01 Маленький Шнобель

– То есть у меня красивые только волосы? – резюмирую я.

– В тебя все части красивые, просто про волосы проще объяснить, – говорит Маленький Шнобель, – они у всех разные и бросаются в глаза. Вот еще. У тебя глаза очень синие. Это редкость и красота. Таких ни у кого нет в нашей группе.

Гораздо лучше. Но это не все, разумеется.

– А Динка красивее меня? У нее волосы длинные и глаза большие, с ресницами, – я продолжаю исследовать вопрос.

– Динка очень красивая, но мало что понимает кроме платьев, танцев и котов. Может, в школе станет лучше, – Маленький Шнобель обнадеживающе пожимает плечами на Динкин счет.

– А если б я была некрасивая, ты бы мне правду сказал? – спрашиваю я.

– Я бы нашел в тебе красоту. Я умею. Моя мама – настоящий художник, она говорит, что искать красоту – это такое счастье, – отвечает Маленький Шнобель, – а я хочу быть счастливым.

Это интересно, это что-то совершенно новое, я начинаю думать. Жаль, что я не знала, что есть такое занятие, как искать красоту. И что оно может стать счастьем.

Тут Маленький Шнобель поворачивается ко мне и спрашивает:

– Ника, а я красивый?

– Маленький Шнобель, это неважно, – отвечаю я.

– То есть твоя красота важная, а моя неважная? – спрашивает он.

Я чувствую, что сильно промахнулась, и пытаюсь найти опору.

– Ну, ты же мальчик. Мальчикам красота неважна, – я не очень уверена, но вдруг получится соскочить с этого вопроса.

– То есть я некрасивый и неважный, – Маленький Шнобель наклоняет голову к левому плечу, смотрит и ждет ответа.

– Ты точно очень важный, – я собираю весь свой интеллект в кучу и пытаюсь заставить работать ради Маленького Шнобеля и отыскать в нем настоящую красоту, – ты точно красивый, ты же мне нравишься. Мне надо подумать про твою красоту. Я никогда не думала о ней специально и не раскладывала на части. Извини, пожалуйста. Для начала скажу очевидное, что ты очень красиво везде лазаешь, у тебя красивый ум, потому что ты быстро придумываешь хорошее, и ты красиво говоришь. Никто так не умеет.

Кажется, Маленький Шнобель удовлетворен, потому что он уже карабкается на деревянный навес в виде зонтика, защищающий детскую песочницу от дождя. Я сажусь на бортик этой песочницы и думаю о красоте людей.

Не совсем понятно, в чем она, ведь все разные, а слово для всех одно. Отсутствуют внятные критерии, сложно представить среднего красивого и среднего некрасивого человека. А вдруг это один и тот же человек?

А еще красота бывает не только в людях, но и в природе, картинках, одежде, придуманных вещах. А правил по определению красоты нет, и слово одно. И никто похоже, в этом не собирается разбираться.

По дороге домой из садика я консультируюсь с мамой.

– Мама, оказывается, Маленький Шнобель переживает, красивый он или нет. Прямо как я.

– Ника, многие люди и особенно дети думают об этом, – говорит мама.

– Даже ты? Ты же самая красивая изо всех и изо всех мам.

Мама смеется.

– Ника, если я самая красивая среди всех, значит, я самая красивая и среди всех мам. Помнишь, мы говорили про множества и подмножества? Это как раз тот самый случай, – мама очень любит подкреплять ранее полученные мной знания.

Я киваю и объясняю.

– Конечно, я помню. Я так сказала для красоты.

Мама опять смеется и объясняет про красоту дальше.

– Обычно, в вопросах красоты для нас существенны две вещи – понравиться самим себе и думать, что мы нравимся другим людям. Что важно для тебя, Ника?

– Я подумаю, мама. Становись в очередь, я еще про красоту Маленького Шнобеля должна додумать, я ему обещала. И еще надо подумать про красоту вообще. Много умственной работы получается. Я могу устать.

Мама соглашается, она ценит процессы ранжирования задач.

– Конечно, начни с Маленького Шнобеля и расскажи мне свои мысли, когда будешь готова. Мне очень интересно. А про красоту вообще и другие общие идеи есть специальная наука. Она называется философия.

– Это очень интересно. Я уже слышала это слово. Философия. Надо ставить ее в очередь на изучение и обдумывание.

Глава 15. Мысли Ники про красоту

Обычно, красивое – это то, что ты любишь.

Мама красивая. Особенно, когда рядом, и не грустит. Грусть, конечно, не делает ее уродливее, но мешает видеть красоту, потому что беспокоишься за маму и красота отступает. Возможно, красота иногда у всех отступает из-за временных помех – грусти, болезни, стоматолога и встречи со злой собакой. Но она, красота, потом возвращается. По крайней мере, я знаю, что так происходит с маминой красотой.

Порядок – красивая штука. Мне нравится, когда все разложено по категориям и легко находится. У меня везде порядок в тех местах, где я главная и никто другой не вмешивается. На моих книжных полках книжки стоят по порядку ценности содержания. В ящике с игрушками каждая игрушка лежит на своем месте, пока она мне не понадобится. В моей коллекции очень гладких камушков все экземпляры разложены по цветам от светлых к темным. Мои рисунки и схемы строго пронумерованы и датированы. Мои футболки и штаны, как и другая одежда в нашем доме, сложены вертикально по методу одной японской девушки, который мне объяснила моя мама.

Среди людей у меня есть разные примеры красоты. Маленький Шнобель красивый, когда не забрался так высоко, что его не видно и с ним сложно разговаривать или играть. Красные носки у него красивые, потому что замечаешь их издалека и знаешь, что это он бежит и сейчас будет весело и интересно.

Моя подружка Динка очень красивая. Динкины банты прекрасны, хотя требуют осторожности в обращении и совершенно бесполезны. Я выяснила точно, что Динкины волосы всегда держатся на заколках и резинках, спрятанных под бантами. Но все замечают банты, потому что они нарядные и создают настроение.

Когда Динка прибегает в группу из раздевалки, всегда кажется, что сегодня праздник, даже если день обычный или вовсе понедельник. Сама Динка тоже красивая, это правда. Она даже плачет красиво. Другие морщатся, неаккуратно мокнут и краснеют, а она печалится как принцесса в мультфильме и просто капает слезами. Это очень грустно, но красиво. У меня так вряд ли получится. Очевидно, плачущая Динка красивее плачущей меня.

В детском саду петь хором красиво, особенно под рояль в большом зале, где звуки звучат иначе, чем в обычной комнате. Я даже пою потише, чтобы слышать эту красоту. Музыкальный воспитатель это замечает и хвалит меня за прислушивание. Она говорит, что очень ценно слышать не только свое замечательное пение, но и совместно создаваемое звучание. Она понимает в красоте, больше, чем другие нянечки и воспитатели.

Конечно, она же всю жизнь играет на рояле, который красив снаружи, внутри и по своей полезной сути. Тот, кто придумал рояль, наверное, был очень счастлив и понимал, что прожил жизнь не зря.

Один раз я видела, как в пустом зале Аграмена Ивановна подняла крышку рояля и тихо-тихо одной рукой сыграла очень грустную мелодию. И лицо у нее при этом стало совсем другое, как будто далекое. Это было очень красиво и неожиданно. Обычно Аграмена к роялю не подходит, а занимается хозяйственными делами.

С другими воспитателями все иначе. Им немного наплевать на красоту. Когда мне дают тарелку с едой, там часто полный беспорядок. Прежде чем есть, приходится все разложить ровно и по моим правилам красоты. С другой стороны, воспитатели тоже радуются Динкиным бантам и всегда поправляют их, если надо. И Маленького Шнобеля они любят видеть вблизи, а не на заборе или дереве, возможно, тут дело в порядке и в красоте.

Кабинет дедушки-философа Маленького Шнобеля очень красивый, потому что там много хороших вещей, устремленных ввысь: книги в шкафах со стеклами до самого верха, настоящие картины в рамах и белые философские головы. Мне нравится Платон, он красивый, и он много думал. Он был из первых мыслителей, ему было тяжело, он ошибался, но все равно не переставал думать. Другие философы его критиковали и строили на этом свою научную карьеру и все последующую философию. Но Платон первым уловил главное, то есть идею. Критиковать проще, чем находить и придумывать с самого начала.

Мне тоже бывает тяжело долго думать, тогда я иду играть, спать или советоваться с мамой и Маленьким Шнобелем. Но потом я все равно додумываю мысль, например, на следующий день, или когда плаваю в бассейне. Там хорошо думается, пока тренер до меня не докричится. Тренеры по плаванию кричат громко, как поезда, но додумывать все равно надо обязательно. Если не додумать хотя бы наполовину, то в мыслях будет беспорядок, а это некрасиво и все время будет как бы выпрыгивать и мешать думать другие мысли или играть.

Иногда встречается красивый беспорядок, как у дедушки-механика и мамы Маленького Шнобеля в мастерской на первом этаже под их квартирой. Там столько всяких штук, инструментов, разных кусочков и запахов, что мне интересно и не хочется уходить. Маленький Шнобель уверяет, что там есть особый порядок, понятный только его маме и дедушке, потому что они творческие личности. Я не спорю, возможно, он прав, потому что там красиво, хоть и беспорядочно для меня.

А про творческих личностей я пока мало знаю. Буду дальше разузнавать и думать, когда завершу текущие продумывания и некоторые первоочередные. Может, я тоже творческая личность, просто это пока не проявилось. Хотя, судя по любви к порядку, я не особо творческая, скорее научная и исследовательская. Так один раз предположила мама Маленького Шнобеля, но это не факт. И вряд ли я доберусь до обдумывания этой мысли на этой неделе. Но я доберусь. Я помню все важное.

Глава 16. Похороны кошака

Однажды утром я пришла в детский садик, а там горько плачет моя подружка Динка. Рядом с ней сидит Павлик, который всегда приходит раньше всех, и смотрит на нее жалостливо. Динку по голове гладит воспитательница. А Динка все равно плачет, просто заливается слезами.

Оказалось, у Динки умерла любимая кошка. Кошка умерла по естественным возрастным причинам. Но логичность потери необязательно делает ее легче. Мне стало очень жалко Динку, гораздо больше, чем кошку. Я смотрела на Динку и не знала, что делать. Воспитательница что-то тихонько говорила Динке и протягивала салфетки. Павлик подтаскивал ей игрушки. Витек сбегал к маме на кухню и принес Динке чашку теплого какао. Но Динка не отвлекалась от своего горя и плакала. Дети приходили в группу, кто-то подходил к Динке, кто-то шел играть, но все равно поглядывал на нее широкими глазами и бровями домиком.

Когда появился Маленький Шнобель, я сразу ввела его в курс дела. Я сказала, что боюсь, что Динка может выплакаться до самого конца и тогда непонятно что останется.

– Надо что-то делать, ведь она худенькая, и долго это продолжаться не может, – объяснила я другу, – законы сохранения не нашей стороне, тем более что от какао Динка отказывается. Воспитательница, очевидно, ничем не может спасти Динку. Игрушки, Павлик, Витек, я, другие дети и бумажные салфетки не могут уменьшить ее горя и почти бесполезны.

Маленький Шнобель, как обладатель и обожатель огромного надменного кота Варфоломея, сразу проникся Динкиной ситуацией. Он сел на пол рядом с Динкой. Отодвинул гору игрушек, которую притащил сердобольный Павлик, и отправил его за карандашами и бумагой. Когда Павлик принес инструменты, Маленький Шнобель нарисовал большого смешного кошака и спросил плачущую Динку:

– Похоже на твою Розочку? – у Динкиной кошки было такое имя, и Маленький Шнобель его откуда-то знал.

Я и сейчас подозреваю, что все кошатники – тайные братья или носители особых генов среди обыкновенных бескошатных жителей земли. Но это не наверняка. Исследований на эту тему до сих пор не провели. А надо бы, это могло бы многое объяснить.

Динка сквозь слезы посмотрела на рисунок Маленького Шнобеля и помотала головой отрицательно, пару разиков похлюпала и пошмыгала измученным розовым носом, потом отобрала у Маленького Шнобеля карандаш и принялась исправлять его рисунок.

Она заострила уши рисованного кошака. Она поправила его нос так, что он стал похож на маленькое сердечко. Она нарисовала пятнышко на груди и белые лапки. На шее у рисованной Динкиной кошки появился ошейник с маленьким бантиком. Динка любит все розовое и бантики. Потом они вместе с Маленьким Шнобелем закрашивали спинку и живот, лежа своими животами на полу среди россыпи карандашей и в окружении заинтересованных одногруппников.

Маленький Шнобель спрашивал Динку о Розочке. Динка стала рассказывать, какая Розочка была хорошая, как они играли, и совершенно перестала плакать. Только всхлипывала иногда. Павлик участливо предлагал Динке носовой платок и карандаши. Наиль сбегал к воспитательскому столу за точилкой, затачивал все, до чего мог добраться и тем самым обеспечил непрерывный качественный процесс запечатления Розочки. Витек притащил новую кружку какао, и Динка выпила немного. Я сидела неподалеку с книжкой, но не читала, а наблюдала и все видела.

Маленький Шнобель спросил, как похоронили Розочку. Динка сказал, что ее просто оставили у ветеринара, потому что так полагается. На мой взгляд, это разумное решение, не должны же люди закапывать трупы любимых существ там, где им придет в голову. Но Маленький Шнобель сказал, если Динка хочет, мы можем похоронить ее кошку как будто по правде.

Динка подумала две или три секунды, хлопая мокрыми ресницами, и согласилась. Маленький Шнобель кивнул на только что созданный портрет Розочки и сказал, что тогда его надо украсить. Вполне ожидаемо они украсили этот листок разноцветными розочками со всех сторон. Я приостановила удаленное наблюдение, подключилась и нарисовала голубую розочку. Разнообразие и диверсификация – моя сильная сторона. Некоторые, правда, называют это духом противоречия.

Подтянулся Павлик и добавил к розочкам рыбок и птичек, потому что кошки любят рыбок и птичек, а Павлик их здорово рисует. Наиль нарисовал очень ровную черную рамку по краям листка. Тут Динка чуть опять не заплакала, но Маленький Шнобель погладил ее по руке, а Оленька по голове, и все обошлось.

Подготовка к похоронам заинтересовала других детей, и некоторые из них внесли вклад в оформление проводов усопшей. Леночка Петрова нарисовала маленький крестик. Она сказала, что на похоронах обычно бывают крестики.

Ксюша достала сохлый, но симпатичный и душистый цветочек, который остался у нее в кармане после вчерашней прогулки. Наиль сбегал в медицинский кабинет и попросил немного валерьянки для Динкиной Розочки. К нам присоединилась медицинская сестра с валерьянкой и два очень внимательных воспитателя.

Я посмотрела на все это и решила внести немного порядка и определенности. Взяв карандаш, я как смогла ровно написала под портретом большими буквами имя усопшей «РОЗОЧКА». В группе не все умели читать и писать, но все важное должно быть названо и записано. И Динке моя надпись понравилась.

Тут случилась легкая пауза, но Маленький Шнобель откуда-то знал, что следует делать дальше. Он сказал всем посмотреть на Розочку и помахать ей руками. Все подошли поближе, посмотрели на Динкину Розочку и помахали ей. Динка погладила портрет рукой. Потом Маленький Шнобель аккуратно много раз сложил бумажный листок с Розочкиным портретом вовнутрь, а Наиль немного подумал и сказал:

– Нам сюда надо еще что-то красивое, – все дети стали оглядываться и искать подходящее красивое.

Красивое и релевантное нашлось у Анечки в волосах. Мы распустили одну из ее косичек, и в нашем распоряжении оказалась почти совсем немятая розовая шелковая ленточка с золотистой окантовкой. Ею Маленький Шнобель под патронажем всей группы, двух воспитателей, нашей медицинской сестры и заглянувшей Аграмены Ивановны перемотал сложенный листок, а Анна Павловна завязала сверху очень ровную розочку.

Образ ушедшей кошки Розочки был захоронен после завтрака в дальнем углу детской площадки. Под кустом жасмина Наиль выкопал совком небольшую ямку идеальной формы. В вопросах геометрии и земляных работ на Наиля можно было положиться. Мы аккуратно уложили в ямку ритуальный сверток, укрыли его картонкой, пожертвованной воспитателями, чтобы красивый образ дольше не разрушался, а также для порядка и в знак нашей заботы. Могилку засыпали землей, Наиль идеально утрамбовал холмик, выровнял его контур, мы положили сверху цветной камушек, красивую веточку и зеленое стеклышко, предоставленное Витьком.

Грунтовые и декоративные погребальные процедуры были выполнены на самом высоком уровне. Однако чувствовалось, что было необходимо исполнить завершающий аккорд всего мероприятия. Тут опять вперед вышел Маленький Шнобель с простой объединяющей идеей.

Маленький Шнобель сказал, что на похоронах нужно петь и плясать. Воспитательница попыталась было возразить, но понимания не встретила. Я поддержала Маленького Шнобеля и привела в пример поговорку, которую слышала от его дедушки-механика «хоронили тещу – порвали два баяна», и воспитательница тактично ретировалась.

Мы всей нашей группой и примкнувшими сочувствующими взялись за руки и спели песенку «Вместе весело шагать по просторам…». Мы как раз ее репетировали к празднику на музыкальном занятии, и она прозвучала стройно и жизнеутверждающе. Я пела вместе со всеми, и этот день, день первых похорон в моей жизни, запомнился мне навсегда. Хотя я могу вспомнить почти все дни.

На этом ритуальная повестка была исчерпана, похороны завершились естественным образом. Дети расползлись по площадке и занялись другими делами. Динка больше не плакала. Позже она иногда таскала на могилку красивые камушки и стеклышки, но к зиме все забылось.

Когда я умру, я бы хотела, чтобы мои похороны устраивал Маленький Шнобель. Это будет всяко лучше, чем процедуры унылых похоронных агентов. Хорошо бы на моей могиле или рядом с ней пели и плясали дети, все, кто хочет и как хочет, без изъятий и ограничений. Там, на месте моего упокоения, читали бы стихи поэты, особенно непризнанные. Лежали бы красивые камни и камушки и цвел прекрасный куст жасмина.

Впрочем, сейчас у меня есть и конкурирующая с танцами и жасмином идея собственных похорон. Я бы хотела быть сожженной (с соблюдением всех экологических норм). И я бы хотела, чтобы легкий пепел моего тела развеяли над океаном, морем или рекой. Тогда я была бы нигде и везде. Это прекрасная посмертная степень свободы.

Выбор я полагаю сделать позже. Распоряжения оставлю. Маленького Шнобеля я уже предупредила, хоть мы и расстались навсегда.

Глава 17. Смысл жизни. Возникновение вопроса

По четвергам у нас в группе проходили занятия по чтению. Воспитатели показывали буквы и просили детей найти их на картинках и кубиках. Мы с Маленьким Шнобелем уже умели читать и активного участия в этом уроке не принимали. Нас отсаживали за дальний столик, разрешали заниматься своими делами. Главное, не шуметь и не подсказывать. Мы не шумели и не подсказывали. Обычно мы читали.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.