Планета ИФ. Книга 2

– В столицу должен быть переведен Городецкий. Очень желательно, чтобы он стал командующим столичным округом или хотя бы гарнизоном столицы. Остальное по ходу действия. А пока позвольте преподнести вам небольшой презент по случаю начала нашей совместной деятельности.

– Это что?

– Как видите, всего лишь пилюли. Шесть штук по числу членов вашей семьи. Надеюсь ими воспользоваться не придется, но в случае необходимости… абсолютно безболезненны и мгновенного действия – паралич сердца.

– Ничего не скажешь, подарочек. – Маршал грустно улыбнулся. – Но на войне как на войне. Еще один вопрос: Городецкий тоже государственник?

Друзья удивленно переглянулись: «А вам откуда известно о том, что мы государственники?».

– Слухом земля полнится. Но вы не ответили на мой вопрос.

– Нет, не государственник, но мы его «прощупывали». Полагаем, человек надежный. Собственно, по нашим наработкам, – продолжил Прозоров, – ему придется вмешиваться только в самом крайнем случае. Поэтому он, пока, ни во что не посвящен.

– Что ж, с богом. Да будет сталь крепка!

Веселый месяц май!

– Нина Матвеевна, зайдите, пожалуйста.

Приглашение было необычным. Во-первых, Прозоров всегда вызывал ее звонком. А во вторых, Нина Матвеевна, работала с Алексеем Алексеевичем давно, и по опыту знала, что сейчас, в конце рабочего дня, нужды в ней нет: все напечатано, отправлено, разложено, все распоряжения переданы… Сердце екнуло в недобром предчувствии. Оно еще более усилилось, когда Прозоров усадил ее так, что сам оказался между ней и дверью.

– Нина Матвеевна, разговор у нас с вами будет доверительный. Всё будет зависеть от того, насколько вы будете искренни.

– Алексей Алексеевич, я ничего не понимаю…

– Ответьте пожалуйста, что произошло вчера вечером? Почему это произошло?

– Но Алексей Алексеевич! Я…

– Нина Матвеевна, – перебил Прозоров, – если я сам начну рассказывать, – Алексей Алексеевич улыбнулся только мускулами лица, а глаза глядели холодно и грозно, – то никакой доверительной беседы у нас не получится. Итак, давайте с самого начала.

– Эх, сколько можно мучиться и самую себя презирать! Хорошо, что он спросил. Будь что будет!

– Нина Матвеевна, я жду.

И Нина Матвеевна, прерывая свой рассказ слезами и сморканьем в аккуратненький, обшитый кружевом платочек, начала:

– Делайте со мной что хотите! Я страшно виновата, даже сама себя ненавижу. Они встретили меня два месяца назад, по дороге домой. Разговор был очень короткий: «Если хотите, чтобы ваша дочка была жива и здорова, выполняйте, что мы вам скажем. Звонить будем домой». – А у меня никого кроме нее нет! Я стала передавать им информацию о работе штаба…

– Вы все сказали? Или что-то еще осталось?

– Осталось. Неделю назад они приказали, чтобы я сообщала, когда и куда ездит Александр Григорьевич, и маршруты его следования.

– Только его?

– Только его.

Прозоров понял, что она говорит правду – терять ей было уже нечего. Кто «они», он не спрашивал. Эти не представляются без нужды.

– Слушайте меня внимательно. Когда будете выходить, возьмите пару папок – мы с вами разбирались в материалах. Вы, кажется, косметикой не пользуетесь? Вот и хорошо. Пройдите в мою комнату отдыха, умойтесь, приведите себя в порядок. О нашем разговоре, сами понимаете, никто не должен знать.

– Алексей Алексеевич, что теперь будет?

– Не знаю, но многое будет зависеть от вас самой. Теперь идите. Завтра поговорим.

– Господи, неужто простил?! – она попыталась поцеловать руку Прозорова.

– Я не архиерей. Благословения не даю. Успокойтесь.

* * *

В то утро Городецкий позвонил в генштаб, и попросил передать Прозорову, что он выезжает из Тайницкого и будет в штабе через два часа.

– Александр Григорьевич, вы в город? Можно мне с вами?

Городецкий гостеприимно распахнул дверцу машины:

– С вами хоть на край света! О, да вы сегодня в штатском! Оно вам, Катя, очень идет.

– У меня увольнительная. Решила пройти по магазинам. Вчера денежное довольствие получили.

Километрах в двадцати от Тайницкого шедшая навстречу большая черная машина неожиданно затормозила и развернулась поперек дороги, загородив им путь.

– Катя, это, кажется за мной. У вас какое удостоверение?

– Гражданское. Нина меня зовут.

– Сопротивление не оказывайте. Сообщите Прозорову.

Из черной машины вышли двое в форме комитета внутренней безопасности:

– Ваши документы! Гражданин Городецкий, вы арестованы. А вы кто такая?

Катя показала удостоверение.

– Так, Нина Ивановна Савельева. А почему вы едете в машине Городецкого?

– А меня товарищ военный обещал подвезти. Я в город за покупками еду, – и одернула кофточку, отчего ее соблазнительные формы стали еще нагляднее.

Старший окинул плотоядным взглядом ладную фигуру Кати:

– Значит, говорите Нина Ивановна Савельева?

– Обо мне они ничего не знают. А я знаете, в город за покупками еду. Вот, подсадил меня друг военный. А вы в город едете? Возьмите меня с собой, пожалуйста, а то здесь автобуса не дождешься!

– А это, как себя вести будешь, – усмехнулся тот, что помоложе, и слегка погладил Катину пышную грудь.

– А я с военными завсегда себя правильно веду.

– Коля, заворачивай вон на ту просеку.

На лесной полянке старший группы решительным движением обнял Катю и попытался ее повалить на землю.

– Ой, что вы?! Разве так можно? Да подождите же! Вы же мне так кофточку помнете и юбку испачкаете. В чем же я в город тогда поеду? – Катя неторопливыми движениями сняла кофту и юбку, аккуратно их свернула и положила на сиденье машины. – Ну а вы что? Женщин в исподнем не видели?

От необычного поведения и ослепительной фигуры Кати, оставшейся в крохотных трусиках и бюстгальтере, который не столько скрывал, сколько подчеркивал достоинства Катиной стати, офицеры ВБ остолбенели.

– Ну что же вы? Так и будете при полном параде? Вы хоть ремни и гимнастерки снимите, а то вы меня всю своими пуговицами и пряжками исцарапаете!

– И то правда, – сказал старший и стал снимать гимнастерку. Второй немедленно последовал его примеру.

Ох неудобное это дело – снимать гимнастерку! Особенно, когда торопишься в предвкушении… Рукава путаются… И вообще, в течение нескольких мгновений вы ничего не видите… Поэтому не было ничего удивительного в том, что оба любителя молодых женских телес очутились на земле с помутившимся сознанием и связанными за спиной руками. Что же касается шофера, то он с большим интересом наблюдал за происходящим, а потому не заметил как на заднем сиденьи приподнялся Городецкий и со всего размаха обрушил страшный удар спаренными кулаками скованных рук на его уже начавший лысеть затылок.

– Молодец, Катюша!

– Молодец – то молодец. А что с этими иродами делать будем?

– Что делать, спрашиваешь? Во-первых, ключик от наручников у шофера в кармане… Спасибо, а то руки затекли. Документы и оружие нужно забрать. И пусть отдыхают! С дороги их не видно. А пока придут в себя и домой доберутся, мы тоже успеем кое-какие меры принять.

– Александр Григорьевич, а кто знал, когда и куда вы поедете?

– Пожалуйста, зови меня Сашей. А перед отъездом я только с секретаршей Прозорова говорил. А ловко ты их разыграла!

– Так учили. Ой, а что же это я? – Катя потянулась за сложенной на заднем сиденьи одеждой.

Городецкий, казалось, только сейчас обратил внимание на «форму одежды» капитана Костровой: «Волшебное зрелище!».

– Ой, да ну вас… Саша!

– Знаешь что, пересаживайся-ка ты, капитан Кострова, на заднее сиденье, а то я не могу сосредоточиться. Еще наеду на кого-нибудь!

Катя неожиданно для самой себя клюнула Городецкого в щеку и перепрыгнула на заднее сиденье машины.

Встреча на дороге

Алексей Алексеевич не то, чтобы очень любил водить машину. Просто он, старый разведчик, считал, что чем меньше людей знает, куда и зачем он ездит, тем лучше для дела. А уж если он едет один, то тут уж, точно кофиденциальность его действий гарантирована. Конечно, пристраивались время от времени в хвост его машины люди Берлиозова (учуял что-то нутром тертый калач-контрразведчик, хоть вроде бы фактов серьезных не было), но потом агенты отстали. Алексей Алексеевич никогда не пытался оторваться от хвоста, просто менял цель поездки. А пару раз Прозоров проявил своеобразный юмор: заметив «хвост» он отправлялся на дальнюю рыбалку, благо у него всегда была в запасе канистра топлива. Увлекшийся преследователь неожиданно для самого себя оказывался без горючего в самом неподходящем месте. Алексей Алексеевич на обратном пути, а в этих случаях он никогда не торопился, любезно предлагал подвезти незадачливого водителя или же позвонить, если тот укажет номер телефона и к кому именно обращаться. От его услуг, конечно, отказывались и предпочитали терпеть, пока «свои» не найдут.

А сегодня не везло Прозорову. Мало того, что дорога от магистрального шоссе до поселка в котором находились кооперативные дачи почившего в бозе Уникума, как раз в это время ремонтировалась, а потому была вся в рытвинах и колдобинах, которые и днем-то было трудно объезжать, так еще, на беду, к вечеру начался сильный дождь. Поэтому все внимание Алексея Алексеевича было полностью сосредоточено на дороге, и он только в последнюю минуту в свете фар заметил шедших по дороге людей. Мгновенная реакция, машина круто свернула в сторону, но путников окатило из огромной лужи, через которую прошла, отворачивая от них, машина.

Прозоров резко, так что заныли сцепления, остановил машину и поспешил к пострадавшим. Они стояли, растерянно оглядываясь по сторонам.

– Извините, ради бога! – обратился он к мокрым, как новорожденные котята, женщине и ребенку. – Пожалуйста, быстренько в машину. Я живу недалеко. Обсушитесь, обогреетесь. А то, неровен час, пневмонию схватите!

Второго приглашения не потребовалось.

Дома Прозоров немедленно включил газовую колонку ванны, собрал из своего гардерооба все, что могло понадобиться его неожиданным гостям (благо роста он был чуть ниже среднего и по-прежнему худощав, так что больших проблем с одеждой не было).

А теперь быстренько в ванну, а я тем временем что-нибудь приготовлю, – говорил он нарочито бодрым голосом. – На разносолы не надейтесь. Как говорится, горячо будет, а за вкус не ручаюсь.

– Господи, какие там разносолы! Спасибо, что на дороге нас не бросили!

– Что же это вы так! Благодарите за то, что я не мерзавец. Не знаю, кем надо быть, чтобы так поступить. Ладно, – прервал Прозоров самого себя, – ванна готова. Вот в этой стопке на первый случай все, чтобы вам переодеться. А вашу одежку бросьте в эту машину. Она сама стирает и сушит. Вот только гладить не обучена. Да, Извините, я даже не представился. Алексей Алексеевич Прозоров.

– Марина Дмитриевна. А моего сынишку зовут… Сыночка, скажи дяде как тебя зовут.

– Меня зовут Коленька, – пробасил карапуз.

– Очень приятно. Вот и познакомились. А теперь ванна, ужинать и спать. Марина Дмитриевна, завтра что-нибудь придумаем, а пока придется вам с Коленькой довольствоваться тахтой в столовой. Коленька, ты не возражаешь, что придется спать вместе с мамой?

Коленька кивнул и, на всякий случай, покрепче ухватил маму за руку.

Ночью у Коли поднялась температура. Вызванный утром врач определил бронхит и прописал постельный режим. Так что об уходе из гостеприимного дома не могло быть и речи.

Алексей Алексеевич не расспрашивал молодую женщину о причине, побудившей ее путешествовать пешком с маленьким сыном в холодную ночь под дождем. Опыт показывал, что расспросы только настораживают, и, наоборот, отсутствие явно выраженного интереса заставляет разговориться. Так оно и вышло.

Вечером следующего дня, вернувшись из города, Прозоров затопил камин и пригласил Марину Дмитриевну, как он выразился, посидеть у камелька.

Несколько минут они сидели молча, следя игру огня в камине (Есть что-то атавистическое в том, что людей тянет к открытому огню в печурке, в камине или костре).

Первой нарушила молчание Марина: «Дорогой Алексей Алексеевич, я вам очень за всё благодарна, но нам нужно объясниться. Я не знаю, кто вы такой, и чем вы занимаетесь. Важно другое. С моим приходом в ваш дом, к вам, пришла опасность».

– Да? Очень интересно! И в чем же эта опасность заключается? – Алексей Алексеевич недоверчиво улыбнулся.

– Я серьезно. Мой муж, Наследин Андрей Федорович, арестован и осужден трибуналом как вредитель. Мы жили на казенной квартире. Нас с Коленькой немедленно выставили. Спасибо, у меня оставалось немного денег, мы с Андрюшей на отпуск откладывали, и я решила отправиться к дальней родственнице пока пожить, осмотреться. Но вот ошиблись, вышли на этом полустанке, а тут даже переночевать негде, и следуюший поезд только утром. Мне присоветовали ловить машину на шоссе… Вот и поймала.

– Может так, а может и не так. Если легенда, то очень приличная. Да, Марина Дмитриевна, попали вы в передрягу. За предупреждение спасибо, но бог не выдаст, свинья не съест. Вот у меня и поживете, осмотритесь, а потом решим, как вам быть, что дальше делать. Во всяком случае, пока Коленька не поправится…

Марина не знала, что еще ночью Прозоров просмотрел и переснял ее документы, а утром они уже оказались в руках у старого боевого друга, а теперь начальника спецотдела КВБ, Павла Артемьевича Буракова. Не верил старый разведчик в случайности. А еще через два дня, закрывшись в кабинете, Прозоров читал подробную записку. Чутье его не подвело. Марина говорила правду, но не всю. Муж действительно был арестован и осужден как вредитель. Марину и Колю выставили из квартиры и… забрали в КВБ. Там ее завербовали и поручили втереться в доверие к Прозорову. Вербовка была проста как клюква: Вы выполняете наши задания, и тем самым помогаете вашему мужу, себе и сыну. Вы отказываетесь помогать – вас арестуют отправят в лагеря как сообщницу вредителя, а сына – в лагерь для детей изменников Родины.

К записке было приложено свидетельство о смерти Наследина вследствие острой сердечной недостаточности, а также результаты реального обследования причин смерти – множественные переломы, отбитые почки, выбит глаз, тяжелое сотрясение мозга и субдуральная гематома (внутричерепное кровоизлияние).

– Ну что ж, предупрежден – значит, вооружен. Правда, непонятно, зачем Берлиозову или Грибову это понадобилось. Может слухи просочились о составе отряда сопровождения? Пожалуй, нет. В этом случае они действовали бы куда решительнее. А все-таки надо будет Игумену заняться профилактикой. Тогда что? Обида, что с ихними «хвостами» так просто разделывался? Нет, не тот человек Лавр, по мелочам не работает. А может из-за того, что я ему списки загранагентуры не выдал? Скорее всего так. Тогда Марина серьезный агент. И легенда у нее хорошая – без Буракова, пожалуй бы не скоро раскрыл. Значит, надо перевербовывать. Только не сломать бы ее на этом.

Через несколько дней, опять же у камина, Прозоров начал издалека:

– Говорил я сегодня с доктором. Еще пару дней и Коленька сможет гулять. Хотел я ему самокат привезти, да где тут по нашим местам на нем покатаешься. Для самоката твердая дорога нужна. Вот я ему сетку и мяч для баскетбола привез. Сегодня же сетку и прикреплю. Пусть тренируется.

– Алексей Алексеевич, дорогой, что ж мы так и будем сидеть на вашей шее? Пора и честь знать!

– А вы не сидите, вы мне очень даже помогаете. С вашим появлением в доме уютно стало, чувствуется женская рука. Ну а если домашняя работа вас не устраивает, курсы делопроизводства пройдете. Будете со мной работать. Тогда вам вообще цены не будет. Да, а вы хоть знаете, кто я такой?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.