Звездные мемуары астронавигатора

Нейон Ти не выдержал. Ему было жаль так бесполезно потраченного времени на болтовню:

– Мне не до смеха и не до вашего юмора. Я совершил аварийную посадку, у меня непонятно как закончилось топливо, а мне еще месяц полета на Фесту, сроки задания под угрозой. Вы мне голову морочите. Для меня главное – связаться с местным агентством БМБ и все будет улажено в несколько часов. Он не успел договорить, как вертлявый закатил глаза и тоненько захихикал таким же сереньким как он сам смехом:

– Ну что Вы?! Нет у нас никаких агентств БМБ, нет и не было! А вот насчет топлива – вот уж уморили, ну и дела, хи – хи – хи!

Нейона этот смех вконец рассердил:

– Что здесь смешного? Палец я Вам не показывал вроде бы, неужели шишка моя так всех смешит?

– Нет – нет, – начал утихать серенький:

– Насчет топлива Вы меня насмешили. Оно у Вас никуда не пропало, не надо было так близко пролетать мимо нашей планеты, не зря ведь звездотаксисты сюда давно не заглядывают. А почему? Да потому что на обратный путь топлива нет. Исчезает оно. Чтоб не обольщались Вы насчёт топлива, открою одну секретную вещь. Население наше богато юмором, смехом, весельем, но насчет остального туговато, при этом, несмотря на отсутствие почти всего на планете, у всех всё есть: и мебель, и аппаратура всякая, и инопланетные самоходные каталки роскошные, и еда всякая не местная – ничем не удивишь. Вот и с топливом звездолётным такой же вопросик получается – вроде его и нет, но оно всегда есть, и откуда оно добывается – это да, это вопрос!

– Вы что, хотите сказать, что моё топливо украли? Да это бред! – возразил Нейон.

– Нет – нет, – снова зачастил вертлявый, бросив взгляд по сторонам:

– Я этого не говорил, и никто Вам не скажет. Слова УКРАЛ нет в нашем словаре и Вас просто не поймут. У нас на планете все добывают, и добывать топливо из звездолётов – это, я Вам скажу, труд ещё тот!

– Не может быть! – не унимался Нейон:

– Из летящего звездолета скачать топливо – такой режим вообще не предусмотрен. У меня диплом по устройству звездолета.

И вдруг его словно ошпарило воспоминанием о том стуке из его сна. Он вдруг заподозрил, что стук тот был совсем не во сне и не послышался ему, а это был реальный признак реальной деятельности реальных космических тварей, в результате которой он остался без топлива. До этой поры он никогда бы не поверил, что в полет звездолёта можно вмешаться извне и понимал, что потом, если это вообще будет возможно, ему никто не поверит, расскажи он про этот случай. Не было таких случаев. Он ругал себя в мыслях, ругал не за добытое из его звездолёта топливо, а за то, что не подсмотрел, как это делается и чувствовал себя студентом, потерявшим шпаргалку, понимая, что шанса найти её больше не будет.

Вертлявый будто прочел его мысли:

– Не смотрите на меня так, я не знаю, как это делается, и никто Вам не скажет, одно знаю – сейчас всё труднее добывать топливо, все дальше от планеты. Нас обходят стороной звёздные маршруты.

Нейон вспомнил, как легкомысленно он отнесся к рекомендациям электронного навигатора, который сухо посоветовал проложить маршрут двумя созвездиями левее звёздного скопления У – Мории. Он не разглядел в этом опасности. Вертлявый не зря разоткровенничался перед Нейоном и вывалил массу секретов, о которых не догадывались многие жители планеты. Он уже считал инопланетянина своим очередным клиентом с билетом в один конец и объектом для смехотерапии. Не он первый, не он последний.

Но Нейон был не из всех, он был из БМБ, а наука БМБ – это наука выживать, и вертлявый об этом не знал. Нейон понял, что главная задача теперь для него другая – во что бы то ни стало отвязаться от этого типа. В кормильне было пусто, всё было готово к новому наплыву посетителей. Нейон расстегнул свой поясной ранец и достал оттуда тюбики с пищевыми НЗ.

– После всех Ваших слов мне нужно срочно поесть, чтобы лучше переварить всю Вашу информацию вместе с обедом.

Вертлявый ликовал:

– Да, Вы успеете поесть, пока за вами приедут смехотерапевты, я уже вызвал их.

– Мне кажется, что мы беседуем с Вами целую вечность, – продолжал Нейон. – Вы нагуляли аппетит не меньше моего. Могу сказать с уверенностью, что такого, – Ти показал на свои тюбики. – Вы не попробуете никогда и нигде, это неповторимый вкус. Вряд ли Вы слышали о планете Земля, а ведь я два года шел сквозь Вселенную оттуда, и за весь полёт эта пища не надоедает, можете мне поверить. И тюбики все мягкие, как будто вчера заполнены, видите?

Нейон поочередно нажал на нижний край нескольких тюбиков, как раз туда, где были впаяны ампулы со снотворным. Вертлявый, действительно, проголодался и с интересом наблюдал как его, почти арестованный, инопланетянин потягивает из своего тюбика что – то ароматное с видимым аппетитом. Он недолго колебался, откинул колпачок с протянутого ему Нейоном тюбика и припал к нему, пока не выдавил все его содержимое, которое его восхитило. Нейон вежливо протянул ему еще пару самых ярких тюбиков:

– Угостите друзей.

Теперь он был спокоен. Раздавленное в тюбике снотворное начало действовать. Вертлявый накрыл на столе своей серенькой ладонью два тюбика и, как сидел, мирно уложил рядом с ними на стол голову, глаза его закрылись. Он затих, весь обмякнув, только улыбка, как приклеенная, не сходила с его лица.

Нейон словно освободился от чего – то липкого и противного при виде уснувшего субъекта. Он поспешил покинуть эту кормильню – ловушку. Сколько он ни искал, его миниэлектроцикла нигде не было несмотря на то, что включить его можно только голосом хозяина, а просто укатить не позволят вакуумные тормоза. Но, тем не менее, аппарата нигде не было.

– Да это не У – Мория, это У – Вория настоящая. Всё исчезает. Одни добывают, у других пропадает, весело живут, – думал Нейон, шагая к своему звездолёту. Ему повезло хоть в том, что в залах ещё плескались моря веселья. Буйство смеха прорывалось сквозь их стены наружу, поэтому на улицах было пусто. Оглянувшись назад, он увидел ещё, как к покинутой им кормильне подкатила или подплыла над дорогой, колёс он не разглядел, серая коробушка со щелочками вместо окон и с огромным прицепом сзади в виде клетки.

– Ого, эта клетка, похоже, для меня, – успел подумать он и скрылся за углом, покидая скопление зданий, которое ему расхотелось называть городом.

Достигнув звездолёта, он понял, что поторопился с выводом насчет безразличия аборигенов к его падению с небес. Пыль вокруг звездолёта оказалась сильно притоптанной, и он вдруг с ужасом вспомнил, что даже не закрыл люк, уходя за помощью. Когда Нейон увидел, что пропал обломок поврежденной опоры – шасси весом в несколько тонн, спокойствие его улетучилось. Вся пыль под оставленным аварийным трапом была тоже притоптана, и следы из-под него, как стрелки на циферблате беды, указывали в разные стороны.

– Кто же тут успел побывать, если все население охвачено весельем? Видимо, не все успел мне рассказать этот серый тип, – мелькало в голове Нейона. Поднявшись в люк, он с облегчением обнаружил, что следов варварства незваные гости не оставили. Кругом было много пыльных следов, какие – то пустые банки, пустые пакеты из фольги. Даже бортовой журнал валялся целым. Нейон понимал, что он нарушил, как первогодок, главную заповедь пребывания на неизвестной планете – оставил открытым люк и ни одна комиссия косморевизоров ему этого не простит. Обойдя все отсеки, от реакторного до рулевой рубки, он никого не обнаружил, так же, как и никакой пропажи и никаких попыток взлома служебных дверей и хозяйственных люков. Только на бронированной двери багажного отсека были заметны свежие царапины, но на этих дверях любое воздействие могло оставить лишь безвредный и безобидный след.

Нейон почувствовал, что надо привести мысли в порядок. Он вернулся в рулевую рубку, закрыл входной люк, достал надувной матрас из аварийного запаса и, не надувая его, просто улегся как на коврик, надеясь собраться с мыслями. Но стоило ему принять горизонтальное положение, как организм отказался ожидать дальнейших команд и провалился в глубокий сон будто в пропасть изнеможения.

Проснулся он так же неожиданно и не понял, сколько часов проспал, но голова его была ясной и свободной от всяких мыслей, чего нельзя было сказать о руках и ногах, которые оказались связанными. Первая мысль была о том, что сам себя он связать не мог так тщательно и без шансов на освобождение, а появлению второй мысли помешали голоса.

Разговаривали двое. В голосах этих было что – то от далекого детства, из тех далеких лет, когда мир познается без буквы Р. Да, те двое напрочь не признавали в своем разговоре этой буквы. Нейон перевернулся на другой бок и увидел открытый входной люк.

– Меня хотели здесь научить смеяться по – ихнему, но пока только отучили удивляться. Надоедает удивляться тому, на что нет ответов – чувствуешь себя идиотом, а это никому не нравится. Лучше принимать как должное – за умного сойдешь, – от беспомощности Нейона потянуло на размышления. В ответ на его возню голоса затихли и послышались шаги. Над ним склонились двое типов. Они не улыбались и не походили на любителей круглосуточного веселья. У Нейона задвоилось в глазах, но проморгавшись, он понял, что перед ним близнецы, практически одно лицо на два тела. Оба очень смуглые, кучеряво- черноволосые, низкорослые, у каждого по одной большой круглой серьге, причем у одного в правом, а у другого в левом ухе, чем они и отличались друг от друга.

– Смотли, плоснулся, – сказал один другому. – А мы и не ждали тебя увидеть, ведь ты должен быть там, где и все подобные тебе: в смешильне.

– Это неполядок, – покачал головой второй, и серьга в его ухе закачалась, словно у пирата из мультика.

– Это я вас не ждал, – ответил Нейон:

– Что вы делаете в моем звездолёте?

И опять в ответ ни улыбки, ни хихиканья. В отличие от вертлявого они повели себя по – другому.

– Ты инопланетянин, а мы блатья, – начал один из них. – Меня зовут Ол, а его Ех, это потому, что мы одинаковые как две половинки одного олеха, так нас и зовут на всех соседних планетах, а как твое имя, инопланетянин?

– Меня зовут Нейон Ти, агент БМБ, астронавигатор Вселенной. Летел с планеты Земля в течение двух лет по земному времени, осталось еще месяц полета до Квинекса в созвездии Феста с заданием доставить ценный груз, но вместо этого оказался здесь, на полу рубки у ваших ног, потому что мне вдруг не хватило топлива, а почему я связан по рукам и ногам – этого я не знаю, может быть вы знаете? – закончил он вопросом свою речь.

– Мы знаем, почему ты связан. Это потому, что мы не знаем, что с тобой делать, – ответил Ор с серьгой в левом ухе. – По контлакту мы должны всего лишь скачать топливо и плиготовить звездолёт на слом, остальное нас не касается после получения оплаты, а ты в этот контлакт не вписываешься, плидется сдать тебя в смешильню. Потелпи, длуг. Так что, тепель это не твой звездолёт, а наш, – продолжал Ех, покачивая серьгой в правом ухе:

– Да ты не споль, потом спасибо скажешь, там жутко весело, все смеются, а когда смеёшься, всегда кажется, что всё будет холошо само собой, от смеха, и все воклуг такие милые – и те, кто добывает, и те, у кого добывают.

– А вы сами тогда почему не улыбаетесь и не смеётесь? Указа на вас нет? – не удержался Нейон. Снаружи послышались лязгающие звуки, шум каких-то механизмов и это ему не понравилось.

– Да очень плосто, –ответил Ор. – Мы звездогланты с соседней планеты Буалон. Ещё наши пледки обслуживали У –Молию после её создания, и мы с блатом тоже пли ней колмимся. Нам смеяться некогда, нам лаботать надо. Если кто из наших попадает в смешильню, то он для нас потелян и до конца дней своих смеётся и ладуется жизни. Я таких знаю.

В это время Ех освободил руки и ноги Нейона и помог ему подняться:

– Мы тебя, длуг, не будем связывать, бежать тебе все лавно некуда, а нам за тебя в смешильне денег дадут, – похлопал по плечу Ех своего пленника.

– Денег? Каких денег? – спросил Нейон, нигде во Вселенной не слышавший этого слова.

– Стланные вы все какие-то, – удивился Ор. – Сколько ни падаете с неба, все денег не видели. Наши галхи заботятся о нас и своими деньгами делятся с нами. Умолийцы могут только смеяться и веселиться, поэтому звездогланты соделжат всю У –Молию и получают за это деньги. Нам плиходится добывать топливо, чтобы летать на У –Молию, длуг, – закончил Ор.

Ех достал из кармана разноцветную бумажку размеров носового платка и протянул Нейону:

– Вот это и есть деньги, только их надо много. Но ты не бойся, после смешильни у тебя и так всё будет, только веселись и ладуйся жизни.

Повертев в руках бумажку, Нейон спросил:

– А планету можно на них купить, на деньги?

– Купить можно всё, но нам столько топлива не добыть – покачали головами Ор и Ех.

– Если вы не сдадите меня в смешильню, то я дам гораздо больше денег, очень много, – осенило Нейона. В голове у него мелькнула мысль, как единственный шанс на спасение. Терять ему было нечего. Ор и Ех переглянулись. Они знали, что в смешильне у смехотерапевтов за вычетом налогов и расходов на дезинфекцию инопланетянина много не получишь. Это не цветмет. Они ничего не теряли.

– Мы согласны, – без эмоций ответили они.

– А что там за шум? – спросил Нейон, указав в сторону входного люка. Ор и Ех переглянулись. Они разговаривали по очереди и теперь вспоминали, чья очередь продолжать это скучное занятие.

– Ну как же, – начал Ор. – Мы звездолёт на лом готовить будем.

Нейон прервал его:

– Вы не можете нарушить контракт, по которому звездолёт должен быть необитаем при разборке. Я на борту, и это нарушение контракта. Вы должны остановить все работы. Вы ничего не потеряете. Завтра вам будут деньги, много денег.

Ор и Ех переглянулись. Ор уже говорил, а Ех не знал, что сказать, но без возражений они повернулись и пошли к выходу.

– До завтла, – все же вымолвил Ех, прежде чем исчезнуть в люке.

– Постойте, а как вам удалось открыть люк? – бросил им вслед вопрос Нейон, но пустой люк ответил за них молчанием. Выглянув в люк, он увидел удаляющуюся от звездолета вереницу причудливой разнокалиберной техники, двигавшейся в противоположную от города сторону. Возглавляли движение Ор и Ех, восседавшие на его бывшем миниэлектроцикле, который самым бессовестным образом выполнял малейшие команды новых хозяев со старательностью швейной машинки, вопреки всем электронным секретам и кодовым замкам. Эта картина принудительного предательства надежной и проверенной в делах техники вконец расстроила Нейона.

Закрыв входной люк, он машинально подошел к бортовому компьютеру и включил его.

– Деньги …деньги… деньги?! – то ли вопросом, то ли восклицанием стучало у него в голове. Стояночный режим электропитания работал в штатном режиме и компьютер ответил ожиданием любой команды. Нейон зашел в звёздную энциклопедию. Пальцы сами набрали на клавиатуре слово ДЕНЬГИ. Компьютер проглотил вопрос и выдал ответ, будто отмахнулся от назойливой мухи:

«Деньги – экономическая категория цивилизаций на примитивном уровне развития. Теоретически являлись мерилом вклада их владельцев в развитие конкретной цивилизации, но практически превратились в мерило алчности и орудие мошенничества. Морально – этический фон эпохи денег заслонял смысл и конечную цель развития цивилизации. Планеты с высоким уровнем интеллекта не имели нужды в деньгах и темпы их развития в разы превышали темпы развития планет с денежными отношениями. Объективное развитие Вселенной привело к выравниванию интеллектов во всех её уголках и отмиранию денег. Деньги можно увидеть в музеях истории при посещении планет».

Справка заканчивалась длинной вереницей образцов денежных купюр со всех планет.

– Попал я в яму истории, – думал Нейон, глядя на все эти бывшие деньги. —Похоже, денежная кастрация здесь пока не прошла, и страсти тут шумят немалые.

Он выключил компьютер и пошел в багажное отделение.

– Интересно, а там, куда я лечу, наверное, тоже есть деньги, раз какой-то референдум затеяли.

Решимость его окрепла окончательно. Разум Нейона заставлял его организм агента БМБ смириться с мыслью, что задание на полёт он не выполнит. Агент БМБ в нем слабо сопротивлялся и напоминал о присяге, данной при поступлении на службу в Бюро, но разум Нейона не хотел ничего слушать. Он всё равно не доставит груз до места. В этой ситуации вариантов тут два: либо смех до конца дней своих, либо шанс вернуться, не выполнив задания.

Нейон приложил ладонь к кодовому замку на двери со следами свежих царапин. Дверь бесшумно открылась. За дверью, сколько видел глаз, тянулись длинные ряды контейнеров. Он открыл ближний из них и достал из него два высоких, но узких бумажных мешка. Нейон решился. После принятия решения ему стало легче. На следующий день Ор и Ех застали его лежащим на сдутом матрасе в обществе двух стоящих рядом бумажных мешков.

– Берите. Это вам за не сдачу меня в смешильню.

Ор и Ех запустили руки каждый в свой мешок и вытащили оттуда толстые пачки упакованных крест-накрест невиданных купюр. Упаковки пачек были запаяны большими печатями, солидно украшающими толщину пачек. Мешки были набиты пачками доверху.

– Это новые деньги, – продолжал Нейон, стараясь казаться спокойным. – Их еще нигде нет, и вы сможете сами давать их вашим гархам. Я дам вам много таких мешков, очень много за вашу работу, если мы составим новый контракт. Ваша работа – мои деньги.

Нейон торопился. Его слова произвели больший эффект, чем он ожидал. Ех мгновенно достал какой – то чистый бланк и приготовился писать.

– Что, уже пишем контракт?

Вместо ответа два кивка головы. Нейон пошел напролом:

– Во – первых, вернуть и восстановить опору-шасси звездолёта. Во- вторых, установить звездолёт на три опоры. В – третьих, – он грозно посмотрел на близнецов, один из которых писал ручкой на бланке контракта, а другой водил глазами вслед за ручкой, словно обходил ими кучи из бумажных мешков, наваленных на листке контракта.

– В- третьих, – повторил Нейон:

– Вы заправляете звездолёт топливом, не думаю, что уже успели его израсходовать. Вы не пожалеете – продолжал Нейон. – Мешков с деньгами будет столько, что они заполнят всю яму, образовавшуюся от падения звездолёта во всю его длину. Вы поднимаете звездолёт, я заполняю яму, и заполнена она будет по высоте в ваш рост. Столько денег не видели никакие гархи. Вы сможете купить любую из ваших планет, да и соседние тоже.

Ех быстро закончил писать слово в слово за странным инопланетянином. Близнецы поставили свои закорючки под контрактом, а Нейон на закорючках шлёпнул печатью агента БМБ.

Столько денег ни Ор ни Ех не могли себе представить или увидеть за всю свою жизнь. Они с признаками легкой контузии попятились к люку и скрылись из глаз. Сегодня их уже не интересовало, они рвались в завтра. Нейон был как во сне, он не понимал, что творит и не верил в осуществимость всех пунктов, невыполнимых на его взгляд, но близнецы ни в одном пункте не усомнились и не возразили, как будто он заказывал котлеты на обед.

Звездогранты работали круглые сутки, без перерывов. Планета не вращалась вокруг своей оси, и на этой половине всегда был день. Ночевать население уезжало на другую, спальную половину, поэтому рабочие периодически менялись. Ор с Ехом не маячили больше вдвоем, работая в разные смены. Опора – шасси была доставлена по воздуху. Нейон видел, как она болталась на нескольких тросах, которые тянулись из аппарата, похожего на летящую бочку, не издававшую ни звука при своем движении по воздуху. Нейон не мог в две смены следить за ходом работ. Он уснул не по часам, а по своим ощущениям усталости. Проснулся он от того, что кубарем полетел куда – то вниз и проснулся на полу. Снова болела шишка то ли новая, то ли старая.

Но это был не сон – звездолёт стоял на своих опорах и нос его смотрел в небо, будто принюхивался к забытому запаху космоса. Нейон бросился к багажному отсеку и нажал кнопку грузового лифта. Контейнеры один за другим стали опускаться непрерывным потоком вниз и вниз, заполняя внизу всю площадку под звездолётом. Нейон с нетерпеливым любопытством спустился вниз и осмотрел восстановленную опору, но никаких следов ремонта не обнаружил. Обычно их тупо закрашивают в любом автосервисе, но здесь даже следов краски не было. Опора была словно монолитная, как и до аварии.

А лифт все опускал и опускал вниз контейнеры с мешками денег. Рабочих было много, они таскали мешки и заполняли ими яму от падения звездолета по всей длине. Огромные тягачи подкатили на двойной тяге такие же огромные емкости на колесах с топливом. Бригада у близнецов была на все руки и даже заправку они проводили как профессионалы с транзитных заправок – быстро и грамотно.

Нейон и верил, и не верил всему происходящему. Он удивлялся тому, с какой легкостью близнецы согласились с условиями контракта, просто с детской наивностью.

– Видимо, денежные отношения не дошли у них тут до стадии мошенничества, – подумал Нейон и густо покраснел.

Горы пустых контейнеров вокруг звездолёта росли вместе с горами бумажных мешков. Нейон поднялся в рубку, включил сигнализацию и топливные насосы. Рубка ожила привычными звуками и разноцветьем сигнальных панелей. звездолёт опять превратился в живой организм, в покорителя звёздных глубин, высот и пространств. Нейон Ти включил бортовой навигатор и ввел новый маршрут обратного пути до заправки на планете Брал.

Одни тягачи подвозили топливо, другие отвозили груженые прицепы с мешками. Никакой суеты и нервозности. Невидимая рука здравого смысла руководила всеми работами, ритм которых начал утихать. Последний заправщик отвалил от звездолёта. Тягачи заканчивали увозить прочь последние мешки. Возня вокруг звездолёта затихла сама собой, словно окружающие вдруг резко потеряли интерес к нему и вернулись к своим делам. Нейон торопился. Он дал компьютеру команду НА СТАРТ и привычно утонул в штурманском кресле с новыми ремнями. Компьютер не забыл свое дело. Проведя диагностику всех систем и предстартовую программу, он запустил реактор. Пусковая тяга рванула звездолёт с планеты, откуда никто не возвращался в обратный путь.

Только выйдя из атмосферы планеты, Нейон поверил, что совершил то, что совершил.

– Меня выгонят из БМБ за срыв задания, – думалось Нейону. – Начну писать звездные дневники, и эта история будет первой. Хотелось бы, чтоб не последней, – вздохнул он и улыбнулся. Дверь пустого багажного отсека так и осталась открытой.

– Хорошо, что я больше сюда не вернусь, – подумал Нейон, вспомнив лица близнецов с серьгами в разных ушах.

Он вырвался из веселого плена и покинул мир денег. Счастливчик! Ему не довелось узнать, какие грязь и кровь кроются за этими хрустящими бумажками. Мыслями он был далеко: там, где через два года полета решится его судьба . . .

2016

Дабл Лэнд

Нейон Ти никогда не помышлял о мемуарах. Прошло много лет с тех пор, как он закончил свои межпланетные полеты в качестве агента БМБ и преподавал курсантам Звездолетной Академии курс астронавигации. Он вообще не представлял себе иной роли и не видел для себя иной судьбы, кроме астронавигатора межгалактического звездолета, но увы… Пришло время, когда возраст его достиг того порога, за которым закрываются двери былых возможностей и открывается новое жизненное пространство, которое одни, перешагнув возрастной порог, заполняют работой над мемуарами для потомков, а другие находят себе иную сферу деятельности. Нейон Ти относился ко второму типу ветеранов и неожиданно для самого себя перешел на преподавательское поприще, передавая свои знания новому поколению будущих астронавигаторов.

Он читал лекции по науке вождения звездолетов в необъятных просторах космоса. Устремленные на него из аудитории глаза будущих звездных капитанов, горящие желанием впитать в себя эту науку, заряжали его энергией и доброй завистью к сидящим перед ним юнцам, у которых все впереди. В такие минуты Нейон Ти был уверен, что его лекции важней для всех этих отважных курсантов, чем мемуары о его злоключениях в закоулках космоса, больше похожих на вымысел, чем на правду. Хотя частенько на лекциях он отвлекался от темы и приводил примеры из своей практики, когда его умение применить знания в критической ситуации спасало и звездолет, и жизни людей. При этом он недовольно ловил себя на мысли о том, что учебное занятие из научной плоскости у него неумолимо переходит в плоскость мемуаров.

Однажды заданный из аудитории вопрос изменил его представления о ценности знаний и о ценности мемуаров для тех, кого он обучал искусству пребывания в космосе. Он не помнил, о чем рассказывал в тот момент, когда из зала раздался вопрос: А есть ли такая планета в космосе, на которую Вы не хотели бы больше возвращаться?

В первый момент Нейон Ти не придал значения вопросу и ответил на него общими фразами в том смысле, что во Вселенной есть тысячи планет, куда не хотелось бы возвращаться, поскольку пребывание на них невозможно без принятия мер безопасности, требующих огромных затрат.