Дар великого человека. Короткие рассказы и пьесы-комедии

…Однако, какая чушь! Я должен собраться! Я должен выкрутиться!

В переулке мелькнула малиновая вывеска «Монмартр»… Кафе! Туда! Туда!

Вхожу… Блаженное тепло… Кафе уютно, без противного шика… Туалет есть?! Да!!! За ширмой!!!

Сажусь за столик, заказываю жульен, зелёный чай… Приносят быстро… Жульен на вид очень интересен, чайник, китайский – обаятелен… Но мне это всё безразлично… Медленно встаю… Будто бы спокойно иду за ширму… Туалет великолепен! Чистый, блестящий, весь цвета слоновой кости! Запах, как в косметическом салоне!.. Всё! Минута счастья! Я – опять я! А не это жалкое, трясущееся существо, которым я был пять минут тому назад! Спокойно выхожу, сажусь за свой столик, оглядываюсь…

…Напротив меня за большим, основательным столом, сидит милейшее трио: бабушка, дедушка и внук, красивый черноглазый, упитанный мальчик лет восьми, в синем, клубном пиджаке с золотисто-красной, овальной эмблемой… Мальчик аккуратно кушает что-то бело-розово-коричневое, из ярко-оранжевой пиалки… Бабушка и дедушка с нежностью смотрят на него… Что-то подсказывают… Ну, казалось бы, обычная картина, но что-то не так… Бабушка и дедушка сидят в шубах… В кафе очень тепло… Почему они не разделись? Так же ведь неудобно! У двери есть вешалка… А, понятно… Шубы на бабушке и дедушке – бобровые… На бабушке бобёр пышный, на дедушке – стриженный… Всё вместо это одеяние стоит, ну… рублей… тысяч сто пятьдесят… Разве это можно вот так просто снять и повесить? Сопрут как пить дать! Вешалка простая, без надзора… Стоит у выхода… Сорвут и исчезнут с мехами в путанице переулков… Всё правильно… Снимать нельзя…

…Я смотрел на это нежнейшее, священное кормление, и думал о погибшем мальчике… У него тоже, может быть были дедушка и бабушка, обожавшие его не меньше, чем бобровые старики своего красивого, заласканного внука… Но они, простые люди, наверное, не были так богаты, сильны, и надёжно укрыты частоколом из баксов… У них, конечно, не было 10—12 тысяч для смягчения сердца каменно-ледяного эскулапа, чтобы он наплевал на «инструкции», и отвёз их внука, гибнущего в огне болезни, в какую-нибудь приличную детскую больницу… Или в самую простую больницу!.. В любую! Ну не было денег, не было… И мальчик погиб…

Я расплатился и вышел из кафе… Мороз жёг ещё крепче, ещё веселей и нахальней… Москва до слёз поражала своей праздничной розовостью!.. Мой ли это город? Я не узнаю его!

Я нашёл аптеку, оказавшуюся в сто метрах от спасительного «Монмартра», купил лекарство, и пошёл к метро… Пройдя десяток метров я понял, что если я сейчас не волью в себя стакан итальянского вина, я не выдержу жизни в этой жизни… Так я выражусь…

Вот знакомый бутик… Захожу… Вот он, разноцветный праздник! Вот они, мои прекрасные, любимые бутылки со всех континентов! Прямо в бутике мне открыли итальянское, я жадно выпил почти всё, и медленно стал приходить в себя…

Негры, китайцы, и смеющаяся обезьянка

Александр Староторжский

…Это рассказ моего приятеля, драматурга Мишки Гинденбурга. (Его псевдоним.) Мы вместе учились в консерватории, потом, вдруг, неожиданно и одновременно, превратились в драматургов. И под аккомпанемент разнообразных напитков, дуэтом написали несколько пьес. Но это не главное. Главное – рассказ Мишки. Вот он.

«Ты знаешь, Саша, что какие-то идеи посещают меня только тогда, когда я слушаю музыку. Сегодня я слушал Фрэнка Синатру! Как удивительно он пел! Какую прекрасную музыку выбирал он для исполнения! Композиторы – друзья были у него гениальные! Я слушал долго… Часов шесть… Утонув в старом, штопанном кресле… И удивительная идея ошеломила меня… Очень странная… Поражённый искусством Фрэнка, ласковым, обаятельным, нежно согревающим душу, освобождающим её от привычной тяжести, я захотел, не знаю как, но подняться к розовым облакам над Москвой! Поцеловать маму и папу! Ведь они там!

Я встал на колени, и стал молиться, просить помощи. Стоял долго, до трёх часов ночи. Но путешествие не состоялось. Меня игнорировали… Тогда я страшно обиделся, разозлился, открыл бутылку портвейна, и стал его пить… Надо было успокоиться, то есть потерять способность к соображению. Два слова о портвейне. Я назвал его «Портвейн ИКС». Купил я его ночью, где-то на окраине. Откуда он появился, где он был сделан, я не понял. Буквы на тыльной этикетке были крохотные. Понять текст было невозможно. Но я плюнул на это. Дело в том, что меня соблазнила главная этикетка: красивые молодые негры, русские и китайцы, обнимаются под голубым небом. А в правом, верхнем углу улыбалась очаровательная, обезьянья рожица. Ну, купил! Стоил портвейн очень дёшево, что важно для меня.

…Ну, пью… Вкусный… Привкус странный, но пьётся хорошо… Вдруг, что-то неожиданное стало происходить со мной: голова закружилась, я услышал тихие оркестровые звуки, лёг на софу, и стал смотреть в потолок, то есть, туда, куда лучше бы я не смотрел… Почему? Всё просто. На потолке появился какой-то дым, и в нём, знакомое лицо… Лицо презрительно ухмылялось… Кто это?! Мама родная, Гитлер! Я крикнул: «Вон отсюда!» Лицо исчезло… Потом появился кто-то лысый, неопределённый, в прекрасном костюме… Он извивался как дым, выходящий зимой из трубы на крыше… Бесшумно появилась гигантская, крылатая анаконда в рваных, женских трусах, схватила лысого за голову, и они уплыли в золотое сияние… Потом появились усы, чёрные, обжигающие, страшные глаза, и большие рубиновые звёзды на золотых погонах… Ну, это ясно кто… Иосиф Виссарионович… Зачем?

…Потом, какие-то смеющиеся женщины, все голышом, прекрасные, опасные, как анаконда утащившая лысого… А потом я понял: портвейн! Так дёшево могла стоить только отрава!

Когда я пришёл в себя, я вылил оставшиеся две бутылки в раковину. Если бы я их выпил, я бы попал не в розовые облака, а в чёрную яму, полную шевелящейся грязи из человеков! Вот так, Сашенька!»

Недавно Мишка угодил в больницу, и просил привезти ему тысяч 15… Иначе избежать полного отсутствия интереса врачей к его персоне было невозможно… Верю! Знаю! Привезу!

Две встречи со Смоктуновским

Александр Староторжский

Я вспоминаю… Я молод, мне 25… Я иду по Москве, мимо Дома Журналистов. Весна. Солнце. Москва ещё прекрасна. Я здоров, симпатичен, самоуверен. Ни одной советской одёжки на мне нет. Я весь в фирмЕ! Я пижон! Жизнь начинается интересно! Я, как творческая личность, неизвестен совершенно, хоть и служу в театре. Главное – я полон надежд! Это и есть счастье! Навстречу медленно идёт Иннокентий Смоктуновский. Мы не знакомы. Он улыбался, глядя на меня. Его улыбка была совершенно необычная: и сумасшедшая, и добрейшая, и ироничная… Во мне вскипел восторг! Солнце! Весна! Москва! Мимо меня прошёл великий человек! Я счастлив! В театральном ресторане меня ждут друзья! Однополчанин, известный артист Ко-Ко, наверное, уже наливает! Через 10 минут я буду там! И больше мне ничего не надо!

Дальше!

Перепрыгиваем через 43 года. Вчера со мной произошла странная история. Я её записал. Впрочем, я её лучше расскажу.

Опять Москва, опять весна… Жарко. Солнечно. Я вхожу в крупный, известный универмаг, чтобы купить новую бейсболку. Моя ещё хорошая, но она мне надоела. Да и какие-то деньги пришли за наши с Ларисой спектакли. Можно слегка разориться. На помидоры и сосиски ещё останется. Так вот, вхожу, поднимаюсь на лифте на второй этаж. И осматриваюсь. Торговый зал огромен!!! Вещей навалом!!! Покупайте, пожалуйста!!! Но зал пуст. Огромнейший зал, набитый вещами, пуст!!! Продавцы есть, покупателей нет. Один я растерянно брожу среди пиджаков, рубашек, курток… Но это мне не нужно. Рубашек у меня навалом. Мне их подарил Ко – Ко. Кажется, они итальянские и французские. Если бы он не сделал мне этот чудовищно дорогой подарок… Ну ладно… Где бейсболки? Вот они! Подхожу. Рассматриваю. Они отвратительны! Безвкусны! Это просто тряпки, которые стоят невероятно дорого! Уровень качества – самый низкий. Цена – самая высокая. Где наша (и не наша) приличная одежда? Ну, вот висят яркие, разноцветные, полосатые рубашечки с коротким рукавом. Летние. Пять тысяч рублей! Это сумма валового сбора за спектакль периферийного театра. Нам с Ларисой полагаются 10 процентов от сбора. То есть, 500 рублей. А это что? Немецкие мужские нижние брюки. 4 000 рублей. И так далее. Надоело. Что-то кольнуло в сердце. Надо постоять. Стою. Жую таблетку.

В СССР было мало хороших вещей, но если побегать по магазинам и комиссионным, можно было одеться прекрасно! Деньги были!!! А сейчас, товаров полно, а денег нету!!! Так – лучше?! Не уверен. Я недавно был в магазинах польской и итальянской одежды – они пусты совершенно. Только бродят продавцы с лицами людей, ожидающих расстрела. Я был в трёх огромных, многоэтажных торговых центрах – они тоже совершенно пусты. Куда мы катимся?! Мне стало совсем плохо. Закружилась голова. «Саша!» – услышал я чей-то мужской голос. Такое впечатление, что он прозвучал откуда-то с потолка. Я поднял голову. Около огромной люстры плавал в воздухе Смоктуновский, прозрачный, в белом хитоне. Он улыбнулся, бросил мне какую-то коробочку, и исчез. Я открыл её. Там была квадратная таблетка. «Съешь её!» – откуда-то прозвучал голос Смоктуновского. Я съел. И что-то невероятное произошло со мной! Боль мгновенно прошла, я взлетел выше Кремля, и через секунду очутился у себя во дворе, на скамейке у подъезда… Кругом, неизвестно почему и как, выросли в огромном количестве, яркие, как бы райские цветы. Ошеломление проходило медленно. Наконец прошло. Я хотел уйти, но ко мне подошла собака наших соседей, и ласково положила мне на колени свою кудрявую, красивую, умную голову. Ну как тут можно уйти?

Слово короля или государственные люди

Лариса Титова

Александр Староторжский

Комедия в двух частях. Действующие лица

ЛЮДОВИК, король ФранцииЭЖЕН ДЕ ШАМФОР, граф, 23 летРОЛАН ДЕ СЕВИНЬЕ, директор канцелярииИЗАБЕЛЛА НОРТОН, графиня, придворная, 24 летФРАНСУАЗА ДЕ НОЭЛЬ, герцогиня, придворная, 23 летГЕНРИХ ХРОМОЙ, король АнглииМАКЛЕЙН, директор канцелярииАННА, королева АнглииДЖОН ВАРВИК, граф, начальник тайной службыЕЛИЗАВЕТА, русская ИмператрицаВАРЕНЬКА, ее горничная, 18 летКАЛЯЗИН, канцлер

Действие первое

Картина первая

Кабинет Людовика. ЛЮДОВИК в кресле слушает доклад Севинье.

СЕВИНЬЕ. И последний вопрос, Ваше Величество, о Пруссии. Вам, конечно, известно, что Фридрих перевооружает армию.

ЛЮДОВИК. Это мне, конечно, известно. Как вы считаете, сколько лет у него уйдет на это?

СЕВИНЬЕ. Три, четыре года.

ЛЮДОВИК. Он, кажется, претендует на какие-то наши территории… На каком основании?

СЕВИНЬЕ. Без всяких оснований.

ЛЮДОВИК. Очень похоже на меня. Мне тоже никогда не нужны никакие основания, кроме собственного желания. Настоящий король. Вы знаете, я не боюсь Фридриха, но нужно смотреть правде в глаза – он великий полководец, и он опасен. Он маньяк, он не может не воевать. Его победы в Австрии и Венгрии вскружили ему голову. Пруссия намного слабее Франции, но это его не остановит. Итак, мы ждем его в гости? Так?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.