Назад в каменный век

Помнил он и ослепительно-волшебный блеск чешуи на солнце, когда отец подсекал, и очередная бьющаяся фунтовая форель оказывалась на траве – прямо возле него!..

О чем во время затянувшегося привала думала Сарочка, Колин не знал. Впрочем, приглядевшись внимательней и прислушавшись, он понял по тихому сопению, что она просто спит. Не выпуская, впрочем, загубник изо рта.

Жаль сестрёнку, но будить придётся.

Ему не унести рюкзак, сумку, и её…

Ещё через восемь уровней-этажей они вышли к выходу.

Вернее, это Колин понял, что выход близко.

На одной из очередных площадок им попался труп. И первой его увидела сестра. Потому что задыхавшийся Колин теперь куда больше внимания уделял её аккуратному подъёму-подтягиванию на очередную высоченную ступеньку, и вперёд почти не глядел.

Сарочка завизжала. Сквозь загубник это выглядело по-настоящему устрашающе!

Однако сработал то ли инстинкт, то ли его увещевания: загубника малышка изо рта не выпустила.

Колин, быстро метнувший взгляд вперёд и вверх, и обнаружив, что непосредственно им ничто не угрожает, приказал замолчать, и держать загубник прочно!

После чего велел отойти на несколько ступеней ниже, зайти за поворот, и стоять на месте, отвернуться, и не двигаться. Сам с фонариком двинулся наверх. Чтоб осмотреть валявшийся головой вниз сразу на четырёх ступеньках труп.

Срань Господня!!!

Почему-то на человеке совершенно не было одежды! Как и кожи!!!

Вся поверхность кожи казалась с тела попросту… Исчезнувшей!

И теперь были видны красные тяги мышц, и белые – сухожилий. А в некоторых местах было похоже, как будто тело полили кислотой: съедены, вытравлены до ям и рытвин были куски и фрагменты мышц! Почти до костей! А вот крови на трупе не осталось…

Правда, кровавые потёки на ступеньках указывали на то, что кровь всё же вытекала… И от как раз этого – потери крови! – и погиб бедолага. А лежавшие рядом с мужчиной на ступенях крохотные чёрные точечки, начавшие вяло шевелиться в свете даже дохленького лучика Колиновского фонарика, однозначно указывали на виновников произошедшего! Мошки!

У Колина зашевелились волосы на голове, и рот чуть было не открылся в ужасном вопле! Но неимоверным усилием он удержался. И приказал себе – дышать, как и раньше, через загубник. И помалкивать. А вот свет фонарика он поспешил направить в сторону: не хватало им ещё столкнуться с нападением проклятых «метало-» и гемоглобинолюбивых убийц!

Впрочем, почти тут же он вспомнил, что они защищены. Протектором. Компенсатором. И бояться, вроде, нечего.

Кроме того, что если тварюшки оживут – они тут же переключатся на куда более «вкусный» металл!

И сожрут все ступеньки! И короб! И держащие его швеллеры!

И тогда уж точно – им никогда не выбраться на поверхность!!!

Значит, повезло им. Что фонарик – сильно «подсел». А проверять, смогут ли мерзкие твари жить в свете свечи, Колин почему-то не собирался. Он спустился вниз:

– Сарочка! Дядя, к сожалению, умер. И нам он ничего не сделает. Сейчас я попробую его сдвинуть, и мы пройдём наверх. Не смотри сюда, на этого человека!

Попытки отодвинуть мужчину с дороги удались: спустив труп на одну ступеньку, Колин смог и сдвинуть того к бетонной стене. Пройти можно.

Поднимались дальше они всё так же молча.

Но Колин ощущал, как дрожит теперь, и наверняка не только от усталости, похолодевшая почти до состояния ледышки, рука сестры. Он и сам буквально выбивал бы зубами чечётку, если б не мягкий резиновый загубник…

Думал же Колин о том, почему мужчина оказался обнажён. Это казалось странным – ведь па говорил, что мошки едят только те предметы, или руды, где есть следы металла. А в одежде-то его – точно нет! Но потом до Колина дошло: боль!!!

Проникнув под эту самую одежду, тварюшки вызвали такую сильную боль, вгрызаясь в тело, что человек готов был скинуть, сбросить с себя всё, что угодно, только бы попытаться содрать, счесать их со своего тела! Бр-р-р!..

Жутко. И очень мерзко. И если такое оружие хотели применить к потенциальному противнику – так и вообще – подло! Какими бы сволочами не были враги – они же – тоже люди! А этот «обескровленный и обескоженный» мужчина наверняка очень сильно мучился! Даже пытался скрыться там, где не было света! Чтоб твари – отключились!

О!

Вот Колин и выяснил. Почему в Комплексе отключили освещение!

Тварюшки вырвались наружу!!! Причём, похоже, сразу – все!

И кто-то в Командном Пункте решился применить крайние меры! И заодно включить подачу газа.

Пока работали механизмы и приводные вентили баллонов с отравляющим…

Чтоб не оставить свидетелей!

Только вот…

Не будет иметь такое «заметание следов» никакого смысла, если мошки отца прорвутся наружу! На поверхность!

Потому что не останется там не то, что тех, кто осудит, а и вообще – ни-ко-го!

Обречены, наверное, даже суслики-зебры-львы и прочие кенгуру. То есть – теплокровные и млекопитающие. И планета естественным образом очистится от жизни!

Нет, ну не вся: какие-нибудь рыбы в океанах, и насекомые, останутся. И растения.

И выбравшись снова на сушу, через очередные миллиарды лет, примитивные пресмыкающиеся вновь попробуют заселить сушу… Если только мошки к тому времени сдохнут и проржавеют!

Колин дёрнул щекой. Но пришлось от абстрактно-отдалённых проблем вернуться к насущным: через полтора оборота спирали они выбрались наконец к последней двери!

Дальше лестницы не имелось.

Разумеется, дверь оказалась захлопнута: ну правильно. Чтоб прекратить доступ освещения оттуда – снаружи! А мощности аварийных колпаков с надписью «Exit» наверняка не хватило бы для обеспечения жизнедеятельности тварюшек!

Значит, нужно приготовиться.

К тем сюрпризам, что могут ожидать их там!

Впрочем, какое-то шестое чувство говорило Колину, что проблемы могут встретиться уже только со стороны мошек.

А вот людей там, скорее всего, не осталось.

Кроме, понятное дело, тех, кто выпил Протектор.

И не нанюхался отравляющего газа.

А остались ли такие?!..

Если остались – от них им с Сарочкой придётся просто…

Прятаться!

Ну, пока не выберутся на поверхность! И не скроются в лесу возле горы!

Да, скорее всего, и после этого расслабляться особо не придётся…

8. На поверхности

Как ни странно, дверь открылась легко.

За ней оказалось, разумеется, темно.

Колин повёл лучиком своего агонизирующего фонарика из стороны в сторону. Коридор. Почти как в Убежище, там, внизу, на полкилометра ниже, чем этот выходной коридор. Но выходной ли он? И куда им теперь? Влево? Вправо?..

Впрочем, ответ нашёлся быстро: в коридоре тоже лежали трупы!

Не все оказались обнажены, но многие были без рубах или штанов и ботинок. И пол возле трупов тоже был покрыт – как бы чёрным налётом.

Мошки. «Обесточенные».

Картина ясна. Хотя…

Па, вроде, говорил, что количество этих тварей в боксах учёных ограниченно! Как же они успели размножиться так быстро, что вырвавшись, стали нападать на людей?!

И – главное! – почему не накинулись на имевшиеся тут, наверху, детали и механизмы из металла?! Ведь по-крайней мере одну броневую дверь Колин при входе в катакомбы видел?..

Туловища всех трупов оказались развёрнуты: головами – вправо.

Логично предположить, что раз все хотели бежать для спасения именно туда, там и выход! Но, как Колину представлялось, тот мужчина, что попался им только что на лестнице, придерживался совсем иного мнения – в плане куда именно нужно бежать…

Впрочем, не слишком ему это помогло!

Но поскольку живых охранников, пожелавших бы застрелить или отловить Колина с сестрой не видно, можно выдвигаться. К свету!

Хотя к какому, на фиг, свету! По прикидкам Колина сейчас было не больше четырёх утра. Ещё темно. А уж как взойдёт солнце!..

Воскресшие тварюшки примутся за дело!

И не останется тут ни единого трупа. Как и ни грамма металла.

Пора уносить ноги из чёртова Комплекса! Иначе велика вероятность, что рухнут им на голову все эти перекрытия, держащиеся только на арматуре, швеллерах, и железобетоне. Не говоря уж о том, что если доберутся и сожрут трубы, из которых сделаны контуры охлаждения реактора – так и вообще всё взорвётся!

Если только раньше тварюшки не сожрут уран – тоже ведь металл…

Колин вывел Сарочку в коридор, предупредив:

– Не пугайся! Тут тоже есть мёртвые дяди. Но они нам ничего плохого тоже не сделают! Просто не смотри на них!

Сарочка что-то промычала, и слабо кивнула. Взгляд подняла к потолку тоннеля. Сам же Колин вынужден-таки был смотреть на мертвецов – хотя бы чтоб не спотыкаться о них. И от зрелища мороз пробирал по коже! И желваки на скулах так и играли… Потому что мало того, что лица попадавшихся трупов были лишены кожи, что придавало им просто чудовищный, адский, вид, они ещё и были искажены предсмертными гримасами! Колину не хотелось даже представлять, что было бы с ними с сестрой, не принеси Артур МакГи – компенсатор!.. И не заставь выпить сразу!

Другая мысль, которая не давала ему покоя – что будет, когда тварюшки попадут на свет. Вернее – когда свет попадёт на тварюшек. Если найдётся какой-нибудь идиот, который приедет сюда проверить, почему Комплекс не отвечает на запросы начальства, и включит чёртово электричество – чтоб «посмотреть»… Ведь очень похоже, что все уверения, что отца, что дяди Эрика, о том, что основной целью монстров является металл, после увиденного казались, мягко говоря, неправдой.

Основной и главной целью тварюшек наверняка был человек!

То есть – «живая сила» противника! И это вполне понятно. Зачем же разрушать «инфраструктуру» вражеской территории, когда можно просто и без особых хлопот поубивать всех людей?!

А затем – заходи на «зачищенные» пространства, и живи в своё удовольствие!

И единственное, что нужно будет сделать – «отключить» мошек.

А вот с этим, похоже, у учёных действительно были проблемы…

Шли они недолго. Через сто шагов и три крутых поворота коридор упёрся в глухую и явно массивную стальную перегородку! И она наверняка должна была защищать не только от света солнца недра Убежища, но и от ударной волны, проникающего излучения, радиации, и всего прочего, возникающего при взрыве. Если б кто не поскупился жахнуть по их лаборатории атомной или даже водородной бомбой.

Но проблема сейчас была в том, что распахнута настежь оказалась бронированная дверь в этой самой перегородке!..

И за ней видна была разгорающаяся заря! Во-всяком случае, небо над кромкой леса было уже не чёрное, а тёмно-серое.

Ну, и у порога тоже лежали трупы: и снаружи, и внутри. Словно люди столкнулись друг с другом, пытаясь побыстрей выскочить из западни!.. Десятки трупов: на ком-то ещё оставались обрывки армейской одежды, а кто-то лежал совершенно обнажённый, скинув даже обувь!

Колин предпочёл больше ничего сестре не объяснять: как можно быстрее они двинулись к распахнутой настежь метровой двери, и, осторожно переступая, чтоб не наступать на руки ноги и тела, вышли наружу. Парочку трупов Колину-таки пришлось отодвинуть в сторону. Ногой. Выпускать из руки ручку сестры он побоялся.

Колина передёрнуло: а вовремя они!.. Чёртовы чёрные точки возле трупов как раз начали слабо шевелиться в свете слабеньких пока отсветов восходящего солнца!

По пологому бетонному пандусу, идущему наверх мимо отвесных, делающих выход похожим на глубокое ущелье, бетонных же стен, они поднялись за пять минут. Наверху, вне прикрытия стен, поддувал холодный предрассветный ветерок. Приятно холодящий разгорячённое усилиями вспотевшее тело. Колина пробрала дрожь. (Не простудиться бы!)

Он оглянулся. Нет, никто их не преследовал. И очень похоже, что обитатели Убежища погибли все! Даже те, кто сидел в Пульте Управления. Или в главной Диспетчерской. Ну, или на Командном Пункте.

Вот только интересно: успели ли они предупредить своё начальство о том, что здесь произошло?! И, если успели, как скоро здесь будут бомбардировщики с водородной бомбой?! Чтоб сравнять с землёй весь чёртов Комплекс!!! Выжечь до самой мантии чудовищным искусственным солнцем рассадник ставшей неуправляемой заразы! Пока «мошки» не разлетелись!

Эта мысль несколько подстегнула его.

Пора спрятаться! Ну, или вначале хотя бы отдалиться от этого проклятого места как можно дальше! На всякий случай!

А случай, учитывая «крутые» нравы и любовь к «секретности» любой ценой дядей из Пентагона, может быть, вот именно – всякий!

Он помнил, что вон там, за лесочком, их посёлок. До него не более двух миль.

Но в посёлок идти нельзя! Его ведь тоже наверняка захотят сравнять с землёй, или «зачистить» – чтоб уж с гарантией! От всех свидетелей!..

С другой стороны – вон там, за холмом, есть отличный овраг! Они с отцом его видели! И если идти вдоль его берега, по чуть заметной грунтовой тропинке, придёшь к насосной станции. Насколько Колин помнил объяснения отца, именно оттуда в Комплекс подавали чистую, родниковую, воду.

А ещё он отлично помнил, что стены насосной станции – бетонные. Прочные. Словно у бункера! Есть и подвал! Где, собственно, и стояли сами три огромных насоса.

Значит – им туда!

Придётся бежать! Потому что ехать не на чем. (Да скоро и во всём мире станет ездить не на чем: чёртовы мошки за их спинами, как он заметил, снова оглянувшись, уже начали подниматься в воздух, наполняя его как бы – чёрной тучей. Туманом.

Облаком смерти!

Только сейчас вспомнив про свой дыхательный прибор, Колин выдернул его наконец изо рта. Вдохнул. От свежего воздуха реально закружилась голова!

Какое счастье! Отравление им, похоже, больше не грозит! Можно позволить вдохнуть и сестре: после трёх-четырёх быстрых вдохов, он убедился, что нигде не больно. И не воняет:

– Сарочка! Мы в безопасности! Давай сюда твой дыхательный приборчик!

Приборчики Колин сунул в сумку: мало ли!..

Сарочка, едва избавившись от загубника, поступила как всегда в моменты обиды и расстройства: обхватила его за пояс (Колин ведь – не мама, и только на два фута выше её самой!), и принялась плакать навзрыд. Ощущая себя последней сволочью, Колин поторопился присесть, чтоб лицо оказалось на уровне её лица, и попытался вразумить сестрёнку:

– Сарочка! Я неправильно сказал! Мы ещё не в безопасности! Чтоб быть совсем уж в безопасности, нам надо успеть добежать до насосной станции! Поэтому хватайся за руку – и побежали!

То ли его нахмуренные брови, то ли – дрожащий голос, то ли необычность происходящего позволили немного отрезвить малышку: она кивнула. Хоть плакать и не перестала. Но Колину сейчас было не до тонкостей: схватив сестру за руку, и поправив на плече ремни рюкзака и сумки, он со всех ног припустил по тропинке, что вела в лес! Про себя думал, какой молодец его па: словно …опой чуял, чем всё может закончиться! И под видом «пеших прогулок» ознакомил Колина со всеми окрестностями!

Ну, и местами, где можно в случае чего – пересидеть и выжить!

Здание насосной станции Сарочке не понравилось:

– Нет! Я туда не пойду! Там – злые бяки!

Колин невольно почесал в затылке освободившейся рукой: сестрёнка с недетской силой свою вырвала, когда он попробовал затащить её на полого спускающийся пандус, ведущий в приземистое здание – ко входным воротам. Колин сказал:

– Ты неправа. Злые бяки сейчас летят сюда на самолётах. Чтоб сбросить огромную бомбу на наше Убежище! Вот они – действительно злые! И бяки! А станция – абсолютно пуста. Папа говорил, что там не нужен даже дежурный техник: всё работает на автоматике! А нам очень нужно попасть внутрь! Там мы точно – будем в безопасности!

Ну, хотя бы на первое время!

Сарочка проявила колебания. Колин продолжил увещевания, не применяя, впрочем, силу: знал, что тогда сестра вообще упрётся, и её не сдвинешь! Характерец – в мамочку!.. Но «увещевать» долго тоже – нельзя! Он нутром чуял опасность!

Потому что могут ведь и не послать бомбардировщики. А сразу ударить – ракетой!

Он, сдерживаясь из последних сил, и иногда оглядываясь на стоявшую в нерешительности сестру, один спустился к массивным стальным воротам: наверняка через них сюда и завозили всё оборудование. В одной из створок имелась дверь.

И, понятное дело, она оказалась заперта.

Колин, закусивший было от досады губу, и уже прикидывающий, через какое бы окно им залезть, вдруг кое-что вспомнил. И достал из кармана «универсальный».

Ключ, к счастью (Прямо гора с плеч!!!) подошёл. Колин повернул ручку.

Дверь распахнулась.

– Сарочка! Идём! Видишь? Тут никого не было! Дверь же была – заперта!

На уговоры ушло не более полуминуты – быстро, если вспомнить, как долго приходилось её уговаривать поесть. Или лечь спать.

Внутри насосной станции довольно громко гудело: агрегаты работали! Продолжая, судя по всему, гнать воду по толстенным трубам – в Комплекс. Тусклый рассвет проникал внутрь казённого на вид помещения через узкие длинные окна: каждое не шире фута. А вот смотреть в полумраке этого унылого освещения особо было не на что: некрашеные серые бетонные стены, щиты управления энергоподачей у этих самых стен, огромные, лоснящиеся серой краской, цилиндры электродвигателей, и спиральные корпуса насосов внизу – в как бы подвальном помещении. Обнесённого по периметру поверху служебными мостками. Над головой имелась кран-балка. С лебёдкой. Ну правильно: для монтажа-демонтажа массивных агрегатов…

К насосам подходили трубы. Диаметром с добрый фут. И точно такие же уходили от них – в стены полуподвала. Колин, сейчас куда внимательней осматривающий небольшое помещение, всего-то дюжину шагов в длину, и шести – в ширину, кивнул:

– Порядок! Видишь? Здесь никаких «злых дядей», да и вообще – никого нет! Значит, самое для нас сейчас подходящее место! Думаю, прятаться нам нужно будет не более двух-трёх дней!

Про себя Колин уже успел подумать, что взорви «злые дяди» бомбу, или не взорви, мошек им остановить этим вряд ли уже удастся! За те несколько десятков минут, пока они бежали сюда, наверняка разлетелись по окрестностям чёртовы «мёртвые убийцы»! Которым не страшно умереть – поскольку они и не живые! Но очень живучие…

Но они с сестрой – не мошки. И не мертвы.

Вот и не хотелось бы!

Он, снова ведя сестру за руку, спустился с мостков по гулкой лестнице из стальных прутьев. Осмотрелся. Есть!

Вон: или каптёрка, или склад какой, или комната для отдыха оператора. Неважно. А важно, что она – в стороне от насосов, и перекрыта сверху – бетонными плитами!

– Сарочка! Я думаю, нам пока лучше зайти сюда!

Сарочка, уже поддавшись уговорам, и войдя в здание, и убедившись, что брат сказал правду, решила не сопротивляться и не протестовать.

Внутри каморки действительно имелось подобие лежака: матрац, лежавший на грубо сколоченном каркасе из толстых брусьев и досок! Значит, кто-то тут хотя бы изредка жил! Или ночевал. Или хотя бы – лежал. Ремонтная бригада? Техники? С «девочками»?

Додумать эту мысль Колин не успел.

Пол под ногами буквально вздыбился, и их швырнуло наземь!

Ярчайшая вспышка проникла сквозь узкие окна-бойницы, и заставила Колина зажмуриться! Он крикнул:

– Сарочка! Закрой глаза!

Но вряд ли сестра его услышала: всё потонуло в чудовищном грохоте!

От него, казалось, лопнут барабанные перепонки, и Колину пришлось открыть рот! Но и в этот миг он не позволил себе поддаться нахлынувшему ужасу, и успел схватить застывшую и зашедшуюся в уже неслышимом крике малышку, и затолкать под лежак!

После чего через выбитые окна станции влетел чудовищный вихрь, пронесшийся по помещению, и заставивший Сарочку снова громко завизжать, а Колина – залезть под лежак, к сестре! Прикрывая её свернувшееся калачиком тело – своим телом!

И вовремя – он почуял, как пара осколков оконного стекла впились ему в ногу, которую не успел втащить под матрац!

Э-э, плевать!

Пусть и больно, но он вытащит их позже!

А сейчас главное – пережить ударную волну и проникающую радиацию!..

9. Апокалипсис

Пол под ними продолжал ходить ходуном ещё с полминуты. Грохот стоял неимоверный, уши буквально выдавливало, и больно было чертовски сильно! Его тело будто трясло на поистине адском аттракционе – словно грешника какого! Или так кидать и швырять могло бы на каком-нибудь виброгрохоте. Размером с небоскрёб. Тельце сестры он обнимал и сильно, и осторожно – стараясь уберечь её от швыряния о стену и пол.

Когда грохот и вой стали потише, Колин как-то некстати, словно абстрагировавшись от страшных обстоятельств и боли в ушах и ноге, подумал, что их наверняка контузит! А ещё он был уверен, что вряд ли хоть кто-нибудь смог бы выжить там, в Убежище. Да и в посёлке – раз бомба взорвалась так близко…

И была поистине – чудовищной мощности!

Похоже, понимали «злые дяди» из Пентагона, что лучше подстраховаться! Бросили сразу – самое большое из того, что имелось…

Ну, или так им приказали их хозяева – реально злые дяди, которые сидят в руководстве крупнейших компаний ВПК. И для которых жизни людей – тьфу!

Видать, перепуганы не на шутку. И понимают гигантскую и неумолимую опасность, исходящую от мошек! Даже если тех спасётся всего две…

Всё правильно. Никто же не хочет раньше времени отправиться к праотцам, и лишиться всех прелестей жизни: «элитного жилья», виллы на Канарах, «Майбахов», слуг и шофёров, охранников и любовниц, деликатесов, ну, и прочих благ цивилизации, которые дают деньги. Уворованные из огромного оборонного бюджета – в свой частный карман!

Колин, злясь на «дядей», и на себя, что не о том он думает в такой момент, понимал, что маловат он ещё, чтоб вообще – думать о таких вещах. Политика – должна быть вне «сферы его интересов». А должны там быть учёба и игрушки…

Но именно на такие темы они говорили с отцом во время прогулок по лесам-полям. Когда отец был уверен, что их никто не слышит. А свой мобильный он как раз с этой целью и оставлял дома… А Колин спрашивал много о чём – ему хотелось знать, почему вот это – так, а вот это – вот эдак, почему солнце так ярко греет, и почему человеку нужно кушать, чтоб расти и жить. И почему он тоже должен быть – учёным. И каким именно образом его отлично образованный и умный отец попал в кабалу.

Пусть и отлично оплачиваемую.

Но вот наконец грохот и вой снаружи, за стенами чудом устоявшего бункера насосной станции, и стал тише. Нет, не исчез окончательно, а просто стал потише. Ослаб и ветер, до этого буквально ревевший – словно сбесившийся слон во время брачного сезона. Колин пооткрывал рот: нет, всё в порядке: заложенные уши «отложило», и они хоть что-то слышали: как под ним хрустят осколки, как дребезжит на ветру какой-то кусок кровельного железа, как всхлипывает и подвывает Сарочка, прижатая им к стене каморки…

Он позволил себе чуть приоткрыть глаза.

Темно. Можно, вроде, не опасаться ослепнуть.

А если повернуться и посмотреть нормально?

Ах, вот оно в чём дело.

Крышу с насосной сорвало – наверное, самой первой ударной волной. Ну, или порывом урагана, что налетел за ней. И теперь всё полутёмное пространство полуподвала было покрыто различными обломками: и кусками балок крыши, и ветками деревьев, и упавшей кран-балкой, и осколками стекла. Впрочем, насосы и их моторы не пострадали: монументально высились на своих железо-бетонных станинах. Правда, уже не работали.

Но главное не это – а то, что половина подвала, со стороны взрыва, буквально погребена под огромной горой земли, вывернутой словно чудовищным экскаватором!

Почти завален оказался и выход из их каморки. Поэтому, похоже, и было темно.

Убедившись, что грохот всё же утих, и худшее позади, (Вроде!) Колин осторожно выбрался из угла у стены, куда он затолкал Сарочку. Сестру осмотрел: к счастью, ран или крови на ней не заметил. Ну слава Богу!

Малышку он решил пока оставил лежать на месте. Сестрёнка до сих пор содрогалась: рыдала, подскуливая, словно щеночек. Сердце Колина словно сжимала при этом холодная волосатая лапа: он понимал состояние малышки. Ему и самому хотелось рыдать и скулить! А ещё – кричать и просить о помощи!

Но Колин понимал, что сейчас не может позволить себе этого. Да и некого звать: в радиусе десяти миль наверняка не осталось в живых ни единой живой души! Разве что – крысы.

И им с сестрой сейчас не до «утешений»: нужно как можно скорее выдернуть осколки стекла, и обработать раны! Иначе он просто истечёт кровью. Или получит какое-нибудь нагноение и заражение. И умрёт. В муках и горячке.

А тогда кто будет заботиться о его сестре?!

Колин вылез из-под постели. Нога страшно болела, и он наконец смог рассмотреть засевшие в икре осколки. Вот этот, вроде, небольшой. И сидит неглубоко: воткнулся остриём. А вот этот…