Под другим углом

– Ну что, сынок, красивый? – спросил, улыбаясь, папа.

– Очень! – с восторгом проговорил Дима.

– И как же мы его назовем? – задал вопрос отец.

– Звездочка, – не задумываясь ответил сынок.

Два часа Дима простоял рядом со Звездочкой и не мог налюбоваться. Он готов был целый день находиться здесь, но ему так хотелось рассказать своим друзьям и обязательно показать Звездочку всем. И он выскочил из конюшни, чтобы скоро вновь вернуться сюда.

– Женька, Женька! – крикнул Дима, заметив друга, игравшего со своей собачкой Жучкой. – Пойдем к нам, у нашей Миледи Звездочка родилась!

– Как, уже? – спросил удивленный Женька, а сам уже несся навстречу Диме, и Жучка, виляя хвостом, семенила за ним. – Давай забежим за Миленой, она должна быть где-то во дворе, – предложил Женька.

– Давай, – согласился Дима.

И мальчики побежали в сторону дома Милены. Завернув за угол, они увидели впереди Милену: как всегда, с аккуратной косичкой, в выглаженном чистом голубом платьице она катила коляску с куклой.

– Милена, – закричали они в один голос, – побежали с нами, там в конюшне у Миледи Звездочка родилась!

– Ну как же я побегу? – сказала Милена. – У меня ведь коляска с куклой.

– Но ты же можешь оставить ее и здесь, под деревом, а потом заберешь.

– Вот еще! – ответила Милена. – А вдруг мою куклу напугают собаки? Нет, я лучше возьму ее с собой.

И теперь дети шли, а не бежали в конюшню. По дороге Дима с гордостью и восторгом рассказывал о своем новом друге и о том, как он долго не мог уснуть вчера вечером.

Перед конюшней они остановились и решили, чтобы не напугать Звездочку, оставить Жучку на улице и не впускать ее вовнутрь.

– А коляску я возьму с собой, – предупредила ребят Милена. – Я хочу, чтобы моя кукла тоже увидела маленькую Звездочку.

– Ну ладно, – согласились ребята.

Звездочка прижалась к матери и сосала молоко, да так громко, что чавканье слышалось уже у входа в конюшню. Дети засмеялись в один голос, а жеребенок поднял ушки кверху и взглянул на них.

– Какой хорошенький, – проговорила Милена.

– Да… – поддакнул ей Женька.

– Смотрите, она словно носочки белые на ноги надела, – с восторгом разглядывая Звездочку, шептала Милена. – И на лбу точно белая звездочка.

– Ну я же вам по дороге так и рассказывал. Вы что, не поверили мне? – обиделся Дима.

– Нет, ты что, мы, конечно, поверили, – оправдывалась Милена, – вот только видеть самому – это же совсем другое.

Звездочка словно знала, что дети любуются ею. Наевшись вдоволь и немного потолкав головой свою маму, она стала прыгать по помещению, раскидывая при этом солому.

– Так ты еще и воображуля! – засмеялись дети.

Звездочка попрыгала еще немного и прижалась к маме. На улице раздался сердитый лай Жучки, и ребята не сговариваясь побежали к выходу. Открыв двери, они увидели кота Ваську, который держал что-то во рту и как угорелый несся по двору, а за ним гналась Жучка. Дима и Женя побежали за ними вслед посмотреть, догонит ли Жучка кота Ваську. С коляской было бежать неудобно, и Милена, немного подумав, оставила ее возле дверей в конюшню, а сама бросилась догонять ребят.

Кот пролез меж досками забора и побежал дальше, Жучка не отставала, а ребята видели только ее хвост. Потом они отстали и уже не смогли догнать.

– Ну вот, – остановились дети, – теперь мы их потеряли.

– И не узнаем, догнала ли Жучка Ваську или не догнала.

Вдруг они услышали жалобный лай Жучки и побежали в том направлении. Собачка оказалась в яме с дождевой водой. Яма была не слишком глубокая, но вылезти оттуда самостоятельно Жучка не могла. Дети пытались вытащить ее, но сами скользили и падали – земля была мокрой и скользкой. Женька скатился в яму, взял в руки Жучку, но вылезти оттуда самостоятельно тоже не смог. Дети протягивали ему руки, но дотянуться не могли.

Сзади них кто-то свистнул. Они оглянулись и увидели Жениного старшего брата Сергея.

– Эй, тройняшки, а где еще один?

– Там, – в один голос сказали Милена и Дима.

– Где «там»?

– Там, в яме, – показали они на яму рядом с ними.

Сергей спрыгнул с велосипеда, на котором гонял по лужам, и быстро подошел к яме. Женька держал на руках Жучку и смотрел на брата.

– Я вылезти отсюда не могу, – сказал он.

Сергей лег на землю и протянул руку, а Женька схватился за нее и вылез наверх.

– Ну, скажу я вам, и видок у вас у всех. Даже ваша чистюля Милена выглядит, мягко сказать, не ахти. Мама точно будет в шоке.

Жучка виляла хвостом, еще больше раскидывая грязь, Дима и Женя выглядели так, словно купались в грязи: босые ноги были черные, чистого места ну просто не найти. У Милены волосы выбились из еще недавно аккуратно заплетенной косы и свисали грязными прядями по лицу. От выглаженного чистого голубого платья не осталось и следа: оно было черное, грязь торчала даже из кармашков, и белые туфельки стали черными, а на подошвы налипло столько травы и грязи, что кажется, невозможно будет даже поднять ноги.

– Ну, теперь все тройняшки в сборе, – сказал Сергей, – и пора вам всем по домам – умыться и переодеться.

Он всегда их так называл, ведь они родились в один год и в один день – 22 сентября. И были лучшими друзьями с самого детства. Они и сейчас были еще малыши, но в этом году все втроем шли в один первый класс.

Лариса Джейкман

Я обычная женщина, которая любит семью и обожает своих детей, свободна от каких бы то ни было обязательств, кроме того, чтобы быть нужной своим родным и счастливой для себя. Любимое занятие – писать книги. Этим я занимаюсь уже давно и довольно успешно.

Я много путешествовала по миру со своим замечательным мужем, помощником и вдохновителем моих идей. Мы вместе познаем этот мир во всем его многообразии. Я люблю леса, горы, море, звездное небо и радугу. Я люблю читать книги, писать стихи по вдохновению и всегда радуюсь, когда людям вокруг меня хорошо и комфортно.

Мои благодарные читатели и неиссякаемый интерес к жизни вдохновляют меня и поддерживают мой творческий потенциал.

Волшебник

Она сидела за столиком кафе такая печальная, что Игорю стало жаль ее. Совершенно посторонняя девушка, милая, тоненькая, с длинными волосами. Он обратил на нее внимание, так как она заняла его любимый столик у окна, но одно место было свободно.

– Можно я присяду с вами, не возражаете? – спросил он, подойдя к ней.

– Садитесь, конечно, если больше некуда, – безразлично ответила она и обвела глазами полупустой зал.

Игорь не растерялся и сел напротив, взяв в руки меню. Он уже знал, что закажет себе свой обычный двойной эспрессо, а перед девушкой уже стояла пустая чашка. Она задумчиво смотрела в окно.

– У вас что-нибудь случилось? – осторожно спросил он. – Хотите еще кофе?

– Я уже заказала, мне сейчас принесут, – ответила она, и действительно, через минуту появился официант с еще одной чашкой.

– Подождите, не пейте, – вдруг сказал Игорь и поймал на себе более чем удивленный взгляд красивых глаз. – Сейчас принесут мой эспрессо, и мы выпьем вместе.

Она отодвинула свою чашку в сторону, продолжая внимательно разглядывать своего непрошеного собеседника.

– Может, объясните, что это значит – выпьем вместе? – спросила она.

Игорь улыбнулся. Ему, честно говоря, просто хотелось поговорить, а точнее, познакомиться с этой девушкой. Совсем недавно он расстался с Наташей, они просто разлюбили друг друга, поэтому расстались без сожаления. И о новых знакомствах он пока не задумывался всерьез, полагаясь на случай. А может быть, это он и есть?

Игорь спросил:

– Как вас зовут? Я Игорь, айтишник, свободен, без комплексов.

– Это я заметила, – улыбаясь, ответила девушка и назвала свое чудесное имя: Лиля.

Принесли его заказ, и он попросил еще два эклера.

– Это для дела, – сказал он девушке, когда она тихо сказала, что не любит сладкое.

Поговорили еще немного, оказалось, что Лиля работает переводчицей, сопровождает шефа на различных переговорах, ну и всякая офисная работа тоже. Но хочет увольняться. У нее нелады с шефом.

О подробностях она умолчала, но по ее сверкнувшим слезинкам Игорь нутром почувствовал, что здесь дела сердечные.

Принесли эклеры.

– А теперь самое главное, – провозгласил Игорь. – Сейчас я заговорю эти пирожные, и вы должны хотя бы кусочек съесть. Но прежде загадайте свое самое сокровенное желание, самое-самое. Ну?

Лиля снова улыбнулась сквозь слезы, подняла глаза к потолку и задумалась, а Игорь накрыл эклеры ладонями, не касаясь их, и стал что-то шептать, чего разобрать было невозможно.

Наконец все было кончено, Лиля сказала, что желание задумано, а Игорь подтвердил, что пирожные заряжены такой мощной энергетикой, что желание сбудется, даже если она передумает.

Девушка улыбнулась и сказала:

– Ни за что не передумаю! А вы тоже загадали?

– А то, – ответил он многозначительно. – Только надо съесть все, иначе…

Они допили свой кофе, который здесь всегда был очень вкусным и ароматным, съели маленькие эклеры, и у нее зазвонил телефон. Девушка посмотрела на экран и не ответила.

Игорь почувствовал, что мешает, и сказал:

– Поговорите, Лиля, вдруг ваше желание начало исполняться уже! Не испытывайте судьбу.

С этими словами он рассчитался за двоих, пока Лиля грустно молчала в трубку, из которой доносился мужской голос, потом подмигнул ей одобрительно и ушел, оставив ее одну со своим незримым собеседником.

«А вдруг и правда шутка сработала и что-то возьмет да и наладится в ее жизни, встанет на свои места?» – думал он, шагая к себе на работу. Лиля ему очень понравилась, но его ли это случай?

Она явно ждала этого звонка либо от своего шефа, либо от кого-то еще. А он просто подвернулся под руку, что называется. Немного развеселил, успокоил, и то ладно.

Всю неделю Игорь вспоминал девушку. Но не искал. Зачем ему внедряться в чужую жизнь, в чужие проблемы? Она наверняка любит этого «шефа» или «не шефа», без разницы. Вон как была расстроена, почти до слез. И его не пыталась остановить, когда он ушел. Да нет, вряд ли она и помнит его, разве только его клоунаду с «заговором» пирожных.

Он брел по вечерней улице совершенно в другом районе, думал о делах насущных, иногда сбиваясь на Лилю, но тут же брал себя в руки и снова переключался на дела. Прошло уже десять дней с тех пор, как они встретились. И в то кафе он специально не ходил, чтобы не травить душу.

И вдруг звонкий голос с противоположной стороны:

– Игорь!

Прозвучало это так отчетливо и так радостно, что он приостановился и посмотрел через дорогу. В свете яркого фонаря, как в золотистом коконе, стояла Лиля и махала ему. Проезжая часть была не очень широкой, машин почти не было, и он кинулся ей навстречу.

Пара минут молчания, только взгляды глаза в глаза, говорящие больше слов. Наконец она произнесла:

– Ты и правда волшебник?

– Есть немного, а что, – спросил он, улыбаясь, – мечта сбылась? Все хорошо?

Лиля опустила глаза и ответила тихо:

– Да, сбылась. Только что. Я загадала тогда: если еще раз где-нибудь случайно встречу тебя, то…

– То это судьба, не так ли? – радостно закончил Игорь свою мысль и прижал девушку к себе. – У нас даже желания были одинаковые. Точно судьба!

Так в обнимку они и пошли по освещенной улице, чувствуя, что к ним тихо, как по волшебству, подкралась любовь, о которой оба давно мечтали.

Надежда на чудо

Домой возвращаться не хотелось. Эта неприятная ссора с женой утром перед работой весь день не шла у Вадима из головы. А может быть, она права, развестись – да и все! Они давно уже друг другу чужие. Их брак превратился в некоторую обязаловку жить вместе и ждать, а вдруг чудо свершится!

Чудом они оба называли малыша, бэби, как говорила Лия. Но чуда не происходило, и каждый подсознательно винил в этом другого. Обследования не помогли: ждите, сказали им, вот только сколько ждать, не уточнили. И эта неопределенность мешала их семейному счастью.

Вадим старался сдерживаться, а вот Лия часто теряла контроль над своим настроением, и ссоры случались почти ежедневно.

Сегодня у него был напряженный день, перегрузка на работе дала о себе знать, хотелось расслабиться, а дома ждала недовольная, вечно обиженная или расстроенная жена с календариком в кармане халата, чтобы точно знать: благополучный ли сегодня день для осуществления мечты или можно не напрягаться?

«Как же все надоело!» – подумал Вадим и свернул на улицу, противоположную от дома. В конце улицы было небольшое кафе, недавно открывшееся. В нем уютный бар, там же стоянка, где можно оставить машину, а домой пешком дойти, всего-то минут двадцать.

Он удобно расположился на высоком барном стуле и заказал виски с содовой, двойной. В голове не было ни одной мысли, вернее, мысли о работе он гнал прочь, а о семейных проблемах его мозг просто устал задумываться – сколько можно! Так и сидел он, глядя в полумрак, мечтая забыться летаргическим сном лет на пять.

И тут он увидел ее, эту девушку. Изящная фигура, красивое платье, длинные блестящие волосы. В глазах искорки, на щеках ямочки, на пальце нет обручального кольца.

Она ловко вспорхнула на соседний стул и заказала коктейль, какой, Вадим не разобрал. Он украдкой поглядывал на ее красивый профиль, ощущал тонкий аромат дорогих духов и думал: «Какая прелесть! Какая свежесть…»

Ум немного затуманился, как будто на мозг накинули легкую паутину. Он хотел одного: поближе подсесть к этой девушке и заговорить с ней, все равно, о чем, лишь бы ощущать ее присутствие. Но тут в кармане задребезжал мобильный, и он нехотя ответил, увидев на экране короткое «Лия».

– Ты скоро? – прозвучал вопрос, на который Вадиму совсем не хотелось отвечать.

Он помолчал несколько секунд и сказал:

– Не жди меня, – после чего отключился.

И это могло означать что угодно: не жди меня к ужину, или на ночь, или совсем не жди. Но ему было все равно, пусть что хочет, то и думает. Вадим попросил повторить заказ и вдруг услышал звонкий, но вкрадчивый голос:

– Неприятности?

Он глянул на девушку рядом и понял, что сегодняшнюю ночь он проведет с ней.

– А что, должны быть? – спросил он, улыбаясь уголками губ.

– Нет, конечно. Просто вы такой мрачный, как будто бы у вас жизнь рухнула.

Она говорила и смотрела на него так, будто готова сию минуту кинуться на помощь.

Вадим сделал изрядный глоток, продумывая свою следующую фразу, и сказал:

– Не рухнула пока и уже наверняка не рухнет. Вы здесь одна?

Оказалось, что одна. Договорилась с подругой, но та не придет, заболела. Не пропадать же вечеру.

«Тут жизнь пропадает, – подумал Вадим, – а она о вечере печется». И ему снова стало грустно и обидно, что у него все позади: и молодость, и бесшабашность, и шальные ночи напролет.

– А хотите, погуляем по ночному городу? – вновь услышал он ее певучий голос. – Это очень успокаивает и повышает жизненный тонус. Погода прекрасная. Хотите?

– А хочу! – неожиданно согласился Вадим и отставил в сторону свой недопитый виски.

И эта прогулка запомнится ему надолго! Они шли по оживленным улицам, затем попали в городской парк и, несмотря на легкую прохладу, провели там почти всю ночь.

Бродили по узким дорожкам вдоль пруда, сидели на лавочках, гуляли по освещенным аллеям и говорили, говорили обо всем на свете: о звездах и Космосе, о планах и мечтах, о далеких странах и городах.

Они называли друг друга на «ты», но имен не спрашивали. И лишь когда в темно-синем, бархатном небе забрезжил рассвет, оба вернулись в реальность. Волшебная ночь подходила к концу.

И снова тугой обруч сдавил Вадиму грудь: вот сейчас эта сказка закончится, и он побредет туда, где его ждут суровые взгляды, нервные, отрывистые фразы.

Нет, Лия не опустится до того, чтобы расспрашивать, где он провел ночь. Она сделает вид, что ей все равно. А от этого ему станет еще тоскливее.

Девушка подошла к нему вплотную, положила руки на плечи, заглянула в глаза и тихо произнесла:

– Все будет хорошо, все наладится, вот увидишь.

А Вадим ответил:

– Так хорошо, как сегодня ночью, мне уже не будет. Моя карета превратилась в тыкву.

Она улыбнулась:

– Если мы увидимся с тобой еще когда-нибудь, тогда ты мне и скажешь… А сейчас прощай, мне пора.

Ее губы, как легкая, почти невесомая бабочка, коснулись его щеки, и она побежала по дорожке к выходу из парка. Вадим не стал ее догонять, счастье не догонишь мужскими семимильными шагами, если оно убегает прочь.

Он сел в машину и вернулся домой. Жены в квартире не было. На кухне стоял нетронутый, давно остывший ужин. На столе свечи и два хрустальных фужера. В холодильнике шампанское. Кровать в спальне была заправлена. Это означало, что Лия уехала к родителям. А в гостиной на кофейном столике его ждала записка: «Похоже, что чудо свершилось. Хотела тебя порадовать, но ты был слишком занят. До завтра. Лия».

Вадим вспомнил, что именно вчера она собиралась к врачу, а он даже не поинтересовался, не перезвонил ей. А вдруг и правда чудо свершилось?! Вдруг теперь их жизнь изменится? А его ночная фея? Сможет ли он теперь забыть ее? Вопросы, вопросы… На них у него не было ответов.

«Делай что должно, и будь что будет», – с некоторым облегчением подумал Вадим, принял освежающий душ, вновь запрыгнул в машину и под розовым, слегка позолоченным солнцем утренним небом помчался туда, где его ждала надежда на чудо, на перемены к лучшему и на счастливую семейную жизнь. С бэби.

Александр Жарков

Родился 11 апреля 1958 года в Москве. Окончил Школу-студию при МХАТе в 1979 году по специальности «артист театра и кино». Служил актером во МХАТе (еще не разодранном на две части!), после в других театрах Москвы.

В лихие 90-е решил, что лучший путь – работать для детей. 17 лет был художественным руководителем созданного совместно с женой (актрисой и педагогом Еленой Земляникиной) Театрального центра «Берег детства». Поставлено 12 спектаклей для детей по собственным пьесам.

Параллельно снялся в небольших ролях и эпизодах в 26 сериалах.

Написано около 600 стихов, 9 пьес для детей и роман-сказка «Ключ разумения» (в некотором смысле продолжение «Трех толстяков» Ю. Олеши).

Печатался в журналах «Роман-журнал – XXI век», «Я вхожу в мир искусств», «Сценарии и репертуар».

Женат. Три дочери, одиннадцать внуков.

Возвращайся!

Пожила в США – и хватит!Там, на Западе, нрав таков:он в кафе за тебя не заплатит,не подарит тебе цветов!                 «Мы равны – это так очевидно!» —                 здоровенный мужик орет.                 Не внемли! Он моральный урод,                 инфантильное жадное быдло!Брось в Америке слезы лить,возвращайся в Россию, Люда!Каждый день буду розы дарить,даже если меня не любишь!

Гимн

День за днем мы на крючке.«Цок да цок», – поют копыта.Жизнь висит на волоске —образ, временем избитый.                 Ходит парень знаменит,                 всем вокруг мозги полощет,                 весь такой стальной на вид,                 но совсем не тот на ощупь.Я не знаю, что со мной:вроде жил, а как неживший!Волосок гуднул струнойпару раз. И стал подгнивший.                 Годы льются, как слова.                 Пусть из Тьмы подлец хохочет,                 волосочек оборвать                 Кто-то Ласковый не хочет!Нежный Бог, желаю с Ним,с Тем, Кто жить не перестанет,Кем я сызмальства любим,Он и ранит – не обманет!                 Трубы яростней трубят!                 Я как будто их не слышу,                 лишь завишу от Тебя,                 до последней Тьмы завишу!Люди мечутся в тоскепо невидимой спирали,я вишу на волоске,что прочнее всякой стали!

Осень

И беспечно, и грубомы живем, как в лесу,мы роняем друг друга,как деревья листву.                 Ведь опять не навечно,                 как тревожусь тайком,                 к этой ласковой ветке                 я прилип черенком.Ведь опять в одиночку,до смешного ни с кем,желто-желтым листочкомунесусь в ветерке.                 Что ли, доля кружиться?                 Что ли, доля летать?                 И всю жизнь, без границы,                 опадать, пропадать?!Одиночество, осень,ты добро или жуть?Лист, опавший на просеках,за безверие жгут!                 Я хочу сквозь обиды,                 сквозь мои и твои,                 к нашей общей победе —                 от сомнений к любви!

Вечерняя звезда

О Господи, как страшно умирать!Но что же делать, что же, что же делать?!Ведь жизнь проходит, надо дни считать,а я живу: все суета, и мелочь,и злая лень молитву прочитать!                 Приходят внуки на мое житье,                 там, где я жил, там будут перемены…                 Все как у всех: ну просто е-мое!                 Все как у всех, и сплошь тому примеры.Ушли и мать, и близкие друзья,и батюшка мой необыкновенный.И сиротою доживаю я: гордынный, злойи телом, телом тленный.                 Когда душа останется одна,                 в каком краю приветят иль отринут?                 Прощай, мой город на семи холмах,                 потом и внуки все его покинут.И где мы встретимся? И встретимся ль когда?Уходит жизнь. Сижу на чемодане.А надо мной вечерняя звездаот чьих-то слез струится, как в тумане!

Дарья Жарова

Интерес к поэзии привел к обучению в Институте журналистики и литературного творчества. Затем последовало сотрудничество с организациями сферы культуры в качестве smm-специалиста и фотографа (Усадьба Муравьева-Апостола, Музей Басманного района, Культурный центр МЕОД и др.).

За последние годы было множество публикаций текстовых и фотографических произведений в различных изданиях («Театральный курьер», «Музыка и время», «Страстной бульвар», «Культурные новости столицы», «Журнал ПОэтов», «Академия поэзии», литературно-художественный альманах «VITA», «Мир музея» и др.).

Журналистское образование и фотографический взгляд позволяют создавать произведения и в области слова, и в фотографии.

* * *Пришлось долго дуть ветру и лить дождю,Но камень держался как мог.Однажды он скатился к подножию —Почва ушла из-под его ног.Он был заботливо кем-то подобран,Его бока еще не обросли зеленью.Придав строгость его кривым формам,Обточили, сделав людям полезнее.Он трудился – так было условлено.Его не топил дождь, не сдувал ветер,Но он скучал по своему дикому склону,По времени, когда его не заметили.А после его кожа треснула,И обнажился блеск драгоценности,И чем больше была радость ювелира,Тем больше в камне было грусти.Углы грубые отшлифовав,Выставили в холодной витрине музея.Ему бы закатиться под шкаф,Где на него все время бы не глазели.Его истерзали, внешность сделав красивой,Не слышно крика из-за его молчанья.Ему не хотелось постамента в витрине,Ему нравилось быть лесным серым камнем.* * *Здравствуйте. Я – кот.Я молод, красив, образован.Мне от рождения лишь год,Я живу вместе с ученым.Мои миски сплошь из фарфора,Мои игрушки – из шелка помпоны.Моя мать сдохла под забором…От голода вроде… Не помню.Я рано понял, как я велик,И, чтоб сверкал моего ума бриллиант,Смахивая хвостом пыль с книг,Я читал очередной фолиант.Я изучил латынь и санскрит,Я открыл познания двери:И мифы с острова Крит,И божественный стих Алигьери.В оригинале поддался мне «Фауст»,И Софокл, и Апулей,И я нисколечко не сомневаюсь,Что невежд этих всех я мудрей.Начитавшись чужих изречений,Изучив непотухшие звезды,Я осознал, что я истинный гений,Эти книги не принесли мне пользы.Я напишу свой талмуд:«Философских мышлений картина».Конечно, не все ее поймут,Например, какая-нибудь псина.Я испачкал чернилами лапы,Исцарапал кипу бумаг!Но с названия не сдвинулся ни капли,Ну не выражалась мысль никак.Испортил хозяину все труды,Ну мне же где-то писать надо!О, сколько я написал белиберды!Наверное, плохая бумага…И на меня сошло прозрение:Я кот с лапами, вот, и с усами,И я непревзойденный гений!То, что я мыслю, не выразить словами.Почему я не сразу осознал:Мои мысли так велики!Каждая моя мысль – идеал!Ей не уместиться в рамках строки.Что ж, я доволен собой безбрежно!Такого, как я, не было на планете!Пойду спрячусь в шкафу с одеждой,Пока хозяин не увидел бардак в кабинете.* * *Дворник курил, сметая серый пепел метлой,Прутья шуршали, будто ломают хворост.Дворника смыло спешащей черной толпой.Дождь накрывал наш стареющий город.Жались друг к другу в морщинах лица домов,Стыдясь своей бесцветно-серой кожи.Дома будто выросли сами – поля сорняков.Нам их жаль, ведь и мы такие же тоже.Дождь продолжался, но русло людей стало ýже.Бездомные на улице мокли дома.Дождь смыл пыль, но сапогами разбрызгали лужи.Ничего, как-нибудь грязь отряхнется сама.Фасад опадает, как со старых животных шерсть.Своею жизнью расплачиваются за время.Завтра дворник мести пойдет ровно в шесть,А дома прижмутся друг к другу сильнее.