Забытые кости

Вивиан Барц

Забытые кости

Vivian Barz

Forgotten Bones

© Самуйлов С.Н., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Посвящается Остину Уильямсу, чьи слова поддержки и ободрения помогали мне идти вперед в тяжелые дни.

(Буррито, которые он покупал во множестве, поддерживали и ободряли не меньше.)

Пролог

– Не, я правда не понимаю, что тут такого особенного. А ты? – пожаловался с водительского кресла Дерек Рицман и, не дожидаясь от подружки ответа, продолжил, что не стало для нее неожиданностью. Дерек всегда впадал в многословие, когда его что-то раздражало. – В том смысле, что да, приходится терпеть весь этот шум, грязь, торчков и туристов, но во Фриско[1], по крайней мере, если заблудишься, тебя не оприходует в лесной хижине какой-нибудь мудак с банджо.

– Угу. – С таким же успехом Дерек мог бы распинаться о чем угодно. Рот у него не закрывался уже добрых десять минут, и слушать его Дэника перестала после двух первых.

В отличие от своего брюзгливого попутчика, она была довольна почти всем.

Ерзая на горячем кожаном сиденье, Дэника окинула Дерека взглядом, и внутри что-то шевельнулось. Все сильней хотелось уже какой-то движухи.

Если б он только заткнулся…

– Должно быть, повернул не туда, – пробормотал Дерек. – А где, не знаю, потому что на половине этих долбаных дорог нет никаких знаков. Как они тут разбираются, куда двигать? – Он прокашлялся и засопел: – О’кей, ковбой, что тут надо, так это взять вправо на вилке, где древний сараишко без дверей. Как наткнешься на ржавый трейлер с дырками от пуль – там мет варят, а не автостопщиков грохают, – рули налево. Упрешься в свалку со злющими псами – стало быть, проехал лишку. – Дерек отрывисто, по-собачьи, рассмеялся и глуповато ухмыльнулся Дэнике, довольный своей имитацией деревенского говорка не меньше, чем вообще самим собой.

На Дэнику его спектакль большого впечатления не произвел. Беспрерывное тявканье Дерека мешало достичь кайфа. Кроме того, у нее уже давно свербело между ног, и с этим зудом надо было что-то делать. Она потрепала Дерека по волосам – прическа обошлась в 200 долларов, и ему нравилось этим хвастать – да, парни, двести баксов, но сами видите! – и пробежалась пальцами по затылку.

Дерек положил свою руку на ее и сдвинул вниз, слегка помяв, чтобы она поняла намек и помассировала ему шею.

– Эй, малыш, может, съедешь на обочину на минутку… – попросила Дэника.

– Не, честно, понятия не имею, куда нас занесло. – Он скосил на нее сердитый взгляд и раздраженно вздохнул. – А ты?

Она тоже вздохнула и убрала руку.

– Нет. – Тряхнула головой, и рассекающая дорогу прямая линия качнулась.

– Остановлюсь-ка возле вон того «Старбакса» на углу да наведу справки.

Дэника икнула, и в животе всем объемом колыхнулось выпитое дешевое шардоне. Господи, надо же было так надраться… И почти ничего не съела. Сколько ж выдула? Бутылку? Две?

Но тогда и есть-то особенно не хотелось, потому что, черт возьми, кто же ужинает в шесть вечера? В пятницу!

Ну да, правильно – замужние зануды с детьми, вот кто.

Слава богу, она не одна из них.

Дэника, прищурившись, посмотрела в окно.

– Какой еще «Старбакс»?

– То-то и оно, – фыркнул Дерек. – Знаю, надо было получше расспросить, как ехать, но я бы конкретно взорвался, как хлопушка, если б остался там еще на одну миллисекунду. Они нас держали, как каких-то заложников. А знаешь, уже почти десять. Грег сказал, Перрик – это что-то вроде города, там и магазины, и заправки, и можно остановиться и спросить дорогу, если заблудимся, но я пока ничего такого не видел. А ты?

– Нет.

– Вот если б ты не забыла телефон в лофте…

– Вот если б ты не посадил батарею… – Дэника безвольно уронила голову вперед, и волосы упали ей на лицо. Их тут же тряхнуло на колдобине, и голова, подскочив, резко откинулась назад.

Оторвав взгляд от дороги, Дерек уставился на свою ненадежную спутницу.

– Господи, Дэни, сколько ж ты приняла?

– Вполне достаточно, чтобы Грег и Шелли начали проявлять ко мне интерес.

– Ну да? – Дерек фыркнул. – Серьезно, я бы, наверное, глаза себе вилкой выколол, если б Грег показал еще одну фотку этого их жуткого ребенка с размазанным по всему лицу шоколадным пирожным. Как будто его наедине с мусорным ведром оставили. А голова – видать, с артишока копировали, да? И с каких это пор у родителей повелось хвастать фотками своих обжирающихся детенышей? Если они мелкие, то это уже не так отвратительно, выходит? На какое дно мы опустились, Дэни! В былые времена люди собирались и обсуждали какого-нибудь чмошного Платона, а теперешний стандарт – детишки с лапшой и дерьмом на рожах?

«Когда это ты в последний раз вспоминал Платона, умник мой дорогой?» – подумала Дэника и прикусила губу, чтобы не расплыться в улыбке.

– Голова-артишок с шоколадным тестом в волосах! – разглагольствовал Дерек. – Отвратно. А если б я так сделал?

Она пожала плечами.

– Не знаю. – Бла… бла… бла…

– А знаешь? Вот что я сделаю. – Дерек хлопнул ладонью по рулю. – В следующий раз возьму жирную, с кровью, вырезку, вгрызусь и отправлю фото Грегу, когда он будет обедать. Посмотрим, как ему понравится. Типа намека – мол, пошевели мозгами, и до тех пор, пока не попрошу, не показывай мне эти мерзкие картинки, на которых твой отпрыск сует еду себе в задницу. – Он покачал головой. – Ты можешь поверить, что эти двое были свингерами?

Дэника выпрямилась, насколько способен выпрямиться человек, которого штормит. Со стороны ее фигура выглядела сгорбленной и покосившейся.

– Серьезно? Нет!

– Да. Это еще до того, как им сделали лоботомию, без которой в пригород не селят. Задолго до появления Артишоковой Головы, – доверительно сообщил Дерек, с удовольствием воспользовавшись моментом, чтобы посплетничать о партнере по бизнесу. – Занюхивали тонну кокса – то есть несколько граммов за пару часов, так что уже из носа сыпался, – а потом отправлялись в городской секс-клуб. Грегу нравилось смотреть, как Шелли делает это с другими… Э, ты что это вытворяешь?

– А на что похоже? – промурлыкала Дэника, возясь с «молнией» на штанах Дерека.

Дерек убрал руку подружки, но она тут же, словно подброшенная пружиной, вернулась на место.

– Перестань, детка. Мне нельзя отвлекаться.

– Включи многозадачность. – Дэника взялась за дело обеими руками, демонстрируя ловкость и деликатность гризли, пытающегося поймать лосося в бурной реке.

– Мне больно. Прекрати! Мы из-за тебя разобьемся.

– Я буду нежной.

Замок скрипнул.

– Господи, ты мне его едва не оторвала!

– Он мой! Мой!

Дерек вскрикнул – «БМВ» вильнул и выскочил на встречную полосу. К счастью, было уже поздно (по крайней мере для тех, кто живет в лесу), так что он успел вывернуть руль и вернуться, не вызвав недовольства других участников движения, – на дороге он был один.

Никогда не отличавшаяся уступчивостью, Дэника отстегнула ремень безопасности, повернулась и, подавшись вперед, уткнулась лицом в промежность Дерека.

В следующий момент Дерек почувствовал, как ему сжали там словно тисками, и определенно слишком сильно – сочетание зубы и минет звучит пугающе для каждого мужчины; он уловил поднимающийся снизу запах пьяного сопенья. Она все глубже и настойчивее зарывалась в его пах, и он заерзал на неуступчивом кожаном сиденье, пятясь и спасая свой испуганный съежившийся пенис от ее жадно всасывающего рта.

– Давай, – приказала Дэника, дергая резинку «боксеров». Одну сторону ей уже удалось стащить наполовину, и мокрая от слюны тонкая хлопчатобумажная ткань трусов неприятно липла к коже. Причмокивая и пьяно выпячивая губы – наверное, это казалось ей соблазнительным, – она посмотрела на него снизу.

Дереку так не казалось. И еще ему не понравился отчаянно-проказливый блеск в ее глазах.

– Давай!

Внедорожник скакнул вправо, разбросав гравий и опасно накренившись к ограждению. Взгляд Дерека автоматически метнулся к зеркалу заднего вида – первая привычка облажавшегося водителя, как будто дорожный патруль в Калифорнии хватает нарушителей только сзади. Если сзади коп, то он не остановит меня только в том случае, если ослеп, уснул или откинулся. Надо взять к обочине и избавить его от необходимости включать огни.

– Ну же, малыш, спусти пса! – взвыла Дэника, не ослабевая натиска. – Давай! Спусти пса!

Шаря рукой внизу, он коснулся ее грудей. Интерпретировав жест как аванс, она глухо застонала, сунула руку в трусы и бесцеремонно ухватила плененную плоть. Машина качнулась, под капотом жутко заскребло.

– Не могу переключить! Подвинься!

Дерек оттолкнул Дэнику. Сильно. Ей это не понравилось, но он подумал, что еще меньше ей понравилось бы, если б они перевернулись. Он медленно выдохнул, но выдох застрял где-то возле колотящегося в горле кома. Еще бы чуть правее…

– Послушай, изви…

– Боже, какой же ты зануда! Если я тебя не устраиваю, почему бы тебе не трахнуть свингершу Шелли, а? А Грег пусть смотрит!

– О’кей, пьянчуга, давай, вылакай еще бутылку. Это же так классно, когда ты в стельку… Спасибо, что не отправила на небеса.

– Ты эту тупую железяку больше, чем меня, любишь!

Не отвечая на претензии разгорячившейся подруги, Дерек, однако же, подумал, что вот сейчас она и впрямь права.

– Я не… – Дэника икнула, рыгнула и похлопала себя по груди. – Что-то мне… нехорошо…

– Эй, ты только не… Вот же дерьмо!

Дерек крутанул руль влево, причем так резко и с такой силой, что плечо вывернулось из сустава и выпятилось под рубашкой под каким-то нечеловеческим, гротескным углом.

Беспомощный, он в отчаянии наблюдал, как его драгоценная тачка пересекает полосу встречного движения, скатывается по невысокой насыпи, прорывает хлипкое ограждение из колючей проволоки, врезается в телефонный столб и останавливается с разбитым ветровым стеклом.

Тряхнуло так, что Дэнику швырнуло, словно куклу, на приборную панель, подбросило к потолку и кинуло на сиденье. По дорогущей кожаной обивке, захватив правую руку Дерека, расплескалась рвотная жижа – горячая, вонючая: кислая и в то же время сладковатая, с виноградным оттенком. До него дошло, что Дэника, возможно, ранена, что нужно наклониться, расстегнуть ремень и проверить, как она. Он еще услышал ужасающую лебединую песню своего умирающего, обошедшегося в 80 тысяч баксов внедорожника – первого автомобиля, купленного не в кредит, – выдох воздушных мешков, хлопки и стоны раздавленного двигателя, шипение спущенных камер.

Но ни о чем таком Дерек не думал. Он думал о маленьком мальчике, которого только что переехал.

Ни слова не сорвалось с его губ, но в голове они рвались криком. Господи, скажи мне, что ничего этого не случилось! Пусть даже я был не пьян, пусть даже было темно, пусть даже меня отвлекла Дэника, и этому мальчишке нечего было делать посередине дороги – куда, черт возьми, смотрели его родители? – за рулем, что ни говори, сидел я. Я только что убил ребенка и теперь пойду за это в тюрьму. Пожизненно.

Дерек обхватил рулевое колесо и, по примеру спутницы, выдал рвотный залп.

Дэника освободилась раньше. Выброшенная в кровь доза адреналина протрезвила ее в считаные мгновения. Выскочив из машины, она обежала ее сзади, ухватилась за ручку смятой, как обертка от жвачки, дверцы, рванула с нечеловеческой силой и замерла, ошарашенная тем, как легко, без сопротивления та поддалась.

– Дерек! Живой?

– Ты уже снаружи. – Дерек непонимающе уставился на нее округлившимися глазами. – Мы в поле.

– Боже мой, ты весь в крови! Поранился? Отвечай! – Подгоняемая паникой, она вскарабкалась по насыпи на обочину пустынной дороги и замахала руками. – Кто-нибудь, помогите!

На ее зов никто не отозвался.

Дэника бегом вернулась к машине.

Дерек не сводил глаз с телефонного столба напротив разбитого ветрового стекла. Столб расщепился, и половинки разошлись под почти прямым углом. Если он выглядит так плохо, то каково же состояние…

– Я сбил ребенка.

Дэника вздрогнула.

– Что? Когда?

Дэника стащила с себя кардиган и прижала к глубокому порезу, протянувшемуся от линии волос до подбровья.

– Ш-ш-ш… Все в порядке.

Дерек оттолкнул руку помощи.

– Не в порядке! Ты слышала, что я сказал? Я сбил ребенка! Прекрати возиться со мной. Иди и посмотри, что с ним!

Дэника медленно покачала головой:

– Нет, милый. Не было никакого ребенка.

– Что ты такое говоришь? Думаешь, я просто так въехал в столб? – заорал он, уставившись на нее выпученными глазами. – Ты наклюкалась, поэтому и не…

– Да, наклюкалась, но не ослепла! Смотри, у тебя голова разбита. – Она сунула ему под нос пропитавшийся кровью кардиган. – Ты серьезно поранился и, по-моему, видишь то, чего нет. Если в ближайшее время никто не появится, я пойду вон на ту ферму, за полем.

Дерек выбрался из машины. То ли Дэника не желала признавать очевидное, то ли зрение сыграло с ним коварную шутку.

– Нет. Я видел его, – уверенно сказал он. – Клянусь, он смотрел прямо на меня, перед тем… как я его сбил. Такой маленький. И взялся ниоткуда! – Он закрыл лицо руками и всхлипнул. – А я его убил. Убил малыша!

Дэника положила руку ему на плечо.

– Тебе не надо бы расхаживать.

– Я в порядке! – сердито бросил Дерек, хотя и понимал, что это неправда. Умирать он не собирался, но вполне допускал, что получил сотрясение.

Дэника взяла его за руку. Подружкой Дерека она была более двух лет и понимала, что дела пойдут быстрее, если не пожалеть нескольких секунд и успокоить его. И поскорее доставить в больницу.

– О’кей, а что, если мы поищем его вместе?

– Уже темно!

– У нас есть фонарик, – напомнила она и показала на небо: – И глянь, полнолуние.

– Ладно. Бери фонарик.

Вместе они прошли по четверти мили в каждом направлении и осмотрели не только дорогу, но и поля по обе стороны от нее. Ни ребенка, ни даже признаков, указывающих на его пребывание здесь – следов обуви, рюкзака, игрушек, оберток от конфет, – им не попалось. Единственным свидетельством посещения этих мест людьми была смятая банка из-под пива, обнаруженная на обочине, и даже Дереку пришлось согласиться с тем, что редкий ребенок осмелится выползти в ночную тьму ради нескольких противозаконных глотков «Будвайзера».

– Подумай, – сказала Дэника. – Что делать ребенку в такой глуши посреди ночи, да еще совсем одному?

Дерек и сам задавал себе этот вопрос в ходе их бесплодных поисков.

– Не знаю. Может быть, он сбежал из дома?

– Но ты же сам сказал, что он маленький, да? Типа детсадовец? И как далеко, по-твоему, может убежать такой малыш? Вспомни себя в этом возрасте, когда два квартала воспринимались как двести миль и дорога в другой мир. Нет, правда, учитывая позднее время и холодрыгу, мне как-то не верится, что здесь мог быть ребенок. – В качестве последнего аргумента Дэника посветила фонариком под машиной. – Видишь? Уж кровь-то должна была бы остаться? Или там… клок волос. Или прилипло бы что-нибудь к радиаторной решетке.

– Наверное, – согласился Дерек.

– И потом… Ты на самом деле почувствовал удар, перед тем как мы съехали с дороги? Я потому спрашиваю, что сама ничего не почувствовала.

Почувствовал ли он удар? Теперь Дерек засомневался. Но что же тогда получается? Неужели он съехал с дороги безо всякой на то причины?

– Здесь жуть как темно, а ты устал. Мы заблудились и… – Дэника драматически подняла руки и повернула их ладонями к нему. – О’кей, я была немножко невыносима, поэтому ты отвлекся. Мое предположение: ты увидел косулю или что-то еще в конце поля и принял это за ребенка. Знаешь, такое бывает, когда устаешь. Я сама чего только не видела на Ай-пять, когда гнала поздно вечером из Лос-Анджелеса.

Дэника не стала указывать на то обстоятельство, что несмотря на усталость, она-то ни о какой телефонный столб свою машину не разбила.

– Ты так думаешь? – «А ведь вполне вероятно, – подумал Дерек. – И даже более вероятно, чем одинокий ребенок на дороге».

– Да, – уверенно заявила Дэника, завидев наконец свет в конце тоннеля. – Да еще Грег весь вечер совал тебе под нос фотки своего сынули. Может, ты и уснул на долю секунды, а когда проснулся, увидел на дороге этого… как ты там его называешь? Артишоковая Башка?

– Наверное, ты права, – согласился он наконец. – Тогда пусть это будет наша официальная версия, о’кей? Ну, что я уснул. – Больше всего Дерек хотел, чтобы все так и было на самом деле. А учитывая обстоятельства, ему и самому нужно было в это поверить.

И все же не думать об этом совсем он не мог. Артишоковая Башка был жутковатым маленьким уродцем, тогда как привидевшийся ему мальчуган выглядел вполне даже симпатично в голубом комбинезончике – под цвет глаз.

Глава 1

Проведя три с половиной часа под завывающим ветром, офицер Сьюзен Марлан наконец-то узрела приближение конца. Парень из «Ар-энд-Джи электрик» завел наконец экскаватор и вроде собрался взяться за дело (этим ребятам нравилось здесь еще меньше, чем Сьюзен), и если так, то, возможно, ей еще светило попасть домой в течение часа, есть мороженое и смотреть «Игру престолов».

Она устало вздохнула и потерла затекшую шею, сгибая и разгибая колени в безуспешной попытке согреться. Все могло быть гораздо хуже. По крайней мере, никто не погиб и даже не пострадал серьезно, не считая нескольких порезов и возможного сотрясения мозга, – настоящее чудо, если учесть состояние автомобиля.

Бумажная работа тоже не обещала головной боли, поскольку с водителем все было ясно. Ей не пришлось бы морозить задницу в поле, если б этот выпендрежный идиот не уснул за рулем и не въехал вместе со своей анорексичной подружкой в телефонный столб, который только что не лег на землю, создав угрозу поражения электрическим током для участников движения; хотя этой дорогой пользовались лишь местные фермеры и подростки, рыскающие в поисках возможности выпить или потрахаться (или совместить одно с другим).

С положительной стороны – сверхурочные.

Ожидая завершения, Сьюзен раздумывала о деталях аварии. За годы службы она развила в себе чутье к вранью. От этих двоих несло хуже, чем от техасского пастбища.

Поначалу Сьюзен заподозрила старый водительский фокус: за рулем сидела Дэника, чье зловонное, как у дракона, дыхание распространялось, наверное, на пять ближайших округов; она управляла машиной во время аварии, а потом поменялась местами с Дереком. Однако, с каких сторон ни рассматривала Сьюзен ситуацию, подозрения не подтверждались. Не мог этот парень пустить за руль своего драгоценного «БМВ», который он, судя по всему, каждодневно протирал мягкой тряпочкой, вдребезги пьяную подружку, когда и сам мог прекрасно вести.

Дерек уже подул в трубочку, показавшую, что он действительно чист. К тому же, обследуя машину, Сьюзен обнаружила, что водительское кресло отодвинуто от педалей на расстояние, более соответствующее росту Дерека – шесть футов и два дюйма, – чем Дэники, которая едва тянула на пять и один. Далеко не каждая пара – если только она уже не попадалась на вождении в нетрезвом виде (а ни Дерек, ни Дэника не попадались), – когда один выгораживает другого, подумает о фальсификации такой детали, как подгонка кресла. Тем более после того, как они только что разбили дорогую тачку.

Сьюзен, правда, показалось, что они как-то странно отреагировали на вопрос о фонарике. Вопрос был стандартный – Для чего вы им пользовались? – и предполагал стандартный ответ: Мы пользовались им для осмотра повреждений автомобиля. Так они, в общем-то, и ответили, но потом были взгляды. Такими взглядами обмениваются люди, имеющие общее мнение относительно некоего предмета и не желающие его озвучивать. Для Сьюзен подобное было равнозначно признанию вины или, по крайней мере, утаиванию информации. Она задала полагающиеся вопросы, проверила Дерека на алкоголь и осмотрела место аварии, но ничего подозрительного не обнаружила. Оставалось только отправить обоих со «Скорой помощью».

Но те взгляды не давали ей покоя: что же они скрывают?

– О’кей, нам дали зеленый свет, – сказал старший из группы «Ар-энд-Джи». Гэри? Грант? Или как его? – Извините, что так долго. Пришлось ждать, пока центральная отключит линию, чтобы нас не…

– З-з-з-з-з! – загудела Сьюзен, выставив перед собой трясущиеся скрюченные пальцы, и он рассмеялся. Гейб. Точно, Гейб.

– Да, вы правильно поняли. – Гейб улыбнулся. – Еще что-нибудь нужно подписать?

Уже из патрульной машины Сьюзен позвонила в диспетчерскую. Сообщила, что закончила, и передала информацию. Установить местонахождение владельца собственности, недавно отпущенного по условно-досрочному сексуального насильника по имени Джеральд Никол, не удалось. Прежде чем сдать назад, Сьюзен вытянула затекшую шею и оглянулась через правое плечо. Тут и там темнели глубокие рытвины. Загнать машину в одну из них было бы весьма некстати. В свои двадцать девять она оставалась одним из самых молодых сотрудников местной полиции и регулярно становилась жертвой добродушного подшучивания со стороны старших коллег. Кто знает, что они скажут, если…

– Эй!

Сьюзен вздрогнула от неожиданности, когда вынырнувший из ниоткуда Гейб постучал в лобовое стекло. Еще больше напугало его перекошенное ужасом лицо. Остановив машину, она торопливо выскочила из нее и инстинктивно потянулась к кобуре.

– Что случилось?

Глаза у Гейба были размером с тарелку.

– Тут есть кое-что… Вам нужно посмотреть.

– Что? Оголенный провод? – Ничего другого она представить не смогла. – Мне надо позвонить…

– Нет, мы нашли тело. Мертвеца! – Он практически визжал.

Может быть, из-за холода Сьюзен не сразу поняла, о чем речь. Но этого не может быть, ведь она проверила весь участок.

– Где?

– Закопано. Рядом с телефонным столбом!

– Господи!

– Точно… – Гейб с усилием сглотнул. – Может, пройдете?

Сьюзен последовала за ним к треснувшему столбу, где уже столпились ребята из «Ар-энд-Джи». Все смотрели в яму. Пробившись вперед, она сразу поняла, что так ошарашило их, а теперь и ее.

– Это же ребенок.

Глава 2

Эрик Эванс был шизофреником.

Но не только, а еще и профессором геологии, запойным кофеманом, не лишенным таланта барабанщиком, поклонником фильмов Джона Карпентера, весьма умеренным курильщиком и бывшим мужем художницы-абстракционистки по имени Мэгги. При всем при этом именно титул «шизофреник» служил определяющим фактором. Расстаться с этим статусом – в отличие, скажем, от статуса «курильщик» – он так и не смог, как ни старался, какие усилия ни предпринимал.

Эрик не считал себя психически неуравновешенной личностью и был полностью прав в этом отношении. Вопреки созданному и настойчиво эксплуатируемому Голливудом негативному образу определенного типа шизофреников, большинство тех, у кого диагностированы психические расстройства, не представляют опасности для окружающих. Эрик принадлежал к кругу тихонь, которые, как он часто указывал, подтверждают старую истину: не верь всему, что видишь по телевизору.

Когда люди спрашивали его о шизофрении, Эрик, который не хвастал своей болезнью, но и не стыдился ее, предлагал для сравнения алкоголизм. Не каждого пьяницу от социального дна отделяет стакан бурбона; так же и не каждый шизофреник – вооруженный безумец со спутанными волосами и шальными глазами, которому доставляет удовольствие стрелять в чужаков с часовой башни. Как есть дееспособные алкоголики, так есть и дееспособные шизофреники, которые работают, содержат дом, имеют хобби, ставят цели и заводят отношения, подобно остальным обитателям планеты.

Это не значит, что Эрик не считал себя действительным членом Клуба сумасшедших. Доктора диагностировали его шизофрению как остаточную – такой вежливый способ сказать, что время от времени он слышит или видит то, что «нормальные» люди не слышат и не видят: блики света, шепоты, сигналы тревоги и, в редчайших случаях, людей. Теперь, когда он научился справляться с психическим заболеванием, оно почти не сказывалось на его повседневной жизни. И все же, поскольку болезнь эта не лечится, Эрик знал, что полного порядка в голове никогда не будет, и с этим фактом давно научился сосуществовать.

Что с головой у него не всё в порядке, Эрик начал подозревать в девятнадцать лет. Как-то раз старушка, стоявшая рядом на автобусной остановке, больно стукнула его тростью, коротко сообщила, что «Земля – эксперимент», и Эрика поглотила черная дыра. Очнулся он через несколько часов на полу в душе – дрожащий, со съехавшими мокрыми джинсами и видеокассетой на животе. (Кассету он взял у брата, и на ней были записаны «Гремлины»[2].)