Вундеркидз. Вилдвудская академия

Ника кивнула и бережно, словно какую-то драгоценность, взяла карточку.

– Ну, в общем, устраивайся, – помолчав, добавила Элоиза. – Если будут вопросы или проблемы, вот тут у тебя возле шкафа кнопка вызова домоправительницы, она со всем разберется.

«Домоправительница?» – повторила Ника про себя, дивясь старомодному словечку. Интересно, а какие у домоправительницы обязанности? Спрашивать она не стала, потому что Элоиза уже стояла у двери, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

– На кровати папка с информацией для вновь прибывших. Ну что, пока? Увидимся позже, – заторопилась Элоиза.

– Да, конечно. И спасибо тебе большое – и за экскурсию, и вообще! – воскликнула Ника.

Элоиза улыбнулась.

– Рада помочь! – Уже выйдя в коридор, девушка остановилась. – За экскурсии добавляют баллы на экзаменах, так что слишком не благодари, просто назови в мою честь свою дочку, и мы квиты, – пошутила она. – До скорого! – Махнув рукой, Элоиза умчалась.

Ника снова осталась одна. Она прошлась по комнате, чтобы не торопясь разглядеть обстановку, в которой ей придется жить: два одинаковых деревянных шкафа, лиловая бархатная кушетка, розовые с лиловым ковры и небольшие деревянные секретеры.

Девушка подошла к кровати, села на нее, с удовольствием утонув в пышной перине. Погладила цветочного рисунка покрывало, сразу вспомнив, откуда оно: из модного магазина «Виндзор и Велл» в Беверли-Хиллз, где продавали английский текстиль. Проверила себя – посмотрела на этикетку – и улыбнулась: память ее никогда не подводила.

Ника скинула туфли, легла и уставилась в потолок – он тоже был розовым. Она задумалась, не пора ли распаковать вещи, но кровать была такая удобная, что вставать не хотелось.

Тут скрипнула дверь ванной, и оттуда вышла девушка, закутанная в нежно-голубое полотенце, придерживая второе такое же, обернутое вокруг головы наподобие тюрбана. Из-под тюрбана выбилось несколько каштановых прядок, прилипших к мокрому лбу. При виде Ники девушка округлила карие глаза.

– Привет! – просияла она. – Я Стелла, а ты Ника, да?

– Да, привет, – улыбнулась Ника в ответ, садясь.

– Мне сказали, как зовут мою соседку, когда везли сюда утром. Ты ведь будешь учиться на факультете изобразительного искусства? – взволнованно продолжала Стелла. Ника кивнула. – Ой, надо же, я тоже! – взвизгнула соседка.

Новая знакомая была маленькой, гораздо ниже Ники, и тоненькой, губки бантиком и наивные глазки кофейного цвета, а вот внушительный нос в профиль казался великоватым для небольшого личика. Стелла подошла к своему шкафу и открыла его. Соседка Ники уже успела распаковать свои вещи: полки были набиты битком – аккуратные стопки одежды, футляры с украшениями, сумочки, а внизу громоздились обувные коробки. Стелла вытащила новую шелковую блузку, оторвала бирки, выбросила их в мусорную корзинку.

– Ну что, волнуешься? Какой уровень стресса по десятибалльной шкале? – бросила она через плечо и спряталась за дверцей шкафа, чтобы одеться.

– Даже определить не могу, – отозвалась Ника. – Все произошло так быстро. Никак не опомнюсь.

– А почему быстро? – без особого интереса спросила Стелла, показываясь из-за двери шкафа в новеньких джинсах и белой блузке.

Ника заметила, что одежда в шкафу у Стеллы висит в пластиковых чехлах, а на полу у кровати сложены стопкой фирменные пакеты – в таких обычно хранят дорогую красивую обувь и сумочки. На нижней полке шкафа стоял сейф – запертый. «А значит, в нем что-то уже спрятано, – поняла Ника и задумалась, что бы ей спрятать в свой сейф. – Может, солдатский жетон, когда я его снимаю?» – размышляла она. Однако от идеи сразу пришлось отказаться: все равно отцовский солдатский жетон почти всегда на ней.

– Ну да, меня приняли только три дня назад, – ответила Ника.

– Правда? Письма же рассылали еще в мае. Три дня! Разве можно так поступать с человеком? Даже собраться толком не дали! – Похоже, Стеллу такая перспектива искренне ужаснула.

– Нет, никто не виноват. Просто в Академии только недавно получили дополнительное финансирование, вот и смогли в последнюю минуту назначить еще одну полную стипендию.

Стелла снова вытаращила глаза.

– Тебе дали полную стипендию?!

Тон соседки насторожил Нику, которой не понравилось, какое направление принял разговор.

– Да, дали, а что? – с вызовом в голосе спросила Ника.

– Ух ты! – Стелла села на кровать. – Значит, ты наверняка очень талантливая.

Услышав в голосе соседки зависть и тоску при слове «талантливая», Ника смягчилась. Ее взгляд упал на стену за спиной у Стеллы. Там скотчем было прикреплено несколько рисунков – наброски моделей одежды. Миленькие, но ничего выдающегося. Стало ясно, почему Стелла спросила про стипендию. Устыдившись того, что чуть не перешла в наступление, Ника покосилась на Стеллу и увидела, что та тоже смотрела на собственные рисунки.

– Очень славные, – подбодрила ее Ника.

– Ты правда так думаешь? Спасибо! – Стелла ожила и с жаром сообщила: – Хочу стать модельером!

Ника промолчала. Во всем, что касалось моды и дизайна, ей было сложно кривить душой и изображать восторг. Уж в этом-то она прекрасно разбиралась! Однако Стелла сама быстро сменила тему:

– Слушай, а симпатичные мальчики здесь есть?

Ника едва не упомянула Стамоса, но потом решила, что хотя он, конечно, красавец, однако под категорию «мальчиков» не подходит.

– Да нет, во время экскурсии никто не встретился, – посетовала она.

Стелла взглянула на настенные часы.

– Время ужинать, пошли? – предложила она.

Ника поняла, что даже после проведенной экскурсии не представляет, как устроена новая школа. И где столовая, она тоже не знала. Девушка вспомнила про папку с материалами для вновь прибывших, которую так и не успела изучить.

– Да-да, пошли, конечно! – обрадовалась она тому, что не придется искать столовую самой.

Стелла изучила свое отражение в зеркале, критически оценив себя со всех ракурсов. Ника быстро окинула взглядом свое коротенькое синее платьице: за последнее время девушка сильно похудела, и платье болталось на ней. Давно не стриженные кудри ниспадали ниже лопаток. «Сойдет и так», – решила она и вслед за Стеллой вышла из комнаты.

Столовая располагалась ниже по склону, в здании, которое, как и библиотека, было сплошь из стекла. Увидев выстроившуюся у входа очередь из студентов, Ника занервничала, но Стелла ободряюще улыбнулась.

– А что, при входе никого не проверяют? – удивилась Ника. В ее старой школе в столовую можно было попасть только по пропуску.

Стелла взглянула на нее:

– Сомневаюсь, чтобы кому-нибудь захотелось забраться на две тысячи футов в горы только для того, чтобы украсть еду! – И сама рассмеялась от такого нелепого предположения.

Очередь двигалась быстро, и девушки вскоре оказались у шведского стола. Сначала показалась стойка с закусками, где среди прочих блюд красовались кусочки дыни, завернутые в пармскую ветчину, копченая лососина, украшенная каперсами, башенки сашими. Отдельно стоял сырный стол. В качестве основного блюда сегодня предлагали филе-миньон, жареный сибас, мидии, обильно политые соусом, и бараньи котлетки с зеленью. За небольшим прилавком необъятных размеров повар раздавал тончайшую хрустящую пиццу, которая выпекалась в настоящей печи. Ника огляделась вокруг – похоже, никто не разделял ее восторгов. Стелла критически разглядывала моцареллу с помидорами: «Не первой свежести капрезе, между прочим», – бормотала она с презрительной гримаской. Ника отошла от нее и еще покружила по залу, нагружая тарелку деликатесами.

Девушка обнаружила Стеллу рядом с холодильником с мороженым. Ника села рядом.

– А что ты любишь рисовать? – спросила Стелла и сунула в рот оливку.

– Я люблю детали, – ответила Ника. – Обожаю рисовать всякие подробности на одежде – пуговицы, складочки. И когда людей рисую, тоже сосредотачиваюсь на деталях – кожа, веснушки, руки.

Стелла покивала, но вид у нее был удивленный.

– Погоди, я как-то не понимаю… То есть, если ты видишь хорошенький домик, ты рисуешь не хорошенький домик, а ручку от двери в хорошенький домик? – уточнила она.

– Вроде того, а еще я люблю детали в природе, – рассмеялась Ника и с аппетитом принялась за жареную рыбу. Подняв глаза, она увидела, что Стелла смотрит на нее с еще большим недоумением, и снова положила вилку. – Ладно, вот представь себе, что ты смотришь вблизи на лепесток или кладешь кусок коры под микроскоп и видишь, что они состоят из тысячи затейливых мелких частей… – Стелла кивнула. – Так вот это я и люблю рисовать.

Соседка помолчала – наверное, ломала себе голову, зачем человеку рисовать кусок коры.

– А я вот рисую наряды, и все, – произнесла она задумчиво – видимо, прикидывала, стоит ли ей тоже начать рисовать «детали». – А парень у тебя есть? – задала она новый вопрос, и снова оживилась.

– Не-а, – смущенно ответила Ника. Честно говоря, она даже не могла вспомнить, когда ей в последний раз понравился какой-нибудь мальчик. Ну, разве что лет в двенадцать. – А у тебя?

– Ну… – Стелла выпрямилась, обрадованная возможностью рассказать о себе. – Дома у меня есть несколько потенциальных ухажеров, – уклончиво ответила она. – Но мне хочется, чтобы в Академии у меня была свобода выбора: здесь наверняка будут перспективные молодые люди, мне что попало не нужно! Нет, пойми меня правильно, дома ребята тоже ничего, но ведь надо рассмотреть все варианты, и вообще мужчинам нравятся недоступные девушки! – заявила Стелла со знанием дела. Казалось, что соседка цитирует статью из журнала.

Стелла умолкла, дожидаясь, что Ника начнет расспрашивать об оставшихся дома поклонниках или хотя бы поинтересуется, где это «дома», но Ника ее уже не слушала: в столовую размашистым шагом вошел директор. Он обходил зал, пожимая руки и мило беседуя со столпившимися вокруг студентами, которые так и рвались с ним поговорить и даже вставали в очередь, чтобы поздороваться.

– Как тебе директор? – спросила она у Стеллы.

Стеллу явно огорчило, что разговор перешел с мальчиков на школьное руководство.

– Нормально. Страшноватый, конечно, но так ничего.

– А он… он не смотрел на тебя как хищник на добычу? – спросила Ника и тут же поняла, как странно прозвучал вопрос.

– Гм… да нет. – Стелла повозила вилкой в тарелке с салатом и с явным любопытством поглядела на Нику. – А что? Ну-ка, рассказывай все с самого начала.

Этого вопроса Ника всегда боялась. Она не любила врать и всегда предпочитала правду, но ведь стоит ее сказать, и тебя забросают идиотскими или бестактными вопросами. Как погиб твой отец? Каково это – переезжать из одного штата в другой? Разве тебе это не тяжело?

– Ну, вообще-то я из Бостона, – решилась Ника.

– Так я и знала! – Стелла даже подпрыгнула. – Я же слышу – у тебя легкий акцент!

– Я уехала оттуда в три года, – продолжала девушка, – и с тех пор мы с мамой много путешествовали.

Ника рассчитывала на этом и закончить свой рассказ, но Стелла явно заинтересовалась.

– Как это – путешествовали? – уточнила она.

– Ну, переезжали из одного города в другой… – с небрежным видом проговорила Ника, пожимая плечами.

– Почему? – допытывалась Стелла.

Окружающие всегда считали, что для таких частых переездов обязательно должна быть веская причина. Однако пускаться в объяснения девушке совсем не хотелось.

– Понимаешь, нам просто надоедает сидеть на одном месте, – соврала она.

На самом деле если кому-то и надоедало сидеть на одном месте, то это Дарье – и тогда «они решали», что пора бы переехать. Однако Стелла восхищенно вытаращила глаза:

– Ух ты, как круто! – воскликнула она. – А меня даже на курорт и то не отпускали, – с завистью в голосе добавила соседка.

Свет в столовой внезапно потускнел – столовая закрывалась. Довольная тем, что можно не продолжать, Ника вскочила с места.

Девушки поставили пустые тарелки и подносы на тележки и направились обратно в «Роузленд».

* * *

Ника изучала папку для вновь прибывших до позднего вечера. Она с удивлением обнаружила, что расписание, составленное в соответствии с общей программой и занятиями в «мастерских», каждую неделю будет меняться. А на этой неделе должно состояться торжественное собрание в честь начала учебного года и студенческий концерт.

После сытного ужина у Ники появились силы разложить вещи, так что ее шкаф тоже оказался забит, а потрепанные чемоданы на неопределенное время спрятались под кроватью. Стелла также распаковала оставшийся багаж – несколько саквояжей от Луи Витона – и устроилась на кровати со свежим номером «Космополитена».

Из еле заметного динамика на стене прозвучало: «Пожалуйста, погасите свет». Ника послушно переоделась в пижаму и с удовольствием забралась под одеяло. Постельное белье оказалось необычайно мягким и приятным. Когда они с мамой переезжали, то обычно останавливались в дешевых мотелях и хостелах или жили на съемных квартирах, и там белье всегда было жесткое и сыроватое.

Стелла глядела в потолок и отчаянно боролась со сном в надежде, что удастся еще посплетничать о первом дне в Академии. Но соседка лежала тихо, поэтому прошептав: «Приятных снов», Стелла отвернулась к стене.

Ника наслаждалась темнотой и тишиной, и мысли ее блуждали в прошлом. В памяти всплывали далекие туманные картины бостонской жизни – теперь этот город почти ничего для нее не значил, но она помнила пронизывающий зимний ветер и отцовские следы на снегу…

Девушка смотрела на розовый потолок, размышляя, одобрила бы мама такое цветовое решение. «Если бы ее сюда пустили… – виновато вздохнула она и решила: – Опишу ей все по телефону».

Тут Ника подскочила в кровати. Она же забыла позвонить маме! Ника не сомневалась, что та уже напридумывала себе всяких ужасов. Или решила, что дочь о ней сразу забыла. От этой мысли Ника пулей вылетела из постели. Усевшись на пол, нашарила мобильный в одной из сумок. Включила. Нет сети. Ника взглянула на Стеллу. Та слегка похрапывала с полуоткрытым ртом. Ее розовый сотовый самой последней модели заряжался на столике у кровати. Ника подкралась поближе и взяла телефон. К аппарату была подвешена целая гроздь розовых брелочков, которые громко зазвенели. Ника поспешно сжала их в кулаке и покосилась на Стеллу, но та блаженно спала.

Индикатор сети ее телефона не показывал ни одного деления. Точно, Элоиза же предупреждала, что здесь нет сети! И тут ее осенило… Забыв о том, что в руке у нее чужой телефон, Ника открыла окно, высунулась наружу и уставилась на индикатор. Ничего. Тогда она выставила вперед руку, протянув ее как можно дальше. Вдруг появилось одно деление. Ника торопливо набрала номер, нажала кнопку соединения, звонок прошел: один гудок, два гудка… И тут телефон Стеллы выскользнул у Ники из руки и полетел на землю. Ника вскрикнула и тут же зажала себе рот. Девушка с ужасом смотрела вниз, ожидая увидеть под окном его обломки. Но когда ее глаза привыкли к темноте, она заметила на дереве что-то блестящее. Брелочки! Они зацепились за ветку!

Схватив пластиковую карточку-пропуск, Ника выскочила за дверь, на цыпочках прошла по полутемному коридору к лифту. Спускаясь на первый этаж, девушка заметила в верхнем углу кабины камеру видеонаблюдения. Следит ли кто-то сейчас за ней? И будут ли у нее неприятности?

В общей гостиной вдоль стен горели ночники, освещая комнату неярким светом. Ника уже двинулась к входной двери, но вдруг остановилась, посмотрела на карточку в руке и вспомнила, о чем ее предупреждала Элоиза. Нарушать комендантский час в первый же день было, конечно, нельзя. А еще нельзя, чтобы соседка узнала о том, что Ника уронила ее телефон. Вдруг потянуло холодом, и Ника обернулась. Створка одного из окон была приоткрыта. Девушка мгновенно приняла решение: распахнула окно еще шире и выпрыгнула наружу.

Приземлившись, Ника шлепнулась, расцарапав голые коленки – пижамные шортики были слишком короткими. Зашипев от боли, девушка поднялась, стряхнула с кожи мелкие камешки и бросилась к дереву, на котором видела мобильник. Оказавшись у мощного ствола, она вгляделась в гущу листвы. Телефон висел высоко на ветке.

Цепляясь за сучья, Ника полезла вверх. Вскоре ей удалось добраться до болтавшегося на ветке мобильника. Девушка подползла как можно ближе – осталось только руку протянуть. И тут до Ники донесся чей-то голос – от испуга она чуть не свалилась, однако сумела сохранить равновесие и посмотрела вниз. Из леса вышел парень, который направился к тому самому дереву, на котором сидела Ника. Незнакомец громко говорил и жестикулировал.

– Слушай, я же сказал: мне здесь не нравится, – услышала Ника. – Ты обещал, что я проучусь только год, а прошло уже два!

Наступила пауза, как будто говоривший ждал ответа, но ответа не последовало.

– Вот что, – прорычал незнакомец, – я с тобой говорить не хочу, я хочу поговорить с дядей. Ясно тебе? Это мне он дядя, а тебе – начальник! И мне плевать, что уже час ночи! А я с ним сто лет не разговаривал! – Парень явно злился. – Знаешь, что бывает, когда я не получаю, чего хочу?

Тут Ника наконец сообразила, что парень говорит по телефону: ей-то была видна только его макушка. Ветка, на которой сидела девушка, под ее весом стала сгибаться, Ника испугалась, что вот-вот свалится. Она дотянулась до мобильника соседки, осторожно сняла его и сунула в карман. Ветка дрожала, мышцы на ногах Ники тоже. Выхода не было, и Ника пустилась в обратный путь по стволу.

– Как это – он не желает со мной разговаривать?! – орал парень, давясь словами. Теперь в его голосе звучало отчаяние. – Не хочу я тут торчать! – рявкнул он, отключил телефон и что есть силы пнул ствол.

Ника находилась уже на предпоследней ветке и уповала только на то, что незнакомец не посмотрит вверх и не увидит ее. Девушка ступила на нижний сучок и… потеряв равновесие, соскользнула вниз. Схватилась за соседнюю ветку, но та с громким треском сломалась, и Ника больно шлепнулась на землю. На мгновение зажмурившись, девушка отчаянно желала стать невидимой и раствориться в воздухе. Но чуда не произошло, она смущенно встала, отряхнулась и подняла глаза.

Парень застыл на месте – вид у него был такой, словно перед ним приземлилась летающая тарелка. Ника смотрела на незнакомца снизу вверх – у него были широкие, четко очерченные скулы и резкая линия челюсти. Яркие зеленые глаза в свете фонаря подозрительно блестели. Черные как смоль волосы стояли торчком, но, видимо, так и было задумано. На парне были узкие черные джинсы, низко сидевшие на бедрах, широкие плечи облегала кожаная куртка, надетая поверх серой флиски с капюшоном.

– Что ты делала на дереве? – медленно проговорил он.

Ника замялась, а потом выпалила:

– Искала телефон!

– Искала телефон на дереве? – Теперь в голосе парня слышалась насмешка. Он ухмыльнулся, но тут же помрачнел. – Да ты тут с самого начала сидела!

– Прошу прощения… – выдавила Ника.

– За что?! – взорвался парень. – За то, что подслушивала чужие разговоры?

Ника еще больше смутилась и попыталась сменить тему.

– Как тебе удается отсюда звонить? – спросила она.

– Вроде бы мобильник очень помогает! – ехидно ответил парень.

Подул резкий прохладный ветер, и Ника вспомнила, что на ней только коротенькие шортики и майка – не самый подходящий наряд для ночной беседы. А парень продолжал глазеть на нее с кривой ухмылкой на красивом лице.

– Не делай вид, что не понял, – возмутилась Ника. – Здесь же нет сети – мертвая зона!

– Мертвые зоны не для всех мертвые, – надменно ответил он.

Ника закатила глаза и зашагала к общежитию, но незнакомец ее нагнал.

– Тебя родители не учили, что нельзя подслушивать взрослые разговоры? – нахально поинтересовался парень.

Для Ники это стало последней каплей – то ли так подействовало на нее слово «родители», то ли за этот день случилось слишком много всего и она просто устала да еще свалилась с дерева. Девушка молча развернулась и направилась к окну, из которого вылезла. Незнакомец снова ее догнал и на сей раз схватил за запястье. От его прикосновения у Ники по спине словно пробежал электрический разряд.

– Я не хотел тебя обидеть!

Ника выдернула руку:

– «Не хочу я тут торчать! Почему дядя не подходит к телефону?!» – передразнила она его писклявым голосом, а потом бросила: – Тоже мне, взрослые разговоры!

Парень отпрянул, как будто она его ударила, и Нике сразу стало совестно, но она все равно зашагала прочь, не оглядываясь на незнакомого красавчика.

Глава 3

Все будет хорошо

На следующее утро Ника проснулась в уверенности, что она никуда не уезжала от Сони, а Вилдвуд ей просто приснился. Но стоило только ощутить уютную шелковистую гладкость наволочки, касавшейся щеки, и прислушаться к тишине вокруг, как девушка осознала, что очутилась там, где и не мечтала.

Ника поднялась и потянулась – в окно лились солнечные лучи. Это чудесное утро ничем не напоминало первый день в большинстве ее новых школ. Не трезвонил будильник, не тянуло горелым запахом убежавшего кофе. Но самое важное – не было страха куда-то опоздать. В расписании на сегодня значилось: «9:00 – алгебра». Вспомнив это, девушка приуныла: математику она терпеть не могла.

В дверь коротко постучали, потом стало слышно, как кто-то проводит карточкой в считывающем устройстве. В комнату вошла смуглая пожилая женщина. На ней была белая туника, какие носит персонал в салонах красоты, с вышитым справа логотипом Академии. Длинные и темные, с сильной проседью волосы стянуты в тугой аккуратный узел на затылке. Спина у незнакомки была сгорбленная, словно та всю жизнь таскала тяжести. Женщина несла в руках серебряный поднос, накрытый салфеткой, а на ее указательном пальце висел чехол с одеждой.

– Доброе утро, мисс Вероника, – проговорила она и ласково улыбнулась Нике. – Меня зовут Магдалена, я ваша домоправительница на этот год, – добавила она на этот раз с сильным акцентом, который Ника определила как восточноевропейский.

– Рада познакомиться, Магдалена, – робко ответила Ника. Ей было непривычно, что ее называют «мисс», да еще женщина, которая годится ей в бабушки. Магдалена принялась убирать постель, Ника страшно смутилась и кинулась помогать, но женщина остановила ее.

– Мисс, скоро начало занятий, но сначала позавтракайте. – И показала на поднос, который поставила на столик.

Под салфеткой обнаружилась целая гора золотистых круассанов, баночки с вареньем, кексы с черникой, оладьи, ваза с фруктами и чайничек в цветочек.

– Ух ты! – восхитилась Ника. – А что, каждый день такое великолепие или только в честь начала учебного года?

– Я могу приносить вам такой завтрак каждое утро, но, вероятно, вы предпочтете завтракать в столовой, там подают горячие блюда и выбор больше, – с готовностью ответила Магдалена, и Нике снова стало неудобно.

– Нет-нет, все прекрасно. Я буду завтракать в столовой, – поспешно заверила она немолодую женщину. – Мне ее разбудить? – Девушка кивнула в сторону соседки.

Магдалена поглядела на сопящую Стеллу с явным неодобрением.

– У нее занятия начинаются только в десять, – ответила она. Потом расстегнула молнию на чехле и разложила тщательно выглаженное содержимое у Ники на кровати.

– Школьная форма! – ахнула Ника в восторге. Теперь не придется каждое утро ломать голову, что же надеть.

– Вы правда довольны? – Магдалена недоверчиво поглядела на Нику.

– Конечно! Всегда о такой мечтала, – восторженно заявила та, погладив серую плиссированную юбку.

Магдалена уставилась на нее с любопытством – как видно, ей нечасто попадались студентки, которые радовались тому, что придется носить форму.

– Зато по выходным можете ходить в чем пожелаете, – заверила она Нику, будто та нуждалась в утешении. – До встречи вечером, мисс! – Домоправительница подняла с пола в ванной полотенца и направилась к двери.

– Магдалена! – окликнула ее Ника. – Пожалуйста, называйте меня просто Ника

– Договорились, Ника, – медленно проговорила Магдалена, особо выделив имя. Было видно, что ей приятно. – Пожалуйста, называйте меня просто Магда, – добавила она, широко улыбнулась и скрылась за дверью.

Позавтракав, Ника вприпрыжку побежала по извилистой тропе, которая вела в центр кампуса. То и дело она останавливалась у окон и луж полюбоваться новенькой школьной формой: строгой белоснежной блузкой, синим блейзером с вышитым логотипом Академии, серой плиссированной юбкой и синими гольфами. Сверившись с картой кампуса, Ника нашла дорогу к зданию под названием «Эдисон», где у нее был назначен первый урок.

Корпус «Эдисон» оказался небольшим домиком из красного кирпича – коридор вел к единственной аудитории в самом конце. И это мрачное здание, и одинокая аудитория навевали жуткую тоску, так что обстановка вполне соответствовала самому ненавистному для Ники предмету. Девушка вошла в аудиторию, набитую студентами-первокурсниками, пробралась по проходу, заставленному чужими рюкзаками, и заняла одно из последних оставшихся мест в заднем ряду. Ее соседом оказался коренастый блондин. Очевидно, он тоже только что прибежал, потому что круглые очки у него запотели. У парня было добродушное серьезное лицо с голубыми глазами, румянцем на пухлых щеках и буйная кудрявая светлая шевелюра. Краем глаза Ника заметила, что и сосед ее разглядывает; несколько раз он поворачивался и вроде собирался с ней заговорить, но потом передумывал.