Голос эха

– Доктор, Питерс, можете рассказать мне о предстоящей процедуре?

Она закрыла ящик стола, пододвинулась ко мне поближе и с нескрываемым удовольствием стала рассказывать о предстоящем эксперименте.

– Я надеюсь, мой рассказ снимет все возможные опасения, которые есть у вас относительно процесса лечения. Итак, вас переместят в наш специальный томограф, вы там уже были и процедура вам известна. Для проведения стимуляции мозга нам необходимо сделать так, чтобы мы смогли точечно воздействовать направленным электромагнитным полем на нужные зоны мозга и при этом передать вам определённые визуальные образы и звуки. И для этого у нас есть уникальная разработка нашего экспериментального отдела – специальная “изолирующая оптика полного присутствия”, – Питерс, произнося это название, даже закатила глаза вверх. – Название не моё, а кого‑то из учёных, они любят дать название так, что потом одно мучение, хорошо ещё, что не на латыни. Я называю их просто линзами.

Мне стало так интересно, что волнение отошло на второй план, и я спросил её:

– Эмили, я прошу подробностей, “изолирующая” я ещё понимаю, а вот “ полного присутствия” требует пояснения.

– О, это удивительный по реализации идеи проект, в нём участвовали лучшие лаборатории корпорации и всё это ради того, чтобы сделать возможным смотреть мультики или кино лёжа в томографе! – Питерс не скрывала улыбки и, как мне показалось, искренней гордости. Она встала со стула подошла к шкафу с матовыми стеклянными стенками и поднесла свою идентификационную карточку к его замку. Замок едва слышно щёлкнул и, открыв дверцу, доктор достала небольшую белую коробочку.

– Сейчас вы увидите это удивительное творение, которое оказалось сегодня так кстати.

Она подкатила передвижной столик ближе ко мне, очень осторожно поставила на него коробочку и открыла её. Я привстал и, предвкушая увидеть чудо инженерной мысли, заглянул во внутрь. Сначала я ничего не смог разглядеть. Внутри белой коробки, почти по край была налита какая-то жидкость, а в ней что-то плавало, но что именно понять было невозможно. Это нечто было полупрозрачным и мне никак не давалось определить его форму. Видя моё замешательство, Питерс приглушила общий свет и поднесла к коробке синюю лампу. В этом свете внутри жидкости чётко обозначились контуры чего-то, отдалённо напоминающего очки.

– Я покажу схему, и вы всё поймёте, – сказала она, взяла в руки планшет и открыла на нём изображение того, что плавало в коробке. – Вот эта тонкая полупрозрачная полоска соответствует верхней части оправы очков, к ней крепятся видео и аудио интерфейсы. Видео интерфейс выглядит на рисунке, как контактные линзы для глаз, они связаны с полупрозрачной полоской тонким и гибким оптоволокном. А аудио интерфейс – это специальные внутриканальные наушники, они просто крепятся к дужке гибким креплением. От этой полупрозрачной полоски отходит эластичный шнур, внутри которого проходи оптоволокно для видео интерфейса и пневмо-канал для передачи звука.

Я с интересом смотрел, то на картинку, то в коробку.

– Доктор Питерс, а как это будет крепиться на мне?

– Здесь как раз всё просто: аудио интерфейс, как наушники, вставляется непосредственно в ушной канал, а видео интерфейс, как контактные линзы, накладывается на область зрачка. Чтобы исключить дискомфорт, в глаза закапываются специальные капли, всё-таки они немного толще обычных линз. Я считаю, физики совершили практически невозможное, разместив внутри них оптическую систему приёма видео сигнала высокого разрешения. Тонкое оптоволокно от них выводится из-под закрытого века через внутренний или внешний край глаза и отводится к полупрозрачной дужке. Эта полупрозрачная дужка очень эластична и может быть расположена, или даже временно приклеена, сверху или снизу от глаз. И после подключения вы видите то, что мы хотим показать, можем даже выводить объёмное изображение и стереозвук. В общем, эффект полного присутствия и, что очень важно, в полной изоляции от внешних раздражителей.

– Доктор, а как в вашем аппарате происходит стимуляция мозга электромагнитным полем?

– Сам томограф сконструирован так, что может служить источником направленного электромагнитного излучения, причём на разной частоте, с разной энергией и в нескольких направлениях одновременно.

– Всё это просто удивительно! Именно этим и будут меня лечить?

Питерс закрыла коробку, но не убрала её со столика, вероятно, этот экземпляр предназначается мне.

– Торопиться не будем, – ответила она. – Дождёмся согласия вашей жены.

В этот момент в помещение зашёл Сергей, и поставил передо мной планшет, из которого меня приветствовала Анастасия. Она улыбалась и махала мне рукой.

– Привет, милый. Как ты там?

– Ася, привет. У меня всё хорошо. Иду на поправку. Ты не смогла приехать?

– Я буквально на сутки уехала в срочную командировку. Вот, только прилетела на место. Возвращаюсь обратно уже завтра. Доктор Арис мне всё объяснил, но я хотела сначала поговорить с тобой. Как ты сам относишься к этому эксперименту?

– Асенька, прошу тебя, не беспокойся. Я всё обдумал уже несколько раз. И своё согласие уже подписал.

– Хорошо, я всё поняла. Я прилетаю завтра и к вечеру буду у тебя. Доктор, пришлите мне файл с соглашением, я подпишу электронной подписью и вышлю вам обратно. Милый, пока, пока!

– Приезжай быстрее, я буду ждать!

Мы помахали друг другу, и видео связь закончилась. Доктор Питерс повернулась к доктору Арису и спросила:

– Готовимся к процедуре?

– Да, сейчас половина третьего, думаю в три начнём, – он посмотрел на меня, слегка улыбнулся и, положив руку на плечо, сказал: – Не беспокойся, у нас лучшие врачи, к тому же я всё ещё хочу отыграться. Надеюсь, ты не забыл, на следующей неделе мы собираемся за покерным столом.

Он подмигнул мне и пошёл согласовывать, как он сказал, “юридические моменты”. И буквально через пять минут я уже лежал на столе томографа. Доктор Питерс и два её ассистента готовили меня к процедуре. Всё волнение отошло на второй план, а мои мысли были заняты исключительно ожиданием подключения этого удивительного прибора – “изолирующей оптики”.

Коробочку поставили рядом на столик. Мне в глаза капнули по паре капель какого‑то раствора. Протёрли лицо влажными салфетками и приступили к установке прибора. Полупрозрачную дужку положили мне на нос, она плавно изогнулась, принимая форму моего лица, и я сразу перестал её чувствовать. Тем временем, на зрачки положили линзы, они были немного мутноватыми и смотреть сквозь них было невозможно. Доктор Питерс попросила закрыть глаза. Я их закрыл и мне на область лба и глаз наложили какую‑то мягкую плотную маску. Несколько секунд было ощущение дискомфорта, но оно быстро прошло. В уши вставили маленькие наушники и приступили к настройке этого чудо‑прибора.

Из-за наушников, вставленных вглубь ушного канала, я почти не слышал происходящего рядом, но, когда включили звук, я испытал удивительное ощущение, будто они говорят прямо у меня в голове, настолько чистым был звук их голосов. Меня предупредили о подключении видео сигнала и попросили описать положение разных фигур в пространстве. После окончания калибровки мне показали трёхмерные пейзажи и включили звуки природы. И это было удивительно. Великолепная чёткость, объём и глубина изображения просто поражали, а звуки дополняли и придавали ощущение полного подобия реальности.

После нескольких минут красоты природы сменились картинкой с видеокамеры помещения, в котором сидела команда уже известных мне докторов: главный врач Сергей Арис, невролог доктор Эмили Питерс и пара ассистентов. Всё было готово к началу лечения.

Я увидел, как доктор Арис пододвинулся к микрофону и спросил:

– Олег, как ты меня слышишь?

– Слышу очень хорошо, будто вы у меня прямо в голове говорите, только есть небольшое эхо, когда я говорю.

– Это сейчас поправим. Ну что же, начинаем?

– Я готов.

– Олег, мы пройдём три этапа. Начнём с калибровки и настройки, затем перейдём к воздействию и заключительный этап – тестирование. Просто расслабьтесь, дышите спокойно. Сеанс займёт около часа-полутора, но может и немного больше. Если почувствуете что-нибудь неприятное или какой-либо дискомфорт, обязательно скажите. Приступаем.

Картинка с видеокамеры сменилась уже привычным быстрым мельканием кадров, то с изображениями и звуками, то написанными на фоне разного цвета словами или фразами. Поначалу я автоматически пытался их читать, но потом оставил это и просто сосредоточился на своих ощущениях. Мне не надо было моргать, и я не испытывал абсолютно никакого дискомфорта. Я не могу сказать сколько прошло времени, как вдруг, совершенно неожиданно, я понял, что сейчас мне поставят капельницу с глюкозой, препаратами, улучшающими кровоток в мозге и ноотропы. Буквально тут же почувствовал касание левой руки, а затем и укол. Я не волновался и было странно, что я, человек далёкий от медицины, точно знал, препараты каких групп мне капают и зачем.

А потом началось то, ради чего, как я думаю, всё и затевалось. Лечение продолжилось, но вдруг, совсем неожиданно, я обрёл невероятную сосредоточенность, осознанность и чёткость восприятия. Удивительным образом, без каких-либо моих усилий, проносящиеся перед глазами слова и фразы, преобразовывались в целые образы у меня в голове, казалось, они находили внутри меня некий отклик, затем трансформировались, и вновь возникающие образы словно следовали за ними. Это кружение образов и смыслов можно было сравнить с вихрем снежинок, дружно подхваченных порывом ветра. Затем я почувствовал, что фразы и образы как бы направляют меня в сферу моих профессиональных знаний. Воспоминания, чёткие и ясные, буквально обрушивались на меня с каждой сменой кадра. Но вдруг, на одном из кадров, непонятно откуда, возникло ощущение какого-то внутреннего сопротивления и дикого, совершенно животного страха, но оно длилось лишь мгновение, и было буквально сметено следующей фразой-картинкой-образом. А через какое-то время мне открылось не испытываемое ранее мной и непонятное поначалу чувство, которое постепенно обрело во мне ясное ощущение целостности моего “я”, моих воспоминаний и моих переживаний. Окончательно утратив восприятие времени, я окунулся в спокойное и сияющее безмолвие…

Пришло понимание, что эксперимент закончен и я опять увидел кабинет, в котором находились доктора. Начал доктор Арис:

– Олег, как себя чувствуешь?

– Прекрасно Сергей. Только устал немного.

– Сейчас мы тебя отключим и переведём в палату. У нас к тебе много вопросов!

– С удовольствием отвечу на них.

Изображение пропало, и наступила темнота.

Подошли два ассистента, отключили капельницу и сняли с меня “изолирующую оптику”. Закапали что-то в глаза и сказали поморгать секунд десять, после чего закрыть глаза минуты на три, а они за это время довезут меня до палаты.

Когда я открыл глаза в палате, то посмотрел на часы, было пять часов вечера, то есть процедура длилась примерно два часа. Голова была на удивление ясная и мозг работал быстро. Мои воспоминания, во всяком случае те, что касаются профессиональной сферы, были вполне связанными и чёткими. И уже через пять минут у меня был план предстоящих дел и даже то, как решить некоторые производственные вопросы, к которым раньше я не знал, как подступиться. Наслаждаясь составленным планом действий, я лежал на кровати в ожидании докторов с вопросами. Неожиданно по телу пробежала судорога, голова потяжелела, и я услышал или мне послышалось, как кто-то сказал:

– Здравствуй!

Я осмотрелся по сторонам. Но в палате никого не было. Однако я ясно слышал, как кто‑то сказал “здравствуй”. Причём кто‑то сказал это очень отчётливо.

И вот тут я заволновался. Я понял, нет, я знал совершенно точно, слово прозвучало у меня в голове. Но может быть, мне просто показалось? И всё это нервное напряжение дня и последствия проделанных экспериментальных процедур? Я прислушался к своим ощущениям: небольшое беспокойство, но и только, ни боли в голове, ни головокружения. Постепенно я успокоился, но вновь возникающие мысли постоянно возвращались к работе, и я стал опять обдумывать рабочие планы. Но вновь по телу пробежала судорога, а в голове внезапно появилась тяжесть, и я опять услышал:

– Здравствуй!

Я вздрогнул всем телом, но в этот самый момент в дверь заглянула доктор Питерс и сказала, что им понадобится ещё час для обсуждения результатов эксперимента и подготовки тестов, а пока меня покормят. Она улыбнулась и осторожно прикрыла дверь.

“Похоже, эксперимент дал побочный результат”, – с грустью подумал я. Отличное настроение улетучилось, и я стал беспокоиться по поводу такого длительного отсутствия моих докторов. Даже прекрасный ужин не пошёл мне в прок. Этого странного голоса больше не было, но само ожидание его появления очень нервировало, и чем больше я ждал, тем больше набирался решимости рассказать об этом доктору Арису. Уже лёжа в постели, хмурый от нахлынувших негативных мыслей, я наконец дождался визита моих, как я теперь склонен был их называть, “мучителей”.

– Сначала тесты, все разговоры потом, – едва войдя в палату, сказал доктор Арис, – очень важно отправить их на обработку как можно быстрее. Постарайтесь успеть за тридцать минут.

И, не произнося больше ни слова, он дал мне планшет с тестами и засёк время.

Не помню на сколько вопросов я ответил, но их было очень много и в отведённый промежуток времени уложился только-только. Тест состоял из несложных вопросов, некоторые повторялись, часть вопросов была из моей профессиональной сферы, часть вообще состояла из ряда цифр с предложением выбрать в качестве ответа одну из предложенных ниже, а ещё картинки, непонятные символы, которые я видел впервые и тому подобное. К концу теста я отвечал уже почти автоматически и не сильно задумывался о правильности ответов. Как только я закончил, Питерс взяла планшет и быстро ушла. Я прикрыл глаза и, видя мою усталость, Сергей выжидающе молчал. Тишина длилась недолго.

– По поводу теста, Олег, ты, конечно, заметил, что в него были включены вопросы из твоей профессиональной области, я связался с твоим начальником – Йеном, это он составил их и прислал нам. Ответы на эти вопросы мы переправим ему для оценки. Это избавит тебя от отдельного тестирования, как хотели в корпорации, я договорился об этом с твоим начальником, сославшись на авторитет доктора Питерс, – он слегка улыбнулся, очевидно, имея в виду её очаровывающее влияние на Йена и, чуть помедлив, продолжил: – Всё складывается как нельзя лучше. Обсудим результаты позже, когда придёт оценка теста. Для начала, как твои ощущения и впечатления?

– Сергей, я думаю, что могу говорить откровенно?

– Безусловно, – сразу ответил доктор.

– Тогда, что ты скажешь по поводу того, что я стал слышать голос в своей голове? – спросил я его, и он внимательно посмотрел на меня, но ничего не ответил. Казалось, он не столько осматривает меня, сколько собирается с мыслями. И я спросил напрямик: – У меня шизофрения?

– Ах вот откуда у тебя такая резкая смена настроения. Олег, я прошу тебя успокоиться. После стольких тестов и анализов, которые мы тебе сделали, шизофрению можно исключить. А что говорит голос? Он один?

– Голос один и произносит только слово “здравствуй”. И оба раза я слышал его после того, как я обдумывал план работ по проекту, – как только я это сказал, то непроизвольно улыбнулся, казалось, что говорю о простом и нелепом случае. Доктор тоже улыбнулся.

– Я думаю, это просто перенапряжение дня, – ответил Арис, как мне показалось, немного уклончиво, – и не стоит исключать воздействия лекарств, которые мы тебе вводили. Кстати, а как тебе наше сообщение об установке капельницы? Это тоже была часть эксперимента.

– Да, я заметил, вы как будто передали информацию прямо в мозг, потому что я не заметил каких-то фраз или образов об этом.

Он был рад, что я так точно запомнил и описал этот момент.

– Мы могли бы просто сказать тебе, для этого наушники и нужны, чтобы предупредить перед вводом лекарств. Но ученые из Института мозга включили этот пункт в план эксперимента. Это удивительная технология. Всех подробностей я не скажу, пока большей частью это теории, и думаю, подробности ты узнаешь уже из статьи, которую мы напишем совместно с коллегами из России, но сам метод прост и одновременно гениален. После настройки взаимодействия между твоим мозгом и специальной программой, появилась возможность пробуждать образы твоего бессознательного, а оно поистине неиссякаемый и крайне отзывчивый собеседник. Именно поэтому ты точно знал, что будет происходить, но не понимал, откуда ты это знаешь.

Рассказывая об эксперименте, он буквально сиял. Сбиваясь и говоря иногда непонятными мне словами, Сергей рассказал о специальной компьютерной программе. Он пояснил, что на тех скоростях, которыми обменивались мозг и программа лечения, оператор томографа просто не успел бы передавать и обрабатывать образы, или это растянулось бы на долгие месяцы.

– Плюс к этому, – продолжал он, – функциональная магнитно-резонансная томография высокого разрешения, которая применялась для контроля и анализа эффективности процедуры, тоже довольно медленная – примерно раз в секунду мы получали необходимые данные по активности мозга. А этого явно недостаточно для составления объективной картины лечения, и, следовательно, требует внесения поправок. А если к этому ещё прибавить тот факт, что для работы программы был задействован суперкомпьютер, который координировал работу программы в соответствии с выставленными учёными параметрами и одновременно обрабатывал данные томографа, то получим чудо-эксперимент, в котором компьютер договорился с мозгом и поправил его работу.

Доктор ненадолго замолчал и смотрел на меня, словно оценивая впечатление, оказанное описанием процедуры.

– Олег, – доктор Арис говорил спокойно и ободряюще, – после такого серьёзного вмешательства я назначаю тебе покой. Сегодня проведи вечер в зимнем саду клиники и обязательно сходи на расслабляющий массаж к Сэму, он творит чудеса. И спать, сон сейчас для тебя – лучшее лекарство. И больше никаких волнений. А завтра, ближе к полудню, я приду готовить тебя к выписке, и уже вечером передам в заботливые руки твоей жены.

Доктор Арис встал и направился к выходу.

– И не думай пока о работе. Хотя бы до после завтра, – сказал он мне и вышел.

Он меня успокоил настолько, что ко мне вернулось приподнятое настроение. И пусть у меня ещё оставались к нему вопросы я решил задать их завтра. А сейчас к Сэму на массаж и, если будет время, посижу в саду, там замечательный воздух и прекрасный вид.

Всё ещё памятуя о странном голосе в голове, я решил рассказать массажисту Сэму о том, что меня беспокоят судороги, пробегающие по телу, и появляющаяся после них тяжесть в голове. Но он ничего не ответил, а только понимающе кивнул головой и приступил к массажу. Я совсем расслабился и решил ни о чём не думать, и просто постараться не уснуть. Через какое-то время я вдруг почувствовал судорогу, совсем как раньше, перед тем как появился тот странный голос. Но в этот раз всё случилось немного по‑другому. Сэм, похоже, почувствовал этот спазм и быстрыми движениями рук не дал ему подняться выше, после чего сразу стал массировать шейную зону. Мне даже показалось, что тот странный голос в моей голове не просто не появился, а был, но прозвучал как‑то очень далеко, едва различимо, и я облегчённо выдохнул. Сэм сказал что-то одобрительное и через несколько минут закончил массаж.

Уже сидя в зимнем саду, я и думать забыл об этом странном голосе. Я был в таком расслабленном состоянии, что в моей голове не осталось ни беспокоящих меня голосов, ни даже мыслей.

На следующий день я проснулся около девяти часов и сразу заказал завтрак в палату, но едва успел умыться и начать бритьё, как зашёл Йен. Он радостно поприветствовал меня и, плюхнувшись на стул, шутливо‑высокомерным тоном заявил, что позволит мне закончить бритьё, а то вид полу бритого человека в больничной пижаме беспокоит его больше, чем поставленный мне диагноз. И уже через пару минут я предстал перед ним гладкощёким и вполне довольным.

– Олег, я зашёл тебя порадовать. Тесты ты прошёл на отлично. Сегодня тебе на корпоративную почту придёт ещё парочка. Так что включай коммуникатор и постарайся ответить на них побыстрее, я хочу, чтобы ты приступил к работе с понедельника.

– Подожди, насколько я помню, доктор Арис говорил, что тестов больше не будет.

– Да, да, я знаю, но эти тесты уже не от меня. В корпорации существует некая структура, занимающаяся важными медицинскими исследованиями, в её составе есть отдел, который и проявил непонятное мне внимание к твоей персоне. Ничего не поделаешь. Сегодня суббота. Я уже переговорил с Сергеем Арисом, он сказал, тебя вечером выпишут, но мне хотелось бы встретиться с тобой перед тем, как ты выйдешь на работу.

– Может быть тогда завтра, часа в два, приезжай ко мне домой, тем более мы давно не собирались. Пожарим мяса на гриле, посидим, я думаю, нам есть что с обсудить.

– Тогда до завтра! – Йен быстро встал и, пропустив въезжающую в палату тележку с завтраком, вышел из палаты.

После завтрака всё сразу как‑то оживилось, не успел я допить сок, как в палату вошла доктор Питерс. Она поинтересовалась моим самочувствием и выписала рецепт на пару лекарств, которые я должен буду принимать после выписки. Но едва я приступил к присланным мне тестам, вошёл доктор Сергей Арис. Он так же поинтересовался моим самочувствием, ещё раз напомнил о предстоящей выписке и, немного подумав, сказал:

– Пока ещё рано говорить о полной оценке результатов эксперимента, но уже полученные данные обнадёживают, у нас есть множество вопросов к тебе, но было решено отложить их до полного анализа всех данных. Больше процедур не назначаю. Отдохни перед выпиской.

– Не получится у меня отдохнуть. Прислали ещё тесты и в них довольно много вопросов. Хочу закончить сегодня до выписки.

– Что за тесты? Йен мне сказал, тестов не будет, – с удивлением сказал доктор Арис.

– Это не от него. Какой-то отдел корпорации заинтересовался.

– Интересно. Почему прислали через Йена? Можно посмотреть тесты?

– Грифа конфиденциальности нет, думаю, можно. Вышлю на вашу корпоративную почту.

– Отлично. Тогда не буду отвлекать. Пойду ознакомлюсь.

Я остался один и приступил к ответу на вопросы тестов. Вопросы напоминали те, на которые я отвечал ранее, и понять необходимость проходить ещё и эти тесты я не мог. Но не успел я ответить и на четверть вопросов, как в палату вошёл Сергей и радостно сказал:

– Можешь не отвечать на эти тесты.

– Точно? – неуверенно спросил я.

– Точно, точно, – ответил он сразу и кивнул головой. – Я позвонил кое‑кому и всё решили. Смело можешь удалять присланное.

– Как скажешь, Сергей, – пожав плечами, ответил я, и тут же коммуникатор оповести меня о приходе новых писем. – О! А вот ещё одно письмо от них. Так… Просят не проходить присланные ранее тесты… Ничего себе. Даже извиняются за доставленные неудобства.

– Я же говорил.

– Кому же ты звонил, Сергей?

– Чего не сделаешь ради такого пациента, – только и ответил он, выходя из палаты.

Покончив, наконец, и с этими тестами, я позвонил жене. Оказалось, она только что вошла в здание клиники и скоро должна прийти ко мне. В зимнем саду я сел в кресло, из которого хорошо был виден общий вход в сад, укутался в плед и стал ждать. Буквально через несколько минут она вошла и быстро подойдя ко мне, поцеловала в щёку, села на соседнее кресло и тут же спросила:

– Привет, милый. Я прямо с самолёта. Как ты себя чувствуешь?

– Привет. Очень рад тебя видеть. Самочувствие отличное. Сегодня выписывают и поедем домой. Память вернулась, ничего не болит. Йен ждёт меня на работе в понедельник. Я уже скучаю по нашему уютному дому.

– Я думала тебе дадут хотя бы неделю отпуска, – сказала она и с грустью посмотрела на меня. – Мы могли бы слетать к морю на несколько дней.

– Ты же знаешь, у меня на работе самая жаркая пора – строительство в полном разгаре. Отпусков никому не дают. Даже поболеть мне не дали.

– Но, как только сдадите объект, мы поедем в отпуск к морю хотя бы на пару недель?

– Как только сдадим объект, мы поедем в отпуск, куда скажешь и на сколько захочешь. Я действительно устал.

Она положила свою руку на мою, и мы так и сидели: откинувшись в плетёных креслах и повернув лица друг к другу, не говоря ни слова, мне было тихо и спокойно. Вскоре пришёл доктор Арис и напомнил о выписке.

– И вообще, забирайте, Анастасия, его быстрее. Только обещайте мне, что побережёте его ещё недельку.

– Сергей, спасибо вам за его лечение. Его прямо не узнать. Заходите как-нибудь к нам в гости, расскажете, как он себя вёл.

– А заходите, завтра, Сергей, – сразу продолжил я. – Я ещё не сказал Насте, к нам придёт Йен, устроим небольшой пикник в два часа.