

Кто об этом знал?

Оливия? Тихон?

Грен?

– Не знаю, – признался Ричард. – Мне неприятно думать об этом.

И дух кивнул.

– Не думай, – великодушно разрешил он. – Точнее не об этом… наблюдай и сам все поймешь…

…альвин работал с защитой октоколесера, и если заклятье сумело ее пробить, то не потому ли, что ему позволено было это?

А Грен дважды писал письма домой, длинные, пространные… и как знать, что было в тех письмах?

Погано.

– Трупы надо убрать, – напомнил Альер. – И так, чтобы следа не осталось. Ты же не хочешь, чтобы наших друзей кто-то да нашел… допросил…

…и в этом вновь же имелся смысл.

– Что ты предлагаешь?

Альер сцепил руки за спиной и, окинув тело придирчивым взглядом, произнес:

– Для начала подними вот этого. Он в неплохом состоянии, пусть соберет отходы… скажем, вот там, – палец призрака указал на заросли. – А потом… и что касается силы, это просто. Подобное стремиться к подобному… закрой глаза и расслабься. Представь ее…

…он был отличным наставником, этот треклятый дух. Пожалуй, лучшим из тех, что были у Ричарда, хотя бы потому, что, несмотря на все насмешки, он не считал эту учебу бессмысленной тратой времени.

Низший?

Пусть так. Альер никогда не забывал упомянуть о том, и Ричард даже попривык, насколько к подобному вообще можно привыкнуть. Однако требовал дух от него как от равного и… проклятье, это было приятно.

…сосредоточиться.

А ведь с каждым разом все легче…

…он видел силу, что разлилась темною водой… он видел ее и прежде, но отчего же никогда и в голову Ричарду не приходило воспользоваться ею?

Запрет.

И школьный печальный опыт, когда им, самоуверенным подросткам, мнящим себя великими некромантами, позволили собрать вот эту силу, кто сколько сумеет. А после добрейший наставник, сидя у постели Ричарда, отирал пот и тихим голосом рассказывал, как опасна она, дармовая энергия смерти…

…разве Ричард забыл, каково ему было?

Это ощущение сытости, как после хорошего ужина. Обманчивый покой. И желание закрыть глаза.

…многие отключились прямо там, на кладбище.

…были и другие, кто носился среди могил, распевая непотребные песни. А один дурачок и на памятник залез, уселся, вцепившись в медный шпиль руками и ногами, так и висел до самой ночи.

…наутро его забрали в скорбный дом.

…плохо стало далеко не сразу. Ричард еще успел порадоваться, что собственной сдержанности, что уму, благодаря которому не стал брать больше, чем сумел поглотить. Он сам дошел до школы.

И доложил учителю, что задание выполнено.

…тот ведь не слишком-то обрадовался. А ближе к ночи накатило. Сперва тошнота. И озноб. Холодный пот. И ощущение, что руки и ноги отказываются.

Страх.

Этот страх и погнал вниз, в лазарет. По стеночке. По краю. Держась чужими руками. На упрямстве одном…

…той ночью лазарет был переполнен. А учитель… он говорил и говорил… о том, как легко забыться, вообразив себя если не Богом, то равным Ему…

Ричард сглотнул.

– Я… – он вышел из лазарета через десять дней, последним. И учитель видел в том особый знак. – Я не думаю, что это хорошая идея… я уже пробовал.

Дармовая сила стекала в руки.

Нити.

Пряди.

Ручейки… а ведь ее здесь много разлилось. Место удачное, и не первая засада была здесь устроена. Стоит копнуть песок, и многое откроется…

– Что, дурно было? – осведомился Альер.

Ричард кивнул.

…в песке этом костей лежит изрядно, не на одно кладбище. И он с удовольствием примет новые.

– И тебе сказали, что это потому, что человеческое тело не способно выдержать прямой контакт с некротикой?

…те, кто был слабее, болели всего пару часов. А прочие… был еще мальчишка, который три дня метался в бреду, спасаясь от призраков. Ричард слышал его крики. И стоны других.

И еще собственный скулеж, который доносился будто бы со стороны.

Ломота в костях.

Вялые мышцы.

Постоянная жажда, и вода, которую он не способен был проглотить.

– А разве…

– Все зависит от умения, – Альер встал за плечом. – Раскрой ладони. Пусти силу по ним. Представь, что она – вода, которая течет по твоим рукам. Не пытайся ее поглотить… позволь ей самой.

Вода?

Почему бы и нет, черная, что деготь, густая и тяжелая вода. И она ластится, она обнимает ладони… она тянется к собственной Ричарда силе.

Подобное к подобному.

…она шепчет о мертвецах…

…о строителях этой дороги, которых согнали со всех окрестностей. Они работали, покорные Слову Императора и силе смотрящего, а тот не думал жалеть скот. И мертвецы появлялись каждый день. Их тела укладывали в сыпучий грунт, скрепляя дорогу.

…о грозной армии, что шла по этой дороге, не думая ни о чем, кроме славы…

…о вереницах рабов.

…повозках с ранеными, многих просто оставляли, поскольку не было в Империи привычки возиться со слабыми…

…о городке работорговцев, что возник здесь же…

…о капищах.

…играх.

…и охоте на человека.

Ричард сипло выдохнул.

– Не спеши, – Альер не позволил ему утратить контроль над потоком. – И не принимай все близко к сердцу, иначе надолго тебя не хватит.

– Я слышу их.

– Конечно, слышишь. Скажу тебе больше, при желании ты сможешь прочесть историю каждого, кого угораздило расстаться с жизнью, но подумай, надо ли тебе?

Не надо.

Голова Ричарда и так гудит.

…крики.

…мольбы и проклятья.

Спокойно.

Это было так давно… столетия тому и сила почти развеялась, а вот…

…смута.

…и война… и местные поля видели многое из того, о чем не пишут в учебниках. Если Ричард желает…

…он не желает.

Он позволил потоку соскользнуть с ладоней и уйти в землю.

– Неплохо для низшего, – Альер вступил в черную лужу, и та исчезла. А призрак зажмурился. – Они вечно жалуются… редко кто способен умереть с достоинством. Как самочувствие?

– Пока не знаю.

– С каждым разом будет все легче. Физически, – уточнил дух. – А вот твой разум – исключительно твоя забота…

…будут его еще поучать!

Гнев вспыхнул и погас.

…потом, позже, он оплачет тех, о ком вряд ли лили слезы. И оставит памятью о них хлеб и молоко, как это делали в Старой Империи. Пусть будет Вдова милосердна к потерянным душам.

А он позаботится о телах.

Поднять мертвеца оказалось не так и сложно. Две руны всего – на лбу и напротив сердца, два клейма на ладонях. И сила, наполнившая неподатливое тело. Ричард чувствовал его этаким сосудом, трещину в котором наспех заделали руны.

Ненадежно.

Да и разложение началось.

Разум утрачен, но разум и не нужен. Мертвец поднялся, подчиняясь молчаливому приказу. Он был медлителен и неповоротлив, и похож на всех иных восставших.

– Вот так… – Альер стоял рядом. – Материал, конечно, не самый лучший, но для наших целей сойдет.

Мертвец поднял мага за ноги и потянул в кусты. Двигался он медленно, рывками. И подумалось, что между ним и гончей, которая по сути была тоже всецело искусственным созданием, нет ничего общего.

– Аррванты – это высокое искусство, – заметил Альер. – И требует от некроманта не только силы…

…о да, о потерянных знаниях имперцев легенды ходили.

– … но и небрезгливости. А уж совесть как таковая и вовсе лишней будет…

…мертвец, послушный воле воззвавшего, улегся рядом с телами.

Совесть?

С ней Ричард потом разберется. А сейчас…

…серый тлен походил на пепел, горсть которого швырнули на мертвецов. И кожа их бледная потемнела, а потом вспыхнула. Тела горели бездымно, медленно, источая весьма характерную вонь, которая, как Ричард надеялся, не долетала до октоколесера.

Он наблюдал за тем, как заклятье уничтожает не только мертвецов, но и одежду их, обувь. Оно разъедало и металл, оставляя нетронутым лишь благородные золото и серебро. Да еще, пожалуй, драгоценные камни оставались неподвластны его силе.

…золото Ричард не тронул, хотя в кучке беловатого пепла обнаружилась его изрядно.

Пускай себе…

Он порывом ветра развеял останки. И только тогда направился к октоколесеру.

Лосось, значит… с грибной подливой.

Тихон сидел на траве, глядя на темнеющее небо. Сумерки летом были прозрачны, пусть и исполнены в желто-багряных тонах. Впрочем, глаза Тихона были закрыты. Следовательно, не закатом он любовался.

– Ты затеял опасную игру, – сказал он, не открывая глаз.

– Я знаю.

– Я не о твоей… идее. Ее я одобряю. Я о твоей сделке с этим… духом, – Тихон поморщился. – Не всякое знание на пользу идет.

…ночью Ричарду снилась дорога. Он махал кайлом, раскалывая серый камень, а потом, изможденный, но еще живой, ложился под этот камень. А сверху, будто не хватало ему тяжести, кружилась Оливия в наряде весьма откровенном…

Наверное, лосось не свежим был.

Глава 4. Некромант и девица в беде

Городок Большие Выти лежал в низине, зажатой между широководной медлительной Шарой и древним лесом. От леса жители, может, и рады были бы избавиться, да только охранялся он особой грамотой, а с Императорским словом шутить опасались.

Впрочем, и от реки, и от леса имелась своя польза. Шарские грязи давно уж обзавелись славой целительных, а потому на пологих топких берегах выстроились с десяток лечебниц, где страждущих обещали избавить от почесухи, лишнего весу, редких волос и угрей на коже, не говоря уж о болезнях куда как более серьезных. При лечебницах открыты были лавки, где местечковые травники и травницы торговали всякого рода сборами, настоями и отварами, порой весьма безумного состава, но…

Был бы спрос.

Спрос был, хотя и не по летнему времени. Несмотря на всю свою целительность, по жаре грязи источали непередаваемую вонь, а потому люди знающие предпочитали править свое здоровье ранним летом либо же по осени.

Я смотрела на городок, такой непередаваемо аккуратный, будто кукольный.

Дома из белого камня.

Красные крыши.

Широкие улочки, мощеные гранитом. Мостовые. Деревца в кадках. И зеленый слегка запылившийся плющ. Городская площадь.

Фонтан.

И узкое, словно башня, здание городской управы, куда Ричард отправился в одиночку. Мы же остановились у фонтана. Огромная чаша покоилась на спинах четырех рыбин вида преотвратительного. Исполнены они были мастерски, а потому на змеевидные, покрытые мелкой чешуей тела и зубастые пасти, смотреть было неприятно.

– Четыре морские мурены – герб семьи Ишшваль, – тихо произнес Альер. – Весьма уважаемое, к слову, семейство… похоже, некогда город принадлежал им.

Над чашей стояла дева, из сложенных ладоней которой текла тонкая струйка воды. Позеленевшее от времени лицо девы было печально, а губы упрямо поджаты, будто даже теперь, спустя столетия, она не желала смириться с участью своей.