Паутина Фрейда

Ладно. Продолжим.

– Вы не представились, – сказала я ему, на что он рассмеялся.

– А это необходимо? Или ты даже не знаешь, кого назвала психопатом?

Один-ноль в его пользу. Продолжим.

– Ярослав Владимирович, я вас так не называла. Или вам так не дает покоя та статья? Я к ней не имею никакого отношения.

– Не строй из себя бедную овечку. Тебе это не идет.

– Простите, мы перешли на «ты»?

Вот так! Быстро из себя выходит. Я не боялась. Ну что он мне сделает?

– Заткнись, – бросил он. – Что тебе говорила Алиса?

– Какая Алиса? – подняла я брови, сыграв удивление. Надеюсь, получилось хорошо.

Но повел себя Ратомский неожиданно. В доли секунды стул, на котором он сидел, оказался на полу. Я даже не успела отреагировать, пока он огибал стол. Понимание всего пришло, когда он сжал мне горло и почти пригвоздил мой стул к стене. Но боль в затылке оказалась ничтожной в сравнении с тем, что я не могла дышать.

Еще чуть сильнее сдавить – я труп. Я вцепилась обеими ладонями в его руку, но она была каменной, даже впившиеся до крови ногти не ослабили эту железную хватку.

– Слушай сюда, сука, или рассказываешь все по-хорошему, или будем действовать по-плохому.

Я смогла вдохнуть, чтобы ответить. Он позволил.

– Да ты точно псих.

Это были не те слова, которые он ожидал услышать. И как Алиса с ним жила? Неандерталец чертов.

Его взгляд красноречиво намекал, что он с удовольствием бы размазал меня по стене и моими бренными останками вывел слово «сука». Только я все равно не понимаю, чем могла заслужить такую немилость.

– Говорить не собираешься? – от былого бешенства не осталось и следа. Говорил он спокойно и даже немного лениво.

– Принцип конфиденциальности, – развела я руками.

– А у таких, как ты, бывают принципы?

– Вам пора, – снова взяла я официальный тон.

– Мы еще поговорим. Не думай, что ты так легко отделалась.

Я в этом даже не сомневаюсь.

Едва за Ратомским захлопнулась дверь, как я поняла, насколько была напряжена все это время. Подумать мне не дал клиент. Может, это и к лучшему. Чужие проблемы отвлекли от своих. А есть ли они у меня?

Вряд ли Ратомский из тех людей, кто бросает слова на ветер. Он занял все мои мысли, после ухода клиента я не могла думать о чем-то или о ком-то, кроме как о нем. Каков будет его следующий шаг? А что предпринять мне?

Я запуталась. Он не оставил мне подсказок. Только понятно было одно – на этот раз в покое он меня не оставит.

Сегодня мы встретились впервые. Мимолетно, хоть и очень тесно. Я провела рукой от лица почти до груди, вспомнив его руки на своей шее и глаза, это болото, в котором можно было захлебнуться вязкой жижей. Дыхание снова перехватило, а сердце начало отбивать почти болезненный ритм о грудную клетку. Как будто у меня началась паническая атака.

Как-то не вязался образ мужа Алисы, о котором она рассказывала, с образом этого неуравновешенного психа. Странно, но я все равно не боялась. Меня потряхивало от воспоминаний, но была только злость.

Еще казалось, что запах его туалетной воды впитался в каждый квадратный сантиметр этого помещения. Моего помещения!

Он заполнил пятиминутной беседой все мои мысли. Как будто пробрался в каждую клетку моего серого вещества.

Неужели все из-за того случая? Андрей же ему все объяснил тогда…

Тогда зачем сейчас? Чего он хочет добиться?

Да, у него получилось выбить меня из колеи.

Я набрала номер Калинина и стала слушать длинные гудки. Первый, второй, третий, четвертый…

– Алло!

– Андрей Григорьевич, нам надо поговорить.

– Дина Анатольевна, я занят. Завтра перезвони.

И он повесил трубку. Мать его!

Незавершенный гештальт… А чтобы его завершить, надо отпустить ситуацию. На эмоциях ничего не получится.

Я вспомнила, что кольцо Алисы так и лежит в моей сумке. Уже два месяца как…

Достав футляр, открыла его и снова уставилась на золотой ободок. Было какое-то странное ощущение, когда я вытаскивала украшение. Прикосновение к чему-то запретному, холодному, мертвому… Кольцо по диаметру перекатывалось между подушечками большого и указательного пальцев. Оно как будто помогало мне, стало подобием чёток. Я так отвлеклась, что не сразу почувствовала неровность под пальцами на внутренней стороне.

А это что?

Гравировка. Обычная гравировка. Ее имя. Только написано очень странно. На латинице, на английский манер, но только две буквы были маленькими.

AlISе

И что ты, дорогая Элис, хотела сказать? Ладно, попробуем. Я никогда не прибегала к помощи клиентов. Обычно, когда они уходят от психолога, стараются больше об этом не вспоминать, но сейчас одному бывшему сотруднику Комитета Госбезопасности, да-да, не ФСБ, придется напрячься.

– Здравствуйте, Антон Алексеевич, – сказала я, когда он ответил.

– Добрый вечер, Дина. Как ваши дела?

– Спасибо, неплохо.

Мы говорили минут пять ни о чем, пока я не перешла к главному:

– Извините, Антон Алексеевич, но у меня к вам просьба.

ГЛАВА 4 Ярослав

Эта сука еще посмела спросить: «Какая Алиса?»

Я сорвался. Сам не могу понять почему. Но она меня бесила. Я сжимал и разжимал ладонью, вспоминая ее шею под своей рукой. Казалось, чуть сильнее сожми – и все. Это действительно пьянящее ощущение.

Черт!

Я приоткрыл окно и закурил, чувствуя, как с каждой затяжкой в легкие попадает что-то еще. Постороннее, терпкое. Как будто сигареты ароматизированы. Я посмотрел на фильтр. Нет, все то же. Это мои руки и… ее духи. Запах почему-то напомнил мне об Индии. Такой тяжеловатый, но не приторно, с нотками мускатного ореха. Мне казалось, что он начал заполнять все пространство машины, даже открытое окно не помогало. Как будто это сука пыталась залезть мне под кожу, прочесть мои мысли.

Ни черта у тебя не получится! Позвонив Ирине, предупредил, чтобы на работе меня сегодня больше не ждали, и поехал домой. Мне нужен душ – я хочу смыть этот запах не только с рук, а полностью с себя.

Дорога до дома стала невыносимо долгой. Там я старался появляться сейчас редко – слишком пусто, слишком много пространства для меня одного. Загнав машину в гараж, подумал, что надо будет сделать химчистку салона, чтобы вытравить малейшее напоминание о ней.

Горячая вода сделала только хуже – запах усилился. Я повернул смеситель в другую сторону, и ледяные струи начали бить по спине.

Почему она меня так бесит? Ведь знаю же, что тогда, два года назад, ее вина была минимальна. Скорее, ее именем просто прикрылись. Но все равно – она сука.

Запах, кажется, пропал. Я выключил воду и, обернувшись полотенцем, вышел из ванной. Внизу разрывался дверной звонок. Я, наверное, забыл закрыть ворота. Схватив махровый халат, набросил его на еще влажное тело и спустился вниз.

Твою же мать!

– Какого хрена? – спросил я, открыв дверь.

Я начал не просто раздражаться – я пришел в бешенство.

– Ярослав Владимирович, мне кажется, мы не с того начали знакомство. Давайте поговорим?

Она, блядь, мне улыбнулась. Лицемерная сука.

– Ты что здесь делаешь?

Желание скрутить эту тонкую шею появилось снова. Только для этого придется снова дотронуться до нее. Снова почувствовать этот запах, который я едва смыл с себя.

– Я хочу поговорить, – сказала она таким тоном, как будто я ее очередной клиент.

Ни хрена, со мной эти штучки не прокатят. И обаяние ее на меня не подействует.

Хочет поговорить? Каким образом? Возможно, как большинство баб, просто попытается прыгнуть ко мне в постель. А что? Верный способ заставить мужика думать не тем, что выше переносицы. Со мной этот номер не пройдет.

Я втянул воздух, пытаясь всего лишь успокоиться, но этот запах, от которого я едва отмылся, снова начал в меня проникать.

– Со мной твои психологические штучки не прокатят, – предупредил ее.

– Я знаю, – кивнула она.

Что-то царапнуло мозг от этих слов, как будто наждачкой в голове прошли. И, бля, от этого высокомерного взгляда, когда она переступала порог… Сука, хоть ты викинь ее, как шелудивого котенка!

Я закрыл дверь. Мы вдвоем. Этот запах, мать его! А эти медовые глаза, что так смотрели… Удивительные глаза, если бы они не принадлежали той стерве, что сейчас стояла передо мной. Не карие, но близко. Реально медовые.

Мы были слишком близко друг от друга. И, блядь, я хотел пригвоздить ее к стене, чтобы голова просто раскололась. Она пришла в мой дом…

– Раздеваться сразу начнешь?

Вот этого она не ожидала. Попятилась. Поздно, клетка закрыта.

– Зачем мне раздеваться? – взяла она себя в руки, спокойно произнеся вопрос.

Идиотская игра. Но она пришла говорить.

– Можешь перегнуться через пуфик, а я пристроюсь сзади.

– А вы можете на него сесть, а я пристроюсь сверху.

Я рассмеялся. Она пришла не в то место, чтобы так выступать. Так зачем она здесь? Мы еще посмотрим, кто кого обыграет в этом раунде.

– Удачно мы пошутили, да, Дина Анатольевна?

– Очень.

Я бы в жизни не трахнул эту суку.

Молчит, мнется, мило улыбается, так открыто, как будто стоит перед старым другом. Хрен тебе, я вежливым не буду.

– Долго молчать будешь?

– Вы ее любили? – мягко спросила она.

Сука! Бесит!

Я в два шага преодолел разделявшее нас расстояние и схватил ее за загривок, оттянув волосы довольно сильно. Поморщилась. Больно ей.

– Тебя ебет? – еще сильнее потянул я, почувствовав, как она ладонями уперлась мне в грудь. – Иди на хуй со своим психоанализом.

– Вы неуравновешенный, агрессивный и…

– Закрой рот!

Я не мог слушать, когда ее дыхание щекотало подбородок, а запах парфюма, казалось, проникал в легкие, как угарный газ. Она снова попыталась меня оттолкнуть, сильнее надавив на грудь. Куда там!

Добилась она только того, что полы халата, который был не очень туго подвязан, разъехались в разные стороны. Я дернул ее за волосы и притянул к себе ближе. Теперь ткань ее блузки, точнее ее сиськи соприкоснулись с моей голой грудью. Блядь, у меня встает на эту суку!

Не могла надеть лифчик с поролоном, чтобы я не чувствовал ее соски?

– Отпустите меня, – спокойно сказала.

Не боится? Странно.

– Сиськи свои или силиконовые? – вдруг спросил я и отпустил ее.

Отпустил резко, и эта сука от неожиданности покачнулась. А потом… Она смущенно отвела взгляд. Ага, я же стою перед ней в распахнутом халате на голое тело.

– Вы не могли бы привести себя в более подобающий вид?

– А ты членов никогда не видела? Мне кажется, ты должна была поскакать на них предостаточно.

Мне удалось все-таки вывести ее из себя. Она вскинула голову и посмотрела мне в глаза. Теперь они были не медовыми, а цвета жженого сахара. Потемнели от злости.

– Я не знаю, за кого вы меня принимаете и почему так ненавидите. Если из-за той статьи, то я не имею к ней ни малейшего отношения. Ко мне пришла журналистка, показала свою будущую статью и попросила добавить несколько штрихов к психологическому портрету. Я из вежливости просмотрела, обтекаемо что-то ответила, а она все перевернула с ног на голову и вписала мое имя в статью. Мне было плевать, я не стала просить у редакции опровержение, но мой супервизор был недоволен. Думаю, из-за того, что статья коснулась именно вас. Я ждала, что вы ко мне придете еще два года назад, но нет же. Тогда я решила, что вы не обратили даже внимания на это. Но вы, – ткнула она в меня пальцем, – копили обиду, лелеяли ее, а сейчас нашли отличный выход, чтобы справиться с потерей, преобразовав ее в агрессию и направив на меня. И лишь потому, что Алиса была моей клиенткой. У вас куча комплексов, Ярослав Владимирович!

А потом она сама подошла ко мне, запахнула халат и резко завязала. Да так, что я едва смог вдохнуть. А вот это уже интересно…

– Еще что-то добавишь? – я был теперь спокоен, а она взорвалась.

– И да, сиськи у меня настоящие, члены я видела, но не скакала на них с завидной регулярностью.

– Так зачем ты сюда пришла? Я думал, чтобы потрахаться, показать все свое мастерство. А я бы растаял и забыл про то, что ты сука, которая таким образом пытается избавиться от проблем. Стандартный бабский прием.

– Я вообще-то замужем!

– Одно другому разве мешает? Еще скажи, что ты не трахаешься с Калининым.

– Я пришла поговорить о вашей жене, а у вас только сиськи и члены на уме. Не вы ли первым ко мне заявились, чтобы о чем-то спросить?

После небольшой прелюдии мы пришли к сути. Но не так, как мне того хотелось. Теперь она ведет и знает это. Блядь! Но, возможно, это единственный шанс.

Я скрипнул зубами.

– Ладно, идем поговорим.

Она слегка приподняла уголок губ. И от этого победного выражения лица… Черт, я бы снова пригвоздил ее к стене.

Ладно, этот раунд твой. Радуйся, сучка, только недолго.

ГЛАВА 5 Дина

Адрес достать – не проблема. Вот ехать к нему – да. На что я рассчитывала? Наверное, на тот же эффект неожиданности. Только я не предполагала, с кем мне придется иметь дело.

Я была спокойна, когда он открыл дверь, когда зашла в прихожую. Но потом все пошло не по плану. Его руки на моем затылке – больно. Главное, не показывать. Какие-то пошлые разговоры… неужели он действительно подумал, что я приехала трахаться? Зачем? Он одной этой мысли подкатывала тошнота.

Но все-таки вид его готового члена немного внес диссонанс в мой план. У него реально стоит от моих прикосновений? Да он реальный извращенец! Два месяца назад похоронил жену и думает о сексе со мной?!

Главное – сохранять спокойствие. Я и старалась. Только мимолетное проявление эмоций. Но почему-то это его и успокоило. Я не могла понять, что за человек передо мной. И это пугало. Люди обычно просты, а этого не разгадаешь. Вот он агрессивный и неуравновешенный, что я и сказала, а вот – мило улыбнулся и пригласил.

Каждый шаг вглубь дома отдавался неприятным толчком в груди.

А ведь я всего лишь приехала, чтобы отдать ему кольцо Алисы. Почему? Потому что враг в лице Ратомского мне не нужен был. Я это понимала. И шагнула добровольно в это логово с одной-единственной целью. Только его поведение заставило меня передумать.

Если Алиса отправила мне кольцо, то, возможно, в этом был смысл. Она его боялась? Неудивительно бы было. Но на испуганную она не была похожа. Но значит, что оно не должно было попасть к нему. Так просто?

Я видела, как моя улыбка раздражала Ратомского. Он проиграл – и понимал это.

Что же происходит? Уже умерший человек столкнул нас лбами. Только зачем?

– Говори, – уселся он на диван в просторной гостиной.

Чистый минимализм: телевизор, диван, бар, два кресла. Это нежилое помещение. Как будто для съема. Видимо, он заметил, как я оглядывалась по сторонам. Усмехнулся, но промолчал.

Я выиграла. Победила.

– Мне повторить свой вопрос? – спросила я, так и оставшись стоять посреди огромного помещения.

– Ах, да, – вроде бы припомнил Ратомский. – Ты спрашивала что-то до того, как раздела меня и смущенно уставилась на голое тело.

Он издевается. Возможно, защищается. Я больше не поведусь.

– Я спросила, любили ли вы свою жену.

– А ты помнишь, куда я тебя послал?

Вопрос вроде бы простой. Да, я помнила, но туда идти не вариант.

– Ярослав Владимирович, давайте просто поговорим.

– Говорить? Говорить я мог со своей женой. А таких, как ты, просто трахают, Дина.

Он впервые обратился ко мне по имени. И это почти прозвучало оскорблением.

– Дело в моей внешности? – спросила я, продолжая стоять посреди комнаты.

Он оценивающе меня просканировал. Ну что сделать, если я свою кукольную внешность постоянно маскировала? Я всегда была такой. Как будто время остановилось на двадцати годах. Куколки не стареют, а как хотелось. Я не была Барби, но есть люди, на которых время останавливается. А миловидность моя остановила то самое время. И плевать, что мне почти тридцать!

Он не воспринимает меня всерьез!

Да, я поняла. Он видит перед собой куклу. Я гордилась своей внешностью, любила себя, маскируя в то же время. Пара уроков у визажиста – деловой макияж, который делал меня старше.

– Меня абсолютно не ебет твоя внешность, – усмехнулся Ратомский.

Может, применить его метод? Шоковая терапия?

Я только сделала шаг к нему, как мои действия были пресечены на корню. Он встал с дивана и сказал прямо мне в лицо, очень близко, до болезненного обжигания дыханием:

– Я повторяю – не прокатит.

– Да пошел ты, – вырвалось у меня, чем я вызвала усмешку на лице напротив.

Он меня не держал, но я продолжала стоять и смотреть в эти болотные глаза. Это сумасшествие… Мы не поговорим, пора уходить. Но только эти глаза не отпускали. Опять болото засасывало в свою трясину.

Мне показалось, что время остановилось, пока мы смотрели друг на друга. И вдруг он улыбнулся. Нет, не так. Оскалился. Как будто что-то придумал.

Инстинкт самосохранения просто заорал – пора уносить отсюда ноги. Главное, спокойно. Не убьет же он меня, в самом-то деле!

– Ярослав Владимирович, я, пожалуй, пойду, – голос на секунду дрогнул, но ему этого хватило.

Он почувствовал, что статус-кво изменился. Он снова ведет в этой игре.

– А как же поговорить?

– Мне кажется, вы не настроены на разговор.

– Вали тогда отсюда, – он отошел на шаг, а такое ощущение, что сбросил удавку с моей шеи. Стало легче дышать.

И я совершила ошибку – расслабилась.

Тогда он и сделал очередной бросок. Все произошло настолько быстро… Он схватил меня чуть выше локтя, развернув к себе, когда я почти достигла выхода из гостиной, и, приперев к дверному косяку, сомкнул зубы на моей щеке, внизу, ближе к шее. Сомкнул сильно, больно, что слезы непроизвольно брызнули из глаз.

– Чертов извращенец! – вырвалось у меня, на что Ратомский рассмеялся:

– Ага, все по Фрейду. Или какие там еще известные психологи есть? Мне просто стало интересно, как ты перед мужем объясняться будешь за синяки на шее и отчетливый след зубов на лице. И помогут ли тебе в этом твои психологические штучки.

Я оттолкнула его, выронила сумочку, содержимое которой рассыпалось по светлому паркету. Меня уже тошнило от этого дома, от воспоминаний его зубов на моей коже, прикосновения легкой щетины к моему подбородку. Он не отошел ни на шаг. И я ползала у его ног и собирала свои вещи, сцепив зубы.

Он просто позволил мне думать, что я выиграла. Великий стратег, мать его!

ГЛАВА 6 Ярослав

Я, возможно, и поговорил бы с ней, если бы она не спровоцировала меня своей победной ухмылкой. Она меня бесила – вся такая милая, сдержанная… Вот меня и сорвало.

Сам не понимал, почему она меня так раздражала. Но было что-то в этом кукольном лице ненастоящее, в плавных движениях как будто пафосность. Девочка с экрана, с обложки, но никак не живой человек.

А я терпеть не могу людей, которые играют на публику, а не остаются сами собой. Как бездушные куклы, где за фарфором нет ничего человеческого.

И эта сука еще посмела спросить, любил ли я Алису? А можно ли не любить человека, с которым прожил пятнадцать лет? Конечно, я ее любил. Может, наш брак не совсем обычным, но все же был построен на большой человеческой любви и благодарности.

Еще тогда, когда Алиса, аспирантка кафедры общей химии, нашла меня в подсобке, я проникся к ней симпатией, хоть и был недоверчивым волчонком, готовым откусить руку любому, кто ее протянет. И такие, как я, не разбирались, протянута эта рука, чтобы погладить или чтобы ударить. Просто сразу кусали, потому что в большинстве случаев нас били.

Алиса была другой. Я сразу почувствовал каким-то базовым инстинктом, что эта девушка не угроза. Ее улыбка была открытой, настоящей, а глаза светились добротой. И я просто пошел за ней как дворовой голодный пес, которого почесали за ухом. Я истосковался по простому человеческому теплу, а она так и излучала его. В ее глазах не было жалости и брезгливости, которые я встречал почти в каждом встречном взгляде.

Я помню ее старую квартирку на окраине, до которой мы добирались на такси, потому что Алиса переживала, что я не вынесу час в общественном транспорте, снова замерзну. Она не боялась, не сторонилась. Впустила в квартиру оборванца с улицы, как будто мы были знакомы не один год.

Обычная горячая овсянка на воде показалась мне пищей богов. Чай – амброзией. А Алиса богиней. Она меня расспрашивала о жизни, а я все бесхитростно ей рассказывал. Про умершую мать, про отчима-алкоголика, который выгнал меня из дома, про скитания по подъездам и городам, про воровство и выживание на улице. И даже привычная жалость в ее глазах меня не злила. Она сочувствовала… Сочувствовала искренне. И я просто потянулся к ней, как к матери, хоть она и была меня старше все лишь на восемь лет…

А эта сука спросила, любил ли я Алису?! Да я в жизни никого так не любил! Без нее не было меня сегодняшнего.

Я подошел к бару и плеснул в бокал коньяк. Во рту сохранился отвратительный привкус кожи этой стервы, а запах ее духов пропитал меня, эту комнату… Блядь, как будто мою жизнь!

Прополоскав рот алкоголем, я продолжал ее чувствовать здесь. Зачем она приходила? Я хоть и не психолог, но понимал, что не просто поговорить. Разговор бы стал просто проверкой. Только проверкой перед чем? Что же эта сучка от меня утаила?

Телефон начал разрываться где-то в коридоре. Я не хотел ни с кем говорить. Она высосала из меня все силы. Два звонка, потом короткий звук смс-сообщения.

Работа? Вряд ли.

А, скорее всего, мой разведчик объявился с информацией. Надо посмотреть.

Только на пути к разведданным я наступил на что-то, да еще самым чувствительным местом на стопе. Блядь! Сегодня же утром домработница только была. Я наклонился и поднял маленький круглый флакон с тягучей жидкостью внутри. Забыв о телефоне и отставив бокал в сторону, открутил серебристую крышечку. В нос тут же ударил восточный запах. Пряности, сандал, мускус… Я никогда не разбирался в парфюме, но тут отчетливо почувствовал каждую ноту и подумал:

«На ней они немного по-другому пахнут».

Это были не обычные духи, масляные, с шариком для нанесения. Я неосознанно провел по нему указательным пальцем. Сумасшедший запах. Маслянистая отрава.

Но я, черт возьми… Блядь, нет!

Отбросив ее духи, я вышел в коридор и, взяв телефон, посмотрел на два пропущенных вызова от Родиона и открыл сообщение:

«Информация на твоей почте. Счет прежний, с тебя на этот раз полтинник».

Ну, полтинник – значит, полтинник. Я ему еще и пару бутылок могу купить. А, Родион же не пьет. Только курит как паровоз. Ладно, куплю ему блок сигарет. А может, сразу и кальян.

Прежде чем открыть файл, я перевел на счет Родиона деньги, зная, что он никогда не попросит лишнее за пшик. Если такая сумма, то нарыл он все.

Кажется, даже на втором этаже, в моей комнате, витал ее запах. А этот запах провоцировал сознание подкидывать воспоминания этих медовых глаз. Я помнил ее волосы, мягкие, почти паутина на руках. Ее шея с пульсирующей жилкой, которую так хотелось перекусить. И запах, этот запах как будто был пропитан феромонами. Не просто же так у меня встал, когда я дотронулся до нее.

Ладно, оставим все. Надо просто выкинуть из головы.

Я открыл файл, который прислал мне Родион. Нарыл он все. Только не пробился через министерство. А отец-то у нее генерал, пуст и в отставке уже.

Итак, Сивцова Дина Анатольевна, 29 лет. А по морде-то больше двадцати не дашь. Мать – Сивцова Елена Петровна, учитель истории, отец – Сивцов Анатолий Александрович, генерал-майор… Ебать! ФСБ?! Мать ушла с работы, когда родила. Ну конечно! Зачем пахать в школе при таком муже? Пусть в то время это и называлось КГБ.

Родион не подвел, здесь было все: выписка из роддома была началом, последним была лицензия на практику. А между этим… Молодец, Родион! Ее школьный аттестат, баллы при поступлении в институт, вкладыш с оценками к диплому, свидетельство о заключении брака. Это интересно, очень даже интересно.

Закамский Вадим Васильевич. Бывают же в жизни такие совпадения! Я несколько лет пересекался с ее мужем, даже не зная, что это может стать моим козырем. Интересно, как она сегодня перед ним станет оправдываться?

Я снова вспомнил ее кожу и сразу же начавшийся расплываться на ней синяк от моих зубов. Я не садист, никогда им не был, но это было приятно. Я хоть что-то смог увидеть на ее лице, кроме фальшивой показушности.

Только теперь я веду опять в этой игре.

И, блядь, должен признать, что хочу эту сучку. Хочу так, чтобы ей было больно! Разорвать, порвать, просто поиметь… И я нашел способ.

Один звонок, и мышеловка захлопнется.

– Привет, Игорь, – сказал я после короткого «да!»

– Здравствуйте, Ярослав Владимирович.

– Игорь, мне нужен Закамский для поставки сантехники.

– Но тендер же… – удивился начальник по материально-техническому снабжению.