Девушка с короткой стрижкой. «Последний путь к себе»

– Соня? – широко раскрыв глаза, произнёс бандит, и она окончательно узнала его, – это я, Толя, – ошарашено объявил он, мигом сорвав с себя Балаклаву.

– Узнала, – без чувств, лишь слегка поджав губами, вымолвила она, выдыхая слова вместе с воздухом.

– Как ты здесь оказалась? – спросил он её, пытаясь помочь встать.

– У дружков своих спроси! – прокричала она в сердцах, оградившись от него ладонью, выставив руку перед собой.

– Да, понимаю, мне не следует говорить с тобой об этом, но что они с тобой сделали? – спросил Толя, окончательно растерявшись во всей этой ситуации.

– Они… Они убили моего мужа. И если тебе неизвестно, именно по его душу, вы здесь, – пояснила она, усевшись на пол, опустив руки на колени, высоко задрав голову.

– Как, почему я не знал? – схватившись за голову, ошеломлённо произнёс Толя.

– Ты знал, куда шёл, это видно невооруженным глазом… Но дело в том, что ты совсем не предполагал, чем всё это обернётся для тебя, – сказала она, затихающим голосом.

– Эх, – с досадой выдохнул Анатолий, смотря по сторонам, не зная, куда деть свой взгляд, – как же так, да как же всё-таки так, – сказал он, подойдя к подоконнику, со злостью шибанув по нему своим кулаком.

– Ты только сейчас осознал это, насколько ты глубоко продырявил свою жизнь, – сказала Соня, немного приподнявшись.

– Ну я ведь не… – крикнул он, резко развернувшись в её сторону, как просвистел выстрел.

В окне зияла дыра от пули, вслед от которой по всей площади стекла в один миг прорезались трещины. София лишь с ужасом вперилась в Лёню, слегка прижавшись к стене. Ранение пришлось в подмышку, в тот самый пролёт между пластинами бронежилета. Толя медленно побрёл прочь от окна, задыхаясь, пуская кровь изо рта. Просвистела и второй выстрел, пробив жилет, угодив прямо в сердце. Соня привстала на колени, протянув Толе руку, совсем не зная, как ей теперь быть. Последний выстрел, просверливший в окне ещё одну дырку, прострелил Толину шею. Тот рухнул на колени прямо перед лицом Софии.

– Прости меня, Соня… – сказал он ей, ещё ровно держа своё туловище, и рухнул прямо возле её ног.

Соня тихо всхлипнула, пикнув как маленькая мышка, закрыв лицо руками. «Он был прав», – смотря на Толю сквозь пальцы, сказала она, вспомнив слова его товарища, сказанные им в последний день их общения.

Как вдруг окно, облюбованное трещинами, заскрипело как снег, и крупный стеклянный треугольник, образованный теми самыми тремя дырами от пуль, целым своим куском, отломился и полетел вниз, разбиваясь об подоконник и батарею на мелкие острые кусочки, как мелкие частички льда, осыпая собою всё вокруг. Соня тут же плотно закрыло лицо, развернувшись к стене, чувствуя, как осколки покрывают её с головы до ног, совсем не раня, а лишь щекоча как разорванная стекловата, ещё больше издеваясь над ней, нежели бы она почувствовала боль.

Через минуту звон стих, и Соня нервно обернулась назад, увидев полуразрушенное окно, и то, как Толя истекающий кровью, перемешивающейся с осколками, весь засыпанный ими, так же безвозвратно мёртвый лежит перед ней. Она легонько коснулась волос его головы, что были всё такими же мягкими и шелковистыми, как десять лет назад. «Сколько тебе говорили, не слушай ты их, они все друг друга по очереди в могилу сведут, и тебя следом», – эхо этих когда-то сказанных слов, зазвенела в уме Софии, обращённых, будто тогда совсем не к Толе, а именно к ней.

С лестницы вновь послышались шаги и крики Бандитов, и София, будто набравшись новых сил, вскочила на ноги, забежав в ближайший открывшийся класс, захлопнув за собой дверь, и улёгшись за ближайшую парту, крепко уснула.

***

– Вот тварь… – громко проорал Главный, заскочив на второй этаж с двумя своими прихвостнями, ещё издали разглядев, валяющегося в осколках, мёртвого Толяна.

– Чё дальше? – спросил один из бандитов Главного, не решаясь идти вперёд.

– Ты чё, я не понял, командовать вздумал? – гаркнул на него Главный, схватив того за воротник плетёного свитера поддетого под броник.

Второй бандит, даже подвёл дуло своего автомата к спине этого бедолаги, чтобы тоже не оказаться на его месте.

– Да нет, вы чё, не я же его убил, просто надо же чё то делать, как мы теперь уйдём от суда, я всего лишь это хотел узнать! – стал оправдываться он.

– Мы от суда не уйдём, улетим, да только это не твоё собачье дело, – ответил Главный, отпустив парня, немного оттолкнув от себя, и пригнувшись, направился вниз по лестнице.

Через минуту он зашёл в первую аудиторию, отворив дверь ударом ноги, от чего та с грохотом стукнулась об стену и покосилась, сорвавшись с одной из петель.

– Так, животные, – сказал он, выпучив на заложников глаза, внимательно разглядывая, заметив как Оксана, пытаясь всем своим видом не выказывать страх, прикрывает собою, сидящую за её спиной Веру.

– Девчонку сюда! – резко скомандовал Главный, указав на Веру, крепко сжимая пистолет в своей правой руке, держа его наготове, если кто-нибудь хоть подумает рыпнуться.

– Не надо, возьмите меня, – начала умолять Оксана, пытаясь не дать подойти к Вере, после чего тут же получила лихую пощёчину от одного из бандитов.

– О, боже мой, – прошептал кто-то из заложников, пытаясь даже не смотреть на всю эту картину.

– Нет!!! – простонала Оксана в последний раз, схватив Веру за ступню, пока другие бандиты оттаскивали её за волосы.

– А-а-а, да возьмите вы наконец эту, голова уже болит, – в конец разозлившись, заорал на них Главный, после чего девочку в миг отбросили в толпу, и в руках бандитов была уже Оксана.

Солнце вышло из-за облаков, ярко отражаясь горячими огнями в окнах колледжа, из-за чего непоколебимые взгляды спецслужб твёрдо направленные на здание, немного поколебались, но всё же устояли перед напором беспощадных фотонов, направленных прямо в их глаза, и продолжили свой нелёгкий пост.

– Что с переговорами? – спросил один из полицейских другого.

– Недавно выходили на связь, сказали, что свяжутся с нами чуть позже, – ответил ему тот.

– Где заложники?

– По нашим данным все должны быть в первой и второй аудиторией, кроме той учительской.

– Вы что, до сих пор не разобрались, что там было?

– Учительская стоит на стыке…

– Работайте, – скомандовал он, отправившись вдоль оцепления.

Через десять минут дверь, расположенная на плоской крыше колледжа, отварилась. Из неё вышел Главный, ведя перед собой Оксану, держа пистолет возле её виска.

– Смотрите, смотрите, – закричал кто-то в толпе, указывая на крышу.

Андрей тут же окинул её взглядом, немного ослепнув от солнца, что так и жарило, отражаясь в окнах верхних этажей.

– Не может быть, – промолвил он, выйдя из машины, ещё раз всмотревшись вдаль, – Оксана! – с надеждой, слабым голосом крикнул он, рванув в сторону оцепления.

– Да стой же, куда рванул? – остановил его всё тот же полицейский.

– Это Оксана, моя жена, это она там, – ответил Андрей.

– От того что ты сейчас туда побежишь, лучше не будет, так что стой здесь, я тебя прошу, – сказал тот, крепко прижав Андрея к дереву, и убедившись, что тот больше никуда не собирается бежать, отпустил его.

– Пень, вызывай вертушку, – скомандовал Главный своему связному, что стоял за дверью, не сводя глаз с Оксаны.

– Вертушки не будет, – ответил связной в ту же минуту.

– Как? – так громко и гневно прокричал он, что эхо разнеслось по округе.

– Послушай сам! – сказал связной, высунув из дверного проёма рацию, медленно поставив её рядом с порожком, и быстрым рывком дернув свою руку обратно.

«Ты думал, если ты привёл его тогда ко мне, – послышался старый голос из рации, – поручился за него, и после того как он поступил с нами, заметь по твоей вене, я просто так всё это оставлю?»

– Ты же обещал? – тихо, но так, чтобы его было слышно по рации, сказал ему Главный.

«Что обещал? Если исправишь свою ошибку и убьёшь его, я прощу тебя? Допустим, тебя я простил, а его нет, зачем спрашивается такая несправедливость? Так что теперь только тебе отвечать за вас двоих, по закону или жизнью, это уже ты сам решай. Прощай, удачи», – договорил старик, закончив разговор приступом кашля.

После этих слов у Оксаны подкосило ноги. «А ну стоять», – приказал ей Главный, ещё сильнее прижав к себе, подведя её поближе к парапету.

– Я убью её, не с места все! – казалось, кричал он в пустоту, так как оцепление плотно закрывали кроны деревьев и кустов.

– Он нас не видит, – тихо сказал Андрей, – о Господи, только не Оксана, только не она, – твердил он, сложив руки в замок, смотря на небо, простирающееся над кронами деревьев.

– Вот, смотрите, – сказал Главный, что видимо, совсем обезумил, схватив Оксану за горло, наклонив её над пропастью, через парапет, всё так же второй рукой держа прикованный к её голове пистолет.

– Нет, пожалуйста, не надо, – закричала Оксана, уже более чем на половину повисшая над обрывом крыши.

Услышав этот крик, Соня проснулась, вскочив с парты, озираясь по сторонам. Почти ничего не соображая, она подкралась к заднему окну. Открыв его и прижавшись к батарее, Соня прислушалась к крику.

– Прямо надо мной, – подумала она, и немного высунувшись в окно, увидела повисшую в нескольких метрах от себя Оксану, крепко вцепившуюся в руку бандита, сжимающего её горло.

Вдруг наступила полная тишина. Все замерли в ожидании невесть чего, как тут же, не дожидаясь даже минуты этого самого молчания, прерываемое лишь шепотом листвы, Главный выпустил Оксану из рук, отшвырнув её от себя. Оксана полетела вниз, встретившись взглядом с Софией. Та протянула ей руку, и даже если бы пришлось, была готова упасть вместе с ней, если бы только смогла до неё дотянуться. Их руки пронеслись мимо, в каких-то тридцати сантиметрах друг от друга, и Оксана всем своим нежным телом приземлилась на голый асфальт, издав тихий, глухой звук ломающегося позвоночника.

– Оксана!!! – прокричал Андрей, побежав к ней, оттолкнув патрульных, не замечая, как следом за его спиной щёлкнуло несколько, неизвестно откуда ведущихся, выстрелов, пробивающих своими пулями асфальт, пускающий искры.

Главный сразу рванул к двери, но не успел он пробежать и метра, как шмякнулся об землю с насквозь пробитой снайпером шеей.

Андрей подбежал к Оксане, упав перед ней на колени. Она была мертва. Её холодные карие глаза взирали на голубое небо, безжизненным шлейфом отражающимся в её зрачках. С левого уголка губ пробилась капелька крови, и резкой струйкой обогнув щёку, канула в пряди волос.

– Оксана, о Господи, Оксана! – по-мужски разрыдавшись, взвыл Андрей, взявшись за её, ещё тёплую, руку, уткнувшись своим лицом ей в живот.

Соня, видевшая всё это, медленно слезла с подоконника, и усевшись возле батареи, уставилась на классную доску. Обхватив колени, и немного накренившись к полу, она почувствовала, как лёгкий тремор овладевает всем её телом.

– Нас подставили, – прокричал связной своим товарищам, и на этом всё было кончено.

В здание ворвался спецназ. Снайпер, что был под учительской, получил ранение в оба плеча, из-за чего уже не мог стрелять. И чтобы не быть схваченным, снял со своего пояса гранату, подорвав ею себя на месте. Лишённые централизованного руководства бандиты, пытались спастись бегством, но были застрелены на полпути. Всего лишь двое отбросили оружие, Балаклавы и бронежилеты, и вышли с поднятыми руками.

Последний из всех бандитов, что находился внутри первой аудитории, услышав многочисленные торопливые шаги, доносившиеся из коридора, схватил маленькую Веру, подскочив к окну, и приставил пистолет к её груди так, что если бы он выстрелил, то погибли бы они оба.

– Стоять, или я убью её, – предъявил захватчик, сразу, как дверь тихонько приоткрылась.

– Хорошо-хорошо, – сказал спецназовец, зайдя в класс, держа свой пистолет на мизинце, – вот, я ложу своё оружие на пол, только отпусти девчонку, только скажи, что тебе нужно?

– А что ты можешь… – промямлил он, направив на него свой пистолет, как в следующую же секунду оказался застреленным пулей, пробившей окно, его макушку и лоб.

Захватчик, обрызгав кровью всех ближайших к нему заложников, повалился вперёд, чуть ли не придавив своим телом Веру, которую с трудом удалось вытянуть в сторону, перед самым его падением.

Через полчаса всех находящихся в колледже эвакуировали. Спецназовцы обследовали абсолютно всё здание, вдруг наткнувшись на самый последний кабинет, в котором была Соня. В дверь постучали. Соня, резко встав, подошла к двери и дёрнула ручку. В класс залетели вооружённые люди. «Ах», – чуть не упав в обморок, простонала она, завалившись на первого из них. Через пять минут из колледжа вывели и её.

– Спасибо, дальше я сама, – сказала она одному из них, что нёс её на руках, спускаясь по ступенькам парадной.

Сняв туфли, и встав на горячий вечерний асфальт, Соня оглянулась вокруг, приблизительно прикинув, где сейчас находится Оксана с Андреем, и пошла в ту сторону. Завернув за второй по счёту угол, София увидела стоящего к ней спиной Андрея, смотрящего на ровно лежащую Оксану.

– Андрей, – тихо, дрожащим голосом, окликнула она его.

Тот обернулся, медленно наведя на неё взгляд. Они пошли на встречу друг к другу, не поднимая ступней, шоркая по всё тому же горячему асфальту. Андрей попытался взять её за руки, широко открыв рот, пытаясь что-то сказать:

– Её больше нет… Альфред?

– Их нет, прости, их обоих, нет… ответила она ему, расправив дрожащие пальцы своих ладоней, заключив между ними голову Андрея.

Их лица выражали одно и то же – опустошение и невероятная отрешённость. Она была уже не в силах что-либо сказать, на что Андрей лишь уткнулся своим лицом в её больное плечо, крепко обняв Софию трясущимися руками.

***

Летний воздух, ютившийся над кладбищем бегая по нему лёгким ветерком, не вызывал какого либо страха или навязчивых мыслей. Андрей и София стояли напротив могилы Альфреда, слегка прижавшись друг к другу. Ровно выпрямив спину, поглаживая Софию, положившую свою голову ему на грудь, Андрей неподвижно смотрел вперёд.

– Ты всё понимаешь, как никто другой, я тебе всё рассказала, – сказала она, спрятав лицо в краешке его воротника.

– Знаю, – сказал он, всхлипнув, сам еле сдерживая слёзы, отведя взгляд чуть далее, озирая могилу Оксаны.

Где-то на этом кладбище был похоронен и Толя, о чём помнила София, но совсем не знал Андрей.

– Он стал, эх, он стал… – тихо разрыдалась Соня, не отрывая своей головы от его груди, обратив свой взор на голубое небо, простирающееся над ними.

– Они, они были лучшими… – сказал он, также тихо плача, не жалея слёз, что так и скатывались по его щекам, капая на её чёлку.

***

Жаркое лето переменилось на более прохладное, но всё же не переставало и дальше дарить свои солнечные безоблачные дни. В этот день, когда голубое небо было усеяно редкими, но пушистыми облаками, Соня с Андреем прогуливались по Воробьёвым горам, держась за руки. Остановившись на широкой поляне, он предложил ей присесть передохнуть. «Давай присядем», – согласилась она. Андрей уселся на траву, после чего и София присела рядом, облокотившись об него спиной. Андрей, кратко улыбнувшись, улёгся на траву. Соня легла валетом по отношению к Андрею, положив свою голову рядом с его лицом. Немного зажмурившись, она посмотрела на небо, и вновь на Андрюшу.

– Всё? – спросила она.

– Всё.

– Ты уверен?

– Надеюсь. Мы столько пережили, ты, столько пережила. Хватит, мы заслужили спокойствие.

– Ты прав Андрюш, но какое мне спокойствие без…? – замолкла она, взглянув на него своими голубыми глазами.

– Нет, не может, теперь и я не смогу без тебя, – сказал он, нежно поцеловав её в щёку, водя рукой по шелковистым прядям её короткой стрижки.

Соня вдруг вновь улыбнулась, искренне и ярко, как когда-то давно, в далёком детстве, неповторимо и счастливо.

Я посмотрел на них в последний раз, сквозь свои увеличительные очки. При всём при этом, они были настолько далеко от меня, что даже сквозь линзы мне тяжело было что-либо разглядеть.

Ну вот, я поставил последнюю точку в своей очередной тетради, завершающей эту историю, положив её вместе с авторучкой в мой, лежавший поблизости на скамеечке, портфель. Ну вот, я застегнул на нём молнию, встал со скамьи и пошёл вдаль аллеи.

– Будь счастлива Соня, живи и будь счастлива – девушка с короткой стрижкой!